сМТ: Агония Человечности | ходы игроков | Прелюдия Абу. Йормунгард

Вместо крови Абу получил удар в скулу слева. Локи неожиданно впечатал кулак Гарасану четким, но не слишком сильным ударом. Брюта развернуло в сторону, а щека онемела от боли, во рту появился медный привкус крови.
- Я-то видел, как ты, трэлль, вытянул из-под сиденья конверт! - злобно оскалившись левым краем губ, прошипел Локи, смотря исподлобья на гуля.
А вот это уже заинтересовало всю стаю. Нет, конечно, хевдинг бы ударил пару раз брюта за поцарапанный "Драккар", но, скорее, ради профилактики. Но попытка укрыть что-то, наверняка, интересное от стаи. Все, что есть у Абу - принадлежит сати. В том числе он сам.
Эйнхирий оголил клыки в подобие хищного рычания и начал разминать кости.
Локи продолжал буравить Гарасана злобным взглядом, держа руки на манер ковбоев в вестерне - пистолета-то у него не было, а вот тени вокруг подозрительно клубились.
Вельва улыбнулась и, прыгая на месте, захлопала в ладоши, пародирую счастливый детский смех. Она была рада.
Арий присел на капот, в предвкушении ухмыляясь и бросив стае:
- Оставьте мне потом, для опытов, кровники.
А Йормунгард....Йормунгард ударил. Абу согнулся после удара и принялся хватать воздух ртом.

Вот тут Абу с лицом-то и побледнел. Даже сквозь синяки и запёкшуюся кровь это было заметно.

- Н-н-не н-н-над-до, - прозаикался он. - Я н-н-не к-к-крал. З-з-зачем он мне? З-з-забыл. Я в н-н-него даже н-н-не загляд-дывал.

Жажда крови прошла и появилось желание жить.

- Брют нашего хирда лакает мою кровь. Кровники, он был моим трэллем и я подарил его хирду. Хевждинг, я прошу разрешения лично наказать его, - Йормунгард говорил тихо, уверенно, с плохо скрываемой злобой в голосе. Он говорил таким тоном, будто бы Абу был не преданным вассалом, служащим каиниту с детства, а вещью. Вещью, купленной в магазине и внезапно не справившейся со своей функцией.
Хевдинг осмотрел каждого члена хирда по очереди.
Вельва широко ухмыляясь, быстро закивала. Она предвкушала ту жестокость, с которой Йормунгард будет "наказывать" брют. Ведь его трэлль подвел хирд, и наказание будет страшнее, чем от рук любого другого.
Локи пожал плечами. Он не очень-то любил Йормунгарда, но и сам никогда не отличался особым желанием убивать и калечить.
Браги вскинул вверх сжатый кулак, выказывая своё одобрение идее доминтра.
Ну а Арий картинно надул губы, покосился в сторону и махнул рукой. Видимо, боялся, что живой плоти для экспериментов не останется.
Эйнхирий торжественно ответил, роняя страшные слова приговора:
- Кровник Йормунгард, ты привел этого трэлля, ставшего брютом хирду. Он - твоя вещь, что ты отдал братьям и сестре. Твоя право разобраться с ней, и никто его не станет отбирать у тебя.

Господин решил сам наказать меня, - думал Абу. - Это хорошо. Наверняка он сделает что-то, что бы помочь мне, создать иллюзию жестокого наказания. От руки хозяина приму что угодно. Я это заслужил.

Вслух же сказал, поклонившись:

- Господин, я готов принять наказание. Я его заслужил. Спасибо.

Первый удар пришелся в живот, следующий - в грудь. Абу не устоял и повалился в траву. Пахло зеленью и кровью. А еще - страхом. Это сам Абу почти физически ощущал запах своего страха. Но ведь хозяин...аргххх...хозяин просто сделает вид...уффф...изобразит для членов ста...кхррр...что он делает?
Удары сыпались жестоким градом ледяных кулаков и покрытых липкой красной кровью копов и Абу ботинков. Удары не переставали сыпаться, выбивая легкие и сотрясая нутро.
Удары, в которых не было милосердия. Не было наигранности. Только жестокость и гнев.
Удары, направленные на медленную смерть от разрыва внутренних органов.

Боль, боль. Нужно терпеть. Даже усиленный вите организм чувствовал боль от ударов.

Шквал ударов, обрушившийся на Абу, не прекращался. Неужели Господин решил избавится от своего слуги? С другими он так и поступал, при любой ошибке. Но с Абу? С гулем, многие года верно служившим Господину? Всего за столь малейший просчет.

Как он может, - пронеслась мысль в голове у Гарасана. Промелькнула и померкла. Как и его сознание.

- Стой, - донеслось откуда-то из тьмы. Голос, странно искаженный, резкий, будто бы шел из под толщи воды, распадаясь на звуки, сцепляющиеся в осмысленное слово лишь в конце, из последних сил.
Глаза медленно разлипаются, и даже такое движение доставляет боль - все лицо превратилось в кровавую кашу. Ладонь безмерно болит - чуть ли не больше, чем все прочее тело. Теплая кровь выталкивается из раны на правой ладони и тяжело капает в итак забрызганную алым траву.
А над Абу стоял Йормунгард, и взгляд его был полон ярости. Лицо Хозяина искривилось от гнева, и громко шумела кровь, текущая по его жилам в мышцы.
А еще в воздухе витал тонкий, ни с чем не сравнимый аромат витэ хозяина.
Абу смотрел на него совершенно по-другому, нежели пятнадцать минут назад. Без какой-то запредельной ненависти, но и не взглядом влюбленного и наивного дурака. Он видел: его Хозяин - чудовище, которому наплевать на Абу. Он видел - его Хозяин такой же, как и его стая, и всегда таким был. В нем нет ничего хорошего, кроме того, что Йормунгард был каинитом, а Абу - нет.
Зашелестела, а местами - захлюпала трава под ногами Эйнхирия, подходившего к гулю и каиниты. Абу привалился к машине, совсем рядом с двумя трупами копов, сотрясаясь всем телом от приступов боли в сломанных костях. Через секунду вокруг собралась вся стая.
И она улыбалась Абу.
Не как обычно - желая напугать. Не в предвкушении скорых жестоких удовольствий. Не презрительно.
Он улыбались как-то иначе.

Абу, приложив все силы, немного приподнялся. Говорить он не мог, поэтому просто оглядел стоявшую рядом стаю. В голове настойчиво билась мысль: Еще не конец. Не конец.

Было больно. Было очень больно. Улыбки на лицах вампиров вселяли некий трепет. Не страх, нет, именно трепет - неясный и инстинктивный.

И вот Абу расслабился, его тело обмякло и из-за разбитых губ вырвался неразборчивый хрип.

- Не конец.

Тьма пожирала все. Сны, боль, мысли. Лишь иногда сквозь темный саван беспамятства проникали голоса:
- ...значит, хевдинг? - злой голос Йормунгарда рвет тишину свирепым хищником.
Потом - смех многих голосов, похожий на автоматную очередь, оставляющую дыры в завесе пустоты.
- ...клыки, хотя и прятал... - веселый, с искрой голос Эйнхирия режет сознание, проникая в разум.
Снова - великая тьма, пустота сознания.
Визг шин. Хлопанье дверец.
И тихий голос Вельвы, ласкающей губами опухшее ухо:
- Глотни этого, дрэнг. Тебе ни к чему раны. И силы понадобятся - земля сегодня твёрдая.
Алое, сладкое, оживляющее тело и сознание разом витэ заструилось по губам.

Боль немного приутихла. Витэ, столь долгожданное витэ заструилось по венам неся за собой прохладу и жизнь.

Гарасан открыл глаза. Он лежал на полу их фургона. Перед ним стоял необычайно серьёзный Эйнхерий, от взгляда его Абу пробрала дрожь.

- Где я? - прохрипел гуль.

- В нашем "Драккаре", дрэнг, - Эйнхирий ухмыльнулся Абу, обнажив клыки. Вокруг не было никого из стаи, кроме хевдинга. С улицы долетали пьяные голоса и смех, повизгивание девок и рычание мотоциклов. Сам грузовик, гордо именуемый Знаменем Ворона "Драккаром", не двигался.
А после он проявил до ужаса непривычное сочувствие:
- Как чувствуешь себя? - спросил он, глядя на избитое, гудящее агонией при каждом движении тело Абу.

- Жив. - выдавил из себя Абу.

Всё тело болело, и Гарасан почти не мог шевелить конечностями. Но что-то подсказывало ему, что не стоит жаловаться на здоровье Эйнхерию.

- Что дальше? - прохрипел он.

- Ты помнишь, что пустил витэ Йормунгарду? Полоснул его осколком черепа по лицу? Поднял руку на своего "хозяина"? А? Что ты напал на него? Того, что поит тебя кровью чаще прочих? - в голосе хевдинга слышалась угроза и издевка. Он смеялся над Абу. Чего он хотел? Выпотрошить душу Гарасана прежде тела? Заставить его унижаться и приносить извинения? Чего хотело это ненормальное чудовище, некогда бывшее человеком?

Из горла Абу вновь вырвался хрип, больше похожий на лай:

- Этого не было.

Он врёт. Этот вампир, упивающийся своим превосходством врёт.

Абу был уверен в этом. Он точно помнил, что Йормунгард ещё первыми ударами уронил Гарасана на землю. У Абу просто не было возможности нанести ему вред.

После слов Абу Эйнхирий поскучнел, задорная искра потухла в голубых глазах, а улыбка исчезла с лица. Он поднял голову и посмотрел в сторону, сквозь окно, во мрак предновогодней ночи. Взгляд его стал задумчив, и извечно плескающееся в его манерах бешенство, кровавый угар и жажда насилия покинули его. Теперь он был просто старым, опытным и опасным мертвецом.
- Я-то думал, что у тебя есть зубки. Хотя бы крошечные. Но, видимо, то был не ты - просто твой зверь, что куда смелее тебя. Тот маленький хищник - наверное, горностай или ласка. Но ты показал крошечные клычки, малыш. Йормунгард вовсе хотел располосовать тебя, раздробить кости в руках и ногах и насадить на шпиль в городе, но я остановил. И все потому, что ты показал характер... То самое, без чего Каинит - не Каинит, а Сородич. То самое, что так нужно в Последние Ночи нашему роду. Ведь Рагнарёк уже близится... что скажешь, маленький горностай: хочешь забыть о тепле крови в своих венах? Хочешь никогда больше не видать рассвета? Хочешь жить тысячи ночей - пока Доптопные-Турсы не восстанут из зимней спячки и не начнется последняя и величайшая буря мечей?

- А какая у меня альтернатива, достопочтенный хевдинг? - с иронией произнес Гарасан. Терять ему было уже нечего, а всё уважение вытекло сегодня вместе с кровью, унеся с собой желание (пусть и ради Господина) быть почтительным со стаей. Пусть даже за это и предстоит поплатиться. - Насколько я понимаю, это единственная возможность получить хоть какие-то шансы на продолжение моего существования. Я согласен.

Эйнхирий вновь взглянул на Абу, и на этот раз его лицо было разодрано напополам удивлением и гневом:
- Я-то думал, что любой из гулей мечтает стать Каинитом. И вот - твой заветный шанс... где радость в голосе? Ты говоришь так, будто бы тебя посылают чистить унитазы, а не предлагают присоединиться к царствующим в ночи созданиям.

- Что это изменит? - спросил Абу. - После сегодняшнего события, лучшее на что я могу рассчитывать - остаться на побегушках у стаи. Пусть даже и став Сородичем. И, опять таки, после сегодняшнего события, как думаешь, хевдинг, соглашусь я на это?

- Какой ты мягкотелый, брют. Получил по морде от доминтра - и все, розовые мечты рухнули? Встал в позу, надо же. Не пойму - это проявляется твой характер или сотрясение, подаренной Йормунгардом? Впрочем, без разницы. Но ты и сам как змей, Абу: секунду назад я начал невольно уважать тебя и вот - новый изгиб твоего языка и характера, и вновь мне хочется преподать тебе пару внеклассных уроков боли, - вновь вернувшись к созерцанию чего-то за окном, заметил Эйнхирий, скривившись от презрения, - Слушай внимательно. Сегодня ночь Нового Года, и Вельва уверяет, что мы должна продолжить этой славной ночкой наш род. Что ж, я и сам не против. Но в 1965 у нас вышла осечка, подробности которой тебе знать не обязательно, и я хочу всё проконтролировать тщательнее. Ты прикинешься таким же новообращенным, как и все - ничего не знаешь, ничего не понимаешь. Первая твоя задача: держать их вместе, чтобы не пришлось выискивать их после по всему городу. Вторая - смотреть, чтобы они не натворили дел: не навели на нас охотников, Камарилью или анархов, не делали совсем уж страшных глупостей и прочее. В общем, приглядывая, направляй и доноси на них. Всё ясно?

"Хм," - подумал Гарасан. - "Неплохо. Лучше чем перспективы, вырисовывавшиеся мне ещё 10 минут назад. А за ними кроются ещё..." - В голове у него пронеслись картины мучительной смерти Эйнхерия. Впрочем, Абу быстро отогнал эти мысли -к чему пустые мечты.

- Ясно, - ответил Абу.

- Ну вот и славно. Жди здесь, пока за тобой не придут. Эта ночь покончит с твоей жизнью - и начнет не-жизнь. Не просри ее бездарно, Абу.
Эйнхирий распахнул дверь минивэна и выпрыгнул на мокрый асфальт. Этой ночью кое-кто умрет.
Как всегда.

Абу остался в одиночестве. Что ж, это было неплохо. В прошлом он нечасто попадал в подобные переделки, и посему не привык после них приходить в себя.

Гарасан закрыл глаза и попытался представить, что боль утихает.