ՅҠ: На златом крыльце сидели | ходы игроков | Генеральное сражение

Времени на то, чтобы расположить в более мене защитном две крепости, одна их которых стояла в центре города а другая была летающей, было в целом предостаточно, но особенности рельефа, а так же такая вещь, как наличие противовоздушных мин в итоге привела к тому, что на момент начала событий Альгамбра просто висела на небольшой высоте где-то неподалеку от города Персиваля практически вплотную к его крепости так, чтобы ее минное заграждение закрывало ее с одного из "флангов", а если быть конкретнее - таки с тыла. Красный дракон так же кружил где-то неподалеку с достаточно большим интересом покашиваясь на эти вкусно пахнущие шарики по к попыткам расковырять таки парочку из них, чтобы добыть нямку пока не переходя.

Орава всадников, примерно один полк, в виду того, что от сидящего в подвале всадника в бою толку довольно немного, гарцевала на своих скакунах возле мусорных куч, предположительно считавшихся стенами, или хотя бы приблизительными границами Левена. Где то там же, можно было найти и гвардию оного, или хотя бы ту ее часть, что не скрывалась под завалами из отходов грамотно используя известные ей преимущества местности.

Персиваль и Али успели вдоль и поперек обговорить свои планы, немного заскучать и даже уже начать подозревать, что Стальной с Неостановимым банально струсили, и для решающего сражения не явятся, к тому времени как войска противника таки стали прибывать. И вот тут то стала понятна причина подобных задержек.

Опасения на счет пополнений в рядах Легиона, который, по крайней мере численно, удвоился за счет ауксилии навербованной из бывших членов Медной Орды, оказались совсем не напрасны. Количество людей, расположенных в тяжелых, но на удивление быстрых бронированных повозках, каждая из которых была оборудована тяжелым болтометным орудием. Но по грубым прикидкам гвардия Левена могла бы разместиться в них целиком. Но эти крепки и быстрые повозки, несколько разрушавшие недежды на то, что Рихтер приволочет несколько сверхтяжелых неповоротливых орудий, с которыми можно будет расправиться парой точно запущенных из крепости камней, могли бы прибыть и гораздо раньше. Те, кого они ждали появились после того, как улеглась пыль из под колес колесниц.

В этот раз, вместо стремительного броска к месту осады, как это было в случае с Сердцеедом, Таурос имел возможность поднять в ружье все свое «ополчение» из выносливых и сильных, но не то чтобы отличающихся особенно высокой скоростью бега минотавров, и без лишней спешки привести на поле боя свои Орды целиком. Рогатые и копытные прибывали и прибывали, словно в каком-то зацикленном кошмаре. Одних только пехотинцев, вооруженных громадными дубинами, было в двое.. нет, в трое больше чем всех войск под командованием Али и Персиваля вместе взятых. А ведь у них был еще и конных полк на огромных черных конях, способных увезти минотавра, и отдельный полк волокущий прямо у себя на спинах нечто очень похожее на осадные орудия Рихтера, и мелькала где то в первых рядах начищенная бронза латных панцирей тяжелой пехоты.

И, наконец, словно бы пафосной строчкой ставя финальный аккорд, над полем брани простерлись клыла Птицы Рух, в сопровождении всадников на грифона. Летела она медленно, вальяжно и для своей обычной, удивительно высокой, для ее то габаритов, скорости и маневренности – несколько тяжеловато. Чем виной, надо полагать, было то, что в лапах у этой Птицы было зажато нечто, очень похожее на огроменнейшую каменюку.

Не имевший особо ничего против расстановки войск, предложенной братом Рихтером, да и вообще кажется немного считавший что лезть в это довольно скучное дело ему не стоит Таурос, перед прибытием, как и обычно делегировал командования наземными войсками Рогатому, которому было предложено поддерживать контакт со штабом легионеров координировать действия и действовать по обстоятельствам, находился разумеется в составе воздушного отряда, и за время неспешного на этот раз перелета, успел достаточно заскучать, чтобы получив подтверждение о готовности наземных войск тоже идти в атаку, перейти к свой части плана.

Взмах рукой, команда питомцу звать Бурю, подгоняющую союзников в спины и мешающую врагу. И курс к цели. Без лишних изысков довольно таки прямой, с расчетом на то, чтобы догнать марш наземный войск и при столкновении с противником не вырваться далеко вперед, но оказаться на острие атаки, не считая разницы высот. Учитывая что господствующую позицию небе противник занять не решил, грех было не воспользоваться этим преимущество и идти в атаку в том числе и сверху, планируя под углом.
Получатели: Таурос Неостановимый, Розали Проникновенная, Рихтер Стальной.

Менять планы, думать и сомневаться в любом случае уже было поздно, даже если кто-то успел начать сомневаться и захотел бы что-то возразить. Да и в конце концов, даже если хитрости окажутся бесполезны, всегда можно будет перейти к расчету на грубую силу.

— Бородач! Золотомордый! Кончайте прятаться и выходите на бой!

Прибывшие на повозках легион и ауксилия не теряли времени и пока многочисленные минотавры подтягивались к месту боя разгрузились и уверенно заняли центральную часть построения. В то время как легко отличимые по куда более лёгкому обмундированию ауксилярии остались с повозками, легионеры выстраивались перед ними, раскладывая щиты и образуя из них на переднем краю настоящую стену. По сравнению с полками Тауроса войско принца Стального казалось незначительным, ведь каждый легат был раза в полтора мельче минотавра, да и самих солдат даже с учётом ауксилии было намного меньше. С другой стороны, все они, даже ауксилярии, были одеты в броню из тёмной стали, а вид закованных в неё с головы до ног легионеров, закрывшихся ростовыми щитами, позволял забыть о возможности легко прорваться к повозкам с орудиями, которые принимали что-то вроде боевого построения позади них, очевидно, собираясь продвигаться вместе с пехотой и оказывать ей непосредственную огневую поддержку. И если с обслуживанием орудий и повозками возились ауксилярии, то вот наводчиками выступали исключительно легионеры, наверняка способные вести весьма точный огонь. Некоторое облегчение осаждаемым мог принести тот факт, что пусть телег прибыло достаточно много, в себе они привезли явно не весь легион, так как тёмно-серых фигурок набиралось от силы на треть полка. Видимо, Рихтер то ли не рискнул уводить из города значительную часть его элитной армии, то ли посчитал что пары манипул при поддержке ауксилии и кучи мобильных огневых точек будет вполне достаточно.


Получатели: Таурос Неостановимый, Розали Проникновенная, Рихтер Стальной.

Можно было различить, как от Альгамбры вниз к коннице 'спустилась' фигура и поднялась обратно, видимо адьютант передал сообщение. После чего величественная махина летающей крепости пришла в движение. Ветер развивал на ветру желтые с золотым стяги, чудо фортификации и артефакторов взлетало вертекально вверх довольно шустро. Скорость движения сложно было точно оценить, но видимо она не сильно уступала скорости конного.


Получатели:

Как в общем-то и планировалось, гвардия Розали сопровождала Руха, держась к нему поближе и не собираясь особо отдаляться, рассчитывая защищать его от атак.

Получатели: Таурос Неостановимый, Розали Проникновенная, Рихтер Стальной.

Мастер Персиваль оглядывал расстилавшуюся перед ним грозную и величественную картину поля боя, стоя на массивном балконе Приюта Гордеца. Вот в дали чёрной волной медленно и неумолимо движутся легионы его алчных до власти братьев. Тысячи закованных в сталь человек и целые тьмы нелюдей, ведомых своими животными инстинктами, жаждой крови и разрушения. Небо же затмевают грозные всадники на грифонах, стерегущие исполинскую птицу Рух. Эх, милая сестрёнка, не ту ты выбрала сторону. "Наш народ не заслуживает того, чтобы его ввергали в пучину хаоса и убиения невинных" - говорила ты. Что ж, теперь же нам всем суждено захлебнуться в этой самой крови невинных.

На крепостных стенах Лёвена, таких же грязных, неупорядоченных и перестраивавшихся множество раз, как и сам город, стояли его отважные защитники под тенью парящих минных заграждений. Зоркие арбалетчики вглядывались в даль, ожидая покуда враг приблизиться на дальность выстрела, латники с алебардами в нетерпении переминались с ноги на ногу, бросая хмурые взгляды на заваленной грудами шлака поле боя сквозь прорези в шлемах. Неподалёку нависала парящая громадина Альгамбры, а отважные всадники брата Али гарцевали на своей позиции. В воздухе повисла звенящая тишина. Теперь недолго осталось...

И тут со стороны осаждающих донёсся какой-то крик. Кажется это Таурос выкликал принцев на "честный" бой. Может в его дикарском народе это и было в порядке нормы делать столь сомнительные предложения своим оппонентам, но Персиваль решительно отказывался всерьёз воспринимать такие глупости. Не нужно быть провидцем, дабы предугадать исход поединка артефактора и боевого мага.С таким же успехом Дваждырожденный мог предложить этому полулюду выявить победителя путём поэтического состязания.


Получатели: Али Самозваный, Персиваль Дваждырожденный.

И грянула Буря. За пафосным названием магической способности Рух, скрывался в общем то достаточно обычный, но тем не менее, крайне сильный и накрывающий собой все поле боя ветер как минимум сильно осложнявший стрельбу против него, и подталкивающий в спину тех кто стоял к оному данной частью тела. Чем собственно и воспользовался не только Таурос, намеренный значительной ускориться на финишной прямой к Альгробе, но и его войска, которые увидев близкую добычу, похоже даже и не думали сохранять какое либо построение, а просто ломанулись толпой к стенам города, перейдя прямо с походного марша на атакующий бег. Очень большой такой толпой, стрелять в которую из арбалетов и луков было довольно таки неудобно из за сильного ветра в лицо защищающимся.

Рихтер и легат, тем временем, обнаружили, что если хотят удерживать свою позицию «на острие» атаки, то им возможно тоже придется вместо равномерного продвижения отработанной годами «стены» щитов, нестись к оным сломя голову и перепрыгивая ухабы. Как собственно и делали это огибающие их в данный момент с обоих сторон «союзнички» ведомые конным полком во главе со здоровенным минотавром на рогатом коне, луженая глотка которого даже через ветер позволяла орать нечто задорно-патриотическое в духе «Вперед макаки рогатые. Или вы что хотите жить вечно?!»

Насколько хорошей идеей было лезть под копыта волне минотавров соревнуясь с ей в скорости бега до чужих уклеплений для того чтобы вступить с оными в рукопашную схватку вопросом оставалось хорошим. Особенно, учитывая, что после приснопамятного совещаия Легат словно язык проглотил и упорно настаивал на том, что его дело тактическое исполнение высочайших повелений и вот им он и собирается заниматься. Возможно это как то было связанно с тенденцией выслушивать его рекомендации, а командовать потом строго наоборот, а может и нет, но так или иначе, валить на него все решения больше не получалось и приходилось как то предпринимать их самому.

Что делать дальше по этому поводу, впрочем, было хорошим вопросом и с точки зрения тех на кого Орды непосредственно бежали – а именно, наездников и укрывшихся в мусорных кучах гвардейцев. В виду того, что у первых были довольно очевидные проблемы связанные с тем, что мобильность их несколько ограничивалась тем что многократно превосходящий колличтесвом противник набегал примерно со всех сторон, а вторые, глядя на приближение вооруженных дубинами в человеческий рост рогачей и вовсе подумывали а не смыться ли им с детства знакомыми ходами между мусорных куч куда-нибудь подальше схоронившись до конца боя в хорошей нычке.

И, учитывая, что у Али в данный момент были свои воздушные проблемы, о которых будет сказано чуть ниже, наиболее подходящий момент для того, чтобы сделать с ситуацией хоть что-то до того момента, как атакующие добегут и станет уже поздно пожалуй был сейчас у Персиваля. Потому как, выложив свои козыря, если у него таковые имелись позже он рисковал с этим значительно припоздать.

Возвращаясь же к воздушным вопросам – Буря сумела значительно смешать планы если и не всем, то как минимум многим. В частности, больше всех от этого пострадали планы Али, чья облегченная артефактным двигателем Земля-Воздух, являвшимся секретом примерно уже для никого, хотя он никак и не мог вспомнить, откуда был уверен в том, что Таурос знает о его существовании и будет атаковать именно оный, если ни от Рабаноффа, который сам о нем скорее всего не знал, ни от своей шпионки, никаких намеков на это не получал, начала взмывать вертикально вверх.

При этом, немного позабылись такие факторы, как то, что в данный момент, прямо «в лоб» крепости под прямым углом к линии максимального ускорения накачанной «землей-воздухом» крепости бил сильный «боковой» ветер, а позади «прикрывало фланги» ничто иное как минное поле Персиваля. Результат этого был довольно предсказуем, и на полной скорости, под углом этак в сорок пять градусов войдя в «миновоздушное пространство» Альгроба получила несколько сильных взрывов под днищем, и вынуждена была замедлить ход, если конечно Али не планировал добавить к ним взрывы еще и сверху.

Впрочем, несколько смешались из за этого всего и планы Тауроса. Начать стоило с того, что стрелять точным лучом света в глаза дракону сидя на быстро летящей в плотном воздушном потоке птице было отнюдь не так просто как казалось и по идущему прямо в лоб дракону благополучно промазали. Все могло бы закончиться и довольно плохо, учитывая, что зажатый в когтях руха «булыжник» очень так сильно снижал ее маневренность, если бы обиженный подобным покушением Аль Фазари не решил бы в ответ на лазерный луч, не причинив особого вреда чиркнувший ему по шее, дохнуть огнем, точно так же не подумав о том, насколько хорошая идея делать это против ветра.

В результате, норму по отвлечению дракона удалось все же закрыть его собственными силами, и Рух миновав оного, с явным облегчением сбросила «каменюгу» на одну из подозрительно похожих на посадочные площадки расчищенных мест у самого края оной. Удар камня заставил Крепость вздрогнуть и немного снизиться, зацепив собой еще несколько мин, но в целом особого вреда не причинил. Что, в принципе, судя по всему и не было основной задачей, ибо в ближайшем рассмотрении тот оказался скорее грубо выточенным из камня укрепленного какой то магией на основе земли бункером, из которого сразу по приземлении начали выскакивать и строиться в свою типичную «стену щитов» кажется ничуть не пострадавшие от оного чертовы черные легионеры Рихтера.

Таурос, тем временем, был вынужден столкнуться с тем фактом, что хотя он успешно привел Рух и Грифоньих Всадников к заданному месту действия, но это так же значило, что Буря, раньше толкавшая их к цели сейчас несет их же прямиком на то самое минное поле, в котором застряла Альгроба, а позади их, поменявшись с ними ролями и уже не борющийся с Бурей, а напротив – подталкиваемый оной, догоняет крайне сердитый Красный Дракон. Уже не говоря о том, что оказавшись над крепостью противника они так же оказались и в полной зоне покрытия ее камнеметательных орудий и расположенных снизу стрелков.

Таким образом, ничего, в общем-то, не мешало ему прямо сейчас спрыгнуть вниз на крепость Али, но вероятность того, что если не попытаться сейчас что-либо предпринять, или возможно, хотя бы отдать какие то распоряжения – кто-то, включая его собственного питомца, и самым ни на есть мудрым образом попершейся прямо за ним в самое пекло Розалии, имел очень хорошие шансы сильно пострадать в самое ближайшее время.

Поразмыслив над ситуацией ровно то время, которое было бы благоразумно уделять на размышление в ситуации когда ты на полной скорости несешься на минное поле а на хвосте у тебя висит дракон, то есть примерно так ноль секунд и возможно еще пол столько же, Таурост пришел к выводу что за исключением некоторых деталей его в целом устраивает прежний план, а основными внесенными коррективами являлось преимущественно то, что Руха потянули довольно таки резко "за узды" а если быть более буквальным, то за заменяющие оные перья в холке, командуя ему набирать высоту уходя в свечку, а затем разворачиваться и держаться на расстоянии от Альгробамы и огнедышащего дракона, надеясь что с задачей сохранения своей пернатой шкуры, тот будучи в общем-то не боевым зверем, склонным кидаться на все подряд, а птицей охотничьей и довольно таки осторожной разберется сам, ну или Розали поможет. В конце концов на крылатых существах та тоже ездит не первый день.

За сим, помня о предыдущих тактических провалах, а посему схватив свежее сосновое бревно поувесистее с грубо выстроганной на оном рукояти под две руки с одного из концов, которым на этот раз планировалось приземляться вниз, дабы то имело возможность принять на себя всякие неровности ландшафта, Неостановимый поспешил откланяться и устремиться вниз, дернув по пути не только привычное большое надувательство но и еще один давно интересовавший его рубильник в расчете запитать от него прочую магию, ведь как известно, размер имеет значение и его никогда не бывает много! Ну почти...

Гнев. По правде говоря, как именно должна эта штука работать уверенности было не слишком много и ни кто так и не удосужился приложить к ней мануал, так что оставалось наедятся что оно окажется достаточно интуитивно понятным, чтобы пустить оную штуку в дело. В памяти тем временем, в качестве предполагаемого источника топлива и мотивации всплыла надменная бородатая харя вместе с мыслями о том, на сколько таки будет приятно заехать в нее бревном, даже если для этого придется разломать весь его домик просто для того, чтобы Самозваный показался на поле боя. Или вдруг он окажется хотя-бы в половину таким же прочный как лысая башка, дав тем самым возможность проверить, на сколько сложно будет маленькому прочниевому человечку оторвать руки или скажем ноги? Окружающим в прочем, сея последовательность мыслей была пожалуй не ведома, если они, конечно не захватили на случай чего с собой какую-нибудь штуку позволяющую подглядывать за творявшимся в чужой голове, однако некоторые намеки на оную последующий нехарактерно жизнерадостный для центра сражения крик.

— Не хочешь вылезать? Значит мы пойдем искать!

Не иначе как нацеленный на то, чтобы продемонстрировать Дваждырожденному поэтические способности, в которых он имел неостороджность выразить свое сомнение некоторое время назад.

Быстро обнаружив, что в способности нестись на врага сломя голову они несколько проигрывают орде бесшабашных полудиких человекообразных быков, среди которых кажется считалось дурным тоном соблюдать какое-либо построение, а разграничение видов войск происходило исключительно за счёт разницы в максимальной скорости оных, легионеры не стали пытаться удержаться на гребне рогатой волны, позволив ей обтекать их с обеих сторон. Пусть с союзниками и не получалось по нормальному координировать действия, огромная толпа буквально тяжёлой пехоты вполне выполняла задачу прикрытия флангов даже таким экстравагантным способом. Так что айзенбуржцам оставалось просто постараться не отстать слишком сильно. К тому же, как минимум часть "недостающих" на поле боя легионеров нашлась уже на поверхности Альгамбры, что в целом позволяло уже сейчас прочувствовать, что будет, когда они таки дойдут.


Получатели: Таурос Неостановимый, Розали Проникновенная, Рихтер Стальной.

Продолжать следовать на мины, перспектива не очень заманчивая. Даже когда тебя туда теперь уже подгоняет крайне сердитый Дракон. Остается либо вниз, но там на грифонах особо делать нечего, да и кажется, Таурос это направление присмотрел для себя. Так что "выберет" противоположное направление, примерно с той же скоростью как и Таурос направление вниз, и взмоет ввысь.

Получатели: Таурос Неостановимый, Розали Проникновенная, Рихтер Стальной.

Принц Али окинул поле боя взглядом. Лавина врагов накатывала на Лёвин, она была прекрасна... целая орда свирепых сильных воинов. Правитель даже испытал некоторую зависть, что этой армией минотавров руководит не он. Самозваный Эмир никак не мог понять зачем в это сражение ввязалась Розали – она потеряет свою гвардию на грифонах, если не погибнет сама. Ей бы выждать… А Стальной совсем не смотрится на фоне Тауроса. Ловко, ловко… бастард минотавра подмял под себя всех. Но вернемся к сражению…


Получатели:

И лавина хлынула нестройными рядами заполняя человеческой массой поля перед Лёвеном. Видимо согласия в действиях легионеров и минотавров было не то чтобы очень много, как бы ещё не задавили друг друга. Впрочем, защитники тоже показывали себе не с лучшей стороны, готовые вот-вот дрогнуть под натиском вражьих сил. Но Персиваль не мог винить людей за то что они были людьми. Но он знал, тех, кто лишён этого недостатка. С совершено бесстрастным видом принц отвернулся от разворачиваюшейся перед ним грозной но завораживающей картины и быстрыми шагами направился в свой дворец.


Получатели: Персиваль Дваждырожденный.

Все катилось ко всем пустынным шайтанам совсем не так, как было изначально запланировано. Порадовать в этой ситуации мудрого эмира мог разве что Аль Маракеши, который действительно действовал на удивление грамотно и кажется успел подстрелить несколько из грифоньих всадников шквалом «водяных» стрел, до того, как те демонстрируя удивительную сноровку нырнули в небо, отгораживаясь от стрел кочевников тушей его собственного дракона.

Решив, что делать здесь больше нечего, Золотой Всадник поспешил убраться с дороги минотавров в единственно возможном направлении – огибая город в направлении «подальше отсюда» и используя тем самым тот же самый ветер, что гнал рогатые орды в их направлении. Благо, в том же направлении двигалась и летучая крепость, что давало ему возможность рассчитывать на то, что отступив на достаточное расстояние на той его таки подберут. Конечно, это означало, что «союзников» оставят разбираться с оными самостоятельно… но кому до этого, если честно, сейчас было дело?

Тем временем, после того, как были отданы приказы о наведении баллист но до того, как они сделали первый залп, Максимилиан подошел к Принцу Стальному, и приподняв свой шлем, чтобы ненароком не «фонить» в общий эфир уточнил, стоит ли ему выбрать пару снайперов получше и проинструктировать их на счет того, что если Принцесса Розалии так и будет рисковать своей шеей в непосредственной близости от вражеского дракона – с ее грифоном может случиться какой-нибудь несчастный случай. Все же, вероятность того, что Персиваль не увидит завтрашнего утра, была довольно велика, а если убрать его, то между Рихтером и троном останется только одна ступень.

К сожалению, от огромного, ничуть не меньше Рух размером, могучего, и способного выдыхать потоки пламени, но никак не способным похвастаться интеллектом превышающим собачий, Эль Фуего, подобной мудрости и памятливости в отношении отданных ему команд ждать не приходилось. То есть, конечно, после такого дерзкого нападения он собирался и дальше преследовать Рух, не обращая внимания на прыснувших от него вверх, словно стая воробьев при появлении кошки всадников на грифонах. Однако, продолжались эти намерения ровно до того момента, как в спину ему не ударил залп разогнанных Бурей и почти не потерявших на излете импульса снарядов из баллист Легиона.

Яростно взревев, огромная бронированная драконья туша, чешую которой Баллисты все же пробвали, причиняя если и не существенный урон, то как минимум достаточно болезненные ощущения, вновь развернулась в воздухе и направилась к обидчикам, пуская из ноздрей длинные струи дыма. В виду чего последним возможно стоило подумать о том, что они собираются делать дальше, после успешно привлеченного внимания этой огромной боевой машины, ибо даже учитывая количество орудий особую начинку их стрел, вероятность того что эту огромную тушу удастся качественно «превратить в ежа» или что оная свалится от истощения до того, как успеет добраться до них и хорошенько набедокурить – была довольно таки под сомнением.

Тем временем, десант легионеров, успешно эксплуатировал то, что местная оборона полностью сосредоточилась на воздушной цели с ее наездником, благополучно прорывался к одному из отмеченных у них на карте «узлов» и уже вступил боевой контакт с местным населением. Которое уступая по численности чуть ли не в двое тем не менее оказалось крайне неприятным противником, умело использующим знание местности местность перемещаясь по ней во всех трех измерениях, ставящим блоки из каменных стен и способным швырять булдыганы с себя размером, способные переломать неосторожному легионеру руки ноги одним попаданием или отравить того в полет за пределы крепости.

Еще хуже ситуация начала становиться когда выяснилось, что отмеченного на карте «узла» там где он должен был быть нет, а местность имеет все следы недавней перестройки и оптимизации структуры. Стоило наверно догадаться и ранее, что первым на что пошли добытые грабежом золотые, в руках Гордого Артефактора, станет модернизация собственной крепости. И если «двигатель» предположительно остался на своем прежнем месте, то прочие важные участки сети теперь лежали черт их знает где и безз помощи союзного мага найти их удалось бы разве что наугад.

Впрочем, Али от присутствия десанта тоже легче дышать не становилось, ибо тот практически полностью занимал собой его гвардию, включая и Ибн Цинну, что лишь благодаря улучшенным перчаткам и собственному героизму компенсировал двоекратный перевес до неприятности прочных и метких Легионеров и даже постепенно их теснил, а союзный «маг смерти» только что казалось бы пивший неподалеку кофе две минуты назад отлучился в туалет и в данный момент находился неизвестно где. Все это было бы в целом не страшно, не свались им на головы новая беда.

Беда, имя и титул которой были общеизвестны, тем временем, отделилась от свечкой взмывающего ввысь Руха, намереваясь повторить недавний фокус, проделанный недавно с Сердцеедом, но на этот раз уже с помощью посадочного бревна. Впрочем, призванный на помощь Аспект на этот раз внес свои коррективы.

Гнев. Таурос внезапно ощутил, себя так, словно это ему заехали по затылку бревном, и вся кровь из него прилила к глазам, окрасив мир во все оттенки алого. Гнев. Привычно «надувавшееся» до этого тело, остановившись где-то на отметке трехметрового роста вдруг перестало увеличиваться в размерах, разве что немного увеличивая мышечную массу, придавая Тауросу куда больше сходства с настоящим Минотавром, каким говорят был его далекий Прадедушка. Тоже говорят очень темпераментный мужчина. Гнев. Рукоять цельновыструганноый из бревна каменного дерева дубины под пальцами превратилась в груду расколотых щепок. И маг Жизни-Земли с удивлением понял, что с его заклинанием все в порядке, мана продолжает течь в его тело усилия и укрепляя оное, просто плоть, раньше не способная вместить больше определенного предела, не раздавшись вширь теперь словно стала бездонной. Больше он ничего понять не успел, прежде чем его достали обернутые в каменные оборочки тяжелые снаряды из костей Некродракона, под завязку накачанные маной смерти.

Попасть в цель, что так и не увеличилась до приличных размеров и падала со все возрастающей скоростью пожалуй было бы сложно. Не будь та буквально на расстоянии вытянутой руки по меркам калибров крепости и не иди речь о лично улучшенных Гордыней орудиях. Синхронный залп отслеживающий с помошью системы наведения на основе Пустоты каждую точку падения цели распределил попадения таким образом, что где то после первой трети своего падения, до самой земли тот провел под сокрушительным шквалом из осколков камня и сокрытых внутри гораздо более прочных чем сталь, острых смертоносных костей, получая по десятку ударов со всех сторон каждую секунду падения.

Никто не мог уцелеть после такого, получи такие повреждения Красный Дракон, или даже Гидра, с ее невероятной регенерацией, от них не осталось бы и ошметков. Ударной силы Альгабы, ожидавшей этого момента, чтобы отработать из всех орудий разом хватило бы чтобы убить десяток красных драконов. Ни один маг, будь он хоть десяток раз боевой не мог выжить после такого.

Впрочем, сколько в той фигуре, что тяжело поднималась сейчас по колено в обломках кости и камня осталось от мага и вообще человека было очень и очень хорошим вопросом. Возникший словно тень позади него Сэр Арчибальд, большой любитель отлучится по важным делам в самый неподходящий момент в мгновение ока всадил в могучую спину чудовища более десятка зачарованных кинжалов… и умер раньше, чем успел понять, что от него просто отмахнулись как от назойливой мухи, бросив в его сторону один из валявшихся под ногами осколков. Пелена гнева застилала глаза Тауроса, и сейчас его мало что интересовало, кроме того, чтобы проломить-таки ненавистную лысую башку урода, чей образ застрял у него в создании, даже если для этого придется уничтожить не то, что крепость, весь мир. Возможно тогда его гнев немного уляжется?

И словно дожидаясь этого мновения, чтобы сделать картину битвы еще монструазнее, на смену давшей таки деру гвардии, навстречу врывающимся в город Минотаврам ударили «прекрасные создания» Персиваля. Все еще шестикратно уступающие пехоте рогатых, они тем не менее, ничуть не уступали им габаритами, и судя по всему, значительно превосходили силой, живучестью и бесстрашием, ибо подыхать от таких мелочей как всаженный в голову топор или пара ударов бревном похоже не собирались, а сдачи давали очень больно. Неостановимое нашествие минотавров, столкнувшись с этими чудовищами в узких проулках между гигантских мусорных куч начало захлебываться.

- Безумцы,- с ужасом Али смотрел на монстра Неостановимого,- Стальной и Проникновенная они понимают, какое исчадие ада поддерживают?! Всю ЧУДОВЕЩНОСТЬ Тауроса, которого они ведут к триумфу! Глупцы, несчастные глупцы…


Получатели:

В следующую секунду после приземления, Тауросу показалось, что он снова сделал что-то не так. Кажется, в прошлый раз ему велели взять бревно, и он вроде даже послушался, но при этом оное неожиданным образом где-то потерялось. Проблема? Или нет? В конце концов, вон сколько в округе всяких в том числе и продолговатых каменюк. А посему, отмахнувшись от лишних размышлений и с ними за одно еще кого-то назойливого, лезущего под руку, Неостановимый попытался сконцентрироваться на основной таки своей задаче.

— АЛИ! ВЫХОДИ, ЛЫСАЯ БОШКА!!!

На тот случай, если же оный не послушает, соответственно нужен был план, желательно не слишком сложный и реализуемый в данный момент и самым оптимальным вариантом виделось идти и ломать череп Самозваному, по дороге ломая его игрушки, что позволяло легко совместить поиски, просто ломая в зоне досягаемости все сравнительно похожее на магичную фигню, и продвигаясь в ту сторону, с которой этих фигней будет больше, рассчитывая на то, что центр крепости таки окажется там.

Удивительным образом, но желания поглощенного своим аспектом Тауроса, чья монструозная фигура, со слабоотличимой от камня и прочностью и фактурой кожей и весом, при всех его небольших габаритах, кажется ничуть не уступавшему «метательному бункеру» но вопреки всем законам физического ничуть не мешающим ему передвигаться с такой легкостью и быстротой, словно никаким «надувательством» и не пахло, и Али орущим шепотом проклятия, планируя в данный момент проделать то, в реалистичности реализации чего он даже несмотря на Гордыню не был уверен, в виду того, что никогда в жизни, по понятным причинам, этого не пробовал, во многом совпадали. Оба они собирались разрушить Альгамбру.

Был ли получившийся в итоге результат следствием того, что Таурос совсем не оказался «полупарализованным и истощенным» как ему по всем мыслимым правилам следовало бы быть? Или возможно того, что приземлился он далеко не на заготовленной площадке с краю, а очень даже близко к середине, и пока Али наклонял крепость, чтобы его стряхнуть, успел добраться до самой магичной на вид штуковины и комкая и вырывая бронированные плиты руками словно куски мягкого козьего сыра, разбить ее словно тарелку кулаком наплевав на всю легендарную прочность древних артефактов? А может дело было и в том, что хлынувшая из нее после этого сила многократно усилила действия Али, в данный момент в буквальном смысле пытавшегося порвать свою крепость пополам, напрягая для этого все свои умственные и магические жилы, и контролировать подобный приток, он был уже не в состоянии?

Так или иначе, результат впечатлял, ибо то, что случилось с летающей крепостью было очень похоже на взрыв. На взрыв огромной каменюки разлетевшейся на крупнее куски и множество мелких осколков, прямо посреди минного поля с кучей взрывчатки висящей прямо в воздухе. В грешный город Левен пришел армагедон, и выглядел он именно так как следовало выглядеть концу света в одном отдельно взятом городе. Обьятые пламенем раскаленные каменные глыбы крушили все, не жалея даже Приюта Гордеца, чьи стены не раз вздрогнули и обзавелись приличным количеством брешей, но все же устояли, чего нельзя было сказать о разрушенных пылающих руинах вокруг него.

Эмир никогда не был особым мастером том, чтобы управляться со своими золотыми перчатками, и сейчас, перепрыгивая с одного падающего камня на другой и не оборачиваясь отклоняя летящие в его направлении осколки так, чтобы они врезались друг в друга с такой прытью и ловкостью, что и не снилась его чемпиону – Ибн Цинне, он был бы удивлен сам себе, будь у него хоть секунда на то чтобы удивиться. Несомненно, здесь приложила свою длань Гордыня, и в том, что используя все мыслимые и немыслимее трюки на которые были способны его налетчики – он достиг земли живым, оседлав один из крупных кусков, прикрывшись им от более мелких и взрывов мин, и компенсировав геокинезом отдачу перед столкновением с землей, была ее заслуга.

Впрочем, очевидно было, что на этом его удача заканчивалась, когда в ста шагах от него, совсем без изящества и хитрых трюков, судя по всему собрав лбом все встреченные осколки и проигнорировав взрывы, с гулким грохотом, пропахав за собой борозду, приземлилось каменнокожее рогатое чудовище, и на его чудовищной морде, едва та поднялась от земли, в затянутых багровой пеленой гнева глазах, двумя искрами загорелось яростная радость узнавания.

За спиной принца Али с грохотом падали на Лёвин осколки Альгамбры, вокруг разносились крики умирающих людей, всполохи от взрывов освещали лицо Самозваного. На нем застыла кривая улыбка.

Что влечет детей пустыни - что младыми, что седыми?
Денег звон в пустых карманах - и печальный смех Гордыни.
Печальный смех Гордыни…

В нем бушевала сила, и Гордыня в нем не давала погибнуть, не давала потерять желанную силу. Он не мог расстаться с ней. Али попробует сохранить ее еще раз. Принц запрыгнул на кусок скалы и придав ей геокенетическое ускорение выстрелил прочь от Неостановимого.

В отличии от Самозваного, улыбка на лице, или точнее уже морде Неостановимого была вполне такой искренней, хоть и по большей части довольно кровожадной и не сулящей ее увидевшим ничего хорошего, а в голове крутилась вместо сложной поэзии, лишь слово "Стоять", которое однако так и не выкрикнули в след убегающему противнику, то ли посчитав это бесполезным, а толи наоборот, решив что если добыча сопротивляется, так даже веселее.

Вместо этого рогатое "чудовище" лишь занесло руку для удара и немного согнуло ноги для прыжка. Пришло время заканчивать охоту. Одним рывком.

Ноги чудовища слегка согнулись, для того чтобы в следующую секунду разогнуться, метнув то со скоростью которая пущенному из пращи булыжнику инее снилась бы. Что то хлопнуло за спиной и в печатавшись для того, чтобы остановиться в одну из мусорных куч, по недоразумению считавшейся частью городской стены, Неостановимый обнаружил себя в ладони бородатую голову в размотавшейся чалме. И совсем даже не лысую.

Гнев понемногу спадал, возвращая способность трезво мыслить и оценивать обстановку, отличая своих от чужих, и тех и других из которых вокруг хватало, и вместе с Гневом пропадала и легкость наполнявшая тело, возвращая его к реальным физическим характеристикам тяжеленнейшей практически каменной пятиметровой туши, двигающейся без особой грациозности.

Тем не менее, Гнев и не думал убираться обратно туда, где он был запечатан внутри Принца, а лишь спал до определенного уровня, закрепившись на какой то, достаточно высокой границе в его сознании, и обещая разгореться обратно от любой мелочи, обещая стоит даль ему чуть воли, снова превратить его в машину для уничтожения, зацикленную на объекте своей ненависти. И будет ли так просто вернуться к более менее «нормальному состоянию» во второй раз было очень хорошим вопросом.

Сходным образом вела себя и физиология, несмотря на то, что Таурос чувствовал, что может спустить некоторое количество маны став полегче, поподвижнее и само собой менее прочным, или наоборот, раздуться «по старому» еще больше прежних габаритов, но не похоже было, чтобы вернуться назад из искаженной гневом формы, о пяти метрах росту, рогах, каменной коже и прочих интересных деталях физиологии к своему нормальному облику, было так уж легко или вообще теперь возможно

Впрочем, учитывая творящееся вокруг сумасшествие со все еще падающими с неба по мере разгерметизации удерживающих их в воздухе контуров Земля-Хаос кусков крепости осколков мин, а так же режущих все живое что попадется кошмарных кадавров на Плоть-Хаосе, в данный момент активно сражающихся с его войсками гордо стоящем где то впереди Приюте Гордеца, израненном но не покоренном взрывами и обломками Покаединождысдыхавшего – возможно были и более срочные и важные дела нежели наведение красоты.

Удостоенная лишь беглого взгляда не_лысая бошка, была без особого сожаления брошена в ближайшую кучу мусора. Особого желания таскать ее с собой не было, учитывая что та напоминала о несколько неприятных моментах, но и закончить дело, оную предварительно раздавив тоже побрезговали, закономерно решив, что если кто-то ее найдет и приспособит для каких-то целей, то это будут уже его ответственность и проблемы. Сейчас же стоял несколько иной вопрос. Для начала Гнев. Признаться, оказалася бы аспект магией несколько иной природы, лишенной столь очевидных неприятных побочных эффектов, расставаться с обретенной силой могло бы быть тяжело, однако сейчас решение было принято без особых сожалений.

— Я, Таурос Неостановимый, — Сделав шаг вперед, поднимаясь при этом на ближайшую возвышенность, и оглашая окрестности своим громогласным заявлением, — Находясь в здравом уме и трезвой памяти, но ощутив на себе всю тяжесть Гнева, заявляю: эпоха оного, не является ни моим желанием, ни тем что нужно Королевству, а посему, здесь и сейчас я отрекаюсь от своего аспекта и как следствия права на трон!

За сим, закончив с формальностями, и обнаружив что влияние аспекта отходит в сторону, Таурос вновь активировал на этот раз уже свою родную магию в ее оригинальной форме, вновь возвышаясь над полем боя.

— Ну и какого хрена вы рты разинули, рогатые остолопы!? — Проорали следом уже в сторону союзных войск, — Если вас бьют, так давайте этим уродливым хреновинам сдачи! Если кто-то посмеет потом катить бочку, получит в морду второй раз! Самозваный пал! Приют Гордеца — последняя преграда на пути к победе!

На балкончике своего дворца вновь появилась одинокая фигура Персиваля. Но уже не было в нём той смиренной Умеренности, того спокойствия и кротости. Наследный принц бесновался за бесстрастным ликом, глядя как небо обрушивается на его город. Сотня лет, чтобы превратить захолустье в громадный мегаполис и один день, чтобы обратить его в выжженную пустошь. Это зрелище апокалипсиса наяву было завораживающе-устрашающим и просто-напросто прекрасным...

У стен, там где красовались его великолепные творения, являя своё совершенство форм и размеров рогатым дикарям, пал его брат Али, сражённый рукой зверообразного Тауроса. Ещё один достойный пал, и скоро придёт его черёд.

- Давайте, довершите начатое, возьмите трон! Вот он, перед вами, лишь протяните руку! Ну, кто хочет занять моё место? Ты, Розали Жестокосердная? Или может быть ты, Таурос Братоубийца, желаешь стать королём? Или же Рихтер Подлец считает себя достойным? О, я ошибся, мы не потонем в крови, нет... Нам суждено сгореть во всепоглощающем пламени ненависти! Дак идите же сюда, пусть пожар разгорится с новой силой!

Бросив последний взгляд на пылающий город своих предков, принц Дваждырожденный вновь скрылся в чреве своего дворца.


Получатели: Персиваль Дваждырожденный.

Похоже, что стрелы лучников против огромного дракона бессильны, так только, поцарапают немного, да и все, поэтому атаковать Розали со своей оставшейся гвардией Дракона не будет, чтобы не вызвать огонь "на себя". Ужас, который разворачивался внизу, хоть и вызвал у нее одно чувство, или же точнее желание, чтобы этот дракон сжег все и всех, был отодвинут подальше. Перед взором замелькали картинки, увиденные, когда она только появилась сверху Дракона. Розали отдаст приказ, чтобы гвардия быстро снижалась следом за ним, чтобы грифоны могли когтями прихватить металлическую сетку и сдернуть ее. Сама же будет стрелять светом по ремням удерживающим куски брони, пытаясь перерубить их. А Майлсу скажет, что если этот маневр удастся и защитный шлем свалится, попытаться закинуть ему в пасть бутыль с зельем.

Слова легата заставили принца Стального задуматься. Он никогда не был одержим жаждой власти, но если бы ему не хотелось занять трон, он бы не стал вступать в гонку. Сестра Розали...Она не вызывала в нём никаких особенных чувств, ни родственных, ни негативных. Не было повода, чтобы желать ей смерти. С другой стороны, не было и повода желать, чтобы она взошла на трон. Да, она всем нравится, она добра, мягка, вежлива и её Аспект - Милосердие, пожалуй, самый альтруистичный из возможных. Но ведь она менталист, менталистам легко нравиться всем. И, возможно, она даже слишком мягка. Похоже, за всё время борьбы она практически ничего и не делала, кроме как болтала с Балой об охоте, да сейчас поддержала их с Тауросом инициативу. Да, это лучше чем, тайные или явные попытки убить остальных претендентов, которыми занималось большинство их братьев, но Рихтер не мог точно сказать, куда Розали поведёт Королевство. По его мнению жалости заслуживали далеко не все, так не будет ли эпоха Милосердия слишком милосердна к тем, кого следовало бы приструнить? И что если весь этот шарм всего лишь искусная маска? Конечно, можно было бы попытаться договориться с Розали после сражения, когда они соберутся в Столице. Вот только внемлет ли она его словам или посчитает их лишь оправданием его желания забрать трон? Слишком большой риск. Но достаточно ли большой, чтобы ударить в спину союзнику, тем более сейчас, в самый разгар сражения?

Наконец, принц качнул головой. Может быть, это будет стоить ему трона, но ослабление их войск сейчас может стоить ему и его людям жизни. Он попытается решить вопрос словами, если доживёт до нового совета в Столице, и лишь в случае провала применит силу.


Вопреки ожиданиям, обстрел из баллист привёл лишь к тому, что дракон переключил своё внимание на войска Рихтера и направился к ним. Выглядела тварь совсем не умирающей и слабеющей, а скорее просто ещё более злой и, похоже, не испытывала особых проблем чтобы лететь против Бури. Видимо, после первого раза до дракона дошло, что пользоваться дыханием в эту сторону чревато и теперь он собирался как минимум сперва плюхнуться прямо на легионеров. И врядли его бы вышло остановить только стрельбой, пусть баллисты и били тем сильнее, чем ближе подлетало чудище. Что ж, видимо пришло время Рихтеру явить миру свой Аспект.

Как правило люди считают зависть плохим чувством. Детей учат, что завидовать плохо, многие злодеяния объясняют именно завистью. И всё же, на свете найдётся мало разумных существ, которые не испытывали бы её в той или иной мере. Безусловно, зависть может служить источником неприязни, даже ненависти, толкать на необдуманные поступки, но всё зависит от того, как её использовать. Рихтер не был исключением и тоже испытывал зависть, причём достаточно часто. Он завидовал тем, кто родился уже с огромным состоянием и влиятельным именем, владел могучим магическим даром. Завидовал другим, более развитым и богатым землям, чьё население не страдало от бандитов и могло позволить себе хорошие дома. Завидовал своим братьям и сёстрам, над которыми и не думали насмехаться, которых уважали уже за одно происхождение. Но, в отличии от многих, зависть не заставляла Рихтера злиться и желать отобрать у других то, чего ему не достаёт. Она заставляла его хотеть создать всё, что ему нужно, самому. Просто взять что-то не достаточно, это нужно улучшить, получить что-то новое. Более эффективное. Чтобы он, Рихтер, безродный бастард, и его творения сами стали поводом для зависти. Поэтому в его руках Аспект Зависти стал всего лишь очередным инструментом. Да, очень удобным и мощным, позволяющим пристально изучить что угодно, создавать всё из ничего, но всего лишь инструментом. Любой, даже самый могучий инструмент ничто без руки, держащей его, а рука ничто без разума, её направляющего. Только он решает, как и когда применять инструмент. Кого-то такие возможности могли толкнуть на безрассудство, заставить почувствовать себя всемогущим. Рихтер же просто держал их в ящике с соответствующей биркой. И настало время этот ящик открыть. А инструменту стать оружием.

- Разделиться на два фланга и отступить! Бегом! Огонь не прекращать!, - рявкнул принц Стальной в канал связи, вскакивая на ближайшую повозку и не отрывая взгляда от приближающегося дракона. Зависть может скопировать что угодно. И кого угодно. С чудовищами логично бороться чудовищам. Пока легионеры и повозки уходили с предполагаемой траектории падения дракона, Рихтер сконцентрировался на том, чтобы создать там ещё одного такого же. Одна злая зверюга увидит другую злую зверюгу и они накинутся друг на друга, а легионеры тем временем отойдут, развернут орудия и изрешетят дракона Али. В этом и был план. Конечно, на поддержание такой туши уйдёт масса сил, но дубль-дракону нужно будет просуществовать сравнительно небольшой отрезок времени, чтобы просто задержать настоящего. В идеале, конечно, он должен будет взлететь и схватиться с ним в воздухе, подгоняемый Бурей, но после начала генеральной битвы, в которой не по плану начало идти почти всё, идеального срабатывания и в этот раз ждать явно не стоило. Впрочем, сойдёт даже если они схватятся на земле, лишь бы люди успели отойти, а самому Рихтеру хватило сил продержать дубля достаточно долго. И чтобы не оказалось, что с расстояния поддержка невозможна, иначе придётся ему спрыгивать с повозки и оставаться в непосредственной близости от монстра. Тогда надежда останется только на айзенбургские доспехи, да тауросову Мощь гор, которая поможет укрепить тело и увеличить шансы не превратиться в сломанную куклу от движения огромной лапы или хвоста.

Зависть. То странное, глубокое, острое, жгущее и беспокоящее чувство, что стоит между нами и тем, чего мы желаем. На волне приступа подавляемого разочарования, оставшегося после сражения Тауроса с Сердцеедом, Рихтер уже успел разбудить свой аспект и даже немного с ним поэкспериментировать, придя к выводу, что тот не слишком то силен и полезен… но что если дело было не в инструменте, а том, кто его держит?

Зависть. Был ли Рихтер завистлив? Нет, конечно, в той или иной мере, он как и все испытывал это чувство. Но было ли Рихтер действительно Достаточно Завистлив, чтобы воплотить в себе олицетворение своего аспекта, выкристаллизовав и обострив его силу? Был ли он сосредоточен во вне, вместо того, чтобы всегда считать свои изделия если и не превосходящими на голову творчество любых собратьев по ремеслу, то как минимум ни в чем не уступающими. Был ли он одержим чужими материальными благами, имея одну из самых спокойных богатых и ухоженных провинций в Королевстве? Завидовал ли чужим магическим умениям, выпустившись из Академии с дипломом с отличием? Готов был переступить через хладный труп сестры, чтобы добиться трона? В чем именно проявлялась Зависть Принца Стального?

Рихтер почувствовал страшное давление, чуть ли не заставляющее идти кровь носом, и пути красного Дракона начала формироваться фигура не уступающих ему размеров. Закованный в броню из черного металла дракон-голем поднимал пасть чтобы ударить на встречу Чудовищу али из спрятанного в его шее оружия. А затем, снова растворился в воздухе так, словно никогда и не существовал. Падая на колени от истощения, споро закинутый Легатом с ее парой легионеров, Принц Стальной почуствовал, как распускается закрученная внутри него пружина. Аспект покидал тело претендента, не сумевшего его реализовать. Проклятье, о таком в летописях не писали. Или просто никто не стремился этим хвастаться, вовремя подписывая отречение, когда это происходило.

Тем временем легионеры, подгоняемые приказом и окриками Максимилиана споро запрыгнули на повозки, на удивлении отличным образом чувствующие себя внутри Бури, из за «подаренных» Сердцеедом амулетов, отлично справлявшихся с такими вещами как пусть даже очень сильный боковой ветер, и дали деру в разные стороны, не забывая при этом активно обстреливать дракона прямо на ходу. Благо промазать в такую тушу было непросто.

Это, а еще упавшие ему на голову грифоны, когтями рвущие удерживающие на его голове шлем металлическую сетку, и привело к тому, что вскоре Дракон начал бестолково метаться не зная на какую из атакующих его целей напасть. Пару раз его пламя проходило опасно близко к режущей ремни креплений своим световым лучом Розалии, но навыки наездницы, к счастью спасали ту от того, чтобы превратиться в факел.

Не прошло и десяти минут, как Майлзу удалось сорвать с обезумевшего зверя если и не весь шлем, то большую го часть, оголив одно из ушей, и не заморачиваясь пастью он сильным броском расколотил флакон со Змеиной Песнью прямо об его морду. Все присутствующие на поле боя почувствовали себя так, словно у них в зубах зажата вибрирующая полоса металла, а в следующее мгновение, чудовище пало.

Что же до Персиваля, то выйдя на балкончик и обратившись с провоцирующей речью к нападающим, он оказал Тауросу огромную услугу. И последним, что успел увидеть Принц Дважды рожденный стало приближение некого прямоугольного объекта, известного среди минотавров как «Та Сраная Коробка», и успевнего засветиться в сегодняшних действиях как удивительно прочный и падениестойкий мобильный бункер, набитый панцирной пехотой минотавров, совсем не радой тому, что ей таки пришлось сегодня выступать в качестве десанта и запущенной в сторону Приюта Гордеца могучей рукой выросшего до максимальных размеров своей «честной» не усиленной Гневом формы Неостановимого.

Каменная подошва бункера снесла балкончик, его обитателя и еще несколько стен на своем пути, и место на троне снова стало вакантно. Впрочем, учитывая последние события, на него осталась уже только одна претендентка. Гонку можно было считать официально оконченной.