Лицо пьяницы шумно поздоровалось с деревянной столешницей и полуживое от выпитого алкоголя тело сползло на грязный пол. Капеллан поднял над ним свою ногу, облаченную в тяжелый ботинок, и резко опустил на висок. За первым ударом последовал второй, а потом третий. Серия ударов, казалось, вколачивала голову в доски покрытия. Тук раскинул руки в стороны для баланса и усердно превращал мужчину в бифштекс.
- Эй, хватит с него, - раздался неуверенный голос из толпы.
Но монах не слушал. Никто и не заметил из-за чего развязалась драка, да сейчас это было и неважно. Важно было того, что Тук явно перебарщивал. Нет. Конечно он не убьет человека из-за пьяных бредней, но инвалидом вполне может сделать.
Толпа не шевелилась до того момента, пока из головы на полу с каждым ударом не начала брызгать кровь, как из раздавленной помидорины. Несколько смельчаков рванули к обезумевшему монаху и принялись оттаскивать его от несчастного. Парочка проституток подбежали к лежащему и начали осматривать. Похоже, мужчина еще дышал.
- Отец, да что с тобой?! Совсем разум потерял?
- А ну отвалили живо! - Тук был под изрядным градусом. Пыхтя и обливаясь потом, он пытался вырваться.
Наконец он сделал достаточный рывок, чтобы освободиться от десятка рук, сковывавших его. От сильного толчка смурфик, повисший было на его голени, с визгом отлетел к барной стойке. Капеллан поднял обе руки, показывая что бить он никого больше не собирается, и огляделся. Пьяный мужик охал под столом, истекая кровью. Ничего. Пара швов на лицо и будет как новенький. Толпа вела себя тихо и все взоры были обращены на Тука. В них читалась по сути здравая мысль, что с монаха на сегодня хватит. Выругавшись, он взял со стола бутылку и пошел прочь из бара.
На улице было прохладно и свежо. Фонари горели через один. Ботинки неуверенно ступали на разбитый асфальт. Настроение было паршивое.
- Молодец, священник, - говорил сам с собой Тук, - показываешь хороший пример этим людям. Ты их спасать должен. Отпиздить их может каждый второй подонок из числа персонажей.
Что случилось с божьим человеком? А главное - когда он стал таким? Когда он стал разбойником? Шервуд, гражданская война, шериф, болтающийся в петле Робин. Много воды утекло. Теперь мало кто вспоминает о таких понятиях как достоинство и честь. Сейчас каждый дрожит за свою шкуру. Любой, кто хоть раз в эти дни позаботился о ближнем, становится героем. Любой головорез, вор и насильник. Да, героев сейчас много...
В темноте улицы послышался раздражающий характерный звук. Имаго. Бдзынь! Бита упала утяжеленной частью на асфальт и легла в руку монаха в более привычном положении. Тук был готов к рывку.
Чем хуже времена, тем больше героев...