[Fate] Возвращение со звезд | ходы игроков | 1 ПП - Прибытие

Второй безднолет первой волны "Амарант" вышел из варп-кармана на дальней орбите Нептуна, швырнув в гравитационный колодец бога морей несколько килотонн гнутого металла, сухой органики и разбитых надежд. Люди и море, отношения никогда не меняются. Хотя на безднолете было очень мало людей - скорей один человек. Полтысячи лет полета подошли к концу, но не было команды отпраздновать возвращение в родные бездны.
Выцветшие глаза капитана корабля неотрывно следили за полумесяцем газового гиганта в иллюминаторе, игнорируя отблески экранов за пустым местом астрогатора. Тончайший темно-синий серп, первый природный цвет за сотни лет в черном кармане. Такого цвета были глаза капитана Олафа Крунстедта, до того как восемнадцать литров криопротектора за восемь циклов заморозки вымыли весь цвет из его теперь белесо-серого тела. Грязно-белые, с капиллярными пятнами, веки прикрыли глаза, и разум капитана с наслаждением представил бело-голубой диск Земли. Не серной Обетованной, а родной Изначальной. Сколько еще ждать? Почему компьютер молчит?
Ах да, динамики сломались еще четыре цикла заморозки назад. Пять циклов по 45-50 лет они все же вынесли, последний вроде даже без единого живого инженера на борту.
В два легких движения капитан корабля-призрака подлетел в невесомости к креслу астрогатора, за которым никто не сидел больше трехсот лет. Согласно подсчетам полуживого ИИ, путь домой займет еще семь месяцев и четыре дня.
Не очень много, для корабля "Бессмертный". Сколько это от 517? Одна семьсот... тяжело думается. Надо поесть. Еды хватит. Если ничем не делиться с Юханом, конечно, перебьется.
Почти восемь месяцев. Много времени, чтобы подумать. Олаф запустил радиомаяк и полетел назад в темные галереи почти пустого безднолета, покрепче сжимая копье из заточенной трубы. На безднолете осталось только два запаса свежей органики, и один из запасов давно точил зубы на второго.
Если повезет, то помощь перехватит "Амарант" раньше, чем Олаф и Юхан убьют друг друга.
Много времени, что придумать, куда делись остальные двести тысяч колонистов.

Прошло два месяца, помощь не пришла, в радиоэфире только ветер Солнца, в документах миссии странные намеки. Олаф начал что-то подозревать.
У ИИ давно поломались речевые центры, от общения с ним скорее рехнешься, чем расслабишься, потому последним лучиком человечности для капитана остались книги. Цифровые хранилища разбили еще в том бунте, когда после второго цикла заморозки новая смена узнала, что оранжереи высохли, и что с тех пор придется есть не только умерших в заморозке, но и часть не реанимированных. И библиотеку твердых носителей подожгли в боях, но все же половина Геоканона бунт пережила.
"Амарант", единственный из тридцати шести безднолетов первой волны, вез не борту не только Геоканон, но и настоящую земную аристократию. Согласно описи криокапсул, в трех совершенно изолированных криоблоках летели в бездну третий сын Эдварда Двенадцатого, императора Соединенных Доминионов, старший сын Августина Четвертого Мексиканского-и-Калифорнийского и даже шах Ирана в изгнании Мозафереддин - трое и спонсировали постройку безднолета. В Геоканоне были тысячи статей, документов и биографий, связанные с их именами. В них нашлись... некоторые расхождения. Геоканон составляли по принципу "одна правда, одно видение, одно мнение", и никаких расхождений в подробнейших биографиях других выдающихся землян найти не получалось. Это крайне подозрительно. Очень хотелось спросить мнения Ларса Педерсена, но он не пережил шестой цикл заморозки. Бедный библиотекарь Ларс, сгубивший свою мозговитую голову в бездне между звездами. Мозга действительно было много, и он был сладок. К счастью, сладость тканей была вызвана стухшим криопротектором, а не галлюцинациями болезни каннибалов.

На четвертом месяце не удалось посмотреть проходивший близко Юпитер, ведь телескопы остались где-то в нигде с отстреленным на седьмом цикле заморозки внешним контуром. Все еще нет связи. Может, Стазис Пянтковского совсем задушил Землю-Изначальную, и родина свернула все космические программы? Маловероятно, за столько-то лет. Может, Земля-Изначальная опустела? Вдруг кто-то нарушил Стазис и все пошло к чертовой матери, и все схватились как ружья как в том бунте... нет, прочь такие мысли! Пусть даже и опустела. Лучше умереть на родине, чем на не том конце заточки озверевшего медика-каннибала. Хрен тебе, Юхан.
А пока можно почитать и подумать. Подумать насчет основателей проекта Завет - русского антропономика Прохора Варлаамова, еврейского финансиста Элеазара Бен-Цура и корейского неоаристократа Мун Хвэчхана. И откуда у этих троих нашлись деньги, связи и воля нарушить Стазис Пянтковского, из всех возможных способов, межзвездной колонизацией. Троих. Хм...

Седьмой месяц, четвертый день. Конец пути. На Земле-Изначальной не горит ни огня. И больше месяца не видно Луны. Полное радиомолчание. Полное запустение. Полное разочарование.
Олаф не знает, и знать не может, что произошло и почему Земля пуста. Но он знает тех, кто знает. Основателей проекта Завет, трех самых важных людей в Солнечной системе - из пятерых оставшихся - в самых защищенных отсеках безднолета. Они все знают. Не могут не знать.
"Видите-ли," - хотел сказать им, за метрами титана, Олаф, но за несколько циклов одиночества он забыл как говорить вслух, - "я умею считать. У меня было много времени, чтобы обойти все криобаки и все сосчитать. Никто из безднолетов не был рассчитан на обратный путь, во всяком случае, для всех отправившихся в бездну колонистов. Но Амарант особенный. Амарант, один, был рассчитан на все. Ценой нашей энергии, нашего криосна, наших жизней." Полностью опечатанные криокамеры не ответили капитану, да и не могли замороженные там трое пассажиров читать его мысли. Но капитан продолжать говорить с воображаемыми собеседниками - такое безумие легче и приятнее, чем безумие Юхана.
"Вы с самого начала думали об обратном пути, да? Возможно, с самого начала солгали всем, что Земля-Обетованная обитаема, а? Не было никакой катастрофы, просто она всегда была куском дерьма, и только в буклетах проекта значилась как новое начало? И чего же оно стоило... чего вы хотели избежать? Что рассчитывали переждать?"
Скрип, скрежет, гул корабля. Красный огонек на контрольном браслете капитана. ИИ извиняется, опять что-то сломалось. Опять не хватило энергии, топлива, времени.
"Хе, что же... Посадочный модуль не отделяется. Все сгнило, господа! Значит, неконтролируемое падение. Два кубических километра... Двадцать два километра в секунду... Неплохо так пригреемся в пути!"
Стон металла под нагрузкой. Сердце капитана забилось чаще, появилось ощущение... пола. Притяжение! Сила!
"Восемь месяцев в невесомости! Я все равно труп, даже если бы повезло приземлиться. Не повезло. И вам тоже!"
Планировалось, что безднолет по касательной войдет в атмосферу и сбросит посадочный модуль. Модуль небольшой и легкий, останки топлива давно закачаны, облегченный клон ИИ установлен - даже один калека имеет шансы удачно затормозить и сесть. Одна проблема - три гигантских тяжеленных криостата, намертво встроенные в центр конструкции. Кто-то хотели приземлиться на Обетованной любой ценой.
Теперь не приземлятся.
"Или сгорим вместе, или так и будем... между Марсом и Солнцем... еще сколько-то циклов... но уже... без... меня..."
- Ох... - только и смог выдавить из себя капитан проваленной миссии. Тормозящий о воздух факел безднолета охал куда громче, так что вздох слабеющего Олафа утонул в общем скрежете.
- Ты еще жив?! - искаженный динамиком крик Юхана пересилил крик агонии каркаса безднолета, так удивился повернутый на всю голову главврач. - Я думал ты стух! Ну тогда не обижайся...
Взрыв. Громкий, рядом, все перевернулось, кровь в глазах, звон в ушах. Этот ехидный голос на руке.
- Семь месяцев... пилил... это лазер для костей! Для костей, Олаф!... Им надо резать грудную клетку... не... титановы...но... я справился!
Что-то лопнуло, что-то взорвалось, свист и рев. Все повернулось, и Олаф упал. И все еще падал, смотря вверх на развалившийся надвое "Амарант". Посадочный модуль все же отделился, Юхан действительно постарался.
- Терпенье... и труд... бе...нолет... перетрут! Я забираю свою половину! Геока... мой! А ты можешь остави... бе... морозилки! Любишь человечинку?
Треск и шум. Радиошум. Передатчик не ловит, Юхан на своей половине "Амаранта" уже слишком далеко. Трупу капитана Олафа Крунстедта, трем криостатам с основателями проекта Завет и тридцати килотоннам обломков безднолета падать еще двадвать километров до ледяных равнин Восточной Европы.
Главный врач третьей смены "Амаранта" Юхан Стриндберг, наконец, добрался своими обгрызенными руками до Геоканона, неким чудом нашел там томик литератора-однофамильца, обнял его и на несколько секунд освободился от маний. Он умер в ясном рассудке и полном покое, когда его половина "Амаранта" на скорости в одиннадцать километров в секунду врезалась в оледеневшие пики Памира.

Тридцать семь дней спустя в безлунном небе над Землей зажглись и погасли три новые звезды. Очередные безднолеты Первой волны.

Опустевшая Земля Изначальная никого не удивляет. Измотанные люди, бледные, тощие, почти прозрачные, словно глубоководные рыбы, молча стоят у экранов. Смотрят и не издают ни звука. Большинство глядит глазами пустыми, бессмысленными, как у этих самых рыб. Ничего больше не удивляет эту горстку теней, прошедших через Ад. Ничто не доставит уже им больших страданий, чем проделанное путешествие.
- Мы живы. - Хрипло говорит тот, кто когда-то был капитаном. Тот, кто когда-то принимал решение о возвращении, метался, боялся, с каждым новым криоциклом все больше понимая, во что втянул остальных. Тот, кто, в конце-концов, оказался прав. Какой ценой...
- Долетели, ребята. Живы. Молодцы.
Не хватает сил на слова. Пусто на душе. Что там пусто - души-то самой жалкие огрызки остались. Прокопенко приваливается спиной к стене и съезжает вниз. Командирское кресло-то давно обглодано, а каркас на дрова пошел. "Эколайф" - только натуральные материалы!" Спасибо, спонсоры, подмогли. Жаль, не хватило кресел даже на пару циклов. Скорей бы забыть все это.
А забыть такое можно, только умерев. И то не факт. Умереть себе Прокопенко позволить не мог. Куда они без него? Пропадут. Хотя... Все равно все пропадут. Что там, внизу, в темноте? Пепелище радиоактивное? Надо бы включить сканеры, да сломаны они давно. Куда они прилетели? Где люди? Как садиться вообще, когда половина всего не работает? Как остатки экипажа посадку переживут? Что ждет на опустевшей Родине? Как?.. Что?.. Как?.. Где?..
Ученые задают вопросы и сомневаются. Капитаны делают, приказывают и вселяют уверенность, даже если внутри обмирают от страха. Хотя какой страх - выжгло уж все. Так вот, сейчас Прокопенко - капитан, а не ученый.
- Готовьте модуль. Корабль оставляем.
Могила, памятник. Тут останется висеть навсегда. Никакого нет желания с собой тащить прошлое. Остальные оживают, кивают, плетутся к органическим изгибам оживленных пультов. Они тоже рады бросить все здесь и начать с чистого листа. Даже разбиться насмерть - и то лучше, чем остаться здесь еще хоть на день.
- Новая жизнь, ребята. Жизнь. С чистого листа. Помните, как мечтали? - Пытается подбодрить всех Федор. Сам не верит, во что говорит. И не помнит. Надеется в глубине души, что просто разобьется модуль, да и кончится все.
Чувствует, что многие думают так же. Если вообще думают. Не отвечает никто. А какие люди были! Ученые, полярники, биологи. Сильные, умные, цвет Земли! А душой какие горячие, как делу преданы!
Сожраны все. В консервы превратились. А те, кто остались - несколько тысяч калек отупевших, и он среди них. Горько так, что словами не описать.
Скорей бы кончилось это все. Так или иначе.
...
Когда "Океания" вышла на орбиту, люди уже более-менее пришли в себя. Шли разговоры - еще не обычные людские, нет, строго касательно предстоящей посадки - но уже шли.
Прокопенко тоже немного взбодрился, глядя на работу пилотов, которые, судя по всему, навыков за путешествие не растеряли и сейчас, наконец, получили возможность заняться делом. Верное решение он принял там, у проклятой Обетованной - приоритет в грядущем полете на выживание отдать прежде всего пилотам. То ли нутром чуял, что сажать их здесь будет некому, то ли просто привык во всем рассчитывать лишь на свои силы и силы ближних. Многих жизней это стоило... Многих великих умов. Не перечислить всех.
Но сейчас он чувствовал себя правым, а тяжелое решение оправдалось. Нельзя рассчитывать на автоматику после такого полета, а если модуль не сядет, как положено, то обречен будет каждый из чудом выживших.
Главное он сделал, остальное от него не зависит. Значит, и сердце беспокойством бередить не нужно. Оно понадобится еще, для будущего.
Отдохнуть бы, поспать. Но как тут поспишь в такой момент - не поймут люди. Да и... Выспался уж. За пятьсот-то лет.

'Марсельеза' медленно плыла в тёмной холодной пустоте космоса на высокой орбите над долгожданной синевой их родной планеты... Земля... нет дом был уже не тот, и неизвестно на сколько он остался родной и рад ли им вообще. По счастью безднолет был набит талантливыми техниками и инженерами до предела. Это позволило идеально подготовить корабль к отлёту, тщательно перераспределять ресурсы и мощности, разбирать не используемые агрегаты и чинить сломанные. Старушка 'Марсельеза' вернулась домой потрепанной, но неплохо сохранившейся.



Хриплым голосом старых динамиков энергичный голос капитана обратился к пережившим перелет людям:

- 'Вперёд сыны Отчизны, величественный день настал'- свою речь капитан начал с девиза 'Марсельезы',- Мы вернулись домой! Да, здесь все поменялось, и это заслуженно вызывает тревогу у многих. Друзья, хорошая новость в том, что здесь можно жить! Нас готовили к тому, чтобы мы своими руками построили жизнь с нуля на новой планете! Поверьте, сделать это здесь будет много легче! Мы вернулись домой, Земля, принимал своих детей! Мы начинаем подготовку к посадке, каждый получит свои задачи персонально. Величественный день настал!

Когда связь была окончена Лазар Карно оказался наедине со сложностями посадки и выбором. Правда была в том, что хороших пилотов среди экипажа не осталось, хотелось бы 'Марсельезу' целиком посадить, но разбиться при посадке проделав такой путь было глупо. Более интересным был выбор места посадки - капитана магнитом манили калифорнийское ядро и африканский шпиль. После долгих консультаций с ведущими специалистами было таки решено садиться ко второму в Африку.

Больше полутысячи лет в холодной безвоздушной бездне. Между стылым забвением криосна и короткими пробуждениями в металлической коробке, на непредставимой скорости несущейся между звездами и с каждым разом все больше напоминающей коллективный могильник. Асаги не была уверена кого ненавидит больше - этот корабль или тех, кто ее сюда отправил. Если бы она знала, как все обернется, то лучше бы просто перерезала горло оябуну Есехиро, когда он так торжественно объявил, что она выбрана лидером нового большого проекта "Широсеки". Новый мир для нового поколения, как он выразился, старый лицемерный ублюдок. В любом случае он давным-давно скончлся (Асаги надеялась, что в мучениях). А она? Она все еще жива. Жива и собирается таки стать новым лидером, пусть и не совсем новом мире. Эта мысль заставила самой искренней из ее улыбок отреагировать на отчет пилота:

... слишком большой риск. Безднолет не был предназначен для подобного путешествия, энергии не хватает, многие системы не работают, чудо что мы вообще смогли долететь! Нас просто размажет при посадке всего корабля! Посадочный модуль - наш единственный шанс.

- Мы полностью доверяем вашим суждениям, господин Данг. Господин Чжан неоднократно отзывался о ваших навыках и умениях в самом лестном ключе - Асаги не стала упоминать о том маленьком "инцинденте", в котором был замешан второй пилот Данг, и из-за которого их высадка находится именно в его руках, а не ведущего пилота Чжана. В любом случае, выбирать было не из чего, а некоторая нервозность из-за затянувшегося полета была вполне простительной. Тем более что в целом дисциплину пока удавалось поддерживать на достойном уровне.

Тем не менее он был прав - изделия "Широсеки" славились дешевизной и вездесущестью, а вовсе не отменным качеством и надежностью. И было наивно надеяться, что безднолет представляет собой исключение. Чтож, Асаги было жаль оставлять на орбите столько ресурсов, но скучать по этому кораблю она точно не будет.

«Всю предшествовавшую историю человек изменял среду под свои требования, но никогда раньше не мог изменить себя под требования среды. Где технология сдавалась, там сама среда отбраковывала негодный для нее человеческий материал. Кто создал Землю, тот создал современного человека.
К началу XXII века мы достигли предела, где новая попытка изменить любую среду могла убить и нас, и Землю. Мы также достигли предела, за которым стало реальным изменить самого человека под любую среду. Кто выберет новую среду для жизни, и отвергнет остальные, так создаст нового человека».
- Прохор Варлаамов. Закрытый доклад «Почему Бездна».

Океанида

Капитан дал ясный приказ сесть в Сахаре. Из всех возможных мест на бело-зелено-голубой планете он выбрал красно-желтое. Ладно, его дело приказать, дело пилота сделать.
Но как посадить половину кубического километра металла там, если нет ровной поверхности? С орбиты все выглядело сносно: сть пустынные горы, об которые разбивать модуль нельзя, а есть эрги, где модуль можно осторожно усадить в мягкий песок. А рядом с эргами замечена развитая инфраструктура: вроде чаши антенн, вроде кабеля, вроде дороги, вроде постройки. Жалко время и полет убили датчики, картинка оказалась размытой.
Слишком размытой для выживания. Одно дело - утопить модуль в песке. Совершенно другое - на ста метрах в секунду влететь в постройку из неизвестного материала. Антенны, "подсолнухи" или как они там, заняли эрги от края до края, оставив нетронутыми только крутые скалы. Надо было садиться в воду. Надо было вежливо покивать головой капитану, а потом взять шлем внешнего обзора и выбить им дурь из поехавшей головы лидера колонии.
Все это надо было делать до аэроторможения. Еще оставалось немного топлива, чтобы подняться выше и пройти дальше по кругу, скажем, до Индии или Китая. Теперь нет, вся скорость ушла в языки пламени за бортом и на экране шлема. Остался лишь тормозной запас.
Запас, который старший пилот жег тонна за тонной, чтоб подняться еще на сотню метров выше, пролететь еще чуть дальше на восток. Хоть куда-нибудь, где есть песок или хотя бы подходящее по площади плоскогорье.
Запищала панель управления, загорелся красный - все, терминатор. Либо садиться прямо сейчас и медленно вон на те скалы, либо подняться еще выше, пролететь еще дальше и играть со смертью. Каждая тонна сожженного топлива теперь повышает посадочную скорость на несколько метров в секунду.
Старший пилот сжег еще сотню. Даже до обычных колонистов начало что-то доходить, и они задрожали вместе с каркасом.

- Толя, что делать будем? Хватит подниматься?
- Еще немного.
- Толя, эрг Мурзук. Последний шанс. Давай сажать его, сейчас или никогда.
- Там все в подсолнухах.
- Раздавим как бумагу. А ниже песок. У нас еще есть шанс в воде или песке.
- Или порвемся на куски, как третья капсула четыре цикла назад... Тянем до Египта. Если и там подсолнухи... может, в Красное море.
- В пизду, - подытожил второй пилот, снял шлем, отстегнулся от кресла, что делать при посадке строго запрещено, и с очередным набором высоты отлетел... куда-то, не поймешь куда, не сняв шлем. Колонисты могли бы начать паниковать, если бы не держались сейчас всеми конечностями за любой прикрученный болтами предмет - крепкое заземление сейчас было в приоритете над бессмысленным бунтом.
Наконец, бесконечная черная паутина гигантских антенн кончилась. Песок. А чуть дальше, на грани видимости, зеленая змея - Нил. Можно садиться. Столько хорошего места под посадку, всего-то посадить тарелочку модуля в воду на ста метрах в секунду.

- Толя, ты жив?
Кроваво-красное марево перед глазами, куда ни посмотри. Ватное бессильное тело. Журчащий звук, будто в четвертый раз подряд порвало кислородные трубы и мостик опять заливает.
- Нет.
- Хорошо. Встать можешь?
- ... Я ослеп. Серый, я ничего не вижу, везде кровь мерещится.
- Шлем сними. Или выключи.
- А... - Щелк, и экраны почернели. Снять ремень, сбросить это ведро с головы, и щурящиеся глаза видят очертания второго пилота перед последним целым светильником. - Мы сели? Где остальные?
- Типа того. Долетели, Толя. Похоже, что прямо в одно из нильских водохранилищ...
- А что это журчит, там? Опять кислородные порвало?
- Толя, мы тонем. Поднимай cвою ленивую жопу, я не хочу из-за тебя утонуть в красной жиже.

Сюрреализм. Просто не покидает ощущение, что модуль Океаниды разбился в лепешку, а над тобой стебутся черти. Надувные лодки даже не плывут - они скользят. Веслами не гребешь, а разгребаешь красно-бурую резинистую массу, пахнущую плесневелым свинобаком - до того, как их бросили в Бездне и перешли на... нет, не думать. Что было, то прошло. А все же есть хочется. И пить.

Обзор
Модуль Океаниды посадили в среднем Египте, примерно около Луксора. "Подсолнухи" начинаются в Ливийской пустыне и тянутся до берега Атлантики, занимая песчаные равнины где только можно. До них можно добраться за пару ночей езды на солнцемобилях. Только большинству не до них.
Нил - во всяком случае, в среднем течении - целиком зарос неизвестной бактериальной культурой. Это уже не река, скорее артерия, всосавшая в себя всю пригодную воду. Жижа полностью подавила остальные формы жизни в долине Нила, обросла немногие оставшиеся руины и, насколько можно судить из первых выездов разведчиков, тянется от Дельты как минимум до Cудана. Даже подземные воды заражены – пробная скважина дала внешне прозрачную воду, в которой оказалась культура все той же Красной Жижи.
Быстрый анализ показал, что белковые основания этой формы жизни хирально противоположны белкам земной жизни - жижа мало что отвратительна и вонюча, так еще и весьма ядовита. Из жижы можно достать чистую воду, но с большими затратами энергии и времени, да и получившийся продукт часто провоцирует сильную аллергию.
Так дальше жить нельзя. Только существовать по талонам на воду. Многие начинают говорить, что капитан ошибся с выбором региона посадки.
Они еще не говорят, что капитана надо съесть и выбрать нового, но пока говорят, что в другом регионе было бы лучше. К счастью, между ними нет согласия – одна сторона говорит двигаться вглубь Африки и боится ледников Европы, другая боится возможной красной заразы в истоках Нила в Восточной Африке и говорит двигаться через Средиземное море. Кто-то говорит, что Марсельеза вроде планировала высадку в Восточной Африке, а Амарант в Европе (кстати, где он?), значит надо отправляться в трек через Сахару в Западную Африку или плыть на солнечных парусах до Индии… Все недовольные согласны, что тут в Египте жить нельзя, но не согласны между собой по всем остальным вопросам.
Другие (немногие) говорят, что Жижа – отличный источник питания. В нем есть все незаменимые белки, легко усваиваемые углеводороды, нужные телу микроэлементы. Жижа не требует ухода и сама перерабатывает любую органику в себя. Примерно, как свинобаки перерабатывали отходы колонистов в приятное подобие бекона – ну, пока они не сломались и не засорили мясными грибками треть Океаниды на середине обратного полета. Жижа даже в разы эффективнее. Так появилась гипотеза, что Жижа создана человеком намеренно, для своего питания в разоренном Одиннадцатым Крестовым походом регионе.
Только для других людей. С зеркально противоположными белками. И откуда бы таким взяться на Земле-Изначальной?


«Экономисты конца XXI века утверждали, что все героические действия человека есть лишь покупка статуса у общины или «воображаемого» Бога ценой своей смерти. Поэтому ни один безднолет проекта Завет не будет иметь на борту ни одного потомка экономиста. Пускай даже эта псевдонаука считается мертвой; нам не нужны люди, что будут торговаться с Бездной за очки статуса».
- Элеазар Бен-Цур. Закрытый доклад «Почему Бездна».

Марсельеза
Весь ритуал был самодеятельностью службы охраны Марсельезы. Кто-то даже едко шутил, что за пятьсот лет в летучем гробу солдатики просто искали повод пострелять, но шутил в узком кругу ограниченных лиц – мало ли.
Кенотаф построили еще до схода безднолета на нисходящую траекторию. Расчистили участок степи, поставили надгробия в виде булыжников с лазерной гравировкой. Положили рядом некоторые личные вещи «Первой смены», что они раньше подарили своим друзьям в полете туда или обратно. Вообще добровольцы были из Второй, Третьей, Четвертой… всех смен, кроме собственно Первой элитной. Смертников еще на борту капитан торжественно повысил до Первой, а собственно Первую низвел в освободившиеся места в других сменах. Хороший символизм, только бывшие первые останутся жить, а новые первые нет.
Торжественные «похороны» пришлись очень к случаю. Стоило только охране «одеться по парадному» и выстроиться с оружием, как в утреннем небе появился болид безднолета. На третьем выстреле Марсельеза-безднолет на высоте около восьми километров развалилась на осколки, улетевшие куда-то далеко за горизонт. Всё.
После речи и стрельбы все равно все остались на местах перед кенотафом. Ничто не нарушало тишину, кроме стрекота насекомых. Потом, секунд через двадцать после падения, ударная волна дошла до посадочного модуля и собравшихся вокруг выживших. Многие упали наземь, и даже громада модуля, ворчливо скрипя, зашаталась. Вот теперь точно всё.
- Мои счетчики говорят, что звук удара дойдет только минут через пять.
- Неважно. Они умерли тридцать секунд назад. Какое еще подтверждение вам нужно?!
- Они умерли, чтобы мы жили. Хватит болтать, пора работать.
- Но куда подевались все остальные лю…
- Работать! У нас есть посадочные протоколы, и мы их выполним, и у нас есть Первая смена, жертву которых мы не посрамим. Остальное потом.
Очень многие повернулись к Шпилю. Первая смена обрушила Марсельезу как раз за ним, в сотне километров от посадочного модуля. Многим было интересно, куда в первую очередь отправит капитан разведчиков колонии – к реликту старого мира или могиле нового?

Мегакомбайнерам было важно другое. Некогда интересоваться, есть протоколы и много работы: надо заземлить очень важное оборудование, насыпать защитные валы, дренировать то болото в трех километрах от модуля… Но случилось нечто, не предусмотренное ни одним протоколом.
Марсельезцы построили у Шпиля кенотаф на семь человек. Кто-то другой закопал могильник на семьдесят миллионов, а то и больше. Концентрическими кругами вокруг горы Кения, вокруг Шпиля, более трехсот лет назад по неизвестной причине погибли десятки миллионов людей обоих полов, всех рас и всех возрастов. Чтобы узнать об этом, не нужно мегакомбайна, достаточно лопаты и получаса работы.
Кости очевидно обглоданы дикими зверями, доедавшими трупы, но никаких следов насильственной смерти не обнаружено. Можно даже сказать, что большинство (отобранных для тестов скелетов из закрытых для обычных колонистов котлованов) хорошо питалось по меркам середины XXII века. Как будто целые народы переехали в Африку, расселись кругами вокруг горы – Шпиля? Был ли он построен уже тогда? – и чего-то ждали. И дождались. И ушли в землю, пока их три века спустя не выкопали вернувшиеся со звезд предки.

Обзор
Посадочный модуль Марсельезы сел в Кении, километрах в тридцати от одноименной горы и стоящего на ней Шпиля. Климат сухой степной, но для впавшей в ледниковый период Земли терпимый, даже хороший. Для колонии не составит особого труда жить, и даже плодиться.

Другое дело, что конкретно рядом с горой Кения и Шпилем на равнинах под землей натуральный могильник, где можно уместить население Евросоюза целиком. Убедится в этом любой колонист, что решит выкопать себе погреб – вопрос даже не месяца, а нескольких недель. Надо что-то придумать, пока это знание остается тайной среди высшего управления и некоторых землекопов. Реакция населения непредсказуема, но вероятно будет резко панической и негативной.

Возможно, стоит даже переместить колонию куда подальше. Решать лидеру.

«Повторяющийся мотив азиатской истории – «Победил – Император, Проиграл – Разбойник.» Китайский этнос и окружающие его народы очень давно и очень лично воспринял такую максиму, и угнетенные и оскорбленные Императором всегда стекались под защиту Разбойников, чтобы Может Быть Когда Нибудь уже их враги оказались Разбойниками, а друзья – Царедворцами. Довольно любопытно, что только в XX веке появился реальный союз Царедворцев и Разбойников, где одного не отличить от другого, и только все между ними обречены стать кормом тигров. Ведь теперь тигры оказались не только на царской вершине гор, но и в ранее бандитской вольнице речных заводей. Однако хорошо известно, что тигры не водятся в степи и пустыне, зато там водятся обиженные Бандитскими Императорами китайцы, которые потом называют себя монголами.»
- Мун Хвэчхан. Осенние наблюдения.

Широсека

Рис – отличная культура. Поразительная. Вы знаете, что рисовое поле в среднем продуктивнее пшеничного на двадцать процентов? А трансгенный рис в хорошо удобренном участке дает пятнадцать тонн зерна – в три раза больше! И собирать его можно два, а в этом экваториальном поясе – три раза в год! Сорок пять тонн зерна против пяти у лаоваев! Поэтому наша раса…

Ляо выпрямился и поднял глаза к пасмурному небу, пытаясь игнорировать бубнеж ИИ в наушнике. Корпораты решили, что якобы научно-познавательная ахинея повышает продуктивность сотрудников на 7%. На деле Ляо подозревал, что это классическая и беспардонная психоатака, где бесконечный беспощадный бубнеж забивает собой место внутреннего диалога.
Нужно очень напрячься, чтобы вырвать «своё» место «под подумать» из-под ахинейной атаки. Ну или чтобы очень болела поясница, и фокус сознания перешел туда.
«Что я Тебе сделал? Зачем все это?» - мысленно спросил небеса старший биотехник третьей смены Широсеки. Небеса не отвечали, но висевший где-то высоко в облаках невидимый дрон мигнул красным лазером, как бы намекая, что Ляо может солнца не видеть, но оно еще высоко и надо продолжать работу.
И стоило оно того, вырываться из мегалотрущоб Чунцина в Бездну? Чтобы в грязи по щиколотку сажать руками рис в заболоченном стадионе ракетной лиги, потому что комбайны разобрали на запчасти?
«А говорили, что посевной фонд доели на четвертом цикле… Ну да, пускай холопы едят трупнину, пока руководство крутит шарики из риса…»
- Ляо, ты не работаешь, - назойливый голос ИИ в ухе внезапно оборвал Цяньши, охранник смены. – Ты в порядке там?
- «Нет, я не в порядке, не люблю, когда мой каждый пук фиксируется в ежедневном отчете бригадира!»
- Все норм, Цяньши, все норм. Просто жопа болит.
- А, ну да, поясница. Я бы тебе вколол обезболивающего по удаленке, но сам знаешь, наш вайфай…
- Ты не понял. Я сказал «жопа». Массажистки
- А-а-а… Э-э-э… - Ляо вежливо подождал, пока Цяньши сверится с отчетом по вечернему потреблению работника №3-1138. – А, ну да. Ну Ляо, ну сделай скидочку, девочки пятьсот лет массировали только трубки криопротектора.
- Мне скидочку не сделали. Два талона забрали, а жопа болит.
Вообще Ляо было глубоко безразлично, оно просто играл роль. Раз корпораты его пометили как вечно сварливого нытика, то отступление от ежедневной нормы ворчания может смутить бортовые ИИ, а там и начальник начальница Цяньши подумает, что готовится побег, и будет прав. Рано им еще знать, что там в борделе планируется под лживыми охами-ахами.
Кроме того, зад действительно болел. Девочки заметили, что громкий резкий звук временно отключает микрофоны следящих жучков на теле. И девочки просто обязаны были выбрать именно шлепки по заднице для оглушения следаков.
Слежка вообще давно не та, что раньше, потому и зародился план сговориться со сменой разведчиков и уплыть на одном из ржавых корыт в Манильском заливе.
И взять смену ублажения и расслабления, конечно. Даже ту толстую. И ту кривоногую. Таков уговор. Да и вообще, если Земля-Изначальная действительно пуста, то кто родит новых борцов с корпоративным угнетением.
- Ляо, мне за твой простой штрафные баллы капают, так что, пожалуйста…
- Да иду, иду уже! – плаксиво-ворчливо буркнул биотехник третьей смены, бросая обязательный взгляд в сторону Цитадели, обители счетчиков и жополизов в лощеных пиджаках и… этих мудаков на самом верху.

Говорят, второй пилот был, скажем так, немного хуже первого, и потому едва не утопил модуль посреди Южно-Китайского моря, пролетев мимо восставшего из океана полуострова Сунда. Модуль удалось кое-как врезать в руины Манилы, сохранив хотя бы половину груза. Модуль уцелел, а вот руины высоток столицы Филиппин не очень – остался один-единственный небоскреб, с которого удобно наблюдать за всем городом. Его уже официально прозвали Дворцом Доброго Ветра и Общего Благоденствия, а неофициально – Цитаделью. Есть еще и названия посочнее и потелеснее, но строго печатные строго под крышей над головой – штрафные балы, минус талоны…

- ЛЯО! САЖАЙ РИС! Или я посажу твою жопу к крысам в изолятор! – наконец, не выдержал Цяньши. Наверняка в его собственном наушнике что-то нежно прошептал собственный начальник.
Ладно, переигрывать роль ленивого ворчуна хуже, чем недоигрывать. Повернувшись задом к Цитадели, а лицом к пустой трибуне, Ляо продолжил сажать рис, а ИИ продолжил бубнить околесицу про рис, и сельское хозяйство, и превосходство желтой расы…
На уме Ляо был единственный уцелевший корабль в гавани, о котором корпораты – пока что – не знают. Уплыть, прочь от Широсеки, прочь от руин осточертевшего безднолета, назад в свой Китай, теперь такой пустой и такой родной…

Дрон в небе еще раз посветил в Ляо лазерным дальномером, но макушка китайца ничем ему не ответила. Однако ИИ-наблюдатель все равно передал цифровым бригадирам замечания о некоторых особенностях поведения работника №3-1138. И продолжил слежку, теперь над бригадой расчищающей руины района-22 под личное жилье топ-менеджмента.

Десять лет упорного труда - десять тысяч лет великого счастья! Прошла только третья неделя, так что пускай трудятся поупорнее, декада еще далеко. И пускай никто не уйдет без талона!


Обзор

Модуль пролетел Сунду, но его все же удалось приземлить – как сказали бы пролы, «уземлить» - на Филиппинах, прямо в руинах столицы. Климат благоприятный, почвы восстановились, людей нет а значит и платить за аренду земли никому не надо.
Да и город расчищать особо не надо, пролы могут и руины под себя обустроить.

Кроме того, сейчас колония отделена от Сунды и вообще Евразии узким для судов, но неодолимым для одиночного пловца проливом. Значит, рабочей силе некуда бежать, и им придется согласиться на некоторую… «рационализацию» посадочных протоколов. Куда они денутся с Корпоративного острова?
Разве что только в глубины самого острова, где их неизбежно найдет охрана. Да и боится большинство – корпорация пока-что не объяснила колонистам пропажу остального человечества. Мало ли отчего, лучше держаться своих знакомых хозяев.
Особенно если хозяева узнают – или придумают – какие ужасные тайны случились в окружающих Манилу пустых землях. Главное узнать/придумать раньше, чем колонисты сами себе придумают красивую сказочку, под которую будет удобно шатать месячный план компании и штурмовать кабинет Асаги Чжу в Цитадели.
Бунт «с побегом на Свободу пустых земель» можно подавить, но лучше вовсе предотвратить. Мало ли, вдруг острова действительно не пустые.

ОБЩИЕ НАБЛЮДЕНИЯ

- Луна исчезла. Трудно сказать наверняка, но Земля, похоже, сместилась из-за этого на еще 2-2,5 градуса от оси вращения. Сезоны значительно более выражены, чем в XXII веке.

- С середины XXI века наступил климатический оптимум, климат был очень влажный и приятный. Сейчас, наоборот, ледниковый период, совсем как 18 тысяч лет назад. Что странно, промежутки между оледенениями измеряются десятками тысяч лет, а не веками. Причину, без многолетних исследований по всей планете, назвать невозможно.

- Повсюду есть человеческие поселения и города, заброшенные и полуразрушенные, захваченные природой. Насколько колонисты могут судить по руинам вокруг себя, в мире не было никаких разрушительных конфликтов. Просто несколько столетий назад люди либо исчезли, либо умерли. «Либо» важный момент – в некоторых регионах много «могильников», другие совершенно пусты. Пока никакого паттерна в распределении могильных и чистых зон не наблюдается. В регионе или исчезли люди, или массово и спокойно умерли.

- Очень точная и развитая технология XXII века прожила очень недолго.
Запчасти к технологиям колонистов крайне редки, а значит без развитой промышленной и рабочей базы колонии или внезапной находки какого-нибудь промышленного хранилища можно ожидать откат до уровня середины XX века (в лучшем случае) в течение одного поколения.

- Если бы люди внезапно массово пропали/умерли, то брошенные на орбите спутники, станции и космолеты, без присмотра, просто сбились в облака мусора. Синдром Кесслера. Который при посадке не наблюдался, что подозрительно, так как вдали от Земли можно было найти останки станций или космолетов. Значит, что-то или кто-то вычистил прилегающее к Земле пространство.

ЗАВЕРШЕНИЕ ХОДА

У кого остались солиды, могут оставить заявки на экспозицию второго хода.

Следующий ход начнется через три года.

Во время жесткой посадки Прокопенко просто трясся, ухватившись за что-то, и молча ждал того или иного исхода, как все остальные члены экспедиции. Перепалка пилотов, нарастающая паника его будто и не коснулись - даже глаз не открыл. "Проспал." - С улыбкой отвечал потом.
Это "потом", когда на лица вновь вернутся улыбки, для пассажиров "Океании" настанет еще очень нескоро.
Сейчас же ошалевшие, перемазанные в вонючей красной массе люди с трудом выбираются на берег бывшего Нила, в гробовом почти что молчании разгружают с лодок свои нехитрые пожитки. Картина вокруг подавляющая, почти библейская. Река обратилась в кровь, а чернозем, давший название этой стране - в песок. Не нужно иметь специальное образование, чтобы понять, что это гиблое место. Здесь не прожить даже нескольким десяткам тысяч человек. Куда завел их безумец-капитан?
"В новый дом." - Думает Фёдор. Среди суеты он стоит на берегу, не двигаясь, словно статуя. Неотрывно смотрит на вяло движущуюся массу "реки". В глазах, где 500 лет не было ничего, кроме усталости, теперь пылает пламя. Прокопенко глубоко вздыхает - и улыбается.
...
Прошла всего пара дней, а ропот уже нарастал. "Здесь не выжить", "Мы в аду", "Вы ошиблись с местом высадки, капитан", "Нужно на Север", "Нужно на Юг"... Что ж, без свободомыслия эти люди не были бы теми, кто они есть. И не были бы нужны здесь. Просто иногда свободомыслие идет немного не в то русло.
Прокопенко не стал тянуть. Общий сбор руководителей, решающих дальнейшую судьбу "Океании", он сам назначил на утро третьего дня с момента посадки. И сам же взял первое слово на нем - мнение остальных он уже слушал, а вот своего не высказывал.
Светало. Средь зеленой пласткани палаточного лагеря, на небольшой площади, собралось около сотни человек. Большинству за сорок, большинство в хорошей физической форме. Главы отдельных ячеек экспедиции. Расселись на стульях, ждут, мрачно глядя на пустой помост, предназначенный для отсутствующего оратора. Тихо, лишь изредка в полголоса перебрасываются между собой парой слов.
Отсутствующий оратор - капитан Прокопенко. До назначенного времени еще пять минут, и сейчас он неспешно, наслаждаясь процессом, приводит себя в порядок. Уже побрит - впервые за пятьсот лет - помыт и свеж. Зеленая форма "Эколайф" со знаками капитана хоть и выцвела, но в отличном состоянии - пользовался ей только в день отлета. Висит сейчас, как на палке - схуднул. Все равно. Улыбается себе в зеркале, прикрепляя запонку c эмблемой компании.*
Вот и время подошло. Немного подумав, оставляет кобуру в палатке. Выходит к людям, подол откинув. Прищурившись, ловит порывы сухого ветра лицом пару секунд, наслаждается. Наконец, приняв серьезное выражение, поднимается на помост. Окидывает пристальным взглядом каждого из присутствующих. Отмечает небольшую толпу, уже начавшую собираться вокруг - послушать, что скажут. Оборванные, тощие, с обгорелой красной кожей люди, величайшие ученые, жалкое зрелище. Но не по одежке судят.
- Я знаю, какие речи ходят среди наших. - Прочистив горло, начинает капитан свою речь. - Что надо бежать отсюда. Что мы погибнем. Что число людей критическое и мы в "бутылочном горле". Что капитан, - Тут Прокопенко ухмыльнулся. - Рехнулся и хочет всех угробить, есть и такое. На север, на юг, к чертовой матери. Бежать. Опять.
Федор пристально оглядел непроницаемых бывалых глав экспедиции, начавшую шушукаться толпу. В глазах его внезапно вспыхивает уверенность, граничащая с фанатизмом.
- Мы забыли, кто мы такие, да? Кто мы - бродяги бездомные, бомжи, а? Андерс, Руди, Семен - мы бродяги? Нет. Мы хотим опять скитаться, мигрировать, жрать... Трупы? Продолжать забывать себя? Нет. Мы - ученые.
- Мы летели туда, - Прокопенко поднимает палец в небо, и в указующем, и в назидательном жесте одновременно. - Чтобы заставить пустыни расцвести! У нас есть все для этого - умы, руки, техника, Ковчег! Не хватает только одного - воли. Мы провели Ковчег через Бездну нетронутым, умирали ради него, как когда-то в Ленинграде умирали ради коллекции Вавилова - а теперь вдруг забыли, чего хотели? Господа исследователи, где ваша воля? Где вы ее потеряли? М?
Кажется, на этот вопрос Федор действительно ждал ответа, с минуту сверля глазами присутствующих. Никто ничего не сказал, но и взглядов не опускали - люди не те.
- У нас под боком - чудо, даже два чуда. Миллион чудес, в конце концов! Когда мы встанем на ноги, нам откроется такой потенциал, какой раньше даже не снился. Сколько тайн мы сможем разгадать здесь? Сколько нового построить? Это ли не то, о чем все мечтали? Или теперь мы хотим лишь сытно жрать и вкусно спать? "Бутылочное горло популяции", говорите вы. Я скажу - да! И отлично! Неужели вы не понимаете, какой это шанс изменить ВСЕ? Вообще все. Подумайте об этом, товарищи. Выключите голодного беженца, включите ученого. Мы будем решать проблемы, а не бежать от них. Испытания закаляют, и мы должны приветствовать их, а после преодолевать. Я все сказал.
Стучит сердце, тяжело вздымается грудь. Глаза влажные и горячие. Теплеет на душе, когда видит ответные взгляды. Они поняли. Поверили.
...
Затем последовало еще несколько сборов, уже без риторики, но зато с конкретикой. Обсуждали пути решения насущной проблемы - еды и питья. Само собой, все они были связаны с Жижей или Массой - так называли то, что нынче заменило Нил. Отбросив разные теории происхождения, думали о прикладном - как ее есть.
Первая идея - вирус - была отброшена из-за масштабности и непредсказуемости. В кратчайший срок создать нечто, превращающее чуждое в съедобное в огромных количествах и при этом рассчитывать, что все пойдет по плану? Безответственно и смертельно опасно.
Вторая - сделать что-то не с Массой, но с собой - вызвала бурное обсуждение. Идея была интересной, но в данный момент для ее реализации не было ни ресурсов, ни права на ошибку. Вновь безответственно и опасно - для сегодняшнего дня.
Наконец, на третьем, как говорят, "концепте" остановились - консументы. Человек не может есть Массу, но создаст того, кто сможет. И будет есть уже его. Этот "кто-то " должен быть быстро размножающимся, питательным, запасающим воду и, главное, умеющим, как выразился Прокопенко, "химичить" с белками аж на атомарном уровне. Смело, но реализуемо. Существо будет названо Анти-Массой (быстро вылившейся в А-Массу, а после и просто Амасу) и будет являться, по сути, бактерией-хищником, созданной на основе синтеза архивов Ковчега и отдельных организмов имеющейся Массы.
Амаса будет потреблять Массу и обращать ее белок в свой, левосторонний, пригодный для человека и себя, перестраивая его на атомарном уровне. На бумаге чаны с закваской Амасы расположатся вдоль Нила и будут ежедневно пополняться Массой, в кратчайшие сроки обращаемой уже в саму А-Массу с сохранением, что важно, очищенной от чуждого белка воды. Отдельно было отмечено, что Амасу в реку выпускать не стоит ни в коем случае, потому что если она не будет сожрана превосходящим количеством Массы (а та ведь тоже консумент сама по себе), то последствия могут выйти из под контроля. Такое изолированние разведение могло бы дать плоды и с вирусом, конечно, но вирус- штука куда менее предсказуемая, чем бактерия. А надежность сейчас нужна, как никогда - лишь один "выстрел" имеет экспедиция до того, как все начнет разваливаться.
...
В общем, стоило просто преодолеть первый шок и начать работать. Прокопенко, веря в то, что труд вознаграждается, выбрал трудный путь для себя и своих людей. Хватит бродяжничать, хватит бежать. Пора заняться тем, к чему мы готовились. Созданию нового мира.

...
Создание Нового Мира. Такие сильные слова. И чем они занимаются? Величайшие умы средь пустыни стараются не умереть с голоду. Вода и еда по карточкам. Выводят жратву, словно фермеры. Деморализующее зрелище.
Но не для колонистов "Океании"! Для них важно не "что", а "как", и в этом их сила. Даже за такую базовую, животную, можно сказать, задачу, ученые взялись с пламенным энтузиазмом. Предложения посыпались рекой и, в отличие от болтовни просто "умных людей", реализовывались, применялись, проверялись.
Когда стало ясно, что традиционного сельского хозяйства на Амасе не построить (слишком мало рабочих рук, слишком большие объемы; слишком тупа, в конце концов, работа по непрерывному наполнению чанов), следующее решение было уже готово, и было оно до гениальности простым. Зачем строить чаны Амасы, перерабатывающие Массу в еду, если чаны уже готовы и ходят, сгорая на солнце и урча животами? Конечно, "чаном разведения" станет человеческое тело! Все мы знаем, что желудочно-кишечный тракт человека - прибежище для миллионов различных организмов-симбионтов. Почему бы не пополнить это полчище еще одним, новым, уже готовым? Масса, вонючая, мерзкая, ядовитая, будет превращаться в весь необходимый для жизни набор веществ прямо в животах!
Прокопенко был доволен. Среди всего того "пиздеца", как емко называли происходящее колонисты "Океании", ему удалось запустить маховик человеческой мысли. Теперь капитан был спокоен - они выживут и преуспеют. Перед такими людьми нет преград.

'Tombés du ciel'
(павшие с небес)

Посадка капсулы долго возвращалась Лазару Карно во снах в мельчайших деталях. У них не было нормальных пилотов ни гражданских, ни тем более военных. Они делали ставку на холодный металл конструкций и выверенные алгоритмы автоматики. Экипаж Марсельезы не прогадал, полагаясь на свою сильную сторону. Перегрузки падения, скрип бортов и перегородок, оглушающий грохот тормозных двигателей. Секунды тянулись вечность.

Даже блестяще выполненная посадка заставила понервничать всех без исключения. Что говорить про сам момент 'мягкого приземления'? Когда посадочный модуль ударился о землю и с грохотом в бешенной тряске продолжал тормозить, зарываясь бортом в грунт - было полное ощущение, что обшивка не выдержит и все развалится. Но все получилось! И сковывающий страх сменился опьяняющим ликованием! Лазар Карно пожимал руки соплеменникам и радовался вместе с ними. Они прошли длинный путь в полтысячи лет длинной. Они смогли! Они еще не знали, что их тут ждет.

х х х

Le mystère de la 'Flèche'
(тайна Шпиля)

- Merde!- все так же с улыбкой на губах бросил Лазар Карно, как будто дело касалось не некрополиса на семьдесят миллионов душ, а собачьего дерьма в которое он по неосторожности наступил.

- А что вы хотели, друзья мои? Весь род человеческий погиб – это десять миллиардов человек. Естественно, наша перенаселенная ранее Земля сейчас представляет из себя большой такой переполненный могильник. Нам теперь с этим жить. Строить наше поселение на краю кладбища мы конечно не будем. У нас есть все ресурсы для того, чтобы сместиться в безопасное и удобное место и построиться там хорошенько, используя наследие ‘Марсельезы’. Время для разгадки секретов ‘Шпиля’ и ‘Некрополиса’ наступит потом.

- Я повторю вам, друзья, почему мы в Африке, а не в Европе или где-то ещё. Раз – тут мягкий климат и мы легко сможем прокормиться и развиваться. Два – мы не смогли бы строить свой новый мир на развалинах старушки Европы или Америки или еще где, дикая саванна самое то - начнем с чистого листа. Три – когда придет время мы сможем начать разбирать ‘Шпиль’ на запасные части и на сырье. Четыре – у нас отсюда есть куда развиваться, Африка большая и мы здесь сможем неплохо обосноваться, чтобы затем идти дальше. Повторяю. У нас все будет ХО-РО-ШО!

Затем Лазар одарил присутствующих здесь лучшей из своих улыбок. На это добро он всегда щедрился.

х х х

'Le Coeur'
(Сердце)

Лазар Карно встречал восход наедине со своими мыслями на балконе ратуши, с тревожным взглядом и неизменной улыбкой на лице. Солнце ещё не показалось, но уже раскрасило свинцово-серое небо сочными пламенными мазками красных и оранжевых цветов. Рассекала буйство красок уносящееся в небо стрела 'Шпиля', как живое монументальное воплощение атлантов, держащее небосвод, таящее много загадок…

Колонисты быстро включились в ритм новой жизни. Всегда приятно за делом забывать тяжести и невзгоды. На всеобщем собрании новую колонию решено было назвать Le Coeur – 'Сердце', и этот символ новой жизни без устали придавал сил. Беспилотники, разведчики и геологи выбирали оптимальное место для жизни - поближе к кратеру Марсельезы, и в тоже время подальше от ‘Некрополя’. В итоге подходящее место было выбрано вдалеке от ‘Шпиля’, захоронений и близко от килотонн полезных обломков ‘Марсельезы’.

Вот тогда основная работа закипела. Развернутые автоматические фабрике штамповали типовые строительные блоки и модули, из которых город вырастал буквально на глазах. Лазар Карно собственноручно следил за всеми проектами возводимых сооружений. Тщательнейшим образом он проверял, чтобы в Le Coeur наилучшим образом были выдержаны стиль и красота архитектурных решений. Под непосредственным контролем Лазара Карно город представлял из себя не нагромождение типовых модульных бараков, а имел приятный архитектурный характер в европейском стиле. В дополнение фасады зданий поселения украшались граффити и уличными картинами. Они добавляли важную изюминку в жизнь поселенцев, создавали правильное звучание.


Конечно же, в Le Coeur был возведен тщательно продуманный промышленный кластер. Не даром ’Марсельезу’ готовили произвести в новый колонии все от гайки до светлого будущего. Просчитано было все до мелочей – различные логистические цепочки для параллельных технологических процессов, тщательное распределение ресурсов и отходов сырья. Стандарт нового мира заставлял инженеров планировать производство наиболее энерго- и ресурсно-эффективным. Да, после окончания ресурсов кратер 'Марсельезы' был расширен до озера, который получил одноименное название.

Асаги с высоты небоскреба смотрела на расчищаемые руины Манилы и отражающие солнца зеркала рисовых полей, залитых водой. Ее колония, ее страна. Ее охотничьи угодья, если хотите - иногда она ощущала себя большой и довольной паучихой, притаившейся в самом центре сети. Нити - рапорты, сообщения, доносы, аналитические выкладки искинов и аналитиков. Но самое главное - инстинкт, глубинное чутье, без которого все это просто груда никому не нужных бумажек. И этот самый охотничий инстинкт сейчас говорил ей, что некоторые мушки хотят сбежать из ее уютной паутины.

Когда Асаги отвернулась от окна, ее улыбка была почти что плотоядной. Пальцы с безупречным маникюром пробежались по клавишам компьютера. Запланировать встречу.

Жонг У. Гора жира и мышц почти полтора центнера весом, носившая прозвище "Весельчак". Его лицо с заплывшими глазами и шрамом на круглой щеке почти всегда сохраняло простодушно-туповатое выражение. Очень легко было счесть его неповоротливым дебилом, и люди делавшие эту ошибку обычно умирали быстро. Сейчас он являлся главой службы безопасности экспедиции, а в неформальной иерархии занимал аналогичную должность "красного жезла" - командира боевиков, ответственного за силовые операции.

Даниел Камихара. Доктор наук. Закончил Принстонкий университет по направлению миробиологии. Интересно, что заставило его связаться с мафией, вместо того что бы продолжать научную карьеру? Желание денег? Влип в неприятную историю? Или же его привлекла возможность опробовать методы вне научной этики? Сейчас уже неважно, главное - он попал на борт безднолета, пережил полет и сейчас являлся одним из ведущих исследователей колонии.

Двое. Хватит, больше не нужно. Для того,что она запланировала - чем меньше посторонних ушей, тем лучше.

***

Бывший биотехник третьей смены, а ныне вольный человек Ляо проснулся, откинул руку обнимавшей его массажистки (та что-то пробормотала спросонья) и стал пробираться к кустам у реки - отлить. Побег прошел как по маслу. Кто-то из этих умников в пиджаках очень вовремя решил, что хорошо бы устроить торжество в честь снятия первого урожая, дать людям немного развеяться снять напряжение. Конечно же это было было приправлено изрядным слоем корпоратских штучек-дрючек и гребанного тимбилдинга. Впрочем, мысль сама по себе была неплоха, но если набрать разношерстную шелупонь, запихнуть их в стальной гроб, гнать сначала полвека в одну сторону, а затем полтысячелетия - в другую, для того только, что бы обнаружить пустующую Землю, а потом чуть-чуть ослабить возжи ... неудивительно что кое-кто сорвался с катушек. Празднование быстро переросло во всеобщую попойку, а потом - в череду драк и выяснения отношений. На что-то такое заговорщики и рассчитывали. Пока охрана бросила все силы на восстановление порядка, Ляо с несколькими подговоренными разведчиками и массажистками беспрепятственно угнали бесхозное судно и направились на север,в сторону большой земли.
Хватиться их должны были еще не скоро - пока Широсека разгребет послествия праздника урожая, у них было время пересечь залив, и найдя устье небольшой реки, пройти по ее течению вверх. Попробуй, сыщи их теперь - на воде следов нет, а Китай большой... Ну и конечно, отметили это дело несколькими бутылками рисовой водки, предварительно спрятав лодку в прибрежных зарослях. А дальше...
Что они будут делать дальше, Ляо додумать не успел, потому что его внимание отвлек необычный стрекот. Вертолет! Не застегнув ширинку он бросился расталкивать спящих людей. В лодке должны была быть парочка автоматов, прихваченных разведчиками с собой...

***

Хонг был не в духе - у него выдалась пара бессонных ночей. Сначала какие-то идиоты решили что алкоголь - отличное средство для поддержания сплоченности и духа в коллективе. Ага, как же, в шокере Хонга почти кончился заряд - столько желающих побрататься на кулаках ему пришлось утихомирить в ту ночь. Пришлось даже помогать гасить парочку пожаров. Затем, оказалось что несколько говномесов прихватили своих баб и на каком-то ржавом корыте сбежали через залив. Велика потеря! Но большие шишки почему-то отнеслись к этому серьезно и не поскупились отправить в погоню за ними боевую группу на вертолете. И еще эти пукалки всучили вместо нормального оружия - Хонг покосился на лежавшее у него на коленях дротиковое ружье. Вместе с приказом брать беглецов живьем - хотят сделать из них пример, а Хонг, значит, своей головой рискуй.

- Они рядом - прокричал пилот: - готовьтесь, спускаемся...