Дорога из пепла | ходы игроков | II. Трое в пустыне, не считая кота

Не имея сил подняться и не желая показывать этим отбросам человеческого общества, Роуз постаралась сесть как можно прямее и набрала полные руки пепла - бросить его в глаза нападающему и выиграть пару секунд, дезориентировав его. Она прекрасно понимала, что на большее она не способна, но, закусив губу с вызовом смотрела в глаза приближающемуся главарю, содрогаясь от ужаса и омерзения внутри. Она надеялась, что ее гитара не подведет хозяйку и у Эрика все получится, да и у Иды, что словно дикая кошка бросилась на одного из людоедов тоже все должно получиться! Если бы Роуз была верующей, то сейчас бы начала молиться, но она не верила в бога и поэтому только желала им всем удачи - это то, что сейчас было необходимо.

Воистину благоволит Творец решительным. Крик Волдыря раздался, казалось,на многие мили вокруг, что безусловно заставило каннибалов поторопиться - кто знает, как далеко ушли товарищи этой тщедушной троицы...
Взгляды на них однако пришлось пересмотреть, когда кровь брызнула из разбитой головы Волдыря, а он сам приземлился, всей своей массой вздымая в воздух пепел и в недоумении взирая на Иду с окровавленным ключом наперевес, а мужик с топором инстинктивно схватился за глубокий порез на шее, зарычав от ярости, покачнулся, но выстоял. Во взгляде уже не было прежней наглости, но обещание смерти Эрик прочитал, как по слогам.
Очередной замах, скользят липкие от крови ладони и промахивается мужик.

Тем временем легкий свист раздается совсем близко,призывая обратить внимание на Роуз.
Главарь-переговорщик, держа в охапке волосы девушки, запрокинул ее голову, обнажая шею. Горсть пепла, рассыпавшаяся еще по дороге к его лицу, изрядно повеселила бандита. Он и сейчас продолжал ухмыляться, приставляя к трепещущей жилке ржавое лезвие.
- Сложите инструменты и соблаговолите очутиться лицом на земле, - он явно чувствовал свое превосходство.

Крик Волдыря - камертоном в сердце. Обрывается в пустоту что-то. Болит. Не так, как живое мучает, так, как отрезанная конечность болит. Которой нет. Ида лишь по наслышке об этом знала, но сразу поняла. Фантомные боли. Сейчас она за этого урода, как за брата родного переживала. "Если он помрет... О Боже, только не это. Если он помрет..." Ида с ужасом смотрит на окровавленную железку, а потом остановившееся, растянувшееся до неприличия время вдруг разом ускорят свой бег...

"Террорист вонючий".

- Послушай... - в горле пересохло кажется. Трудно говорить. - Если ты её убьёшь, то и сам не уйдешь отсюда живым. Ты же это понимаешь? Может твои дружки и справятся с нами в конце-концов, но ты точно сдохнешь к тому времени. Ни единого шанса у тебя нет. Да и остальные не факт, что выберутся. Встречное предложение. Отпусти её. У нас тут склад с едой недалеко, мы неплохо запаслись в дорогу. Но не успели до бури. Бросить все пришлось и бежать к пещерам. Настоящая, нормальная еда, а не эта дрянь. Много. И вещи экспедиции. Брось ее, и я пойду с вами, покажу.

- Не пойдёшь, - говорю Иде. А сам на мужика-с-топором гляжу. Сильно кровью истекает? Сознание потеряет или не настолько серьёзна рана?

Так или иначе, пока противник красным капает, отступаю к поверженному трубачу. Наклоняюсь: поднимаю железяку. Быстрый взгляд на вожака и снова зрительный контакт со стоящим.
- А хуй пососать не хочешь? Вас трое на ногах. Причём, один раненый. Нас трое. И только одна раненая. Двоих из вас мы уже уработали, без каких-либо особенных усилий. Два с половиной против двух с половиной, так получается? У тебя, - новый быстрый взгляд, так, что становится ясно: вся тирада предназначается главарю, не бойцу, - есть простой выбор из двух вариантов. Первый: ты берёшь своих шестёрок и валишь отсюда. Тел вам прибавилось, так что отожрётесь до пуза. Win-win? Win-win. Второй: ты делаешь больно моей женщине и умираешь мучительной смертью. Даже не я тебя убью: переломаю нахуй все кости и продам каким-нибудь другим садюгам-людоедам - здесь вас наверняка немало, покупатели найдутся. Советую первый вариант: он проще нам обоим. Твой выбор?

Роуз вскрикнула. От резкой боли и чувства собственного бессилия на глаза навернулись слезы, а от жуткой вони тухлятины замутило. Страха не было, а была какая-то опустошающая обреченность, казалось , этот мир отторгает ее, раз за разом пытаясь убить, вот только Ида снова встает между ней и смертью,
- Не смей, - воскликнула девушка, когда Ида предложила пойти с головорезами, - Я и так не жилец, не зачем разменивать. Даже если он перережет мне горло - это будет лучше его первого предложения.
Девушка перевела взгляд на Эрика,
- А потом, убей их всех, - тихо добавила она.

- Э, нее, красотка, - осклабился главарь и подмигнул Иде, - если бы я не видел, как ты ключом головы сносишь, я бы может еще и повелся на твой очаровательный бред, а сейчас... - мощно дергая Роуз за волосы, он чуть надавил кончиком ножа на нежную кожу и струйка крови юркнула вниз к ложбинке меж ключиц и к той, другой ложбинке.

- - жарко шептал он что-то тем временем на ухо Роуз, -

Лезвие погрузилось глубже, боль обожгла страхом, предсмертной паникой почти...Крови прибавилось, а сознание принялось убывать, как песок в часах, по крупинке.
- Вы еще можете одуматься. Правда, теперь я понимаю, почему вы не очень-то дорожите своей подругой.
Влажные мерзкие в своей слюнявой похоти губы приложились к шее Роуз, являя зрителям страстный поцелуй, язык тем временем облизывал кожу. Роуз слышалось вдохновенное мычание, словно каннибал испытывал оргазм, вкушая теплую кровь.
Самое обидное - Эрику он так и не ответил. Провоцировал или недооценивал - всё одно.

А порезанный с топором, вдохновившись диалогом, разулыбался и рванул вперед, словно силы его вдруг удвоились.

Смотрю, как вожак Роуз слюнявит и режет. Сжимается всё внутри, а глаза вновь кровавой пеленой закрываются.
- Ну всё, пизда тебе, мудила, - предпоследние осознанные слова, которые я говорю.
Последнее:
- Прикрой, - уже на бегу бросаю Иде.
Нахуй шестёрок. Главарь тронул мою женщину.

"Что ты делаешь? Он же её убьёт!" - но кричать было поздно, рассуждать тоже, Эрик рассудил по-своему и уже нёсся на главаря. Труба или нож, что будет быстрее? А тело уже разворачивалось, рука поднималась для удара, подчиняясь приказу. Сама собой. Рефлексы. Сдохнуть бы.

Это уже не в какие ворота не залазит. Нахальство высшей пробы. Слыш, мужик, ты сказку о золотой рыбке читал!? Эх, рыбки бы сейчас... Отвлекся. Не, мужик, явно не читал. Что-то я вообще засомневался, что ты буквы знаешь. Беспредел какой, гитару разбили! Ладно еще друг-друга, что с вас взять, дикари. Но гитара! Не могу на это так смотреть, сердце кровью обливается. Я к этому инструменту, можно сказать, душой прикепел. Уважаю сильно. Почти как кильку в томатном соусе. Вот у нас в средовой смене Колька-слесарь на гитаре бренчал. Прямо так хорошо, душевно, как хор котов-производителей в марте. Моя-то тоже умеет, но до Кольки ей далеко. Ля-ля-тополя-тропки-березки. А теперь вообще мы обречены на жизнь без музыки. Это разве жизнь, товарищи? Вот и я о том же. Кошмар, что творится. Струмент испортили, теперь певицу испортить решили.

АХ ТЫ, ХУНВЭЙБИН НЕДОДЕЛАННЫЙ, РУКИ ПРОЧЬ ОТ ИСКУССТВА!

Роуз застонала, когда рука урода дернула ее за волосы, едва не сломав шею. В крови бурлила такая смесь злости, ярости, отвращения и ненависти, что она почти не почувствовала, как нож проткнул кожу на шее, в этот момент она пыталась поймать взгляд главаря и, не сумев это сделать просто плюнула в склонившееся к ней лицо. Кажется, мужчина даже не заметил этого, словно вампир присосавшись к ее шее. От ощущения его губ на собственной шее и чавкающих звуков Роуз замутило и содержимое желудка устремилось наружу.

Не сразу все поняли, что произошло. Эрик на бегу, Роуз и вовсе не могла того разглядеть, а Ида слишком занята противником оказалась. Лишь Варенца обдало горячей липкой волной и кошара не сразу сообразил, что это не его любимое парное молоко. А когда понял, челюсти пришлось разжать – не до того стало. Тогда и открылась ему полная картина – хлынула из глубокой раны на шее Роуз кровь, а сама девушка словно тряпичная кукла осела, выпущенная из рук кукольника. Из глаз её однако еще не успела улетучиться жизнь - только страх пополам с мольбой застыл и всё никак не могли сомкнуться веки.

По приближении увидел это и Эрик, но слишком уж жажда мести была сильна и труба горела в ладонях неистово, да уже слышался ему хруст проломленного черепа. Однако сладостного треска и крика поверженного главаря так и не случилось. Наверное, у каннибалов тоже не просто выбиться в начальники… Непрост был убийца Роуз, ох как непрост. Отбросив окровавленное тело и даже умудрившись задеть им кота, он ушел из-под удара Эрика всего лишь пригнувшись и шагнув в сторону. Бок Ричардса тем временем ожгло болью, в футболке зияла брешь, по краям уже начавшая пропитываться кровью.

На нетвердых ногах бежал в сторону Иды головорез с топором, окрыленный речью командира и просто не блещущий особыми интеллектуальными способностями, что существенно понизило уровень его инстинкта самосохранения.
Удар Иды, которая больше почувствовала, чем поняла, что случилось неизбежное, сочетал в себе всю мощь горя, ярости, гнева и желания отомстить. Так уж получилось, что из них двоих долгожданный хруст проломленного черепа услышала именно она.
Медленно поставив на землю чемодан с покоившимися там останками Моуза и Освальда, человек-нечеловек, с наслаждением их разделавший, наблюдал за схваткой, по-прежнему не приближаясь. Возможно он давно метил на должность главаря и всё это ему было на руку. Но, что хуже, он мог знать, на что способен их «начальник» и быть полностью уверенным в его мастерстве.

***
Сильные ноги вязли в пепле. Орт чувствовал, что двигается с недостаточной скоростью. Сомнений и тревог добавило и то, что картинку с движущимися фигурками он перестал видеть, стоило ему покинуть холм. Успеет или нет? Плевать! Делай то, что должно, и будь, что будет.
До оставленной тройки оставались считанные метры – так он успокаивал себя на бегу, за каждым холмом ожидая, что вновь увидит происходящее. И пустыня сжалилась – на очередном подъеме взгляду предстала неутешительная картина. Теперь он мог разглядеть, что на ногах оставались лишь двое подпольщиков – Ида и Эрик. Хотя так ведь и было, когда они, собираясь доставить им Ротта, покинули троицу.
Нет, что-то было не так. Уже не так. Это Орт понимал, хотя и не мог дать объяснения.
ссылка

Внутри что-то оборвалось. Ида мгновение смотрела на мертвую певицу, потом в два прыжка очутилась возле главаря, занося руку для удара.

Проклятый пепел упрямо лез в рот и в рот обходя непрочный заслон из материи. Бег по пустыне отнимал много сил. Мужчина мгновенной взмок и начал дышать быстро и часто, широко раскрывая рот и жадно вдыхая потоки воздуха вперемежку с пеплом. Ещё один холм, потом ещё один. Он бежал обратно по собственным следам. Следам своим, великана-Шино и отца-священника. "Вот за этим холмом они" - Орвилл знал, что они дальше, гораздо дальше. И всё равно обманывал себя. Это помогало. Цель будто становилась ближе. Он старался не думать о том, что оставил остальных. Тем он всё равно не сможет помочь. Разве могут помочь стрелы в борьбе с песком? Да и будет ли иметь смысл вся эта (и без того глупая) затея с помощью для Роуз если она прямо сейчас погибнет?

Если говорить о реальных шансах на выживания то он, Орвилл Райт, просто не видел шансов для Роуз. Если говорить о ситуации с точки зрения морали, то после того как он расчётливо одну за другой выпустил несколько стрел в спину того парня (как там его звали?) он просто не мог отказать в помощи... Хотя бы для того, чтобы чувствовать себя человеком.

Последний подъём... за ним последний спуск... и...

"Что-то не так" - Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Орвилл сбежал вниз и упал на колено, пытаясь отдышаться. Он знал, что должен отдышаться, должен отдохнуть хотя бы несколько секунд. Потому, что сейчас понадобится твёрдая рука. А также нужно будет быстро принять верное решение.
- По...терпите... ещё... несколько... се...кунд... - С натугой прохрипел он и приглушённо закашлялся, закрывая рот рукой и выталкивая пепел из горла.

Ничего не понимаю.
Ничего не замечаю.
Ни смерти подруги. Ни раны на боку.
Только труба в кулаке. И лицо противника.
Бью.
В кровавую жижу его превращаю.

Кровавая пелена застилает глаза, до мозолей сжимает Эрик своё нехитрое оружие в левой руке, боли в правой он не чувствует, просто не держат пальцы. Пена в уголках рта чудится переставшему ухмыляться главарю. Понял он - с этим растрепанным незнакомцем шутки плохо.
Пятится, словно шакал, поджав хвост, к своему подельнику с чемоданом, мужик, у которого не перестает идти кровь из раны на лбу. Пошатываясь и чуть пригнувшись, отходит – то ли, чтоб главарь не заметил его предательства, то ли сил не хватает выпрямиться – лёгкая добыча для неприятеля и балласт для своих. Продолжает в спокойствии наблюдать за происходящим головорез, что трупы, улыбаясь, пилил. Улыбается, а сам чемодан с разделанными телами поднимает, в путь собирается, видать.
Надо отдать должное начальнику шайки, силы духа он не потерял, лишь улыбаться перестал, только и всего, да нож из руки в руку переложил – размялся, стало быть.

Но тут на горизонте возник быстро шагавший им навстречу человек – по луку подпольщики узнали бы в нем Орта, только в его сторону никто и не глядел. Каннибалы же заметили и, не долго думая, повернулись спинами, убираясь лишь в им одним известную сторону.

Тем временем чудовищный удар, который грозил размозжить бандиту башку, так и не состоялся – от шока что ли промахнулась Ида, да и бандит не промах - увернулся. Нож в его руки сверкнул, но и его удар, метивший женщине аккурат в почку, не случился. Зато случился Эрик. Специально или по воле судьбы он уловил момент, когда враг перестал за ним следить. Удар пришелся по вине левой не совсем в тот орган, но главарь отшатнулся, как ошпаренный – плечо наливалось бордовым, правая рука беспомощно повисла. В тот момент, когда Эрик занес руку для следующего удара, в бок его противника с сочным хрустом вошла стрела.

Тогда только отчаянно сражавшиеся бок о бок заметили приближение товарища. Не первая стрела попала в главаря каннибалов, и даже не вторая, но только сейчас появление Орта стало заметным.
Осел людоед, но на прощание всё же усмехнулся фирменно и прохрипел:
- Счастливо подохнуть, котятки…

Быстрым движением Орвилл Райт набросил ещё одну стрелу на тетиву, прицелился и прикрыл один глаз. Затем резко выдохнул и расслабился, провожая отступление людоедов взглядом. Робин Гудом он себя не мнил. Поэтому не стал тратить стрелы и усилия на то, чтобы добить отступавших. Вместо этого уселся на пепел, всё ещё тяжело, хотя уже и не судорожно дыша и устало откинулся на руки.

Кажется, для Роуз дело кончено. После полуминутного разглядывания её неподвижного тела, мужчина поймал себя на мысли, что ничуть не жалеет об этом. А ещё через минуту он коротко хохотнул. Похоже, он остался один в окружении инвалидов.

Орвилл улыбнулся ещё шире. И наконец расхохотался во всё горло.

Неясно, чем закончилась драка с пеплом там, позади. Но эти двое, оставшиеся на но ногах, выглядят разбитыми и измученными. А ведь можно было спокойно уйти ещё до первого смерча. Не теряя времени. С запасами на несколько дней и уверенностью в направлении.

Орт резко оборвал смех и вытер рукавом вспотевшее лицо. Пружинисто поднялся на ноги и медленно побрёл на вершину кургана, сжимаю в руках ненужные уже лук и стрелу.

настроение ссылка

Серый пепел, серое, ненастоящее небо, серая хмарь в душе. Четверо лежат на земле. Один унизан стрелами. Проводник вернулся. Двое - её рук дело. Убивать оказалось на удивление легко. Гораздо легче, чем спасти хоть кого-то. Остекленевший взгляд в ненастоящее небо и рана на шее, из которой уже не течет кровь, не оставляют иллюзий, но Ида всё же опускается на колени, припадает к груди. Долго слушает, пытается уловить. Что? Колючий смех Орвилла - единственный звук рядом. Варенец, раздражённо шипя, катается по пеплу, пытаясь счистить с себя липкую кровь. Обломки гитары. Эрик. Эрик - живой.

Ида долго сидит неподвижно возле тела. Поправляет волосы Роуз, оправляет одежду, закрывает глаза. Потом просто сидит, не зная, что делать дальше и надо ли что-то делать. Не хочется. Орвилл не привёл никого. Не захотели. А может и их поглотила серость. Не хочется знать - первое или второе. Хочется зарыться в это серое море и не двигаться. Лежать, пока не умрёшь. Торопит Райт. Надо идти дальше. Куда и зачем?

Тело Роуз лёгкое для натренированной аппаратчицы, почти невесомое. Как будто несёшь на руках ребёнка. Вот вход в пещеру, в которой прятался от бури Шино. Норка. Люди роют норки, будто звери, чтобы выжить. Ничего плохого в желании жить. Все хотят. Дело в цене. Она укладывает девушку поудобнее в глубине пещерки. Бредет дальше. Подбирает зачем-то обломки гитары, безнадежно испорченной, старательно обходя трупы. Опускает вниз вслед за певицей. Присев на корточки возле входа, всё нагребает и нагребает руками пепел, закрывая дыру.

- Нужно засыпать. Чтобы. - Слова отчего-то даются с трудом, серая хмарь давит на грудь, не даёт говорить. - Не нашли. Если. Вернутся. Или другие. Придут. Чтобы. Не нашли.

И снова нагребает, засыпая пещерку, не обращая больше внимания на Орвилла, ни на что не обращая внимания.

Падает мудила. Стрела? Насрать! Я не закончил.
Размочаливаю трубой тело его в желе. И лишь затем отбрасываю железяку. Оборачиваюсь. И застываю. Внутри будто струна лопается.
Роуз?
Роуз.
Смотрю. И не верю. Головой мотаю:
- Нет!
Сперва Лит. Затем Освальд. Теперь...
- Нет, нет, нет...
Хватаюсь за голову, присаживаюсь на корточки. Этого не может происходить. Это всего лишь приход. Очередной. Так бывает. Закинешься чем-нибудь и проживёшь целую жизнь. Нереальную, но кажущуюся такой. Империя? Светляки? Попаданцы? Ой, не смешите мои яйца!
- Роуз...
Гляжу с ужасом, как Ида невесту закапывает. Не могу отвести глаз.

Лишь когда Райт начинает торопить, поднимаюсь. Холод внутри, в голосе и в лице.
- Без меня. Ида - будь счастлива. И жива.
Разворачиваюсь. Подбираю трубу. И без дальнейших слов ухожу в пустошь. Назад. Туда, где всё начиналось.
В Империю. Они заплатят.

Ида вздрагивает от обращённых к себе слов. Молча смотрит, как подбирает Эрик "оружие", как уходит. По его виду - идёт убивать. Вернее, умирать. Какой с него убийца в самом-то деле. Смешно. Даже нож не догадался взять. Остановить? Бесполезно. Да и - зачем? Какое она имеет право, если он уже всё для себя решил?

Орвилл торопит. Проводнику нет дела до мёртвых, он ещё, видно, надеется спасти живых. Кого тут спасешь? Гриффин, умирал, пока они сидели, спрятав лица в пепел, в двух шагах от него. Роуз умерла, потому что они не сложили оружие, потому что даже элементарного не сделали. Полезли в драку, вместо того, чтобы защитить. А Эрик всё равно, что живой мертвец, потому что у неё нет слов, чтобы его отговаривать. Никому нельзя помочь. Никому совсем. Рано или поздно это всё кончится одним.

Она могла бы догнать Эрика, пойти рядом. Но им не по пути. Убивать. У неё получилось бы получше, чем у художника. Убивать она больше не хочет. Ни в чём эти существа не виноваты. Только в том, что никогда не видели настоящего неба. Смотрит на проводника, медленно качает головой. Ни к чему.

- Бери воду и уходи, Орвилл. Удачи тебе.

Закрывает глаза, привалившись к вновь созданному собой же холму.

Раненый и разбитый, Эрик поплёлся обратно. Туда, откуда они пришли. Орвилл знал, что если Ричардс дойдёт, то сможет только поцеловать ворота и умереть в пепельной буре. Если, конечно, вообще дойдёт. Да и не слишком похоже, честно говоря, чтобы он хотел дойти. Что ж, его выбор.

Райт несколько десятков секунд глядел вслед удалявшейся фигуре, затем перевёл взгляд на девушку. Задумчиво кивнул её словам и резко повернулся на каблуках. Сделал один шаг в том направлении откуда пришёл.

Замер. Сжал руки в кулаки окидывая взглядом мёртвые тела и человеческие останки. Поймал себя на мысли, что смотрит на это равнодушно. Будто какой-нибудь долбаный солдат-ветеран. Без содрогания, без отвращения. Вообще без каких-либо эмоций. Ну погибли и хер с ними. Всё равно половина бы умерла по дороге. Слабаки. Был один сильный, но получил несколько стрел в спину. Может быть, это было неправильно? Может быть, стоило просто на ним последить? Уж не он ли, Орвилл, невольно поспособствовал всему, что произошло и помог каннибалам справиться с ослабленным отрядом. Метался туда-сюда как дурак. И ни там не помог, ни тут. Потерял время, потерял силы. Потерял...

Орвилл повернулся к девушке.
- Хуй тебе, слышишь? Волоком потащу если сама не пойдёшь! Они там сами загибаются, пока я бежал к тебе. И я, блядь, притащу тебя, чтобы больше не оглядываться. А там хоть вены режь, хоть пепел жри, ясно? - Рывком поднял Иду на ноги и влепил звучную пощёчину.

Глаза следопыта сверкали от гнева. Было в них ещё что-то большее... Что-то более тёмное. Ненависть?

Ида собралась было дать доморощенному психологу по яйцам, чтобы не лез, куда не просят, но фраза "они там загибаются", аппаратчицу остановила. Значит, не бросили. И живы еще. Сказать об этом с самого начала Орвилл, конечно же, не догадался. Действительно, зачем? Впрочем, сейчас было не до разборок.

- Не ори, пойдем. Так бы и сказал, что живы они. Ты же один пришел, я думала - все.

- Эрик, - она заорала со всей мочи, надеясь, что художник ее услышит. - Подожди, не уходи, подожди ты. Там помощь нужна!

Подобрала свои вещи, нож главаря и пошла в направлении, откуда вернулся лучник.

- Что там? Тоже эти... каннибалы?

Слышу крик. Вздрагиваю. Но не останавливаюсь. Иду. Только плечи сутулю под ношей непосильной.
Помощь нужна? Кому? Никого не осталось. Роуз мертва. Лит с ней. Ласточка ушла. Даже Освальд - незнакомый, на самом деле, человек, на том свете. Я один. Всегда один.
Замираю. Оборачиваюсь. Ида. Орвилл. И... Больше никого. Что с другими? Где Шино, священник? Компания светляков?
Срываюсь с места. Бегу. Туда, откуда пришёл следопыт.
В конечном итоге, понимаю на бегу, Ида, за последние часы, тоже стала не чужим человеком. Да и Ласточка... Ласточка. Никогда не умел спать и не любить, чтобы о том партнёрша не думала. При мысли о любви замирает сердце. Роуз? Роуз.