14 мая 2035 г. 08:30
Фабио «Иешуа» КортешMorro da Formiga, Муравьиная куча. Родной дом, ха. Любая фавела похожа на муравьиную кучу, только вместо муравьев в ней люди. Ползают, тащат что-то в свои норы, суетятся. Только у муравьев куда больше порядка. И все честнее – работаешь – значит ешь. Не работаешь – иди к черту. Но все работают. Все. Никакого исключения. Без сна и отдыха. Да, когда-то по телевизору показывали такую рекламу. Там спрашивали «а знаете ли вы, что муравьи никогда не спят?» Да, теперь знаю, puta mãe!
И фавела Фурмига не больше муравейник, чем любая другая.
Фабио открыл глаза. Он уже давно не спал, просто не хотелось вставать. Узкий солнечный луч, пробился между неплотно закрытых штор и косой линией расчерчивает голую грудь. Небольшая комната – пять шагов вдоль каждой стены. Разложенный диван, со скомканной простыней прикрывающей обнаженные тела. На противоположной стене – плазменная панель, диагональ 32 дюйма – напоминание об удачном деле, провернутом года полтора назад. Девушка рядом, теплая, мягкая, дышит спокойно. Ничего не боится – а чего ей бояться, когда Фабио сам пригласил ее в дом.
Прохладный пол приятно холодит босые ступни, когда Фабио встает и отправляется на кухню. Она залита прозрачным утренним солнцем – широкие окна на всю стену впускают его свободно. В небольшом холодильнике в углу – бутылка пива «Арктика» на боковой стенке. То что нужно, чтобы почувствовать, что утро действительно наступило. Дом Фабио стоит на склоне Корковаду, выше многих, но так, чтобы машина могла без труда сюда добраться. Этот дом – тоже воплощение умений и удачи Кортеша. Только за этот вид из окна можно было отдать многое
С шипением слетает с горлышка пробка, прохладная жидкость касается губ, стекает вниз по горлу. За спиной слышно легкое шуршание – не чувствуя его тепла, заворочалась, просыпаясь девушка. Как же ее зовут? Не важно. Проснется – скажет. Или не скажет. К черту.
Мягко зажужжал поставленный на вибрацию мобильник. На экране светится фотография Пыли. Мексиканец просто так не звонит. Тем более в такую рань.
Телефон привычно ложится в ладонь, по дороге от стола к уху палец нажимает кнопку приема.
- Иешуа? – голос из динамика сиплый, тяжелый, - Не спишь? Есть разговор.
- Что за разговор.
- Не по трубе. Я сейчас приду.
- Ну давай.
Что-то не так. Пыль обычно парень дружелюбный, говорливый. Не такой как Пушок, это кого хочешь заболтает насмерть, нет. Но никогда Пыль не станет говорить такими рублеными фразами, будто боится, что накачан вусмерть и с языка может сама собой слететь самая сокровенная тайна.
Фабио возвращается в комнату. Девушка, увидев его, соблазнительно потягивается. Смуглая кожа проглядывает сквозь белую простыню, похожая на полированное дерево. Тонкая ткань точно повторяет очертания гибкой фигуры. Фабио откровенно любуется ей.
- Ты красивая, - говорит он. Девушка улыбается.
- Ты тоже.
Пыль будет здесь минут через двадцать, не раньше. Что бы ни случилось, он не станет бежать сломя голову. Он слишком себя любит. Но он мог звонить уже на пути к Фабио.
Еще одно движение, и простыня соскальзывает, обнажая гладкое бедро, под тонкой кожей которого играют упругие мышцы. К черту сомнения. Пыль – свой человек. Он может и подождать.
Через полчаса, Фабио садится на диване, не торопясь натягивает штаны, закуривает, выпуская длинную струю белого дыма. В дверь стучат.
Девушка проворно выскальзывает из постели, одним движением надивая короткое оранжевое платье. Ее длинные, черные волосы, рассыпаются по плечам. Она подходит к двери, мягко ступая босыми ногами, поворачивает защелку замка.
В пороге стоит Пыль, широкоплечая фигура едва умещается в проеме. Девушка отстуает, пропуская его. Он входит, окинув ее оценивающим взглядом, затем одобрительно кивает Кортешу.
- Ola, amigo! – обмен рукопожатиями, дружеское объятие – плечо к плечу.
- Como estas, Juan?
- Отпусти подругу, - кивает на девушку Пыль. Та молча подходит к стулу, снимает с его спинки нижнее белье, укладывает его в сумочку. Увидев на журнальном столе под телевизором ручку и блок бумаги, отрывает лист и быстро что-то на нем записывает.
- Позвони мне, - говорит она, уже обувая легкие сандалии у порога. Через мгновение о ее присутствии напоминает только тонкий аромат.
- Хороша, - улыбается мексиканец, - повезло тебе, amigo meu.
Иешуа смотрит в окно.
- Дело такое. Один из моих приятелей маякнул мне сегодня, - переходит к делу Пыль, - Ты в курсе? К нам собирается новый президент.
- Я тоже новости смотрю, - меланхолично отмечает Кортеш. Хуан оскаливается.
- Погоди, не спеши. Я не про то сейчас. Президент едет Рио – значит, опять начнется свистопляска. Как в прошлый раз, когда приезжал Папа Римский, lembro*?
Фабио помнил. Вообще, ему было бы глубоко наплевать на папу Римского и его приезд. Он не был среди толпы, которая собралась чтобы приветствовать старика-европейца в странной белой одежде. Он не смотрел многочисленные трансляции, которые в те дни заполонили сеть. Ему было бы наплевать, если бы перед этим полиция не решила «успокоить» фавелы, чтобы обеспечить безопасность пребывания Главы Католической церкви в городе. Несколько недель к ряду, одну за другой, фавелы сотрясали полицейские рейды Вертолеты и броневики, люди в черной форме с автоматическими винтовками. Стрельба. Приходили и к ним. Каким-то образом, они знали кого искать. Пришлось убегать, опускаться на самое дно и не высовываться, ожидая, пока копы перестанут перерывать Фурмигу и просеивать ее через мелкое сито. Но на третий день их нашли. Пришлось стрелять – а потом снова уходить, еще глубже, как кротам под землю.
Плохие были дни. Чертовски плохие.
- Но старик Хуан вынес из того случая свой урок, sim, amigo. Теперь я точно знаю день, когда копы придут сюда.
- Когда?
- Через четыре дня. Всего через четыре дня, puta! Что будем делать, Иешуа?
Сандро «Джойстик» ХоргеЛасковое утреннее солнце нежно касается своими лучами лица. Эти прикосновения похожи на материнские – такие же теплые и нежные. Ими хочется наслаждаться постоянно…
Но ничто не вечно, утро сменяется днем, а трепетные утренние лучи сменяются давящим дневным жаром. Надо вставать, надо что-то делать, иначе солнце раздавит тебя, словно лепешку на сковороде, хорошо прожарит и выбросит ко всем чертям, обугленного и ненужного.
Сандро потряс головой. Чертовски странные мысли могут прийти в голову утром, когда сон уже почти ушел, а в голове еще клубится дурман вчерашнего вечера.
Он заснул прямо в своей мастерской – не такое уж и редкое явление, особенно, когда есть чем занять руки и голову. Воздух был тяжелым – в нем смешался сладковатый запах марихуаны, кислый аромат человеческого пота, странно приправленный каким-то дешевым парфюмом, причем, кажется женским. Над всем этим довлел запах горелой изоляции, плавленого олова и других специфических ароматов, которые встретишь только в мастерской электронщика.
Поднявшись с плетеного кресла, в котором он лежал, Сандро проходится по мастерской. В теле привычная легкость, в голове шум. Все как всегда. Тонкие стены мастерской, неотштукатуренные и не покрашенные, увешаны полками, стеллажами, и просто висящими на кое-как вбитых гвоздях инструментами. Все это – достояние и хлеб Сандро. Он оглядывает свои владения гордым, но несколько туманным взглядом и отправляется в туалет.
В туалете, прямо на унитазе, спит какой-то кариока.
Сандро недоумевающее смотрит на гостя. Потом память начинает понемногу возвращаться к нему. Вчера этот парень… как же его звали?.. пришел к Сандро, притащив с собой небольшой сверток – прямоугольной формы, не больше двадцати сантиметров в длину, и пяти – в ширину и высоту. Под старой газетой оказался сейф, видимо выдранный из ниши в полу или стене. Судя по его виду, кариока пытался решить проблему грубо – царапины и ссадины покрывали весь корпус. Впрочем, ни одна из них серьезного вреда металлической коробке не несла.
- Ты хочешь, чтобы я это открыл? – поинтересовался Сандро
- Да, amigo. Открой это для меня – я не останусь в накладе.
- И что мне будет с этого? – Джойстик был парнем не жадным, но безвозмездно приносить людям богатство он не собирался. Кариока задумался.
- Я дам тебе десять процентов от тех денег, которые там, - наконец решил он.
- Десять процентов? – вскинул бровь Сандро, - а если там нет денег?
- Как это – нет денег? – удивился кариока.
- А вот так – нет и все.
- Это же сейф! Там должны быть деньги!
- Должны, да не должны. А вдруг там документы. Или пистолет, который гринго прятал от полиции. Как ты отдашь мне десять процентов от пистолета?
- Я говорю тебе, там деньги – упорствовал кариока, - Гринго не такие тупицы, чтобы прятать всякие бумажки в эту коробку. Там деньги.
- Гринго не такие тупицы, чтобы держать деньги дома. Они держат их в банке.
Кариока задумался.
- Короче, - прервал его сомнения Сандро, - Сто реалов.
- Сто реалов? – возмутился парень, - на эти деньги я могу купить пару пистолетов или целый килограмм дури!
- Ну и покупай! Зачем ко мне тогда пришел?
- Ну хорошо, хорошо! – сдался кариока, - Я дам тебе сто реалов, если ты откроешь мне сейф.
- А они у тебя есть? – с сомнением поинтересовался Джойстик. Кариока ощерился.
- Есть, есть. Открывай давай.
- Заходи – Сандро благодушно пригласил кариоку в мастерскую. Это явно был парень из команды Кортеша, из шестерок, так что ничего красть у Сандро не будет – побоится.
- Давай курнем сперва, а то работа не заладится, - предложил Джойстик, доставая из кармана рубашки пакетик и пачку папиросной бумаги.
Дальнейшие события вспоминались плохо – дурь оказалась неожиданно крепкой. Сейф он открыл быстро, тут можно не сомневаться, но что он там обнаружил, и где это сейчас?
- Вставай, amigo, - потряс он за плечо кариоку, - вставай, ты спишь на толчке.
Может он что-то помнит?