[18 плюс]Темное восстание | ходы игроков | Сны Элизабет

- Ничего подобного я говорить не собираюсь, - Юстас говорил очень спокойно, и сейчас его голос был удивительно похож на голос отца Гордона, что остужало не хуже ледяной воды, - А что бы я хотел сказать: Вам, госпожа инквизитор, все же стоит отдохнуть и привести чувства в порядок. Отец-инквизитор все же не зря советовал не выпускать Вас из кровати. Варс пообижается и успокоится. Отчет опять же напишет, ему это полезно. А завтра Вы с ним аккуратно поговорите, что ваши с ним отношения... не касаются рабочих моментов.
Он помолчал, чуть поморщился.
- И уж точно не нужно всех падений на колени и беготни. Я такое уже видел.. выглядит жалко, уж извините. Не знаю, почему женщины считают, что это может сработать.
Он слегка пожал плечами, но было видно, что его лицо смягчилось, вновь став доброжелательным. Элис даже ощутила с его стороны что-то вроде сочувствия.

- Если бы.. все было так.. просто, - она поморщилась, разгибая скрюченные пальцы, - все на самом деле хуже.. но спасибо. И прости меня. Пойду, запрусь.. все теперь поперек горла. А ты закончишь, и ступай.. сейчас попрощаемся.

"Завтра поговорите.." Смешно и больно.

- Все довольно просто, - твердо и спокойно сказал Юстас, - Но несмотря на мою молодость, я уже знаю, что женщины славятся тем, что просто не могут не усложнять даже самые простые вещи.
Он покачал головой и вздохнул:
- Все же я в который раз убеждаюсь, что отец Гордон очень хорошо понимает женщин. Вот если бы Вы отдохнули в кровати, думаю, этой ситуации бы не произошло... Вы действительно не так давно тут, и на Вас свалилось слишком много нового. Вы... перевозбуждены, взбудоражены. Нужно успокоиться и позволить всему вокруг тоже... успокоиться, - Юстас говорил очень аккуратно, даже деликатно, не без оснований подозревая очередной взрыв эмоций у Элизабет, - Спокойной ночи, госпожа Элизабет. Все будет хорошо, не переживайте.
Он чуточку улыбнулся, провожая Элис спокойным взглядом.

- Умница, - беззлобно ответила Бетти, растирая оставшиеся слезы, - Хороший ты человек, Юстас. А с Варсом мы похожи, словно два языка пламени: то притянет, то оттолкнет. Но как говорят: что горит вдвое ярче, сгорит вдвое быстрей.

С этим туманным пророчеством на устах она покинула столовую. Шаги давались тяжело, словно на пути к эшафоту. Не то что бы она много их видела, но казалось именно так. А вот и плаха.. то есть комната. Закрыв дверь, Элис на мгновение замерла, а затем завыла в бессильной ярости. Как волчица в цепях из ее давнего прошлого. Уже не из-за ссоры - Юстас прав, очередная наша обоюдная глупость, что живет лишь вечер и гаснет за ночь. Из-за неумолимости часа, когда ей предстояло исчезнуть. Из-за того, какой они ее запомнят. Из-за судьбы, что теперь была ее оковами и жгла больнее серебра.
Вернув рассудок после этого всплеска, она распахнула шкаф и принялась закидывать вещи в сумки, как придется, даже свое жреческое одеяние. Наткнувшись на свои бумаги и перо, лихорадочно сверкая глазами, схватила их, и, при бледнеющем свете из окна, принялась писать. Хорошо если половину записала разборчиво - кляксы и пятна, размывающие чернила, каллиграфии не помогали. Опомнилась, исчеркав два листа. Обессилено рухнула поперек кровати, закрыв лицо руками.
Минуты тишины позволили Элизабет понять, что у нее все еще может быть лазейка. Череда столь явных совпадений, венцом которой был бы корабль, со всех парусов мчащийся к южным берегам.. Похоже было на божественное провидение - но разве он не говорил, что безгранично владеет своими чудесными снами и верными ему людьми, а в реальности - лишь крохи и страх быть найденным? Если это и впрямь лишь совпадения, у нее будет шанс все исправить. Если нет.. Ей придется вновь испытать своего патрона.

Успокоившись и преодолев собственную разбитость, Элис даже смогла встать и раздеться, прежде чем зарыться в перину в ожидании полуночной встречи.

Истерзанная дневными переживаниями, Элис наконец заснула... Пробуждение было не из приятных - что-то холодило кожу и врезалось в нее легкой болью. Приподняв голову, она едва удержалась, чтобы не стукнуться ею о потолок... клетки.
Да, Элизабет была в клетке. Металлические прутья со всех сторон, к тому же, сама клетка была такой маленькой, не разогнешься. И - никакого намека на дверь. Под спиной - холодные отшлифованные доски, обитые металлическими лентами. И - больше ничего. Одежды на ней тоже не было, и кожа мгновенно покрылась мурашками, а соски встопорщились.
В страхе оглядевшись, она увидела вокруг лишь тьму. Внезапно позади раздался отвратительный звук - кто-то провел металлической палкой по прутьям ее клети. Резко оглянувшись, Элизабет увидела шикарное кресло, на котором развалился Аэл, в бархатных брюках и шелковой рубахе, распахнутой на груди. С неприятной улыбочкой, он еще раз провел по прутьям тростью с металлической окантовкой...

Прежде чем заснуть, Элис извертелась так, что почувствовав холод, сонный разум решил, что она сбросила одеяло. И все бы ничего, но не могла же вместе ним исчезнуть и постель? Видимо, упала сама..
Попытка подняться нанесла удар по душевному равновесию и чуть не - по макушке. Тьма, холод, клетка - воображение живо нарисовало в углу орудия пыток, заслоняя мысли о том, как она вообще здесь оказалась. И где - здесь.
Грохот заставил ее подскочить и все-таки удариться о прутья. И вот тогда-то в гудящую голову пришло откровение: это был сон, что еще хуже. Элис находилась в металлической клетке, "собачьем ящике", и в клетке сна, выбраться из которой можно было только по велению бога.. если он собирается ее отпускать. Вдруг, решил что все-таки проще будет избавиться? Если она умрет здесь, каким будет ее бездыханное тело? Поймет ли она, что стала заложной душой в его царстве, или для нее ничего не изменится, потому что остановится время? А как можно быть уверенной, что она - все еще - жива?
Паника все разрасталась, но очередной скрежет прервал спираль отчаяния. Но ничего не происходило - Аэл (неожиданно одетый!) ухмылялся, пленница исподлобья смотрела на него.. Недолго, насколько позволяла неудобная поза. Развернувшись, она смогла поджать ноги под себя, и замерла словно бы в молитвенной позе - прижав сложенные руки к груди и склонившись так, чтобы не упираться в потолок. Сама же и нарушила молчание:
- Не так я представляла себе эту встречу, Владыка Пламени, Вулканов и Страсти.
Она храбрилась, стараясь, чтобы это прозвучало ровно, без дрожи, и даже с толикой печали. Но в прошлую встречу демону удавалось улавливать ее эмоции быстрее, чем она их выказывала, так что сейчас этот обман мог и вовсе не сработать.

- Да лааадно! - протянул Аэл, продолжая издевательски улыбаться, - По-моему, обстановка как нельзя лучше соответствует твоему настроению и твоему представлению о моем отношении к тебе. Разве не так?.. Ты ведь меня боишься и... презираешь. Последнее особенно обидно, хотя и первое весьма неприятно, знаешь ли. В любом случае, я решил не разочаровывать тебя, и создал нужный антураж. К тому же, насиловать тебя через прутья будет... интересно, - его глаза сверкнули, а палка совершила еще один "проезд" по прутьям, заставляя мурашки бежать по коже.
- Странно, что ты пыталась воззвать ко мне. Мне казалось, что ты хотела бы оказаться как можно дальше от меня, - он развалился еще удобнее, и бугор на его штанах как-то уж слишком явно бросался в глаза. Элис помнила, что "стояк" у Аэла был вечен, по его же словам, так что вполне могла представить, что скрывается под бархатной тканью, - В любом случае, хочу заметить, что призывать Темного бога в обители Светлого - паршивая идея. И меня подставить могла, и к себе привлечь ненужное внимание. Если уж хочешь поговорить вне сна, то лучше отойти туда, где нет этого удушливого сладковатого запаха ладана...

- Презираю? Оттого, что не спешу меняться, оттого, что кляну миг, когда я прочла заклятье? Да, это так! Но я не кляну тебя, - твердо ответила пленница. - Аэл, ты тоже стал заложником судьбы, как и я. Я.. мне жаль тебя, за все что произошло. Я ведь даже предлагала свою помощь - но ты сказал, что мне нечего предложить. Увы..
И да, я боюсь, - после того, как трость прошлась по решетке, Элизабет приблизилась к стенке и обхватила прутья руками. - Я боюсь твоего плана, что изменит мир - или искалечит его в войне. Я боюсь тебя самого, ибо прикосновение Защитника, когда я чувствую его силы в себе - совсем иное, чем твои прикосновения, чем возможность оказаться в царстве бога, где всё в его воле и даже разум обретает плоть.. Неужели все твои люди так легко это приняли? Значит, им повезло. Мне - нужно время.

Девушка умолкла, надеясь, что теперь он поймет ее. Но кое-что в словах Аэла ее задело - и нужно было ответить, не взирая на последствия. Она глубоко вздохнула, немного согрев себя, и прибавила:
- За что презирать - только если ты, сам не терпящий насилие, все-таки сотворишь это. Это не принесет ничего хорошего, и сделает хуже и тебе самому.

- Сколько пафоса! - Аэл хмыкнул, еще раз проведя по прутьям тростью, - Ты случайно в юности не мечтала попасть в балаган? Не клянешь меня?.. Что-то не верится. И не стоит унижать меня жалостью, это, знаешь ли, неприятно. Что до твоей помощи... О, ты можешь мне помочь. К примеру, перестань считать себя несчастной жертвой обстоятельств...
Аэл встал и принялся прохаживаться, похлопывая тростью по ноге.
- Мои люди честны сами с собой, потому они легко приняли награду. Они считают себя особенными, избранными, они наслаждаются тем, что получают от меня. Ты же - жалеешь себя, при этом лицемерно пользуясь даром... А ведь я уже объяснял тебе: я не менял твою суть. Будь ты не такой, какой есть, надпись на стене осталась для тебя лишь нестираемой краской. Ты - это ты. Монашка, оказавшаяся в постели своего начальника в тот же день, как прибыла на новую работу. А на следующий день соблазнившая его подчиненного. Ведь это произошло еще ДО того, как в тебе начал раскрываться мой Цветок. Не думала об этом, а, Элис?.. Не прошло же и пары дней, и тебе уже хорошо от того, что тебя ласкает двое мужчин одновременно. А будь третий менее влюблен в свои воспоминания о предыдущей потаскушке, то их было бы трое. Кого ты пытаешься обмануть, Элизабет?.. Ты - жаждешь. И моей вины в этом нет. Не я причина всего этого. Только ты сама. Я же пытаюсь тебе помочь.
Аэл стукнул тростью о пол, вызвав гулкий звук, заставивший Элис вздрогнуть.
- Впрочем, ты права. Насиловать тебя я не буду. Как физически, так и морально. Но и бессильно пытаться достучаться до твоего разума мне надоело. Так что решай сама. В последний раз.
Он подошел к прутьям решетки близко-близко, прищурился, глядя прямо в глаза женщины своими, нечеловеческими.
- Можешь уйти прямо сейчас, и больше ты обо мне не услышишь. Цветок останется с тобой, забрать я его не смогу, так что убираться из Обители тебе так или иначе придется. Но - никаких Снов с последствиями по утрам, никаких шепотков, никакой помощи и нравоучений. Сама по себе. Хочешь - проклинай меня, хочешь - молись Светлому, мне будет все равно.
Он взмахнул рукой и одна из стен клетки стала густой тьмой, в которую можно было.. уйти?
- Или... Можешь остаться, - он провел пальцем, и бархатные брюки осыпались ошметками пепла, открывая так восхитивший Элизабет еще в их первую встречу "идеальный" член. Как всегда, в боевой готовности, - Но тогда ты играешь по моим правилам. А в них входит любовь и уважение ко мне. В конце концов я - бог, и не терплю непослушание.

Элизабет не могла взять в толк, отчего речь Аэла столь горька. Они встретились всего лишь прошлой ночью и расстались, как ей казалось, на мирной ноте, а сейчас ему надоело, неприятно, обидно - когда это успело произойти? И после того, как демон соизволил объясниться, она наконец поняла.
- Подожди, подожди.. - Элизабет захлебывалась осознанием того, что.. - Ты все это время был со мной, в моей голове.. или я в твоей..и чувствовал эхо эмоций, всех, а не только лишь когда я была с ними, но и когда попыталась взывать к тебе, и даже когда я была одна - ты все услышал? Это и есть - связь с божеством? Это и значит - что я твоя? Это и значит - награда - что я больше не буду одна? Не щедрое равнодушие Эрлиона, а близость..
Если бы не клетка, Элис, наверно, вскочила и принялась бы метаться, но сейчас она прислонилась к той стене, что не превратилась в туман, и тяжело дышала, ее глаза сверкали. Ей открылась иной взгляд, правда, которую она до того не осознавала, топя себя в сожалениях. Руки пытались повторить те движения, что заставляли пылать узоры на ее груди..

В памяти всплыла ее вчерашняя заздравная речь о страхе и превращениях, и ответ Аэлиты на нее. Как она могла забыть? Сколь проще заниматься самоистязанием, до тех пор, пока не пожрет самое себя, оставив лишь пустую оболочку.
- Позволь мне превратиться в бабочку. Остаться подле тебя, Аэл. Иное - путь в никуда.

- Я знаю все, что происходит с тобой. Слышу все, что ты думаешь и говоришь, осознаю и чувствую все, что ты делаешь, - Аэл пояснял, слегка поглаживая свой член. Кажется, это было привычное для него действо, как и горящее желание в глазах. - Своим последователям я ставлю своеобразную метку, чтобы помогать им и знать, где они находятся и когда им нужна помощь. С тобой же, Элис, я связан даже сильнее... И да, твои оргазмы я ощущаю практически как свои, если не ярче, может, поэтому мне хочется, чтобы они... не портились твоим чувством вины. "Моя"?.. Несколько громкое заявление. Моя ты лишь тогда, когда я беру тебя. А так... не думаю, что человек может кому-то принадлежать полностью. Но ты определенно связана со мной моим Даром. Цветок - своеобразная часть моей силы, часть тела, если тебе так понятнее.
Аэл с удовольствием наблюдал за поблескивающими полосами и завитками, расцвечивающими кожу Элизабет. Кажется, это зрелище его возбуждало, он даже облизнулся.
- Даже если ты сейчас уйдешь, эта связь не прервется. Я не в силах ее разорвать, не убив тебя. Но если ты уйдешь, я обещаю, что не буду вмешиваться в твою жизнь. Но если же ты останешься... - он протянул руку между прутьев и нежно погладил Элизабет по щеке, осторожно взяв ее за подбородок, - Я всегда буду с тобой. Настолько близко, насколько захочешь, - он чуть задумался и неохотно добавил, - за исключением случаев, когда это может привести к краху всего моего плана... прости, но он важнее тебя, да и меня на самом деле.
Жар в его глазах чуть поутих.

Связь столь сильная, конечно, ошеломляла. Смертному подобное осознать сложно, если вообще возможно. Значит ли это, что божество может постичь человека полностью, или это, все же, это никому не по силам?
- За время своей лунной болезни я так привыкла к раздвоенности, что даже после исцеления породила в своем разуме образ волчицы. Это не я, это она. И сейчас: это не я, это Цветок. Самообман, с которым многие люди привыкли жить. И всю эту фальшь невольно пришлось чувствовать и тебе. Прости..

- Если бы я ушла, то, что я успела узнать и испытать, не имея выхода, сожгло бы меня изнутри. Это путь в никуда, - снова повторила Элизабет. - Разве только найти наследницу дару - но не чувствую себя вправе решать подобное за других людей. Поэтому.. я остаюсь сама хранить его, растить свое пламя, - она повела щекой, подставляя под пальцы.

Она немного потускнела, услышав последнюю фразу. Не о себе, а об Аэле.
- Надеюсь, этого не случится. Ты говорил, богов почти не осталось - убиты, заточены, сбежали.. Терять еще одного бога мир не может, даже ценой возвращения иного.

Девушка потянулась, притягивая его за руку еще ближе к себе, но клетка мешала. Была ли она нужна после того, как запугивание прекратилось?
- Мм.. а тебе точно не мешает это все? У меня антураж вызывает немного не те ассоциации..

- Даже когда ты была волчицей, это все равно была ты... Думаю, в глубине души, ты это понимаешь, - Аэл улыбнулся уголком губ, его пальцы легко провели по щеке Элис, скользнули к шее. - Чем скорее ты будешь честнее к себе в своих желаниях, тем проще тебе будет... можешь мне поверить. Ложь, особенно самому себе ни к чему хорошему не приведет.
Его пальцы продолжали нежно поглаживать ее шею, щеку, это были ласкающие движения, нежные, и одновременно уверенные. подкупающие. Зеленый огонь глаз Аэла понемногу разгорался.
- Мир может пережить многое. Даже гибель всех богов разом, и появление новых. Жизнь куда сложнее, чем в силах понять даже мы, боги, не говоря уж о людях. Но лично я предпочитаю не слишком ломать о вечном голову, хватает насущных проблем.
Притянутый за руку, он внезапно взял ее за шею, крепко, но нежно. Ощущения были странные, с одной стороны - немного страшно, Элис ощущала себя уязвимой. С другой - она начала возбуждаться от его прикосновений, да и зрелище прекрасного обнаженного мужчины, пошлое и бесстыжее, вызывало определенные реакции ее тела.
Аэл притянул ее ближе к решетке, обнаженная грудь уперлась в холодные прутья, и - горячую грудь Аэла. Это рождало странный и очень возбуждающий контраст.
- Нет, мне это не мешает... Даже возбуждает... Тебе не нравится? Ты хочешь мягкой кровати и нежностей?.. Или сильного самца, который возьмет тебя через прутья клетки?.. Озвучь свои желания, Элис, не бойся их, никто здесь не осудит тебя за них. Скажи мне, чего ты хочешь?.. - его шепот становился все более вкрадчивым, он притянул ее лицо к решетке, целуя прямо сквозь узкие просветы между прутьями. Было немного неудобно, и оттого почему-то еще более сладко...

Ох, зря Аэл заговорил о своем плане и о тайнах мира. В голове неуёмной жрицы начала роиться сотня вопросов, грозя перейти в полноценный "допрос", даже несмотря на то, что клетка никуда не исчезала. Вовремя почувствовав это, он отвлек ее, переводя мысли в иное русло. Контраст его поглаживаний и хватки, вместе с холодом и пылом заставили дрожь пройти по телу девушки, а вслед за ней - предвкушение. Если бы только решетка не мешала приникнуть к его телу целиком, а не довольствоваться вытянутой рукой, гладящей бедра демона, и поцелуями, где и не развернуться, не упершись в прутья!

- Нет.. Я в этом вижу свою инквизиторскую работу, и все, воображение не помогает - мерещится не то что надо. Мне хватило.. Если тебе хочется меня "поймать", а я не терплю клетку, так прикуй или привяжи к кровати! - она усмехнулась, радуясь найденному решению, подходящему обоим. Щелкнула языком, тоже понижая голос. - Посмотрим, насколько я гибкая, и устоят ли твои оковы..

- Мы вроде говорим о том, что хочется тебе, а не мне, - хмыкнул Аэл, рывком подтянув к себе Элис еще ближе. Казалось, та должна довольно чувствительно удариться о прутья, но те внезапно исчезли, а девушка оказалась прижата к горячему телу Бога, с которого ошметками пепла облетели остатки одежды. Член Аэла слегка упирался ей в живот, а его рука, не занятая ее горлом, прошлась по спине и скользнула на ягодицы, весьма крепко их сжав.
- Судя по тому, что было утром, ты уже понемногу привыкаешь к тому, что и это местечко способно нести удовольствие, не правда ли? - его палец легко прошелся между ягодиц, - Надо сказать, отец Гордон прекрасный специалист... Не будь я так занят, обратил бы на него более пристальное внимание... Но сейчас у меня есть другие интересы... Например, ты. Так как ты хочешь... расслабиться?
Его рука, наконец, отпустила горло Элизабет, давая ей свободу дыхания, и одновременно как-то облегчая все сильнее накатывающее возбуждение. Элис в жизни бы не подумала, что мужская рука, крепко держащая за шею и грозящая вот-вот задушить (казалось! но как правдоподобно казалось!), способна заставлять ее... так сильно возбуждаться. Но сейчас томление внизу живота чуть снизилось. А Аэл уже мягко мял ее грудь, пока не слишком активно и даже нежно.

- Обоим, Аэл, обоим, - успела выпалить Элизабет, прежде чем ненавистная клетка растаяла, как дым. Она почти вплотную притиснулась к телу Аэла, обвив его руками, хотя голову приходилось задирать из-за его хватки. Движения его второй руки заставили ее повести бедрами, что вместе с похвалами Гордону вогнало Элис в краску. Она лишь кое-как выдавила: "Да" в ответ.

Они оба были настойчивы в желании удовольствий самыми разными способами и в желании донести это до нее. Аэл, из-за своей природы и силы их с Элис связи, взывал к глубинным чувствам, что она не осознавала или не признавала, и удивлялся, отчего она не честна с собой. Гордон был всего лишь человеком, хотя и невероятно проницательным. Все началось именно с него. Можно сказать, что в том числе и из-за него (или благодаря?) она сейчас стояла перед Аэлом. Хотя падре бы в это ни за что не поверил...

- Ну, я говорила это вполне серьезно.. - после того, как смогла снова дышать полной грудью, сказала девушка. - Если от нежностей, усиливая напор, перейти к грубостям, как ты говоришь, сильному самцу.. - легкий, одобрительный смешок. За это время она успела прижаться к бедру мужчины, одной рукой легко прохаживаясь вдоль его живота и члена, а второй разыскивая хвост демона, удивляясь, что тот пока никак себя не проявил, в отличие от прошлой встречи.

Глаза Аэла смеялись. Он явно никуда не торопился, и скорее играл со своей "жертвой", чем так уж сильно хотел ее. Хотя Элизабет и знала, что на деле он действительно хотел, причем хотел всегда, но, похоже, Аэлу доставляло определенное удовольствие заставлять именно ее признавать собственное желание, доводить до этого, а не, подобно другим мужчинам, набрасываться на женщину, удовлетворяя свои потребности.
Вот и сейчас, он лишь поглаживал ее руками, нежно и осторожно, не напирая и не пытаясь быстро ее завести. Провел пальцам по щеке молодой женщины, подбородку, коснулся губ, одернул палец, когда ее губы чуть приоткрылись, лизнул его сам и... осторожно коснулся влажным пальцем кончика соска, едва-едва прикасаясь принялся водить им кругами, заставляя сосок понемногу твердеть, а Элис - возбуждаться.
Вторая рука куда более грубо, но от этого было даже приятнее, мяла ягодицы девушки, тоже не пытаясь форсировать события и более не покушаясь на поневоле сжимавшееся при прикосновении запретное "местечко".
- Думаешь о нем? - хвост с пушистой кисточкой "выглянул" из-за ноги Аэла, - Соскучилась?.. Впрочем, он тоже скучал.
Хвост принялся поглаживать ногу девушки мягкой пламенной кисточкой, начав с щиколотки и постепенно поднимаясь вверх. Это было даже щекотно, но тоже возбуждало.
- Хочешь забыть об инквизиции?.. Что же, думаю, подобное место тебя устроит, - Аэл продолжал улыбаться, а темный бархатный мир вокруг сменился цветущим садом. Сладковатые свежие ароматы дразнили ноздри, в цветках с легким жужжанием носились пчелы, пели птицы, светило солнце. А рядом находились роскошные качели, даже целый мягкий диванчик с подушками, подвешенный на толстых цепях под кружевным балдахином.

Неторопливо, выверенными ласками Аэл добивался от нее гораздо большего, чем если бы решил действовать быстрее и напористее. Легко поддаться в малом, но потом неожиданно понимаешь, что уступила гораздо больше, чем казалось. Она только вздыхала, чуть прикрыв глаза, слабо поглаживая тело мужчины. Если бы не рука, сжимавшая ее попку, Элизабет, наверно, вовсе бы разморило от аэловских нежностей. А там бери ее готовенькую, даже не привязывая, и делаешь что хочешь.
- Говоришь о нем, как о чем-то отдельном от тебя.. - у нее вырвался смешок, когда огонёк на кончике хвоста дотянулся до ноги.

Когда прикрытые веки вдруг начали просвечивать красным, а вокруг все заполнилось звуками и запахами, Элизабет распахнула глаза, с жадностью ловя каждую толику нового места.
- Аэл! - пропела она имя божества. - Как же я люблю твои солнечные сны! В них всё так.. сильнее, чем в жизни.
От сонной, мягкой Элис сейчас не осталось и следа. Глаза ее сравнялись с небом, копна волос наполнилась солнечным светом, став ярче. Облик, более подходящий для той, что взращивала огненный цветок.
- А качели-то, качели! Твоя выдумка, или кто-то впрямь делает такие? Ну, иди сюда! - она одновременно вытянулась сама и притянула за плечи Аэла, чтобы поцеловать. Другой рукой она оперлась на его бедро, но скользнула дальше, непроизвольно покусившись на божественный зад, легонько его сжав.

Аэл тоже разулыбался, когда они заговорили о хвосте.
- О, это так и есть, - нарочито серьезно кивнул он, - На самом деле, это не он - мой хвост, а я - его демон. А он еще тот затейник!..
Хвост в доказательство сказанного легко мазнул мягкой кисточкой по внутренней стороне бедра Элизы, вызывая легкую дрожь и слабость в ногах.
Смена декораций пошла на пользу Элизабет, но как-то совсем наоборот подействовала на Аэла. Ему куда больше шел красноватый полумрак зыбкого мира, в этом благоухающем саду он был... несколько неуместным?.. Зато и куда менее страшным, хоть Элис и привыкла к не совсем человеческой внешности божества, все же взгляд нет-нет, но натыкался на рога, хвост или слишком яркие глаза с вертикальными зрачками.
На восхищения новым окрасом сна, Аэл лишь улыбался. Его, похоже, не особо интересовало вокруг, а вот взгляд, обращенный на обнаженную женщину становился все более заинтересованным. Так что когда она потянула его на себя, зеленые глаза чуть вспыхнули, демонстрируя тщательно скрываемую до этого похоть.
Первые поцелуи пришлись в шею, слегка щекотные, но постепенно переходящие в возбуждающие. Аэл навис над Элизабет так, что она чувствовала жар, исходящий от его тела. Горячий, но при этом сухой, не связанный с запахом пота, как в бане. Руки демона начали уже настырнее поглаживать тело, изгиб талии, бедро, плечи. На самые чувствительные места он пока не покушался, ожидая, когда пламя разгорится и в Элис. Лишь хвост нет-нет, да касался внутренней стороны бедер едва ощутимой пушистостью.
Качели от их движений начали слегка раскачиваться, рождая ощущение неуверенности и неустойчивости, которое одновременно как-то усиливало все остальные ощущения... Пара минут, и Элизабет начала чувствовать себя будто слегка пьяной, то ли от свежего воздуха, наполненного сладковатым запахом цветов, то ли от покачивающейся качели, то ли от поцелуев, становившихся все более настойчивыми и пошлыми.

Элизабет действительно раскачивало не только от качелей, сколько от прикосновений демона. В огонь, и обратно. Вот только все было слишком медленно. На более устойчивой опоре ей бы пришлись такие растянутые по времени, аккуратные и постепенные ласки. Но это место, или может, пьяный шум в голове Элизабет, требовали взлетать резче и выше. Девушка пересела на диване так, чтобы смотреть прямо в глаза Аэлу, и поймала блуждающие по ее телу ладони. Накрыв их своими, одну она переместила на полушарие груди, вторую - на внутреннюю часть бедра с другой стороны. Чуть сжала своими руками чужие. Отпустив их, сама принялась гладить бедра мужчины, но теперь уже соскальзывая к середине, мягко оглаживая ствол.

Все это она проделала не говоря ни слова, но вздохи, взгляды, действия, а главное, чувства, что наполняли ее, говорили божеству гораздо больше.

Ее любовник совсем не был робким. Наоборот, уверенный в себе, Аэл сознательно не спешил, позволяя Элизабет самой проявлять инициативу, распаляться все сильнее, а уж потом... Да, когда Элис взяла его руки, уложив их туда, куда ей хотелось, Аэл существенно оживился, начав ласкать ее, пусть аккуратно, но куда более активно. Легкие, дразнящие поглаживания кожи бедер, пальцем вокруг округлости грудей, едва заметные, вызывавшие странные покалывания, прикосновения к кончикам постепенно твердеющих сосков. Когда же дыхание молодой женщины уже сбилось, а ее руки скользнули к достоинству демона, он также шумно выдохнул сквозь зубы, и усилил напор своих ласок. Скользнул к шее, касаясь ее сперва губами, нежно, осторожно, а уже через минуту - зубами, немного покусывая, вызывая смешанное с легким страхом удовольствие.
- Мне нравится, когда женщина честна с собой... Когда она знает, что хочет удовольствия, не боится и не стесняется его. Мне нравишься ты, Элис... - услышала Элизабет музыку его голоса рядом с ухом, а затем ее ухо также принялись нежно покусывать, рождая между ног томление.
Качели закачались чуть сильнее, вызывая в животе те самые ощущения, как в детстве. Горячее достоинство в руках Элис слегка дрогнуло от ее ласк, словно было отдельным живым существом. Аэл вновь выдохнул, показывая, что ему действительно приятно, и внезапно Элизабет ощутила, как его хвост едва заметно пушисто прикасается кисточкой к ее самым сокровенным местам. Это не было именно попыткой проникновения, даже лаской назвать было нельзя, кисточка была слишком уж невесомой, чтобы толком ощутить ее прикосновение, оно скорее угадывалось, и от этого эффект возбуждения был еще сильнее...

Иногда Бетти была удивительно упряма. Иная женщина на ее месте уже бы давно растаяла, позволив или умоляя бога-любовника овладеть ею. Он ведь бог страсти, чувствует свой Цветок и знает о ней всё.. В этом-то и проблема. Он знает ее лучше, чем она сама. А Бетти всегда было трудно разговаривать в постели: или она радовалась тому, что мужчина сам угадывал; или просто брала и делала то, что хотелось. Слова звучали как-то глупо и наигранно, словно у плохих лицедеев.
Поэтому, об оковах она заговорила не шутя. В такой ситуации ей не оставалось ничего иного, как заговорить, хотя и может, лишь впав в исступление. И после этого опыта ей стало бы проще быть такой, как нашептывал ей на ухо Аэл, обжигая дыханием..

Она и сама дышала уже с присвистом, вздрагивая от прикосновений. И они, и слова не оставляли ее равнодушной, каждые по-своему. А когда к делу присоединился хвост, она чуть прикрыла глаза и засучила ногами, пытаясь поймать его, и ощущая собственное возбуждение.
- Хххочу.. - то ли вздох, то ли мысль..
Изогнувшись, она свободной рукой обхватила мужчину за плечи, еще сильнее приближая его к себе. Вторая тоже придерживала Аэла, все более смело лаская его, желая почувствовать его собственный отклик, кроме эха ее чувств.

Демон улыбался. Элизабет не видела этого - его лицо зарылось в ее волосы, но ощущала каким-то шестым чувством. Ему нравилась эта игра, пожалуй, это была его любимая игра, смысл жизни, смысл существования. Сейчас все мысли о богах, их противостоянии, светлых и темных ушли куда-то далеко. Сейчас здесь были лишь они одни, мужчина и женщина.
Неуловимым, каким-то змеиным движением, Аэл соскользнул по ее телу ниже, оставив пылающие поцелуи на шее, у ключицы, едва заметно "прищепнув" губами сосок, затем на животе и, наконец, оказался между ног Элис. Последние он одновременно закинул на качели, укладывая на них молодую женщину. Его голова была между ее ног, а руки нежно оглаживали бедра, раздвинув их пошире. Рога разгорались все сильнее, а в глазах, что смотрели на Элизабет, была легкая безуминка.
Легкие и нежные поцелуи пробежались по бедрам, постепенно сужая круг к пылающему лону. Пальцы и руки поглаживали следом, словно стирая поцелуй с кожи. Аэл двигался будто по спирали, и наконец оказался уже совсем рядом с половыми губками девушки. К этому моменту, Элизабет уже была даже чересчур возбуждена...
Нарочито медленно он поднес свой палец ко рту, облизал, и лишь потом коснулся нежных губок, раздвигая их. И одновременно язык бога шершаво и влажно скользнул в складочку, вызывая взрыв ощущений... Несколько секунд... и когда ощущения уже перестали быть настолько острыми, палец осторожно скользнул внутрь, во влажное лоно, а язык Аэла стал куда как более настойчивым, подбираясь к самой чувствительной точке, но пока ее не касаясь.

Поток алых волос струился под пальцами, пока губы и руки Аэла странствовали по ее телу, оставляя незримые, но ощутимые метки. Элизабет дышала почти неслышно, но пальцы каждый раз чуть замирали при очередном прикосновении. Только с шумом втянула воздух, когда Аэл повернул ее, раскрывая бедра. Здесь путь был еще более прихотлив, заставляя ее двигаться вслед ласкам, прося идти к цели не слишком долго..
Сейчас ей было уже сложнее дотянуться до него, и рога, сияющие пламенем, казались опаснее, что кисточка-огонёк на хвосте демона. Нет, ожога можно было не бояться, но она не рискнула, а просто вытянула к нему руку, касаясь головы лишь самыми кончиками пальцев.
Она вздрогнула от жеста Аэла, исторгнув невнятный, но громкий стон. Это было лишь началом, но ей казалось, что ощущения скоро переполнят тело, вновь увлекут в водоворот. Игры разума, а не тела. Но ей - им - это было так необходимо!

Аэл все еще не торопился. Нежно и размеренно погружая палец внутрь лона Элис, он так же нежно и размеренно ласкал ее языком. Почти незаметно туда же скользнул второй, заполняя, раздвигая, натягивая... А язык стал более нетерпеливым, ускорился темп. Острый кончик шершавого языка внезапно еле-еле ощутимо коснулся бугорка набухшего клитора, и - словно молния пронзила тело Элис, заставляя ее застонать уже громче. А демон Страсти уже как ни в чем ни бывало продолжал ласкать рядом, хотя острота этих прикосновений по сравнению с только что испытанным существенно снизилась.
И тут - новое потрясение. Вторая рука Аэла скользнула ниже, между ягодиц, помогая сокам из лона Элизабет, достигнуть упругой дырочки попки. Пока он не собирался прорываться внутрь, но даже просто поглаживание тут же сместило акценты, переведя все внимание Элис на происходящее между ее ягодиц. Она слегка напряглась, и пальцы, ходящие туда-сюда меж ее губок, стали приносить еще больше удовольствия...
Вновь "молния" - язык Аэла покусился на самое чувствительное, и под прикрытием этого неимоверно яркого ощущения, в попку Элис проникло что-то гибкое и тонкое, постепенно проникая глубже и расширяя узкую дырочку. Хвост демона дожидался подходящего момента, и - дождался...
Язык, пальцы, хвост, даже ладони любовника "работали" сообща, заставляя Элизабет все сильнее потеряться в буре разнообразных и приятных ощущений.

Когда Аэл приник к ней, Элис позволила себе поддаться его неспешности в желании растянуть эти мгновения. Его прикосновения теперь не дразнили, лишь обещая удовольствие - теперь ласки стали полновесными, давая прочувствовать каждую. И расслабляющими ее внимание - медленно накапливающаяся сладость от игры демона резко сосредоточилась в одной точке ее тела, выбив из колеи. Бедра девушки дернулись, она вцепилась руками в диван, высоко вскрикнув.
Любовное томление уже сильнее началось овладевать Элизабет, и она вытягивалась, насколько позволяли качели и сам Аэл, напряженная, как струна, от макушки и стоячих сосков, до кончиков ступней и аппетитно сжатых половинок попки. Она чувствовала и пальцы внутри себя, и те, что юлили у другой дырочки, смачивая ее. Это обыкновение уже не пугало ее внутри - хотя тело все же по старой памяти продолжало препятствовать. Но умелые поглаживания заставили колечко мышц немного разжаться, приоткрываясь самую малость. Пальцы аккуратно касаются ее там, чуть-чуть надавливая, а с губ девушки срываются тихие, густые вздохи - как вновь острый "удар", затмевающий на мгновение все прочие ощущения тела. Но уже в следующий миг ее наполнили и сзади, подстёгивая любовную игру.
Элис непроизвольно начала двигать бедрами, пытаясь подстроиться под то, как пальцы и хвост двигались внутри нее, причитая уже в голос:
- Да, да! Только не ..далеко.. охххх! Он так странно..хха.. хорошо..ааааэээл...!
Поймав извивы хвоста так, чтобы ощущать их как можно сильнее, она подтянула ноги к себе, зажимая Аэла между ними, не желая, чтобы он останавливался или что-либо менял. Несколько резких движений, и она задрожала на пике удовольствия, чувствуя расходящиеся по телу пульсы. Она с шумом втянула воздух, расслабила "хватку" колен и замерла, прикрыв глаза.

Ох, как часто сжав в порыве подступающей страсти колени, женщины сами лишали себя удовольствия, немилосердно сдавливая голову любовника, сами того не желая, подстегивая его, хотя в этом не было нужны... И сколько раз удовольствие, что казалось, вот-вот должно было накрыть с головой, утопить в себе, утекало сквозь пальцы, лишь из-за крошечной смены темпа или неловкой попытке любовника спасти от давления собственные уши...
Но Аэл был опытным любовником, так что он не позволил Элис все испортить судорожными движениями. Его сильные пальцы уверенно удержали бедра девушки, а сам он ни на секунду не отвлекся от "пойманного" темпа, размеренно продолжая подводить Элизабет к той самой пропасти удовольствия.
Его хвост двигался в том же темпе. Довольной тонкий на кончике, он не доставлял никакого дискомфорта, создавал лишь странное ощущение заполненности в попке, немного стыдливое, а оттого - вгонявшее в жар. Зато он не был таким уж холодным и чужеродным, как приснопамятный "гвоздик", к тому же не обладал ногтями, нет-нет, а все же царапавшими нежную плоть... В общем, Элизабет "отпустила" это странное ощущение, позволив себе, наконец, получить от него полноценное удовольствие, раскрылась навстречу ему и, застонав, унеслась на волнах оргазма, направляемая самым чутким капитаном в ее жизни...
Аэл убрал свой язык и пальцы ровно тогда, когда еще чуть-чуть и они стали бы доставлять дискомфорт, вызвав очередной вздох. А вот его хвост не спешил покидать попку Элис. Но - не шевелился, плотно сжатый ее мышцами.
- Как вкусно ты все же кончаешь, Цветочек, - облизываясь довольным котом, сказал демон, покачивая качели. - В этот момент ты прекраснее всего!..
Слова казались пафосными, но бог говорил их так, что они заставляли потеплеть в груди.
- Иди-ка сюда, ко мне!.. - Аэл перелег поудобнее и легко перетянул размякшую Элизабет к себе на грудь, уложив ее практически сверху. Если бы они сидели, то она была бы у него на коленях, но они почти лежали. Руки Аэла принялись нежно поглаживать всюду, куда доставали, иногда чуть сжимая грудь, но не касаясь излишне чувствительных сейчас сосков. - Знаешь... я люблю этот сад. Яблоневый цвет - один из самых недолговечных, буквально несколько дней, максимум неделя - и лепестки сперва усыпят землю, а потом побуреют, зарывшись в траву и став землей... Но эта недолгая красота все же стоит того, правда?.. Как и оргазм стоит всех ласк...
Бог говорил задумчиво, он был тих и доволен, но все еще достаточно полон сил. Силы постепенно возвращались и к Элизабет.

Медленно, неспешно Элизабет приходила в себя. Тело безвольной куклой скользнуло в объятия Аэла, и лишь только через какое-то время она вновь начала его ощущать - чуткие мужские ладони и все еще остававшийся внутри хвост. Девушка с ленцой, словно еще не проснувшаяся кошка, потягивалась, рассеянно блуждая уже своими ладонями по телу Аэла. Качели под тенью в яркий солнечный день - можно было просто заснуть с любимым в обнимку. Но она не знала, можно ли уснуть во Сне. И он не был ее любимым. Он был ее богом - это было превыше любви.
- А ведь и мы для тебя подобны яблоневому цвету, Аэл. Яркие искры людских жизней во тьме твоих Снов - совсем краткий миг жизни бога.. - ладонь Элис коснулась щеки Аэла, а сама девушка немного приподнялась. - Мы ведь тоже стоим этого? - она потянулась к его губам, желая ответа, нет, требуя его - так или иначе. Касание, вначале робкое, в мгновение превратившееся в жадный поцелуй, все более и более становившийся глубоким и страстным.

- Самые красивые цветы можно и сохранить весьма надолго... И не обязательно их засушивать для этого, - усмехнулся Аэл, подаваясь навстречу поцелую. Он ответил на его страсть, сперва неохотно, будто с ленцой, но постепенно огонь, бушевавший в Боге, прорвался, и уже Элизабет едва не захлебывалась в этой страсти.
Особенно, когда хвост, прежде почти "потерявшийся" по ощущениям в ее теле, внезапно начал двигаться - вглубь и обратно, рождая острое, даже слегка болезненное, но вместе с поцелуем весьма возбуждающее ощущение.
- Ты так честно меня хочешь!.. Иди сюда, иначе мы вспыхнем вместе с этим садом!.. - возбужденно пылая глазами, Аэл оторвался от губ Элис и невероятно легко развернул ее, усадив на свой пах. Его член слегка ткнулся во влажные нижние губы молодой женщины, и Элизабет увидела, как лицо Бога Страсти чуть закаменело. Похоже, он едва сдерживался, чтобы довольно-таки грубо не насадить ее на свой ствол. Но - надо отдать ему должное - он сдержался, позволяя последнее движение совершить ей самой, скользнуть чуть ниже так, чтобы случайно не сделать даже немного неприятно...

Наткнувшись на свои бумаги и перо, лихорадочно сверкая глазами, схватила их, и, при бледнеющем свете из окна, принялась писать. Хорошо если половину записала разборчиво - кляксы и пятна, размывающие чернила, каллиграфии не помогали. Опомнилась, исчеркав два листа.

Простите меня, если прощение есть. Очередная помощница, не оправдавшая ожиданий. Не сдержавшая обещаний - это сжигает меня изнутри, но я должна. Не из-за кого из вас троих, только из-за себя.
Я исчезаю, зная, что медлить нельзя. Я хотела бы оставить более светлые воспоминания (*слова сильно размыты*). Но мне пришлось отринуть это, как искушение. Я бы не смогла подобрать слова, глядя в глаза вам - даже бумага не помогает передать все.

Мне явилось откровение, осветившее мою судьбу сквозь тьму невежества. Мне не место здесь теперь, но я должна была оказаться в Обители, чтобы уйти дальше. Я - резец в руке божественного творца, я инструмент дел Его. Слишком много для одного человека, та болезнь лишь отклик. Я не знаю, что ждет меня впереди, но вверяю себя провидению.

.....

Варс, прости все мои слова, что казались тебе злыми. Язык подводит меня слишком часто, но тело и душа не лгут. Я бы хотела быть с тобой, но тем <?> твою судьбу. Несмотря ни на что, я благодарна, что мы встретились. Это испытание - не только тебе, но и мне. Будь стойким, возлюбленный мой если я могу еще называть тебя так - для твоей мечты испытания будут еще сложнее. Но я верю, что ты сможешь ее исполнить.

Да хранит всех вас Свет.