Sweet Dreams | ходы игроков | Сон как единственное пробужденье

- Подожди меня в своих комнатах, Ингрид, - отец сказал полушепотом и тут же, обернувшись к Джорджу, озарил лицо улыбкой, радушной и располагающей,- Друг мой, я полагаю в библиотеке Вам будет куда уютнее, - кивнул он в сторону двери, - пойдемте, я Вас сопровожу. Там на седьмой снизу полке стелажа, что у окна, есть любопытное издание трудов Декарта, - заговорщически протянул он, - в переводе! Два года искал! Пойдемте, пойдемте.

Спустя несколько минут Улаф постучал и тут же зашел в покои Ингрид - все еще улыбающийся, видимо сборник сочинений гостю пришелся по душе... хотя, наверняка, лишь золоченой обложкой и шелковой ленточкой-закладкой - не мог же он, в самом деле, оценить Первоначала философии за 20 минут.

Ингрид дожидалась отца с большим нетерпением, и в комнаты к себе ушла не раньше, чем отец вышел из библиотеки. Всю дорогу до своих апартаментов она молчала, кусая губы - не знала, с чего начать, но когда решающий разговор приблизился и отложить его уже было нельзя, на девушку снизошло спокойствие.

- Отец, - Ингрид прошлась по миниатюрной гостиной и опустилась в свое любимое кресло из мягкого плюша. - Полгода назад к Вам приходил молодой человек, датчанин, Орм. Прошу, скажите, почему он к нам больше не заходит?

Улыбка слетела с губ отца стремительно и чересчур неожиданно. Глаза расширились и сверкнули подозрительно и недобро.
- Ингрид, - строгий тон не предвещал ничего хорошего, - Я желаю вначале знать, откуда такой интерес к проходимцу? Если ты что-то скрыла, клянусь, я узнаю и достану его даже с того света.

Ингрид спокойно выдержала взгляд отца.

- Отец, Вам не следует волноваться. Я исполню все, что Вы мне скажете, но я хочу знать, почему я должна ненавидеть этого человека.

- Интерес к нему вызван тем, что он сделал мне предложение.

- Чтоооо? Какое-такое предложение!? - лицо Улафа покраснело от злости, а руки принялись сжимать-расжимать кулаки
- Так ты виделась с ним без моего ведома?! - гнев перекинулся на ближайшего находящегося рядом с ним человека. Казалось, он не слышал никаких обещаний - ярость его была сильна и непредсказуема.
Крик его наверняка был слышен всем находящимся если не в доме, так хотя бы на их этаже.

- Он хочет на мне жениться, - все тем же ровным голосом ответствовала Ингрид. - Но я сочла себя не вправе отказывать ему, не посоветовавшись с Вами, отец.

- Совершенно верно, я его несколько раз видела с тех пор - главным образом потому, что он искал со мной встречи, а Вы не запрещали мне этого.

- Да как... - логика дочери сбила Улафа с толку, - что же мне теперь, перечислить всех мужчин в городе, с котрыми тебе нельзя встречаться! Нашла лазейку!

Торговец вроде успокоился и заходил по комнате, как запертый в клетку медведь. Но тут новая догадка заставила его буквально подскочить на месте:
- А где вы встречались? И чем занимались, что он уж и предложение тебе сделал? И главное - когда? Проходимец! Вот ведь проходимец! Да у него не гроша за душой, Ингрид! Как ты могла!

И понизив голос, зашипел:
- Ты хотя бы сохранила свою честь? - плотно сжатые зубы заставляли скулы набухать желваками, которые то и дело беспкойно двигались под кожей

Ингрид приподняла бровь.

- Видеть мужчину не есть грех, отец. Хорошего же Вы обо мне мнения, если считаете, что я способна отдать свою честь в руки первого же проходимца, сделавшего мне предложение!

- Значит, я не ошиблась, и его рассказы о делах с Вами были лишь искусной ложью. Что ж, благодарю Вас, батюшка, Вы развеяли мои сомнения. Спокойной ночи.

Он встала и, присев в реверансе, собралась удалиться. Теперь ее участь была вполне решена - притвориться девственницей не так уж сложно, если когда-то ты ею была и еще помнишь это. А Ингрид помнила и очень хорошо.

- Нет, ты сядешь! И будешь меня слушать! - отец привык быть хозяином - и дому, и слугам, и, увы, дочери. Любая попытка ускользнуть из-под его власти делала его похожим на взбесившегося волка.

- Я требую, чтобы ты раскрыла мне местонахождение этого человека, в противном случае, за пределы своих комнат ты больше не выйдешь, - его рев неприятно звенел в ушах и заставлял нежную душу девушки содрогаться.
В гневе Улаф был нелицеприятен.

А самое отвратительное в этой ситуации было то, что библиотека находилась как раз под ее покоями.

- Как Вам будет угодно, батюшка, - спокойно ответила Ингрид. Гнев отца ее нисколько не пугал - она к нему привыкла. - Я бы сказала Вам, если бы знала, но я не знаю, поэтому готова провести в своих комнатах остаток дней своих. Теперь я могу идти спать? Я устала.

Улаф посверкал глазами, поскрипел зубами и не зная к чему еще придраться, зашагал к двери. Но от нее напоследок бросил Ингрид:
- Одна из дома теперь ни ногой! - и, стукнув дверью громче обычного, вышел.

Когда отец уже был далеко и не мог ее видеть, с лица Ингрид сошло невинно-спокойное выражение и она довольно улыбнулась. Произошедшее куда больше соответствовало ее желаниям, чем ее собственные планы, которые так утомительно претворять в жизнь, педантично следуя каждой запятой. На следующий день она решила сказаться больной и никуда не выходить. Пусть Уинсли знает, что у нее тонкая психика, которая не выдерживает подобных перегрузок.

Сон долго не приходил к Ингрид - мысли сменяли одна другую - мог ли день, начавшись так привычно, закончиться столь непредсказуемо?

***
Белая комната, подернутая туманной дымкой. Казалось, она уже была здесь..Из белоснежной пустоты, без стен, потолка и пола, из белоснежного ничто двигалась на нее черная точка, пребывая в размерах стремительно и даже пугающе.
Первым показалось лицо - полные черные губы, лукавый прищур, курчавая поросль вместо волос - этот человек, негр, будто был ей знаком.
- Вот теперь я заинтересован. Что дальше будешь делать? - разулыбался он и исчез в кроваво-оранжевом, бьющем что есть сил в глаза, свете.

***
Совсем рядом перебирали гитарные струны, мелодию угадать было невозможно - что-то задумчивое, что-то далекое.
- Вечер уже... Смотри, закат какой! - Сайвар повернулся от окна, волосы, схваченные разноцветной полоской кожи, чуть колыхнулись рыжеватой волной.
При взгляде на него Лив тут же вспомнила, отчего несвойственный ей дневной сон сморил ее до позднего вечера, и внизу живота сладко заныло, туманя разум.
- Завтра ты к Астор? - не отрываясь от оранжево-красного неба за окном, спросил Сайвар.

Исландия, Рейкъявик, 1965 год. Община хиппи.
Сайвар - гитарист местного рок-н-ролл бэнда и по совместительству парень Лив.
Лив - юная мать-одиночка. Четырехлетняя дочь Астор почти все время находится у родителей Лив в деревушке недалеко от города. Лив ездит к ней каждые вторые и четвертые выходные.

- Шикарно!.. - согласилась Лив, садясь на постели, чтобы посмотреть в окно. Не заботясь о том, что простыня медленно сползает с груди. Хиппи вообще не сильно заботятся о том, чтобы быть всегда одетыми. Встала, подошла к Сайвару и оглядела открывающийся из окна вид.

- Да, завтра ее выходные, - безразлично и беззаботно согласилась девушка. - А ты?

В соседней комнате наблюдалось оживление, смех... Похоже, пришел некто, любимый всеми, хотя, прислушавшись, Лив поняла - знали его, возможно, и все, но только кроме нее самой.

Вслед за разноголосым потоком появился и виновник переполоха - вернее, его очки. По крайней мере так казалось. Желтые стекла закрывали лицо словно маска. Из-под маски тут же послышался смех:
- Простите, леди, - разглядывать полодетую Лив он тем не менее не перестал и, с трудом оторвавшись, кивнул все с тем же смешком Сайвару - пойдем, побеседуем, - и приопустив очки, заговорщически подмигнул.

Сайвар с лица немного спал, казалось. Повисла какая-то неловкая пауза, прежде чем он поспешно отлип от подоконника и проследовал за парнем.
- Мисс, - чуть склонив голову, тот театрально изобразил прощальный поклон и вышел из комнаты вслед за Сайваром

Скажем честно: Лив была вообще неодета, поэтому на наглеца, столь внезапно вторгшегося в их уютное гнездышко, взглянула холодно и чуть вздернув нос, но в целом безразлично. Ей было пофиг, кто ее разглядывает и насколько сильно она кому нравится, у нее Сайвар, а остальное не ее дело. Гитарист ушел и Лив, поразглядывав еще немного закат оделась и отправилась на прогулку. После дневного сна нужно было еще нагулять сон ночной. Вряд ли Сайвар после целого дня утех не даст ей спать еще и ночью - не то что бы она была против, логика говорила, что ночью парень будет или спать, или развлекаться, а она должна завтра быть в состоянии выдержать неуемную энергию Астор. И откуда у детей столько сил?..

Окрасивший небо закат навевал грусть уходящего дня - уединившись, покинув общину, Лив тут же погрузилась в его затухающий танец.
Одиночество, оно иногда было весьма желанно - мысли так и побежали навстречу ей, неугомонными стайками кружась в голове - они ждали этой минуты. Минуты уединения.
Побродив на улице с час-другой, девушка, нагуляв аппетит и умиротворение, так способствующее безмятежному сну, подходила к старому дому, где год назад поселились дети цветов.

Еще издали заметив непонятное свечение, Лив напряглась - в этом районе даже фонарей не было, а уж светомузыка - феномен, не иначе.
Когда она вывернула из-за угла, взору ее предстали несколько полицейских машин и собственно сами стражи порядка, гостеприимно ведущие под руки ее друзей, полуголых и, несмотря на грустные обстоятельства, их окружающие, вполне жизнерадостных. Среди них Лив удалось разглядеть и Сайвара. Он брел, не поднимая головы, нетвердо, словно пьяный, поддерживаемый двумя полицейскими, а если точнее - попросту повиснув на них.

Сердце заныло. Вот и нет у нее дома... А ей здесь было так хорошо. С грустью Лив смотрела, как их уводят, и сделала даже пару шагов назад, чтобы ее не заметили. Проверила одежду - вроде прилично: длинная коричневая юбка, свободная желтая блузка, длинные волосы распущены, но если быстро заплести их в косу... Она не стала этого делать, просто убрала волосы под шаль, чтобы не слишком привлекали внимание, а потом повернулась и пошла прочь. Все равно Сайвар не мог ее видеть, и это угнетало. Теперь придется добираться домой пешком и вещей у нее тоже нет. Обидно. Но Лив не впервой.

Дом родителей находился в окрестностях Рейкъявика, минутах в 15-ти на автобусе, но Лив, упрямо идущую пешком, темнота нагнала еще на полпути.
Дорогу она знала отлично и сбиться с нее не боялась, однако неосвещенная, безлюдная граничащая с лесом, в это время суток она не была столь радужна, каковой всегда казалась из окон пузатого автобуса, что каждые вторые и четвертые выходные вез Лив к дочери и родителям.

Свет фар осветил неровности лесной тропы, предотвращая возможные ямки и выбоины – автомобиль проехал дальше, не обращая внимания на одинокую фигурку, но путь преградил, остановившись чуть поодаль поперек дороги.
Тот самый очкастый, что неизвестно зачем приходил к Сайвару, неспешно покинул машину и направился к Лив – вид у него был самый что ни на есть беспечный, очки отсутствовали за ненадобностью, неизменная улыбка вкупе с оценивающим взглядом приближались к девушке.
- Шикарная дама не должна путешествовать одна. Прошу в мой экипаж, - он, картинно развернувшись, отворил дверь автомобиля, - залезай, детка, есть разговор и к тебе, - с легкой усмешкой произнес он.

Ублюдок. Мерзостный, поганый ублюдок. Накачал чем-то Сайвара и сдал полиции, а теперь подкатывает к ней. Ладно бы сдал только Сайвара, по личным причинам, так он еще и остальных сюда приплел. Двуличная дрянь.

Несмотря на такие мысли Лив не была раздражена, наоборот, в голове прояснилось и наступило полное и абсолютное спокойствие. Она знала, что делать, и продолжала упрямо идти вперед, ни на секунду не останавливаясь, поэтому когда машина преградила ей путь, девушка сошла с асфальта и обогнула авто по обочине, после чего продолжила идти дальше, так что очкастому пришлось говорить ей в спину. И тогда Лив, не поворачиваясь на голос, негромко и безразлично ответила:

- У меня есть имя.

Но сказано это было так твердо, что значить могло только одно: "Либо ты будешь меня уважать, либо катись к черту". Впрочем, возможно, слова ее унес ветер. Ей все равно.

- Безусловно, лапуля, у тебя есть имя, кто же спорит? - мужчина пошел следом, - но оно ни к чему - я не собираюсь общаться с тобой. Конечно, если ты меня не отговоришь,- по голосу слышалось, что он улыбался.

- Неужели ты, принцесса, считаешь, что из-за твоих прекрасных глазок, я перся в этакую глухомань? Мне нужен Сайвар, как и тебе. Или все изменилось и ты, увидев меня, больше его не хочешь?

- Детка, остановись. - сказал он примиряюще, - Надо вытащить этого наркомана из тюрьмы, а мне туда путь заказан.

Лив поперхнулась.

- Конечно, я готова обсудить с тобой проблемы Сайвара. По дороге.

Девушка откинула прядь и нежно посмотрела на спутника, потом снова на дорогу.

- У принцесс свои причуды, и одна из них состоит в том, что женщинам в моем положении полезно дышать свежим воздухом. Я не против, если ты будешь медленно ехать на машине рядом и говорить со мной. Чего конкретно ты хочешь?

- В положении? - насмешливая улыбка, знакомый Сайвара пошел рядом, чуть левее, - Надеюсь, киса, папаша не Сайвар. Говорят, наркота на интеллект влияет, - он ухмыльнулся и продолжил, - Вообщем так, сладкая. Если папашка Сайвар тебе еще небезразличен, предлагаю тебе помочь его достать оттуда. Типа прийти в полицию да сказать, мол, мой суженый ни в чем не виноват, его подставили. Ну ты ж умная девочка, сообразишь.

Лив улыбнулась.

- У тебя есть информация о том, кто это сделал?

- Киса, ты издеваешься? Наркоман твой это сделал! Кто еще?! Он кокс килограммами заказывал, оставалось только полиции настучать.

- Я буду с тобой откровенен, - он даже снял дурацкую шапочку, - если я его не вытащу и не получу денег за товар, меня выпотрошат как рождественского гуся. - он сделал чересчур наигранно-грустное лицо, - В твоих руках, крошка, жизни, по крайней мере, двух отличных ребят.

Он посмотрел на часы и добавил:
- И у этих ребят от силы несколько часов. Пока утро не наступит...

Лив улыбнулась. Жизнь все больше и больше напоминала сон, причем с уклоном в комедию, ибо смысла в происходящем девушка уже не видела. Сайвар подставил сам себя, чтобы его посадили в тюрьму и за это бандюки наедут на очкастого, который и просит спасти их, бандюков, задницы от грозного его самого. Красота! Лив сделала приличиствующее случаю серьезное лицо, следя за тем, чтобы не рассмеяться.

- Это все? - скорбно поинтересовалась она и скучающе продолжила: - Тогда пока.

Все эмоции с ее лица словно смыло прибрежной волной, теперь оно было равнодушным и беззаботным. У нее много дел. Завтра день Астор. Лив вздохнула.