Обитель [DoW] | ходы игроков | Шестое столетье. Жизнь есть жизнь.

Бурые горы.

На небесах вспыхивали цветастые молнии и печальный гром оглашал окрестности долгим рокотом, свинцовые волны облизывали скалистый берег Бурых гор, изредка обрушивая в пенную стихию тяжелые камни. Пахло солью. Стонали монолитные скалы, вздрагивала земля. Тяжелые черные валы накатывали на Многокаменск раз за разом. Молились смертные. Трещала дамба. А боги в недосягаемой вышине выясняли между собой отношения, деля в думах своих землю жалких смертных и выясняя между собой, кому и что должно принадлежать.

Но разве может хоть одно божество, будь это хоть сам Алькувир Свободолюбимый, запретить сигларийцам двигаться в новый мир? Люди видят перед собой белоснежные горы, сияющие и недоступные хребты земные, укрытые на вершинах бархатными свинцовыми тучами. Манящие вечно и вечно недоступные.
Люди видят плодородные зеленые долины, - шепчущие травами, пронизанные теплыми искрами одуванчиков. Видят синие неназванные реки и высокие, пригодные для строительства лодок деревья. Люди тонут в море, сражаются со смертельными штормами чтобы приплыть сюда. Раз за разом рискуя своей жизнью. Здесь, гибнут от болезней. Здесь, бьются насмерть со свирепыми динь-донгами шаг за шагом отвоевывая для себя новую землю!
Но сигларийцы двигаются вперед и не собираются отступать.


Велики замыслы гордых магнейцев! В мечтах своих видят умирающих пиратов, видят гордые корабли и смертельные легионы шагающие на край земли, зрят мудрых философов в белоснежных тогах, зрят величие своего народа. Ввысь возносятся иллюзорные города великолепного мрамора, уходят на свободу благообразно улыбающиеся счастливые рабы. Рабовладельцы сдаются- пираты сами собой кидаются в огонь с улыбками на прекрасных лицах, расставаясь со своей прибылью. Государство богатеет, торгует, процветает. Но на чем основана его прибыль?
Кто в шестом веке, кроме самых отчаянных мореходов, поплывет на утлых лодчонках склизлого тростника в незнакомые воды морские, чтобы вести торговлю и сражаться со свирепыми усингами на Штормовом острове? Страшные истории рассказывают люди об этих самых диких усингах – пыточные столбы, мучительные казни. Убей его – или он убьет тебя! Как иначе отстроить Агнаций, когда орды котов год за годом нападают на просвещенных магнейцев, убивают строителей и запугивают их семьи?
Но даже если милостью Фовеата не умрешь в когтях свирепого усинга, не умрешь в плену исходя собственным криком у усинговского пыточного столба, наверняка умрешь в море сражаясь с беспощадными штормами, в кровь разбивая руки, выблевывая собственные кишки и ломая кости. Умрешь, чтобы зажравшиеся сенаторы далекие от презренных дел людских поставили тебя вне закона, отняв у твоей семьи единственное доходное ремесло – умение сражаться, умение захватывать рабов и перевозить их на невольничьи рынки Гелиополиса!
Ведь всем известно.

Утонченные магнейцы не занимаются черной работой - магнейцы не любят охотиться, сидя днями и ночами в засадах да выстужая хрупкие кости в мокрых лесах. Магнейцы не валят деревья, и уж точно не утруждают себя тяжелой монотонной работой вроде выделки шкур или презренного изготовления инструментов. Сбор пищи, вырубка лесов, строительство лодок, добыча камня в карьерах – всё это живет благодаря рабам. Чем может компенсировать государство недостаток рабочих рук? Беднейшие из магнейцев вынуждены наниматься на эти черные работы сами, однако, во все времена утонченных людей Фовеата слишком мало.

Неспешно текло мучительное время. Простые люди проклинали долгую жизнь, но не могли вырастить за все годы своего тягостного существования более одного-двух детей.
И уж совсем напрасно тронули люди Иерофанта древние, угодные сердцу родительские алтари! Разве могли кому-то помешать маленькие молитвы маленьких крестьян? Теперь же людям навязывалась иная вера – нужно было забыть молитвы отцов и поверить в некоего понтифика, строителя мостов. Но что есть мост в представлении первобытного магнейца? Трухлявое, обсиженное слизняками гнилое бревно перекинутое сквозь вздувшийся водяной ручей.

Говорят, сенат издал приказ выкупать детенышей тварей урлоков – это стало последней каплей, переполнившей чашу магнейского долготерпения.
Будь проклят навеки тот, кто сказал, будто урлоки покорные и тупые рабы! Пятилетний мелкий урлок почти ни на что не годится – он слаб, хил и криклив - зато жрет за двоих магнейцев! К семи годам он уже обретает строптивость и скверный нрав. В десять лет, урлок способен разорвать на части крепкого магнейского мужчину – а будучи весьма ограниченным в интеллекте существом, - урлок не умеет бояться, не умеет подчиняться и не способен свыкнуться со своей печальной участью. Нет души в урлокском теле чтобы суметь ее сломить, как происходит это с рабами усингами, динями, хельгами или самими магнейцами.

Очень скоро расплодившиеся урлокские племена обратили просвещенных людей Фовеата в бегство, прочно закрепившись на древних землях магнейского народа. Урлоки грабили окрестные деревни, насиловали магнейских женщин и лениво сражались друг с другом. То было даже не восстание рабов, то было игнорирование рабства. Будучи тугодумными людоедами по своей сути, урлоки даже не поняли что их обратили в рабство – питались красным магнейским мясом, усиленно плодились, противными голосами орали у костров свои скабрезные песни, и выковыривали мясо из своих острых зубов при помощи белоснежных магнейских костей.
Тяжелые времена выдались для Иерофанта! Мелкие бунты начала века, к концу шестого века обратились чередой страшных и кровавых восстаний. Города еще подчинялись Иерофанту, но многие мелкие острова объявили независимость. Пираты теперь не ограничивались захватом усингов, диней и катийцев. В плен начали захватывать самих магнейцев, чаще всего женщин и девочек.
К концу века пираты настолько укрепились, что совершили отчаянный бросок на земли Бурого Материка. Вышибив диней и усингов с их родовых земель (42.24, 43.25), пираты в подражание Иерофанту объявили собственную Республику. Главная суть Новой республики – Грабь, жги и убивай во славу нашего любимого божества Фовеата!


Так жили магнейцы. Не менее тяжелым выдался шестой век для усингов.
На морях плавали лодки, на Штормовом острове щедро лилась кровь, - острые кремниевые ножи вгрызались в плоть проклятых работорговцев чтобы по живому выковыривать кишки и снимать скальпы, на радость островным котам и зловеще вздыбившимся пыточным столбам!
Море обжиралось свежей трупчиной, играясь посиневшими человечьими телами будто котенок волосяной игрушкой. Но не только магнейцы умирали в муках – после того на остров случайно попали некие отвратительные зеленые ящеры именующие себя урлоками, для котов также наступила пора отчаяния.

Магнейцы уводили людей в плен. Кровожадные же урлоки просто жрали – жрали свою добычу живьем не задумываясь о высоком смысле. Высокие. Сильные. Неистребимые!
Веселая жизнь потекла на Штормовом! Пираты охотились на котов, магнейские власти охотились на пиратов, коты устраивали вглубь неприятельской земли карающие рейды сопровождаемые страшными смертями и пытками. А урлоки плодились и жрали всех. Страшная вообще-то жизнь наступила для жителей Штормового. Безысходная да жутенькая.
Говорят, однажды, на остров сунулись мнарские дагоны и смешные карлики катийцы – среди белых костей на урлокских стойбищах, опознать кто здесь был премерзким дагоном, а кто гордым магнейцем – не составляло возможности. Гордые дагонские лодки были пущены на костер, а медные самородки урлоки просто выбросили в море за ненадобностью.

Большие дела происходили на Штормовом. Но на родной земле котолюдов все это казалось далеким и неинтересным. Спроси материкового вождя что он думает о свершениях островных котов – усинг скажет горько и просто: Позор.

- Послушай Сказки Былого, сын мой. – Скажет старый вождь, пуская из ноздрей горькие струи сизого дыма. Покусывая кончик деревянной ароматной трубки да поглядывая вдаль.
- В давние времена, наши далекие предки насадили у подножия Вечных Клыков Богорощи, великолепные зеленые леса – место для сочной тишины и неторопливого лунного покоя.
Бродили среди благословенного шепота листвы древние хвостатые, осознавая свое истинное признание. Кто мы, спрашивали они у звезд? Кто мы, кричали во время огненных извержений. И однажды Раконр подал знак - коты созданы чтобы принести в этот мир честь и волю! Собственным примером показать жизнь воина – как нужно пройти свой охотничий путь на земле, чтобы это было названо Достойной Жизнью! Чтобы спели об этом песню сказители у костра, чтобы соседние племена восхитились твоими подвигами. Как случилось с древним королем по имени Сидящий Бык, как случится с тобой, если ты проживешь праведную жизнь…

…Шли года. Слова старого сказителя обретали смысл.
Людям не нравились те зверства что творили островные усинги. Едва ли мог порадовать рассказ о содранной коже пирата, или о том, что котята Штормовой Земли имеют привычку вырывать у пиратов глаза и играться с отрезанными человечьими головами. Для большинства материковых усингов это являлось несмываемым позором – какая честь в издевательстве над пленными? - спрашивали они себя и не находили ответа. Чужаками, отвратительными чужаками становились островные коты в усинговском обществе!
Острова обосабливались, плаванье по морям интересовало лишь немногих. Большинство же усатых воду не любило, считая животноводство более достойным делом для истинного усинга. Небольшой торг с презренными слабаками динями, трубка для вдыхания дыма, ритуальная битва на посвящении молодняка. Манный початок к завтраку, писк любимых котят. Нет, жизнь материковых котов текла неспешно и достойно. Жизнь же островных котов текла кроваво и страшно.


Где-то текла жирными, пенными реками горячая кровь, а где-то царило благостное затишье. Удачным выдалось начало шестого века для диней, и уданым, выдался же его конец.

Отстроена гробница Диньдхаратхи, - крепкие валуны в два человечьих роста, кропотливо обработанные ребра. Камень и прямые углы. Торжество геометрии!
В иные времена, лишь курган памяти увековечивал мощь цивилизации диней – теперь же есть дворец и положено начало строительству великому храму. Возносятся ввысь колонны, трамбуется песок. Тысячи людей трудятся в едином порыве, создавая, улучшая. Изменяя этот примитивный мир!
Познаны числа, могучие мыслители скрипят умами во тьме чадных факелов - измеряя, упорядочивая, составляя таблицы чисел. Темна ночь Бурых гор. Но математики верят – скоро всё изменится. Скоро, совсем скоро осветят дини этот блеклый мир светом собственного методичного разума!

Хороша жизнь диней в шестом веке! В прошлом остались мучительные войны, процветает торг с усингами.
С освоением далекого юга, правда, возникли определенные трудности, когда столкнулись четырехрукие мураши с племенами высоких светловолосых чужаков, именующих себя сигларе: Сигларе не жрали себе-подобных как отвратиные динь-донги. Не захватывали людей в рабство. Не убивали ради темных ритуалов и извращенных убийств. Но границу собственных владений обозначили четко – незваных чужаков в приграничье ждала смерть.
Делегация светлокожих послов объявила диням жестко: то наша земля и мы не отдадим вам ни пяди!

Острова и Океания.

Это случилось незаметно, случилось как-то само собой, хотя в древние времена немало мореходов рассталось со своей жизнью чтобы скрыть секрет. Ахеронцы вышли в море.
Вышли без помпы, без громовой песни труб. Лодки отчалили от берега в мокрую фиолетовую ночь – отчалили, чтобы плыть вперед. Чтобы найти изгоев потерянных давным-давно. Младших братьев рыдающих в ночи, презренных трусов и беглецов.

Заросшие камни древнего разбитого Гронда. Мертвенное мерцание огней города поставленного на костях хельгов. Нынче здесь возвышается грозный Дархак, и горькие волны Нэфеса бьются о его склизлое подножье не в силах сокрушить земную мощь.
…Приятно пахли просоленные веревки, сладковатой гнилью пованивало от армии трупов, горькими травами да смертью – ахеронцы плыли вперед стараясь равняться по звездам. Ночь обещала тайну. Душистую и влажную.
Чародейка ночь манила вперед. Море подсвечивалось огнями – там где проплыла ахеронская лодка сияющий свет! Множество звезд во тьме искрами. Туманное кольцо ленивого Стража.
Люди ликовали – можно, можно оказывается приручить гордую стихию! Спрашивали себя в душе: почему, отчего мы так долго игнорировали море? Отчего жались к земле, боясь войти в воду? Люди веселились, люди фантазировали о новых странах. А потом веселье померкло враз, ибо ночь обратилась штормом и волны Нэфеса пришли отомстить за павших хельгов.

Не раз и не два пропадала армада гордых лодок в пенных морях. Ахеронцы плохие моряки. Созданные Мортисом для черной магии, - ахеронцы не умеют плавать по волнам.
Вырубались древние леса. Ресурсы маленькой страны уходили на отчаянную мечту – отомстить далеким хельгам и отыскать своих затерянных братьев. Послы отплывали – иные исчезали насовсем, иные возвращались назад, не отыскав в морях никакой суши. Возвращались сломленными, испуганными. Возвращались с горьким вопросом в сердце: « а вдруг мы одни в этом мире? И Дза лишь врет, опасаясь раскрыть страшную правду?»

Очень скоро иссякли богатые земли, раздаренные лучшим из воинов за успехи да захваченные успешнейшими из аристократии. Большая часть Ахерона пустынна и бесплодна, лишь на западной оконечности Острова Крови, под защитой могучих гор, притаились немногие зеленые земли. Но деревьев не хватало. Не хватало инструментов, не хватало рабочих рук. Все теснее аристократам и приближенным к Дза жрецам! Силен лишь тот, кто может прокормить стада своих изебрей – но чем их прокормишь? Лугов мало. Голодных ртов много. Только трупы не хотят есть.
Воины теперь тренируются профессионально – то отдельная каста приучающая свое тело к войне. Но что могут они получить здесь, какую плату могут выплатить им жрецы? Нет врага, чтобы его грабить. Нет плодородной земли, чтобы занять ее. Множество дорогих шкур требуется для армии нежити – но где взять столько изебрей, чем прокормить лошадок, которых требуется все больше и больше?

Невеселые мысли давили на Дза грузом проблем. Умудренная опытом вампирица знала лишь одно – секрет благополучия скрывается на новой земле. И однажды, новая земля была открыта!

К исходу века ахеронцы ступили на песчаные берега своих далеких братьев. Заморские братья, однако, были также горды и упрямы как и истинные сыны Ахарона. Мало кто покорился людям Дза добром. Мало кто принял на веру обещания лучшей жизни под защитой Нежити. Люди привыкли жить своей жизнью – слишком отвратительными казались им армии живых мертвецов, слишком несбыточными мнились сладкие обещания о мире. Судьба исполнительных полурабов аязи с кожаными ошейниками на шеях – не лучшая судьба для истинного сына Мортиса, - пусть и прожил он во тьме, пусть прожил долгие мучительные годы на чужбине. Хельг – враг привычный и известный, а ахеронец вещающий о кровных узах, об обязанностях, о мрачном Острове Крови. Кто он для отступника. Что он?

Полилась на новой земле кровь, обсидиановые ножи утолили жажду, щедрыми глотками выпивая чужие жизни. За годы хельговских войн, ничтожные изменники научились сражаться – но противостоять армиям малефекаров и шагающих трупов, все таки не смогли.
Шаг за шагом армии Ахерона покорили новые острова, - предавая огню деревни, развешивая на деревьях мятежных вождей. Шаг за шагом, при помощи лучников и магов, малефекары покорили большую часть Новой земли (14.29, 14.28). Но покорить весь остров не сумели. Отступники призвали на помощь все свои силы – забросав врага трупами собственных сыновей, мятежные ахеронцы выстояли (15.28). А выстояв, предприняли отчаянный шаг…


В новом веке дети Нэфеса открыли парус. Теперь это не просто долбленные лодки движимые вперед измучившимися гребцами. Теперь лодку несет ветер, а для устойчивости в штормах, долбленки укреплены деревянными поплавками располагающимися за бортами лодки. Суда эти крепкие и устойчивые, суда эти хорошо подходят гневному характеру Морского бога, умея выживать в суровых штормах.

Все также бились в шестом веке хельги с ахеронцами – предавая неприятельские деревни разорению и теряя собственных людей в жарких битвах. Утолили жажду крови Мстители, коварные отступники выучились настоящей войне. Более не проливая слезы у огня – но сражаясь страшно и жутко. А потом наступило странное затишье.

Хельги копили собственные силы – расселяясь по незнакомым островам, открывали новые земли – при помощи парусов забираясь на самый край земли. Постигали радость свободы – когда только море день за днем, когда нет границ и только волны шепчут свои ветреные песни.
Ахеронцы исчезли за горизонтом, перестав приходить с разорением и ядами. Война стихла. Настороженная чуткая жизнь потекла на Новой Земле, - день за днем, год за годом.

А потом заклятые враги встретились на нейтральной поляне чтобы говорить долго и серьезно.
Хельги принесли от своего князя предложение мира. Отступники же, практически изничтоженные силой наступающих мертвецов, предложили союз. Будучи гордыми людьми по своей сути, ахеронцы предложили союз с условием:
- Мы не рабы, и никогда не будем рабами словно презренные аязийцы! Мы не станем убирать дерьмо изебрей и готовить пищу для воинов. Мы ступим в союз как равные или умрем на поле битвы, князь! Мы будет как и прежде молиться нашему богу Мортису и ты не тронешь древние отцовские алтари. Более того, мы желаем чтобы наши люди вошли в твой совет вождей, - мы породнимся с вашими правителями и будем жить как равные. Сражаться как равные и умирать как равные! Никогда не будет гордый ахеронец презренным рабом!!! Если ты откажешь, князь – мы умрем как полагается воинам. Умрем, убив сотни твоих людей и унеся свои тайны в могилу. Если согласишься – принесем отмщением южным убийцам вместе с тобой. Презренные братья наши воскрешают трупы, но и нам открыты секреты некромантии. Позволь нам изучить науки – и мы научимся магии исцеления, научимся истреблять нежить и предавать живых покойников земле. Как и положено Мортисом от века!

Полуостров Мнар.

Ах, этот дивный полуостров Мнар!
Пропахший сырыми туманами да болезненными болотами, позвякивающий мухами да мерзопакостными кровососами. Обитель горячки. Заморских вкусных болезней. Обитель густолиственных деревьев, обитель соленых отвратно теплых морей и конечно же, обитель маленьких зеленых дагонов. Уродливых. Склизлых. Горячечно-бредовых порождений вечно голодной богини.

В этом веке дагоны занимались разным.
Жирнейшие из дагонов раскачиваясь на лодочках жрали тасиму и снисходительно отрыгивая, швыряли тухлую рыбку своим «гребцам». Гребцами по традиции называли тех дагонов, которые потея и скуля, несли огромную, украшенную медью да резным деревом сухопутную лодищу дагоновского понтового богача, сквозь непроходимую сэльву. Понтовый как правило самодовольно потел, рассказывая гребцам историю своего успеха. Это тоже часть ритуала! Гребцы, как правило, самого богача ненавидели лютой ненавистью, смакуя в голове цветастые картинки мучительной смерти этого самого богатея и всей его семьи. Его родственников, его не принесенных в жертву бабушек да дедушек, но слушать истории успеха вменялось в обязанности.
«Сын мой, вот как-то раз...в годку этак…А-рррррш! Мать моя Левиагидра, куда ты шагаешь зогг ползучий!...Так вот сын мой, первая моя успешная сделка с шерстнолицыми произошла в тот день….У-ш-шшш-ррр. Да раздери тебя Кутулу, поддонок склизлорылый, жаба, урлочище тупоголовый! Как ты ее несешь, пень трухлявый! Почему так тряско!!! Вот я тебе задам…»

Иные дагоны плавали по суше. Иные беспонтовые плавали по морю.
Милостью Левиагидры был исследован островок Сона-Нил. Сотни дагонов погибли в пучине морской чтобы доплыть сюда на своих уродливых лодках, но добыча того стоила! Километры пустынь, барханов и барханистых колких пустынь. Ни дерева. Ни животных. Земля раскалена, бесплодна, земля зловеще молчалива. Земля так и пышит благополучием – Да. Да. Вы плыли сюда не зря, маленькие, уродливые дагоны!

Помимо освоения Сона-Нила, беспонтовые лодкари торговали с урлоками и магнейцами. Урлоки иногда отдавали взамен рыбу, иногда шкуры хрюкокрыс, иногда красивые ракушки, иногда белые черепа заморских карликов, а иногда предлагали своих мальков чтобы вырастить из них воинов – Увы, после того как одна деревня была целиком вырезана повзрослевшими урлочьими тушами, Кутуулу запретил выкупать подобное «добро». Незадачливых торговцев торжественно принесли в жертву, а земля урлоков (31.17) стала местом казни. Правда, вместо того чтобы лить зазря благословенную дагонскую кровь, умнейшие из богачей постановили отправлять людей к урлокам. Если ты сможешь посетить эти места и вернуться домой здоровым – ты прощен, сын мой. Левиагидра тебе благоволит! Говорят, за целое столетье это удалось ажно двоим дагонам! Так что, казнь была довольно честной и очень даже дагонократичной.

Дагонократия – это такая форма правления, когда немногие богачи плавают в своих медных лодках, а миллионы беспонтовых мечтают стать понтовыми богачами. Понтовые богачи рассуждают с вышины своих лодок про общедагонские ценности и неприкосновенность каждой отдельной жизни! Убить одного, согласно дагонократическим ценностям – это ужасно и непрощаемо. Но когда Кутуулу развлечения ради приносит в жертву Левиагидре целую деревню – то всё пучком. Это нормально. Это называется гуманитарное жертвоприношение.

Благодаря дагонократии или нет, но торг с магнейцами шел очень даже неплохо!
В обмен на соль дагоны отдавали своих рабов, а учитывая что магнейцы не делали различий между ребенком и стариком, считая каждого дагона воплощением уродства, беспонтовые торговцы очень скоро научились продавать своих стариков, калек и уродцев (бывают и такие в обществе дагонов! Большие синие глаза, длинные ресницы, растительность на голове, чистая, лишенная гнойников кожа, высокий рост – мерзище, а не дагон !).

Но все же, торговать с магнейцами да урлоками, растить тасиму и радостно заселять Сона- Нил (а заселяли его примерно каждый год, потому что каждый же год старая колония в пустынях вымирала) – удел беспонтовых. Понтовые жили иначе! Понтовые торговали с катийцами за медь, скупали плантации тасимы и помышляли в душе своей о свержении великого Кутуулу. Да и кто он по мнению понтового купца, жирного раздобревшего старикана увешанного медью с ног до головы, лениво булькающегося себе в лодочке, покуда гребцы тащат его жирную тушу сквозь сэльву? По мнению понтового дагона – Кутуулу всего-лишь кусок урлочьего дерьма! Он живет в своей пещере, дрыхнет век от века, у него нет плантаций вкусной нажористой тасимы, нет десяти медных лодок и нет ценностей дагонократии. Кутуулу вообще лох. Правда, говорили об этом пока шепотом, в кругу избранных задов на обжирательных пирах. Говорили богатые старики из тех, которых следовало приносить в жертву, но которые благодаря своему богатству и влиянию избежали столь благородной участи.
- Мы, понтовые дагоны, всегда поддерживаем общедагонские ценности! Приносить из века в век стариков в жертву –это хорошая и полезная традиция. И вы, маленькие беспонтовые труженики продолжите приносить своих родителей в жертву, иначе у нас станет слишком много лишних ртов! Но мы, богатые жирные дагоны не можем быть принесены в жертву. То будет невосполнимая потеря для всего Мнара. Это не дагонократично! Поэтому, скрепя сердце, нам придется передать этот великолепный дар, эту милость Левиагидры вам!
Мы же со своей стороны расскажем вам про успех. Про то как нужно добиваться успеха, про то, так дагонократия способствует успеху и что дает полезного в итоге, этот самый успех! Желаешь послушать сын мой? Вот корзина для пожертвования. Стоимость одного урока – три рыбы.


Покуда дагоны познавали общедагонские ценности. Катийцы добывали медь.
Без устали трудились в недрах гор могучие молоты, залитые потом мастера изготавали украшения, посуду, медные инструменты и наконечники для стрел.
Мощнее становятся катийские луки, зорче глаза мастеров, богатеют торговцы и Одинокая Гора. Одна беда. Пираты!

Квакушские обманщики-торговцы мелочь, по сравнению с нападками свирепых пиратов. В начале шестого века пираты охотились за пищей и глиняной посудой, к концу же века, пираты стали охотиться только за медью. Нападки магнейцев становились все более жестокими.

Впервые за шесть веков по Мнару потекла красная кровь детей Кутоки – потекла обильно и жирно! Города укреплялись, с тонким звяканьем катийские стрелы пробивали тела проклятых воров, но магнейцев это не останавливало. Пираты нападали снова и снова, впервые катийцев стали захватывать в плен, случалось, даже и пытали, надеясь выведать секреты технологии.
Много богатства принесло катийцам их уникальное умение – не ведали гномы голода объедаясь рыбой и хрюкокрысятиной, - благодаря торговцам дагонам, в достатке имелось у подгорного народа макуаитлей и щитов. Плавали бородатые с беспонтовыми квакушами по морю, вкушая на сладкое сытную тасиму. Но в конце века добыча меди принесла катийцам еще одну диковинку – Горе. Черное, беспросветное, страшное.
Многие прибрежные семьи лишились своих людей – кто-то погиб в стычках с пиратами, кто-то захвачен и уведен в вечное рабство, учитывая что разумных катийцев и всегда было немного – настоящая трагедия!


В шестом веке урлоки воевали и ныряли за моллюсками в море. Войны текли далеко за пределами полуострова Мнар, где-то среди песков да огня. А вот мирная жизнь Мнара развивалась вполне терпимо. Немного бунтов, немного кровавых смертей, немного усмиренных мамочкой мятежников – все как всегда. Немного сожранного показательно коричневого мяса и горьких слез.
Благодаря нашествию муранчи и развитию рыболовли голод слегка отступил. Урлок голоден всегда. Но теперь можно было перебиваться морскими гадами, а на худой конец, жрать омерзительные литьстья тасимы, кою продавали хитрые карлики дагоны. Тасима довольно мерзкая на вкус штука, зато она согревает нутро и дарует чувство сытости! Богатый урлок никогдане станет жрать такую мерзость, но беднякам выбора не оставалось.

Богатство и бедность в урлокском понимании понятия размытые. Богатый урлок отличается от бедного тем, что вместо тасимы жрет жирное мясо, чаще встречается с мамочкой у большого костра, а еще него хватает мозгов чтобы не убивать дагонов-торговцев. Вместо убийства, башковитый урлок меняет водоросли на красивые ракушки и жемчужные камушки которые он сумел достать из моря. Иногда богач даже находит применение меди – чесать спину или украшать свою кожу пирсингом значительности ради!

Богатый урлок спит тамже где и бедный урлок – в большой мокрой пещере, в грязи, среди разномастных тел. Иногда правда, богатый урлок может задуматься о собственном поле – все урлоки одинаково тупы и прожорливы. Но иногда богатей может подумать: кто я, самка али самец? Самцы как правило коллекционируют макуаитли, а самки белые черепа. Понятия семьи в урлокском обществе нет, также как нет понятия брака, патриархата, матриархата и прочех сложных слов.
Урлоки просты и нетребовательны, однако, иногда богатый урлок насмотревшись на дагонов, в подражание мерзким карликам пытается тоже доказать свою значительность. Ума, правда мало на что хватает.
Богатого урлока бедные таскают на своих плечах без всяких лодок, а если им это надоедает то могут и сожрать. Урлокократии в мире не существует.

Трехречье. Восток.

Люгер раскрасил кончики крыльев красной краской, помолился Селестии на счастье и отправился на войну. Чтобы духи сохранили мужчину на войне – жена зажгла огонь в расписном глиняном кувшинчике и с тех пор каждую ночь зажигала свечу, надеясь что доброе пламя Всемогущей Селестии сохранит бойца на войне.
Женщина молилась далекому Аликорну и зеленым деревьям, молилась звездам в недосягаемой вышине и туманному Стражу, надеясь что именно ее муж вернется с войны. А люди уходили, опадали осенними листьями, снимались с мест. Храбрые мужи погибали. Возвращались к родным домам горской пепла…

Люгеры идут на войну! Летит от деревни к деревне грозная весть – Война, война, большая война началась!!! Чадные дымы возносятся к небу чтобы сообщить окрестным селениям страшную весть – Война началась!
Давно уже засиделись люггеры в обороне, теряют свои границы и территории – теряют могилы стариков и родовую память. В шестом веке Аликорн повел крылатых людей на войну.
Раскрасив цветные перья в тревожно алый цвет, люгеры ринулись в самую гущу боя. Поначалу – иберы вместе с мятежниками быстро опрокинули селестианцев, но верные заветам Аликорна – люгеры быстро учились. Копьеметалка- чтобы бросить копье дальше и прицельнее, щит – чтобы защититься от вражьего дротика, крепкие могучие крылья за спиной, чтобы нападать на врага сверху.
Слабые люгеры, как долгое время казалось им самим, оказались свирепыми бойцами! привычное к нагрузкам тело, мощные мышцы. Враг силен, но и мы не хуже! Со зловещим чавканьем входили дротики в крепкие тела иберов, с хрустом, обрубались крылья у мятежников. То не зверство. То сама жизнь – убей, или убьют тебя и твоего сына, изнасилуют жену, в муках вырежут всю семью. Сожрут кости. Растащат тела на мясо. Предадут забвению…
К концу века, селестианцы сумели отвоевать часть своих древних владений (22.07, 22.06), а также заселить приграничье (23.06), (23.07). Густо заросшие травами, проглянули из под земли белые камни древних люгерских храмов.
Селестианцы пошли бы и дальше окрыленные долгожданным успехом, но из лесов выползли карлики Рен…


Традиционно рены любили своих свиней.
Свинину ели на праздники, если в будни, ели в священные дни суровой аскезы и в праздники самой веселой обжираловки. Свинина на углях, свинина под углями, свинина на огне, свинина подкопченная на дыму. С горькими травами, без трав, с личинками, без личинок. Сырая. Подтухшая. Заветренная. Подмокшая. Свежая, трёхдневная. Всяко-разная. Свина потреблялась в огромных количествах, потреблялась с чавкающим урчанием и хорошей драчкой за обед.
В шестом веке, благодаря крылатым люггерам, рены открыли еще один секрет изготовления свинины…
С ревом, бранью да пьяными бессвязными выкриками, орды уродливых карликов верхом на свиньях врезались в беззащитный люгерский тыл. Нападения крылатые ожидали откуда угодно, но не отсюда. Досадная оплошность! Нанизанные головы крылатых украсили собой пики, макуаитли щедро испили вегетарианской крови.
- Тьфу, тьфу, тьфу! И чего эта вокруг нас? Справа живут бабы и слева бабы! – Недовольный воин добивал дубиной люгера. – Арлеиньё нападает, вот крылатый тоже нападает, да еще и корешки жрет, будто это мясо. Тьфу на вас! Как жить, спрашивается, как жить нам в этом грубом, материалистичеком мире?

С хряском, лопнул череп крылатого. Радостно хрюкнув, боевая свинья занялась мертвым телом.

- Была ты трава и росла на солнце.
А вот пришла моя кабана.
Моя кабана. Такая красивая и толстая.
Сожрала траву и может быть однажды сожрет меня.
Никому не выстоять одному. Ха-ха-ха!

Зеленокожий философ Шань Чи нежно погладил свою чавкающую свинью. В лесах ему нравилось больше – зато у крылатых женщин много занятных горшков и разноцветных перьев. Из перьев можно сделать красивый головной убор, а горшки это и вовсе песня!
Благодаря мастерству люггеров, очень скоро рены познали секреты томленной свинины и хорошенько проваренной хрюшки в ароматном бульоне. Жирная похлебка согревала сердце и веселила желудок.
Множество оружия и полезных в быту инструментов, меняли лесные рены за обожженные на солнце горшки и кувшины. Одна беда! Горшки быстро портились, быстро разбивались и требовали замены. Сами же рены лепить из грязи ничего хорошего не умели.

Война с люггерами, благодаря демоническому мечу проходила успешно, однако нашествие ороков замедлилось когда на смену мрачным соснам пришли мелкие дружелюбные рощицы. Обласканные солнцем. Умытые дождем. Отвратительно дружелюбные и пропахшие благими намерениями. Добрые рощи Селестианцев.
Рены морщились и чихали, даже свиньи куксились и хрипели. Новый лес ренов напугал! Наступление замедлилось, а потом и вовсе как-то само собой захлебнулось. Рассвирепевший Тань Чень в отместку замучил своего нового хранителя.


Неторопливые бхараты основали в шестом веке новые города. Названия вселяли в нацию осторожную надежду: «Первые шаги» и «Новый рассвет».
Благодаря конной езде, все дальше расходились люди Чулха Керахвале чтобы нести людям свет разума. Кто-то тянулся к Новому Богу, иные отступали на далекий юг, чтобы спасти свои древние алтари посвященные темной богини Кали. Мелкие бунты, мелкие стычки. Больших не было – не в характере бхаратов биться против власти, да и власть не слишком-то лютовала, принося пусть и небольшие, но все-таки плюсы. Благодаря конским стадам отступил голод, шаманы научились лечить гнилые ступни и холодную горячку. Проредили разбойничьи стоянки крепкие воины, многие деревушки страдавшие век за веком от нашествия грабителей, были отстроены заново.
Бунтари отступали почти без жертв, иные сдавались вместе с семьями, предчувствуя свою горькую судьбу. Иные убивали себя сами. Иные, собрав собственное отчаяние в тугой комок злости, нападали на людей Чулха-Керавале чтобы погибнуть на копьях с честью. Как это и поется в древних песнях о Кали Смертоносной.

Как бы там ни было, в конце века владения Триумвирата расширились. Между новыми стоянками зародился неуверенный торг. Большой же торг шел с Панийцами.
Увы! Оплатить труд ткачей бхаратам почти нечем – многие возжелали прекрасных, тонко исполненных тканей, цветных да великолепных, но кумыс и конское мясо плохая плата за хорошую ткань. Панийцы и сами умелые охотники, поэтому на пищу менялись неохотно. Конникам же в обмен предложить больше нечего. Все чаще, торговля заканчивалась стычками, все чаще слышались угрозы и недовольство.
Если они умеют что-то делать, а мы не умеем - следует отобрать у них это искусство!
Так говорил народ.
Пусть Чулха Керавале вещает о высоких материях, но бхараты всего-лишь люди. Зимы всё дольше, дожди все более холодные, все чаще невыносимые ветра гонят едкую стужу от гор. Теплая, прикрытая шкурами ткань жизненная необходимость в этих суровых восточных краях…


Неторопливо текла жизнь бхаратов, также неторопливо тянулось бытие Дракканисов. Ящеры не привыкли менять свои традиции слишком быстро, и все же, в жизнь пришли изменения.

У нации появился новый предводитель Ашшай Сихур. Указы нового владыки теперь пишут на крепких дощечках, сохраняя знания. История более не разрозненная череда фантастических сказок – история дракканисов единая нить, увековеченная в памяти народа при помощи букв.
Однажды на табличках было записано следующее:

«…Ведется на с-с-севере торговлишка занятная с торопливыми крылолюдами! Крылатые эти странно выглядят – вместо чешуи у них розовая кожа, а на спине прорастают уродливые отростки кои именование имеют крылищ-ща. Крылатых этих с каждым годом становится все меньше. Все меньше привозят на торг чудной посуды, приятной такой посудишки для народища драккансов!
Истребляют крылатых некие дикари иберы с запада. А востока, нападают на розовокожих уродливые торопыги по имени – рен-ашш-рен. Рены эти народец непостоянный и глупливый, священным зверем именуется у них гнусная хрюкала. Хоюкалы эти глупы и свирепы как и самые торопыги рен-ашш. Ренши эти чем-то похожи на дракканисов, усмешка судьбы! Но живут много меньше а поклоняются странной штуковине с речением Таньшш-Шшшшань.

Иногда рен-ашш нападают на народища дракканисов, тогда приходится нам выходить на поле брани и убивать глупых реншшей. Дело это глупое. Но ренш глупы, глупы хрюкалы реншей - они уважают только силу!»


Панийцы основали первые суды – по странному стечению обстоятельств очень скоро самые важные должности были заняты арлекинами и богатыми ткачами. Бедных людей радостно отправляли на суд. Но если кто-то слишком сильно начинал верить в загадочную надпись: «Перед Гаудимом все равны», то игральная яма становилась делом времени.
Впрочем, не все и сразу, не каждое событие свершится в раз по мановению крыла Бармаглота! Так говорят кропотливые ткачи, сплетая разрозненные нити в единое целое. В иных судах что-то и получалось, - в присяжные там попадали люди справедливые, а большое число порой уберегало присяжных от подкупа да черных запугиваний. Разумеется, не всегда. Но порой приговоры выносились справедливые, а сами судьи становились добычей мудрых чеширов.

И все же, арлекины становились проблемой, особенно в конце века, когда удалось перенять секрет изготовления деревянного меча. Вооружившиеся клоуны, одетые в цветастые ткани поглядывающие сверху вниз на простых смертных – эти самые арлекины все более впадали в разврат. Гаудиум сотворил своих детей для развлечений! Помимо игральных ям очень скоро в обычай вошли страстные оргии, вдыхание наркотических кореньев и мужеложество. В конце концов, жизнь Гаудиума коротка – так отчего не испытать в ней все и сразу?

Так мыслили воины, отвлекаясь от кровавых приграничных походов. Снимая с себя кожаный доспех и отправляясь на отдых. Пусть Бармаглот силен, но стране нужны бойцы и защитники - а крепче арлекинов среди панийцев никого нет. Пусть сказочный дракон играет в свои нелепые суды, пропахшие кровью и потом воины знали простой секрет – Предводитель не может расформировать орден с вековыми традициями, а если он даже попробует это сделать…Ха-ха-ха. Представьте себе нашего бога Гаудиума, смеющегося страшно и жестоко! Вот и развлекались клоуны так как умели - издевались над простым людом, отнимали то, что хотели отнять, не брезговали садизмом и уважали страстный секс. Живем-то ведь один раз! Кто знает, когда убьют тебя на границе?

Помимо арлекинов, назрела еще одна проблема. Докучливые, скучняки бхараты приходили к границам за меном на ткань. Но кроме своей приевшейся конины предложить им больше нечего – панийцы покупали лошадей, но животные эти редко когда приживались в развесёлых землях.
Все чаще приходили ткачи на аудиенцию с Бармаглотом, возмущаясь неравным торгом.
- Наши охотники и сами в состоянии добыть для себя пищи! Но ткань стоит дороже чем какое-то молоко и несколько кусков жесткого мяса. От зари до зари мы гнем спину в короткий летний сезон, чтобы собрать больше хлопка. Растет он лишь в теплой области приокеанья, вдали от пагубных ледников и холода. Края там жаркие и дикие, множество сборщиков гибнет от болезней. Не легче ткать из шерсти зверей, сходя сума от безысходности и скуки. Ибо мы Па любим веселую жизнь, монотонная работа для нас пытка! О многомудрый, запрети эту проклятую торговлю!!! Дикари-бхараты полнятся ненавистью, все чаще приходят они с ссорой вместо мира. Несколько караванов было недавно разграблено, несчастных же торговцев избили до полусмерти. Разве нет у нас арлекинов чтобы защитить честь простых ремесленников? Или созданы эти поганые клоуны только для пьянок и наркотического угара!?

Пустыни и Трехречье. Запад

В чадном дыму выгорает пустыня, бредят миражи и песок корчится в огне.
В шестом веке состоялся последний страшный бой полуголых дикарей. Четыре армии выдвинулись против усуулов, - не кому было помочь карликам, не кому было протянуть руку помощи. Равнодушно взирали на разыгрывающуюся трагедию высокие горы, но мало кто из разумных смог впоследствии воссоздать отгремевшие события. Люди пустынь еще не вели записей и не сохранилось летописей чтобы помянуть храбрость павших

Дюны видели. Зелень выгоревшего неба, когда льдистая синева превращается в выцветшее болото, взирала с недосягаемых высот. Впитывала в себя земные картинки. Небо видело как пришли с запада хеши - шагающие ровными рядами жукоглавцы, ведомые своей царицей восседающей скрестив ноги на огромнейшем из Пурров.

Мрачным рокотом отзывалась скалистая пустыня прислушиваясь к шагающим легионам жукоглавцев. Рр-ром. Рр-ром. Рр-ром! Хеши шли дружно, шли в ногу, потрясая щитами для устрашения. Скрежеща жвалами. Ударяя копьями о землю. Царица услаждала свой взор впитывая картину боя – красный шар солнца в вышине, зловеще пришпиленные тени. Клыками гром-змеев недосягаемые горы возвышаются, трещинами дыбится измученная земля. Красиво. Поделенный на шестигранники мир отразился в глазах царицы. Прекрасно…
А потом единый легион дрогнул подчиняясь ментальному приказу и строгий порядок разбился – неприятельские войска сошлись в смертельной схватке. Крики. Брань! Тревожный скрежет и смерть. Пурры врезаются в живые тела, погибают пронзенные стрелами, рвут на части хлипкую плоть чернокожих уродцев.
Крепко стояли гордые усуулы – но если скрестить два лучших копья, одно обязательно сломается, так сломалась и сила карликов. Дрогнули. Отступили. Укрылись в городе, обстреливая врага грозными и мощными стрелами. Красными. Злыми. Алкающими дрожащей плоти поганых хешелюдов.

Но хеши сражались в шестом веке иначе. Хитро. С заковыркой.
Вместо честных сражений жукоглавцы взяли город в крепкую осаду, день за днем, месяц за месяцем пытая усуулов голодом и безнадежностью. Карлики стояли крепко – даже когда пересохли источники и разлагающиеся мертвецы заполнили кривые улицы несчастного Уухешави, уссуулы не дрогнули.
Хеши вошли в мертвый город когда не осталось живых. Умерли почти все – Те, кого смерть все же помиловала, взяли свои луки и копья в дрожащие руки и вышли на последний бой. Преимущественно женщины и дети, худые старухи с иссохшими мешками грудей. Беззубые старики. Они сражались до последнего, сражались с упорством обреченных – сражались страшно, зло. Но хешам не ведомо сострадание к инакоглавцам - фасетчатые глаза оставались холодны к подвигам чернокожих людей. Уухешави был вырезан с корнем и не кому было сложить песен о последнем подвиге его несчастных жителей.

А жизнь двигалась дальше, благоволила хешам посылая жукаглавцам благие годы процветания.
Все больше становится пурров, вдоволь еды доставляемой из зеленых областей. Царство богатеет новыми хивами, новыми кошми полнятся земли Нештек. Забыты страшные сказки о временах голода – нынче Нештек улыбается своему народу. Процветает торговля с хамари. Приходят издалека рассказы о победах богоизбранных солдат, сама царица, случается, посещает отдаленные ульи. Народу тогда набивается великие тысячи, - люди тянут к Упорядоченной свои ладони, священных хешелюдиков и маток-хранительниц, кашментари потеют и мучаются от боли – пытаясь удержать собственных подданных.
На таких столпотворениях затаптывают несколько десятков человек, но оно того стоит! Кошми удостоившиеся того, чтобы увидеть вечносиятельную проживет долгую и счастливую жизнь. Считается, что это залог удачи и бесконечного порядка в грядущей жизни.


Фоу не воевали. Фоу убивали, грабили и разоряли вымирающие деревни, к концу века отвоевав для себя новую землю. Армии под предводительством военных вождей, двигались дальше и дальше, и однажды пришли в пустынную местность необыкновенного жара и вечной бескормицы. Растрескавшаяся земля. Ядовитые озера.
Коням здесь не выжить!
В ужасе застыли легионы фоуветян встретившись с незнакомым им миром – иные слегли от пустынной горячки, иные в страхе двинули свои сотни назад. Иные испытали страшную боль, ощутив в своей голове нечто новое и невыносимое. Что-то страшное, что ворвалось в сознание простых воинов и высших жрецов тяжелой гибельной мукой. Так телепаты фоу повстречали жукоглавых уродцев хешей.
Ментальная сила цариц управляющих своими воинами, обернулась для фоуветян страшной пыткой. Фоу не жуки, фоу не могут внимать зову Цариц. Но многие из телепатов сошли с ума в жутчайших муках расставшись с жизнью. То был неожиданный и мрачный эффект! Жукоглавцы и фоуветяне не могут жить рядом – болью, болью, невыносимой болью оборачивается для фоуветян встреча с хештеками!

Зеленоглазые люди не пошли в пустыни, напуганные чем-то грозным и прежде неизвестным для них, фоу двинулись в свои родные зеленые степи. Кони падали издыхая от жары и бескормицы, ломались колеса у телег, больные люди оставались на раскаленной земле, чтобы умереть и быть растащенными неутомимыми хешелюдиками. Множество воинов погибло в пасти хитрых гром-змеев, множество отравилось испив горькой водицы из отравленных оазисов. Так пустыни встретили Фоу – а ведь было это только приграничье и настоящее царство дюн начиналось гораздо дальше.


Умасленный череп гордой воительницы блестел на солнце, достойные мужчины обходили сие поганое место с руганью и плевкам, но Хашум-Эйге, прозвавшая свою лавку «У Хашум-Эйге» это не смущало. Лук карлика на счастье, крепкое копье для значительности. Торг шел неувернно, прямо сказать очень робко, - ведь даже презренные рабы стеснялись покупать что-либо из рук женщины. Хашум-Эйге лишь радостно склабилась, попивая из глиняной чашечки бодрящий отвар гриба прозванный воительницами «чайгте». На войне Хашум встречала гораздо более худшие вещи, нежели плевки и оскорбления. Гнев мужчин собственной расы всего лишь укус хешелюдика в сравнении с укусом хеша-воина. Даже смешно, когда эти глупые мужчины надувают щеки.

И все же, не так просто складывались события для Хамарийской Империи в целом.
Женщина торгующая на рынке, - невиданное, позорное дело! Общество негодовало, общество волновалось штормовым морем. Бабы вышли на торг! К жирнейшим отправились баи и просители. У Империи сейчас не лучшие времена, разве могут женщины отнимать рабочие места у наших сыновей!? Разве можно столь поганым образом менять наши традиции. Женское место в доме – если каждая баба вооружившись копьем начнет строить своих достойных мужей, что, ЧТО из этого получится?
А времена и в самом деле выдались неважными. Империя и в самом деле надрывалась, рвала из себя жилы воюя на далеком юге. Во все времена хамарийцам едва хватало ресурсов в пустыни. Несколько веков удавалось сохранить хрупкое равновесие, но в шестом веке равновесие это нарушилось и хамарии потребовалось множество новых товаров.
Главным образом недоставало древесины – чахлые леса пустынь не годились для вырубки – каждое дерево там с палец тощего аглы, трухлявый ствол проеден жуками и гнилью. Настоящих же зеленых лесов у хамарийцев почти не было, переданная от хешей земля стала небольшой помощью, но слишком, слишком мало этого для Хамарии!

Урлоки и урломари более не отправлялись на войну – множество поганых бездельников этих расплодилось на побережье, урломари по-крайней мере ловили рыбку и добывали питательных морских гадов к щедрым столам баев. Урлоки же просто жрали, плодясь и наполняя собой землю.
В иные годы, - у баев было множество жен, но сейчас все иначе – хамарийки уходят в цахалы, записываются туда радостно, передавая вести друг другу. Там можно вырасти! Там можно получить доспех, там, именно там обретешь ты свою душу сестра! Те, которым повезет вернуться назад – изменятся, в корне переосмыслив для себя хамарийскую жизнь. Им более не нужны дети и мужья, хамарийки занимаются торговлей отправляясь для мена к хешам. Большинство же хамариек гибнет в уссуульских войнах и детей от этого больше не становится.

Для самих баев война растратное и пустое дело годное лишь для женщин. Впрочем, истории проникали в общество – говорят, бабы в цахалах отвоевали при помощи хешей немного земли для Империи. Говорят, многие женщины поселились там, услаждая свою душу боевыми походами и грабежами. Говорят, неких далеких врагов уссулов становится все меньше – но какое до этого дело баю, прожившему всю свою достойную мужскую жизнь вблизь столицы. Почему? – думает он. - Почему мы голодаем и рвем из себя жилы чтобы истреблять врага коего мы даже не видели! Какая от этого прибыль лично мне и моим сынам? А ведь эти карлики вполне могли бы сгодиться для хорошей торговли…

В шестом веке, впервые за много веков, людей в Хамарии умерло больше нежели родилось. Опустели великолепные гаремные пещеры прославленных баев, размножились тупые урлоки на востоке. Орды этих странных полудрузей принялись пощипывать приграничье (17.22, 17.23).
Хамарийки научились изготавливать луки в подражание чернокожим карликам, мужчины же разрывали кожу на своих голых черепах от возмущения – богатых, высокомерных баб становилось в Хамарии все больше! Пошлые. Одетые нарочито ярко, непуганые бабищи эти могли даже и пожелать мужчине засунуть свой раздвоенный язык прямиком в зад, если его возмущение становилось слишком уж сильным.
Исчез в веках орден Первых. Говорят разгневанный Червь отправил первопроходцев к черным людям, чтобы принести дары мира. Но кто бы стал принимать подарки и украшения от своего заклятого врага, от врага который грабит, разоряет и убивает без всякой жалости, истребляя твоих женщин и детей?
Разгневанные уссулы сняли с первопроходцев кожу, набив разноцветными камушками кишки поганых врагов. Так. Первые исчезли из истории Хамарии. Мужчин эта история не слишком интересовала, а женщины посмеивались: «Ну надо же, сняли кожу! Смешно. Смешно что эти глупые мужики умерли от рук карликов-уссулов! Только мужчины могут быть такими глупыми и жалкими!»


На востоке, рядом с империей Хамарийцев изревле жили Урлоки.
Иногда в эти сухие края наезжала большая Мамочка, - покарать слишком глупых и наградить достаточно умных. В годы же ее отсутствия, урлоки развлекались ленивыми междуусобицами и пощипыванием жирненьких коротышек хамари. Воровали еду и глиняные тарелки, уводили на жратву рабов и слабых аглы.

В шестом веке, как и в пятом, мамочка призвала свои армии на войну, и урлоки вняв ее призыву отправились дружными рядами бить неприятеля! Впрочем, дружными урлоки были только в воображение Мамы. В реальности же это было стадо тупых ящеров вооруженных махушами, периодически ссорящихся, периодически дерущихся, озверевших от долгого пути и готовых убивать кого угодно по его завершению.
Орды урлоков легко смели усуулов – хилый неприятель был разбит в пух и прах, даже костей не осталось на поле боя, ибо зеленокожие трололоки не слишком разборчивы в еде.
Хорошая выдалась битва, хорошей выдалась обжираловка по завершении этой самой горячей битвы. А потом урлоки столкнулись с собственными же мятежниками. Мятежники эти были недооценены большой Мамой – решив усовестить своих разбушевавшихся детей, мама допустила оплошность. Она забыла что командует свирепыми урлоками, а не какой-то иной расой.
Мятежники были свирепы и сильны, с легкостью перебили они отряды телохранителей Всеурлокской Матери. Сама Ма была ранена метким броском копья. К счастью для правительницы, рана оказалась не смертельной и не слишком страшной на вид - то было замечательным везением, ведь у урлоков существовал древних и красивый обычай пожирать своих раненых бойцов!
Раненая Ма отбыла на Мнар, а урлоки остались в пустынях чтобы биться с урлоками же.


Большой толстый кун хранитель дома. За века приручения куны стали больше и свирепее, это не только кот, это друг и защитник! Длинношерстный. Умный. Не подчиняющийся грубой силе. Гордый хищник разглядывающий мир вертикальной прорезью зрачка.

Люди Торна посмеивались – куны свирепы как сами иберы, и нельзя их обратить в рабство с помощью грубой силы!
Дети игрались с котятами, взрослые же звери редко когда подчинялись хозяину, предпочитая жить возле людей, но не склоняться перед их властью. Стараниями кунов исчезли крысы. Не на совсем конечно, но теперь, по-крайней мере крысы жили не на виду людей, - вездесущие грызуны портили зерно и шкуры, портили мясо, еду. Но куны не позволяли размножиться им слишком сильно, поддерживая стабильную численность шнырливых паразитов.
Как-то само собой пошло что иберы полюбили своих кунов – появился даже мелкий божок напоминающий куна…

В шестом веке у Иберики не было больших побед и свершений.
На далеком востоке мятежники бились с Вальхириями оставив до поры Западную Иберику в покое, а люди Андалов меж тем восстанавливали свою страну.
В это столетье для Иберики выпало много неудач. Нашествие муранчи. Голод. Долгие мучительные засухи – когда выгорали поля иберицы и деревянные мотыги не могли пробить земли спекшейся в корку. Захирела и покинута гордая Блейна, места в тех диких краях опустели – люди потянулись поближе к столице, чтобы найти убежище в годину Торнового Проклятья.
После голода пришли болезни в стада тобосов – множество быков погибло умирая от неведомых хворей. Множество богатых пэров разорилось потеряв все свои стада.

Иберика терпела. Иберика держалась крепко. Скальды поддерживали народ рассказывая о силе и стойкости, жрецы кормили людей вблизь больших храмов. Бедная похлебка эта вываривалась на корнях да листья, мяса и иберицы в ней почти не было, но для вкуса добавляли кусочки рыбы. Еда отвратительная – но все же еда.
Больших бунтов не было, но шепотки в народе все же поползли – Возможно, Андалы прогневали чем-то яростного Торна? Возможно, им не место во главе государства?

Без устали перемещался по своей стране вождь Одрин, ободряя пэров и воинов. В конце столетия этот гордый вождь погиб от броска крепкого дротика. Говорят, его убил один из фанатиков, уверенный что именно вождь прогневал Великого бога. Несчастный, умученный голодом убийца был предан страшнейшей смерти, а Одрина сменил его малолетний сын.

Карта:
Полноразмер: ссылка

- Что значит "запретить торговлю"? - Бармаглот от удивления даже приоткрыл один глаз, - Она не обязательна для вас. Хотите - торгуйте, хотите - нет. Но да, арлекинов для охраны я пошлю. И моя личная просьба, даже скорее приказ... Попытайтесь купить у бхаратов луки. А еще лучше - способ их изготовления. И коней живых для разведения. Деваться им некуда - хотят ткань, так придется покупать за нашу цену, даже если им это запретят. А новые торговые партнеры для вас скоро найдутся.

***

Реформы государства заняли довольно много времени. Бармаглоту удалось посеять семена демократии, однако что он пожнет? Безусловно, панийцам предстоит еще долгий путь к истинному народовластию...

Первые Дирижеры и совет пятисот уже приступили к своим обязанностям. На счастье аватара, кого попало па на Народном собрании не выбирали. Да и сам он зорко следил за "народными избранниками". Вздохнув, Бармаглот отвлекся от тяжких раздумий. Сейчас он был в Райватаге и снаряжал посольство в земли за морем. Новые торговые партнеры сейчас были очень нужны его народу

***

Несмотря на ночь, в округе было светло как днем. То горела приграничная деревушка бхаратов, где недавно было совершено первое серьезное нападение на панийских торговцев. Все мужчины, способные держать оружие, были убиты и их тела висели на ближайших деревьях. Арклекины пришли под покровом ночи - потому ни луки, ни кавалерия не помогли бхаратам. Элис Ночная Смерть, Великий Маэстро Арлекинов, мрачно взирала на кучку детей, стариков и женщин. С трудом сдерживая гнев, она заговорила, обращаясь в первую очередь к бхаратской послушнице, что выделялась среди остальных своей одеждой:

- Безусловно, вы знаете, что такое справедливость. Кровь за кровь. Око за око. По справедливости, вы сейчас должны висеть рядом со своими мужчинами - они не стыдились пролить кровь беззащитных, не должны стыдиться и мы. Но сегодня - и только сегодня! - я буду милосердна. Вы уйдете живыми и невредимыми. Уйдете, чтобы передать послание остальным. За каждую каплю крови мирных торговцев, что вы прольете, мы прольем реки вашей крови. Таково божественное правосудие. Донесите до остальных - если нападения не прекратятся, все увидят пламя пожарищ! А теперь - бегите! И помните, в следующий раз пощады не получит никто

Фоусталия, VI век.
Гончарное дело и гончарный круг.
В этом веке фоу наконец-то дозрели до глиняной посуды. Несмотря на то, что многие общину уже несколько столетий с удовольствием пользовались трофейными, добытими на юге, но научились делать только в это время.

Зато сразу стали делать так, что залюбуешься. И всему виной фоувское изобретение - гончарный круг. Просто положенное на бок колесо от телеги, которое мастер крутит ногами. Тут и горшок получается идеально круглым, и тарелки и даже амфоры. В общем, Обитель такого еще не видела. С этого момента в городах фоу прибавилось функций. Кроме религиозных и функций сбора ополчения, теперь еще в городах жили ремесленники, а с ними и торговцы.

Хеши.
Страшное и пугающее пришло к фоу в ту пору с запада. Пока Оверсир ломал голову, что с этим сделать, фоу решили что ужасные чужаки, от которых сходят с ума это величайшее испытание Оверсира. Многие фоу, что считали себя сильными разумом посещали те места, чтобы испытать себя. Многие ломались. Те, кто возвращались несли на себе печать тяжелых мук. Но считались очень уважаемыми людьми в обществе фоу.

Единая страна
Постепенно фоу осознают себя единым народом, не только через волю Оверсира, но и своим разумом. В городе Инсейм проводится сбор всех глав общин фоу, на котором они решают что фоу должны помогать друг другу не только в рамках личных отношений или отношений общин, но и в рамках всего народа. Только так, можно было дать ответ на вызовы новой эпохи.

Фоу дали своей стране имя Фоусталия (что значит "дом всех фоу"). Верховным правителем Фоусталии становиться Собор, который состоит из глав общин всех земель. Медиаторы все дальше отходят от управления страной, сохраняя за собой только самую важную функцию - кадровую, проводя отборы в главы земель и общин, не допуская того, чтобы эти посты покупались.

Собор вводит понятие "десятина". Каждый фоу должен отдать десятую часть выращенных коней или другого продукта, десятую часть произведенных товаров общине. Община - половину собранного - Земле, а Земля - половину собранного Собору. Собор же направлял собранное на самые важные для всех фоу проекты.

И самым важным для фоу в этот век была война.

Война
Вы видели море людей? Когда степь заполняется пылью, что не видно солнца, а по ночам костров от биваков больше, чем звезд на небе. После прохождения такого моря на лугах еще месяц не растет трава - все съедают бесчисленные кони. Фоу редко собираются таким количеством в одном месте. Но когда собираются, зрелище воистину мощное.


Получатели: Оверсир.

Северная война шла уже очень долго. Однако в последнее время она начала затихать. Не то чтобы это было сделано специально... но это происходило. Войска продолжали находится на острове, иногда вспыхивали сражения, но все реже и реже. Местные ахеронцы не вызывали ненависти и страха, как западные, да и сами не стремились к войне. И все чаще у великого князя Теера стали возникать мысли, что возможно княгиня Кали ошиблась с направлением своей мести. С этими мыслями он и отдал приказ начать переговоры о перемирии.

****

Переговоры были долгими и сложными. Слишком долго шла эта война, слишком велико было недоверие. Но дело двигалось и вскоре договоренность была достигнута. Теер был очень удивлен этими переговорами, ведь "извечные враги" откровенно говоря понравились ему своей гордостью и решимостью. Более того - они напомнили ему собственных предков из легенд о Гронде. И проблемы у них были те же - западные ахеронцы, не остановившиеся даже перед истреблением таких же как они! Все это сделало переговоры быстрыми и успешными - князь согласился на все условия. Пусть это будет странно, пусть непривычно, пусть найдутся противники - но его поймут. Эти люди похожи на нас и достойны того, чтобы жить среди нас как равные.
А спустя несколько дней армии хельгов выступили против западных ахеронцев вместе с новыми союзниками.

****

Перемены и последние события убедили князя заняться реформой страны. Если раньше организация фактически устанавливалась каждым новым великим князем, то с этого момента это будет четко закрепленная система. По крайней мере так хотел Теер.

Название: Княжество Хельгион

Правительство: органном управления является совет одиннадцати. Этот совет состоит из 11 наиболее уважаемых и влиятельных людей в стране, обычно включает в себя главнокомандующего, великого жреца, губернаторов городов и так далее. Великий князь так же входит в совет. Совет является совещательным органом - окончательное решение принадлежит великому князю.

Сословия:

Теоретически сословий в Хельгионе нет. Ни один закон не отличает простолюдина от князя. Равно как в этом отношении нет разницы между мужчиной и женщиной, стариком, ребенком и взрослым хельгом. Однако на практике есть князья. Именно они были одарены особым даром Нэфеса, именно они по слухам могут иногда общаться с ним, именно они являются жрецами и именно они ведут за собой народ из поколения в поколение. А потому, хоть никто не запретит простолюдину подняться до любой должности, но подобных случаев крайне мало(но все же есть).

Положение ахеронцев:

Ахеронцы, благодаря соглашению с князем Теером получили все, о чем просили. Они имеют те же права, что и хельги, два места в совете одиннадцати принадлежит им, род великого князя породнился с ними. Их алтари и веру не трогаем.
Негласным приказом великого князя все конфликты стараемся сглаживать, обеспечить максимальное сближение и смешение народов.

Армия:
1)Армии воюют с ахеронцами. По возможности перехватываем и уничтожаем их подкрепления еще на море. И выгоняем их с северного острова, захватывая гексы 14.28 и 14.29.
2)Мстители идут с армией Дор-вала, первые идут с армией Бел-хазара
3)Если захватываем земли - западных ахеронцев вырезаем, местным(если еще остались не продавшиеся местные) даем возможность присоединиться к своим
4)Опять таки по возможности перехватываем торговые лодки ахеронцев(только и исключительно их), ахеронцев режем, товар грабим.

С благословения шаманов и с инициативы короля, в Раконрграде впервые провели ярмарку. Ярмарка располагалась на главной площади, занимая всю ее территорию, которая была отнюдь не малой. Кроме того ярмарка имела свои "филиалы" в пригородах, где оседали гости из далеких городов. Днем торговали, а ночью, когда торговцы наконец убирались с площади, разводили огневища, пели и танцевали. Ярмарка длилась больше недели. Как правило, на ней преобладает мелкая розничная торговля. Покупают и продают меха, мясо, рыбу. То тут, то там, так же присутствуют динь-дини, торгующие своими манными початками. Но были и крупные сделки, как например рыболовы из Котенска выторговывающие себе несколько голов ргрутто для разведения их на севере. Но в общей сложности вся ярамарка это все равно было больше праздником, нежели торговой площадкой. Тут собирались для гуляний и для пений. Многие приходили чтобы воздать почести Раконру и помолиться в богороще. Потом ярмарка станет ежегодным празднеством, которое будет проводиться не только в столице но и в других городах, а так же малых поселениях. Даже в Штормовом начали проводить ярмарки, которые позволили усингам отвлечься от кровопролития и хоть немного, но наладить дела с большой землей, откуда неохотно, с тяжелыми уговорами шаманов из культа Раконра, но шли торговые караваны.
***
Тысячи котов идут к столице, чтобы посетить великую рощу и услышать короля. Богорощи переполнены, а шаманы повсюду жгут поминальные костры. Повсюду, в величественном Раконрграде, далеком от забот и суеты Котенске, подгорном Андереополе, прибрежном Нортфорте и даже на Штормовом среди бурлящих вод окружающих морей женщины рвут на себе волосы, а мужчины кричат от ярости. Один вопрос звучит на всех языках: как поступит Говорящий с Ветром? Как намерен король ответить на вторжение магнейцев, на убийства и угон в рабство усингов? А король сидел на мехах и мирно смотрел как играют дети на террасе. К нему пустили усинга по имени Зуб Ящериска. Он сейчас стоял напротив своего короля и смотрел на то, во что превратился когда-то сильный и молодой предводитель. Говорящий с ветром сидел на мехах в тени одного из дервеьев, которые высадили тут по его указу. Тело кажется было бесформенным, на ноги с распухшими и покрасневшими от подагры суставами лучше не смотреть вовсе. Левое колено похоже на яблоко, правое – на дыню, пальцы ног превратились в переспевшие темно-красные виноградины: тронь – и они лопнут. Больные ноги составлены ровно, под глазами набрякли мешки. Дети все так же игрались на террасе. Кто боролся друг с другом, кто играл с игрушечными копьями. Большинство из котят были мальчиками, лет лесяти, которые играли между собой то в царя горы, то в сильнейшего усинга, то просто рассказывая истории и хвастаясь отцами.
Зуб Ящериска предпочитал не смотреть на своего короля, повернувшись лицом к детям. Когда-то и он там играл, среди этих детей. Лет пятнадцать назад, если не память ему не изменяла.
- Что ты намерен предпринять по поводу вторжения и кровопролитий?
- Ты бы хотел, чтобы я выступил на войну.
- Где уж там, ты даже с мехов не сдвинешься. Позволь мне отомстить магнейцам! В Раконрграде уже стоит целое войско усингов, желающих расправы, в кулаке Андереополя тоже можно собрать котов для мощного удара, а братья с малой земли уже сами начали готовиться к войне! Отдай приказ и мы пойдем на юг и мы выгоним оттуда грязных республиканцев, разграбив их поселения и убив их жен! Мы отомстим за наших братьев!
- Ты хочешь наживы?
- Я хочу крови.
Говорящий с Ветром показал на террасу, где играли дети.
- Посмотри на детей.
- Я не хочу смотреть на детей! Я хочу вогнать каждому грязному магнейцу копье в живот, а потом сжечь его и всю его семью!
- Посмотри на них, – повторил король.
Дети беззаботно играли на террасе, теперь за колодой. Несколько котов стояли на колоде, а остальные пытались их столкнуть с нее, чтобы при этом удрежаться самим. Тот кто останется на колоде стоять последним и победит в этой игре.
- Когда я принял бразды правления, на востоке бушевала война. Дети сиротели, жены вдовели. Я изменил все и установил казалось шаткий мир, но который принес нам спокойствие и благодать. Мало того, начался обмен шкурами и мясом. Товары потекли тонкой струйкой и в этом году мы начали делать ярмарки! Вспомни сколько котов приходило на них? А сколько было от этого просто без ума? Праздники, танцы, забавы, семья и охота вот в чем судьба усингов, уготованная нам богом. А ты хочешь утешить свою ненависть к гладкокожим развязав кровопролитие?
- Ты думаешь это все ради утешения? - с презрением процедил Зуб - Мальчики или девочки, мы все ведем свои битвы, но выбор оружия боги предоставляют нам самим. А ты сейчас говоришь о том, чтобы позволить себя бить! Позволь мне сразиться, позволь отомстить за наш народ! Позволь созвать копья! Большего я не прошу.
- Возможно ты прав. Но это серьезная просьба, Зуб Ящериска. Я должен с ней переспать. Отправляйся домой, я пришлю тебе весть.
- Весть о войне! - уверенно ответил Зуб Ящерсика, после чего удалился оставив короля с детьми на террасе.
***
Инара все еще была в пригороде Раконрграда, когда ее настигла весть о замужестве. Ее принес один из морских котов, который приплыл в столицу намедни. Ее отец, Еловый Вепрь, выдал ее за уже не молодого вождя клана охотников за головами – Черного Ястреба. Инара была не первой женой Ящера. Первая погибла при налете магнейцев на селения усингов, а вторая была мегерой и погибла от копья работорговца, когда их клан совершал налет. Сам же Ястреб, как утверждали многие, в свое время ходил в походы на треклятых гладкокожих еще с котами Зеленой Лани. Той самой, о которой сейчас детишкам на малой земле рассказывают старухи. Молодая кошка улыбнулась. Отцу нужно отдать должное. Он был наместником в Штормовом и отдав свою дочь в жены Ястребу превратил соперника в союзника, обеспечив таким образом безопасность внутри кошачьих владений. Ведь в отличие от большой земли на штормовом коты отошли от традиционной усинговской демократии к правлению одной семьей, как в кланах, так и в малой столице, как называли островитяне Штормовой. Инара сидела в своем типи и слушала. Тишина, царившая в лесах вокруг, лишала ее покоя. Всю жизнь девушка провела либо на острове, либо на лодке. На море же тишины не бывало. Шум волн, разбивающихся о скалистый берег, звук ветра, разгоняющего все вокруг и соленый привкус во рту. Тут, на большой земле всего этого нет. Только деревья, бесконечные деревья, холмы и прерии. Их звуки тише шума моря, да и те кошка слышала лишь тогда, когда ветер начинал шевелить листьями окружающих ее кустов и деревьев. Тогда отовсюду раздавались вздохи, словно кто-то шепчется рядом на неведомом Инаре языке. Сегодня этот шепот казался громче чем обычно. Уставившись на пламя своего небольшого костра, кошка задумалась о том, что ей просто необходимо вдохнуть соленого бриза, а еще лучше ступить на родную землю штормового. Или на худой конец наестся. Со времени аудиенции у короля прошло больше суток, да и там она пила лишь узвары, не притронувшись к прекрасному и сочному жаркому из мяса местных ргрутто с корнями слунки. Все потому, что ей пришлось отвечать на глупые вопросы о том, правда ли что островитяне едят магнейских младенцев, а их дети сами освежевывают трупы, после чего делают из них выварку. Слишком много дикого тут придумали о них. Да, усинги на штормовом делали искоскотты из бедренных костей неприятеля, да воины снимали скальпы с магнейцев и иногда даже не убивали оскальпированных отпуская на волю. Да, были столбы пыток и мегеры делали себе ожерелья из зубов и ушей врага, но все это лишь издержки войны с пиратами, которые брали котов в рабство. Где-то вдали начали выть волки и кошка дрогнула, но быстро успокоилась. Это было хорошо. Вой хоть немного заглушит треклятый шепот. Можно будет поспать, а на утро отправится в гавань, чтобы отбыть на штормовой. Для отца она несла важные новости. Важные и хорошие новости.

Большой Па - самый главный бог. И самый уважаемый.

Как живут урлоки? Хорошо живут. Не жалуются.
Хотя нет, конечно жалуются. У Па бывает голова бывает от их нытья. Хорошо Большая Ма позаботилась о вопросе и преподнесла народу очередное чудо и доказательство величия урлокских богов.
Как обычно, все произошло при огромной толпе урлоков. Было много зрителей, и еще больше телохранителей Ма, чтобы Чудо в виде послушной хрюшки не сожрали прямо таки сразу.
Вообще хрюшку в неволе развел отнюдь не сам Большой Па, но неожиданно умного урлока Ма очень быстро спрятала. Может в будущем пригодится. Не пригодится, пойдет в жрецы.

Вообще Больша Ма в последнее время несколько расслабилась. Притомилась делать все сама, да и не по статусу. В общем ходила добрая-предобрая, пока дело не подходило к массовым казням или изгнанию. В один из таких "рабочих" дней Ма вспомнила о том, что целая орда её возлюбленного народа бесполезно проживает свои жизни не поклоняясь ей и неправильно почитая Большого Па. Пораженная в самое сердце этим открытием, Большая Ма приказала собирать Большой Совет. А вожди заранее начали собираться в большую орду. Пусть и урлоки, но вожди это лучшие особи своей расы и умели сообразить, к чему идет дело. Полтысячи лет систематической селекции Совета давали о себе знать.

В этот раз Большая Ма решил доверить Большой Поход своим верным вождям. Ведь её ждало так много дел непосредственно дома. Вожди понимающе согласились и пообещали все сделать четко и правильно. Не подводя ни Ма, ни Па.

***
О том, как разводят хрюш у урлоков:
Хрюшки не принадлежат ни одному из урлоков. Каждая хрюшка пойманная не в лесу принадлежит Большой Ма. Соответственно загоны для хрюш и капища для почитания Па и Ма в урлокских деревнях и городах это почти одно и то же. Всегда рядом, всегда под бдительным надзором жреца или старейшины. И еще одного большого урлока с махушей. И пары мальков, которые выполняют всю работу по уходу за хрюшками и убираются в загонах.
Загон для хрукокрыс зачастую самое чистое место в урлокских деревнях. Но Ма с этим понемногу борется.

Когда хрюшек в загоне становится много часть из них выпускают на волю, чтобы охотники могли отправится их ловить. А часть идет на ежевечерний праздник пуза, чтобы урлоки могли наестся. После больших праздников хрюшек в загоне может почти не оставаться.

Воровать хрюкокрыс строжайше запрещено. Жрецы могут на глаз заметить недостачу, что немедленно приводит к поискам мерзкого шпиона и вора в деревне.
Каждый урлок может завести своих хрюкокрыс, если попросит Па и Ма в Самом Важном Месте Нуаварока и поклявшись зубастостью станет заботится о полученных животинах.
У Ма в свое время ушло много времени втолковать правила разведения хрюкокрыс даже жрецам. У последних получается хуже, но они быстро набираются практики.

***

День великой уборки. Урлоки по прежнему считают, что это старанная прихоть Ма, но чисткой своих обиталищ урлоки теперь занимаются в десять раз чаще, чем до этого(раз в столетие). И приучаются к этому с детства. Воспитание, как это ни странно, возложено на жрецов. в Нуавароке даже построили специальный загон для мальков, которые должны будут стать жрецами Па и Ма.

***

О войне:

Карлики бездарно проигнорировали явившегося на стрелку жреца Па. А тот был в лучшей своей шапке и плаще из крокодайлы. И народу с собой взял совсем мало, чтобы мелких не испугать пышностью свиты и неземным величием посланника.
Но никого не дождался.
Это даже не просто оскорбление, это неуважение к самой Ма, которая всего-то хотела "воды и еды". Того, о чем жрец нажаловался владычице хватило бы на три сказки. Это не совсем по-урлочьи, но у жрецов Па и Ма немного иной образ мыслей.

***

Урлочьи сплетни:
- Ма совсем рехнулась со своими уборками. Но зато добрая ходит.
- Парни поплыли бить карликов. Братан обежал всякого привезти. И живого карлика. На обмен с дагонами.
- Парни поплыли бить этих. Которые на том берегу. Я бы с ними поплыл, уж там-то реальная драка будет.
- Надо бы что-то делать, но вообще лень.



Получатели:

Было время, когда народ динь-динь ощущал себя сорванным осенним листом, несущимся в бурю. На юге и на севере полыхало пламя войны. Пепел застлал небо. Цунами разбило берег. Алчная лава поглотила город. Казалось, это конец времён, и Динь отвернулся от своих детей. Но то был лишь порог.

Сегодня каждый крестьянин знает, что по календарю земля родит урожай. Каждый ремесленник горд тем, что обжёг за свою жизнь горный хребет кирпича, а каждый воин - верит в силу своих рук. Не полное поэтической надежды красивое и слабое племя, ведомое мечтой. Империя. От синего Мо-Ря до Пепельных гор. От северных степей до южных лесов. Могучее царство в самом центре Востока, что строит новый мир. Сумеет ли?

В этом веке крутятся гончарные круги. В этом веке отрыты глиняные карьеры. Итог: масса простой на вид, но очень практичной и крепкой знаменитой динь-диньской глиняной утвари. Горшок, в котором можно что-то хранить. Пузатый кувшин, что может стать сдержанным и солидным украшением любого дома. Денно и нощно дини обжигают кирпич. Кто отдал этот приказ? Куда он весь исчезает? Зачем его столько много, когда дома из дерева и камня? О том неведомо, но известно, что делается это ради какого-то большого блага. Да и ради чего ещё вообще начинать делать любую работу?

Император Гу-динь, будучи сам по происхождению воином, не перестал им быть и приняв символы власти. Первыми же его приказами были сформированы полки из самых отважных, стойких и опытных воинов. То были закалённые веками жизни на южной границе дини. В Империи есть поговорка: "На юге рождаются с одной парой рук". Это чистая правда: одна пара рук у живущих там с детства занята луком и лишь вторая - молотом или серпом. Динь-донги. Усинги. Пираты-магнейцы. Ящериски. Стреляющие хвоей сосны. Всё это не страшная сказка, но жизнь и быт южных предгорий.

Есть два способа рассказать о том, что такое динь-диньский воин: короткий и длинный. Мы избираем короткий ибо длинным - расскажет сама история. Итак: это мужество. Динь-дини робкий народ, в чьих сердцах нет пламени гнева, а в телах мощи горных великанов. У воина усинга есть честь и стремление к подвигу. У пирата есть азарт, зло обид и жажда наживы. У динь-диньского солдата - нет этого. Но у него есть несгибаемое мужество и стойкость земледельца, о которую как о валун разбиваются волны ярости варваров. Солдат регулярной армии легко отличить в толпе. У них есть то, что динь-дини зовут "за шесть морей взгляд". Это молчаливые и собранные люди. Они погружены в себя, но не слепо. Они деловиты, но без суеты: им тоже важно многое успеть, но есть разница - они знают, что на самую важную встречу они точно не смогут опоздать или прийти неготовыми. Достойная смерть занимает важное место в сознании солдата динь-диня. Это та черта, после которой только и можно говорить о его личной истории. К этому моменту готовятся. О нём помнят. К нему подходят с практичностью и серьёзностью. У мирян всё спонтанно, неожиданно, случайно, ведь их дело производить, а хаос рождает - всё суетливо, и весело, и много тревог, и много дел для шести рук. Не таков солдат: у него всегда всё готово, ведь он готов к главному.

Воинская традиция передаётся от отца к сыну. Империя заботится, чтобы героев старины помнили и чтили, а сегодняшних солдат уважали как стражей границ и защитников. В специально созданных поселениях солдаты живут, проводя время в тренировках, учебных походах и соревнованиях. Ни один воин не занимается материальным производством. Ни один воин не занимается торговлей. Ни один воин не занимается философией или поэзией. Зато всякий солдат должен уметь считать и может что-нибудь построить. Воину в современном обществе подобают следующие вещи.

Во-первых, для каждого мальчика динь-диня, готовящегося к профессиональной службе, важно уметь владеть двумя луками. Это умение оттачивается всю жизнь и является отражением ранга в воинской иерархии. Самый меткий стрелок - всегда самый уважаемый. Чаще всего именно он становится командиром, поскольку по динь-диньскому суеверию стрельба пробуждает в духе именно те качества, которые нужны вождю воинского отряда: собранность, внимание, способность точно оценить ситуацию, волю и холодный расчёт. Поэтому даже самый захудалый динь-динь за жизнь выпускает на тренировках столько стрел, сколько иное племя за всю свою историю. Стрельба - это культ. Дуэли разрешены, но редки. Каждый может бросить вызов каждому на одном уровне - такова нехитрая судебная система в профессиональной армии. Но командир не может вызвать на бой солдата, а солдат командира. Солдат не может бросить вызов мирянину. Кроме того, если вызов происходит без веской причины, но из-за личных амбиций, всегда есть риск, что уважаемые дини с обеих сторон откажутся свидетельствовать дуэль, а большего стыда, чем вызвать кого-то и получить отказ секунданта сложно и представить. В тех нечастых дуэлях, которые всё-таки происходят, как правило гибнут оба, поскольку средний уровень подготовки любого солдата достаточно высок, чтоб стоящую цель просто взять - и застрелить. Хватаясь в следующий миг за древко, торчащее из собственного горла.

Во-вторых, воину подобает знать математику. Пересчитать людей во вражеском отряде. Учесть расстояние перехода. Ориентироваться в пространстве и количестве. Всё это важные качества, которые естественным образом нужны любому солдату. Кроме того, в обществе диней считается, что ментальная дисциплина идёт рука об руку с физической, а потому закаляя ум, солдат закаляет тело. Бог знает, откуда дини взяли это странное суеверие, но народ в него верит, а жрецы подливают масла в огонь, устраивая ежегодные соревнования по математике призом за первое место в котором традиционно становится ценный зверь: импортный ргрутто. Мирянин может с его помощью вспахать поле, а солдаты обычно его просто забивают и с удовольствием едят.

В-третьих, всякий воин должен уметь строить. Нельзя прикасаться к плугу. Нельзя торговать. Нельзя слагать стихи. Но вот построить дом. Или стену. Или мост. Или насыпать холм. Или вырыть ров. Или просто заготовить древесину, обжечь кирпич или обтесать камень - всё это нестыдно солдату, и таких умельцев уважают в полку за рукастость. В мирное время армия постепенно обживает места своих стоянок, строя мосты в крутых горах, возводя насыпные холмы вокруг своих поселений и расчищая леса, чтобы не подкрался враг. Без трудового фанатизма роют мало помалу рвы и тоннели. Устраивают в лесу засадные землянки-секреты. В общем, между тренировками и дозорами, они иногда занимаются строительством во всякой дикой приграничной глуши, где мирных поселенцев нет.

В-четвёртых, солдату пристало уметь молчать. Обычные трудовые дини не понимают этого обычая, но в профессиональной армии в последнем веке стали крайне популярны обеты молчания, на основе которых в некоторых полках даже складывается неформальная иерархия. А всё дело в том, что воины верят, будто с каждым словом человек расходует энергию голоса, которая и есть жизненная сила. Если не тратить её, то в бою каждая стрела летит в цель, каждый удар убивает врага, а всякая рана - несмертельна. Известны случаи, когда великие молчальники действительно становились народными героями, уважаемыми в своих полках, а то и известными в столице. Всем известно имя Пу Холодного, который в личном дозоре скатил с горы валун в лагерь динь-донгов, а после (помолчав) ворвался в пролом в стене крепости и в одиночку убил там двунадесятерых динь-донгских богатырей, прежде чем был разорван врагами на части. Но и тогда он не проронил ни слова. Говорят, именно после того случая динь-донги начали сниматься с насиженных мест и откочёвывать дальше на юг. Ходят слухи о том, что недавно сделал в Чёртовых горах Ду Спящая Лавина. Пересказывают друг другу в столице подвиг Хо Тигра, и уж конечно у всех на устах имя прославленного богатыря Бы Семимолчальника, чьи деяния слишком известны, чтобы перессказывать этот национальный эпос на страницах скромной летописи. Оставим то поэтам, а сами же подведём черту: молчащие богатыри динь-диньской армии - страх врагов, предмет для подражания простых солдат.

Ну, и в-пятых, в среде воинов динь-диней зарождается новая забава, быстро перескочившая и в простой народ: динь-диньская борьба или динь-гу-до, что можно перевести как "путь воинской смекалки и ловкости". Имея две пары рук, дини любят и, похоже, начинают уметь хватать, бросать, цеплять, толкать, таскать, дёргать, бросать, переворачивать, отламывать что-нибудь от врага и удушать. Потешными боями балуются от мала до велика, тем более в шесть рук это весло, а силы обычного диня редко хватает, чтобы выдернуть руку из плеча или перебросить собрата по страшной дуге и расплескать мозги по камню. Поэтому такая борьба пока просто забава и способ порезвиться. Не всё ж воевать или работать.

Меж тем, у армии своя судьба, у трудовых диней - своя. Другого уклад и быт, другие радости-печали. И новые приятные заботы: в этом веке на всех маршрутах вскипятилась вдруг торговля - мудрость Императора ли тому причина, благодать Диня, али просто удача - простому динь-диню не в домёк, зато домекает он до другого: самое время собрать в суму початки, а в заплечный короб прочные горши и нести их на меняй-двор! Хочешь в порт - там можно найти соль. А хочешь на юг или на север. Там есть ячмень, там слунка, звери-ргрутто. Там много интересного можно услышать или увидеть. Император благоволит торговым людям. Меняться можно всякому кроме солдат. Простые труженики делают это от случая к случаю, от сезона к сезону - под праздники или под урожай - но есть и те, кто нашёл в этом деле радость и занимается обменами всю жизнь. То прыткие и тороваты торговцы: их антенны так и ходят, ловя в мировом эфире феромоны прибыли, их пальцы ловко считают на счётиках, их голоса добры, их речи умны, их манеры достойны - их выражения осторожны, а спины напряжены: всяк знает, что Импертор Гу Динь лично вызывал многих крупных торговцев в Многокаменск на аудиенцию. И ни один не был слишком занят. И ни один не был в это время за морем или и не заболел. Что сказал этим людям Император? Что они рассказали ему? Они отчего-то молчат. Но они живчики, бодры, румяны, вежливы. У них всегда всё будет в порядке, если будут в порядке они. И они это знают.

Боль, что птица: поклюёт да и улетит. Века благополучия смыли горе и страх - динь-дини строят новый город! На сей раз - у других, не столь злых гор. "Чёртовы горы". Так называют это место со времён первой экспедиции. А город - решили наречь Чертогорск. Мощной и грозной крепостью станет этот город-герой южных земель: волна за волной расшибались о него орды динь-донгов, когда он был лишь деревянным фортом. Летали во тьме над ним страшные горные птицы. Ухали под ним подземные существа. А город стоял упрямо и кряжисто. Обрастал башенками. Щетинился кольями. Ворочался рвами. Расползался тоннелями. Вспухал насыпями. Выплёвывал отряды богатырей-зверобоев, что ходили в неизвестную южную тайгу убивать и отпугивать лесных чудищ. Прошёл век и вот - Чертогорск мощный военный и торговый форпост Империи на юге. У города славное прошлое. У города великое будущее. Он защита многочисленных выросших вокруг него деревень и воинских лагерей. Экономический и политический центр новой провинции Империи: Чертогорской области. Как заметил один из уважаемых учёных мужей в Многокаменске: "Богатство Империи югом прирастать будет!". И оно прирастает. Оживилась торговля с сигларийцами, корчуются дремучие леса, распахиваются первые поля, бьётся дичь, собираются в мирном краю шишки, ягоды и грибы. Долгие лета тебе, Чертогорск.

Далеко на севере сквозь пепельную пустыню движется "Имперской колониальной гвардии отдельный поселенческий 5-й полк". Что это вообще такое, и что эти люди там делают?! Спросит рядовой динь. А не рядовой динь не спросит, потому что давал подписку иероглифом "Смерть": у северных гор, среди пепла, базальта и близкой усингской границы вступает в свою первую фазу операция "Мя Удь". Только тсс! О таких серьёзных вещах никто не должен знать до поры. Особенно ты.

Фом Авас

Новый город! Новый город раскинул свои шатры прибрежный град бхаратов. Главный шатер с малым триумвиратом высится над остальными, большой длинный шатер для обделенных воздвигнут Чулха Керахвале, готовыми придти на помощь страждущим. Новые и новые бхараты приходят поклониться воле Дарунеша и отринуть старые убеждения.

Единство

Бхараты переходят в новый век не с пустыми руками. Двигаются дальше проповедники, движутся и ополченцы на своих могучих жеребцах. Вот и новый город появившийся подле бушующих волн бхаратами принявшими новый порядок и по нему живущих. Чтобы увековечить это событие, повелевает Триумвират воздвигнуть монумент, который обратит на себя внимание тысяч и тысяч глаз. Многие сотни рук тянули и толкали эти три камня. Не меньше людей полировало их грани, но в итоге вышло потрясающе. Три огромные глыбы разной форм и размеров, соединены в вершине практически идеально, образовав платформу для малого триумвирата, откуда они смогут вещать свою волю собранию.

Ополчение

Бхараты не имеют профессиональной армии в привычном нам представлении, но каста воинов имеет все возможности так называться. Пусть это ополчение, но в умении сражаться им не откажешь. Отбираемые и тренируемые с детства, они готовы сорваться в тот же миг, как им скажут. Сказать, что они жаждут войны - ничего не сказать. Они были рождены для нее.


Получатели: Дарунеш.

Ковка еще не знакома хешти.
Тем не менее, долгие века они ковали. Ковали войну. Победу. Поступательно, неспешно, с потом и кровью. И теперь их изделие близится к завершению.
Пал город чернокожих карлов. Мертв до единого человека. За пару лет Пустыня сожрет то, что не заберут с собой запасливые жукоголовцы. Чернокожие не узнают, что произошло. Общество выкинет из памяти ненужные воспоминания, оставив лишь способные принести священную Пользу. Тактика и стратегия войны, сильные и слабые стороны врагов, удачные моменты строительства чужаков. Имя города, память о мужестве последних защитников - бесполезный хлам.
К северу от места сражения основан с благословения Ньярлампотеп Большой Хив Жжурч - "Вода". На берегах огромного озера стоит он в тени деревьев, и груженые пурры везут оттуда драгоценную влагу на юго-восток, к местам новых сражений.
А сражения продолжаются. Маршируют ряды хешти в глубину чужой пустыни, чтобы принести туда священный Порядок. Безжалостно обходятся с врагами и бережно - с их имуществом. Не горят города и деревни - но разбираются до основания рабочими комши и служат подспорьем для нужд Общества.
Не раз сама Благословенная посещала передовую, вдохновляя солдат на подвиги. Случилось ей даже получить шрам от меткой красной усуульской стрелы.
Много бесед вела она с боевыми кашментари и их солдатами, много смотрела на битвы сама, стремясь познать и упорядочить саму войну. И многого в этом достигла.
В Подише, городе солдат, были отобраны ей лучшие защитники, ветераны множества битв. Были то лучшие из лучших: высокие, тонкие, сухие погонщики боевых пурров, чей необычный разум позволял чувствовать зверя; было то множество низких, широких, выносливых Подши ("Панцири") - обладателей толстого серого хитина, маленьких глаз и огромных мощных жвал. Самые опытные военачальницы были поставлены над ними, а Ньярлампотеп подарила им лучшее оружие Пустынь и свое благословение. Огромные соты были построены для них в Подише рядом с самими царскими и храмовыми пирамидами, а за границами хива выделены широкие поля для тренировок. Наконец, дозволено было им иметь детей лишь от самых сильных и выносливых женщин, чтобы закрепить и приумножить в веках данные при рождении воинские способности.
Были то первые годы Стражжей - следующей ступени в касте Защитников. Была жизнь тех хешти посвящена войне еще больше, нежели жизнь обычных солдат.
Процветала торговля с хамари, и все больше контроля требовалось за ней. Весомая часть Люмнати занималась лишь ей. Все больше шло караванов на юг, все больше с юга. По запросам многих высокопоставленных хамари и хамариек к старым товарам прибавилось дерево.

Познакомились хешти и с новым народом. Неизвестно, как звали их - ибо до размеренных бесед дела не дошло. При виде Цариц чужаки кричали, падали и разбегались. Но встретились они на землях карликов, и явно были врагами их. А враги врагов - возможные друзья. И негоже будущим друзьям друг с другом так себя вести.
Долго ломали головы царицы над тем, как начать дружбу с новым народом. Думали Люмнати. Думала Ньярлампотеп. И придумала. Сама.
Приказом Благословенной собрали нескольких охотников-комши, что по долгу службы ходили глубоко в Пустыню, порой даже теряя связь с Царицами. Отправили их на северо-восток с дарами и указаниями, и строго-настрого запретили кашментари вступать с ними в Контакт, пока те не вернутся. Указания были просты и легко исполнимы - отдать незнакомцам подарки и попробовать понять их намерения. Если же и от простых комши будут бежать чужаки - то просто оставить дары на их территории и вернуться назад. После - вернуться на то же место и посмотреть, не оставили ли что-то они. Был это интересный и необычный эксперимент, в который были посвящены немногие.
Был и еще один, о котором вовсе знали лишь единицы. Под контролем Самой были куплены у южан-хамари несколько "о-э-шей", как те их звали. Были то изуродованные, молчаливые и слабые хешти, никогда не слышавшие и не способные слышать Голоса Цариц. Сознательно забытый позор Общества многовековой давности. В строжайшей тайне небольшим караваном переправили их к местам, где видели странных северных людей, попутно обучив простому языку комши. С тем же заданием, что и партия охотников, были отправлены они налаживать новую дружбу.
Чувствуя себя необычайным новатором, Ньярлампотеп Третья сгорала от любопытства и ждала результатов.

Но никто не заметил бы этого. Юная Говорящая С Нештек перестала быть юной. Обрела гордость и стать, подобающие ее положению. Царственно восседала она на огромном пурре, проезжая по главной радиальной улице Большого Хива. Без лишнего восторга и без лишнего презрения принимала почести от тысяч комши, вышедших увидеть ее - принимала так, как надо. Этим заслужила она уважение старых ворчливых кашментари - и теперь стала по-настоящему всенародно любимой.
Впрочем, огонь молодости все еще горел в ее вековой душе. Она любила все новое и часто приближала к себе комши и кашментари, предлагающих то, чего до того мало было в Обществе - свежие идеи. Вот и сейчас фаворитом среди них был Нунц - мастер строительства сотов, предлагающий что-то непонятное, странное и, по его словам, универсальное. Что-то, для разума выглядящее сомнительным и трудным, но почему-то находящее отклик в сердце, в самом хештийском естестве.
Ма-те-ма-ти-ка. Так он это называет.
Странный чудак. Нужно навестить его сегодня.




Получатели:

Письменность.
Великое достижение, того, что каждый желающий в Благостной Хамарии может взять глиняную табличку и записать все свои расходы с доходами, похвалить свой товар или отправить сообщение торговому партнеру, принадлежит исключительно жрецам. Первыми собрав и структурировав письмена, которыми пользовались баи разных провинций, так они и записали: "Знаки дабы записывать волю Самум'хафа и Червя изобрели смиренные жрецы великого Самума Пустынь".
В действительности торговцы пользовались знаками примерно с того момента, когда их голова перестала вмещать подробные знания об их имуществе. В каждом фимфане были свои символы, в некоторых одни и те же символы значили совершенно разные вещи и два торговца с разных концов страны вряд ли бы смогли о чем-то договориться пересылая глиняные таблички.
Сначала баи пользовались картинками, но со временем картинки все больше упрощались и превратились в непонятные закорючки. Эти закорючки и заинтересовали жрецов. Они кропотливо собрали все виды письма из разных местностей, объединили похожие символы, структурировали, расставили по порядку и выбили на огромной полированной скрижали.
Знаки из точек прямых горизонтальных и вертикальных линий обозначали определенный слог. Всего слогов таких было четыреста восемьдесят четыре. Большинство простых распространенных глаголов были односложными и выражались одним знаком, а существительные и прилагательные могли быть как и односложными так и двух-, в некоторых случаях трехсложными. Каждое новое слово писалось под предыдущим начиная с левой половины листа.
Слога-иероглифы красовались на скрижали, и было сделано множество копий с нее, однако, не все пошло так как планировали жрецы.
Когда язык стал понятен всем, то в первую очередь его начали использовать для рекламы своего товара. Но при скопище торговцев важно не только расхвалить свой товар, но и объяснить, что товар соседа несравнимо хуже. Сделать это и не быть битым помогла небольшая уловка. Если торговец знал, что хозяин соседнего прилавка выложил для торга старое мясо, то он ставил в своей рекламе незаметную черточку у слово "свежее", черточку со стороны прилавка обманщика. Тогда бывалый покупатель узнавал всю подноготную товара даже не приближаясь к прилавку нечестного торговца. В таких делах старались не врать, потому что сдать товарища это одно, а оболгать продавца снизив его доход, это почти преступление перед обществом.
Так появилось множество совершенно разных маленьких знаков не являющихся буквами, но придающих эмоциональный оттенок, показывающих отношение к написанному, или к написанному выше, или даже к тому, что будет написано ниже. Все стало сложно, запутано с широкими возможностями для выражения своих мыслей. В точности как любят хамари.
Так к большой скрижали со знаками пришлось ставить маленькую со значками, которые тоже были собраны и систематизированы. Оказалось из ровно тридцать, по странному стечению обстоятельств, такое же количество, как и зубов у хамари. Так знаки изображавшие слоги начали называть - Вязь, а маленькие знаки назвали Зубками. Отсюда сразу же разошлось по Хамарии выражение "Запустить зубки в вязь". Так говорилось если собеседник или пишущий говорит двусмысленно или пытается запутать собеседника или читателя.


Побережье.
- Море - это большая тарелка с супом, в которую ты запускаешь свою маленькую ложку, чтобы выудить оттуда кусок по жирнее, - учил старый рыбак своего сына. - Ты думаешь будущее за медными побрякушками, которые делают в Пустыне Пустынь Кр'хат? тогда ты не умнее урлочьего малька. Будущее, сынок, там. За горизонтом.
Рыбак посмотрел на море странным взглядом в котором чудесным образом смешивалась алчность и мечтательность:
- Новые земли, новые народы... Откуда мы можем знать какие чудеса придумали те, кто живут за водой.
- А если там такие же урлоки как у нас, - спросил сын, которого идея плыть на лодке до момента пока за спиной еле виднеется суша, всматриваться в поисках новой земли, а потом возвращаться назад явно не прельщала. - А вдруг там вообще край мира?
- Тебе что муранчиный лев дырку в голове провертел, а урлок мимо проходил и насрал туда? Все знают, что в прозорливости своей и мудрости Великий и Ужасный наш Самум'Хаф окружил нашу плоскую землю песками, а иначе вся вода бы просто стекла с Края и все бы умерли. Там есть земля, я уверен. более того, там есть разумные существа. Если нам очень повезет, то они еще не научились лепить из глины и я смогу продать то убожество на которое целыми днями тратит глину, время и мое терпение твоя матушка.
***
Примерно так думал каждый хамари. Они боялись моря, плохо плавали, но все равно плавали вдоль и отплывали все дальше от берега в поисках выгоды. Кто-то отправлял сыновей, кто-то рабов и слуг-урломари. Урлочьи лодки явно были не приспособлены для хамари, они часто переворачивались, и тогда хамари камнем шли ко дну. Добычей рыбы занимались преимущественно урломари. Но однажды, поиски земли привели к успеху. Необитаемая земля. Пустая и плодородная ждала только их - Благословенных Хамарийцев. Из Синкара и Аджа сразу же были отправлены ополченцы, чтобы убедиться в безопасности земли и организовать там поселения хамарийцев.

Медный Бай
Итак, Хамари открыли металл. Сотни рабов разных рас бились над этим секретом. Но судя по записям жрецов, которые с изобретением знаковой системы начали записывать не только доходы и расходы, но и важные вехи Истории, на глиняных табличках было выведено, что первый результат получил Ернар Тощий, Сотник Кара-Мирита.
Как все знают век хамари не долог, однако, Ернар-бай запомнился всему востоку Хамарии, его имя упомянуто во многих табличках, и некоторые жрецы составили его описание.
Не по моде той эпохи Ернар не имел жизнерадостной тучности, какой знаменит каждый хамарийский бай, за что и прозван был среди Сотников Тощим. Однако необычайной силы характера и деятельности был этот хамариец. Когда многие уже отчаялись открыть секрет меди он проводил у жарких печей ночи на пролет пытаясь раскрыть тайну металла для нашего народа. В своем окружении он держал и свободных хамари, и оэшей, и урломари, выбирая их не по происхождению, а по твердости духа и гибкости мысли. Многие погибли в этой неравной схватке с металлом, но Ернар выжил, чтобы преумножить богатства своей страны. Медь сделала его самым богатым баем, но обжигающие пески он после этого не покинул, а трудился до конча своих дней совершенствуя и исследуя свойства металла. Только единственный раз он покинул свои края, когда восточные баи попросили его помощи. Сотник земли которого все сильнее заселяли урлоки обратился к Ернару Тощему за советом.
Ернар приехал верхом на черве, держа поводья в руках. С ним была свита и обе жены, служившие еще и телохранителями. Не большой любитель путешествовать Медный Сотник никогда не видел урлока, однако с энтузиазмом взялся решить "урлокский вопрос". Несколько недель он путешествовал по территориям и смотрел как живут великаны, пытался с ними разговаривать, нескольких он пригласил в лагерь.
Несколько недель Ернар не покидал своей ставки, а баи не смели его тревожить. Лиш изредка по ночам оттуда слышались удары молота и крики урлоков. На третью неделю он явился перед хозяином этой земли.
- Я решил твою проблему, - сказал он, показывая смиренного урлока, который казалось стал еще тупее. Теперь их можно будет использовать для тяжелой работы, но самостоятельность они свою потеряли. Несчастный уродец даже не испражняется без команды
Зубы Ернара были подточены до треугольной формы и очень остры.
- Пусть ночью ходят вооруженные караваны. Опаивают и крадут урлоков. А где-то где не будет лишних глаз, ты будешь надевать им на голову вот это, - он достал из кожаного мешка конструкцию из меди и кожи, которая должна была зажимать руки и обхватывать череп. Неделя с таким колпаком превратит урлока в это.
Ернар мотнул головой в сторону своего подопытного.
- Затем оскопи его и продай на запад, в пусташах найдут им применение, хоть мозгов у него не больше чем у светящейся поганки. Сначала увези всех самок. Они не должны ничего заметить, но я думаю с эти проблем не будет, самцы перестанут быть проблемой, однако, если ты захочешь поживиться, то проведи те же действия и с ними. Вскоре трудолюбивые урломари и благородные хамари заселят твои земли. Однако, остерегайся делать манкуртами
кого-то кроме урлоков. Червь этого может не одобрить.
И Ернар не врал, после этого он тут же отправился к Червю и рассказал про свое изобретение. Была издана тайная Воля, предназначавшаяся для прочтения только Сотникам. Было в Воле одно предложение: "Обруч применять только на урлоках, соблюдать тайну, не исполнивший приказ примерит этот обруч сам".

Северная экспансия
Столичный цахал оставался самым удачливым и многообещающем в войне, Он шел все дальше и дошел до песков в которых черви не могли рыть свои подземные дороги. Теперь следовало двигаться без червей, однако и маневра здесь было меньше. Пути в пустыне ограничивались ночными переходами от оазиса к оазису. Холодные пустынные ночи легче переносились в доспехах, а днем их можно было использовать как небольшой навес. Женщины шли вперед. Со всей неумолимостью брехливой жены, которая каждый день капает на раскаленный от работы мозг мужа, они продвигались по территории усуулов медленно и неотвратимо. Зачищая оазис за оазисом, узнавая у многочисленных пленных где располагаются следующие. Дневная стоянка, переход, неожиданная атака, град стрел, захват пленных, допросы, дневание в их жилищах, отбор рабов, казнь оставшихся, обязательно вдалеке от столь редких источников воды. Снова ночной переход. Червь сказал, что там у карликов должен был быть город в тени гор. И этот город должен быть разрушен. Пусть жукоглавцы знают, что более всего на свете хамари чтят честный договор.

Первый символ
Последнее время Червю было не спокойно. Гигантское божественное существо, а все туда же, аж зло берет. Просто червь уже был стар. Все эти феноминальные появления с брызгами песка и криками ликующей толпы, мудрые ответы на вопросы, когда два раза в век (чтобы каждый хамари, хотя бы раз за свою жизнь мог лицезреть червя) он покидал столицу путешествуя по стране, право высшего суда. Червь хотел другого. Червь хотел памятник из меди в свою честь, а получал лишь дела и обязанности. Вот и сейчас первый памятник в Хамарии, по политическим причинам предстояло воздвигнуть не Великому Мудрому Хаф-Хулуду, а "Хамарийке с тройней". Поставить памятник в противовес цахалам. Сказать, "Эй, простые женщины, матери. Если мы не говорим о вас, то это не значит, что мы не уважаем ваш труд. Мы помним. А кто не помнит, посмотрит на этот величественный монумент и вспомнит". Оторвавшись от своих размышлений, Червь надиктовал жрецу, который был выбран для воплощения проекта свои пожелания. "Большой памятник из меди, в четыре хамарийских роста. Мать стоящая прямо и гордо... Да, не смейся ты... Прямо и гордо. у ее ног стоят трое детей и тянут к ней руки. Один подает ей горшок, второй поднос с едой, третий лук, пусть хамарийцы учатся понимать метафоры. Если памятник не будет достаточно искусным или вы сэкономите на меди, четвертым медным ребенком у ее ног станешь ты. А метафору я потом придумаю". Надо не забыть выставить около памятника круглосуточный караул, напоследок подумал Червь.


Новая Экономическая Политика и Троекнижие
Торговля хамарийских баев давно перешла рамки границ страны. Количество торговых партнеров, известных стран и народов росло, как и богатство тех, кто умудрился наладить с ними отношения. Сотники взимали налоги для казны, рядовые хамарийцы тянули эту обременительную ношу. Общество становилось на ноги. Больших потрясений не было и сокровищница полнилась. И каждый Сотник знал каким количеством денег обладает Хамария. Однако Сотники и сами были не чисты на руку. С взимаемых налогов с завидной регулярностью пропадали деньги, по этому поводу Червь созвал жрецов и выказал свою волю. Отныне Сотники не должны знать, насколько полна или пуста казна. Жрецы следят и выявляют мздоимцев. А так же он дал несколько наставлений по поводу письменности.
- Теперь, когда вы можете записать и донести до каждого Волю мою, я повелеваю. Создайте три книги, которые станут первыми и главными. Книги, которые олицетворяют основные пути развития нашего народа. Первая книга будет объединять в себе Заповеди Самум'хафа, притчи, рассказывать как жить, чтобы достигнуть Хафа, как поклоняться ему и как приносить дары. Эта книга должна быть в каждом храме и каждом жреческом доме. Жрецы должны читать ее верующим и каждый уважающий себя житель Хамарии пусть имеет у себя в доме главные заповеди выжженные на выделанном куске кожи. Книга эта будет называться Дианетика Хафа.
Вторая книга Воля Воль. Сборник законов нашей страны, по которым вершится суд и взимаются налоги, отдельно изложите список прецедентов (Червь использовал это слово несколько веков назад, когда урлоки вышли на мирные переговоры) при высшем суде, ибо если Червь один раз решил справедливо, то в подобной ситуации, он ответит так же. Судьи и просители приходящие к ним могут сравнивать свою ситуацию с прецедентами и убеждать поступить судью так же как и поступил в такой ситуации Червь. Ежели судящий поступит иначе, но это не устроит одну из сторон и когда она отправится в высший суд ко мне, я увижу ситуацию такой же как при прецеденте - кара постигнет Судью. Какая спросите вы? Я отвечу, что прецедента такого еще не было. Прецедентное право. Третья книга будет ключом к двум первым и она будет обучать языку Хамари, чтению и письму. Сделайте ее доступной даже для других народов. Обучайте по ней детей и слуг, дарите ее дипломатам и торговым партнерам из других стран. Мы назовем эту книгу Ключ Письма.

Старый пруд.
Кинули в воду голову.
Всплеск в тишине.
-Отрывок из пересказа стихотворения Масуо Чи: философа, романтика и разорителя десятка деревень.

Рены начиная с прошлого столетия вкусили новые вкусы. Новые запахи, новые виды. К несчастью, идеи старые и Рен фактически не менялись. Рано или поздно должно что-то измениться.

Первыми изменениями стало начало образования нового племени, образованной под влиянием Тан Ченя. Это новое племя стало называться Рен-Каган. Рен-Каган образовалось благодаря великому хану Бодай Хан из клана Синей Воды, который организовал самый большой Дон-джи из всех, который когда-либо был организован кланами Закатной стороны* Вечного леса. Синяя Вода стал самым основоположником Рен-Кагана во главе с Бодай Ханом. Когда Бодай-хан стал новым Тан Ченем это еще сильнее упрочнило положение клана, который силой и дипломатией объединил все кланы Закатной стороны и начал создание самого величайшего племени Рен, когда либо существовавших. Впоследствии место Бодай-хана занял его сын Гунмей-хан, приняв его из рук своего отца. За это, он подарил долгожданный Бодай-ханом покой. В качестве уважения к этому великому Хану его голова не стала чьим-то украшением или игрушкой, а сожгли вместе с ним и верным гон-чжу на погребальном костре. Гунмей-хан продолжил проводить изменения начатые своим отцом.

По сути, Рен-Каган управляется советом из представителей кланов, проживающих на территории Кагана. В совет входят два представителя - мужчина, что отвечает за войны и женщина, отвечающую за все остальное. Там же решаются различные территориальные, имущественные и прочие споры. Это не полноценный орган власти – это сборище Рен, которые вечно дерутся между собой чтобы их клан заполучил больший кусок чем другие. К счастью, во главе всего этого балагана находится текущий владелец Тан Ченя (и собственно клан, из которого он вышел) который имел последнее слово во всех спорах – от территориальных споров до войн. К счастью, первая встреча кланов прошла без чьей-либо смерти. Да, была пара дуелей, ранений, оскорблений, но серьезных травм и смертей не было. Прогресс!


****
А еще, постепенно в обществе Рен начали зарождаться странные течения. Испокон веков, иерархия Рен была проста, как жареная свинина: чем ты сильнее и круче как воин, тем лучше. Увы, не все были рождены, чтобы стать воинами или жизнь их так поломала, что они не способны дать отпор, или какие иные причины. Постепенно, из этих безымянных появился класс батрак - безвольный слуга, который является собственностью хозяина. Чтобы отличать батрака от нормального, свободного Рен, на спине вырезали узор, а в эту рану втирали краски, чтобы было видно - он и дети его чья-то собственность. Теперь всех рабов и батраков отличали от нормальных людей по имени - Ли это свободный, но бедный Рен, а Кун ничто и никто. Единственный способ для Кун стать свободным - ритуальный бой со своим хозяином перед лицом Чжу Укуня и Хана клана. Если победителем вышел то обретал свободу, а метку на спине изменяли обводили в круг, чтобы было видно - он свободен и больше никогда не станет рабом вновь. Потому что второго шанса не будет.

****
Тем временем, высоко в холмах, на том самом месте, где жила великая Танг Чи, которой, говорят, открылись тайны вселенной, могла общаться с духами и залечивать самые страшные раны, выросла небольшая стоянка, где самым главном был не Хан, а потомок и первый ученик: Юань Чи, по прозванию Мудрый.

В небольшую юрту, в котором жил Юань Чи, вошел молодой паренек, который только начал темнеть.
-Звали, учитель?
Юань Чи просто указал место у очага, не отрывая взгляда от горшка, откуда очень вкусно пахло дикой курицей. Свиней Юань Чи не держал, жил в основном на то, что найдет или принесут другие.
Так они сидели, молча, неизвестно долго. Юань Чи сидел и время от времени неторопливо перемешивал похлебку, а ученик его изнывал от ожидания и нарочной неторопливости

Когда, наконец-то, похлебка по виду удовлетворила старого шамана, он снял горшок с очага, налил себе плошку жижи и с удовольствием ее попивал, прихлебывая и причмокивая.
-Что вы хотели сказать мне, учитель? - осторожно спросил ученик.
Хлюпание резко прекратилось прекратилось. Старик отставил пустую плошку и посмотрел на ученика. А ведь он таким же был, когда поступил в учение к Танг Чи. Рука самопроизвольно потянулась к застарелым ожогам на лбу. И ведь, гадина, в глаз целилась.
-Да. Настало время тебе обучиться великому искусству общения с духами. Но сначала, ты должен прозреть. Ты должен видеть не глазами, а умом.
Юань достал головешку из костра.
И прозрел ученик. Увернулся, зараза.

В последствии, на этот самом месте вырос Янши - ставка Рен-Кагана в Восходящей стороне Вечного Леса.
****
Мирные переговоры со слабаками лу-гхерами закончились полным провалом по мнению Тан Ченя и Гунмей-Хана и полным успехом по мнению их подчиненных. Меч и его носитель были согласны с одним -

За день до начала нового витка
-ВОИНЫ! НАСТАЛ НАШ ЧАС! МЫ ВНОВЬ ИДЕМ НА СЛАБЫХ ЛУ-ГХЕРОВ И МЫ НЕ ОСТАНОВИМСЯ НИ ПЕРЕД ЧЕМ, ЧТОБЫ ДОЙТИ ДО САМОГО КРАЯ ЗЕМЛИ И ПОТОПИТЬ ИХ В МОРЕ ЯРОСТИ, ЧТО ЗА ГОРАМИ! ИХ ВОЖДЬ, СТРАННАЯ ПОМЕСЬ СВИНЬИ И ОВЦЫ, ДУМАЕТ, ЧТО МОЖЕТ ПРОТИВОСТОЯТЬ НАМ! МНЕ ЛИ ВАМ ГОВОРИТЬ О ТОМ, СКОЛЬКО ГОРДЕЦОВ И ГЛУПЦОВ ПАЛО ОТ РУКИ ТАН ЧЕНЯ! ЖЕНЫ ЭТИХ ГЛУПЦОВ СТАНОВИЛИСЬ ЖЕНАМИ МОИХ ВОИНОВ, А ДЕТИ ИХ СЛУГАМИ ЧТО ЧИСТИЛИ СТОЙЛА САМЫХ ПАРХАТЫХ ЧЖУ!

Среди пошел нестройный гул соглашения. Они все здесь были верны Тан Ченю.

- ЛУ-ГХЕР - НЕ ВОИН! ОН СЛАБЫ КАК БАТРАКИ И КАЛЕКИ! А СЛАБЫЙ КЛАН ВСЕГДА ПЛАТИТ ЯСАК СИЛЬНОМУ КЛАНУ! МЫ ПРИШЛИ К НИМ И ПО ПРАВУ СИЛЫ ТРЕБОВАЛИ ЯСАК, КАК ЧАСТЬ МИРА И ДРУЖБЫ. ОНИ НАМ ОТКАЗАЛИ. ЛУ-ГХЕР НЕ ХОТЯТ СТАНОВИТЬСЯ СЛУГАМИ? А ИХ НИКТО НЕ СПРОСИТ! МЫ ПРИДЕМ И ВОЗЬМЕМ ВСЕ ЧТО НАМ НАДО! МЫ ВОЗЬМЕМ ЯСАК СИЛОЙ И ПОТОПИМ КРИКИ МОЛЬБЫ В КРОВИ ИХ ДЕТЕЙ!
ЛУ-ГХЕР И ИХ ВОЖДЬ СЛИШКОМ ГОРДЫ, ЧТОБЫ ПОДЧИНИТЬСЯ? СКАЖИТЕ, ДОСТОЙНЫЕ ВУ, ЧТО МЫ ДЕЛАЕМ С ЗАЖРАВШИМСЯ СЛУГАМИ, КОГДА ТЕ ВЯКАЮТ НА ГОСПОДИНА?

-СТАВИМ НА МЕСТО! - Дружно ответила дружина.

-ВЕРНО! ПОРА СЛУГАМ И ОВЦАМ УКАЗАТЬ, ГДЕ ИХ МЕСТО! В СТОЙЛО ИХ!

Последний возглас Тан Ченя подхватило его войско, а за ними установили ритм барабаны. Взвились знамена кланов. Берегись все кто на пути, Рен идут на войну!

Получатели: Чжу Укунь.

С победою, счастливые,
Вернемся по домам,
Невесты белокрылые
Наградой будут нам!
Разносилась над равнинами трехречья веселая песнь возвращавшихся с полей сражений воинов Селестии. И как можно было тут не ликовать, ведь впервые за полтысячи лет люгеры, а не иберы одержали грандиозную победу. Героев встречали с почестями, уважение им выказывали даже старики. Аликорну больше не было необходимости обучать лично крылатых воинов, поскольку ветераны уже имели достаточно богатый опыт, чтобы подготовить новобранцев себе на замену. Однако праздновали люгеры не долго - не успел народ разобраться с одной варварской угрозой, как пришла друга, на этот раз с Востока. Жуткие свиноподобные рены позарились на их древние земли по берегам великой реки Аликорна. Крылатый народ встревожился - столько врагов сразу! Начали даже высказываться мнения, будто дух разлада и хаоса начал восстанавливать свою былую силу. Однако абсолютное большинство верило в силу крылатых защитников страны и силу Аликорна, которая не стала опускаться до выплаты непомерной дани варварам ренам и решилась дать отпор.


Пока на границах Аликорнии проливалась кровь и гибли люгеры, внутри страны жизнь шла своим чередом тихо и неспешно. Проворные руки гончаров лепили невероятной красоты горшки, кувшины и чаши, постоянно совершенствуясь в этом искусстве. Кое-где даже придумали новый вид соревнований для мастеров глиняных дел - кто быстрее слепит кувшин. Участие в таком состязании принимало от четырех до восьми гончаров. Правила самые простые: кому удастся создать самый красивый кувшин за самое короткое время, тот побеждал и получал в качестве приза конкурсные изделия своих соперников, доверху наполненные свежим соком фруктов. Подобные соревнования были достаточно популярны и собирали немало зрителей, но вовсе не из-за стремления получить приз, а с целью продемонстрировать свое умение.

Один еще достаточно молодой синекрылый люгер стоял и наблюдал за очередным соревнованием по изготовлению кувшинов на скорость, однако в отличие от большинства своих соотечественников, он не проявлял радостных чувств, не подбадривал гончаров, а молча переводил взгляд с кувшинов на землю, затем на толпу шумных болельщиков, снова на землю, на кувшины и так далее. В свое время он очень любил эти состязания, но не так давно он стал задумываться более глубоко: откуда берется глина, что происходит с прахом мертвых люгеров? С ужасом он пришел к заключению, что гончары лепят свои горшки и кувшины из тел покойников. На первый взгляд жутко, однако, если призадуматься, то ничего плохого здесь нет, ведь создавая очередную изящную вазу он дает покойнику новую жизнь, пускай, и недолгую...

Ах сколько спорных мыслей крутилось в голове у этого синекрылого люгера, и так хотелось ими поделиться со всеми. А что если кто-то не поймет его? Что если все его просто высмеют за это? Нет, лучше молчать. Но ведь и держать в себе такое нельзя, надо с кем-то поделиться. Хорошо было бы нарисовать картину, чтобы незаметно выставить всем на обозрение, а потом подойти и послушать мнения других. Идея, конечно хороша, но проблема была в том, что синекрылый люгер как художник был полный профан. Вот если бы можно было нарисовать попроще... Синекрылый вновь перевел взгляд на кувшины конкурсантов. Один пожилой гончар как раз заканчивал наносить нехитрые узоры на ободок своего творения. И тут синекрылого посетила мысль: а почему бы не придумать несколько простеньких рисунков, чтобы, составляя из них различные комбинации, можно было легко создавать примитивные, но понятные всем картины?

Тсой уже пять десятков лет занимался изготовлением лодок. Застал ещё первые долблёнки с единственным гибким веслом позади, что двигал судно подобно тому, как движет рыбу хвост. Видел крылатые суда хельгов, и даже сам создал идею новых лодок плетёных из ветвей кустов касу и обтянутых просмолёнными шкурами - самое то для рыбаков. Он видел многое, но ЭТО... Судно, что было изготовлено специально для торговли с чужеземцами хамари потрясало. Целая луна была потрачена чтобы только свалить дерево. Пять мастеров, два мага и тьма скелетов работали над стволом целую руку лун, и ещё луна была потрачена, чтобы выволочь результат из джунглей к берегу, но Мортис! Две полные руки локтей в длину, пол руки локтей в высоту и почти рука в ширину! А как смотрится то? Величественно воздет нос судна, украшенный "живым" скелетом хельга, крутые бока, покрыты росписью под морскую волну и иероглифами на удачу, венчают их уключины на две руки вёсел, а позади привязанное к рогульке огромное хвост-весло... Король всех лодок! Так и будут в дальнейшем назвать подобные суда - король лодок, корабль! Жаль только, что деревьев, что годятся на строительство подобных монстров, да расположены не слишком глубоко в джунглях так мало - двух десятков и то не наберётся.

Примечание: для торговли с хамари созданы специальные торговые суда - гигантские вместительные лодки.


Получатели: Мортис.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Война... Глупцы считают что это бои, слава, трофеи... Годазар знает, что война - это выматывающая усталость, грязь, кровь, вонь и десятки трупов, что лежат лишь до первого заклятья малефикара. Это глаза ахеронских детей, в которых отражается покрытый кровью убийца. Детей, что приходится так же убивать, чтобы не плодить мстителей и бунтарей - лишь совсем малых позволено забрать. Слава Мортис что позволено! Хоть это отступники, дважды и трижды предатели, но всё же ахеронцы - в них кровь избранного народа. Каждое дитя - ценность и многие семьи пожелают взять малышей к себе, воспитать достойно, как опору своим Домам и Ахерону. Ведь даже взрослых, из тех что раскаялись принимали в Дома. Для тех, кто пожелал присоединиться к армиям Ахерона даже возвели целый город! Другое дело жалкие предатели, что окончательно отвернулись от своих корней и гордости! Не жалко мудрому отсечь сухую ветвь, срезать гниль с плода.

Примечание: продолжение войны - отступников вырезают равно с хельгами, зачищая этот остров от всех врагов.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

- За доказанную кражу государственного имущества в особо крупных размерах! Тер Альзи бин* Алур, Воль Ормарус бин* Алур, Куд Фач бин* Алур, Усошко Без семейный и Волов Тропсе! В соответствии с законами Ахерона и по приговору городского суда приговариваются к изъятию имущества в пользу государства, клеймению лба и разбитию левой руки! - Стоящий на помосте в центре главной столичной площади, сейчас окруженной несколькими десятками скелетов охранения стражи и куда большим числом горожан пришедших посмотреть на казнь, пожилой ахеронец закончил надрывать горло и оторвав взгляд от свитка с приговором, попросил пару стоящих рядом магов начинать. Одна за одной открывались маленькие клетки-коробочки в которых принесли на площадь преступников, с бездушной методичностью подтаскивала пара крупных мумий-войнов преступников к месту исполнения приговора, чтобы под хруст ломаемой кости опустилась дубина палача, а раскалённый в костре камень с выточенным на нём иероглифом "вор" выжег метку на лбу очередной жертвы. После исполнения приговора мумии выталкивали преступника в толпу - что с ним будет дальше исполнителей приговора уже не волновало.

- За доказанную организацию преступного сговора с целью кражи государственного имущества в особо крупных размерах! Урождённый ахеронец Сите Тот, бин* Алур приговаривается к изъятию имущества в пользу государства, шести смертям* и обращение в скелета-торгахара*! Приговор будет исполнен завтра утром!


Примечание: Потихоньку, не спеша городское ополчение начинает разделятся на стражу и армию. Вместе с появлением городской стражи и распространением единых законов проявляется структурированная судебная система. Законы довольно суровы, а попасть под их прес и впоследствии испытать на себе всё мастерство заплечных дел мастеров может даже благородный (хотя таких судить может только суд Повелителя - высшая инстанция). Жесткие законы и надзор ордена Тени призваны сдерживать коррупцию и нелояльных существующему режиму.


-------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Велик славный Ахерон! Могуществен его владыка! Так бы подумал любой, что увидел, как толпы скелетов роют, копают и выкладывают камнем дно каналов, высаживают шипастые кусты ограды для защиты от ползучих песков. Годы прошло с начала строительства - кто из смертных верил, что из этого получится хоть что-то? Озеленить пустоши и пески? То не в силах смертных! Так думали все и лишь волей и богатством повелителя, да парочки обезумевших от жадности благородных были собраны маги, что повели на эти работы бесчисленные орды мертвецов. Молодые уже стали стариками - вот сколько прошло с тех пор: уходили маги, смеялись простые ахеронцы, даже нежить разваливалась на куски от тяжести работ... И всё же посмотрите - всего лишь часть каналов открыта, а сколько земли напоено, сколько трав поднялось в пустынных прежде землях!

Примечание: силами мертвецов строятся каналы, что должны озеленить земли Крови, расширив тем самым земли для пастбищ.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------


*Меры: рука - десять, полная рука - двадцать, тьма - больше чем можно сосчитать. Луна - месяц. Локоть - примерно пол метра.

**Бин - Изгнанный из Дома, в данном случае из Дома Алур. В большинстве случаев Дома отрекаются от преступников и изгоняют их т.к. репутация в обществе гордых ахеронцев значит весьма много.


****Шесть смертей - очень мучительная и кровавая казнь, путём отрезания от жертв небольших кусков мяса в течении длительного периуда времени с последующим прижиганием ран. Проводится при большом стечении народа, а жертву предварительно накачивают наркотой, чтобы избежать потери сознания и смерти от болевого шока. В общем казнь вполне в духе Ахерона ) Применяется в основном за государственную измену и организацию преступных сообществ.

*****Скелет-торгохар - специальные скелеты, что по ночам обходят городские туалеты и вычерпывают говно, после чего выносят его с территории города. Они же занимаются свалками и прочим подобным. Стать торгохар обычная судьба для казнённого преступника или наркомана (последних вообще считают чем-то вроде болезни, от которой следует немедленно избавляться. У наркоманов в обществе Ахерона нет прав, даже права на жизнь - "пыхнув" разок другой тут можно потерять всё... Хотя разумеется и тут требуется доказать факт наличия зависимости - законы Ахерона жестоки, а доносы вознаграждаются, но если обвинённые будут оправданы, то клеветники несут немалую виру и могут даже сами оказаться на месте подсудимого, если будет доказано, что клевета была умышленной.).

Текущее устройство государства.

Режим: авторитарный - вся власть сосредоточена в руках аватара, хотя это и не очевидно т.к. она с прошлого столетия предпочитает занимать позицию "серого кардинала". На виду же стоит повелитель, как бы абсолютный владыка, а на деле просто марионетка...

Форма правления: сословно представительная монархия - предусматривает участие Благородных и, в какой то степени жрецов, в управлении страной.

Строй: феодализм - крестьяне и рабочие подчинены феодалам (благородным), а они в свою очередь являются вассалами повелителя.

Политическое направление: Фашизм - ахеронцы избранный народ, а все прочие младшие расы обязаны подчиняться им, как младшие подчиняются старшим.

Форма гос. устройства: унитарное - простое государство.








Получатели: Мортис.


----------------------------------------------------------------------------------------------------------------



Получатели: Мортис.

Из утреннего тумана показались паруса. На каждом можно было разглядеть грубо нарисованное солнце, символ магнейской республики. Часовой, сидевший на смотровой площадке, заметил приближающиеся корабли и закричал:
-Республиканцы идут! Республиканцы!
Впрочем, это мало помогло жителям небольшой деревушки на Штормовом острове, которые зарабатывали на жизнь преимущественно грабежами проплывающих мимо торговцев и не признавали над собой власти Республики.

Пираты еще не успели схватиться за оружие, когда солдаты уже были в деревне. Часовых, охраняющих ворота, закололи на месте. Несколько воинов попытались организовать какое-то сопротивление, но оно было быстро подавлено. Уже к полудню на всех выживших жителей деревни надели деревянные колодки и теперь грузили на подоспевший корабль работорговцев. Пусть пираты приносили массу хлопот, но даже из борьбы с ними можно было извлечь какую-то выгоду. Впрочем, это была всего лишь незначительная битва – многие пиратские шайки были куда организованнее, существовали даже целые союзы пиратов, которые могли представлять определенную угрозу (например, так называемая, Новая республика). Война с пиратами длилась уже десять лет с того самого дня, как сам Иерофант призвал сенат собрать ополчение и начать войну на уничтожение с пиратами и повстанцами. Много крови было пролито и много людей погибло, но все это – только начало…

В прекрасном городе Гелиополисе, жемчужине и столице Магнея, мало кого беспокоила война. Жизнь шла своим чередом, город процветал. Здесь не было крови и насилия – люди вспоминали о пиратах в двух случаях: когда в порт входило судно работорговцев, везущие свежий «товар» из сожженных пиратских поселений ( в таком случае люди радовались – дешевые рабы еще никому не повредили) и, когда корабль какого-то купца не возвращался из далекого плавания (многих это пугало, но людская память коротка и все быстро забывалось). Город вырос до невиданных размеров, местные жители богатели, люди из самых дальних областей архипелага съезжались сюда в поисках лучшей жизни, здесь они искали исполнение своей магнейской мечты…

Но с ростом богатства растут и заботы… Никто раньше не мог подумать, что благородный сенатор способен опуститься до такого низкого и греховного дела, как банальная кража. Когда кто-то обнаружил, что сенатор Марк Клавдий присвоил себе внушительных размеров участок государственной земли, никто не мог понять, чего следует делать теперь. Суд над преступником вершил сам Иерофант. Бывший сенатор отправился чистить туалеты в усадьбе одного из своих политических соперников, который предложил за нового раба целый слиток катийской меди, а у юстициаров появилась новая обязанность – теперь им нужно было следить за честностью и порядочностью всех государственных чиновников. В честности самих юстициаров, впрочем, можно было не сомневаться - все они были отобраны самим Иерофантом за свои выдающиеся моральные качества. Кроме того, при малейшем подозрение в коррупции юстициар снимался с должности.

Спокойно и неспешно текла жизнь в шестом веке на юго-востоке Обители. Побеждены мерзкие динь-донги, и лишь отдельные шайки отвратительных четырехруких людоедов таятся до поры в темных чащобах леса. Благословенная земля Нового Стагнума разделена между народом-победителем честь по чести. Отливают золотом моря спелого ячменя, взывая к трудолюбивой руке сигларийского земледельца. Умиротворяюще поблескивает присмиревшее соленое одеяло, и весело плещутся в его водах дети. Куда не бросишь взгляд – везде видны дымки деревень, зеленеющие громады деревьев и голубые ленты рек. Тишь да благодать.

Были, конечно, у избранников Алькувира и свои проблемы, но решались они тихо, за чашей напитка из перебродивших ягод, без больших потрясений. Вот, например, решили странные четырехрукие чужаки с севера великий мен устроить – их по-ча-ток – сиречь стручок, формой зерно напоминающий, - на сигларийский ячмень, лодки на затейливо разукрашенные плошки и белый порошок, от которого под языком становится так, как будто отхлебнул из соленого одеяла и много чего еще – так сколько было разговоров и пересудов? Кто говорил, что это точно новые происки хитрого демона, кто за копье хватался, кто вообще не верил в маленьких четырехруких человечков из за гор, но ничего, привыкли. Муравьиные караваны перестали быть чем-то необычным, белый порошок распробовали и стали добавлять в мясо, да и манному початку на столе место нашлось.

Или взять придуманные уже под конец борьбы с людоедами пращи. Вроде бы ничего сложного – полоса кожи с петлей на конце, но камень, запущенный из нее летит куда дальше, чем если его рукой швырнуть. С камнями пытливые сигларийские мальчишки тоже долго экспериментировали и выяснили, что круглые да гладкие летят дальше, а сколотые бьют больнее. Немало спин подрастающего поколения пострадало за это знание от крепкой отцовской руки, но дело того стоило. И так бы и осталось это изобретение пылиться в хижинах немногих выживших ветеранов, да придумали их против зверья разного использовать. Особенно хорошо дело пошло с чайками-многожорками, которых всякий моряк терпеть не может.

Тихо и умиротворенно текла жизнь сигларицев, размеренно и сытно.

Пост будет

Со времени создания единого государства дракканисов прошла какая-то жалкая сотня лет. Не все дракканисы еще до конца привыкли к произошедшему.
Впрочем, становилось все больше дракканисов, что были рождены жителями Шимихара - так дракканисы сами называли свое образование.

С одной стороны, все продолжали заниматься тем, чем занимались, когда все племена жили отдельно.
С другой, правила были совсем другие. Ведь получившееся "племя" было в десятки раз больше, чем предыдущие. Более того, в разных племенах были немного разные традиции, и это осложняло объединение.

Но у дракканисов было еще одно преимущество, которое позволяло им облегчить процесс: история. Записанная на непредвзятые, объективные дощечки. А зная историю своего соседа всегда можно понять, почему и что он делает.
И все эти сведения были свободно доступны любому. Любознательность дракканисов вела их к этим дощечкам.

Но далеко не всех. В ящерах была еще одна черта, казалось бы, несовместимая с любопытством: консерватизм.
Ведь не может дракканис просто взять и принять другие верования и традиции: он должен убедиться, что они действительно логичны, правильны, красивы. А это процесс долгий, и исключительно эмпирический.
Проще всего, конечно, было молодым: это были чистые дощечки, на которые можно записать что угодно. В них могли записать что-то старые дракканисы, но даже молодой ящер весьма критически относился к тому, что слышит.
Новое поколение - новый взгляд.

Конечно, периодически возникали некоторые трения, и в ситуацию вмешивался Шифай-Райха.
Эти отличные дипломаты быстро находили решение, которое удовлетворяло все стороны конфликтов.
Стараниями именно дипломатов были собраны и объединены все сведения дракканисах о полезных свойствах различных трав.


***

Сегодня Ашшай-Сихур наконец закончил обсуждение очень важного вопроса. А точнее, даже двух, ибо они оказались связаны очень тесно.

Первый вопрос обсуждался в течение каких-то двух лет: очень быстро.
И касался он полномочий и целей Шифай-Райха. Было решено, что орден надо расширить за счет большого числа молодых, умных дракканисов.
Зачем? Затем, чтобы они собирали знания. Чтобы они во время своих путешествий в качестве дипломатов не только решали проблемы, но и записывали все, что встретят: описания животных и трав, насекомых и деревьев, рыб и кустов.
И все эти новые таблички свозились в Хирай-Айра-Мишор, где они распределялись, структурировались, описывались и складывались в первую библиотеку дракканисов.

Второй же вопрос был куда сложнее, и его Ашшай-Сихур и его помощники решали на протяжении целых шестнадцати лет.
Касался он того, как же в таком огромном государстве (для дракканисов оно было именно таким) распределять плоды труда и еду.
Решение было принято: все происходило как и раньше, на уровне племени. Все складывалось в некий общий запас, который распределялся по необходимости.
Так почему же решение было таким тяжелым, ведь уже сотни лет племена работали именно по такому принципу?
Ответ крылся в том, что Ашшай-Сихур был молод и амбициозен, он смотрел в будущее. А для будущего нужно развитие. И он пытался найти способ, как можно нести знания в массы дракканисов.
И способ им был придуман: дракканисам было предложено больше отдыхать, меньше работать, если они будут свободное время тратить на чтение табличек.
Но лишь время может показать, насколько это сработает.

А пока, в честь этих важных решений, было решено устроить сики-мишор: малый фестиваль. Ведь ничто так не радует, как небольшая игра в шоффох.

Тысячи катийцев собрались в столице Буулана Свирепого, изрядно постаревшего и осунувшегося за прошедшие 100 лет, но по прежнему известного своей свирепостью вождя гордых гномов:
- Мои братья, обрушился наше королевство грозный враг.. магнейские уродцы, плывущие по воде.. они напали на нас ища медь Кутока, они отнимали её с тел наших павших воинов и мирных тружеников, проливали нашу кровь, топтали нашу землю своими грязными копытами.. НАШ ЧЕРЕД!!! Берите братья оружие, не ОСТАВИМ не единого магнейца на нашей земле.. РУБИТЕ.. КОЛИТЕ.. БЕЙТЕ.. не щадите никого! Вдоль всего побережья сажайте уродцев на колья.. это НАШ ОТВЕТ!!!
В тот же час, тысячи ополченцев стройными рядами шли за вождем, вооруженные кто чем мог, лучники шли бок о бок с лесорубами, рядом шел кузнец, а поодаль коренастый шахтер с огромной киркой.
---------------------------------
Жестокостью начался сей век, да не только в войне силен народ гномов.. в тот же век открыто было великое знание Письменность.. Знание великое.. тайною покрытое, да такой что только жрецы и знали её.. ибо некому оно больше не сдалось!
----------------------------------
В тот же век с квакушами завязалась крепкая торговля, те стали постоянными скупщиками меди и гончарный изделий в обмен на Тасиму и хрюкокрыс, почему то местами покусанных.. что за фермеры их выращивали, кто их знает.