Дорога из пепла | ходы игроков | V. Дети подземелья

- Я готов помочь, - больше не глядя на Анку, заявил Ротт.
Он подступил к Шино и резкий крик ударил обоих по ушам.

Анка билась в руках Шино и кричала:
- Вы умрете, Лен. Ваших сил не хватит, чтобы справиться с моим ядом за двоих. Прошу, оставьте их. Они того и добивались всю дорогу. Давайте уйдем!
Но Лен по-прежнему ждал ответа Шино.

- Хватит. - голос Шино звучал глухо и грозно. Анка была скручена им. Фурия в объятьях Геракла. Даже сейчас ему хватит сил уничтожить её, убить, просто надавив сильнее. Какой бы она не была сильной или ловкой - молния, пойманная в ловушку уже не выберется из неё.

- Анка, ты знаешь меня. Я - Шино, Йосенберг. Твоё злорадство неуместно. - неожиданная рассудительность в словах и поступках. Может быть яд уже начал действовать. А может он просто не был слишком озлоблен пустыней и сломлен её песками. Здоровяк всегда держался за жизнь до конца.

- Мне плевать, как тебя теперь зовут. Все вы предатели и убийцы! - яростный крик словно ввинчивался в череп великана. Он поморщился, словно опасаясь за целостность своего черепа. Шино внезапно понял, что потеет. Почему-то только лицо, особенно верхняя губа, за щёткой усов. Хотел бы он умереть побритым и чистым, на мягкой постели, а лучше в гамаке на берегу моря.

- А теперь слушай меня, моя погубительница. - язык немного запнулся на сложном слове. - Сопротивление никогда не было чистеньким. У них было много грехов на совести. Когда я узнал об этом..Я ушёл. Ты тоже была в нём. Помогала им. Не знаю как ты оказалась здесь и кого ты предала и убила. Все мы кого-то предали. Кто-то предал других. Кто-то - себя. Что подвигло тебя махать отравленным кинжалом во тьме? - тяжёлые слова словно припечатывали Шино и женщину в его захвате всё ниже к земле.

И тут большое сердце сделало первый пробный перебой. Нет. Не так себе представлял себе свою смерть Шино. В конце-концов он был героем арены, гладиатором. И теперь он понял, что не хочет медленно угасать во тьме. Ему нужен был бой. Один, последний, для него. Для всей его долгой истории. На мгновение вспомнился Тефтель, последнее что видел и слышал здоровяк на такой далёкой и родной Земле.

- Анка, хочешь ты того или нет. У тебя есть всего два выбора. Лён, возьми факел, а? Расскажи нам. Расскажи нам всё про тех, кто пришёл убить нас. Про тех, кто убивал отщепенцев одного за другим. Что, не скажешь? Антидота у тебя нет. Меня ты убила. Из-за тебя Лён весьма вероятно сейчас погибнет. У тебя не так много выбора, Анка. - голос Шино звучал вкрадчиво, почти что искушающе. Наивный манипулятор, он пытался загнать бизона по имени Анка на нужную ему развилку.

- Пообещай мне. Выведи меня на тех, кто погубил этих людей. Остальную кровь и грязь я возьму на себя. А он..он останется жив. А я умру, в крови тех кто убивал моих спутников. Не так чтобы плохой результат для пивовара. -

- Я заберу ее и мы уйдем, - спокойно сказал Лён. Слишком спокойно, едва не равнодушно.
- Если не желаешь выжить с моей помощью, дай мне спасти хотя бы её. -
Он не называл ее по имени.
Анка подавилась смехом услышав это и слабо дернулась, словно это помогло бы ей оказаться в объятиях любимого в одночасье.
Но услышав Шино, она снова расхохоталась.
- Я убила их всех, Я ОДНА, - она смеялась словно умалишенная и смех ее пробирал до костей. Даже Лен дрогнул, услышав его.

- Я хочу жить Лён Ррот. Я хочу вновь услышать шум прибоя! Зов волн! Увидеть как небо сливается в единое с океаном. Я очень хочу жить. - тоска, безысходность, на несколько секунд прорезались в глазах гладиатора.

- Всё-таки не зря я тебя всё это время тащил на своём горбу. Ты достойный эльмари, и я был бы рад тебя называть другом. - Шино что-то хотел ещё сказать, но с усилием оборвал себя.

- Ты лжёшь, женщина. Ещё одна ложь, и ты останешься здесь навсегда. И вместо Лёна, достойного последователя Гиппократа, ты узнаешь лишь холод и смерть. Не знаю, кто вбил тебе эту установку в голову и каким образом. У тебя не было арбалета, там. Иначе ты бы выстрелила в меня. Болт бьёт вернее кинжала. Проклятье, откуда ты вообще взяла этот клятый яд?! Нет. Говори правду. Отвечай, сколько врагов преследовало нас. Где они? Кто эти ублюдки?! Я убью их. - кровожадные нотки и чуть сильнее затянувшийся захват. Заметив краем глаза жест Лёна, Шино помотал головой. Не сейчас, светляк. Не время для холодного расчёта построенного на эмоциях пробивающих сквозь светляцкий хлад души. Время для холодных эмоций. Убийственных.

Кассия

В проблеске сознания на миг мелькнула постель и длинные ноги, в которых она без труда узнала ноги эльмари, присвоившего себе ее глаза. Кассия силилась удержаться, но картинки принялись сменять друг друга, словно калейдоскоп. Нет, скорее карусель, крутящаяся до тошноты быстро. Кассия могла лишь безвольно наблюдать кадры из своего прошлого, перемежающиеся с незнакомыми ей воспоминаниями: влажная простынь на полу, похотливая ухмылка, жар факела в подземелье, мертвая Ида, мертвый Варенец, кричащий от боли эльмари и сильные знакомые руки, сжимающие кинжал, поцелуй, длящийся вечность, бегущие врассыпную люди, узкая удушливая пещера, где помещаются пятеро, силуэт Орта на фоне ослепительной вспышки, бледный Шино, Шино с мечом в руке, входящий в дом, где его ждут, мальчишки - её дети, один совсем крошечный, боль в груди, в животе боль, кости человеческие на полу, детские кости, маска Лёна с извилистой трещиной посередине, пепел и смерть, пепел и смерть...

Шино

Услышав угрозы, Анка перестала смеяться, но звуки, которые теперь покидали ее горло, были мало похожи на осознанную речь. Певучий, гортанный язык, с шершавыми, как ладони Шино, словами. Он был похож на бормотание сумасшедшего, если бы не странное ощущение, будто задвигался воздух и что-то необъяснимое, невидимое приближалось к ним насквозь, через стены. Не слышно шагов и речей, лязг оружия также неразличим в сгустившейся тьме, но они здесь, они пришли, чтобы завершить начатое. Таково было ощущение у Шино, хватка которого и так принялась слабеть едва ли не с каждой секундой.

Лён тоже почувствовал угрозу. Вытянувшись, подобно струне, он наблюдал, затем решительно шагнул в сторону сцепившихся в смертельных объятиях.
- Я знаю, ты тоже чувствуешь это. Я уведу ее и никто больше не умрет.

Анна (бывшая Кассия)

Она очнулась, когда со всех сторон навалилась угроза. Так было, когда...Нет, нет, она еще не готова это вспоминать. Закрыть уши, глаза, убрать из головы!
Её Эрик был здесь и это главное. Он стоял к ней спиной и душил девушку. Её Эрик был убийцей?... Холодно, пахнет кровью и смертью. Как тогда. Она не хочет это вспоминать, но картинки лезут и лезут в голову. Мальчики, её маленькие мальчики умерли, были съедены в такой же пещере.
Нет, это просто сон, просто сон. Вот Эрик. Вот его меч. Все живы. Все живы. А они просто заблудились.

На самом деле идея была первоклассная: в случае успеха – причинить эльмари некоторые неудобства, мелкая пакость если хотите, а в случае провала – попросту уйти в отруб не так уж и плохо! Последнее с Кассией и произошло, череда быстро сменяющихся сюжетов вскружила ей голову до одурения, до потери сил, а потом и сознания. Она и так не собиралась уходить отсюда вместе с остальными, а теперь ей было уже побоку. Нет ни чувства вины, ничего нет, пустота. Касс совсем скукожилась, слегка обмякла и «ушла»…

Но, как известно, свято место пусто не бывает – ушло одно сознание, а телом, чтоб не пылилось понапрасну, завладело другое. Вернулось наверное, чтобы нести бремя хозяйки, ушедшей в отруб, потому что Анна «включилась» не в самый благополучный момент. Прошлое вместе с воскрешением нахлынуло на истосковавшуюся душу, страшные, дикие образы швыряя в глаза словно снег, но все это в итоге казалось злой шуткой какой-то чужой памяти, или обрывками кошмарных снов, ведь Эрик рядом, вот он – рукой подать! Значит и дети… Они где-то поблизости и мать начала волноваться, нутром чувствуя, как что-то темное надвигается, страшное и опасное.
- Эрик, где дети? – с тревогой спросила девушка поднимаясь с колен.
Бедный Шино снова был втянут в чехарду спутанного сознания разведчицы. Он тряс другую, рыжеволосую деву, дышал тяжело и громко. Анна не сомневалась – ее муж не способен на неоправданную жестокость, а значит эта женщина была опасна для его семьи. Он защищался, защищал жену и детей, как и положено главе семейства! Но тишина все больше настораживала: два сорванца, не умеющие и минуты усидеть на месте молча, куда-то запропостились.
- Уилл, Санни! Вернитесь! – кричала мать, шагнув то в одну сторону, то в другую, - Эрик, дети!

Оно рядом. Стены дрожат и одновременно не дрожат. Странное ощущение неведомой угрозы, и её отнюдь не испугает свет чадящего факела..который кажется только слабел, как и землянин. Женщина, которую когда-то звали Анкой оказалась безумным порождением ада, призывающим неведомые отродья. Её слова, странные не похожие на слова разумного человека пронизывают уши. Терзают барабанные перепонки. Зря он попытался её привести в чувство. Досадно. Но ведь кто-то же вырубил её во тьме?

Гнев вскипает мутной волной, сметающий разумные доводы. Убей, что-то кричит в душе гладиатора. Ты же не хочешь уйти в этот серый и безрадостный мир теней? Не хочешь сдохнуть в этих гнусных подземельях, без даже достойного посмертия? Тогда ударь первым, и коль сможешь, убей! Бешенство застилало дух Шино всего несколько секунд. Вспышка эмоций и адреналина прибавила сил, хотя и безусловно приблизила конец.

Сердце, стучащее барабаном под проливным дождём в джунглях. Руки, что сжимают в удушающем захвате всё сильнее. Бессвязная речь утихает в перехваченном горле, превращаясь в хрип. Крик Кассии бьёт по ушам, калейдоскоп эмоций. Дети?! Какие к чертям дети в этом треклятом подземелье?! Тут только драные подсвечники из стен, и болты из темноты! И всё же истовый вопль Кассии привёл Шино в чувство, оставив на душе гаденький осадок. Сдави чуть сильнее - и вряд ли бы эта убивица прожила так долго. А так, глядишь, дышит.

Шино опустил тело женщины на пол. - Она жива. - сказал он мрачно, и перевёл взгляд на Кассию. - У тебя вновь приступ, да? Это проклятое подземелье сводит всех с ума. Нам нужно выбираться, выбираться наружу. Мне жаль это говорить, Кассия, но твоих детей здесь нет. -

- Скажи мне, лекарь, ты действительно можешь исцелить меня, или вероятнее всего впустую потратишь силы? - с некоторым трудом Йосенберг поднял меч, готовясь к схватке с тем неведомым, что подбиралось всё ближе и ближе. Несмотря на недавнюю вспышку гнева больше всего просто хотелось лечь рядом с Анкой, и свернутся в позу эмбриона.

Слегка придушенная, Анка обмякла. Вместе с ней затихли и звуки да подступающее к горлу чувство опасности.
Тогда заговорил Лён.
- Я могу исцелить вас, Шино. Вы выздоровеете и заберете отсюда эту девушку, - он показал на Кассию, - ей тоже нужна помощь, но будьте осторожны - её глазами управляют другие.
- Но я возьму плату. Теперь возьму, - казалось, говорить ему стало труднее.
- Вы завершите начатое. Сейчас, пока она спит и не боится, вы убьете её. И всё прекратится. Затем я исцелю вас и вы с Кассией, - он оказывается помнил, как зовут Ласточку, - уйдете. И может быть выживете.
- Только так, - он упрямо сжал губы, а скулы напряглись.
А затем внезапно пояснил.
- Моя Анка больше не принадлежит себе.
Его горечью можно было безвозвратно отравить семерых.

Стоит Шино лицом к лицу с Лёном. Один великан - перед другим. Кряжистый грязный землянин - перед Эльмари. И каждый из них понимает, что предложил один, и в каком состоянии находится второй. И тяжкие, чёрные думы окутывали Йосенберга. И пускай мысли туманит таинственная отрава, но всё же мгновение колебания. Отнять жизнь, не в борьбе, а вот так, холодно и расчётливо убить спящего. Будь это три года назад, пивовар бы отказался не раздумывая. Воспитанный под чистым небом современной цивилизацией, имеющий стойкие моральные устои - он не смог бы принять такое. Да и сейчас в душе шевельнулся протест. Но за эти годы многое произошло с бывшим пивоваром. Этот чуждый мир изменил его. Понемногу, по чуть-чуть, немец шагал прочь от прежней морали, прежнего благообразия и даже некоторого благородства. Нельзя протестовать против закона и не изменится сообразно. Короткая служба в страже, неудачная битва, арена, долгая, безнадёжная работа на повстанцев, а после и вовсе добровольное изгнание в пустошь, где здоровяк долгое время жил на подачках и ради далёкой цели..

- И ты не можешь исцелить её. - эти слова, произнесённые густым басом Шино были не вопросом, а утверждением. Похоже, даже носителям серебристого ихора не всё подвластно в этом проклятом мире. Сам того не замечая, Шино опёрся на меч, словно на подпорку. Экономя быстро уходящие силы. Совершить ещё одно кровавое убийство.. Шино мотнул головой. Нет, не кровавое. Всё-таки он не такой уж и душегуб, чтобы так мучительно мстить за яд.

- И погубить сам тоже не можешь. Я понимаю твою просьбу и муку. Ты хороший и храбрый человек. У нас немногие бы на такое решились. - Гигант умолк, облизывая губы и наконец распрямляясь в полный рост. Словно слова, которые рвались наружу делали его жёстче, избавляя от прежних слабостей и сомнений. - Я беру кровь на себя. Исцели меня. - мрачный, губительный и гневный, немного жутковатый огонь разгорался в потемневших глазах Шино. Он протянул руку вперёд, как для рукопожатия, словно скрепляя сделку, если этот поступок можно назвать таким.

- Если я встречу того, кто с ней это сделал и это будет в моих силах - я отомщу за неё. - так и не дождавшись ответной реакции светляка, Шино нагнулся над Анкой и обхватив голову ручищами свернул ей шею. Хруст, щелчок, и голова Анки повёрнута в другую сторону. На душе стало мерзко и противно, но немец понимал, что похоже по другому с попавшими под чужой контроль и призывающими инородные сущности нельзя. Количество трупов в комнате возросло.

Это было сродни удару в солнышко: Эрик не признал супругу свою, легко открестился от детей, так и вовсе называл ее чужим именем! Пока Анна ртом хватала воздух силясь справиться с накатывающей слезливой истерикой, в крохотной комнатке решались судьбы, вершились суды… Одна мысль обнадеживающая сквозь горе пробивается – быть может Эрика недавно контузило и он не помнит ничего?

Но кто такая, эта Кассия? Почему он помнил это имя, а самое близкое и родное – забыл? В любом случае речь сейчас велась о его судьбе, об исцелении, которого супруг ждал от светляка, и Анна тоже ждала теперь этого очень нетерпеливо! Она даже не вздрогнула от хруста позвонков убиенной ее любимым девушки. Если так решил ее Эрик, значит спасти девицу не представлялось возможным. О, он был милосерден! Пустыня не иссушила его доброту, это обнадеживало. Он к ней обязательно вернется, прежний Эрик, если чертов эльмари наконец возьмется за дело!
- Ты обещал! – требовательно заявила Анна Лёну, потерявшая голову от обретенной вновь любви.

Возможно она и сама была когда-то другой, и не смотрела в лицо смерти так равнодушно, как сейчас смотрела на Анку, и не умела требовать, плевав на риски, под которые попадают другие… В пустыне Анна потеряла свое истинное лицо в прямом и переносном смысле и, к счастью для себя, еще не заметила этого. Она точно знала, что никогда не отпустит руку Эрика, если он сам не попросит ее уйти. Но тогда ее мир разобьется вдребезги как хрустальный цветок, распустившийся на останках погибшего мира.
- Ну? – подступив к эльмари на шаг, давила на совесть спятившая предательница.

Лён едва заметно вздрогнул от хруста. Взгляд его ни разу не обратился в сторону погибшей, зато цеплялся что есть сил за фигуру Йосенберга, словно единственный возможный ориентир. Тяжелый шаг в сторону Шино положил начало исцелению. Прохладная ладонь легла на макушку великана и Шино впервые за последние несколько месяцев стало отрадно. Сквозь застланное блаженством пространство он видел как менялся цвет волос эльмари, из светлого в черный, как опускалась голова и чуть подрагивали плечи.
В конце концов ладонь соскользнула с растрепанной шевелюры, Лён Ротт соскользнул на каменный пол и затих. Губы тронула легкая улыбка, волосы почернели целиком, а в широко раскрытых глазах по-прежнему читалось спокойствие.

Вспомнились вдруг слова Анки, её отчаянный крик, так резавший слух, что её уже тогда хотелось убить: "Вы умрете, Лен. Ваших сил не хватит, чтобы справиться с моим ядом"...
Но было уже поздно. Оставалось надеяться, что влюбленные встретятся где-то там за пределами жизни.

***
Муж был исцелён, пусть и ценой чужих жизней. Теперь им ничто и никто не мешает пройти свой путь до конца, бок о бок, рука в руке. Осталось только отыскать сорванцов, что наверняка прячутся где-то здесь.

С благоговением Анна следила за исполнением обещания: посвежевший лик Эрика и тускнеющий на глаз эльмари, вливший в великана похоже все свои силы. Жертва, которую девушка приняла с благодарностью не зная наперед, что все так, или иначе закончится смертью одного из них. Но если бы даже знала, и спросил бы ее кто – кому умереть, ее решение было бы очевидным. Он был ей нужен, он был нужен детям, это естественный выбор. Тем более девушка так давно искала половинку своего сердца, ее можно было понять.

- Спасибо. – прошептали бледные и сухие губы.
Анна склонилась над телом Лёна, коснулась легонько потемневших волос. Знала бы, что у эльмари была любовь с той рыжей леди, и как тяжело ему было принять такое решение… Но все закончилось, пора идти дальше.
- Как ты, Эрик? – вкрадчиво поинтересовалась жена. – Надо найти сыновей.

Шино принял эту смерть молча. Склонился над почерневшим Лёном. Он был хорошим человеком. Тишина и запах крови. Гробница для экспедиции. Для многих неплохих вообщем-то людей, желавших лишь расширить горизонты. Интересно, там, наверху, Орт ещё жив, или его тоже настигла лихая судьба?

Йосенберг осторожно прикрыл веки Лёна. Аккуратно сложил ещё тёплые ладони на животе. Гладиатор немного поколебался, но всё же перенёс Анку со свёрнутой шеей поближе к нему. Пусть и после смерти, пусть хотя бы так. Своеобразные последние почести. Её он положил почти так же, единственное отличие - голова была повёрнута в сторону Лёна.

- Меня зовут Шино. Мы идём искать выход отсюда - но не так как мы вошли, не через коридор. - Гигант говорил медленно и задумчиво, словно говоря с ребёнком. - Ты правда ничего не помнишь? Как мы сюда пришли? Как из темноты по нам стреляли? - Гладиатор собирал вещи в одно место, пользуясь рюкзаком Иды. Вода, еда..самое необходимое. Флягу, не раздумывая он отдал сумасшедшей. Может вода её приведёт в чувство? Многое он оставил мертвецам, хотя и не забыл выдернуть из их ран арбалетные болты. Нечего оставлять боезапас врагу. Хватит и того, что приходится оставлять трупы своих.

От подобного обращения у Анны слезы в глазах застыли. Ну сколько еще пустыня будет испытывать на прочность ее несчастную душу?! Почему Эрик не может быть таким, как прежде? Эльмари не сумел его излечить? Обманул?

Эмоции рвали на части: хотелось одновременно убежать и найти тот проклятый кирпич, который выбил из Эрика память, но больше всего хотелось ощутить тепло мужа, это всегда было лучше всякого лекарства – он, она и их дети, вместе. Анна оказалась настойчивее, чем хотелось бы немцу – девушка взяла его за руку, за широкую и перемазанную в засохшей крови ладонь, и из последних сил улыбаясь ему, твердила:
- Нет, Эрик. Я не выжила из ума! Я вижу тебя наяву, а не в бреду! Вот ты, твое лицо, твои теплые руки и твой верный меч, и это реальнее всего на свете. И Санни с Уиллом тебе скажут то же самое, когда мы их найдем! Наши с тобой сыновья, Эрик?

- Тс. Не кричи. - Санни и Уилл. Уилл и Санни. Эти имена казались Шино знакомыми. На мгновение он почувствовал, что что-то не так. Какой-то огонёк узнавания загорелся в его глазах, будто он пытался вспомнить. Задумчивость. Он действительно слышал эти имена раньше. Давно. Года три назад. Перед той сокрушительной неудачей, когда он едва не потерял всё. Уилл и Санни. Именно в таком сочетании. Это навевало воспоминания, и не слишком приятные. Теперь он глядел на эту женщину совсем по другому. Не как на товарища, сбрендившего в огне пустоши. Но она даже не похожа на неё! Откуда она вообще об этом знает? Касание ладони, и здоровяк смотрит на девушку недоумённо. Но ладонь не отнимает. Напротив, сжимает ладошку девицы в ответ.

- Если Уилл и Санни здесь - мы найдём их. - бас здоровяка звучал неуверенно, а его лицо выглядело необычно сосредоточенным. Будто он ступал по тонкому льду, и боялся в любой момент провалится. Мальчик и девочка. Это повторялось. Его уже принимали за Эрика три года назад, когда он только вошёл в город. И это было сложно забыть. - Ты не бойся. Но у нас здесь есть враги. -

Голос Шино звучал глухо. Он вспомнил. Тогда, в воротах..Маленькая женщина, старушка и мальчик. Как же её звали, ту женщину? Зелёная юбка метущая пыль..Как её звали? Анна? Озноб прошёл по хребту и гигант встряхнулся всем телом. Эльмари, проклятые светляки. Они знали куда ударить. К чувству вины примешивалась досада. Ему нужен сейчас спутник. Ему нужны ещё одни глаза, чтобы глядеть во тьму, пусть даже глаза безумицы. Глаза, которые будут стеречь его сон, хотя бы до поры..А потом, если светляк не ошибся..у него зрел план. Медленно, верно. Если погоня идёт следом за ней - это можно использовать. Сесть в засаду и нанести ответный удар. Но сначала нужно найти подходящее место.

- Идём. Если мы хотим найти..хоть кого-то, или выход.. Нам нельзя здесь больше оставаться. - Здоровяк мягко высвободил руку, взамен протягивая железку, некогда принадлежавшую Эрику. Другому Эрику, не-начальнику стражи, который сгинул в местных пустынях три года назад.

- Возьми эту трубу. Когда на нас нападут - она пригодится. Факел..пожалуй понесу я. -

Остались позади истерзанные тела, еще не остывшие даже. Не хотелось на таком печальном фоне думать о собственной судьбе, равно как вспоминать их лица и последние слова. Ведь был дверной проем, на этот случай удобно распахнувший свою зияющую тьму – войди туда и всё забудется. Закрой одну дверь, откроется другая. Да только воспоминания из головы не денутся никуда. Кассии вот в этом случае больше повезло – не помнит, бедняжка или счастливица, ничего из произошедшего. А если и вспомнит, то возможно совершенно разумом тронется. Пусть уж лучше так, Анной поживет.
Да только железка, еще теплая и липкая от объятий Эрика, того самого, художника, не вовремя в руку легла. Бывало, от таких вот прикосновений, нейроны головного мозга в ужас приходили и начинали работать, словно под угрозой увольнения. Вот и Кассия железку взяла, задумчиво так на нее смотрит сквозь сгрудившиеся сумерки. Сообразит или нет…


Но вот шаг в никуда всё же сделан. За ним тьма, с которой успешно сражается небольшой факел, последний из двух. Открывшийся простор кажется иллюзией, но нет – отблески света далеко впереди играют на каменной кладке, тут уже самый настоящий зал и снова остов кровати с каким-то давно почившим тряпьем, рамы на стенах - истлевшие образы почти не видны, покрытые слоем пыли и кирпичной крошки; множество другой мебели непонятного назначения из-за утратившего форму дерева: нечто похожее на огромный шкаф, полочки и столики, даже напольная ваза и кажется зеркало; да ещё обрывки тряпиц спускавшихся из-под высокого потолка и овальные изгибы за ними – окна? А вот двери, ведущие из залы ещё куда-то, не чета тому скромному проемчику, сквозь который Шино и Кассия проникли в эти покои – такие открыть двух человек мало. Или эльмари…Да и стоит ли открывать – вдруг за ними тлен и пепел, рухнет грудой кирпич, обвалится потолок, хлынет песок или земля, а с ними кости давно умерших здесь обитателей.

Кто мог обосноваться здесь многие десятки лет назад, посреди пустыни?...Или не было той пустыни тогда?...Иначе зачем такие огромные окна? Ведь не затем же чтобы взирать на серое безысходно-бесконечное пространство. Одно оставалось ясным – эти апартаменты точно являются частью чего-то огромного, поскольку масштаб предполагал, а размах обязывал. А в чем-то огромном, как говаривал кто-то умный: «Поровну как возможностей, так и опасностей» ©Кто-то умный.

Оставалось только догадываться о назначении той крохотной комнатки с поистине скромной (теперь на контрасте это было понятно) кроватью и зарешеченным, узким, требующим поклона входом.
Тишина за спиной, по крайней мере, говорила, что их перестали преследовать. Надолго ли?...

Будет пост.

Тишина складывается из множества частей. Самой заметной частью этой тишины было пустое, гулкое до эха молчание. Будь люди чуть более говорливы, то их голоса бы нарушали тишину. Будь это здание где-нибудь не в земной тверди, то ветер врывался в тёмные проёмы окон, и гонял, гонял бы без конца пыль и прах обстановки по залу, пока море песка не начало плескаться внутри. Треск факела вполне уместно вкладывался в тишину зала. И даже темнота не спешила как-то звучать, реагируя на трепещущий и такой слабый источник света и тепла.

И всё же самой главной частью тишины был Йосенберг. Жестоковыйной тенью, с острым клинком, и равнодушными, спокойными глазами человека, готового пустить в ход оружие, использовать любое преимущество, лишь бы остаться в живых. Не осталось места веселью и улыбке на его лице. Лишь мрачная сосредоточенность, и суровые морщины вгрызаются в кожу. Гигантской тенью скользил мужчина по коридору, осторожно переступая через кирпичи. Увы, избежать шума не выходило. Один раз возникла мысль перехватить Кассию за талию, и пользуясь её небольшими размерами просто перенести на другую сторону завала. Но Шино отказался от этой затеи. Первое, он помнил предупреждение светляка, да и самому идти на столь близкий контакт с безумицей..не очень было разумно. А вторая причина - для этого пришлось бы положить меч. Если факел Кассия ещё может подержать, то меч..вряд ли.

За всё это время Шино не проронил ни слова. Если не считать словами пару жестов, когда здоровяк вскидывал руку, приказывая остановится и прислушивался к тишине. Не нарушит ли неловкий шаг противника благословенную тишина этих катакомб? Нет, всё было тихо. Если враг где-то и здесь, то его так просто не услышать.

Выбравшись в зал, Шино первым делом оглядел пролом кирпича. Это странно, но среди кирпичей не было треснутых. Никто не бил, не подрывал эту стену. Видимо, она просто развалилась от времени.

- Это что..бункер? - немец покачал головой, поражаясь причудливым поворотам судьбы. Это походило на бункер не больше, чем он сам - на балерину. Да и окна эти. Быть может, когда-то это здание стояло на поверхности? Однако Шино, с истино-немецкой основательностью принялся осматриваться, начиная с самого пролома. Чёртовы кирпичи не давали ему покоя. Конечно, можно взять с собой один на память, чтобы кинуть при случае, но его больше интересовало, как получился пролом, и был ли раньше здесь проход, до того как кладка начала обваливаться.

В отличие от прагматичного немца, Анну беспокоили не стены, не интерьеры, а дети, а точнее их отсутствие рядом. Опасность вся для нее заключалась лишь в этом, что пустыня и ветхие своды старого жилища не самые подходящие условия для игры в прятки.
- Это усадьба, Эрик. Или что-то вроде того. – усмехнулась девушка, минуя проход и мужа, осматривающего кирпичную кладку.

Просторное помещение невозможно было охватить взглядом целиком – не смотря на теплый свет факела здесь еще оставались углы, объятые темнотой. Анна не боялась ее, рядом с Эриком ей не будет больше страшно.
- Уилл, Санни, вылезайте! Не время играть, папа вернулся! – щебетала практически беззаботно мать, выискивающая силуэты своих непоседливых мальчуганов.

Она обернулась через плечо. Эрик… Такой собранный, мужественный, статный… Но словно бы не родным держался. Наверное в разлуке он многое испытал, и сейчас не хочет ничего упустить из внимания, чтобы горестное расставание вновь не настигло их. Она смотрела на него, как на бога, сошедшего с небес. Ее глаза были полны любви, улыбка мягкая, почти блаженная в минуты созерцания. Но Эрик, этот неугомонный деятель, так и не обернулся…

Нужен был свет, чтобы заглянуть в каждый угол, где непременно притаились сорванцы. Мягкой, бесшумной походкой девушка приблизилась к великану сзади, плечом Шино мог почувствовать легкое касание маленькой ладони. Вторая ручка Анны нашла себе местечко на пояснице мужчины, а сама супруга пытается заглянуть ему через руку в лицо.
- Любимый… Оставь, повернись. Нужно искать Санни и Уилла. Нужно… Я хочу… Чтоб ты поцеловал меня, Эрик! Как раньше! Эрик? – тут Анна уже не выдержала отчуждения и требовательно потянула Шино за предплечье, вынуждая его обернуться.

Шино обернулся. Сосредоточение на минуту оставило его. Поцеловать бедную сумасшедшую женщину, находящуюся под контролем неведомого эльмари. Немец вздохнул. Он бы и рад ответить как-то на объятие женщины..да руки заняты. Чертовски заняты. В одной факел, во второй меч. Эдак обжечь можно, или порезать ненароком. Конечно это двуручное оружие победы скорее рубило и проламывало, чем резало, но от этого не легче.

- Ласточка..- Йосенберг улыбнулся, как мог мягко, и легонько приобнял, скорее положил на руку на плечо. Меч, который Шино так и не выпустил, легонько лязгнул о пол.

- Многое изменилось. Многое, но не всё. Ты права, пойдём в зал. - Трусливая, гнилая мыслишка закралась в лохматую голову Шино. А что если наплевать на всё. Что если просто притворится Эриком, до конца. Плевать на всё - она же не отличит Эрика от Шино даже при дневном свете.

Шино не был чужд искусам и был бы не против такой любящей и нежной спутницы..Не будь она одурманена. Зеркало. Пыльное, но быть может целое? Может в нём Кассия увидит себя такой, какая она есть? Истину? Вряд ли колдовство эльмари так просто снять, но быть может..не мог же этот чёртов огонёк предполагать, что они найдут в пустошах громадное зеркало?

- Пошли в зал, милая. - И здоровяк повлёк Анну-Кассию к зеркалу, освещая путь потрескивающим факелом. Надо бы поскорее найти следующий, пока этот не погас. Не хотелось бы остаться здесь в темноте. А прошлый раз, пока он высекал искру, их всех к чертям расстреляли.

Кассия `Ласточка`

Не подозревая о намерениях своего супруга, Анна покорно поплелась за ним в след. Он так и не захотел хотя бы чуточку сблизиться, и это после столь долгой разлуки… Она была в смятении. Словно глаза обманывали ее и сердце… Нет, сердце не способно на ложь! В этом она убеждала себя, пока Эрик зачем-то возился со старым запыленным зеркалом. Быть может он хотел указать ей на что-то? На причину, по которой он не хотел бы к ней прикасаться. Или просто встать рядом, как на семейном портрете и со стороны полюбоваться.

Давненько ей не приходилось смотреться в зеркало. Что же, немец предлагал исправить это упущение, и Анна подошла ближе. В свете дрожащего огонька лицо, отраженное на помутневшей от разводов поверхности, показалось Анне чужим. Сердце сжалось! Девушка едва ли не носом в него утыкается, в полном непонимании рассматривает «себя» со всех сторон, но чем дольше она это делает, тем крепче паника сжимает свои ледяные лапы на горле.

Пальцы скользили по лицу и волосам, глаза смотрели в глаза, но девушка так и не сумела узнать в отражении себя. Шино, затеявший экзекуцию с зеркалом, вполне мог убедиться сейчас, что совершил ошибку. Две малознакомые ему женщины, ютящиеся в одном теле, сейчас покраснели и лили беззвучно слезы. Подбородок дрожал, дрожали губы, глаза, большие от горя, неотрывно смотрели в близнеца. Только одному пивовару здесь было очевиднее некуда, что здесь и там одна и та же женщина, а зеркало самое обыкновенное. Анна же отказывалась в это верить и искала самые невероятные причины этому искажению.
- Это… - наконец задрожал и голос супруги, - Кто... Не я...

Коснувшись пальцами прохладной глади, и убедившись, что оно не какое-нибудь кривое, девушка наконец посмотрела за своего спутника, так сказать через призму лживой поверхности… Но Эрик в ней оставался Эриком, и теперь не мудрено было, что супруг не желает прикасаться к чужой женщине…
К сожалению сил на разумные поступки у нее сейчас не нашлось. Кто бы не была та белобрысая девка в зеркале, Анна возненавидела ее в эту минуту, как злейшего врага! Разбить! Разбить! Уничтожить! В этом неистовом порыве девушка цепляется мертвой хваткой за раму, силясь раскачать и опрокинуть отраженного двойника. Ее отчаянные отрывистые вскрики могли потревожить притаившееся зло, стать ему ориентиром, но Анна ничего из этого уже не понимала…
Бросок 4d6 = 1 + 4 + 5 + 6 = 16

Шино Карлович Йосенберг

Шино замер, наблюдая. Ну же? Не мог же этот клятый светляк всё предугадать? Но нет..чары не разбились, и похоже, что из-за этой экзекуции девушка потеряла то хрупкое душевное равновесие, что у неё остались. Девица легко выскользнула из-под руки немца, и мужчина даже не попытался её перехватить.

Немец поймал её дикий, напряжённый взгляд в зеркале. Не верящие глаза скользили по пыльной поверхности. Увы, недостаточно пыльной, чтобы скрыть то что предстало перед её очами.

Йосенберг мельком глянул на себя. Здоровый грязный хмырь, лохматый и небритый, с синяками под глазами от недосыпа. Да ещё и подозрительные тёмные полосы на одежде. Кровь. И когда успел измазаться? Неважно. Девушка уже принялась кричать и биться в истерике.

И стоило оно того? С тоской спросил себя немец, и огляделся. Вроде как никто не стремился обрушить свой гнев на нарушителей спокойствия.

- Нет. - неожиданно хрипло прозвучал голос гладиатора. И это была тихая и спокойная просьба. Но конечно же она была не услышана. Мужчина огляделся по сторонам, выбирая место куда бы кинуть факел. Ему понадобится хотя бы одна свободная рука. Вот и местечко для него нашлось.. Довольно таки осторожно положив факел на выпавший из стены кирпич, Шино направился к девушке.

- Охолони. - тихо и спокойно, но с нажимом говорит Шино. Нет. Неправильно. - Угомонись. - уже чуть ближе к делу. Неожиданные командирские нотки. Рука ложится на плечико девицы. - Не надо. Не сейчас. Пожалуйста. - и Шино попытался мягко, но настойчиво оттянуть девушку от ненавистного зеркала. Не хватало ещё того, что та порежется об осколки. -Тсс..Тише-мы-ши, кот-на-крыше..- детская считалка.

- Тише, Кассия..или Анна. Неважно. Сейчас не то время, чтобы шуметь и буянить, хорошо? - неожиданно что-то вспыхнуло груди. Ласка, нежность и жалость. Бедная маленькая глупая женщина, обманутая даром эльмари. - Тсс...- И Шино попытался мягко притянуть девушку к себе. Надо её успокоить. Хотя бы так. К тому же, подобно многим мужчинам, Шино несколько боялся и не переносил девичьих истерик.

Кассия `Ласточка`

Разгоряченную женщину довольно сложно остановить ласково, потому Шино все же пришлось приложить чуть больше усилий, чем возможно планировалось изначально. И терпения… Он был неимоверно терпелив, а вот Анна… Она рвалась к зеркалу, как собака на цепи кидается на прохожего, и так до тех пор, пока немец не прижал ее к себе. И, скорее всего, на этом бы припадок закончился, если бы он вновь не резанул по больному.
- Что? – взвилась девица, - Неважно? Тебя тоже подменили?!
С недоверием и злостью Анна уставилась в глаза пивовара, пропихивая свои ручонки между телами, чтоб немного освободиться.
- Ты назвал меня чужим именем! Знаешь значит, кто она? Тогда ответь мне… Как…? Ну же! Не молчи!
Она конечно изо всех сил старалась не кричать громко, но это далеко не всегда получалось. В конечном итоге Анна просто схватила Эрика за одежду и принялась трясти, выпрашивая ответы. Здесь уже явно не обойдешься одной лаской и присказками. Назвать женщину чужим именем – это апофеоз, ставящий жирную точку на ее адекватности!

- Замолчи. - В этом уже был приказ. Шино отпустил девушку, и перехватил меч поудобней, двумя руками, встал к ней в полоборота. Напряжённо вглядываясь во тьму пролому, из которого они вышли. Факел, оставленный на полу, бросал странные страшноватые тени. Однако, никто не торопился по их душу. И лишь дыхание двух людишек, осмелившихся войти в эти катакомбы нарушало тишину. Йосенберг прекратил дышать на несколько секунд, пытаясь расслышать хоть что-то, что угодно. Хотя бы крыс в стенах. Но пока неведомое зло, если оно здесь было не спешило выйти из стен и сразить нарушителей одним фактом своего существования.

Шино раз за разом прокручивал в голове события, и странности зала. Эти огромные окна..этот зал..ему показалось странным это зеркало. И быть может.. Нет, ерунда. Сначала надо подавить этот бунт. - Я не знаю эту женщину. Знаю имя. Кассия, по прозвищу...Ласточка. Говорят, что она хорошо пела. И была связной у подполья. Я не знаю. - Шино умолк. Подошёл к зеркалу. На мгновение дикая, необузданная ярость овладела им. Отвесить этой соплячке оплеуху! Привести её в чувство - таким, недостойным методом! А затем ударить по этому нечёсаному отражению. Разрушить здесь всё к чертям! Разбить на тысячу осколков - пусть не подземный мир, но хотя бы его отражение! Но Шино лишь вздохнул и три раза стукнул костяшками кулака по зеркалу, в разных местах, не особо надеясь. И слушал отзвуки. Вдруг там, за зеркалом, пустота? Трещина или пролом, которая их выведет..куда-то ещё?

- Ты будешь мне подчинятся. - в словах немца было мрачное обещание. - Не кричи понапрасну. Не привлекай к нам лишнего внимания. Мы здесь не одни. Ты же не хочешь погубить себя или меня? Ты не хочешь оставить детей без нас? Тогда прекрати истерику. Я показал тебе, то что есть. Даст Бог, не последнее. - с этими словами Шино вновь ударил по зеркалу, и уставился в пустоту. Вслушиваясь и напрягаясь.

Происходило..ничего. Шино хмыкнул, пожал плечами. Положил меч на землю, схватился за зеркало..и попытался отодвинуть в сторону, так чтобы появилась небольшая щель. - Слушай, малая. - пропыхтел здоровяк, уже совсем другим тоном. - Возьми-ка факел, подсвети мне? -

Опешила. В голове, словно тараканы, замельтешили сомнения. Эрик бы никогда не позволил себе так вот… Анне, по сути, только и оставалось, что подчиниться, да головой кивать. Но теперь еще и лицо любимого супруга казалось ей чужим, неприветливым, отторгающим, а такое никак не могло поспособствовать уразумению. Девушка начала бояться не на шутку. И места, и собственного отражения, и дорогого сердцу человека. Полнейший в душе раскол, угрозой теперь веяло отовсюду.

Но, как и было предсказано немцем, Анна на время поутихла и слушалась. Больше не было ни вопросов, ни истерик, ни бурных всполохов рук. Только зубы стучали безбожно от напряжения. Она уже думала уйти одной искать мальчиков, но признают ли они в чужом лице свою маму? Только это ее и останавливало от побега. Пока. А сейчас она, до необычного скованная и зажатая, поднесла, как и было велено, факел, даже дышать стараясь как можно тише. Только у самой все это никак не выходит из головы. Чужое лицо, родное лицо, чужой человек, родной человек… Все перемешалось, как в детской сказке-страшилке. Невозможно было бы передать словами ее чувства. Должно быть очень тяжело обрести, и снова потерять.
***
Качнулся источник света – это Ласточка, державшая факел, припала плечом к стене. В оранжевых отсветах очертилось мученическое лицо разведчицы. Судя по недовольной гримасе – что-то было не так. Легкие дезориентация и головокружение, прищуренные глаза ищут в чертогах хоть что-то знакомое и натыкаются на пивовара…
- А где… все?
Нет, ее память не пострадала ни капельки, но ощущение, что все это было кошмарным сном, не покидало. А потом она вспомнила про эльмари и… нет, не приснилось. Нельзя смотреть… Кассия все еще не была до конца уверена, что это работает именно так, но, тем не менее, повернулась к немцу спиной, прижалась теперь уже к стенке иным плечом и весьма неприветливо пробормотала:
- Ты не в своем уме. Лучше уходи, сейчас.

Они молчали уже давно. Может час, может полдня. Время текло неторопливо, превращая минуты в часы. Тишина словно сдружилась с ним, принялась заодно стирать границы.
Ласточка наконец задремала в углу, убаюканная покоем этого подземного пристанища. Но и во сне всё обижалась, поджимала губы словно ребенок, трогательно и капризно одновременно.
Шино и сам, было, уснул, если бы не шорох, а затем и звук, совсем издалека возвестивший о падении чего-то металлического. Тут же почудился свет, будто солнечный зайчик скользнул по стене и пропал.
Несколько мгновений и тишина воцарилась вновь.
Снова шорох, что-то тяжелое мягко приземляется со стуком, хорошо знакомым.
Ещё. И ещё раз. Сейчас удастся понять, что это. Секунду, чтобы выплыть из морока тишины и покоя. Кто-то спускался в их укрытие сверху. Ровно также как проникли и они. Да не один, а трое. Ещё стук. Четверо.
Их нашли? А может просто спрятались в укрытии на время короткой ночи?
- Шино Йосенберг, - голос принадлежал мужчине в годах, строгий, непреклонный. Незнакомый. И он точно знал, за кем пришел.
- Мы пришли с миром. Некий Орвилл Райт указал место, где вы прячетесь.
Голос, свет и топот восьми ног приближались неумолимо.
- ШИНО ЙОСЕНБЕРГ! - голос прозвучал громче. Проснулась Ласточка, вскочила, дернулась, схватившись за сердце:
- Эрик, - истерично прошептала она, вглядываясь во тьму подземелья. Огонь они решили беречь.
- Эрик идёт,- стало ясно, что звала она не Шино.

Это были прекрасные часы. В голове ни звука, ни образа, чернота, абсолютное ничто. Никто не сражался за право жить в этом теле. Кассия, Анна, не важно. Ей нужна была эта пауза, хоть девушка и сопротивлялась сну, все время раздираемая страхами. Как мышка притаилась у стенки, свернувшись, став совсем крохотной.

После Шино очнулась Анна. Ласточка, будь ее место сейчас в себе, не проворонила бы самый далёкий приглушённый шорох. Но Анна была не так расторопна и чувствительна. Голос возлюбленного, словно маяк, манил во мраке. Не спрашивая, не совещаясь с великаном Йосенбергом, коего Анна в упор сейчас не заметила бы, хотя совсем недавно и бросалась ему на шею, пошла на голос. Сердечко сжималось, ошибки нет, это Эрик! Его поступь, его голос... Были кто-то ещё. Но их роли были не важны. Девушка выставила руки перед собой, неуклюже ступая во потёмках.
- Дети. Просыпайтесь. Папа вернулся.

Голос Анны, казалось, был счастливым. Наконец они соберутся вместе. Девушка не могла вспомнить, как давно они так собирались, по ощущениям - миновала целая вечность. Но почему - не могла вспомнить. Сейчас все будет, как раньше - твердила она себе, одержимая манией воссоединения семьи.
- Эрик, душа моя! Я здесь! Почему здесь так темно? Мы с сыновьями не дождались и уснули.

Шино медленно поднялся. Он не был уверен. Пришедшие с миром - это странно. Обычно в пустынях не ходят с миром. Обычно ходят с голодом. Тяжёлая, уверенная поступь пришельцев смущала. Горожане. Скорее всего кто-то из них. Неумолимо раскручивался маховик сердца, толкающий кровь по жилам Йосенберга. Готов ли он к ещё одной схватке? Возможно, возможно.

- Молчи. - прошептал Шино тихо, и без выражения. Для девушки. Она уже выдала их. Но всё ещё можно повернуть. может быть он? Но..Орвилл? Это он был тем, кто стрелял по ним? Не может быть!

- Назовись. - бас мужчины пронизал тьму, загремел по переходам. Шино выбрал линию поведения. - Зачем я вам понадобился? - перехватив меч поудобней, великан сделал шаг вперёд. Становясь между девушкой и пришельцами. Даже изменнику нужно кого-то защищать. Даже если этот кто-то сошёл с ума. Надежда, что девушка прикроет ему спину всё ещё тлела в глубине души. Заскорузлая рукоять удобно улеглась ладони. Ещё крови, хозяин.

На том конце после слов Ласточки воцарилось молчание. Для тех, кто разбирался в тишине, это молчание было более чем говорящим - в нем было всё, от растерянности до душераздирающей тоски. И закончилось оно, как только Шино взял слово.

Казалось, стены подземелья содрогнулись от прозвучавшего ответа:
- У тебя мой меч, Шино, - и ещё громче, свирепее, - И МОЯ ЖЕНА!

Шаги приближались, их будто стало меньше - словно кто-то остался на прежней позиции, а прочие двинулись вперед, к ним. Свет замелькал, почти ослепив - слишком долго они были во тьме. Голос гулко и неприятно отскакивал от стен - тишина тоже не пошла на пользу.
- Что ты сделал ей и моим детям? , и тут же смягчился, - Анна, любовь моя, ты не ранена? Отзовись!

Шаги затихли. Шино знал, чуял, что они совсем близко, может даже в метре от решетки, у которой так много мертвых тел, потому что он слышал тихие возгласы, шелестящий звук, словно большая змея ползла - передвигали тела, а может и мародерствовали.

У разведчицы за спиной будто выросли крылья. Голос любимого... Будь девушка ранена смертельно, этот голос заставил бы ее встать, он исцелил бы любую боль. Сколько было в нем заботы. О, изнывающая от тоски по родному человеку душа, не пожелавшая покидать мира, дабы найти покой в объятиях вечности, сейчас... Будь она эльмари - в пещере все бы ослепли от ее света.

- Я здесь! - игнорируя все попытки Шино угомонить, или остановить, Анна, пусть не обладающая светом эльмари, но горящая внутри, окрылённая, одурманенная, выпорхнула из-за спины великана навстречу своему мужу.
- Я в порядке... - бросила так, словно это не имело значения, и продолжила лепетать нетерпеливо, щурясь от света, и протягивая к нему руки, потому как за ним, она знала, скрывался ее любимый Эрик, - Свет режет глаз... Скорее! Скорее иди же ко мне! Я хочу посмотреть на тебя! Эрик...

Йосенберга будто не существовало никогда. И никогда Анна лишь из-за того, что тот носил чужой меч, не путала его с супругом. Не страдала от эмоциональной скупости Шино, которой Эрик в отношении Анны не страдал никогда. Сколько дней им было отмерено на этом свете, столько они прожили сердце к сердцу. А фальшивку сразу забыли.

Шино криво ухмыльнулся. Он не боялся мертвецов. Хотя в этих пустошах их стоило бы боятся. Но он не боялся. А вот реакция девушки Йосенберга насторожила. Ну нет. Он её не отпустит просто так.

- Я видел твою жену и твоих детей. До того, как я ушёл в подполье. Говорят ты был достойным..стражником. - Йосенберг словно сплюнул это слово. - Да, давно дело было. Но после того, как ураган подарил мне твой меч. - Йосенберг смутно припоминал, что тогда он в тех же местах в пепле было что-то ещё..доспехи?

- Если ты тот, за кого себя выдаёшь, то достаточно твёрд духом, чтобы признать это. Ты сгинул в этих пустошах. Уже давно. - Шино зашагал на голос свирепый. Приготовился к бою. Похоже, что местные мертвецы умеют показывать зубы.

- Не вздумай ей причинить вред, тот кто называет себя Эриком. Лучше ответствуй, Орвилл тоже погиб, или ты получил эту весть от ещё живого? -

Стрекот автомата, такой гротескный, чужой звук для Шино, отвыкшего от дальнобойного оружия, отрезвлял посильнее услышанных ранее фактов: что Орвилл жив и работает на них, что это не подпольщики и в Империи сейчас война.
Потом стрекот автомата и вот уже свет фонарей прыгает по стенам, ослепляя, а топот всё ближе. Мертвые так не шумят. Широкоплечий, ростом способный потягаться с Шино, силуэт приближался бесстрашно, зная, что наверняка противник не ответит автоматной очередью.
Лучи заплясали на их с Ласточкой лицах и силуэт грозно спросил:
- Где она, где Анна? И дети?

Не видит он ее, что ли? Или не узнал? Исхудала сильно или подурнела? И дети. Действительно, где они? Куда спрятались?
Эрик постарел, похудел немного, но это точно был он. Уж Анна-то знала.
И меч Шино больше ему по руке. Но нет,великан, что ярдом с ней, вцепился в чужой клинок и не желает отдавать. И к мужу ее не пускает. Да и детей наверняка спрятал тоже.