[FAE] Battle for Wesnoth | ходы игроков | Пролог: Таверна "На распутье"

Таверна "На распутье" не слишком оправдывала своё название: она стояла на прямой, без развилок, дороге, шедшей из Дан'Тонка в Эленсефар, и свернуть с неё можно было разве что в сторону Серолесья или Грифоньей горы - то и другое потребовало бы немалой смелости. Но таверна уже носила такое название, когда Ансельм, сотник королевской армии в отставке, приобрёл её. Ригвин, будучи не слишком большим городом, находился на торговом пути между двумя богатыми городами, и в таверне нередко останавливались путешественники, шедшие по этой дороге. Правда, после того, как Эленсефар отказался признавать власть королевы Ашевьеры, торговых караванов, идущих по этой дороге, стало намного меньше, и, можно сказать, что сам Ригвин от этого начал приходить в упадок. Но после того, как отношения между Веснотом и Эленсефаром охладели, а торговля пошла на спад, расцвела контрабанда товаров из Веснота в Эленсефар и обратно, и контрабандисты нередко захаживали в Ригвин и даже останавливались в таверне. Что причиняло изрядную головную боль господину Халдару, бургомистру Ригвина: не пускать контрабандистов в город - он совсем обнищает и зачахнет, а если пускать - то что может подумать об этом королева?

Сейчас в ней, впрочем, остановился не контрабандист, а некий Кристоф, представившийся странствующим бардом из Эленсефара. Горожане подозрительно присматривались к чужестранцу: а вдруг он совсем не тот, за кого себя выдаёт? Впрочем, на контрабандиста он совсем не был похож - они обычно не столь броски и не так привлекают к себе внимание - но уж больно подозрительно выглядел эленсефарец...

....Выглядел, держался и даже дышал подозрительно, надо заметить. И то, что волосы его были абсолютно нормального русого цвета, в глазах горожан не говорило ни о чём.
Да даже то, как он рассматривал вывеску - с сосредоточенным прищуром, будто что-то с трудом вспоминая, тоже наводило не на самые светлые мысли.
Впрочем, если бы кто-нибудь сумел сейчас прочитать его мысли, он был бы немало обескуражен.
"Так, калитка - Н, бескрылый драк - а... "на?"... демоны и барабашки, какой же хуйнёй я занимаюсь!"
Да, за неведомо сколько лет блужданий с лютней за плечами некий Кристоф так и не освоил высокое искусство беглого чтения. Иронично - хранитель легенд и сказаний...
Ещё бы это его тревожило.
Кристоф распахнул дверь. А ничего помещеньице, видали и погрязнее. Хозяин явно следит за делом.

Ансельм стоял за стойкой, протирая мягкой тряпочкой очередную кружку. Никакой необходимости в этом не было, посуда, как и вся таверна, содержались в чистоте и порядке, но руки работали просто по привычке. Время близилось к полудню, гостей в таверне не наблюдалось и он уже собирался было опрокинуть свою обеденную стопочку, как дверь открылась и внутрь вошел незнакомец.
Трактирщик быстро его оглядел - запылившийся плащ, меч на поясе, гриф лютни торчит из-за спины. "Бродяга, очевидно. Бард, или разбойник, притворяющийся бардом - впрочем, какая разница? Главное, чтобы за пиво платил".
- Добро пожаловать, - кивнул он вошедшему и сразу после этого громко крикнул, - Эй, Мэй, подай-ка эля нашему гостю!
После этих слов он вновь обратился к гостю и слегка улыбнулся,
- За счет заведения, как и всем гостям города. Вы к нам проездом или по делу?

На морде Кристофа за доли секунд сменилось несколько выражений, остановившись где-то на "спасибо, очень приятно, но лучше быть осторожным".
- Благодарю, почтенный. Надо заметить, такая щедрость встречается удивительно редко.- Он как-то очень легко оказался на другом конце зала, рядом с трактирщиком.
- Я за весь сомнительный опыт хождений по Весноту могу назвать семь подобных мест. Семь! - И в трёх из них всё закончилось кровавой баней из-за пары добавок в эле. Но такие истории лучше приберечь на какой-нибудь потом. - На несколько сотен поселений. Так что я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением.
Кристоф говорил быстро, чётко, бурно артикулируя. Создавалось впечатление, что он или пытается заговорить собеседника насмерть, или последние недели две провёл в полном одиночестве.
- Что же до моих дел... можно сказать, я здесь по делам проездом. Я бард, Кристоф из Эленсефара, но раз я в Эленсефаре в последний раз был барабашки ведают когда, то можно считать, что я просто Кристоф. Собственно, мастер... - Кристоф сделал паузу, давая собеседнику представиться, - я сразу спрашиваю про условия выступления здесь. Вы просто не поверите, какие странные требования порой выдвигают ваши... эмм... блин, забыл слово, как-то связано с языком Старой империи... особенно если им не с кем соперничать. Например, в Царцине, в таверне с говорящим названием "Дырявый башмак", там пришлось бы расстаться с какой-нибудь безделушкой "на память" и, вместе с этим, частью выручки. Причём хозяин ещё и смеет делать вид, будто бы это добровольная плата "за увековечивание!" - Бард фыркнул и сбавил тон. - Разумеется, это совершенно недобровольно: ослушник же обнаруживает, что на выступление никто не пришёл из-за крайне убедительного отсоветования. Зажрались они там в своём Царцине, вам не кажется?
Бард обернулся и, заметив кружку с элем, притянул её к себе. Интересно, мастер Ансельм не потерял вопрос в процессе?

Старый трактирщик улыбнулся. Весело тараторящий бард ему понравился с первой же секунды общения - пожалуй, это был хороший бард. По крайней мере, он явно умел нравится людям.
- Мое имя Ансельм. Я погляжу, мастер Кристоф, вы довольно давно в дороге, и я очень рад видеть вас здесь. Городок у нас небольший, проезжих много, а вот достойных сказителей да менестрелей нечасто увидишь. Надеюсь, что вы подходите под звание "достойного"... - на этих словах он закашлялся, после чего отхлебнул эля из второй кружки, принесенной смышленой служанкой, - да и местные уже заскучали. Я вам предложу такие условия: поселитесь в комнате наверху, там чистенько и клопов почти нет, маг местный потравил недавно. Завтрак, значится, за наш счет, да и ужин тоже. Ну и пиво к ужину, как без этого - Ансельм снова щедро отхлебнул из кружки, - если грошей накидают, оставляете, значится, себе. Если же серебра там, или чего получше - то пополам. Надеюсь на вашу честность в этом деле.
Трактирщик почти прикончил пинтовую кружку, пока говорил это. Появление собеседника позволяло ему пить не в одиночестве - так выходило достойнее как-то. Так он считал, по крайней мере.
- Впрочем, я так понял, вы к нам ненадолго. Если решите задержаться, можем обсудить подробнее. Ах да, значится, это, чтобы песенок про королеву нынешнюю, - он пробормотал под нос что-то тихим шепотом, явно нелестное, - я не слышал. Вообще никаких.

Кристоф прикинул в уме. Терять аж половину дохода не хотелось... но, с другой стороны, возможность заночевать в приличной комнате выдавалась не так уж и часто. Да и, к барабашкам. Этот трактирщик сходу налил выпить, а не полез за дубиной!
- Да, - фыркнул он, - проблемы с Её величеством нам совершенно ни к чему.
Он ничего не имел против королевы: по крайней мере, патрули всё ещё не пытались вздёрнуть его на ближайшей берёзе как возможного представителя врага, а всего лишь как разбойника. Но с этим он уже умел справляться.
Но, с другого боку, ничего особо хорошего он о ней не думал. Один союз с орками чего стоит.
- Это звучит как честная сделка, но. Серебро - пополам. Что получше - вряд ли оно будет, конечно, - вы оставляете себе, отдав мне три четверти серебром, мастер Ансельм. В конце концов, это большей частью мой заработок...

- По рукам, мастер Кристоф, - Ансельм протянул барду руку и немедля начал раздавать указания прислуге, - Мэй! Приготовь господину менестрелю комнату, ту, которая вторая налево! Вихор! - с кухни выглянул мальчонка лет двенадцати, - сбегай-ка на площадь да крикни, что сегодня вечером у нас будет заезжий бард выступать, да соври там получше, как ты умеешь!
Симпатичная рыжая служанка, подмигнув барду, направилась наверх по лестнице, а мальчонка, сломя голову, унесся куда-то по улице. Видно было, что хозяина в таверне как минимум уважают, а скорее даже любят.
Трактирщик вновь обратился к барду:
- Если захочешь перекусить с дороги, зайди на кухню, - он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону, - и, значится, со своими я на "ты", чего и от тебя желаю. Народ к шестому часу начнет подтягиваться, я думаю, так что к тому моменту и готовься.
С этими словами Ансельм отправился куда-то в глубь трактира, намереваясь проверить запасы эля и еды - сегодняшний вечер обещал быть людным.

Бард... бард то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся служанке. Давно его так круто в оборот не брали, нужно заметить. Очень давно, почти никогда. И всякий раз он сам порывался остаться надолго, как минимум на седьмицу.
В первый раз таверна возьми да загорись совершенно неведомым образом. Потушить удалось, но в поджоге, разумеется, обвинили его. В конце концов, почему бы мальцу-фехтовальщику, певцу и рассказчику не пытаться играть ещё и с магией?
На другой через два дня трактирщика пришли прессовать местные братки. И даже стрясли бы своё, если б не его, Кристофа, неумное вмешательсто. Результатом стал разгромленный зал и несколько трупов и стоящий посреди этого бард, выглядевший так, словно побывал на бойне. Молодой был, горячий и ещё не научившийся "удерживать руку".
Разумеется, его после этого попробовали скрутить и повесить без суда и следствия - всё и так было очевидно: "никто не смеет убивать наших жуликов". Доля правды в этом была, но только доля, увы...
Третий случай я и рассказывать не буду. Всем и так всё понятно.
"Не заслужил я приюта".
- Ну что ж, пойдём, красавица... Мэй, если понял?..

Ближайшие часа два он провёл, проверяя настройку лютни (как надо, должен заметить, звучали только третья, девятая и одиннадцатая струны). Первая, четвёртая, пятая и десятая струны издавали бы куда более низкий звук, причём пятая особенно - если фальшь остальных колебалась в пределах четверти отзвука, то эта шутила как минимум на целый.
Проверяя настройку лютни и готовясь к выступлению. Речь. Открывающая песня. Пара лирических. Баллада. А дальше пойдёт самая ненависть: плясовые и застольные, как раз те, которым люди подпевают. Да, и с вот такой, безобидной, в общем-то, ботвой он до сих пор не мог смириться.
Но не будем отвлекаться. Чистый костюм нашёлся в рюкзаке. Что там, он даже сохранил следы глажки! Лютня звучит правильно. Речь придумана. Лирические и баллада выбрана.
А плясовых придётся периграть много. Много-много.

Чем встретил его зал? Как всегда, настороженностью. Некотрые из его судьбы, он слышал, снимают оружие перед выступлением или вовсе его не носят.
Такие очень уж долго не живут.
Так что бард щироко улыбался, демонстративно проходя через весь зал к сцене. Этого можно было не делать, но он не упускал возможности зазнакомиться с публикой поближе.
Вот несколько местных крестьян. Бесполезны в плане денег, но зато стремятся подсластить горечь безденежья искренним восхищением. У них получается.
Молодой человек, с мозолями от меча и копья. Взгляд непонимающий, с оттенками презрения. Постоялец?..
Публику, что нынче вечером собралась в таверне, названием которой Кристоф совершенно забыл поинтересоваться, можно описывать долго, но какой в этом прок? С программой Кристоф определился заранее.

Итак, бард поднялся на сцену.
- Доброго вам вечера, жители и гости Ригвина, - начал он своё выступление так. Звучность помещения, вещь, о которой думают в последнюю очередь при постройке домов, приятно удивила. Не как в церквях или там залах, но совсем неплохо. - Сложно передать, насколько приятно выступать сегодня вечером здесь. Думаю, я не солгу, если скажу, будто бы Ригвин - один из самых приятных городков, встретившизся мне на пути.
Тут всего лишь ограничились косыми взглядами. Это доргого стоит.
- Впрочем, кому интересно, что я там о вас думаю? - Кристоф прикрыл глаза и повёл плечами в жесте, который в чьём угодно ещё исполнении мог бы выглядеть знаком застенчивости. У него он выглядел скорее позерством. - Давайте начнём.
Он высводбодил лютню и начал играть. Первую его песню, о Лучии и Ромальде, публика приняла равнодушно-благосклонно. Не лучшее начало.
Отвлечься на что-нибудь пободрее, перейти сходу к балладе или гнуть свою линию? Пусть будет баллада.
История, которую он собирался рассказать сегодня, не была той, которые повторяют очень уж часто. Это была история некроманта Малина Кешара. История о благих намерениях. История преступления. Из тех, которые нужно помнить не ради гордости, а ради уроков, которые они несут.
Не то, что стоит слушать за обедом, не так ли? О да, публика расшевелилась. А это значит, что теперь всё будет хорошо. Выступление пройдёт как надо.
- Давайте слегка развеем обстановку.
И вот теперь вторая лирическая из запланированных.
Всё прошло...

Посетители таверны сперва смотрели на Кристофа настороженно - хоть ему и удалось своим вступлением привлечь к себе внимание, это не всегда было доброжелательное внимание. Что ж, возможно, это было всё равно лучше, чем если бы публика осталась совершенно равнодушной. А потом Кристоф начал играть - однако первую его песню слушатели приняли равнодушно-благосклонно, кто-то и вовсе отвлёкся от выступления на разговоры друг с другом... Но когда Кристоф запел балладу о Малине Кешаре, глаза горожан вновь обратились к нему - вероятно, история юноши-некроманта была не самой знакомой местным жителям (да и вообще правдивая история Малина Кешара легко могла бы затеряться в истории и забыться), и горожане слушали барда едва ли не затаив дыхание. Когда же Кристоф заиграл вторую лирическую песню, уже мало кто остался так же равнодушен, как и в первый раз, и выставленная кружка для денег (позаимствованная в самой таверне) понемногу начала наполняться деньгами - вероятно, Кристофу уже не грозило чувствовать недостаток денег, пока он находился в этом городе.

Дорн часто бывал в этой таверне - доброе пиво тут подавали, да и с хозяином поговорить интересно. Так что когда кузнец не занимался Ирвигом, он сидел и вместе с Ансельмом вспоминал о добрых старых временах. Сегодня же дварф хотел позаниматься с грифоном, но был буквально пойман Вихором, который сообщил о приезжем барде. Конечно, иногда мальчишка приукрашивал действительность, но посмотреть на барда всё-равно хотелось, и Дорн не прогадал.
Первая песня не была чем-либо выдающимся, но вот вторая... Дварфы слышали о Мал'Кешаре - древний лич, обитающий в пещере, неподалёку от земель орков, только особо его историей никто не интересовался - ну сидит, ну имеет зуб на орков, и что с того? Нельзя сказать, что добрый, но не мешает и бьёт орков - и то хорошо. А вот оно оказывается как... Дальнейшее выступление Дорн прослушал - зацепила баллада. Очнулся, когда уже народ пошёл награждать певца. Недолго думая, кузнец тоже подошёл к кружке.
- Хранить историю, о которой предпочитают молчать или вовсе забыть - это многого стоит. Это лишь малая часть того, что ты заслуживаешь... - С этими словами Дорн опустил в кружку два серебрянных. - Прости, но большего внести я не могу - скоро надо будет закупать мясо для Ирвига.

Во время выступления Ансельм просто сбивался с ног - гостей в таверне было намного больше чем обычно. Почти все жители города пришли сегодня, и трактирщик просто не успевал здороваться со всеми знакомыми. Он переживал, что пяти бочонков эля, заготовленных на вечер, не хватил, что зажаренного загодя поросенка обглодают до костей, что сопрут что-нибудь - в общем, обычные переживания хозяина таверны. Впрочем, похоже что все шло неплохо, гости завороженно слушали барда, служанки носили пиво и еду, а спустя часок даже сам Ансельм нашел минутку и присел. История о Малине, человеческом мальчике, пошедшем по темному пути, была ему знакомо - но в изложении Кристофа она звучала поистине волшебно.
"Хорош же, чертяка-бард, хорош! Вот бы уговорить его остаться на седмицу-другую, это было бы здорово!" - думал трактирщик, наблюдая за звенящими в кружке монетами.

Кристоф устал благодарить тех, кому хотелось добавить к монетам ещё и длинное, длинное предложение, наподобие гнома. Это ведь была приятная, но совершенно необязательная часть. Моменты, когда настороженность сменяются восхищением, были куда лучше. А после них можно закрыть глаза и работать.
Денег же в этот раз было много. Он бы даже сказал, угрожающе много. Не то, что унести - поднять трудно. Так что, в перерыве между лирическими песнями и чем-то ещё полегче, он вытряхнул монеты на край помоста и Быстро поделил. Серебро в одну сторону - добрый десяток монет, куда большая куча меди в другую. Половину серебра себе, меди взял совсем немного.
- Да, получилось верно. Ансельм! Ааансеельм! - Нараспев, звучным, но высоковатым баритоном позвал он. Публика аж притихла. - Тут меня аж слишком любят. Даже моей части много. Посему я хочу купить всем присутствующим выпивку. Идёт?!
Публика одобрила. И весёлая часть выступления понеслась своим чередом. В конце концов, кто откажется от того, чтобы ему вернули деньги?

И был шумный вечер. И была ночь. И было утро. И был похмельный Кристоф, выбравшийся на улицу и сходу засунувшийся в бочку с водой. Он не был уверен, что она предназначена для этого.
Через некоторое время он даже вернулся в таверну. Да, погуляли там знатно, не похоже, что вся мебель уцелела. Было бы неприятно, если и так.
Бард подошёл к стойке. Хозяин наверняка ещё спал. Он точно видел, где-то там был эль.

Ансельм приоткрыл глаз и посмотрел вверх - над ним был потолок. Невысоко, сантиметрах в двадцати над лицом.
"Неужто похоронили?!" - испугался трактирщик и в панике ударил в потолок руками. Потолок накренился и упал набок, освобождая вид на настоящий потолок, в трех метрах. Немного оглядевшись, он понял, что лежит под столом. Точнее, лежал - от его удара стол опрокинулся на бок. Он тяжело сел и огляделся - в зале был полнейший разнос. Сцена, наспех сколоченная вечером, чудом устояла, а вот стульям и столам повезло меньше. Похоже, вчера кто-то дрался стульями - или защищался столами от стульев.
Впрочем, гадать об этом была крайне несподручно - жутко болела голова и сушняк стоял такой, что он мог выпить целое море. Ну, или целую бочку - должна была еще остаться такая в подвале.

- Мээээй! Эй, Мээээй! - крикнул Ансельм, однако никто не отозвался; да и крик получился слишком уж сиплый. Только вчерашний бард, который стоял около стойки, изумленно обернулся и посмотрел на него - видать, не приметил тело под столом.
Покряхтывая, трактирщик поднялся и тяжело направился к стойке. Где-то там был ключ от подвала, а в подвале еще должен быть эль. Вот только спустится туда будет тяжеловато - еще и нога ныла, как назло.

Хозяин добрался до стойки, наконец. Сложенная из хорошего дуба, он уцелела - и даже ключи лежал на старом месте, спрятанный в небольшой нише. Ансельм тяжело откинулся на небольшой стульчик и кинул ключ в барда
- Кристоф, в подвале есть эльф. Это ключ от эльфа, неси его, значится, сюда.

Трактирщик действительно дрых. Под столом, но дрых. И требовал Мэй. Громко и болезненно для сверхчувствительной с долгой весёлой ночи барда.
- К-какой эльф? Зачем... - Кристоф начал было по привычке повышать голос, но быстро понял, что это чревато, - ты держишь эльфа в подвале?
Ключ он всё же поймал. И пошёл. Может, Ансельм оговорился? Почему-то с похмелья барду хотелось верить, что "эльф" - это сорт алкоголя.
И, после некоторых поисков, он даже нашёл искомый подвальчик. И честно принялся искать эльфа. Наверное, в одной из бочек... с кранами.
Кружки нашлись здесь же. Как кстати. Наполнив сходу четыре - три в правую руку, одна в левую...
Эль действительно пришёлся в тему.
Кристоф на долю секунды обернулся. Нет. А то в похожей ситуации, разве что без разрешения тавернщика, один раз кран закрыть забыл. Шуму было....
Итак, Кристоф выбрался в зал с пеной на усах и самым злодейским выражением лица.
- Так где там твой эльф?! - Громко-громко, так чтоб всех перебудить и видеть эти страдающие рожи....

- Какой еще эльф, черти тебя дери, давай кружку сюда, - Ансельм направился к Кристофу с явным намерением забрать одну из кружек.

По разным углам зала начали просыпаться люди, в основном - с громкой руганью. К счастью Ансельма, в дверь вбежала легконогая рыжая служанка и громко-громко (ну, так ему показалось) закричала:
- Доброе утречко, мастер Ансельм! Как прошел вчерашний вечер?! Что-то у вас тут беспорядок?! Вы простите, что я ушла так рано, дома у мамы нога разболелась!
Ансельм тяжело закряхтел и продолжил свой путь к барду.

Под столами начали шевелиться люди. С руганью. И Ансельм тоже ругался. Громко и предметно.
- Нет уж, сначала про эльфа дорасскажи! Я, понимаешь, ломанулся в грёбаный погреб, ведомый ебанутым бардовским любопытством, на кой ты держишь в подвале эльфа. Но эльфа там не было. Я, конечно, мог предположить, что ты имел в виду ЭЛЬ, которого там предостаточно... - Кристоф набрал было воздуха для продолжения, но тут вошла Мэй, и необходимость поднимать шум пропала. - О, всегда пожалуйста, я собираюсь выступить ещё разик... правда, тогда я уже унесу деньги с собой.
И кружку он Ансельму всё-таки отдал.
- Мэй, ты в курсе, что у вас в пивном погребе заперт эльф?
Впрочем, бард, не сбавляя тона, нырнул как-то за стойку, прятаться от возможного гнева народного.

Возможно, ему стоило выйти наверх, в комнату, сразу же. Кто знает.
Но Териайн, сидя в самом дальнем, насколько это было возможно, от толпы углу в компании кружки слушал барда долго. Особенно ту, вторую... мда. О чем она была-то? Ох, мать... Сейчас он понимал три вещи. Первая. Голова его была непривычно тяжела и нудела, горло было сухим и требовало питья. Вторая. Он лежал на, наверное, единственном стоявшем столе: сидел на стуле и лежал на столе. Одновременно. Это было сложно осознать.
Ну и третья. Кто-то очень громко голосил на всю таверну. Со вздохом, смешанным с каким то совершенно неразборчивым требованием, он приподнялся - ровно настолько, чтобы приземлить голову на локоть и найти источник шума. Ну и заткнуть, наверное. Ага, как же. На другой стороне стола наглым образом дрых какой-то необразованный и совершенно невоспитанный тип.
Рыцарь не сразу распознал вчерашнего барда по голосу. Понял, осознал и даже хотел что-то сказать, но раздался тоооонкий и высокий голос служанки, снова выбил из колеи, да и из небытья заодно. Пришлось прямо проявить железную, прям как доспех его, волю и встать. Заодно осмотрев окружающий бедлам из-под нахмуренных бровей и с нудящей болью в висках. Взгляд как-то сам собой остановился на барде, чего-то заливающем про эльфов.

И бард, успешно переместившийся от, наверное, разъярённого трактирщика за стойку, обратил внимание на шевелящуюся в углу груду металла. Уж точно разъярённую, судя по лицу.
- И вам доброго утра. А вы можете повторить то, ради чего не сумели влезть на стол? Что-то про "о прекрасная леди"... к слову, где вы прекрасную леди-то здесь нашли? Ладно, неважно, эль водится здесь.
Барды умеют пить, так получилось. Потому что такие случаи не редкость в этой работе.
- Радуйся, Ансельм, ты не продавал мне таверну! А значит, лезть в погреб не моя обязанность.

Ему он уже не нравился. О чем не преминул бы заявить, да громко, чтобы слышали все, но последнее слово было за сухим горлом.
- И смеешь ты... кхе.
Это был шепот. Хриплый, непохожий на голос, которым надо бы заявлять о себе. Рыцарь повел взглядом вокруг, ища... черт его знает, что он там искал. Полутвердо держась на ногах, он обошел пробужденного пьяницу на столе, пытаясь не касаться того. Вот прямо сейчас его заинтересовала еще одна вещь. Он проверил кошелек - на месте, и вроде не отощал за день. Уже лучше. А голова не проходила.
Еще несколько шагов к стойке. Тяжелых, неуверенных - как будто подзабыл, а как это вообще - ходить. Взгляд блуждал, пока снова не зацепился за этого барда. Рыцарь встал - со второго шага - и обратился к барду, весьма неуважительно. Каждое слово с шипением и трудом, язык словно забыл, что он вообще-то двигается.
- Порадуй и меня, бард. Где здесь вода?

Мокрый и раздражающий бард тоже посмотрел на рыцаря весьма неуважительно.
- На улице, вниз с крыльца, потом налево. Осторожней там, я всё ещё жажду услышать полный текст.
Это прозвучало... почти дружелюбно. Наверное.
С другой стороны, Кристоф всё ещё стоял за стойкой. На стойке стоял эль.
Нет, не стоило приписывать то, что он промолчал в этот раз, проснувшемуся добродушию или там сочувствию.
Просто похмельный народ, разбуженный воплями, явно собирался разорвать вчерашнего кумира (у которого, между прочим, до сих пор дрожали руки после почти всенощной игры). И вряд ли преграда из авторитета и эля надолго их задержит.

Ансельм, наконец, прикончил принесенный бардом эль и более-менее пришел в себя. В таверне происходила какая-то фантасмагория - говорили о каком-то эльфе в погребе, бард ругался с рыцарем, люди явно хотели крови и эля барда. Пора было это пресекать.
Хозяин махнул Мэй и подозвал её к себе, после чего негромко сказал: "Спускайся-ка в погреб, найди там бочонок рассола и разлей по кружкам. Сделай кружек десять, у тебя минуты две. Бегом". Служанка удрала в погреб, после чего Ансельм обратился к Кристофу:
- Кристоф. Я не знаю, что там у тебя за эльф в погребе, какую эльфийскую бодягу ты вчера пил или курил и почему тебе видятся эльфы, но если ты еще раз заикнешься про эльфов - я найду одного и засуну тебе тебе туда, куда солнце не светит.

После чего трактирщик встряхнулся, расправил плечи, вышел на середину зала и заорал так, что, казалось, стены задрожали и мертвые восстали из могил:
- СОТНЯ, ПОДЪЕМ!!!
Оглушенные посетители таверны повернулись к нему и, воспользовавшись секундой тишины, он продолжил:
- Все - вон! Трактир закрыт на реконструкцию! Кому очень плохо - обращайтесь к Мэй за рассолом! - расторопная служанка уже показалась из погреба с небольшим бочонком в руках.
Довольный эффектом, он прокричал второй раз:
- Вихор, быстро сюда!
Мальчонка возник как из ниоткуда,
- Мне нужен мастер Стю, бегом к нему. По дороге забеги к Марте и скажи, что сегодня у неё выходной. Мэй, - он повернулся, - закончишь с рассолом и тоже иди домой, только отправишь ко мне Вика. Надо бы починиться.