| |
|
|
ГДЕ-ТО В ОТКРЫТОМ МОРЕ
Сирнетский океан*
33°05'52"N 40°48'30"W
вольтади (день-оборота), 19 квинтия 1668 г.— Он выглядит так, словно на нужнике сидит, — ухмыльнувшись, балагур Сефу — молодой темнокожий аксумец, служивший на «Вдовушке» юнгой — покровительственно похлопал золотой идол по его блестящей макушке. — Отложи нам золотую какаху, о зловещий и могущественный бог новосветных дикарей, да покрупнее! — Злить чужой бог — не к добро. Нехорошо поступать, — нахмурившись, проворчал Драго — рослый бородатый уссуриец с копной непослушных соломенного цвета волос. Окружающие недоуменно переглянулись, ведь вечно мрачный северянин, едва говоривший на Старшей Речи, предпочитал молчать и общаться лишь различными оттенками хмурости взгляда и кривизной уголков рта, искривлённого вечной миной недовольства, а тут выдал более полдюжины слов сразу! — Да ладно тебе, ворчун, — беззаботно отмахнулся Сефу. — Это же просто массивный кусок золота и два крупных рубина вместо глаз. Был бы он действительно богом, да ещё и могущественным, наверное, он уберёг бы свой народ от порабощения, разграбления их сокровищ и захвата их земель? Потому и сидит на параше, где ему и место, — парень снова похлопал идол по голове, хмыкнул и, насвистывая мелодию пошлой моряцкой песни, отправился восвояси. — Нехорошо. Горе быть, — сокрушённо покачав головой, сказал Драго и последовал за юнгой прочь из трюма. Остальные члены команды «Вдовушки» продолжили разглядывать сокровища, которые они отобрали — «конфисковали», по словам команды — у тех, кто отобрали их у аборигенных жителей Нового Света. Каравелла АТК* «Santa Esmeralda», гружёная ромом и золотом, была остановлена приватирами Пяти Парусов для инспекции в той зоне, которую Город объявил своей территорией (и которая, к удаче Города и его судов, пересекала основные торговые маршруты между Новым Светом и Старым), и вынуждена была расстаться почти со всем своим награбленным богатством (да и с алкоголем тоже). Презрев угрозы со стороны капитана и чиновников Компании, которые сопровождали груз, и оставив их связанными на борту «Святой Эсмеральды», которую прежде обездвижили, использовав мастерство канонира и матросов под его руководством, команда «Вдовушки» спешила вернуться в Город: такой знатный куш им не попадался уже весьма давно, ведь за последние годы Науаканский альянс и Империя Цак К’ан смогли оттеснить волну тейской колонизации и закрепиться на своих землях, позволив тейянцам колонизировать лишь многочисленные острова Атабеанского моря и прибрежные регионы Ацтлана, и каждая новая вылазка АТК, кастильских конкистадоров и охотников за сокровищами чаще заканчивалась неудачей, а то и полным уничтожением всего её состава, и лишь изредка отдельным смельчакам и везунчикам удавалось ограбить очередной храм или дворец «новосветных дикарей» и заполнить трюм своего корабля золотом и драгоценностями, а также сирнетскими артефактами, которых в Новом Свете всегда было неимоверное количество. — Капитан, старпом, вам стоит на это посмотреть! — в трюм вбежал взволнованный сармат — то ли Гинтас, то ли Ауримас; команда «Вдовушки» так и не научилась различать этих двух молодых красавцев из Курляндии, выглядевших как совершенные копии друг друга: высокие, статные, короткие тёмно-русые волосы, тёмно-серые глаза, всегда белозубая улыбка. — Грозовые тучи с юго-запада, да такие… что ого-го! Последовав за юнгами, команда увидела, что парни оказались правы: весь горизонт со стороны Атабеанского моря был затянут тёмными свинцовыми тучами, не предвещавшими ничего хорошего: приближался шторм. Драго, почесав затылок, сплюнул под ноги: — Я повторять: злить чужой бог — не к добро. Теперь мы расплачиваться. — Да угомонись уже, profeta di sventura! — окрикнул Энцо, боцман судна. Водаччиец был жгучим и страстным во всём: и во внешности, и в поведении, и в манере общения, и часто вставлял в свою Старшую Речь словечки на водаччийском, которые, благодаря родству этих языков, часто были понятны остальной команде и без перевода. — Наверх — марсовые! На реи! Когда марсовые* — Торви, Драго, Киан и Аларик, по двое на каждую мачту — бросились выполнять команду боцмана, тот удовлетворённо хмыкнул и продолжил выкрикивать приказы: — Рифить грот! Брамселя — долой! Марселя — убрать! Увидев, что команды выполняются, Энцо зыркнул на оставшихся на палубе и прорычал: — Такелаж проверить! Все снасти — подтянуть! Свободное — закрепить! Арне, близнецы-сарматы, Эзе, Амастан, Сефу и Этьен бросились исполнять приказы своего старшины. Джек и Гриффидд — авалонцы в подчинении у канонира Мартина — устремились на нижнюю палубу, чтобы зафиксировать лафеты пушек, а София, помощница кука Флинта, побежала в сторону бака, чтобы зафиксировать всё то, что могло во время штормовой качки упасть и покатиться туда, куда катиться не стоило. Любой моряк знал: в открытом море со штормом не борются, его переживают, и для того, чтобы это удалось, нужно было обезопасить корабль: убрать бóльшую часть парусов, чтобы не сломались реи и мачта, натянуть канаты и верёвки, чтобы не было провисаний, закрепить всё, что могло при крене попасть под ноги и сбить с них, или свалиться на голову и убить, а также задраить люки и подготовить ручные помпы для откачки воды, если ею зальёт нижнюю палубу и трюм. Судя по всему, это был далеко не первый шторм, который пережил Энцо, поскольку все его приказы, отдаваемые команде, были чёткими, лаконичными, понятными и нужными. — Раз тут всё под контролем, я пойду посмотрю, как там наш рулевой и, может, подкорректирую курс, — Росаура, навигатор «Вдовушки», низенькая кастилийка с огромными карими глазами и бархатистой оливковой кожей, похлопала Энцо по плечу и отправилась на шканцы. Водаччиец послал ей вслед воздушный поцелуй.  ДРАГО ⇶ ГИНТАС / АУРИМАС ⇶ ЭНЦО ⇶ РОСАУРА ТАВЕРНА «SORRISO DEL MORTO»*
Город Пяти Парусов
36°36'36"N 05°05'05"E
реди (день-королей), 13 юлия 1668 г.*После той ужасающей бури, что унесла жизни трёх матросов, «Вдовушке» понадобились целых три недели на то, чтобы наконец бросить якорь в порту Города Пяти Парусов. Одиннадцатого секстилия, в день-парусов, экипаж «Вдовушки» увидел вдалеке шпили и купола города, который стал родным домом для этой разношёрстной компании людей со всех уголков Терры, коих судьба свела на одной палубе. Пять Парусов занимали всё северное побережье бухты, растянувшись на пять огромных частей, каждая из которых являлась «городом в городе», со своими крепостными стенами, стилем строений, языками, которые преобладали на их улочках, своей кухней, одеждой и народными праздниками. Лишь три вещи объединяли пять частей Пяти Парусов в одно целое: общий порт, Мачта — расположившийся на высоком холме замок градоправителя, и единое для всех жителей этого города стремление к независимости от государств Тейи, страсть к воле и любовь к морю и приключениям. Ещё месяц у наших героев ушло на то, чтобы передать в Мачту захваченные конфискованные сокровища (ром был официально «утрачен во время шторма», а неофициально — разместился в кладовой Флинта, а также в сундуках команды), получить честно заслуженное вознаграждение, уведомить близких Сефу, Гриффидда и Джека о безвременной кончине этих моряков, упокоившихся в объятиях Мамы-Океана, починить повреждения, полученные во время путешествия, избежать несколько покушений на убийство от ассасинов, подосланных АТК, а также похоронить ещё пятерых матросов, которые погибли жуткой смертью, подозрительно однообразной: все они были освежёваны и умерли от боли, лишившись тщательно и аккуратно содранной с них живьём кожи. Самое странное во всём этом было то, что все жертвы были найдены в запертых изнутри комнатах, никаких подозрительных событий до их смерти не происходило (за исключением того, что каждый из них жаловался на жуткие кошмары и то, что на их телах появились странные шрамы, словно кто-то полоснул наточенной до идеальной остроты саблей), и те следователи, которых отправила на осмотр мест смерти городская стража, не обнаружила никаких следов или признаков того, что кто-то был в этих комнатах помимо усопших. Наёмные убийцы Компании, безусловно, славились своими способностями и талантами, но даже они всегда оставляли хоть какие-то следы — как минимум для того, чтобы все знали, что эта смерть стала возможной благодаря АТК, а значит, не стоит переходить дорогу АТК и становиться их врагами, если вам ваша жизнь дорога. Вероятно, по этой самой причине в моряцком сообществе Пяти Парусов команда «Вдовушки» прослыла проклятой: матросы и пираты сплетничают не хуже, а то и в разы лучше и чаще, нежели торговки рыбой на припортовом рынке, и история о жутком науаканском идоле, который проклял судно и его экипаж за то, что один из матросов непочтительно себя повёл в отношении и золотого божка, и народа, почитавшего его, уже стала притчей во языцех. С тридцати душ за всего месяц казалось бы мирной жизни команда «Вдовушки» сократилась до двадцати двух, и никто не изъявлял желание пополнить командный состав, в какие бы тяжкие не пускались капитан и старпом корабля. 🜋 🜋 🜋 — Он увеличился, — бледная, как смерть, София указала на окровавленную сорочку под её кожаной курткой. Красная полоса по диагонали спускалась от сердца девушки к её правому боку. — Каждый час она увеличивается всё больше и больше, жжёт, как дыхание Преисподней, и никак не заживает. Флинт, София, Мартин, Андреас, Эсфилия, Энгель, Энцо, Росаура и капитан собрались в любимой таверне их боцмана, расположившейся в самом сердце Веле — водаччийской части Пяти Парусов. Здесь готовили лучшую пиццу в городе, и выступали самые голосистые и талантливые из местных менестрелей, и потому вся команда «Вдовушки» была ярыми завсегдатаями «Улыбки Мертвеца», где их знали не только хозяева и прочие посетители, но даже тараканы и крысы, неизбежно обитавшие в этом заведении, как, впрочем, и во всех прочих строениях Пяти Парусов. Энцо, услышав слова кастилийки, осенил себя крестным знамением и беззвучно прочёл молитву: — А что говорят лекари? Есть же эта, как её… Лечебница Святого Луки? Кастильские целители — лучшие в мире, пусть я и не люблю вашего брата… — Энцо бросил виноватый взгляд на Софию, — но в том, что они знают, что делают, и постоянно улучшают свои познания благодаря этой их «науке», нет никакого сомнения. — Ничего они не говорят. «Это странно», «это беспрецедентно», «станьте нашей пациенткой, если мы сможем наблюдать за вами постоянно, мы сможем дать более чёткий ответ»… Хрена с два я останусь в той лечебнице — слыхала я рассказы о том, что одержимые «страстью к познаниям» могут сотворить… Может… Поискать другие способы? — девушка бросила опасливый взор на своих сотоварищей, которые прекрасно поняли, о чём она говорила: о чародействе. 
|
|
1 |
|
|
|
|
Видит Бог, Мартин самолично проверил все тали, которыми лафеты орудий удерживались у борта, прежде чем доложить на мостик о готовности к шторму. В этом даже не было особой необходимости – парни, поступившие в распоряжение пожилого артиллериста, хорошо знали свое дело и даже такому старому ворчуну, каким был Мартин, было не к чему придраться – он сам едва ли справился бы лучше. Но отчего-то во время шторма канат развязался, тяжёлое оружие сорвалось со станка и со страшным грохотом покатилось по трюму. Мартину повезло – он пошел проверить не намок ли порох, в итоге пушка прошла в паре дюймов от его ноги, а вот помощники попали под многофутовый каток... Когда Мартин опустился на колени рядом с парнями, они ещё были живы – Гриффидд даже пытался достать сломанной рукой медальон, в котором хранилось изображение его невесты, а Джек силился что-то сказать, но лишь кровь пузырилась на его губах. Снова смерть прошла мимо Мартина и забрала жизни тех, кто вовсе не собирался умирать, а его затянувшуюся жизнь, выцветшую словно старый флаг, сохранила, будто в насмешку.
И о чем он только думал, старый дурак? Если свезло найти корабль, который согласился взять его в команду, несмотря на ходившие слухи, значит череда его злоключений закончилась? А ведь он сам почти поверил в это, когда метким выстрелом снёс мачту "Эсмеральды", отчего та сразу утратила свой ход. В тот день почти каждый посчитал своим долгом похлопать старого моряка по плечу и выразить свое восхищение его мастерством, а сам он словно помолодел на лет десять – в глазах снова появился блеск и интерес к жизни. Однако стоило ему увидеть золотого идола, как все вернулось вновь. Странное дело – Мартин ничего не знал ни о народе, которому принадлежал идол, ни о божестве, которого он изображал, но чувствовал странную тягу к этому золотому истукану. Он являлся к нему во снах, причем держал в руках раковину с черной жемчужиной. Мартин никому никогда не говорил о своих снах – и без того он слыл странным, а уж после таких рассказов и вовсе могут сказать, что старый канонир совсем потек мозгами. А затем этот шторм быстро все расстраивал по своим местам, бросив человеческие жизни как жменю костей на игральную доску.
Когда у команды обнаружились шрамы, он даже не искал свой – он знал, что он у него есть. Самому старику было не страшно умирать, пусть даже такой жестокой и мучительной смертью как и те бедолаги, тела которых находили запертыми в комнатах без кожи и глаз. Но было тяжко видеть, как тяготятся произошедшим молодые, пусть и не говорят об этом в слух. А может Мартину просто хотелось верить, что это истукан – источник возникших проблем, а не он сам...
– Я не мастер обращаться с пером – хрипло произнес канонир сухим скрипучим голосом, вытащив чубук трубки изо рта – но хорошо было бы по памяти накидать изображение того божка. Наверняка какие-нибудь умники по изображению смогут понять, с чем мы столкнулись. Мы же знаем откуда шла "Эсмеральда", нужно найти того, кто разбирается в местных богах...
|
|
2 |
|
|
|
|
— А... мы же отдали его вместе с золотом? — подал вдруг голос Энгель. — Я к тому, что... проклятье не перешло на... то есть у его новых хозяев нет таких же шрамов?
Последние дни Бледный Энгель был ещё бледнее обычного — с тех самых пор, как он сначала обнаружил незаживающий шрам на себе, а затем пять членов команды умерли страшной смертью. Он чувствовал смерть, идущую за ним, и ему было страшно, как никогда в жизни. Это был не страх близкой опасности, от которой можно убежать, это было ощущение неотвратимости, давящее на протяжении многих дней и сводящее с ума мучительным ожиданием - то ли неизбежной мучительной смерти в любую ночь, то ли того, что опасность пройдёт стороной... но Энгель понимал, что это вряд ли. Он умрёт?? Из-за ЧУЖОЙ ошибки? Не надо было ему наниматься на этот проклятый корабль, к этим морским грабителям! И что он может сделать?? Этот Ужас... он был не знаком ему, он не был уверен, что его колдовство сможет защитить его...
— На рану даже смотреть не буду, — Энгель махнул рукой. — Но, слушай... Тех... они умерли в своих комнатах, где они были одни. Если ты будешь спать не одна, а кто-то будет рядом с тобой в комнате... и лучше, если кто-то будет не спать... может быть, это поможет. А может быть, и нет, — он поморщился, не договорив "а может быть, кто увидит этот Ужас, тот умрёт вместе с тобой".
|
|
3 |
|
|
|
|
Андреас мерно, как маятник, раскачивался на стуле немного абстрагировавшись от общей суеты. В «Улыбке Мертвеца» был привычный бардак, которым живое место доказывает, что оно ещё живо. Где-то дрались, где-то пели, кто-то украдкой вытирал кровь с подбородка. Наш стол был тихим островком в этом потоке, и причина тишины здесь была не отдых, а продолжением невзгод неожиданно свалившихся на их каперские головы. София молча показала свой шрам. Андреас не стал приглядываться – достаточно было увидеть, как застывали взгляды у людей, которые видали виды. У него под рубахой своя отметина отозвалась тупым, но навязчивым зудом, будто вторя нарастающему волнению дамы. Новый, живой рубец, нагло перечеркнувший два старых — те самые, что я называл своими «почетными отставными». Ирония была настолько толстой, что хоть ножом режь. Αποκλείεται(Нет уж). Историю этих шрамов никакому проклятью так легко не перечеркнуть.
Потолки были старыми, доски потемнели от влаги и дыма. Он притупленно уставился в узор трещин, медленно разжевывая полоску солёной, как морская вода, рыбы, которую выудил из кармана.
Энцо бубнил про лекарей, но в его глазах читалась простая матросская мысль: "С этим не к врачу, а к попу идти надо." Росаура молча смотрела на Софию, будто пытаясь на глаз определить глубину до источника этой напасти. Речь зашла о иных способах лечения этого проклятия. "Другие способы" – это значит уйти с насиженных мелей официальной медицины и лечь в дрейф мутных вод знахарей, шарлатанов и прочего сброда, что ютится у подножия Мачты. Опасный маршрут. Можно как сесть на мель, так и налететь на рифы похуже любой болезни.
– Терпение – высшая благодетель, – сказал старпом, глядя в потолок и пережёвывая рыбку. Стул мягко скрипнул под его громоздким телом. – А еще оно экономит деньги и время. Шарлатаны любят, когда клиент ничего не знает. Так проще пустить пыль в глаза и взять тройную цену. А наш золотой товарищ, к сожалению, лично не представился и знать мы ни о его природе, ни о нем самом ничего не знаем.
Стул с глухим стуком встал на все четыре ножки. Он сплюнул незаметно рыбную чешую под стол и обвёл взглядом компанию.
– Старик прав, – задумчиво улыбнувшись и еле заметно подняв бокал с прокисшим вином в сторону Мартина поддержал идею Андреас. – Идол наш в руках градостроителя, спрятан за стеной бюрократии и прочей белиберды. Однако, как там говорилось – зачем нам сам идол, у нас есть кое-что получше – рисунок идола! Но и это не главная мудрость в словах нашего канонира. – Выдержал он небольшую паузу, пока откусывал последний кусок. – Нам нужен эксперт, не первый попавшийся, а тот что разбирается в Науаканских легендах и истории. Без маяка нам только и остается плавать по темным водам в надежде, что желанный остров окажется впереди.
Андреас решил, что стоит переходить к более точным планам, ранее ему ни раз приходилось заниматься полевой разведкой и сбором информации, прежде чем исполнять чужие приказы.
– Пять Парусов большой город, с чуть более чем двухтысячелетней историей, в этом месте нашли пристанище даже такие отщепенцы как мы. Что же тогда говорить о людях ученых? Науаканская культура должна быть притягательной для людей Теи своей чужеродностью, уверен найти человека заинтересованного в нашем положении и обладающего специфичными познаниями в этом деле не составит труда. Другое дело, что на своем веку я видел только два вида ученых: те, кого хлебом не корми, дай о своей науке поговорить и те, что удавятся, но оставят без нитки, прежде чем перейдут к делу. И лучше бы нам наткнуться на первый тип.
Обозначив свое предложение и наливая новый стаканчик из доставленной на их стол совсем недавно мутной бутылки, Андреас, наконец, заметил общие упаднические настроения исходящие от их группы, которые еще чуть-чуть и стали бы осязаемыми. Старпом решил встать со стула и немного поддержать товарищей. Ободряюще похлопав по плечу Софию, которой, казалось, досталось в моральном плане больше всех, он продолжил.
– Так что не спешим хоронить корабль, пока он еще на плаву, друзья! Шторм оставил на нас новые шрамы, в буквальном смысле, и горечь от утраты старых товарищей. Но мы будем держатся, Λέαινα(Львица)! – Обратился он взглядом лично к Софии. – Страх смерти – он как боязнь глубины. Чем больше барахтаешься, тем быстрее идешь ко дну. А если не обращать на нее внимание... Иногда она просто присматривает за тобой с интересом, но не торопится. Мы свой интерес уже проявили. Теперь осталось единогласно решить как будем действовать.
|
|
4 |
|
|
|
|
"Инспекция", разумеется, была не более чем полуузаконенным грабежом. Но в отношении АТК совесть Каарима особо не мучила, особенно после того, как он ознакомился с описью груза. Грабили уже награбленное. И, зная практики АТК не понаслышке, капитан некоторое время боролся с искушением оставить служащих Компании не просто связанными, а в компании бочки пороха с достаточно длинным фитилем, чтобы хватило как раз вспомнить все свои грехи и помолиться об их прощении. Впрочем, сама природа, похоже, решила взять на себя роль и судьи, и палача. Командовать подготовкой к предстоящему сражению с бурей капитан предоставил Энцо, ограничившись общим приказом готовиться к шторму. Он полагался на команду, и обычно она его не подводила. Трагедия, разыгравшаяся во время шторма, была исключением из правил. Но недостаточным, чтобы изменить сами правила. По меньшей мере, пока не стало очевидно, что на команду корабля обрушилось проклятие. Заживо освежеванные матросы не были местью АТК – почерк убийц Компании отличался практичностью. Перерезанная глотка, тесак под ребра, пуля в спину в темном переулке. Изредка знак, по которому можно было определить, по чьему поручению убили и за что. Шкуру спустить они могли, но случалось это обычно с рабами на плантациях, и делалось это максимально открыто, в качестве "урока". Мастеров освежевать человека в невозможных условиях в Компании не водилось.
Разумеется, Каарим не сидел без дела, ожидая, пока очередной человек в его команде не лишится кожи в жутких муках. Он пришел к выводам о колдовской сущности произошедшего сразу же. И, когда до него дошли, наконец, жалобы матросов на странные боли (после двух уже трупов!), он поручил наблюдать за теми, кто их испытывал – не привлекая к этому внимания. После того, как одного из матросов проклятие убило в нужнике, он хорошо намылил шею караульному и взял дело в свои руки. И лишь положение капитана не позволило ему извиниться потом перед упустившим третью жертву. "Синий Тюрбан" не знал, как именно работают проклятья, но создавалось впечатление, что павшее на команду "Вдовушки" обладало каким-то своим злобным разумом. В первый раз он отлучился буквально на минуту, чтобы вежливо отклонить требование безотлагательного визита в Мачту и делегировать эту задачу Андреасу. Во второй он сидел у кровати матроса и не заметил, как заснул. Под стоны боли, зная о проклятии, зная о предстоящей судьбе человека перед ним… Во время монтэньской экспедиции к Нуме он провел на ногах двое суток, отдавая приказы в бою, и с тех пор ни воля, ни тело его не стали слабее.
"Поймать" проклятие таким образом не было возможным, и, учитывая, что оно пало на них всех, испытывать его на прочность могло быть неблагоразумным. Если шторм, унесший жизнь первого "оскорбителя" не был случайным, то и собравшись большой группой у кровати очередного страдальца можно было вызвать коллективные последствия. Но это не было единственным направлением расследования. То, что павшее на команду проклятие было связано с одной из недавних экспедиций, было наиболее вероятным решением, но слепо полагаться на суеверия Каарим не мог, и старательно исключал из списка подозреваемых одного врага за другим. Это привело его к абсолютной уверенности, что виновником был именно груз "Святой Эсмеральды".
Можно было предположить, что люди, занимавшиеся оформлением "конфиската", к науаканским идолам относились не благочестивей команды "Вдовушки", и поэтому Каарим позаботился о том, чтобы до его слуха дошли рассказы о подобных происшествиях, которые бы случились вне его команды. Однако, ничего подобного не происходило (или же происходило, но, каким-то образом, в полной тайне). Если бы капитан лично не передавал сундук с идолом под опись, он бы усомнился в том, что проклятая вещь покинула их корабль. И для того, чтобы вернуть ее, он уже предпринял некоторые меры.
Параллельно капитан использовал все имеющиеся связи, чтобы разузнать побольше о проклятиях и тех, кто эти проклятия умеет снимать. Капитаны Пяти Парусов были самым разношерстным сборищем выдающихся представителей человечества (как в хорошем, так и в плохом смыслах), и Каарим знал если не каждого, то очень и очень многих.
И поэтому сейчас, в "Улыбке Мертвеца", пил исключительно воду, ибо от второй недели дружеских попоек в поисках ответа отчетливо болела голова. Под запавшими внутрь глазами были темные круги. Обычно он, сидя на своем месте, курил длинную трубку, но сейчас она лежала чуть в стороне, не тронутая.
- Не поможет. Это проклятье жаждет одиночества. Вильгельма освежевали, когда он вышел по нужде.
Он вскинул оторвал взгляд от стакана с водой. Хотя капитан смотрел на эйзенца, возникало неприятное ощущение, что он смотрит сквозь него.
- Проклятие увело меня от Ганса. На несколько минут, но этого хватило. А Диего оно умертвило, когда я был в комнате. Меня же оно просто усыпило.
Оторвав глаза от Энегля и обведя взглядом собравшихся, он понял, что сказал это вслух. Что ж, рано или поздно шило тайны мешок бы пропороло. Кривая улыбка скользнула по губам Каарима.
- Вы же не думали, что я просто сижу и смотрю, как мою команду убивают?
Пошарив в кармане одном из многочисленных тайных карманов безупречно черного гандуру* капитан достал свернутый бумажный свиток и положил его на стол**. Голос капитана обрел привычную мелодичность – отрывистый стиль речи, которым он подвел черту под надеждами Энегля побороть проклятье присутствием наблюдателя, был для него скорее нехарактерен и говорил о крайне степени усталости или раздражения.
- Священники всех путей веры и те ученые города, снизошли до того, чтобы уделить нашей беде свое время, едины во мнении, что на нас пало проклятье. Они щедро тратили мое время на слова, но за пеленой изощренной беседы скрывалось лишь неведение, слишком гордое, чтобы заявить о себе открыто. Но путей веры меньше, чем путей капитанов – с многими из тех, кто готов был принять меня, я разделил хлеб, вино и нашу беду, и столь же многим, возможно, мне еще предстоит нанести визит.
Карим поморщился от головной боли и выпил воды.
- Судьбе угодно оказалось, однако, чтобы вчера вечером Сулейман, да не обозрим и далее пребудет его живот, Рашид-Эфенди, открыл мне, что капитану "Мести Королевы Илэйн", Йанто Моргану, служит, храня его жизнь в благодарность за спасение от Компании и следуя заветам чести, науаканец.
Он взглянул на Софию. Возможно, этим взглядом он хотел ободрить девушку, но тени и круги под глазами несколько мешали лицу капитана выглядеть полностью доброжелательным.
- И все мои силы я приложу к тому, чтобы сей воин дал ответы, недоступные умам мудрейших из мужей города. Или чтящих себя таковыми. Однако даже моих скудных познаний в колдовстве хватает, чтобы понимать – это проклятье не снять без предмета, положившего начало этим смертям. Но и тут я не сидел без дела…
Он повернулся к Эсфилии.
- Саида-дель-Росо***, я надеюсь, у вас есть для теперь уже нас хорошие новости?
|
|
5 |
|
|
|
|
С младенческих лет шторма убаюкивали Эсфилию. Отец - грозный капитан Черный Лис - в шутку называл их именами своих любовниц и отправлял дочку спать, весело приговаривая "Сейчас Марлена побушует и успокоится. С ней всегда так, стоит ей узнать о моей неверности".
Эсфилия, хихикая, шла спать и ни один шторм не был ей страшен. Пока не появилась Люция - хозяйка борделя в небольшом порту, куда корабль отца перестал заходить сразу после их знакомства. "Люция" разразилась над их головами, когда Эсфилии было тринадцать. Отец тогда потерял треть команды. Треть опытных матросов, которые зубами могли держаться за реи, но устоять. "Люция" была кошмаром.
Этот последний проклятый шторм был ничтожеством по сравнению с Люцией и всё же, впервые, Эсфилии было не по себе. Кеалоха, ее верный спутник, тоже что-то чувствовал. Когда он пожелал остаться внутри каюты, Эсфилия лишь хмыкнула, но возражать не стала, а когда шторм обрушился на Вдовушку, привычно уснула, даже не успев придумать ему имя. Теперь, когда она была на другом корабле, Эсфилия посчитала честным давать штормам имена своих любовников.
Впрочем, она вскоре проснулась, обнаружив себя в пустой каюте, чувствуя привкус железа во рту и раздражение оттого, что никак не может вспомнить, где находится. Дель Россо толкнула дверь и вышла в опустевший коридор. Было темно, но она заранее знала, куда идти, даже с закрытыми глазами. Словно проверяя догадку, она действительно зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то в конце коридора оказалась дверь. И дверь эту она никогда и ни с чем бы не перепутала: каюта капитана, каюта ее отца. Уже зная, что сейчас проснется, и потому не раздумывая, Эсфилия толкнула податливое полотно. Отец сидел напротив, в своем любимом кресле и смотрел прямо на нее, порез на горле обильно кровоточил, заливая любимый сюртук.
Последнее, что она запомнила, прежде чем со стоном открыла глаза, была его жуткая мертвая улыбка. Первое, что она почувстовала, была жгучая боль в горле.
- Они убили старого Лиса, - еще не понимая, что такое говорит, дель Россо поморщилась от боли в горле. Проснувшийся Кеалоха уставился на длинный порез у нее на горле. Неизвестно, какие выводы он сделал, но с тех пор мужчина перестал спать снаружи, а Эсфилия ввела моду на шейные платки. Те подчеркивали ее длинную шею и, к сожалению, это было единственным плюсом.
Впрочем, на ее характере происшествие не отразилось и сейчас, дель Россо иронично выгнув левую бровь, слушала, как София боится, что через жалкую царапину из нее вытечет вся кровь и она умрет. И, конечно, весь мир зарыдает от столь горькой потери. Пфф.
- Повезло, что царапина не на животе, Софи, - усмехнулась Эсфилия. - У меня вот кишки каждую ночь вываливаются. Пока обратно соберешь, уже и утро.
Махом опрокинув стакан рома, словно только что сказала тост, и едва не поморщившись от жжения в горле, дель Россо подумала, что было бы весьма обидно, если бы ее собственная царапина пропускала столь добрый ром. Впрочем, какие ее дни... София тоже не сразу жаловалась.
Неизменный блеск непристойно прямого взгляда, белозубая улыбка, что становилась только шире день ото дня, да чересчур расслабленная поза - облокотилась спиной о стол, положив локти на столешницу и закинув ногу на ногу - красноречиво говорили, что несмотря на проклятие госпожа дель Россо не только продолжает привычный ей образ жизни, но и будто бы мазохистически питается силами страшной тайны, сплотившей всю оставшуюся в живых команду.
- Безусловно, - обворожительно и заговорщически улыбнулась она капитану, подчеркивая неуместность сомнений. И продолжила фразой, с которой начиналась большая часть ее хороших новостей. - Есть у меня один человек, который с безвозмездным удовольствием устроил нам встречу с губернатором. Ходят пока неподтвержденные слухи, что ей и самой хочется знать подробности, которых у нее нет, - чуть понизив голос и хитро прищурившись, доложила дель Россо.
- Встреча, кстати, сегодня вечером, - наполнив стакан, как ни в чем не бывало, добавила она. - Приглашены все!
|
|
6 |
|
|
|
|
– София, девочка моя – как всегда непринуждённо и весело болтал Флинт – Не стоит отчаиваться, мы пока еще живы, а значит поборемся!
Локк почесал собственный шрам, протянувшийся у него от правой скулы, через плечо и вдоль всей руки до середины безымянного пальца.
– Я не большой знаток Нуанской культуры, но сдаётся мне дело тут не хитрое – Флинт откинулся на стуле и принялся забивать свою повидавшую жизнь трубку – Надо вернуть идола туда откуда его уперла АТК, да заодно присыпать пару сундуков сокровищ в дань, так сказать, уважения. И всё будет путём.
Кок подмигнул своей помощнице, стараясь её приободрить, прекрасно понимая, что это у него вряд ли получится.
– А значит есть о чём навести справки, помимо уроков истории – продолжал Локк выпуская первую струю терпкого дыма – Может стоит сходить пометать кости или карты, а кэп? За игральным столом, да под чарку рома, люди порой рассказывают больше чем в казематах инквизиции. Время до встречи же ещё есть?
Флинт посмотрел на Россо и расплылся в улыбке. Во внутреннем кармане кока лежала горстка пиастров, которые жгли посильнее любого шрама, ну а то, что за игрой действительно можно было узнать, что-нибудь новенькое скорее было приятным дополнением.
|
|
7 |
|
|
|
|
- Ну тогда, капитан, вы можете посидеть и посмотреть, как будут убивать Софию, - съязвил Энгель. Слова капитана заставили его ощутить злость... не на капитана - на собственное бессилие что-то сделать и как-то обмануть проклятье.
- Отлично, теперь мы знаем, как это работает... и нам от этого не легче, - пробормотал он.
- Нет, - обернулся он к Флинту. - Прежде чем плыть на край света, теряя в пути людей от проклятья и от... всего, что приготовит нам море, лучше поискать на месте кого-то, кто знает о нахуа... - Энгель запнулся, выговаривая непривычное слово на чужом языке, - нахуаканцах, их богах и всём остальном. Проклятье может работать не так, ожидать от нас не того и сниматься не так.
Если бы дело было просто в том, что идол не на своём месте, проклятье поразило бы команду этой "Святой Эсмеральды" первой, - добавил он. - Но, кстати, хороший вопрос: не поразило ли оно и его новых владельцев тоже...
|
|
8 |
|
|
|
|
– Капитан дело говорит. Никто не расскажет о своих богах лучше, чем местный дикарь – поддержал капитана Мартин, выбивая остатки табака из трубки о стершийся каблук своего сапога. – А в тавернах, Флинт, тебе с три короба нарасскажут. Каждый второй Летающего Курляндца видел, карту сокровищ Черной бороды в руках держал и русалочью принцессу трахал. Так что если что за столом услышал на три подели да пять вычти. Что касается текущего обладателя статуи, думаю он здоровехонек, иначе мы бы с вами не в таверне сейчас сидели, а на холодном каменном полу, прикованными к стенке, а то и в "кастильских сапогах". Хотя конечно вряд ли происходящее доставляет удовольствие покупателю – проклятые вещи обычно падают в цене. Так что лучше бы нам иметь план прежде, чем таковым поинтересуется градоправитель.
– Меня больше беспокоит, что мы за столько дней не наняли ни одного человека. Даже последние бездельники воротят нос от честной доли. Нас и раньше было впритык, а двух дюжин так совсем маловато, чтобы управиться с кораблем. Надо что-то с этим делать. Хоть ты у градоправителя каких висельников, прости Господи, проси – воскликнул в сердцах старик и тут же заткнулся, поняв, что заходит уже в сферу компетенций вышестоящих офицеров.
|
|
9 |
|
|
|
|
– Ну, ваша правда – усмехнулся Флинт – Можно и подождать, а можно и подумать. Чего-чего, а времени у нас с избытком, ха!
Однако София, судя по всему, с этим утверждением бы не согласилось. Локк подумал, что может стоит накидать на кровоточащий шрам пару-тройку швов. Авось получится выиграть день-другой.
– Что до вербовки... – задумчиво затянулся кок – Будет дело, будет и тело. Если найдём стоящую цель, охотники за наживой всегда найдутся. Если бы джентльмены удачи боялись служить на "проклятых" кораблях, то дело наше бы да-а-авно загнулось.
|
|
10 |
|
|
|
|
В способности Эсфилии найти решение ситуации через одного из ее "человеков" Каарим и не сомневался. Аудиенции у Руссо он мог бы добиться и сам, но существенно ускорение делу, которое придали связи дель Россо, вне всякого сомнения, радовали душу.
- Благодарю…
Он наградил синьору-интенданта примерно таким же взглядом, что и Софию. Правда, вместо попытки ободрения, тут была столь же безуспешная попытка благодарности.
- Эта счастливая весть определила, как мы встретим закат и, возможно, звезды.
Взгляд неторопливо перетек на Флинта. В узком кругу капитан допускал определенный уровень фамильярности, который был немыслим ни в La Marie Montaigne, ни в Ustul Alhilal. Однако в глубине души он подозревал, что однажды арагостец перейдет грань и придется преподать ему урок. Даже с учетом различных вольностей Пяти Парусов на корабле может быть только один капитан.
- Под сладостью вина и чарами игры языки расплетаются у всех, это верно… и сам ищущий знаний за игорным столом не исключение. Я не против, вы сможете удержать свой язык за зубами о том, что я рассказал только что, и свою голову достаточно трезвой, чтобы вечером явиться к губернатору.
Пальцы коснулись лежащей на столе трубки, но не сомкнулись на ней, будто остановившись в неуверенности.
- В противном случае мне придется лишить Анастасию Руссо-Пашу вашего общества. Она поможет нам рассечь сети бюрократии, и я не желаю терять ни одного дня без веской на то причины.
Трубка чуть дрогнула, когда заговорил Энгель.
- Я предпочел бы этого не делать. Но если нужно будет… одиночество не лучший спутник на свидании со смертью. За редким исключением, когда на встречу с ней человек идет добровольно.
Почему-то, договаривая эту фразу, капитан на несколько мгновений будто бы смутился.
- Что же касается новых владельцев, то слухи об этом до меня не доходили. При том, как разлетелись вести о нашем проклятии по городу, почти невозможно, чтобы подобное происходило незамеченным.
Словам Мартина капитан кивнул, соглашаясь с рассуждениями канонира. Не целиком – посадить их в "кастильские сапоги" было бы задачей нетривиальной, но о сомнительности сплетен в тавернах, необходимости плана и проблемах с командой спорить было невозможно. Хотя метод решения Каарим не поддерживал. Его собственный шрам от проклятья пересекал другие, бывшие как личным, так и довольно веским основанием неприязни к такой идее.
- Правильно, мастер Блейк!
Пальцы наконец-то сомкнулись на трубке. Однако вместо того, чтобы набивать ее благовонным табаком, Каарим осторожно вложил ее куда-то в глубины своих одежд. Затем он повторил то же со свитком, изображающим идола.
- Поэтому план наш будет таков. Мы нанесем визит почтенному капитану Моргану, расспросим спасенного им науаканца о сущности этого идола, после чего, озаботившись достаточно парадным видом, проведем вечер в очаровательном обществе Руссо-Паши. Мы убедим ее помочь с возвращением идола и, если нам улыбнется удача, с вербовкой команды или делом, которое облегчит нам ее. Я не буду удерживать тех, кто станет искать иные нити, по которым можно дойти до центра клубка тайны, что окружает проклятье, но буду ждать всех у губернаторской резиденции.
|
|
11 |
|
|
|
|
Тон капитана говорил о том, что их заседание окончено, а потому Флинт качнулся обратно к столу, позволив стулу опуститься на все четыре ноги.
– Ну, не думаю, что надо, что надо всем тянуться за капитаном, что твои утята – Локк одарил кэпа лучезарной улыбкой – Так что я всё же прошвырнусь по злачным местам, попробую, что-нибудь выяснить. Ну а если нет... Не велика потеря, Ха.
Поднявшись Флинт выбил трубку о ближайший столб и расправил одежду.
– Увидимся вечером – и театрально поклонившись кок направился к ближайшему игорному заведению, собираясь сорвать крупный куш, ну и может быть, что-то выяснить, если на это останется время.
|
|
12 |
|