В поисках ответов | ходы игроков | ♠ Город

Ты знала, что рано или поздно ты проснешься. Это должно было случиться! Иначе... Иначе ты не сможешь этого вынести. Сна. Ты верила, надеялась, бережно растила эту веру и надежду где то там, на самом краю сознания, чтобы никто не смог догадаться, что ты еще не отчаялась. Ты искусно вела игру по правилась - довольствовалась и наслаждалась сном, пребывая в его бескрайней неге и беспечности. Но все равно, упорно, словно малое дитя, надеялась.
Мир взорвался вокруг тысячами звуков и красок. Лошадиное ржание, крик людей, блеяние скота, скрип колес.В нос ударили запахи города: конский пот, пряности, металл и огонь, свежая выпечка. Люди орали, говорили и спорили повсюду. Рынок. Солнце играло бликами на стальных панцирях стражников, прогуливающихся то тут, то там. Нищие сновали в обносках, пытаясь урвать хоть что нибудь.
Ты стояла, боясь пошевелиться. Боль, словно змея сдавила грудь и не отпускала до выдоха. Слезы невозможно было удержать, но они капали не от боли. Освобождение ото сна - радость на грани безумия.

Слишком много всего - нового ли, старого ли, неважно.
Все вокруг слишком яркое, все вокруг слишком шумное, все в голове слишком звонкое, все в груди слишком стянуто. Пестрое разноцветье красок и звуков оглушает. Свет и слезы ослепляют. И все это страшно, все это неожиданно, все это выматывающе - вернее, было бы. Было бы страшно, неожиданно и выматывающе - если бы не радость.
Прижав сжатую в кулак руку к груди, Марго неосознанно причиняла себе боль, словно бы пытаясь одной болью погасить призрак другой. Щурясь на солнце, по-звериному принюхиваясь, она всматривалась, вглядывалась в этот мир - новый ли, старый ли, неважно - пробовала его на вкус. Мир был не старым и не новым - мир был пробуждением, утром, зарей, долгожданным островом на горизонте. И Марго, как уставший от моря капитан, была счастлива ступить на твердую землю. Чуть пошатнувшись, она все же сделала шаг вперед, оглядываясь по сторонам.

Ты бы упала прямо в грязь. Но об этом чуть позже...
Только попытавшись сделать шаг, Марго с ужасом поняла, что её тело будто бросили в тиски, мышцы свело судорогой, кости и суставы заломило дикой болью. Голова пошла кругом и земля резко прыгнула вперед. Тошнота подкатила к горлу, а все вокруг продолжало орать, вонять и дребезжать...
- По три сольдимов за каждый пучок!...
- ...если я еще раз тебя увижу - кину за решётку!
- ... ну хотя бы краюшечку...
- А он и говорит - я спал с твоей женой! Представляешь - прямо в лицо ему!...
Марго собралась рухнуть прямо в грязь, но крепкая рука подхватила тело девушки. Тонкая, сухая рука седобородого старика, с длинными волосами грязно-серого цвета. Пронзительный взгляд уперся в лицо Марго. Морщины и густые брови практически скрыли лицо старика, похожее на печеное яблоко.
- Ты чего, милая-а? - дед оперся на клюку, пытаясь удержать девушку. Еще миг и упали бы вместе, но внезапная судорога так же быстро ушла как и возникла. Ушло все, тело словно налилось здоровьем и бодростью.

Боль никуда не делась, ее нельзя было вот так вот просто вытравить, стуча себя кулаком в грудь. Боль была словно бы цепкие лапы сна, не желающего отпускать спящего. И Марго была готова к этому - чего-то такого ожидала. Она бы упала прямо в грязь - и, если бы это помогло пробудиться от боли окончательно, то она сделала бы это не раз и не колеблясь. Но такая самоотверженность оказалась ни к чему.
Боль ушла, как ушел чуть раньше сон. Краски и звуки вокруг, все такие же яркие и сочные, больше не казались какафонией, теперь в них прослеживался мотив и узор. Почувствовав силу и бодрость, девушка цепко ухватилась за старика и выпрямилась, сохраняя равновесие и не давая деду упасть. Глядя в морщинистое, изможденное от долгой жизни, лицо, Марго улыбнулась.
- Просто голова закружилась, уважаемый. Спасибо что поддержали.

- Поди оголодала совсем, малай-а? - старик сокрушенно повел головой. Переступил с ноги на ногу. Зашамкал ртом беззубым и смущенно отступил. - Пойдем, присядешь. - Он выудил из своего балахона кусок черствого хлеба и протянул Марго.
Ощущение целостности начинало укрепляться и Марго почувствовала, что силы возвращаются к ней... Или не силы, а спокойствия. Вокруг царит хаос и... Не важно. Теперь все будет иначе.

- Есть чутка, - немного смущенно рассмеялась девушка, ероша рукой волосы; это было отчасти правдой - хотя голода Марго не чувствовала, что и когда ей довелось есть последний раз, она не помнила. Ей даже интересно было - а каково это будет теперь? Всколыхнется ли в ней какое-то воспоминание или отзвук прошлого? Того самого прошлого, которое было покрыто жадным туманом сна.
Так что протянутую краюху Марго схватила без колебаний. Ухватившись поудобнее, разделила хлеб напополам. Одну половину протянула деду.
- Некрасиво было бы объедать вас, уважаемый.
А во вторую вгрызлась, с удовольствием ощущая звериную, молодую силу крепких челюстей да острых зубов. Черствый, безвкусный мякиш казался ей пищей богов.

Нахлынуло. Ураганом, смерчем эмоций.

*
Уютный зал дико богатого заведения. Кожаные диваны, повсюду свечи, шел на столах. На столе тарелки с чарующими яствами. Терпкий аромат врывается, не дожидаясь приглашения, заставляет прикрыть глаза и слегка притормозить. Такую еду нельзя есть прямо так сразу. Нужно сперва насладиться её видом, вкусить сперва аромат и лишь потом степенно пробовать...
*
Косоглазый старик протягивает нечто, завернутое в бумагу. Оно еще шевелится, обваренное в масле и присыпанное мускусным порошком.
- Кюшай, дарахая! - лицо расплывается в улыбке.
*
Костер весело хрустит поленьями. Лес. Возле костра человек десять - все отборные воины, бывалые, ветераны. Гимнастерки заляпаны грязью, кое где и кровью. Лейтенант с повязкой на глазу протягивает алюминиевую миску в которой пахнет жаром перловка с мясом.

И все снова пропало. Рынок. Старик. Черствый сухарь во рту колется.
- Ох, ну пойдем... - дед еще на миг задерживает взгляд на Марго, пытаясь получше рассмотреть странную девушку.

Воспоминания нахлынули внезапно - Марго аж жевать перестала на секунду. Она не была ни испугана, ни рада - что наличие, что отсутствие воспоминаний мало что меняло в облачном атласе ее мироощущения. В ее мире наступило утро, унеся с собой сон и боль - и этого было более чем достаточно. Воспоминания воспринимались ею как очередная загадка, очередной узор и парадокс, подкинутый всесильной вселенной. И эта загадка была тем более интересной, что каждое отдельное воспоминание, каждый отдельный кусочек паззла, пусть и объединенного общей темой, казался не связанным с другими ничем и никак.
Чуть нахмурив брови, Марго деловито перемолола черствую амброзию сухаря - и проглотила. На какое-то мгновение мысли и переживания все же захватили ее - и то, как дед позвал ее за собой, и то, как он на нее смотрел, она не замечала.

А перед стариком была обычная, в сущности, девушка. Ну, чуть лучше чем обычная. Такая, которые становятся первыми красавицами в своем маленьком городке - но до уровня размалеванных дам высшего света не дотянутся никогда. Невысокая, на вид бойкая и улыбчивая; фигурка по меркам простонародья субтильная, но ладная, со всеми нужными округлостями и выпуклостями. Не белоручка - губы обветренные, руки не грубые, но с мозолями. Всем своим видом, от богатых рыжих волос до острых белых зубов - здоровая, словно из стали отлитая. Вот только хмурилась она как-то по-черному, лицо слишком уж отстраненное и совсем не девичье становилось. Вот только привычки и ухватки у нее были не столько и не сколько звериные, сколько привычки человека образованного. Как бы не была она похожа на обычную горожанку - в какие-то минуты становилось понятно, что это совсем не так.

Дед уже успел встать, когда Марго наконец очнулась. Удивлена она не была и ситуацию поняла сразу. Конечно, кто этот дед и куда он ее ведет - этого девушка знать не могла; однако страха или волнения не испытывала. Прищурив улыбчивые глаза, Марго быстро поднялась и едва ли не вприпрыжку поспешила за стариком.

Шли они не долго - до ближайшей палатке. Серые, грязные полотна палатки были привалены камнями прямо к мостовой. Дед откинул полог и уселся на кучу хлама, сваленного в "углу". В другом углу была такая же куча рухляди, а по середине навалено рваной одежды, в качестве постели видимо.
- Надоедають - вот где ужо! - старик ткнул себе в горло. - Воюють, воюють, а жрать простым людям нешто!
Бродяга все бубнел и бубнел, расправляя грязные складки хламиды. Грязь под ногами, вонь, но все это реально, в отличии ото сна. От вспоминания Марго даже передернуло, противная мысль о том, что когда нибудь вернется этот кисель сна, даже испугала девушку.
- Ты кель будешь? - старик поставил палку посередине и уперся в неё подбородком. - Нябось вдарил кто? Ты давай, того, пока осада не началась, посмотри де. А то как тудыть - и прятаться негде будет.

Добрый дедушка оказался ветошником - или просто нищим - что, в сущности, обычно одно и то же. Понимать его было нелегко, но Марго не была глупа; она по-птичьи вслушивалась и всматривалась в собеседника, по-собачьи улавливая его настроения и достраивая непонятные конструкции с помощью воображения. Из его сумбурной речи она поняла в первую очередь то, что где-то рядом идет война, война, которая совсем скоро может затронуть и ее.
Это интересным образом перекликалось с ее собственными недавними воспоминаниями. Могла ли она быть солдатом? Скосив глаза вниз, девушка посмотрела на свои ладони. Кожа на руках не была грубой, но в мозолях. Могли ли эти мозоли быть от оружия? Скорее всего, могли. И с той же вероятность - нет. В сущности, это было неважно; одно Марго знала точно - она могла бы убить, если нужно. Вопрос только - нужно ли?
Еще Марго точно знала, что в любой ситуации показывать свою слабость может быть опасно. Это было даже не знание - а инстинкт, сродни тому, как собачащиеся шавки прячут горло и брюхо. Ее неосведомленность была слабость в глазах местных жителей - и Марго следовало скрывать ее.
Так что с расспросами к деду она не полезла. Понимающе и благодарно улыбаясь, присев на какую-то кучу рухляди, она спокойно и чуть смущенно ответила, пожимая плечами:
- Да вот, оголодала да заплутала. Куда податься не знаю. А тут еще война эта, будь она неладна!
Возмущение Марго было искренним. Действительно - будь она неладна! Воюют, воюют, радоваться наступившему утру мешают.

- Ага, - старик закивал в тон девушке, - ага. Будь неладнай-а! Ужо и сил нету никаких! Только и го-орять, мол десять дней-и усьо пройдет - ан они снова приходют! - старик пристукнул палкой. - Ты наверно из прислуги барона Трюдо будешь? Аль? - дед вопросительно взглянул на Марго, но тут в разговор вклинился новый собеседник.
- Слышь, хрыч, вали от седова! - здоровенный детина еле протиснул небритую морду в палатку. Пахнуло чесноком и недельным, если не месячным потом. На боку телепался короткий клинок, а поверх рубахи была накинута кожанная куртка с войлочным поддоспешником. На куртке поблескивали металлические нашивки - круглые бляхи, для пущей защиты. - И ты тоже дуй, скоро осада начнется - в этот раз метать точно будут - площадь в щепки разнесут. - уже к Марго было обращение.

- Да, вроде того, - закивала было Марго, как вдруг их со стариком беседу прервали самым бесцеремонным образом. И девушка была благодарна здоровяку за это - это избавляло ее от необходимости продолжать диалог. Кивнув служивому - для себя она обозначила его так - Марго послушно и споро поднялась на ноги и направилась к выходу. Нужно было найти убежище перед осадой. Еще неплохо было бы разжиться оружием и местной валютой. Вряд ли пожилой ветошник способен ей в этом помочь.
- Спасибо за хлеб, уважаемый, - обернулась и улыбнулась девушка "в дверях".

- Ну иди-иди. - дед закивал ей в след и что то начал искать в куче сваленной одежды.
Мужчина удовлетворенно хмыкнул и направился к следующей палатке. Такие же как и он, военные бродили по площади и выгоняли торговцев, люд прохожих и зевак. Воздух был наполнен нервозностью и ожиданием чего то. Это было очевидно, люди в спешке покидали рыночную площадь, нищие пытались урвать что оставалось. Все были заняты. Стража хмуро зыркала по сторонам, не пресекая наглость бродяг. Видимо на то были причины.
- Клейб! - звонкий голос раздался над площадью. - Клейб, мать твою за ногу в кипяток!
Голос принадлежал высокому, стройному мужчине, уже в летах - с пробивающей сединой в висках. Одетый в сверкающий панцирь, он казался немыслимым богачом, на фоне остальных. Восседая на коричневом рысаке он крепко сжимал поводья, а второй рукой придерживал меч на поясе.
- Я тут, господин Трюдо! - один из служивых "вынырнул" из палатки и поднес ладонь козырьком, прикрываясь от солнца.
- Почему на площади столько людей, Клейб?
- Дык разгоняем! - Клейб сокрушенно развел руками.
- Дык быстрей, сволочь! - всадник беззлобно ругнулся и откинулся назад.
- Щас все сделаем, господин Трюдо! - покорно ответил военный и, прикрикнув на остальных, принялся споро выпроваживать всех подряд, кого пинками, кого оплеухами.
Отвязав бурдюк с водой, барон Трюдо припал губами к горлышку и жадно пил, высоко вскинув локоть.

Ага, а вот и барон Трюдо - тот самый, к прислуге которого Марго якобы принадлежала. Барон производил приятное впечатление - и как человек, и как воин, и как барон. Понятное дело, что ждать от таких людей настоящего благородства глупо и бессмысленно - но, по крайней мере, Марго было приятно, что "ее" господин, человек, на территории которого она оказалась, выглядит положительно. Чисто эстетически - приятно.
Поглазев чутка на барона, Марго двинулась в сторону одной из улиц - не дожидаясь пинков и оплеух. Приходилось внимательно смотреть по сторонам - чтобы не задавили или не попытались обчистить ненароком. Марго пришло в голову, что она даже не знает что у нее в карманах - и она принялась ощупывать пояс на предмет интересных находок, сквозь зубы укоряя саму себя при этом.

В складках платья оказался небольшой нашитый кармашек. Пальцы нащупали твердый "кругляшок", который оказался старинной монетой с ушком, видимо для того, чтобы подвешивать... Одна сторона была гладкая, стертая, а на второй был выгравирован знак: перевернутое сердце с хвостиком. В голове вспыхнуло озарение, поразив красками.

*
Семеро стояли вокруг ромбовидного кристалла, отливающего синим цветом. На каждой грани виднелся четкий символ, высеченный Резцом. Казалось никто не в праве нарушить эту тишину и невесомость. Они стояли так, дожидаясь пока Он высечет Резцом их Знаки.

Девушка так и замерла, перебирая в руках странную монету, разглядывая знак. Еще одна часть пазла встала на свое место. Это её Знак. Уверенность в этом была тверже камня. Но, впрочем, эта уверенность да и само знание не слишком проясняло ситуацию. Только если... Девушка подняла взгляд и посмотрела на площадь города-замка по-другому. Флаги. Щиты. Мантии людей. Везде красовался этот символ. Где то выведенный искусно, золотыми красками, на щитах - просто вырублен или протравлен железом и углем.

Так она и застыла на полпути - посреди улицы, у выхода с рынка, окруженная спешащими куда-то, перепуганными и озлобленными людьми. Сжимающая в кулаке только что найденную монету. Пристальным, острым взглядом озирающаяся по сторонам, от одного Жестокого Сердца к другому. И довольно, по-волчьи, скалящаяся.

Жестокое Сердце - именно так ей хотелось его назвать. Сердце, которое было перевернуто и разбито. Оно должно быть черным, обязательно черным, чернее угля, чернее ночи. Жестокое Сердце - ее Жестокое Сердце.

Какая-то маленькая девочка, взглянув в ее лицо, разревелась почему-то. Какой-то мастеровой, торопясь убраться с рынка, толкнул ее плечом. Марго спрятала оскал довольной улыбки, снова став милой горожаночкой. Монетка воровато-хозяйским движением вернулась в кармашек. Возможно, она не стоила и гроша по местным расценкам - но Марго ощущала ее важность, ее ценность лично для себя.
Нахмурившись, девушка снова зашагала вперед. Она не знала, как и зачем - но, судя по всему она должна сыграть какую-то роль во всем происходящем вокруг. Как и остальные - шестеро? - из очередного несвязанного с предыдущими воспоминания.
Неплохо было бы сравнить эту монетку с теми, которые здесь в ходу - вот что думалось ей.

Идти пришлось не долго. Спустя несколько минут Марго уперлась в развилку улиц. Рыночная площадь заканчивалась, упираясь в стену замка. Слева была стена еще выше - скорее стена, ограждавшая весь город и замок по периметру. Получается, что все горожане бежали внутрь замка, укрываясь за стенами во время осады... В воротах замка собралось много воинов. Хмурые лица, шрамы и потрепанная броня свидетельствовала о том, что осада держалась не первый день.
Внезапно раздался звук горна. Чистый, грозный. Сзади раздался перестук копыт и барон промчался к воротам. Лихо заложил поворот и практически на месте остановился.
- Ну что мужики? - Трюдо обернулся и привстал на стременах. - Кто хочет подохнуть сегодня? А?
Люди ответили не слаженным гомоном. Один из десятников не теряя времени нахлобучил стрельчатый шлем на голову и затянул ремешок. Что ему до этой бравады? Его ладони полны мозолей, заработанных не тяпкой и плугом, а рукоятью меча и прикладом арбалета. Он знал чем это закончится. И это знание, к черту его, отнюдь не добавляла радости и боевого запала. А барон продолжал.
- Посмотрите на тех, кто стоит рядом с вами! Ну посмотрите, сволочи! - барон достал меч и импровизированно ткнул им в сторону толпы. - Трупы! К вечеру ваши кишки превратятся в вонючий, черный студень! - Трюдо сплюнул и, продолжая гарцевать на месте, заорал. - Каждый из вас уже на том свете, ублюдки! Не думайте, что умрет кто то из стоящих рядом, сволочи!
Сотник застегнул шнурок на подбородке и проверил, легко ли выходит меч. Лезвие пустило "зайчик" и снова спряталось в ножны.
- Все что нужно вам сделать - это выйти и отправить как можно больше этих тварей на тот свет! - барон ударил плашмя клинком по крупу лошади и понесся вдоль воинов, - Зовите жреца и выступаем, Клейб, сволочь, ты где!?

Марго ажно засмотрелась на все это - на солдат и стражников, толпу и барона, арбалеты и клинки. Во всем этом было что-то ей очень близкое, что-то очень созвучное - во всех этих оскалах и масках, в слезах и смехе перед лицом смерти. Она не могла вспомнить себя в такой ситуации - но чуяла что-то знакомое, родное, свое. Марго была бледна, крылья носа трепетали едва заметно, втягивая пахнущий сталью воздух; в теле словно бы закручивались пружина за пружиной, готовясь выстрелить. Куда? Зачем? Почему? Оглушенная войной и Жестокими Сердцами повсюдо Марго и сама не знала. Но должен же был сон зачем-то кончиться, верно?

Барон отчитывал сволочей, сволочи, сопя носами, готовились проливать кровь, свою и чужую. А Марго, напряженная и настороженная, искала себе место. Укрыться в замке? Логичнее всего, но как-то слишком очевидно. Как-то неправильно. Вся взбудораженная натура проснувшейся требовала от нее действия. Понятное дело, что с мечом на стены ей нельзя - да и не тянуло ее. Как бы не будоражили ей кровь война и смерть - Марго не была и не хотела быть трупом, частью военной машины, марионеткой в строю. Но что же в таком случае делать?
Не выпуская врата из виду, Марго медлила, надеясь что утро само подкинет ей пару вариантов.

Барон дал шпоры коню и махнул мечом. Ворота со скрипом поднялись - конный отряд числом около двадцати всадников, во главе с бароном, выскочил из крепости и направился вниз долины, что была сразу за замком. Пешая сотня двинулась хоть и медленней, но уверенней и сплоченней. Тем временем Клейб заорал что есть мочи.
- Лучники! На стены! - сам же вложив меч в ножны трусцой направился на башню над воротами. Около полусотни легко одетых стражников разместились на стенах крепости и натянули тетивы. Десятки щелчков тетивы ознаменовали началу атаки... или обороны.
Суета, крики, вопли и проклятия. Вот музыка войны. Песнь славы и доблести? К черту! Крики боли и клочки пены у рта.
Толстый жрец, вместе с послушниками наконец то вышли из замка. Встали в круг. Прикрыв глаза и взявшись за руки они образовали ромб, правда со стороны были похожи на испуганных детей, что решили переждать ужас войны, взявшись для надежности за руки. Но похоже они готовили какое то волшебство, или просто в качестве воодушевления стрелков?

Марго вскинула брови, вся такая "о! колдовство!". Надо было посмотреть. Принялась оглядываться туда-сюда в поисках удобного местечка, какой-нибудь бочки, или лавки, или еще какой-нибудь штуковины. Неплохо бы еще что-нибудь погрызть найти. Яблочко какое-нибудь было бы в самый раз. А потом - потом с интересом понаблюдать за тем, что будут делать ромбанутые. Ромбанутые... что-то во всем этом было решительно знакомое. Мало ли - вдруг они там действительно какое-то колдовство сотворят? А Марго, глядя на них, вспомнит, что тоже умеет?

А ежели они просто будут распевать псалмы - ну, это тоже интересно. Как минимум, смешно.

Увы, но жрецы затянули унылые песнопения и похоже это и было их помощью... Тетивы хлопали одна за одной, посылая стрелы за стены крепости. Из ворот крепости было видно, как кованый конный строй врезался в пеший отряд врага. К слову казать, "враг" - воины в красных пластинчатых нагрудниках и шлемах, похожих на черепа, вооруженные широкими мечами и топорами, пытался взять на пики всадников, но те действовали лихо и сдавили несколько рядов на ходу. Затем они вырвались из давки и понеслись вдоль стены, заходя на очередной удар. Пеший строй защитников вплотную приблизился к "черепоносцам" и, разрядив арбалеты, ринулся в атаку. Завязалась мясорубка, послышался звон оружия и новая волна криков.
Марго лишь убедилась в несостоятельности жрецов. Восседая на опрокинутой бочке она с вниманием следила за ходом битвы и вдруг... Она поняла, что не первый раз наблюдает за ходом сражения. Вернее "уже который"... Но в глаза бросались жрецы и их бессмысленные завывания.. Они делали что то не так! Но как им помочь? И что нужно делать? На эти вопросы Марго пока не могла ответить.

Вот жеж дурилки.
Марго покачала головой.
Наблюдать за происходящим на стенах и за воротами было куда интереснее. И привычнее, что было приятно. Правда, Марго немного смущал тот факт, что ворота оставили открытыми. Опасно. Или, быть может, жрецам нужен обзор?
Не важно, они ж дурилки. Все перепутали. Перепутали все. Вот только - что "все"?
Нахмурившись, Марго пыталась не то понять, не то вспомнить.