Оуэн
Моряк лезет за носовым платком сорок пятого калибра...
Он слабо осознает где он, что он здесь делает. Пол под его ногами качается, словно палуба во время шторма в том году. Только теперь вместо мичмана почему-то красотка, которая никогда не достанется такому пьянице и ублюдку, каким был он. Может, поэтому она тоже вскинула пушку? Становится больно в груди и мир на какое-то мгновение очерчивается яркими цветами и резкими линиями. Вспыхивает, как никогда прежде, и затухает во тьме.
Моряк вспоминает, что так и не отправил маме письмо, глупое, почти бессмысленное, которое лежит в ящике комода. Она не назовет его "Джерри" больше никогда.
Больно...
Руби
Никогда прежде она не чувствовала себя такой живой, как на грани смерти. Она играла всеми этими мужчинами, словно куклами в маленьком детском театре. Маленький "Браунинг", покоившийся прежде на соблазнительной подвязке, выплюнул огонь уродливому моряку прямо в лицо. Странная штука, судьба, что раскрашивает брызгами крови молодое девичье личико, которое все никак не перестанет улыбаться, не смотря на то, что уже мертво. Она выбрала его, Оуэна, выбрала своим последним кавалером, и не кольцами, а свинцом они скрепили свой союз. Молчаливо принесенная клятва "до конца наших дней" была исполнена быстро.
Рэймонд
Клокочущая злоба переполняет молодого детектива. В этой девушке, кажется, воплотилось все, чего он желал, но не мог достичь, но что было у Феликса. В нее же Дэй вложил все злокозненные мысли и темные планы ночных улиц этого города. В ту, которой не обладал. В ту, которая улыбалась ему, обольстительно и насмешливо, прежде чем спустить курок в неповинного гражданина. Из рукава Рэймонда "выстреливает" "Дерринджер". Сперва - прыгает ему в руку, повинуясь хитроумному механизму, а затем -палит ей в лицо. Пуля разбивает девушке висок. Она мертва - но все также красива. Рэймонд не может заставить себя прекратить думать о ней. Когда ее тело содрогается от новых выстрелов, он думает лишь о том, как она могла бы изгибаться в его объятиях.
А потом его голова превращается в кашу.
Мэтью
Он был Синглтоном, черт бы побрал этот гребаный мир, и он всегда был один! Все, что случалось с Мэтью, всегда происходило вокруг него. Сам же он предпочитал оставаться как можно более непричастным. Но в такие моменты, когда ты сидишь голой жопой на пороховой бочке с подожженными фитилем, нужно сделать правильный выбор. И пердеть от страха - явно не лучший вариант. А вот обрез под стойкой - очень даже.
Мэтью попросту снес башку молодому детективу, пальнул в затылок, почти что в упор. Сейчас не те времена, чтобы говорить о чести. Единственное, что важно - остаться в живых. Поэтому как только один из служителей закона "потерял голову", Синглтон рыбкой отпрыгнул в сторону. Через несколько секунд его уже никто не увидел: бутлегер скрылся через люк, который вел в подземный ход, который, в свою очередь, выходил в ливневку.
Его убили месяц спустя, когда Синглтон пытался перейти границу Канады.
Патрик
Ты умел крутиться, выживать. И это была далеко не первая твоя перестрелка. Твой выстрел в Красавчика был точным расчетом: если победит полиция, можно будет подмазаться к ним, а если мафия - всегда можно сказать, что капо замочили копы. Но если хоть кто-то заглянет в его автомобиль снаружи...
Поэтому Патрик действительно торопился. Надо отдать ирландцу должное - он действительно попал макароннику в живот. Теперь спагетти будут вываливаться. И госпожа удача вновь помогла Маккалагаху: он сумел затеряться в общей суматохе, вывалиться из чайной и свалить к чертовой матери вместе со своим муншайном.
Позже полиция объявит его погибшим в перестрелке, но настоящая судьба этого человека остается неизвестной.
Массимо
Будем честны: Красавчик устал. Устал играть в гангстера, устал купаться в деньгах, устал от перестрелок и стычек с полицейскими, устал командовать солдатами мафии и выбивать деньги с упрямых лавочников и банкиров. Не этого он хотел. Не это ему было нужно. Для него, для Красавчика, одной Руби на свете больше, одной меньше - все едино. Он надеялся этим выстрелом убить что-то в себе. У него не получилось.
Зато получилось у Патрика, хотя и не совсем. Массимо бы выжил после той раны.
Но у Феликса получилось тоже.
Феликс
В тот момент показалось, будто ты незаметно для себя спустился в ад. Умирает красавица Руби. Умирает твой помощник - еще совсем парнишка. Умирает Красавчик, уже от твоей руки. Умирает пьяный моряк.
Потом ты садишь с обеих рук в итальянцев, которые сторожили снаружи и кинулись внутрь, заслышав стрельбу. Затем угоняешь автомобиль мафии и едешь в особняк Дона. Там что-то празднуют.
Ты врываешься туда с Томми-ганом и понимаешь, что у семьи действительно крутые пушки. И убиваешь там всех. Дона Барлоне. Его жену. Его детей. Его старую маму. Его подручных и их семьи. Всех.
Когда приезжают твои коллеги, ты просто стоишь посреди всего этого бардака. Твои бывшие друзья смотрят на тебя с ужасом.
А потом тебя казнят на электрическом стуле.