\Вырождение\ | ходы игроков | Червивый хлеб

Червям посчастливилось не запомнить перемещение на Поверхность: только смутное чувство осталось, что было не шибко приятно.

Была поздняя ночь. Свежий воздух свободно проникал в лёгкие, а тот бесформенный орган, что заменял Червям сердце, нерегулярно бился, причиняя терпимые страдания: гораздо лучше, чем совсем ничего не чувствовать. Деревья шумели, раскачиваемые прохладным ветром.

Перекрёсток, на котором оказались четверо сменивших обличье Червей, предлагал весьма скромный выбор направлений:
Вперёд - Шелест, 20 миль.
Назад - Озеро Чудное, 5 миль.
Влево - Тракт, 200 миль.
Вправо - Громодуб, 8 миль.

И что первым делом сделал Глупец, очнувшись в Ольне и похлопав глазами? Ни за что не догадаетесь.
Ольна встала на руки. Не слишком ловко, не слишком быстро, но встала.
- Шут, а Шут... ой, прости, Гарт, больше не буду, наверное... а давай разминку устроим? А то с Му... Рансентом страшно, а с Питом... это не смешно.
Произносила она сию сбивчивую речь, по прежнему стоя вверх тормашками. А что? Она ВЗРОСЛАЯ, УМНАЯ И САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ (Му...Рансент исключение), она имеет на стояние на руках полное право!

- Ша! Шобала, - Рансент беззлобно огрызнулся на девчонку и развернул бумагу, - Сказано идти в Шелест, это туда.
Указав рукой направление он посмотрел на товарищей, а затем снова на листок. Пялиться посреди ночи в бумагу было не просто, приходилось вертеть её так и эдак, что бы разобрать написанное, но Рансент всё же уловил суть послания.
- Итак. Назад, это к озеру, раньше был проход. Он нам как собаке пятая нога. Туда, - наёмник указал рукой, - какой то Громодуб. Там жил, какой то чёрт. Кто таков? Чей-то жрец, видать полезный тип. Но может быть, уже сыграл в ящик. Посему предлагаю титьки не мять и курс держать куда сказано. А будет надо, прогуляемся обратно. Возражения?

- А может все-таки утра дождаться, чтоб в темноте ноги не ломать? - хотел было поинтересоваться Пит - но не смог! Чудеса какие-то... Вот они, клятвы последствия, не может он теперь воле их главного перечить. А воля была - титьки не мять, то есть - не терять попусту времени. Ради проверки осознанной идеи Пит еще сперва попытался предложить пойти к озеру, а потом - в Громодуб и тоже не смог.
- Нет возражений, - а вот это сказать уже смог.
И, что было пожалуй интереснее, смог Ольну за грудь облапать. И вывод сделать, что хоть и звучала воля Мудреца как "титьки не мять", понимать её следовало все же в переносном смысле, а не в прямом. Ну точно чудеса.
А на случай, если вместе с фальшивой личиной Глупец обзавелся еще и фальшивым характером под стать внешности и решит натворить какую-нибудь глупость, Зуд изготовился ловить того. Просто ловить, не более.

- Но Му... - хотела было начать спорить Ольна, но осеклась. Потому что Пит, сволочь такая, взял и принялся лапать её там, где у девушек постарше развивается грудь.
- А НУ ПШЁЛ ПРОЧЬ! - Взвилась Ольна.
Она вернулась в общечеловеческое положение довольно красивым перегибом и с ходу бросилась на Пита с кулачками. Ибо где это видано, чтобы он смел себе такое позволить?!
Впрочем, ему ещё повезло - существо, похожее на молодую девушку, не стало доставать ножи. И очутилось в объятьях охотника.
- Отпустил. Быстро.
Навыков больше не стало? Защита всегда имеет преимущество? Интересно...

Перехватил бросившуюся на него Ольну безо всяких проблем - сам удивился даже. То ли его новое тело было сильнее нового тела Глупца, то ли сам Глупец, в общем-то, не особо превосходил его...
Пит усмехнулся. И он еще недавно был готов делать то, что ему скажет вот эта? И она сама еще думает, что может что-то требовать?
Тем не менее, он её все же отпустил. Но не из-за каких-то там требований, а лишь потому, что вот так стоять, держа кого-то, было совсем не к месту.

Глупец понял всё. И Ольна ухмыльнулась, когда Пит её отпустил. Значит, так?
- Благодарю тебя, о величайший, - произнесла она предельно ядовитым тоном. И всё равно полезла обниматься, да как! Чуть ли не в штаны к нему полезла!
Был ли это достойный ответ - просто скопировать поведение? Неведомо. Но это было весело.

- Вы ещё облабызайте друг друга, - хохотнул наёмник дождавшись разрешения сцены. - Раз все закончили, предлагаю заткнуть варежки и тронуться вперёд, если ни кому больше светлых идей в голову не лезет.
Рансент вновь протянул руку, приглашая всех тронуться уже в указанном направлении и злобно оскалился. То ли задумал отвесить затрещину первому прошедшему мимо, то ли просто решил припугнуть.

- О, с удовольствием! - и Ольна полезла ещё и целоваться. Что? Прямой приказ. Не спорить же?
Но бля, что я творю? Нарываюсь. Самой руку поднять ещё раз духу не хватит.
И мало того, что целоваться полезла, так ещё и потащила Зуда Пит куда-то в пространство.

А Пит как будто и не обратил внимания на выходку Ольны. Ну девчонка, ну в штаны лезет. Был бы он настоящим Питом, а не носителем фальшивой личины - так только и рад был бы. А если бы Пит был рад, то и Зуд радость изобразил на лице. Мол, ну влезла, а дальше-то что делать будешь?
А тут и Мудрец подоспел, предложив им "облобызать друг друга". Да не вопрос, что!
И, не долго думая, обхватил Ольну покрепче, да и поцеловал взасос. И порадовался, что она думала примерно так же, как и он.

- Ах, черти - устало вздохнул Рансент, глядя на примирившуюся парочку, - что б вас всех вывернуло!
Покорность червей его, конечно радовала. Но покорность эта отдавала жаждой напакостить. Со злости наёмник пнул обоих, что бы повалить их на землю.
- Ишь чё учудили! - рявкнул он, - есть чё сказать, говорите. Нехрена дураком меня выставлять. Ну? Либо говорите, либо шагайте уже куда сказано!

Поцелуи... Ольне понравилось целоваться: над признать, Пит умел это делать подозрительно хорошо для существа, жизнь которого длится самое большее час. Но вот понравилось ли это Глупцу? Категорически нет. И если будет возможность, впредь он...
Но тут "милующиеся" получили чувствительный удар от Му...дреца (Ольна, отставить попытки переврать имя!).
- А ты, Мудрец, разве не хочешь задержаться вне Бездны? - Да, он страшный. Но после всего, что произошло в последние полминуты... Глупец был малость в ударе. - Так что давайте сделаем крюк через "озеро".
Но уже по тому, как Ольна вцепилась в Пита, можно было понять, что Глупцу явно не хватало привычки перечить старшим, хотя вряд ли это кто-то заметил - они уже перед поцелуем сделали всё, чтобы не расцепиться.

- Ладно, хорош комедию ломать, - Пит наконец отпустил Ольну. Новая формулировка Мудреца нравилась ему куда больше старой.
- А сказать есть чего. Там, в бумаге, не сказано ведь, что сразу всей шоблой надо в этот Шелест ломиться. Вон, разделиться, например, кто-нибудь до этого Громодуба может смотаться да узнать, что за жрец там водился. А остальные тем временем - до Шелеста и там уже по ситуации. Ну и потом четвертого дождаться, ясное дело.

- На озере делать нечего, это точно. - ответил Рансент, пропустив мимо ушей вопрос о задержке. Он то, может быть, и хотел бы, да только не его, Глупца, это дело. А вот предложение охотника показалось довольно здравым, видать сказалось то, что он смог дать отпор. Сразу и голова заработала.
- Да, всей толпой шагать не обязательно. Да только тебе не прогуляться одному, уж больно рвёшься. Пойдёшь ты, - Мудрец ткнул пальцем в Шута, - Пойдёшь, и всё там разнюхаешь. А затем, найдёшь дорогу в Шелест. А мы, прямиком туда и двинем.

Наконец с прелюдиями совместной жизни было покончено: Мудрец взял слово, и приказы были распределены. Шут повиновался беспрекословно. Кажется, ему тяжело далось облачение в плоть: мимика его была больно неестественной.

Трое Червей направились в Шелест прямиком через тёмный лес. Нутра их не нуждались в пище, грудь - в воздухе, а сердце - в крови. Впрочем, нежитью назвать их язык не повернётся. Черви - вот слово. Другого не дано.

На пути было тихо, так тихо, как бывает в лесу, в котором творится неладное. Даже волки не выли, изменяя обычаю. Чуть шелестела листва, оправдывая название скрывающегося где-то впереди поселения, вздыхали тяжело древесные кроны, раз от раз слетали с ветки на ветку незнакомые птицы. Лес что-то знает. Думает о чём-то. Шевелится. Дышит. Тихо. Затаился. Ждёт. Знает. Смотрит в душу. Лес - рядом, в каждом движении. В каждом шагу чувствуешь, как наваливается сверху тяжесть ожившей зелени... Постепенно шелест сменялся шумом бурлящей воды: где-то недалеко бежал быстрый ручеёк. Вдруг впереди загорелся свет...

Свет скорее вынырнул из-за поворота, нежели явился сам собой, но несущий его путник шёл столь быстро, что неожиданное появление близкого огня застало Червей врасплох. Он в двадцати шагах. Вскоре тень от факела сместится, и глазам его явится... пустая дорога? Трое странствующих в темноте фигур?

Черви... Шёпот в голове.

И Глупец отреагировал первым. Раз - и в лес, за дерево. Только Ольну и видели. Может, взять и сбежать? Если не услышать приказа, то ведь это не будет нарушением верности?
Нет. Слишком опасно.
Ольна положила руки на кинжалы. Мало ли?

Зуд рассудил, что добрые люди по ночам в тёмном лесу просто так не ходят. Рассудил - и в сторону с тропы сошел на всякий случай. А потом подумал немного и еще и стрелу на всякий случай из колчана достал и на тетиву наложил. В конце концов, их компашка сильнее всего походила на шайку разбойников. А раз так - почему бы не соответствовать образу?

Черви метнулись в рассыпную и вот, Рансент остался один. Что-то, что было в нём людского, говорило ему, что бояться нечего, путники встречаются на дороге. Но привычка заставила его скользнуть в темноту, как раньше он прятался в грязи. Так и в этот раз, он затаился там, где не будет обнаружен, останется скрытым и посмотрит, что же случится дальше?

Черви, словно гонимые светом посланцы мрака (отчасти именно так дело и обстояло), мгновенно сбежали с тропы.

Незнакомец шёл достаточно быстрой, уверенной походкой человека, привыкшего к долгим странствиям. Был он средних лет. Нос прямой, губы узкие, глаза большие, блестят зелёным в огне факела. Нахмуренные брови выдавали тяжёлую мысль, роящуюся в его покрытой капюшоном голове. Он совершенно никоим образом не проявил волнение, если таковое и поднялось в его душе, когда нога ступила там, где только что стоял Червь. Вдруг путник остановился и внимательно посмотрел себе под ноги.

В следующий миг...

В следующий миг Пит не сдержался и выстрелил. Слишком уж подозрителен был этот путник, уверенно идущий куда-то во тьме ночи. Слишком некстати он остановился именно там, где еще несколько мгновений назад стояли черви. Слишком... пугающ? Пожалуй.

Ольна нервничала. Вот зачем было брать с собой тяжёлый и неудобный арбалет, если так и не собралась его зарядить. Быстро сбросить его на землю. И тихо-тихо поползти вдоль дороги.
Тренькнула тетива. Пит? Как кстати. Он отвлечёт внимание, пока она обходит. Поползли.

Пожалуй остаться стоять на дороге, было бы неплохой идеей. Что бы сделал ему этот человек? Да ни чего, но он сам мог бы узнать, узнает ли человек в нём червя. Но Мудрец уже прятался в тени деревьев, а проклятый следопыт заметил его следы и теперь он будет сильно удивлён.
Спустя мгновение уже Рансент был удивлён. Один из червей не сдержался и решил подстрелить путника. Несколько мгновений наёмник колебался, но потом всё таки вытащил меч и вышел на дорогу, завершить дело, начатое червями.

Зазвенела сталь выхваченного из ножен меча, и тут же возле шеи путника просвистела стрела - мимо. Незнакомец, явно не впервые оказавшийся в подобной ситуации, сделал шаг навстречу вышедшему из леса наёмнику и приготовился к ближнему бою. Впрочем, преимущество было явно не на его стороне:
- Кто вы такие, чего вам нужно от мирного путника? Бандиты? Достаточно я угробил вашего брата, чтоб наполнить этой чудесной ночью и ваши чресла болью.

И действительно, а что ему было от него нужно? Сдох бы он поскорее и тем самым решил моральную дилемму, остановиться или нет. Мёртвый уже не спросит, а живой он ещё только рот раскрыл, а уже надоел, что сил нет. И не объяснишь ведь ему ни чего теперь, да и объяснять то нечего. Остаётся только бить и Рансент ударил.

Мирные путники на то и мирные, что ночью по лесам не ходят и "чресла болью наполнить" не обещают. А черви на то и черви, чтобы таких подозрительно мирных путников делать еще более мирными.
Мёртвые не кусаются. И поэтому Пит выстрелил снова.

А Ольна... замерла. Спасать спутничков? Зачем? Если следопыт её найдёт, то она всегда может выставить себя дурой, а нет - на нет и суда нет, придётся драться. Зачем драться? Низачем, так надо.
Но спасать их, если не будет на то прямого приказа... никогда.

Столкнулись. Даже сильнейший из Червей не был ровней человеку. Но несколько Червей, действуя сообща, могли надеяться на... ничью.

- Да будет так!- Рьяно выкрикнул мечник и тут же заткнулся, вынужденный одновременно сделать шаг в сторону, спасаясь от стрелы Пита, и выставить блок на первую смелую атаку Рансента. Впрочем, на этом первом совместном успехе всякое торжество Червей и закончилось. Путник был умелым бойцом, в плоти его текла подлинная кровь, а кожа его полноценно дышала. Отразив первую серию ударов, мечник смог перейти в атаку...

Триумфатор никогда не сталкивался с подобными противниками: эта атака стала подлинной проверкой его боевых навыков. Это не Черви, атакующие всей своей плотью, гнилой природой своей. Это подлинный боец, чьё тело сдержано, направлено разумом в нужном направлении. Удары его точны, действия - выверены. Рансенту хотелось прекратить бой поскорее, как-нибудь извернуться, собраться с силами и ответить, но подобная роскошь не была ему позволена...

Или спасать? А если спасать, то кого?
А не всё ли равно?
Ольна вытащила все ножи разом. Остро хотелось ими пожонглировать, но, пожалуй, это было не вполне уместно. И если то, что она задумала, провалится, Глупцу лучше умереть быстро и безболезненно от истощения.
Вдохнуть, возможно, в последний раз. И начать швырять ножи со всей возможной силой и скоростью, даже и не пытаясь целиться - так, летит куда-то в нужную сторону и пусть летит.
Руки вели. Куда прилетят ножи и в кого?

Мудрец помнил, что победа приносит лишь пользу и не собирался проигрывать. Он не будет пресмыкаться перед неизвестным врагом, что не способен понять сути поединка. Мудрец был намерен победить. Втоптать врага в пыль, заставить склониться перед собой.
Уловив миг передышки Рансент с тихим шелестом вытянул второй меч и набросился на противника со всей яростью, что дал ему его хозяин. Свой шанс он решил использовать как можно раньше, обрушивая на человека град ударов, руководясь лишь своей буйной яростью.