Warhammer 40 000 RPG: Emperor be my light | ходы игроков | +++DICEROLLER+++

Некоторые ужасы этого мира проникают в человека очень глубоко. И Майя тому пример, она все время напоминает взведенный курок, который готов в любой момент начать бой. Девушка внимательно следит за каждым темным углом и каждым движением. Кажется она ожидает подвоха не только от каждого встречного, но даже от стен. Особенно подозрительно она относится к механизмам любого сорта, кроме пожалуй личного оружия и снаряжения. Также она старается не говорить громче необходимого, и уж балаболкой её точно не назвать.
Шрамы же на её теле явно показывают что в прошлом ей пришлось не сладко, настолько не сладко что ей даже пришлось проходить процедуру очищения памяти. Так что теперь она никому не может рассказать о своем прошлом.
Впрочем, известно что она обязана Инквизитору жизнью, и возможно по этому она невероятно верна Кейлан Кемерин. Не смотря на её умение неплохо стрелять, это далеко не самый главные талант Майи. Гораздо примечательнее её необычайная техно-ненависть, или Дискордия. Девушка способна одной лишь силой воли повредить, или уничтожить механизмы. Невероятно редкий козырь, ведь заполучить такого человека даже для инквизитора не просто. Пускай такой талант и приходится скрывать от Адептус Механикус.

Можно сказать что Грим слишком уравновешенный для того чтобы походить на стереотипного Космического Волка, который все лепят конечно с Кровавого Когтя. Но между тем его сложно спутать с кем-то из другого ордена, благодаря частым сменам настроения, пристрастию к выпивке и истинно звериному чутью на неприятности. То что брат Грим псайкер почти нечем не выделяется, разве что наличием посоха. Никаких книг прикованных к броне, ни иных атрибутов вроде капюшона псайкера он не носит.

Ультрамарины и Кодекс. Эти два слова так часто употребляются вместе, что нередко затмевают реальность жизни созданного Ордена Робаута Жиллимана. Кодекс не статичен. Заложенные в его основу принципы, и строки, написанные самим Примархом, остаются неизменными, и не из пустого благоговения и слепого преклонения, а просто потому, что являются оптимальными и практически универсальными тактическими и стратегическими решениями. И именно к ним обращается любой Ультрамарин, прежде чем пытаться решить боевую задачу самостоятельно. Потому что зачем придумывать что-то новое, когда есть хорошо работающее старое? Но среди заветов Примарха, в числе основных принципов Кодекса, лежит понимание истинного положения вещей на поле боя. Без преувеличения можно сказать, что полем битвы Астартес является вся Галактика, и со времен написания Кодекса прошли тысячелетия, за которые она изменилась. Появились новые угрозы, и каждую Ультрамарины внимательно изучали, разбирали опыт каждого сражения, и лучшие умы Ордена заносили в Кодекс новые главы.

Некоторые из них писались кровью. Вторжение улья-флотилии "Бегемот" на Маккрейдж нанесло страшный удар Ультрамаринам – в ходе битвы за планету была уничтожена Первая Рота, и колоссальные потери понесли Третья и Седьмая. Сам мир был изуродован атакой тиранидов, бесчисленное количество древних машины и доспехов были утрачены, и пожраны "Бегемотом" миры, которые Орден поклялся защищать. Победа стоила Ультраманам лучших из лучших, ветеранов сотен, а то и тысяч сражений – тех, кого не возместить простым пополнением рядов неофитов.

Поэтому был сделан шаг, который казался немыслимым для Ордена, считающегося фанатичным приверженцем Кодекса, в котором малейшее отклонение от его буквы жестоко карается – чудом выживший во время битвы за Маккредж капеллан Кассиус начал восстанавливать Первую Роту параллельно с капитаном Агемманом, формируя мобильные отряды так называемых Ветеранов Тиранидских Войн. Изначально это были выжившие после нападения улья-флотилии братья из разных рот, но со временем в ряды этого отряда начали принимать бойцов, не участвовавших в том легендарном сражении.

Но Тертий был одним из первых ветеранов этого элитного отряда. Он сражался с Великим Пожрателем за Ультрамар и, вместе с Орденом и во имя Примарха, одержал верх. Он не любит рассказывать об этом, но когда говорит, слова его полны боли и гордости. За Орден и за людей Ультрамара. И он был одним из тех, кто говорил (и, не без греха гордости, он считает, что говорил хорошо и склонил немало братьев на сторону подобного решения) на конклаве Геры о необходимости создания структуры Ветеранов Тиранидских Войн.

Почти сотня лет службы в столь узкоспециализированном отряде, не предусмотренном принципами, установленными Кодексом Астартес для организации Роты, подготовила его к Караулу Смерти. Он, к своему удивлению, легко переносил разлуку с Орденом и необходимость работать в одном отряде с другими специалистами и братьями других, нередко весьма необычных Орденов. Возможно, это было потому что Караул стал для него неисчерпаемым источником знаний, бесценных для Ультрамаринов. Да, клятва запрещала ему говорить о чем бы то ни было из произошедшего за то время, пока цвет брони его был черным, но полученный опыт отнять никто не мог. Да и сам он был небесполезен для Караула – знания и навыки Ветеранов Тиранидских Войн являются наглядной демонстрацией того, что могут достигнуть сосредоточившиеся на одной задаче Астартес.

Винициус понимает, что оказался в необычной ситуации, в окружении не разделяющих до конца его взгляды на тактику, стратегию и, иногда, сам Кодекс Астартес братьев, и ведет себя соответственно. Он не навязывает Кодекс или методы поведения и ведения боевых действий своего Ордена, но старается примером продемонстрировать правильность выбранного Ультрамаринами пути. Он внимательно и с искренним интересом относится к другим членам Караула, понимая, что даже у отринувших заветы (по мнению многих – совместные годы службы открыли Тертию тот факт, что если не буква, то дух, зерно истины слов Примарха все же коснулись и других, самых неортодоксальных Орденов) Жиллимана Волков и Черных Храмовников есть чему поучиться.

Тем, кто знает Марка Виниция достаточно давно, известно, что он идеалист. Он верит в великое будущее Империума, но видит и его текущие слабости. Для Тертия совершенно очевидно, что пока не появится человека, способного объединить разобщенное Человечество, величайшее творение Императора будет лишь превозмогать надвигающиеся угрозы, но не двигаться вперед. И растущая с каждым годом цена этого превозмогания может оказаться неподъемной. Космодесантник видел, что за жизнь Империума кровью платят лучшие его сыны, в то время как худшие процветают и, нередко, правят, и нельзя сказать, что к этому он оставался равнодушным. И это сказалось на его характере – дипломат от природы и по наследию, он способен терпеть подобных людей, но лишь до определенного предела. Слабость, властолюбие, гордость – эти грехи простого смертного можно понять, но когда они вредят Империуму, их нельзя простить. Особенно если грешник находится в позиции власти.

В личном общении Тертий старается найти подход к каждому собеседнику. И это распространяется и на боевые операции. Каждый боец должен быть использован в соответствии со своим темпераментом и навыками. Командуя отрядом, Марк Виниций никогда не пошлет космодесантника Гвардии Ворона в лобовую атаку, если можно доверить ему рейд по тылам, не отнимет у Черного Храмовника или Космического Волка шанс совершить подвиг, если это будет в рамках допустимого риска, не будет пытаться учить Имперского Кулака ввести осаду и т.д.

Замкнутый и слегка эксцентричный, как многие другие технодесантники, Инкас намного лучше ладит с машинами, чем с людьми. Его нельзя назвать грубым, но он очень редко будет приукрашать неприятную правду или скрывать свое отношение к чему бы то ни было. Больше всего в людях он ценит способность признавать свои ошибки и учиться на них, поэтому он нечасто приходит к кому-то на помощь, если его об этом не просят. Конечно, сражение дело другое, но и тут он пойдет на риск только ради тех, кто по его мнению стоит этого - его боевые братья, члены культа механикум, люди, доказавшие свою крайнюю полезность. Впрочем, надо признать, рисковать ему приходится крайне редко - его способность к анализу боевой ситуации сравнима с таковой у мощного тактического когитатора на не самом маленьком корабле флота, и если сражение идет не по его плану, значит в дело вступили неучитываемые переменные вроде вмешательства мощных псайкеров или чужеродного разума сравнимой силы.

Характер: Если говорить в двух словах, характер Арморита несколько двойственный. С одной стороны он как и любой космодесантник готов рьяно нести смерть врагам Императора, где бы те не появились, как бы не назывались и насколько опасными они бы не были, но с другой, в нем всегда прослеживается какая то завуалированная осторожность. Очень часто, да почти всегда, в голове молодого Громового ворона, присутствует собственное мнение относительно того или иного задания и иногда два, а то и три запасных плана о том, как его лучше выполнить.
Не смотря на то, что Арморит и его орден во многом переняли тактику их ордена прародителя Гвардии ворона о ведении разведывательно диверсионной войны, и так же отточили ее до совершенства, сам Арморит в большей степени предпочитает внезапные десантные удары с использование десантных капсул или прыжковых ранцев. В связи с этим, попав в "Дозор Смерти" Арморит чаще действует в небольшом отрыве от основной группы товарищей, стараясь выполнять функции разведки, бокового или передового дозора или же в случае тех или иных ситуаций флангового или тылового удара.
В бою предпочитает использовать холодное оружие, впрочем, в отличии от большинства своих боевых товарищей почти всегда использует обычный цепной меч, а не что то из более разрушительного арсенала, только если отряду становится известно о том, что их цель это нечто тяжело бронированное Арморит готов поменять свое оружие на что то другое. Причина этому не ясна.
Из особенностей, Арморита можно назвать чтение им особых боевых литаний, которые кажется не столько разжигают его гнев перед боем, сколько помогают успокоится после него, а так же ношение на броне двух печатей чистоты, на которых не запечатлены молитвы, а вместо этого присутствуют списки из почти двух сотен имен. Как говорит сам Арморит, это имена его боевых братьев по ордену, но в детали он никогда не вдается.
В целом он довольно молчаливый парень, впрочем кажется эта черта передалась всем десантникам произошедшим от 19 легиона и в чьих жилах течет кровь Коракса.

Оружие: Цепной меч, Болтер (старкер патерн), Болт пистолет, Боевой нож, Гранаты, Мельта заряд.

Вне боевых заданий Вольфрам удивительно спокоен и нейтрален, можно сказать, даже несколько флегматичен для Чёрного Храмовника. Будучи довольно немногословным, храмовник предпочитает высказывать своё мнение лишь там, где уверен что разбирается, в остальном оставляя вопросы где, как и с кем сражаться командованию - возможно не самая удачная черта храмовника, но Вольфрам достаточно здраво оценивает свои навыки в командования, понимая что на большее чем старое как Терра "Делай как я!" он вряд ли способен. Именно поэтому он Чемпион а не Капеллан. Его стезя это битва, его ремесло это смерть - он воодушевляет братьев убивая самых грозных тварей, которые на Храмовника способна изрыгнуть галактика.

Во время боя же, от обманчивой медлительности и флегматичности не остаётся и следа - Вольфрам становится подобен чёрному урагану, летящему над полем боя и повергающему самых опасных врагов, встречающихся его отряду. Вся его ярость, вся его ненависть выплёскивается из него словно из переполненного сосуда, словно пар из готового взорваться котла. Мало кто из врагов Императора способен встретить ярость Вольфрама и поведать другим о её мощи. Но не следует думать что эта слепая, исступлённая ярость берсеркеров кровавого бога - нет. Храмовник овладел контролем своего гнева достаточно хорошо, сделав из него оружие по остроте не уступающее мечу.

Между заданиями, как и множество других чёрных храмовников, Вольфрам занимается подготовкой тела и духа к предстоящим сражениям. Молитвы, тренировочные ритуалы, дуэли разной степени жесткости - упорные подготовки между сражениями ради того, чтобы быть готовым когда придёт время на десантирование. Всё должно быть готово, и ни тело, ни разум ни душа не должны иметь слабых мест, которым мог бы воспользоваться противника. Разумеется, с началом службы в Дозоре, для храмовника эта часть его повседневной рутины не изменилась. В конце концов, именно такой жестокий режим тренировок и молитв делал из Вольфрама Чёрного Храмовника.

Относительно такой скользкой вещи как союзные ордена Астартес, не относящиеся к наследникам Дорна, и уж тем более такой как имперские псайкеры во всех ипостасях Вольфрам удивительно терпим... для Храмовника. Он не видит нужды в наживании врагов внутри, когда хватает врагов и снаружи, а потому свою неприязнь к обладателям гена псайкера, или подозрения к союзным орденам астартес, храмовник держит при себе. Возможно это во многом и послужило причиной его отправки в Дозор Смерти... однако не следует путать терпимость Вольфрама с беспечностью - он более спокойно относится к псайкерам, да, но это не значит что он не будет приглядывать за ними на поле боя.

Также из необычной особенности характера, можно заметить что Вольфрам более спокойно относится к ограничениям человеческих возможностей чем многие другие его братья. Впрочем, это не означает что он будет простительно относиться к откровенной трусости и предательству - между солдатом, который не может эффективно сражаться потому что валиться с ног из-за нехватки еды, сна и сил, и человеческим отбросом, который делается под себя и отказывается сражаться из-за слепого страха смерти, находясь в относительно нормальных условиях, есть серьёзная разница. Понимание что человек слаб и спокойное к этому отношению не значит терпимости к худшим проявлениям человеческого характера. Не для того Император погибал на Мстительном Духе, чтобы какой-то жалкий трус бежал с поля боя, роняя свой лазган и свои штаны. Такое жалкое создание не заслуживает называться человеком — а потому заслуживает смерти, как и любой другой ксенос.

Ожидаемо как для Астартес, так и для Чёрного Храмовника, Вольфрам испытывает пылкую ненависть ко всем людям, променявшим веру в Спасителя Человечества на жалкие подачки Тёмных Богов. Лишь когда последний еретик падёт, лишь когда каждый ксенос будет уничтожен в своих жалких норах, лишь когда Абаддон и его шайка станут лишь плохими воспоминаниями в секретных архивах Инквизиции, человечество познает новый расцвет.