Кроваво-красный, пепельно-серый | ходы игроков | Интерим

— Твой новый парень. Или вы уже расстались и ты больше не знаешь никаких Аланов, ха-ха!

Джон сел в изголовье кровати, подложив под спину подушку.

— Мой парень? Вау. Когда он появился? Кто он? ..мм нет подожди, лучше я расскажу все первая. Ты должен мне помочь. Только не говори маме. Я рассказываю это только тебе.

Кристин подвинулась ближе к брату и нервно царапала ногтем потертости покрывала.

— Джон послушай, пожалуйста. Я же сказала, что я попала в беду. И, это серьезно. Очень.

Девушка выдохнула. Какой то ступор мешал рассказать, что случилось. Здесь, в теплом и уютном доме, все произошедшее казалось кошмаром или шуткой, в которою Джон не поверит. Или рассмеется.

— Значит так, все с самого начала. Ты помнишь когда я уходила? Нет. Начало. Короче.. Короче, я очнулась на колесе обозрения, в том заброшенном парке аттракционов, сегодня ночью, в крови. Я лежала в луже крови и ничего не помнила. Как я там оказалась, ничего. У меня была амнезия. Я забыла тебя, забыла, кто я и где живу, вспомнила только свое имя. Только не перебивай..

— Не знаю как там оказалась, но я попробовала спуститься, прям по балкам, с самой верхушки я спустилась в низ.. и там был труп. Он висел на арматуре. Будто его сбросили вниз. От туда где была я! С той кабинки на верху! Боже. Мне было так страшно. Я побежала к шоссе, там больше никого не было, и да, телефон был на блокировке, я видела что ты мне звонил, но я забыла блокировку! Не смогла открыть телефон, так бы я позвонила. Но я ничего не помнила. В общем, меня подвез какой-то мужчина, все в порядке, он довез меня до начала города, до заправки перед мостом. Там я не знала что делать, там был продавец, он вызвал для меня полицию и меня повезли участок. В этот момент я вспомнила наш адрес! Представляешь.

Девушка чувствовала, что начинает опять плакать. Все закипело внутри. Закрыв лицо руками, она отодвинулась и опять потерла глаза изо всех сил стараясь растереть слезы, в надежде что Джон не заметит.

— Со мной что-то стало! Джон, я ненормальная. В больнице был безумный врач, который обвинил меня в убийстве!!! Джон, он сказал, что я вампир! Долбаный сумасшедший, он на меня набросился! Боже!

Девушка закрыла глаза руками, не в силах сдерживать слезы.

По лицу Джона прошёлся целый калейдоскоп эмоций. В начале он был расслабленный и весёлый, потом попытался стать серьёзнее, но в какой-то момент улыбка снова появилась на его лице, когда он «понял», что Кристин его разыгрывает. Но Кристин и не думала шутить, и улыбку стёр испуг, затем страх, недоверие, попытка понять, порыв успокоить, ещё больший страх, пока наконец он не замотал головой в отчаянии.

— Подожди-подожди! Стоп! Стоп!!! Какой ещё вампир?! Это что, блин, за врач такой? Доктор Каллен? Тихо, стой.

Он схватил её за руки, и Кристин вновь отметила, как горячи его ладони. Джон на мгновение смутился, но всё же продолжил.

— Вампиров не существует, это полный бред. Ты ушла сегодня часов в восемь на свидание с Аланом, он должно быть напоил тебя какой-то наркотой. Нужно позвонить ему сейчас же и всё выяснить! Или сразу звонить в полицию!

Шутка про доктора Калена рассмешила Кристин. Она открыто рассмеялась и взглянула на брата исподлобья, боясь что опять потекут кровавые слезы.

— Нет конечно, хаха. Блин, этот врач был жуткий и явно сумасшедший. Ты не представляешь. Так у тебя есть телефон этого Алана?! Нет, в полицию не звони, они вернут меня обратно в больницу к этому ненормальному врачу.

Всхлипывая, она сжала ладони брата. Версия с наркотой ей понравилась и это многое бы объяснило. Возможно. Девушка покачала головой.

— Но со мной действительно что-то не так. Я тоже думала что меня накачали чем-то и это логично. Но доктор в участке не смогла найти мой пульс. Представляешь. Она явно поседела там, пока щупала меня. И поэтому меня отправили в больницу. Там тоже ничего не смогли понять и оставили меня. Потом пришел этот доктор Гревью. Нет, сначала его ассистент. Он взял у меня кровь, но у него что-то не пошло и он убежал. Блин это ночь абсолютно ненормальная. Ненормальные люди, ненормальные все.. .в общем этот ассистент сказал что его доктор "такой же как я" и он явно чем-то накачивает больных раком. Ужас.

Кристин откинулась налево на диванную подушку, положив голову с тяжелым тюрбаном, который перевешивал.

Джон опять замотал головой.

— Так, тихо. Полегче, Кристин, не всё сразу. Давай сначала разберёмся с этим мудаком Аланом. У меня нет его телефона, но он должен быть где-то у тебя на ноуте, вы с ним постоянно переписывались.

— Точно! Точно. Пойдем посмотрим!. Или нет. Я принесу ноут сюда!

Девушка вскочила с кровати и быстро, но тихо прошмыгнула в свою комнату, взяла ноутбук с зарядкой и, выключив перед уходом лампу вернулась в комнату брата. Телевизор миротворно транслировал рекламу, мелькая синеватыми всполохами на обоях.

— Знаешь, мама еще сидит на кухне.. Может она ждет меня? Пойду, наверное, её разбужу и провожу в постель...

Кристин виновато посмотрела на Джона. Ей сейчас влетит. Девушка сняла полотенце и растерла волосы. Кинув полотенце на стул, она тихо пошла на кухню.

Мама и правда уснула, сидя за столом. Время было уже почти два часа ночи, и она крайне редко засиживалась так поздно. Когда Кристин будила её, она слегка вздрогнула, но, увидев родное лицо, тут же расслабилась:

— Кристин? Который час? Мы с Джоном уже тебя потеряли. Где ты была? У тебя всё хорошо?

— Да, мам, все хорошо, ты заснула, пойдем лучше в постели спасть.

Девушка выключила телевизор и свет по дороге из кухни. Мягко придерживая маму за спину, она довела ее до спальни, попутно продолжая разговаривать, дабы избежать вопросов.

— Там что-то интересное показывали? Ты так засиделась. Опять конфликты в Сирии?

Кристин поморщилась. Неужели это то, что она хотела сказать матери. Всё вдруг пришло в норму и, казалось, что ничего страшного с ней не происходило.

— В Сирии? Ох, нет, не люблю я эти новости, только настроение портят. Я смотрела этот, как его... «Квантовый скачок»! Они снова показывают старые сериалы, представляешь? Я уже и забыла его...

Кристин проводила маму до кровати и оставила спать, а сама вернулась в комнату к Джону. Он сидел за столом, отодвинув ноут Кристин в сторону, и уткнувшись в свой ноут, где активно скроллил страницы в Фейсбуке. На ноуте Кристин тоже был открыт Фейсбук, переписка с Аланом. Увидев, что Кристин вернулась, Джон сказал ей, не поворачиваясь:

— Я хотел почитать вашу переписку, чтобы найти какие-нибудь странности, но решил дождаться тебя. Всё-таки, это личное, сама понимаешь.

Последнее сообщение в переписке было от Кристин, оно было отправлено сегодня, в 3:45 ночи. То есть минуту назад. Оно было кратким «Привет, ты где сейчас?»

— А, это я. Написал ему, чтобы он ответил, — смущённо прокомментировал «странность» Джон.

Первое, что сделала Кристин — это щёлкнула по аватарке, чтобы посмотреть на фотку этого Алана. И застыла в ужасе. С фотографии на неё смотрел тот самый парень, которого она видела висящим вниз головой на колесе обозрения. Было сложно поверить, что это улыбающееся лицо сейчас было залито кровью, где-то там, в заброшенном парке аттракционов. Возможно, полиция прямо сейчас снимает его с колеса. Либо ждёт криминалистов, которые как следует всё задокументируют, сфотографируют и снимут отпечатки пальцев. Это был Алан. Он был мёртв. Он остался там, а здесь, в тепле домашнего очага к Кристин вернулись последние остатки памяти.

Теперь понятно было, откуда взялась амнезия. Кристин встречалась с Аланом уже полгода, и была от него без ума. Это невероятное чувство, когда встречаешь кого-то настолько классного, что не верится в реальность таких людей. Кажется, что в нём нет изъяна, только достоинства и забавные особенности. Когда Кристин влюбилась в него, это было похоже на падение в пропасть: сначала страшно до ужаса, но потом от его ответных чувств вырастают крылья, а его улыбки становятся порывами ветра, поднимающими тебя в самую высь. Алан был классный. Алан был крутой. У него были внешность, ум, чувство юмора, здоровые амбиции и первые успехи в виде личной автомастерской. И он любил Кристин, и это было видно во всём, что он для неё делал и как о ней заботился. Они хотели съехаться и жить вместе этой осенью, чтобы больше не расставаться, потому что даже одна ночь без него была мучением.

А теперь он мёртв. И Кристин знала, как он умер. Они гуляли вдоль берега Пончартрейн, когда на них напала пара каких-то сумасшедших маньяков, типа Бонни и Клайда, только с жуткими садистскими наклонностями. Парень не называл своё имя, но его подругу-азиатку звали Мидори. Они начали играть с Аланом и Кристин, как дети с найденными куклами: смеясь, придумывая глупые сцены и совершенно не жалея поломать свои только что обретённые игрушки. И у них это легко получалось. Потому что они точно не были людьми. Мидори могла становиться невидимой, и умела угадывать твои мысли ещё до того, как они появятся в твоей голове. Её напарник умел гипнотизировать взглядом и был чудовищно сильён, что Алан не смог нанести ему ни единой царапины.

Кристин вспомнила, что у Мидори была колода карт размером в два раза больше стандартных игральных. На них были разные рисунки, и она заставила Алана вытащить карту наугад. Алан вытащил колесо, и эти монстры потащили их на колесо обозрения в заброшенный парк неподалёку. На протяжении всей дороги Мидори то и дело ударялась в абстрактные философствования, тогда как силач буквально сочился сарказмом. Они затащили Кристин и Алана на самый верх колеса с дьявольской лёгкостью, и там наверху они устроили им казнь под маской испытания.

— Вы так часто признавались в любви друг другу. А что вы готовы отдать, чтобы спасти другого? — спросила Мидори.

Сбежать было невозможно. Промолчать было невозможно, они убили бы обоих. Эта игра, жуткий аукцион, началась сразу с больших ставок: дом, бизнес, руку, но Мидори этого мало. Игра продолжалась, пока один из них не назвал страшный, но, казалось, уже неизбежный ответ:

— Жизнь, — сказал Алан.

Мидори улыбнулась.

— Ты ведь этого ответа ждала с самого начала? — спросил Алан, глядя ей прямо в глаза.

— Вовсе нет. Этот ответ значит, что ты не любишь её. Как она должна жить, потеряв тебя и зная, что её жизнь оплачена твоей кровью? Это будет пытка, тянущаяся годы. Разве такого желают любимым? Ты солгал, что любишь её, и за это я сделаю так, что ты больше никому не скажешь этих слов.

Её друг схватил Алана, а Мидори раскрыла ему рот и в миг отрезала его язык. Затем она повернулась к Кристин и с телевизионной улыбкой объявила:

— Ты выиграла! Алан будет жить! А ты нет.

И оба маньяка набросились на неё и стали рвать зубами. Их зубы оказались острее бритвы, Кристин объял животный ужас, но она не могла вырваться, как ни пыталась. В конце концов, она потеряла сознание, то ли от болевого шока, то ли от всей потерянной крови.

Когда она очнулась, её тело было отравлено жуткой болью, и источник этой боли был в области солнечного сплетения. Там как будто открылась чёрная дыра, пытавшаяся засосать в себя всё остальное тело и весь мир вокруг. Кристин не сразу поняла, что это был голод. На полу рядом с ней сидел Алан закрывая рукой рот, полный крови. Он был бледен, и смотрел на Кристин испуганными глазами, но ничего не мог сказать. Его и до этого жестоко избивал тот мужик, а теперь в нём совсем не осталось сил. И Кристин, глядя на всю эту ароматную кровь вокруг сейчас думала только об одном: о том что Алан лёгкая добыча. Ни тени прошлой любви в тот момент не было в её душе. Только голод. Голод, и инстинктивное понимание, что только кровь сможет его утолить.

Это она убила Алана. Выпила его. И сбросила вниз. А потом, неспособная признать содеянное, впала в спасительное беспамятство, которое помогало ей оставаться тем, кем она была, и не признавать то, чем она стала. Монстром. Чудовищем.

Кристин в одну секунду не стало. Осталось только тело там снаружи, внутри было нечто. Это было оно, холодный ужас, в секунду оборвавший всю ее жизнь и зажавший в тисках ее сознание. Ужас, это маленькое слово в сравнении с этим. Как обжигающе холодное пламя, оно пожирало ее изнутри, пожирало голосовые связки, кишки, матку. Отнимая конечности и выдергивая ногти. Боль отняла все чувства, обострив их в сознании. Тело билось и орало, а кровь заливалась в рот. "АЛАН!" - орало сознание.
Кристин была там, видела все и ощущала все то, что случилось с ним. Как она рвала его на куски, как глотала соленую кровь из мягкой ткани, уже не похожей на его шею. Вскрывала вены на его запястье, зубами царапала кости. Это был пир ее голода, как и сейчас подчинивший ее сознание. Кристин чувствовала это, как наяву, но не чувствовала как ломая ногти, царапает паркет. Не чувствовала как орала, что убила его. Что убила. Она не слышала.
Она вернулась и стало еще хуже. Никаких мыслей, только заполонивший глаза алым ужас, заливающийся в рот. Она глотала кровь и с судорогой начинала кричать снова. Крик рвал горло, и это было больно. Но боль внутри была еще сильнее. Девушка пострела на живот и сквозь красный увидела больше красного. Она разодрала поломанными ногтями живот. И это опять было не так больно. Перед ней оказался брат, он оттягивал ее руку, но Кристин рывком вернула ее себе. Эта рука должна принадлежать ему. А его Сердце ей.

Говорят убийц тянет на место преступления. Кристин тянуло к любимому. И она дойдет туда.

Кристин тяжело поднялась и, отбиваясь от больших глаз брата, пересекла дверную раму его комнаты.

Ноги казались ватными, но она могла на них бежать. Кристин выбежала на крыльцо и дальше за калитку. Она давила в себе крик, озиралась по сторонам. Челюсть свело в гримасе, что она закрыла ладонью. Тихий писк все же пробился, потом опять, потом опять. Она вертелась и не понимала что происходит, почему она не рядом с ним. Она качалась и топтала лужайку, пока не наткнулась глазами на их машину.

Голова заработала и Кристин побежала обратно в дом. Налетев на шкаф, рядом с кухней, дрожащими руками шарясь по полкам и сбивая все, что было не похоже на ключи, она все же нащупала их и, ухватив так же кошель со знакомой вышивкой, ринулась обратно к машине. Большой палец больно жал на все кнопки брелка и машина открылась. Скрипнула дверь и пахнул спертый запах кожи и маминых духов. Ключ отказывался втыкаться в отверстие, хотя Кристин сжигала его взглядом, долбаные руки не слушались. Наконец, воткнув его и провернув, девушка дала по газам. Мотор взревел. Убрав ручник и включив задний ход, Кристин рывком вырулила на дорогу. Волнение обострило все происходящие и Кристин взглянула на маму, перед тем как уехать со стыдом и раскаянием.

Ни Джон, ни разбуженная мама не могли её остановить. Джон даже и не пытался. Он смотрел на неё теперь как-то странно, по-другому. С испугом. На заднем фоне мелькнула мысль о том, какой он сейчас уязвимый. Кристин, случайно сбросившая с лестницы взрослого мужчину в больнице, могла бы вырваться из рук Джона, и могла бы удержать Джона силой, если бы ей захотелось. Или если бы её тёмной силе захотелось. Как случилось Аланом, от убийства которого Кристин не уберегла даже её любовь.

Садизм Мидори не укладывался в голове. Зачем? Почему именно Кристин и Алан? Что теперь? Мидори исчезла, и вопросы задать было некому. Надеялась ли Кристин найти на них ответы там, в Сикс Флагс парке? Или это просто включившийся инстинкт убийцы, который гонит её обратно на место преступления. Алан мёртв.

Алан мёртв.

Мёртв.

Старенькая Тойота пролетела на красный. Плевать. На ночной улице и так почти не было машин. Дальше на автобан, и по четырёхполосной дороге, на восток, до поворота, где Кристин подобрал тот странный мужчина с усами маньяка. Было бы даже забавно, окажись он маньяком на самом деле. Сюрприз, парень! Не ожидал? А уже поздно рыпаться.

Вот тот лес, из которого Кристин выбралась, и заброшенная дорога, ведущая к аттракционам. Там уже стояла полицейская машина, но Кристин знала, что в парк есть ещё один въезд, через огромную как взлётное поле парковку. Она объехала так и не осушенное ещё со времён урагана Катрин болото, и подъехала к парку с противоположной стороны. Снова полицейская застава, но отсюда уже были хорошо видны и аттракционы, и злополучное колесо с карты Мидори. И куча полиции. Просто куча. Деревья в парке озарялись красно-синими огнями, как будто рождество уже наступило, и хотя Кристин не слышала шума, она могла смело предположить, что там было машин восемь, не меньше.

Лучше бы она не вспоминала. Лучше бы умерла. Там на колесе, вместе с ним. Зачем убежала, зачем обманывала себя, будто ничего не помнит. Зачем всё это. Зачем.

Мысли царапали заезженной пластинкой. Но только слова крутились в голове, как тупая посовая песня, которую спел двадцать два раза и уже нет никаких эмоций, только слова остались без музыки. Кристин смотрела на дорогу и перебирала слова, шепча их губами. Дорога вела ее и девушка не задумывалась о ней, город был мал для нее и давно изучен. Руки тяжело лежали на руле. Взгляд скользнул по ним и вернулся обратно на дорогу. Ногти зажили. Хорошо. Кристин посмотрела на них еще раз, чтобы убедиться. Да. И не болят. Хорошо.

Она прищурила глаза, различая разметку. Машина несла ее вперед, мягким шумом обволакивая все вокруг. Мертв. Да, она уже это поняла. Этими ногтями она впивалась в его кожу. Царапал его спину. Он стонал? Кристин была увлечена процессом и не помнила, как он умер у нее на руках.

Вырвавшись из колючего оцепенения, Кристин ударила по газам. Она неслась по пустой дороге и что было сил визжала в стёкла. Слезы не переставали теч, красными змейками украшая ее лицо и шею и окрашивая фон для розовых зайцев в алый.

Визг утихал пока не слился с гулом мотора. Девушка увидела заставу полицейских, около парка и цветные мигалки. Ту дорогу, из которой несколько часов назад она выбегала, полная ужаса и младенческого неведения. Теперь она вернулась убийцей. Монстром. Она проехала мимо первой видневшейся машины, закрывавшей дорогу, и направилась очень медленно дальше к въезду на парковку. Машина медленно прокатилась мимо въезда, открыв вид на колесо обозрения. Очертания колеса выбили из Кристин все безразличие. Она проехала дальше и заехала на обочину, метрах в 200 от въезда.

Зачем все это? Кристин смотрела на ручку двери. Дотянувшись до нее, дрожащей рукой открыла скрипучую дверь, пустив воздух в салон. Также резкими движениями вынула ключ и поставила ручник. Тыльной стороной ладони протерла глаза и щеки, в зеркало она смотреть не стала и вышла из машины. Ночь ждала ее здесь, наливаясь жизнью и не приветствуя ее. Балетки шелестели о гравий, а ветер обдувал голые ноги.

Она чувствовала его. Знала, что он там. Её любовь и жизнь, убитая, но вечная.

Девушка направилась к массиву деревьев и шла, невзирая ни на боль, ни на страх, ни на полицию, окружившую территорию. Жизнь ушла из нее и Кристин шла к последнему её фрагменту, тени бывшего счастья, как за последним желанием перед казнью.

Далеко ей пройти не удалось. В парке теперь было не меньше десятка полицейских и криминалистов. Они рыскали лучами своих фонарей, тихо переговаривались, искали следы, улики. Искали её, Кристин Линн. Сикс Флагс снова ожил, став зловещей тенью того парка аттракционов, которым он был ранее. Только теперь из всех аттракционов здесь работала лишь комната ужаса, и ужас плесенью расползся на другие постройки, дорожки, колесо, американские горки.

Свет фонаря ударил Кристин прямо в лицо, нанося отрезвляющую пощёчину.

— Хэй! Кто здесь? Ты что здесь делаешь?

Полицейский. Даже не видя его, Кристин могла уверенно сказать, что это полицейский. У них у всех одинаковый голос, словно акцент у выросших в одном городе. Кристин едва вошла в парк, как её уже заметили. До колеса было ещё далеко, не меньше 300 ярдов.

Пощечина полностью ослепила ее на секунду. Кристин молниеносно отпрыгнула к ближайшему дереву, спрятавшись от фонаря.

— Нет! Не подходи! — она крикнула полицейскому, остерегая его ради его же блага.

Все пропало. У нее была секунда на решение. Кристин метала взгляд то на источник света, то в сторону колеса.

Он был там - ее страх, боль, желание и вечная жизнь. Она должна была увидеть его не затуманенными безумием глазами. Она должна была понять, как это произошло. Наказать себя за это и сдаться полиции. Или лучше умереть там же, рядом с ним. Это было бы правильно. Это то, что она должна была сделать. Но не сделала.

Попятившись, Кристин рванула обратно к машине. Сжав зубы, она бежала, не разбирая дороги и царапая ноги и руки в кровь.

— Хей! Хей!!!

Полицейский погнался следом за ней, луч его фонаря лихорадочно заметался по кронам деревьев, паническая светомузыка под сбивчивое стакатто бегущих ног. /Он оказался упорным и в отличной форме, а от крика «стоять!!!» мурашки неприятно бежали вдоль позвоночника. Трижды он чуть не нагнал Кристин, трижды ему не хватило лишь нескольких дюймов, чтобы схватить её. И тогда её тело, объятое паникой, вдруг преображалось, наполняя мышцы жгучей энергией, и ускоряя девушку до предела человеческих возможностей. Этот адреналиновый допинг в итоге помог ей оторваться и затеряться в темноте луизианских зарослей. Полицейский близоруко шарил фонарём по стволам и листве деревьев, пытаясь найти след, Кристин же свет фонаря был не нужен, она всё прекрасно видела и при свете луны. Прятаться от полицейского для неё было так же просто как играть в жмурки. В итоге, меньше чем через минуту она уже снова была у своей машины.

Даже сердце не застучало, Кристин ничего не чувствовала, хотя неслась как обожженная. Быстро запрыгнув в машину и заведя ее, Кристин рванула вперед. Адреналин не бежал по венам и никакого стука в висках, все тихо. Так тихо, что страшно. И будто ничего такого не произошло. Будто вовсе не бежала она только что по лесу от полицейского и не ехала все 90 миль в час. Вообще ничего. Только на душе было тяжело. Так тяжело, что мертвое сердце будто действительно что-то чувствовало. Может это как отклик ампутированной конечности, ей просто казалось, что оно болит. Но болело адски. Кристин больше не плакала. Высохшая кровь на щеках чуть-чуть стягивала кожу. Она предала его, предала свою любовь, убила его и сбежала.

Так Кристин доехала до набережной около черной как смола реки, раскинувшейся далеко во тьме. И припарковавшись около спящего высотного здания, заглушила мотор. Брелок мирно покачивался на кольце ключа зажигания. Кристин подумала о маме и о брате, любимые люди, которые видели ее такой. К ним наверное завтра приедет полиция, будут искать ее. По номеру машины. Да наверное так. Кристин посмотрела на руки выпачканные в крови и осмелилась поглядеться в зеркало за выдвижной вставкой на козырьке. Блять. Девушка с отвращением сказала это себе в отражение. Нервными движениями она достала из кармана дверцы старую бутылку воды и салфетки из бардачка, вышла на улицу и начала оттирать кровь с кожи. Футболку было не спасти, но она все равно облила ее водой и потерла. Ходить в мокром ей не привыкать.

Закончив с этим, Кристин осмотрела машину на наличие колющих и режущих предметов.

Ничего такого в машине не было. Единственной железякой, хоть как-то похожей на оружие, был крестовой ключ для шиномонтажа, спрятанный под запаской в багажнике.

Кристин взяла увесистый ключ в руку и с размаху отправила его в боковое зеркало. Вышло довольно шумно, но Кристин было в принципе все равно. Осколки зазвенели об асфальт. Девушка взяла самый большой фрагмент и вернулась обратно на водительское сидение, захлопнув дверь.

Часы мигали зелеными цифрами, 3 часа ночи. Она включила радио, поискала что нибудь менее раздражающее, оставила играть тихий джаз из потрескивающих колонок. Вокруг было так тихо и спокойно, и это спокойствие должно было накрыть и ее теплой волной, застваить забыться, может и заснуть. Но она не хотела спать. И сердце ее не билось. И она несколько часов назад убила любимого мужчину. Те придурки сделали с ней что-то, убили и заставили убить. И чтобы покончить с неведением Кристин полоснула осколком по запястью. Вырвался приглушенный стон боли.

Кристин не моргая смотрела на разошедшуюся кожу и увидела даже разрезанную вену, но кровь не текла. Как такое возможно? Кристин напряженно ждала чудо, которое должно произойти. Руки начали трястись и Кристин, теряя терпение и понимание, начала сжимать кожу обратно. Боль жгла. "Твою мать, давай!". И чудо произошло, как то само собой, но и не совсем так. Кристин наблюдала, как тогда, когда доктор вылечил себе переломанные ребра. На руке не осталось и следа от пореза, только идеально гладкая кожа.

Кристин не знала, что с этим делать. Она чувствовала себя опустошенной, ничтожной, ненормальной. И она знала, кто был таким же ненормальным. Сумасшедший доктор. Девушка завела мотор и направилась в сторону больницы.

Её путешествие прошло в полной тишине. Ей было над чем пораздумать, или помедитировать, опустошив голову, в надежде, что на пустое место придут свежие мысли. Город был тих и безлюден. Время было уже за три часа ночи, и Кристин не помнила, когда последний раз гуляла так поздно. Нет, это не очередной приступ грёбаной амнезии. Просто... Просто если верить фильмам, то в большинстве из них солнце и вампиры не совместимы, а значит теперь её жизнь будет вечной ночью, с такими вот безлюдными людьми, странными докторами-вампирами, и закрытыми магазинами и кафе. Но зато пробок нет, хоть какой-то плюс, ведь так?

Когда она подъехала к больнице «Интерлим», она увидела две полицейских машины с погашенными мигалками. Они стояли там, как хищники в засаде, поджидая свою жертву, но улицы пока были всё так же безлюдны, и никто ещё не попал в их ловушку.