Horn's Thorn | ходы игроков |

Follow me, and let the dead bury their own dead.
- Matthew 8:22


Ты задремал в клетке из камня и тлена на несколько сотен лет. Очнулся, словно и не засыпал. Всё помнишь ясно: солнце на стяге, блестящие щиты. Опускаете длинных пик лес. Стонет от двигающейся лавины коней земля. Не помнишь только, как заснул здесь. Качнул головой – щёлкнула по наплечнику кольчужная сеть. Ты стоишь. В одной руке щит. Закрывает грудь. В другой меч – врос. Звонкий стук в стене перед тобой. Тяжёлое дыхание за ней. Далёкие голоса. Но разбудило тебя не это. Как будто вспомнил о чём-то важном. И сразу же сердце омыл страх: приказ Хорна. Ты забыл?! Ты уснул?!

Если уснул, значит, так было нужно. Если забыл, значит, таков был план. Хорн не забывает никого и ничего. Бэдлорд уверен, что не забыт и он, а сейчас Повелитель смотрит внимательно за тем, что будет происходить и как поведет себя Бартоломью - чтобы потом наградить или наказать.
Не должно быть страха, как нет теперь давно истлевшего сердца. Не дрогнет рука, потому что нет мускулов, способных дрогнуть. Воля и кость - самое твердое, что есть в человеке. Их оставил своим лучшим воинам Хорн. Черты его плана начинают проступать.
Бэдлорд замер. Он не шевелился - сколько, сотни, тысячи лет? - еще пара минут неподвижности ничего не изменят к худшему.
Нужно присмотреться к этим людям, а потом действовать. Но прежде всего - присмотреться к себе.

Смысл вещей. Вещи бессмысленны. Вот эта ваза с золотом - в ней нет никакого смысла. Или этот меч, что врос в кисть уродливо - абсолютно бессмыслен. Однажды, тебе это сказал мыслитель. Про меч ты, конечно, тогда не согласился: если его нет в нужный момент, ни одно мудрствование не спасёт от беспощадной реальности... вещей. Вещи. Они здесь для того, чтобы ты был готов к новой жизни на небесном острове, где вечно цветёт Древо Жизни. Но ты замер в этом мире, глядя недвижно, как двое здоровых мужчин разваливают стену каменной ниши. Их наречие причудливо, но слова имеют родные корни. На поясе у одного нож, второй отложил к стене топор для работы: взмахивает киркой, когда кладка не поддаётся. Зал за их спинами освящён дрожащими факелами. Низкие потолки, камень, плесень стен. Фигура в чёрном облачении за их спинами. Смотрит тебе пристально в пустые глазницы из-за их плеч, закусив губу. Будто ждёт от тебя какого-то знака. Его лицо бледно, а серые глаза быстры. Замечаешь, что он стоит посреди странного, начертанного мелом по камню узора. Таковы, значит, стали в иные времена люди?

Он смотрит в пустые глазницы с надеждой. Чего он ждет? Что лучший воин Хорна (а это было так, что бы не говорил здоровяк Окс) клацнет зубами и скажет: "Привет"? Велика честь для мешка с мясом.
Забавно не иметь глаз, но видеть. Простые смертные выглядят еще более заискивающими, пытаясь что-то увидеть в черноте твоих глазниц. Черный плащ не понимает, что его видят в мельчайших деталях, и оттого выглядит сущим идиотом.
Все его внимание и, как подсказывает интуиция, жизненные устремления направлены на тебя, и особой роскошью кажется недвижно и неспешно подумать о чем-нибудь другом. Об этом щите, к примеру... Возможно, вскорости его ребром придется расколоть чей-нибудь череп. Может быть, твой, м, черный плащ?

Когда-то этот тяжеленный кусок металла был окрашен красно-зелёным фоном, на котором красовалась шипастая роза. Сейчас он невесом и блёкл. И это всё о нём.

Бледнолицый чёрный плащ выдыхает едва слышно. Разочарованно. Махает кистью вяло обернувшимся к нему стеноломателям:

- Разбирайте.

Первый сразу потянулся к мечу, но вырвать его оказалось не так-то просто. Хмыкнув, он размахнулся и долбанул киркой, но железяка вросла в кость, как дерево в глинозём - вас не разъединить. Второй буркнул что-то про перчатки.

- Ха. Червяк. - Ответил Бэдлорд.
Так легко сдаешься, черный плащ? Значит, не слишком уж тебе хочется успеха.
Хрустнув, рука с мечом рванулась навстречу глотке холопа с киркой. Поднявший руку на воина Хорна должен быть готов умереть.
Его дружка тоже стоит прирезать - просто чтобы размяться. А потом можно и с плащом поговорить.

Тряхнул локтем, нанося из неудобного положения удар. Уверенно: не впервой. И промахнулся. Хуже: не ты промахнулся - он отвёл удар. Ты постарел или заржавел? Воины стали сильней за века? Не похоже, потому что они орут:

- Дьявол!!!
- ОНО ШЕВЕЛИТСЯ!
- Назад, болваны! Назад!

Голос чёрного плаща властный, но дребезжащий. Дрожит от чувства. Радость? Нетерпение?

- Назад за мою спину!

Он поднимает бледную тонкую руку и оставляет над головой. Губы сжаты. Лицо сияет решительностью человека, который знает, что делает.

- Неспящий! Встань передо мной - как лист перед травой!

Бэдлорд, хрустнув, склоняет голову набок, словно птица. Сверлит бессмысленным взглядом чародея. Так проходит напряженная минута.
- Я стою. - Наконец, снисходит до собеседника Бартоломью. В конце концов, не ждать же, пока он сам дойдет до очевидного.
Стоит ли подтолкнуть его дальше, или плащ сам додумается взяться за объяснение происходящего?
Бэдлорд знал, что никогда нельзя рассчитывать на людей. Захотелось вздохнуть.
- Выкладывай.

Он неверяще хохотнул и не удержавшись покосился на отступивших за спину с видом победителя. Смотрит на тебя, будто ты не... то, что ты есть, а приз на ярмарке. Откинул капюшон, обнажив голую белую голову. Как у тебя, только с мышцами и кожей. Улыбается самодовольно. Шепчет, потирая ладони:

- Я знал...

Хлопнул в них. Тебе - громче, резвее:

- Подойди ближе, слуга! Не бойся! Я не обижу тебя.

Облизнул губы, выдыхает всё ещё неверя в свою удачу:

- Я хочу тебя рассмотреть...

Ползут мысли. Не от неясности сознания - оно ясно, как небо после дождя - от лени. Шевелиться оказалось нежеланным занятием, созерцать же приятно и спокойно, если бы не скребущая душу спешка: что-то нужно сделать. Но ты сосредоточен на практическом: доспех хорош тем, что его сделал мастер. И плох тем, что стар. Ламеллярная кираса была раньше очень удобна - почти так же гибка, как кольчуга. Ты удивлён, как шнур ещё не сгнил и держит конструкцию, но уверен, что после хороших ударов он просто осыпется. Большой беды в этом не будет: когда-то доспех защищал плоть, сейчас её нет - не нужен становится и он. Но тебе жаль было бы бросить - это близкая вещь, с ней связана память...

Грохот железа прерывает погружение в прошлое: массивный, закованный в сталь воин разбрасывает киркомахателей, как медведь собак, отталкивает бесцеремонно чёрного заклинателя древних воинов плечом.

Поднимает щит, сверля тебя взглядом невидимых сквозь прорезь шлема глаз. В его руке короткий меч. Обманчиво расслабленная поза, однако, не обманывает никого. Плащ повисает у него на руке:

- Иан, не смей! Я добыл его! Он мой! Забирай своё золото, а моих слуг оставь мне! Ты обещал!

- Слуга? - Переспрашивает Бартоломью, вновь наклонив голову, уже к другому плечу. - О, нет. Шутка затянулась.
И шагнул уже было вперед, чтобы оборвать жизнь тупицы, как случилось внезапное. Растолкал некий рослый воин копателей, оттолкнул в сторону что-то лопочущего червяка в плаще.
- Иан, старина, сколько лет, сколько зим. - Насмешливо произносит Бэдлорд. Так забавно наблюдать за эмоциями живых. Правда, в этом случае может помешать забрало, но ничего страшного.
- Ты хозяин этого червя? Зачем вы меня пробудили? Где Хорн?
Все же, этот человечек выглядил более достойным для разговора, чем остальные трое. И доспех у него неплохой. Надо будет забрать, когда ответит на вопросы.

- Ты говоришь?

В его глухом голосе удивление.

- Ты не будешь.

Стряхнув с руки некроманта, рыцарь метнулся на тебя, как бык. За ним бросились двое слуг - один успевает подхватить топор у стены. Некромант кричит.

- Ооо, еще как буду.
Мог бы ухмыльнуться - ухмыльнулся бы. Битва! Хорошо, что здоровяк не стал тянуть. Время проверить старые навыки. Размять косточки.

Ты ударил раньше. Если "махнул" можно назвать "ударил". Ещё бы пол-ладони и в лицевую прорезь ему попал - прямо над краем щита. Заставил его отшатнуться с удивлённым рыком, но ненадолго. Борсился снова и полоснул. Подло, коротко, без замаха поперёк брюха. Согнуло неожиданной силой короткого удара пополам. Сыпется на камень ламелляр: противник сильный, как два бешеных коня.

Теперь времени на разговоры не осталось, потому замолчал Бэдлорд. Сосредоточенно от атак отбивается. Но сам то и дело поглядывает на факелы, что освещают сцену боя.
А факелы поглядывают в ответ.

Тусклый блеск рыцарской брони. Опасные взмахи его короткого жала. Он скор, но ты скорее. Увернулся от его нырка ловко - он тяжелее, ты легче, быстрей. Возвращается скорость ног - побеждаешь его "на шагах", как говорил учивший тебя воин. Сашхельм его звали. Сашхельм - это значит "Шлем". Дурацкое имя. И он был одноглазым. Бородатым и с пузом. Ты бы презирал его мальчишкой, если бы он рано не вбил в тебя толк. Научился многим вещам у него. Его разорвал на охоте кабан: помнишь, как выскочил в какой-то миг из чащи, а в другой - вся прогалина в брусничных каплях, а "Шлем" лежит, как опустевший бурдюк вина. "Умные ноги", - он говорил, - "Долгая жизнь". Кирконосец хотел клюнуть в череп, а ты толкнул его умной ногой в грудь: удивление, страх, растерянность - всё не так вышло, как он хотел, и что теперь с этим делать? Ему не стоит переживать: ты знаешь.

Уворот, блок, уворот! Ах, вот оно! Как в старые добрые времена!
Но одними уворотами победить не выйдет. Как хорошо, что есть нечто потяжелее старой ржавой железки в руке.
БУМ!

Отрываются ноги от пола. Красно. Жарко. Легко.