[BBP] Земля Духов | ходы игроков | День 12: Конец отряда Атаульфа

Торстен налетел на хаосита подобно волне прибоя на гордую скану - и подобно ей же был безжалостно отброшен. По левому плечу стекала тёплая кровь. Бежала по желобкам старых шрамов, накрывала синие линии татуировок, превращая их в багровые полосы.
- И всё равно ты сдохнешь. Пидор, - хрипло выдохнул дварф, вновь поднимая секиру. Прямые атаки себя не оправдали, пришло время применить другой подход. Пусть враг ходит первым.

- Держись, дварф! - доносится от дверей и эльф бросается в атаку.

Не выдержал следопыт. Пошел смотреть что хуман в башне устроил.. Увидел и алтарь и рыцаря зарезанного и всё понял.

- Кх-х... Ты даже словом не способен ранить. - С издевкой в изменившиеся, шипящем как-то по змеиному голосе, ответил Тект. Капли крови стекались со лба, когда острия рогов все же пропороли кожу.
Шумно выпустив воздух сквозь заменившие зубы клыки, Тект ринулся в атаку.

Тект наступал, заставляя Торстена уворачиваться, пятиться и отбивать удары. Сосредоточенный на противнике, латник не заметил появления Рилтара, который ударил точно в сочленение между доспехами, вонзив клинок в тело измененного.
Все это под бой барабанов, который все ближе. А еще топот множества ног. Краем глаза через окно видите выбегающих к берегу озера зверолюдов.

- Позвал друзей? - Поинтересовался, со все той же издевкой в голосе, отступающий Тект. Может быть он и был безумен, но не настолько, чтобы без оглядки броситься сразу на двоих противников.
Одержимый чуть медлил и теперь можно было разглядеть, что порча этого места коснулась не его одного - моргенштерн также изменился.
Там, где были стальные шипы, теперь кривились мокрые от слюны, хищные клыки, словно поросшие из металла. Зубы мутировавшего оружия хищно подергивались, а сама булава, казалось, подрагивает в руке владельца, жаждая впиться в чью-нибудь плоть.
- Вам не выжить, глупцы. Зверолюды уже здесь.

Память о древней вражде с созданиями хаоса пробудилась внутри следопыта. Издревле народ перворождённых вёл борьбу с хаосом и теми, кто преклонился перед ним.

- Ты этого уже не увидишь, предатель! - процедил Рилтар и нанёс удар мечом.

Убийца радостно хохотнул, снова швыряя себя на врага.
- Я же говорил, что ты сдохнешь!!!
Дварф исступлённо заколотил топором в щит, заставляя противника защищаться, отступать. А затем резко зацепил бородой секиры край щита и рванул на себя.

Тект уклонился от выпада Рилтара и ударил в самое уязвимое место: по сломанной руке. Рана снова открылась, кровь проступила на повязке. Торстен же, воспользовавшись моментом, с нечеловеческой силой рванул щит Текта на себя. Секундная борьба, ремни не выдержали, лопнули, и щит отлетел в сторону.

Рилтар закричал от боли и упал на одно колено, когда булава хаосита ударила едва зажившую руку. Быстро придя в себя, эльф сделал куворок в сторону и полоснул Текта мечом сзади по ноге, метя в место, где поножи доспехов были менее крепки.

Воодушевлённый открывшейся тушкой хаосита, Торстен немедленно продолжил натиск. Враг уязвим! Скорее, надо его добить! Пока он слаб, пока не опомнился, пока его оружие опущено!

Неизвестно, когда же одержимый успел подобрать меч - во время очередного удара секирой по щиту или же уже после того, как лишился щита? Да и важно ли это?
Когда стальная громада загрохотала по полу, Тект просто оказался с оружием в обеих руках,
По сути, хаоситу не нужно было убивать нелюдей прямо сейчас. Нужно было просто продержаться до того, когда зверолюды окружат башню. И убить их уже тогда, чтобы все стадо было свидетелями.
Хрипло хохотнув, латник кинулся на дварфа, желая поскорее вывести из боя наиболее опасного сейчас противника.

Потеря щита никак не сказалась на ситуации: взяв в освободившуюся руку клинок, Тект стал будто бы еще смертоносней. Атакуя сразу двоих и умело подставляя доспех под ответные выпады, хаосит сумел ранить Рилтара фильчионом и по касательной нанести удар Торстену.
Тем временем из леса под бой барабанов выходят все новые и новые зверолюды. Уже более дюжины.

Тект двигался быстро и бил точно. Раненому эльфу - теперь это стало очевидно - было с ним не совладать. Но башню уже окружили зверолюды и отступать было некуда.

Хаосит ударил эльфа рукоятью меча в висок. На секунду в глазах у следопыта потемнело и он упал на залитый кровью пол. Тект мог бы добить Рилтара, но был вынужден отражать атаку дварфа.

Эльф приподнялся и, даже не встав во весь рост, снова ударил мечом по ноге предателя.

Торстена зверолюды не волновали. Они опасны, но здесь и сейчас существует только эта схватка - хаосит, эльф и Убийца. И он должен победить! Во чтобы то ни стало!
С утробным рыком дварф в очередной раз швырнул себя в цель.

Схватка была неравной, но даже получив численное преимущество не люди умудрялись проигрывать.
- Вы жалки! - Прорычал Тект, раскручивая в руках оружие. Сам воздух был пропитан хаосом. Сотни сущностей присутствовали в этой комнате и с интересом наблюдали за схваткой, сотни зверолюдов стекались к башне, ожидая того, кто выйдет из башни.
Тект не собирался подводить ни тех, ни других.

Тект держался, не давая Торстену пробить свою защиту. Его хватило даже на то, чтобы достать наскакивающего Рилтара. Эльф и так держался лишь на ярости и упрямстве, но долго так продолжаться не могло.

Тект ударом ноги отбил руку Рилтара и обрушил на эльфа свою жуткую булаву. Раздался тошнотворный хруст, когда кости лица следопыта хрустнули от удара хаосита. Эльфа отбросило на несколько шагов назад и он, как тряпичная кукла, сполз по стенке. Левая часть лица Рилтара превратилось в кровавое месиво. Глаз впрочем уцелел.

У эльфа не осталось сил даже на крик. Он лишь застонал и попытался подняться. Не получилось. Как зверь пополз на четвереньках. Меч отбросил.

Эльфы никогда не считали зазорным отступить, если видели, что врага не одолеть. Бей и беги - их обычная тактика. Но сейчас Рилтар не мог уйти. Не мог бросить дварфа, когда тот вёл бой с этим. То, во что окончательно превратился Тект, было таким же злом, как и Лоза.

Собрав последние силы, Рилтар выхватил кинжал и прыгнул как кошка на спину хаосита, нанося удары и не обращая внимания на боль от шипов доспеха хумана.

Топор скрестился с мечом. Убийца и одержимый вновь схлестнулись. Сверкают высекаемые железом искры, сверкают глаза воинов. За одним - могущество таинственных сил, что древнее мира, за другим - ярость и честь.
Торстен зверски оскалился, уклоняясь от резкого выпада. Противник силён, даже очень. У него слишком много оружия... Даже слишком. Надо бы убавить.
Дварф выкрикнул нечто невнятное, привлекая внимание, отбил в сторону хаоситский фальшион, неосторожно подставляясь под удар ожившей булавы... Зубы с чавканьем вонзились в кожу, кажется, высасывая саму кровь... И Убийца резко двинул полотном секиры по руке Текта, мысленно моля Грунгни о том чтобы хватка демона-моргенштерна оказалась крепче хватки демона-человека.

Эльф больше не противник. Искалеченный, изуродованный, растерявший всю свою надменность, побежденный каким-то человеком - жалкое зрелище.
Торжественно оскалившись заострёнными зубами, Тект бросился на Торстен.
- Я отрежу твою бороду! - Выкрикивает между ударами латник - Буду вытирать ею сапоги!

Пока Тект снова отвлекся на Рилтара, который все никак не умирал, Торстен снова провел атаку, намеренно подставляясь под удар. Вышло по плану: пропустив запоздалый выпад хаосита, дварф все-таки выбил у него из руки треклятую булаву.

- А я!.. Я насру на твой алтарь!
Глаза дварфа налились кровью, а весь он мелко затрясся. Гнев - плохой советчик в бою. Но только если ты не Убийца. Убийца с гневом на короткой ноге. Он сам - злой старший брат гнева.
Тостен бросился на хаосита, изо всех сил стараясь занять того боем, заставить перейти в оборону и не дать снова завладеть демонической дубинкой.

- Всю... - Текту удавалось, хоть и с трудом, вставлять слова даже под натиском разозленного дварфа - Работу делает эльф! Ха!
Лишиться оружие было бы позором, но у одержимого хаосит ещё оставался меч. А уж гнева, ненависти и жажды крови было хоть отбавляй.

Тект сбросил с себя эльфа как медведь пса. Рилтар отлетел в сторону и ударился о пол, снова на короткое время потеряв сознание. Когда следопыт пришелив себя, то увидел как дварф выбил из рук хаосита булаву.

Подобрав кинжал, эльф пополз к выходу. Помочь дварфы он больше не мог: сил не было даже, чтобы подняться. Теперь задачей Рилтара было выжить. Держась за стену, следопыт медленно побрёл к выходу.

Оставшись один на один, Торстен и Тект продолжили поединок. Наконец-то злоба и настырность дварфа пробили стальную защиту храмовника. Лишенный любимой булавы, хаосит пропустил удар.
Тем временем Рилтар, шатаясь, спустился по лестнице, оказавшись на крыльце. Со стороны леса под бой барабанов приближались зверолюды. Они были уже ярдах в пятидесяти от башни.

Сверху доносился звон оружия. Впереди наступали зверолюды. Искалеченная рука напомнила о себе вспышкой боли, когда следопыт подумал о том, что если бы мог держать лук, то зверолбды бы заплатили жизнями за этот самонадеянный марш. Уж нескольких бы он успел подстрелить, прежде чем скрыться в лесу.

Эльф бросил взгляд наверх, где продолжали поединок дварф и хаосит. Нет, оставаться, означало смерть. Рилтар поспешил к лесу, где надеялся спрятаться от возможной погони.

Воодушевившись успехом, Торстен удвоил усилия. Не ослаблять натиск! Не останавливаться! Убить, растоптать, уничтожить врага! Предки смотрят на тебя!
- А ты!.. Ыых!.. Уступаешь даже одному эльфу!

- За которого ты... - Текту, стоит признать, становилось все сложнее биться одним мечом. Может быть, он недооценил врага?.. Нет, вздор! - Постоянно прятался!
В ответ на насмешку, лезвие секиры врезается сбоку в правое колено. Мнется металл, отчётливо слышно, как трещат кости. Но Тект, тяжело свалившийся на сломанное колено, не унимается, все пытаясь достать дварфа мечом, безумно расхохотавшись.
- Твои предки смеются над тобой! - Очередной взмах, но лезвие не достаёт противника. Но Текта это уже не особо заботит - безумие окончательно забирает его, утаскивая в самую глубокую, чёрную бездну.
- Ты посмешище! Ты!.. - Но договорить хаосит не может. Из глотки вырывается лишь хрип и бурный поток тёмной крови, когда секира Торстена глубоко разрубает шею, дробя ключицу и доходя до самых ребер Текта, сминая приросшие к плоти доспехи.
Комнату наполняет вой и издевательский, нематериальный хохот. Как же хорошо, что Тект не слышит их, ведь он уже мёртв. Мёртв ещё до того, как рухнуть на залитый кровью пол.
И как же ужасно, что теперь его душа отправиться на суд Нерождённого.
О, как же он не любит тех, кто его подводит...

Едва Тект упал на пол, барабан снаружи смолк. Зверолюды издали долгий, полный злобы и отчаяния вой. И побежали к башне, яростно рыча и размахивая оружием. Беги, Торстен!

- Ррааааа!!! - с диким криком вонзает топор бородач. Лезвие падает подобно гильотине, такое же убийственное и неотвратимое. Дварф взрыкивает ещё раз, опуская секиру на уже мёртвого врага... И затихает. Лицо разглаживается, из взгляда уходит жажда убийства.
И сразу наваливается усталость. Заглушённая горячкой боя, она сковывает движения и наполняет мускулы тяжесть. Убийца, будто из него вынули стержень, сгорбился, опирается на секиру. Металл гулко бряцает о камень, будто свидетельствуя об окончании битвы. "Я же говорил, что ты сдохнешь..." - еле слышно шепчет Торстен, глядя на тело у своих ног.
- Спасибо, эльф, - дварф не оборачивается. Так и стоит, тяжело дыша, над поверженным воином. - Ты меня... Мне подсобил. Эльф?
Торстен наконец оборачивается. Видит, что Рилтар трусливо сбежал... Как жаль. А ведь Убийца его даже зауважал, когда тот, раненый, ворвался в схватку. Но это ничего. Он серьёзно изранен, даже покалечен. Пусть уходит. Главное, чтоб где-то в лесу глупо не подох. А то обидно будет.
- Ну и на кого ты полез? - дварф, за неимением лучшего собеседника, вновь обращается к распростёртому телу. Почему-то хочется говорить. Неважно, с кем, неважно, о чём, лишь бы говорить. - Я ещё Тому говорил сразу меня прикончить. Он не послушал и где теперь?
Убийца смачно плюнул на тектовы останки. Отдав таким образом последние почести врагу, дварф заковылял к выходу, опираясь на секиру, как на клюку. Высунулся из проёма... И почувствовал, как по жилам начинает свой бег адреналин. К башне во весь опор неслась орда зверолюдов.
Торстен оценил ситуацию. Башня - хорошее место для обороны. Ущкая лестница, узкие двери, можно укрыться от огня. Но врагов много очень много, да и не в масть Убийце бежать от боя. Дварф застыл в мучительном раздумье... И припустил вниз!
- Это было трудно. Это был пиздецки трудно, - пыхтел себе под нос гном, считая ногами ступеньки. - Он, сука, силён. Зато о нас теперь... Э-эх! Баллады сложат, твою мать! А я свою мазь против толпы в других штанах оставил...
Дюжина ступеней, другая, третья! Последние дварф просто перепрыгнул. Подхватил скитившийся вниз в самом начале боя рюкзак за лямку и со всех ног припустил в лес! А орда всё ближе, топот копыт всё громче...

...Парящая над озером скопа, ловя потоки воздуха могучими крыльями, высматривает добычу. Водная гладь как зеркало: ровная, прозрачная, отражает плывущие по небу облака и сам силуэт охотнка на их фоне, слепит солнечными зайчиками предзакатного солнца, предательски выдает рыбу, поднявшуюся к поверхности. Птица ловит потоки воздуха, легко седлает их, оставаясь в ленивом уверенном полете.
С высоты своего полета она видит берег озера, опушку леса, силуэт башни. Там копошение двуногих. Пришли четверо. О чем-то громко кричали и гремели железом внутри. Появились еще, много, вышли из леса с другой стороны. Не спешили, рокотали чем-то глухо - бамм-бамм, бамм-бамм, - топотали по земле. Выбежал из башни один, спотыкаясь и оглядываясь, побежал в противоположную сторону. Прекратились крики, звон железа и рыки из башни. Те, что пришли из леса, замычали, побежали. Перед самым их носом из башни выскочил еще один, вприпрыжку помчался к лесу. За ним кинулись трое из толпы, остальные в башню. Скрылись в лесу первый, второй, трое преследователей. Рев, полный боли и разочарования из башни, стук оружия о камень, слепая ярость. Из башни выходят, выносят что-то круглое. Голову. Насаживают на кол. Разводят костры вокруг, в сгущающейся тьме. Рокочет барабан. Возвращаются из леса трое преследователей. Все толпятся вокруг центрального костра. Одна фигура делает резкое движение - отлетает рогатая голова у второй. Тело раскладывают на земле, распинают. К обезглавленному туловищу прилаживают грубо новую голову, вынесенную и башни.
...Сгущаются сумерки. Лишь силуэты прыгающих вокруг костров рогатых, лишь пляска огней, лишь рокот барабана и блеянья-завыванья. Скопа закладывает левое крыло, снижается в крутой спирали, спешит в скрытое камышами гнездо. В последнем отблеске костра замечает, что тело с новой головой дрогнуло, выгнулось. Птица скопа не знает, что это значит. Ей нет дела.