A.U. | ходы игроков | +Комната [Сосновская†, Чекан†]+

Софья испуганно посмотрела на женщину, прижав к губам ладонь,
- Нет-нет, ничего, - пробормотала она и добавила уже громче, продолжая смотреть на Ольгу, - Пить хотим!
Кружка, ножик - не густо, хотя... Набрала в левую ладонь сахара, в правой сжала ножик, выдвинув лезвие и подошла к двери, встав рядом с Ольгой.

- Точно. Пить, - хрипло подтвердила Ольга, напружиниваясь. - У вас нож? - прошептала она девушке, заметив блеснувшую полоску металла. - Нехорошо просить единственное оружие. Но у меня лучше получится, я думаю.

Сможет Софья сама воспользоваться ножом? Вряд ли. Девушка протянула его женщине,
- Если вы уверены, то конечно, берите.

- Отлично, - Ольга растянула губы в жутковатой угрожающей улыбке. - Вот теперь я его достану по-настоящему.

Нож будто сам скользнул в её руку, становясь продолжением пальцев. Она его держала обратным хватом, зажав у рукоятки двумя пальцами. Остальные пальцы мягко облегали рукоять, расслабленно-чутко. Как учил муж.

Вот теперь она готова.

Общее

Громыхнул засов. И потом заскрипел, сотрясая всю громаду контейнера. Внутрь скользнула расширяющаяся полоска света. Шире, шире. Отворилась. А за ней - он. С пятилитровой канистрой в одной руке, и кружкой - в другой, налегший на дверь. На поясе висит кобура. Не пустая. И ножны с мощным кинжалом на другом боку.
- Пит нада, да...
Еще не заметил.

Руки! У него заняты руки! Злобная радость молнией сверкнула в глазах Ольги, и она, еле сдерживаясь, чтобы не зарычать от ненависти, прохрипела своим сорванным голосом:

- Да, пить.

Сделав пару нарочито неловких шагов, она стремительно, как атакующая кобра, прыгнула на Саида, занятого своими канистрами и кружками, и не давая опомниться, всадила ему нож, уже трепетавший в руке в ожидании крови. Как учил муж - сверху вниз, без напряжения руки. Только кистью, являющейся продолжением клинка. Как в анатомке - без страха и волнения. Как в родной операционной - уверенно и со знанием дела. Удар. Удар. Удар. Вцепившись ногами в него, как в извивающийся толстый канат, сдавила левой рукой кадык. И - ножом. Глаз. Другой глаз. Надключичная ямка, знакомо пульсирующая в такт биениям его прогнившего сердца. Еще раз.

Сдохни, тварь. Беги, девочка.

Женщина, словно дикая кошка сорвалась с места, набросившись на возникшего в дверях хачика. Софья замерла, расширившимися глазами глядя на разворачивающуюся перед глазами картину. Секунда, удар сердца, еще секунда...
- Все, хватит, - схватить женщину за скользящую от крови руку и вытащить наружу, - Бежим.

Чекан

Саид, только-только отпихнувший плечом тяжелую дверь, развернулся к вам, и, кажется, что-то заподозрил. Взгляд стал поднимать. К тому моменту ты уже подлетела к нему, ведомая неизвестной тебе силой. Взмахнул хозяйственно-бытового назначения режущий инструмент. Отпрянув, чечен выпустил из рук громыхнувшую пластиком канистру, и громко прозвучавшую кружку. Недостаточно быстро. Прыгнула. Обхватила ногами. Летите на пол. А нож - нож летит быстрее. Рукой за шею. И в глаз, в глаз, в глаз. Под чуть затупленным скошенным кончиком лезвия лопается глазное яблоко. Показывается студень стекловидного тела. И тут же - в другой. Разорвала, как упаковку на подарке судьбы. В глазах темнеет. А руки делают. Потемнело в глазах не просто - на секунду будто мелькнула схема кровеносных сосудов человека, наложенная на фигуру террориста. Причудливое переплетение синих и красных изгибов. Плечи закрыты. А шея - призывно белеет. Яремная вена. Сонная артерия. Чавкает, впиваясь, нож. Руки орошает липким теплом. Горло. Трахеотомия, только неровная, и сбоку - не предполагающая дальнейшей жизни для пациента. Хрустит под ножом. Почти как картон, который таким тесачком надо резать. По идее. Хрип, переходящий в бульканье. А в душе - радость. Светлое, захватывающее дух чувство, как на давно забытом дне свадьбы.

Сосновская

Приготовилась к тому, что увидишь. Вернее, думала, что приготовилась. Увиденное просто не укладывалось в голове. Но зато запечатлелось в ней, как на фотопленке. Женщина, прыгнув на опасно выглядящего мужчину, валит его на землю. Наносит два удара, кажется, еще в полете, пока сплетенные тела не коснулись земли. А дальше - буквально разделывает его. Белесая субстанция, затапливающая слепые уже глазницы. Кровь, хлещущая все слабее и слабее, из раскромсанной резкими, но столь...аккуратными ударами. Темная, вишневая, и ярко-алая. Смешивается. Жертва хрипит и дергается. Все тише. Жутко это. Суть произошедшего не уложилась в голове. И ей пошла подмога - из пустого желудка.

Пока мозг пытался воспринять развернувшуюся перед глазами картину, Софья успела сделать два шага до сплетенных на полу фигур и схватить женщину за руку. Но тут, увиденное коснулось, наконец, разума. Девушка уставилась на подергивающегося, покрытого кровью мужчину и мгновенно согнулась от скрутившей желудок судороги. Желчь рванулась вверх по пищеводу, обжигая горло. Софья, скрючившись на полу, содрогалась в рвотных судорогах.

Это было упоительно прекрасно - тело ублюдка, лопающееся под ударами её ножа. Его отвратительные поросячьи глазки, разбрызгивающие своё содержимое. Его гнилая кровь, хлещущая упругой пульсирующей струёй. Хриплое бульканье и последние судорожные содрогания его смердящего тела в последней агонии. Дикая, жестокая радость захватила Ольгу, опьянила - даже зная, что он уже практически труп, она вновь и вновь вонзала лезвие в его мерзкую ненавистную рожу. Она познала сладость мести, её сумасшедший безумный кайф, и очищение, которое она несёт, смывая из души натёки омерзения и гадливости.

А кровь всё хлестала и хлестала, как из кабана, окропляя вагончик, падая горячими жертвенными каплями на тело Юрия - и это было справедливо и прекрасно.

Наконец, опомнившись, Ольга оторвалась от тела, обвела всё вокруг на удивление светлым и ясным взглядом, поднялась, наступила ногой на его пах, нажала посильнее, будто брезгливо раздавливая червяка, почувствовала, как что-то лопнуло и потекло в его штанах.

Удовлетворенно переведя дух, она повернулась к Софье, которая дергала её за руку, пытаясь увести:

- Ну вот и всё, - сказала совершенно спокойно, будто закончив какое-то обыденное мелкое дело вроде пришивания пуговицы. - Идём отсюда. Не волнуйся, я в своём уме. Кажется.

Чекан

От многих нанесенных ударов лицо чечена превратилось в нечто совсем непонятное. Новым человеком стал, практически. Встал на путь исправления заодно? Возможно, возможно. Сняла липкими руками пистолет в кобуре поясной. Тяжелый, крупный. Бесцеремонно шмонаешь только-только начавшее остывать тело. Разгрузочный жилет, содержащий в своих подсумках магазины двух видов. Тяжелый вороненый кинжал с толстой деревянной ручкой, да в добротных ножнах - один вид такого оружия может привести к выкидышу. Шаришь под жилетом, где все уже пропитывает кровь. Ничего. В карманах штанов. Ни документов, ни еще чего-либо - только оружие, боеприпас, да небольшая английская булавка нашлась. Помнишь, что у покойничка тогда, когда еще Юра дышал, было еще какое-то оружие - автомат серебристого цвета. К нему, наверное, нужны эти, "большие" магазины.

Сосновская

В животе будто что-то схлопнулось. Упала на колени, едва успев опереться на руки. Спазм, другой - будто пропускают кишки через офсетный печатный станок. А страшная женщина все кромсает его, еще и еще. Удалось сделать вдох, и...отпустило. Расслабилась диафрагма, более не намеренная вывернуть волевым усилием твое нутро наизнанку. Спокойствие. Да и женщина больше не кромсает. А даже если и кромсала бы - подумаешь, невидаль какая. Вот она говорит - человек же, не чудовище какое. Все невзгоды, напасти растворяются в спокойствии. И становится на душе тепло.

Ольга собрала оружие, сунула его за пояс и брезгливо отерла руки, испачканные кровью чеченца - почему-то она решила, что он именно чеченец, хотя в национальностях Кавказа разбиралась плохо - отерла руки о его же рубашку не первой свежести. И юулавку прихватила тоже, пристегнув ее к отвороту рубашки.

- Пойдём, - позвала она снова Софию. - Пойдем же, не надо здесь задерживаться. Надо посмотреть, может у него тут еще какая-нибудь каморка есть, склад или еще что. И вообще, осмотреться надо. Давай, осторожно только.

Судя по тому, что до сих пор на вопли и шум в контейнер не сбежалась целая орда бряцающих оружием черномордых бандитов, Саид тут был один. По крайней мере, Ольга на это надеялась. Это был не только шанс для Софьи, но и для неё самой - шанс, о котором она уже давно не думала.

Организм, исторгнув содержимое желудка, неожиданно успокоился. В голове стало как-то пумто, но совершенно ясно и спокойно. Все нормально, все получилось, а он сам виноват - нечего пугать было!, Поднявшись с колен, девушка вытерла губя тыльной стороной ладони, сплюнула, пытаясь избаваится от жгуче-кислого привкуса во рту.
- Пойдем, - брезгляво обойдя маслянистоую, темно-красную лужу, ответила она, осторожно выглядывая в дверь, следом за женщиной.

Общее

Софья выбралась из контейнера, опасливо перешагнув растекающуюся темноту кровавой лужи. Все огляделись. Над головой довольно высокий потолок. Вокруг простор. Высокие и ровные стены из коробок, ящиков. Стеллажи, заставленные теми же коробками и ящиками. Ворота-"гармошка" вдали, нешуточного размера. Похоже на ангар, или же склад.

Чекан

Вышли. Огляделась. Обошла распахнутую дверь контейнера - и видишь рядом с забитым стеллажом обычный такой табурет. А рядом прислонен к стеллажу автомат. Серебристого цвета, несколько футуристического вида, смотрящий вверх зияющим провалом трубки подствольного гранатомета. Тот самый.

Ольга вспыхнула радостью, увидев автомат. Схватила его торопливо, прижала к себе. Теперь не страшны и братки саидовы - всех положит. Красивое оружие, мощное, сила в нём чувствуется, равнодушная холодная сила.

Но нельзя же ходить так по городу, надо бы его как-то укрыть от посторонних глаз. И она стала искать взглядом что-то подходящее - мешок, тряпьё.

Чекан

Взяла довольно тяжелый, хотя и коротенький автомат. Компоновка не как у знакомого всем АК - магазин почти из приклада толстого торчит. Озираться в поисках мешка стала. Нашлась целая куча - пыльных таких, из старой-доброй мешковины. Лежат стопкой, бери - не хочу. Из-под картошки, наверное.

- Вот и славно, - бормотала Ольга, закутывая автомат в мешки. - Мало ли, что мы несем, может, скалку или деревянную ложку. А может, просто смеситель для ванной. Не ваше дело.

Взглянув на Софью, она осеклась и умолкла. Точно, напугает девушку. И так она нехорошо выглядит.

Смотала автомат так, чтобы спусковой крючок все же выглядывал и прямо на палец ложился - не придется шарить в мешках и лихорадочно распутывать тряпки в случае чего. Жми и шмаляй, только ствол наведи, а уж пуле мешковина не помеха.

- Идем, Софья, - позвала она за собой девушку и направилась к воротам. - Только вот в ящики заглянем на всякий случай.

Софья молча наблюдала за действиями Ольги не пытаясь ничего предпринимать. В голове роились мысли, вопросы, на которые не было ответа.
- Идем, - позвала женщина и девушка, бросив последний взгляд на ангар поспешила за ней, по пути заглядывая в ящики.

Общее

Посмотрели ящики. Как на подбор - всякие продукты питания. Консервированные супы. Чипсы. Кукуруза и горошек. Банки с маринованными огурчиками и солеными помидорами. Тушенка еще. И рыба разнообразная - анчоусы, килька в томате, скумбрия. Ольге же попались ажно камчатские крабы. Четыре коробки целых - много банок, ставших когда-то советской легендой из-за неправильно наклеенной этикетки. Обилие продуктов питания наводит на мысль, что здесь не то просто склад продуктовый, не то еще и точка реализации, так сказать. Ну или же покойный Саид столько добыл, чтобы свою братию кормить.

Чекан

Кое-как завернула в мешок оружие. Нелегко это - магазин длинный мешается. Но вроде вышло. Пока заворачивала - приметила поворотный рычажок предохранителя, над спусковой скобой он расположен. И по бокам от него - маркировки АВ и ГР. Стоит на АВ, вроде.
Рядом с воротами обнаружилась дверь. Приоткрыта. Выходите. Солнце сразу. Зелень кругом. Забор невысокий виден, с воротами и калиткой. За ним - дорога, куда-то идущая, и припаркованные автомобили. Ни души не видать.

Пусто - это хорошо. Но было бы спокойней увидеть за воротами привычную городскую суету, обычных людей, снующих туда-сюда по своим делам. Ольга сунула Софье пистолет со словами:

- Стрелять-то умеешь? Нет? Если что - держать вот так, давить сюда, руку не напрягай. На себя дулом не поворачивай, а то самоубьешься. Где это мы? - Она огляделась, пытаясь сообразить, куда их завезли.

- Ладно, пойдем. Вывести тебя отсюда надо, боюсь, пропадешь ты, Софья.

Ольга перехватила автомат поудобнее и двинулась по дороге, осматриваясь. Куда идти теперь - непонятно. Она автоматически сунула руку в карман за пачкой сигарет - странно. что только теперь, в первый раз за день, проснулось желание закурить. Глубоко затянуться, наполняя никотином легкие, чтоб аж до хрипа и саднения в горле. Но сигарет не было. Ключей от квартиры, кажется, тоже. Бездомная, безденежная и, наверное, безработная. Бомж. Куда идти теперь?

Вперёд, больше некуда.

Чекан

Огляделась. Дома, здание за спиной. Рынок. Дорогомиловский. Значит рядом Киевский вокзал. А еще несколько поодаль видно громаду из стекла и металла. ТРЦ "Европейский". Перейти через реку по одному из мостов - и уже в центре столицы.
А в карманах ничего не обнаружилось. Только в заднем - приятно мнущийся под пальцами ободок презерватива, запакованного в "марку" фольгированную. С пупырышками. Что там делает, и откуда взялся - неясно. Резинка в заднем кармане - мужской, в общем-то, атрибут.

Ольга с удивлением повертела презерватив - откуда бы ему взяться в её кармане? Сунула его обратно, и взглянула на Софью.

- Куда пойдем? Я думаю, к торговому центру, может там что-то узнаем. Ключей нет - вот это плохо, придется замок отстреливать или слесаря вызывать. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Ты как, в порядке?

Общее

Шаги. К центру. Будто выцветший, совершенно чужой мир вокруг.
Окрик, прилетевший из ниоткуда.
- Стоять! Стволы на землю, быстро!

- Прячься! - Ольга быстро метнулась к ближайшей стене, вжалась в неё спиной, сжала покрепче ствол, закутанный в мешковину.

Она быстро окинула взглядом улицу - откуда прилетел окрик? Палец подрагивал на спусковом крючке, готовый выпустить из дула маленькие свинцовые кусочки, несущие смерть.

- Кто здесь? - громко окликнула она.

-Да я, нормально, не переживай, - начала Софья, как резкий окрик прервал ее на полуслове и заставил бросится под защиту стены и присесть, осторожно оглядываясь по сторонам.

Общее. Чекан.

Взглядом из стороны в сторону - и вот он. В кустах сидит, поодаль. У дома на противоположной стороне улицы. Не очень хорошо различим внешне говорун - но вооружен, это точно. Дернулась было в сторону Софья - и выстрел. Настиг, прожужжав пулей. Точно в шею, по всей видимости, в один миг переломив позвоночник, нарушив целостность гортани, и перебив сонную артерию. Рухнула, разом обмякнув, сокамерница - только кровь хлещет со звуком воды, рвущейся на волю из прохудившегося гофрошланга.
- Ствол на землю, бля!!!

Софья упала надломленным цветком, заливая асфальт кровью. Ольге было достаточно одного мельком брошенного взгляда, чтобы понять - тут уже всё. Отстраненное чувство жалости слегка кольнуло где-то в душе. И досада - ну почему? Почему эта девчушка, только-только вырвавшаяся из лап черножопых ублюдков, должна была так глупо умереть от пули какого-то идиота. Ей бы еще жить да жить - молодая, красивая. Любить, детей рожать, смеяться и плакать. И какой-то взбесившийся псих взял вот так, походя, и всё перечеркнул.

"Бля, мир сбрендил, - подумалось ей. - Посреди города уроды с оружием, и всем насрать."

Уже забылся первый шок того пробуждения, в обезьяннике, стерся, смылся кровью любимого мужа. Ольга уже не думала - зачем и почему, и что такое случилось. Ей как-то не очень хотелось думать. А вот пострелять - хоть напоследок - хотелось.

- Ага. Кладу, кладу, не ссы в компот, - прохрипела она, медленно, нарочито медленно начиная приседать, плавно опуская автомат. - Ты только не делай рез.., - и, продолжая говорить, резко вжала спусковой крючок, веером хлестнув по кустам.

Общее. Чекан.

- Давай-давай, а то бля будет те...БЛЯ!!!
Торопливо дернув рукой предохранитель, шарахнула по кустам от бедра, размашистой дугой. Довольно неудобное положение для стрельбы, особенно из приседа. Негромко прощелкавший автомат едва не вырвался из рук. Похоже, все мимо. Агрессор, однако, завалился на спину - не то от неожиданности, не то "залег", только через одно место. Ствола из рук не выпустил. До него довольно далеко, но вот подкатилась, тут же молниеносный рывок, и уже настигла. Перехватила перед этим коротковатое оружие, чтобы обрушить широкий приклад ему на голову. И - едва успела затормозить, увидев, что он присогнул ногу, готовясь оттолкнуть тебя. Сбить на землю. А потом - точно так же застрелить.
- Сукабля...ВСЕ СЮДА!!!
Наводит ствол на тебя. Либо ты, либо он.

Гнида!

Ольга не думала, не сомневалась, не принимала решений, не взвешивала вариантов. О чем тут думать - мочить урода. В ней не было даже злости. Холодная решимость, уверенность и жесткость. И непоколебимая уверенность хирурга - как при удалении злокачественной опухоли. Без лишних соплей, в пределах здоровых тканей, чтоб и следов не оставалось.

Общее

Пальцы, железной хваткой сжимавшие приготовленное для сокрушительного удара оружие, едва повиновались, когда потребовалось перехватить короткий автомат для стрельбы, когда счет шел на доли секунды.
Выстрел, толчок в грудь, и ощущаемое самыми задворками сознания жжение.
- Сука.
Вороватый металлический перезвон желтизны гильзы, отпрыгнувшей от свежего синюшно-черного дорожного покрытия. Выстрел, еще толчок, и асфальт бьет в спину. Чувствуешь, как силы покидают тело, будто утекая через новые отверстия, что появились в нем.
- Блядина.
Вскочивший убийца наводит провал ствола прямо на лицо. Темнота, захватывающая призрачной пеленой взор, скрывает его лицо, так и не запомнившееся. Выстрел, расколовший нижнюю челюсть, и наполнивший рот кровью, костяным крошевом, и высвободившимися из десен зубами. Выстрел, расплескавший уже не ничего видящий глаз, и ворвавшийся в обреченный мозг. Выстрел.
- Курва. Пизда чеченская. Сука.
Пнув изуродованное смертельными ранениями тело, увлажняющее себя уже бесполезной кровью, убийца ушел к торговому центру. Через некоторое время тела Софьи и Ольги, покачиваясь, плыли по зеленовато-бурым волнам Москвы-реки, стиснутой камнем набережных.