Кьоль | ходы игроков | Шоггот

Кто я, Ата? Ты не задавал себе этого вопроса? Кто же тот голос, что спрашивает тебя, что тревожит тебя, командует, приказывает? Кто я такой? Неведомый, невидимый Бог? Может быть совесть твоя? Или же голос наставника твоего? Нет, Ата. Я- это ты.
Весь путь этот ты говорил с собой. Сомневался, подначивал себя, шел дальше, повинуясь голосу в голове твоей. А ведь нет никакого голоса. Нет кого-то свыше, что помогает принимать решения. Нет. Это лишь ты, и на тебе лежит ответственность за все поступки и проступки.
И потому сейчас ты в неуверенности стоишь перед вратами. В рай или ад, Ата?
Больше не будет подсказок, больше не будет помощи. Ты должен наконец решить для себя кто же ты такой. Убийца и грешник или же кающийся, уже покаранный за свои проступки, обычный человек. Кем ты хочешь быть?
Ведь знаешь ты, что войдя в Кьоль, душа твоя навсегда останется грешна. Не важно, что ты загадаешь. Загадаешь ли ты свое первое, истинное желание, или же сломишься под кулаком прошедших дней и попросишь лишь об одном: пусть воскреснет та, что убил ты.
Но что если уйдешь? Будет ли это значить, что ты освободился от тяжести своих преступлений? Я не могу тебе ответить, Ата, ведь и ты не можешь. Ответ лишь у Бога, а он с тобой вряд-ли захочет говорить. И лишь когда ты будешь умирать, он явится к тебе и скажет, что же ты должен был сделать: уйти или войти в Кьоль.
Но все это не важно, разве ты не понимаешь? Судьба уже решила за тебя. И что бы ты ни выбрал- это будет верное решение. Все написано в Великой книге. Ты лишь играешь свою роль, по написанному свыше сценарию.
И где-то там, есть последняя строчка. Там тебе воздаться за всё.

Ты- Ата, капитан янычаров на службе у султана. Ты- Влад, румынский кучерявый парень, что любит шелест колосьев. Ты- убийца, что стоит в шаге от мечте. Ты- это я.

Я уже знал, что делать. Войти в город. Если я уйду- я перечеркну все, что было. Нет, не уберу из своей жизни, не уберу из того самого сценария. Перечеркну, но оно останется. Я все равно буду помнить смерть Масифы, все равно буду помнить, как шагнул на мост, оставив серую девушку позади. Я шел к городу и дошел. Это дорогого стоило мне, и потому я не стану возвращаться, словно последний трус. Пусть город отплатит мне, как я заплатил ему. Волк сказал, что он заберет больше. Он уже забрал у меня достаточно. Честь, любовь, гордость. Даже мечта кажется теперь расплывчата. Я лишь хочу, чтобы он дал мне что-то взамен. Пусть выполнит мое желание. И именно тогда, я наконец обрету покой.
Вот входит первым загадочный парень. Я и имени его не знаю, но мне и не важно. Пусть входит. Он потерял достаточно, чтобы просить у города дань за свои страдания. Пусть он входит.
А вот женщина сдалась. Уходи, да, уходи! Ты не понимаешь, что совершаешь ужасную ошибку! Беги, словно трусливая ящерица! Боишься города? Боишься, что он заберет у тебя что-то? Ты уже отдала душу, что еще может забрать? Черт с тобой, а я войду, да, я войду.
А вот и англичанин. Пит, кажется. Входит в Кьоль. Пожалуй, он загадочнее, чем чудак в капюшоне. Он так не похож на меня, на странника, на черного человека, на женщину. Он кажется столь невинным добрячком, что диву даешься: как он мог убить самого близкого человека? Что же за мечта у него такая, что он стремится в Кьоль?
К черту все. Я слишком много думал об этих людях. Плевать, перед лицом проклятого города говорю- плевать. Что для меня их мечты? Что для меня их истории? Моя история важней. И в ней должен быть конец.

Я достаю ятаган из ножен. Славный друг, ты был со мной все это время и надеюсь, что настанет время, когда кровь обагрит твое стальное лезвие. В последний раз.
Иду вперед, гордо подняв голову. Мне нечего терять.
Я пришел за данью.

ссылка
Черный провал выхода. Узкая дыра, сквозь которую приходится ползти, нагибаясь. Я отниму у тебя и это – твою гордость, твою честь. О чем ты думаешь, проходя сквозь тромбы моих вен? Ты видишь этот серый камень? Эти улицы тлена и праха. Всмотрись.
Выходя из маленькой пещеры твоей рухнувшей жизни – ты отдаешь мне душу. Ты слышишь мой голос. Ты так долго искал. Ты так долго и мучительно шел. Ты здесь. Ты чувствуешь радость?
Этот серый камень привел тебя в мой дом. Трещины на дороге – раны моей кожи. Пульс старых домов, что пребывают в упадке. Они поросли проводами черных вен. Моя кровь растеклась по этому городу. Кьоль – это я. Я – это Кьоль.

Стоило выйти из того тоннеля, как в голову впился его голос. Проник, заползая в самый мозг. Тихий, нежный, спокойный. Он не плевался хрипотцой. Он не стонал и не смеялся зловеще. Он был безлик и черств, как кусок плесневелого хлеба.
Это могла бы быть обычная улица обычного города. Серого и мрачного. Но обычного. Если бы не толстые провода гигантских вен и артерий, что испещрили собой каждое здание, проникая сквозь кирпич, врастая в дома. Там пульсировала черная кровь. Текла, бугрясь сгустками. Там бился пульс чужой жизни. Огромной и древней. Жизни, которую нельзя оборвать.

Посмотри на меня. Упади в меня. Ты заслужил эту награду. Ты заплатил столь высокую цену лишь для того, чтобы я подарил тебе мечту. Ты знаешь свое желание? Подумай. У тебя еще есть время. У тебя будет лишь одна попытка. Только одна.
Подумай.
Не ошибись.

Разорванные плевры окон. За ними – вздувшиеся синие стенки органов. Гигантские наросты, что исторгают гной и желчь. Они выпячиваются на мокрые от дождя улицы. Нависают над головой.
В развороченных стенах – выпирающие обломки костей. Молочно-серые палки, торчащие острыми рубцами, словно шипы.

Не бойся. Смело шагай вперед. На твоем пути больше не будет монстров и чудовищ. Никто не остановит тебя. Никто не сломит твою веру. Никто не обманет и не предаст. На твоем пути есть лишь один человек – это ты сам. Хуже тебя в этом мире нет никого. Страшнее тебя не видело это небо. Ты был рожден, чтобы стать проклятием жизни. Ты был рожден, чтобы дойти сюда.

Впереди маячит три черных шпиля. Высокие, гладкие, словно матовое стекло. Высоты невероятной, неземной. Они теряются в серых туманах неба. Уходят в другие параллели.
Тысячи глаз следят из теней. Огромные белые круглые бляшки. Без зрачков. Без век. Густое молоко роговицы с красной сетью капилляров. Их хрустальный взгляд полон безразличия и безучастности.

Ты же знаешь где я. Ты чувствуешь меня вокруг себя. Ты ощущаешь меня внутри. Мой дорогой гость. Мой преданный друг. Ради меня ты убил свою любовь. Ради меня ты пошел на подлость и коварство. Ради меня ты сломал стержень своей души. Отдал мне свое сердце, переступив через собственную боль.
Не остановись же сейчас. Не замедляй шаги. Я дам тебе то, ради чего ты пришел.

Дорога доходит до черных ворот. Огромные створки приветливо открыты, приглашая внутрь черной мечети.
Исполинский зал. Черные сгустки разжиженной больной плоти. Сюда стекается кровь со всего города. Сюда проходят вены и артерии, деревом оплетая того, кто сидит. Того, кто ждет.
Его силуэт неясен и размыт. Возможно, когда-то он был человеком. Когда-то в другие эпохи, под другими звездами. Сейчас он лишь часть города. Раздутое серое тело, в котором плещется ЧУМА. Просачивается через лопнувшую кожу. Стекает каплями маслянистыми на липкий пол. Существо без рук и ног – они не нужны ему. Вместо них – сети артерий. Паутины вен. Трапециевидная голова. Вспухшие пузыри на лбу и щеках. Слепые глаза. Безносое лицо. Провал черного рта с мелкой крошкой зубов.

Твой путь был тяжел и ухабист. Ты выдержал все испытания. Ты стоишь здесь, друг мой. Передо мной. Перед тем, кому пришел ЖЕЛАТЬ.
Так желай же.
Желай.
ЖЕЛАЙ.

Почему-то шагать по пустым коридорам было даже сложнее, чем преодолевать препятствия на пути. Невозможно практически было двигаться по пустынным улицам – отвращение и страх, осознание ошибочности своего решения переполняли Отто на протяжении всего пути. Это место было отвратительно. Куда более омерзительно, чем всё, что встретилось ему прежде. Не может вести к мечте такая дорога. Это было понятно давно уже, но здесь становилось особенно очевидно. Вены и артерии в стенах домов. О’Рейли давно уже перестал удивляться. Он помнил, что женщина не зашла с ними, ушла. Не хватило смелости? Или хватило ума? Скоро станет понятно. Отто преодолевал своё отвращение, преодолевал страх и сомнения. Шёл вперёд, не оглядываясь ни на спутников позади, ни на створки врат, что их сюда впустили. В душе он завидовал Стражу, что ушёл в спасительные объятья леса. И женщине, что единственная из них, быть может, сделала правильный выбор. Но слишком поздно отступать. Поздно давно уже, с того момента, как они вышли на берег озера, слились с оставшейся частью маленькой группы. Он должен дойти до конца. Попросить. Потребовать. Загадать желание. Дойти ради себя, ради тех, кто был ему дорог когда-то. Каждый новый шаг приносил сомнение, наполнял неуверенностью, что пропадала спустя ещё несколько метров.

Зловещее место. Угнетающе нависали впереди три чёрные башни. Конец был близок как никогда, но совсем не радовала грядущая перспектива. Отто чувствовал, как отмеряет собственную жизнь своими шагами, как приближается к завершению затянувшийся путь. Что загадаешь ты, Отто О’Рейли? Давно не актуальны мечты уже те, с которыми ты вступил впервые на скользкий этот путь. Путь к городу, название которого никогда ещё столь отвратительно не звучало. Кьоль. Казалось, что ты – всего лишь паразит, крадущийся по хитросплетениям обречённого организма. Организма больного, гниющего заживо. Похоже, это был как раз тот случай, когда дорога к цели оказалась приятнее её достижения. Каким бы чудовищным не был сам маршрут, от будущего ничего хорошего ожидать не приходилось. Хотел бы верить Отто, что у него всё получится. Но не мог, несмотря на всю силу своего желания.
Дошёл. Последние, растянувшиеся сверх всякой меры шаги. Остановился Отто О’Рейли, глядя на существо, вид на которое открылся сейчас перед ним. Даже не пытался скрыть своего отвращения во взгляде. Разве стоило ждать чего-то иного? После всего, что пришлось совершить по пути сюда? Навряд ли. Но эта… Тварь, была воистину отвратительна. Отто не мог поверить, что опустился настолько. Что так сильно прогнили его помыслы и желания.
Ты заслужил эту награду.
Как больно было слышать эти слова в своей голове. О да, заслужил, заслужил сполна. Он понял, что оттягивать больше нельзя. Что время пришло, итоги пора подвести. Молчат, мнутся спутники, традиционно застывшие чуть позади. Вновь Отто станет первопроходцем. Вновь рискнёт без всякой надежды. Пора говорить. Но О’Рейли молчит, с мыслями судорожно собираясь. Столько усилий приложено, столько крови пролито. И всё – ради этого момента. Время пришло. Пришёл час награды. Но нет томительного ожидания, нет предвкушения, что бывает в ожидании подарка. Есть только горечь немыслимая и пустота. Неистовое желание, чтобы это безумие поскорее закончилось. Не так уже важно, каким именно образом.

Зачем ты шёл сюда, Отто? Что побудило вступить на эту тропу?
Задумался он, воспроизводя свои размышления и желания. Безысходность. Конечно она. Долгие годы скитаний по миру, неспособность найти ни единого спокойного уголка, места, где можно было бы осесть и обжиться. Места, где ждали бы люди, которым он был бы действительно дорог. Места, которое можно было бы с теплом на душе называть не иначе как домом. Поиски тщетны. Мертвы люди, которых он действительно любил. Мертвы, и, казалось бы, не вернуть их назад. Давно стёрлись лица из памяти – остались лишь воспоминания, обрывочные, но сохранившие вполне эмоциональную окраску. Счастья. Любви. Безмятежности. Он безумно хотел вернуть те времена, вновь окунуться в обыденность, в обычную жизнь счастливого человека. Именно этим и загорелся Отто О'Рейли, впервые услышав про Кьоль. Желанием повернуть время вспять, вновь обрести свою утраченную было жизнь. Без чумы. Без потерь. Без немыслимой боли. Как же нужно отчаяться, чтобы убить ради слуха? Чтобы поверить в легенду старинную? Наверное, он ненормальный. А хуже всего было то, что всё это действительно оказалось правдой. Как могло существовать в мире подобное место? Немыслимо, но оно действительно существовало, опровергая все законы и рассуждения. Казалось бы, всё просто. Открой рот и загадай желание. Попроси то, ради чего и начал этот путь. Но всё не так. Родные некогда люди – лишь призраки прошлого. Обрывки воспоминаний, идеализированных и обобщённых. Он не помнил уже лица жены, не помнил ни цвета глаз, ни имени дочери. Как мог он забыть? Отто не знал, но факт от того не менялся. Неправильное это желание. Ошибочное уже чертовски давно.

Так чего же хочешь ты, Отто О’Рейли? Быть может, вечной жизни? Чтобы до конца времён скитаться по свету, ещё сильнее проникаясь отчаянием и разочарованиями? Живя одними лишь воспоминаниями? Нет. Точно нет. Возможно, абсолютной власти? Способности менять ход истории, влиять на судьбу всего человечества? Да будь оно проклято, вместе со своей судьбой и историей.
По дороге сюда, он понял кое-что важное. Что в скитаньях нашёл то, что собственно и искал. Человека, которому дорог. Комнату, в которой его ждут. И пусть счастье то было продажным и недолговечным, пусть были туманны и обманчивы перспективы… Но это было действительно так. И что, спрашивается, сделал Отто О’Рейли? Всадил нож в свою мечту, глядя в полные немой мольбы глаза безумным скорее всего взглядом, шепча слова о прощении, лишённые всякого смысла. Он понял это лишь недавно. И преисполнился уверенности, что именно то время хочет вернуть. Но вновь изменились приоритеты к концу затянувшегося изрядно пути. Быть может, именно это желание и было бы единственно правильным. Замкнулся бы начатый им порочный круг – пропала бы тяжесть загубленной жизни, а всё это – забылось бы тёмным кошмаром. Стоило бы загадать, чтобы не было города никогда, чтобы не наносил он удар тем проклятым кинжалом, чтобы вообще не вспоминал об этом месте и дороге кровавой, что к нему привела. И чтобы просто был счастлив. Ценил то, что у него есть. Замечал то, что не скрываясь маячит перед глазами. И не гонялся бы больше за пустыми мечтами.
Но снова не повернулся язык ни слова сказать.

Скорее всего, именно это и было бы правильным. Логически верным, спасительным выходом. Но снова молчит Отто, на Кьоль взгляды исподлобья бросая. Он не достоин такого, не должен всё это забыть. Смириться обязан, переступить и дальше пойти. Но причина истинная вовсе не в этом. Забыть дорогу сюда, означало расстаться с частичкой себя, выкинуть в урну фрагмент собственной жизни. Пусть даже настолько пугающий и неприятный, но… Были ведь на пути и неплохие моменты. Все они отливали оттенками серебра – заставляли сердце сжаться воспоминания. Он снова рискнёт. Сделает то, на что не хватило смелости на мосту. Совершит, наконец, правильный выбор.
Отто шагнул вперёд, с ненавистью глядя на омерзительное существо перед ним:
- Как же я жалею, что вообще с тобой связался! – бросает в лицо отрывисто фразу, - Как же я ненавижу тебя! – крепнет хриплый голос, переходит в крик, что эхом разносится меж стенами зала, - Верни мне Лило, тварь! А ей отдай то, что уже отобрал когда-то.
Можно было бы и точнее сформулировать просьбу. Использовать более конкретные формулировки, не оставляющие для свободной трактовки никакого пространства, но Отто не стал. Он знал, что если город захочет – то найдёт лазейки. А если не станет – то и так всё поймёт.

Я откинул страх. Не было место для него, перед лицом сего города. Я слышал голос в его голове, но к этому я уже привык. Пусть голос говорит, пусть этот город рвет мне душу. Все равно. Он не возымеет власти надо мной. Не стану страшиться перед лицом конца моего. Ведь это конец? Потому что в моей жизни я стремился лишь к этому самому моменту. Я шел к нему, прорубая себе путь мечем и предательством. Я шел сюда, отрёкшись от чувств и сентиментов. Я, наконец, понял смысл всей своей жизни. И что же происходит с человеком, когда он в конечном итоге исполняет свою цель? Верно, он становится ненужным. Не будет мне больше места на сей земле, но такова уготована была мне судьба. Мой жизненный путь, захватывающий, словно роман талантливого писателя, со своими неожиданными сюжетными поворотами, наконец наткнулся на эпилог. Скоро будет последняя строчка. И в ней будет храниться одна лишь мысль: мое пожелание.

Дойдя до сюда, мне с каждым шагом казалось все больше, что мое желание- слабое, фальшивое. Да, я жаждал исполнения его, как жаждет маленький ребенок груди матери своей. Я хотел нанести конец... Но что если есть иные, лучшие цели? Что если после того, как я произнесу его- мир не станет лучше и я не избавлю его от заразы? То, что я считаю заразой, половина мира считает панацеей. На свете разные люди живут. Готов ли я ради мести, греющей душу огнем Ада, пожертвовать судьбами этих людей? И зачем мне сдался Кьоль? Этот проклятый город... Желание, что хочу произнести я- я мог исполнить его сам, своими силами. Так почему же я решил найти "простой" вариант? И жизнь свою загубил.

Но нет, не могу я сейчас думать о таком. Я уже иду по коридору, где в тусклом свете я увидел этого монстра. Не было жалости, отвращения, страха. Был лишь вопрос: зачем Бог создал сие существо? Ведь на все в мире- Божья воля. Так в чем же замысел? Бог, ответь мне! Зачем ты создаешь таких монстров? Чтобы они забирали души у грешников и те отправлялись в Ад? Но зачем?! Зачем, как маленький ребенок, ты капризничаешь и проверяешь нас? Зачем даешь нам ложные надежды в виде этого чумного чудовища? Если ты хочешь мир, в котором люди жили без греха, то зачем же ты, именно ты, а не Дьявол, манишь нас "яблоком"?

Я стоял и хотел понять замысел Божий. Но кто я такой, чтобы разгадать труднейшую загадку мира? Я лишь жалкий человек, поддавшийся на блестящую наживку. Я сам привел себя в эту ловушку, а теперь виню Бога. Это жуткая проверка...

Я думал над вопросом. Он не выходил из головы. Хотелось знать, почему был создан Кьоль? Как был создан Кьоль? Кто его создатель? Это, казавшееся живым, существо пронзало меня мириадами глаз. А я не знал, что говорить. Я не знал, что желаю.

Да и остались ли у меня желания, к этому моменту? Я помню, как услышав про Кьоль, я с уверенностью сказал себе, что найду его. И загадаю крах бича Божьего- Османской империи. Я так хотел этого, куда же делась моя уверенность? Я знал ответ. Все просто: за путь этот долгий, я понял, что мир не таков, каким я его представлял. Я понял, что Бог не таков каким я его представлял. Все в этом мире было чумным. Зараженным. И неважно было, по сути, избавлю ли я мир от одного жестокого государства. Ведь его в считанные моменты заменит другое. И люди будут продолжать убивать друг друга. Ведь это наша природа, мы созданы были такими. Не нас винить нужно, а Создателя.

Я чувствовал, что настало время говорить. Что говорить? Я думал, что не знаю, но затем понял: у меня не оставалось желаний. Лишь вопросы. Я не хотел быть всесильным, я не хотел вылечивать мир от болезней, не хотел дать миру справедливость. Ведь такие изменения не должны доверяться смертному. Я не имел права на ошибку, ведь мир мог погибнуть, лишь из-за желания одного янычара. Нет, я не смел взять на себя такую ответственность. Я начал понимать, что мир должен быть таким, какой он есть без вмешательства этого города. Да, я был обижен на Бога, многие были обижены на него, но я все еще верил, что только его воля сможет изменить мир к лучшему. А люди могут быть лишь инструментами, но никак не мастерами.

Оставалось лишь одно верное желание и много вопросов. Я должен был уничтожить Кьоль. Во мне боролись сущности, которых я не мг примирить. Одна требовала смерти Коьля, как богомерзкого создания, что лишь нарушает порядок вещей, когда другая утверждала, что все в мире создано Богом, а значит смысл есть и в этом городе. Я не мог понять, чего же я хочу. Почему же так все трудно?
Я стал, как стоял бы перед своим подчиненным. Гордо возвышалась грудь моя, в руке правой, крепко сжатой, ятаган. Я принял решение.

- Я считаю вас противным Богу существом. Вы позволяете людям вершить их суд, но это противоестественно. Никто не имеет права играть в Бога. Я не позволю людям приходить сюда, теряя души, и менять мир, как им захочется. Бог- единый закон, Бог- единая сила. Ваша же душа, по всей видимости, проданная Дьяволу, пусть отправляется к нему же. Может быть не первый,- я шумно вдохнул, готовясь сказать свой вердикт,- но я желаю, чтобы обрушились шпили, хранящие сердца, желаю, чтобы кровь больше не текла по артериям проклятым, пусть лопнут пузыри на лбу вашем. Я желаю вашей смерти, canavar!*

Пит был вымотан, спокоен и умиротворен. За последние дни он научился думать обо всём сразу и одновременно не думать ни о чем. Мериады тревог и сомнений рождались в воспаленном разуме и разбивались о несокрушимую стену обреченности, обрушивались в безду смирения, тонули в пучине безразличия. Душа Брауна гибла, и причиной этому был Кьоль. И Кьоль же был единственным спасением.

Голос Кьоля был ласков и прельстив, он обещал исполнить мечту Пита, убеждал что его путь был не напрасен. Возможно так и есть, это было бы прекрасно. А возможно это всего лишь уловка, и такой вариант Брауна тоже устраивал. Всё что угодно, лишь бы избавиться от неведения. Жизнь или смерть - не важно. Только пожалуйста, одно из двух..

Вот он, момент истины. Пришло время поведать о своей мечте. Слов товарищей Пит уже не слышал, и почти не замечал их присутствия. В голове - лишь пустота и Его голос. ЖЕЛАЙ.

- Желаю исцелить весь мир от чумы и других болезней.

Это был день. Серый и прелый, задавленный запахами осени. Приторно-желтые листья. Убогая трава. Лужи грязи, поглощающие каменные мостовые.
Это был обычный день.
Для тех, кто проснулся в своих кроватях. Для тех, кто шел к кузнечным мехам. Кто шел на затопленные поля. Пек хлеб и заплетал косы. Стирал в грязной реке.
Для тех, кто сжигал чумные трупы. Кто рыдал в темноте углов на задворках собственной памяти.
Это был день, как многие другие до него.
Мелкий дождь барабанил по доспеху земли. Въедался в почву, разрыхляя ее, разжижая. Он был насквозь пропитан больной гнилью. Или это только казалось?
Круговорот жизни. Точка смерти. Начало пути, что неизменно ведет к концу. Кто-то умирает раньше. Кто-то уходит позже. В смерти нет доблести и чести. Нет коварства и надменности. В ней ничего нет.
Только пустота.
Это был просто день.
Где-то ругались собаки и дрались коты. Где-то кипел котелок на задыхающемся огне, разнося запахи рыбной похлебки. Где-то было тепло и сухо. Кто-то говорил про поездку в порт. Кто-то рассказывал про участившиеся набеги пиратов. Кто-то просто молчал, уткнувшись в чашку без дна.
Такой светлый день.
Несмотря на темное небо. Несмотря на бесконечные дожди.
Словно все изменится именно сегодня. Разойдутся тучи и выглянет солнце. Вспашет лезвиями лазурь серое покрывало неба. И станет лучше. Чуть-чуть. Самую малость. Покажется сначала, что ничего не произошло. И даже закрадутся сомнения.
Но что-то изменится.
Оно будет расти, пропихивая свой тонкий стебелек сквозь грязь и пепел, холод и гниль, сквозь тромбы мертвецов. Оно будет становится все выше и сильнее, вытягиваясь к солнцу. Оно будет бороться со злыми ветрами, чтобы где-то стало светлее. Чтобы стало хорошо.
Чтобы смех и слезы радости. Чтобы тепло прикосновения и сжатые пальцы рук. Чтобы объятия. Такие, каких не бывает. До самой дрожи пробирающие. Стук сердца – сильного и смелого. Готового к переменам. Чтобы нежность откровений и пламя любви.
Чтобы показалось на один короткий миг – не зря все.
Нет. Не зря.
Конечно не зря.
Оставленные позади призраки. Шаги, утопающие в кровавых лужах. Следы, ведущие до адских врат. Раздавленные позвонки и пробитые черепа. Безумие на кромке радужки. В тайных закоулках истлевающей души.
Не зря. Не может быть, чтобы зря.
Все станет лучше.
Дорога упрется в надежду. Дорога подарит мечту. Дорога доведет до конца.
Нужно просто поверить. Нужно просто сжать кулаки и не чувствовать горячих слез, что текут по щекам, капая на холодный камень холодного сердца. Нужно просто дышать, как бы не хотелось сжать легкие в узел. Нужно просто жить. Несмотря ни на что.
И все станет лучше.

***
Он смотрел не моргая. Не видя. Не слыша. Вглядываясь в тенета души. Дотрагиваясь бережно до стучащего сердца. Он был молчалив и спокоен. Он знал, что это очень больно. Больно терять. Больно решать.
Он все-все понимал.
Может потому и молчал. Бесконечно долго.
А потом просто кивнул.
И голос зазвучал, как звучал когда-то.

Ты закрой глаза... и просто представь.