"Wolfpack" | ходы игроков | Mangled Sector Five

      — Что ж... выводы, в сущности, верные. Если сказать прямо, господа десантники, ситуация у нас дерьмовая, — согласился вахмистр. — Я дам брифинг через минуту. Что насчёт раненого... на плечах, говоришь... Горак, как Спорка? Можно привести в сознание?

      В подтверждение с улицы донеслась трескучая очередь, на которую Роберт Бурнейка ответил экономной «тройкой», почти не целясь. Противник медлил со штурмом, а полицейские броневики, похоже, не вдохновились судьбой тяжёлых товарищей.

      — Да блять. — Тихо выругался Крин, — Это так не работает, Генрих. Не ра-бо-та-ет.

      Объяснять человеку, явно метящему в офицеры и мыслящему исключительно по боевым учебникам, расхождения между желаемой теорией и наглядной практикой, Гице не стал. С тем же успехом можно было попросить макаронника переделать пулемет в автопушку. Ну или погибших вернуться в бой прямо с того света.

      Вместо пустых слов, Мэд достал штык-нож занялся оперативным поиском носилок. Под них должна была подойти либо снятая с кровати сетка, если тут конечно были нары сродни тех, что пережили десятки постояльцев в заводских бараках, либо, например, оторванная дверь одежного шкафа. Подошла бы и какая-нибудь стремянка. В общем, что угодно что имело шансы уместить на себе тело раненого десантника и имело некоторую ухватистость.

      Ситуация, конечно, была печальная. Крин малодушно ожидал приказа отступать в сторону основных сил, которые как раз и могли успеть подготовить хоть какую-то оборону, потому как, по его скромному мнению, ловить тут уже было нечего. Они и так потеряли треть отряда и единственную бронемашину, если их похоронят тут вместе со зданием, никакой пользы они уже не принесут.

- Яволь, - расхлябанно козырнул Горак на приказ заняться раненым. Собрал с позиции барахло - трофейную винтовку за спину перекинул, магазинов напихал в опустевшие подсумки от "основного калибра". Боеприпасы потихоньку уходили...

Прохрустел башмаками по гильзовой россыпи в глубь помещения - поближе к пациенту, подальше от стрельбы.
Пока осматривал пострадавшего Спорку, с интересом прислушивался к разговору вахмистра с Регом об их горькой судьбе. У него, надо сказать, тоже было мнение насчёт дальнейших действий. Но Гору хуй кто спрашивал. В десанте, как и во всей империи, все рядовые равны, но некоторые - ровнее.

Впрочем, были и свои дела - покоцанного подлатать. Осмотрел. Бля... Не дай Бог никому. Вытащил из разгрузки мехвода индивидуальный пакет, жгут на бедре затянул. Своим собственным вострым десантным ножом ловко и быстро перехватил остатки связок и лоскутов кожи и ткани, на которых ухайдаканная ступня ещё крепилась к остальному солдату. От кости там, понятно, остались только осколки. Подумав секунду, привязал отнятую стопу на обрывках шнурков бойцу на разгрузку. Прям на грудь. Завместо Железного Креста, блядь. Хрен знает, может, в тылу медицина как-нибудь обратно присобачит. Рану почистил. Потом гели-хуели, инъекции, туда-сюда. Удобно оно было в войсках устроено. Это не грубой ниткой ножевое в пузо шить, как бывало...

- Можно, герр вахмистр. - проворчал он в ответ на командирский вопрос, - Но не нужно. Идти сам всё равно не сможет - ноге пиздец. Пусть лучше в отключке будет, хоть орать не станет. Того... Не демаскирует.

      Нашлись и стремянка, и дверное полотно из лакированной под блевотину древесно-стружечной плиты. Подобные двери школьники и клерки в любой точке Империи ненавидят хотя бы за их уродство, а Империя продолжает с упорством ставить всюду, где бюджета не хватило на пластиковую фурнитуру. Или когда астронавигация до развитой индустрии оказалась слишком накладной. Дерьмовые, одним словом, были двери — и скользкие. Недаром их посбивали с петель. Поэтому выбор Крина пал на половинную часть алюминиевой стремянки, которую он притащил совещающимся аккурат к рапорту Горы.

      Коренастый стрелок как раз заканчивал найтовать стопу в обрывках треккингового носка на разгрузку мехвода. Карл, старший из «трактористов», смотрел на санитарные манипуляции Михала, нервно мял руки и качал головой. Поневоле просилось на ум то, что ребята из соседнего взвода за глаза прозывали Гору уголовником. Впрочем, в десанте хватало людей с криминальным прошлым, а первую помощь Михал оказал не хуже штатного медика. Да и вахмистр одобрительно кивал. Мысли вернулись к насущным делам.

      — Принято, — Оппландер не стал перепроверять заключение Горака, как многократно делал в учебном лагере (и неслабо заёбывал этим мозги). Но сейчас вахмистр без вопросов принял решение Михала: как мнение полноправного бойца в боевой обстановке. — Тогда воскрешение отменяется. Тащить его на себе далеко: медэвака не будет, хребет отвалится, а он без мозгов — носильщику не помощник. Поэтому носилки. Отступать будем все.

      Вахмистр потянулся, разминая плечи, и вытащил из бокового подсумка планшет в защитном корпусе:

      — Отряд, слушай вводную. Капитан сообщил, что проблемы у всей роты по всему фронту пятого сектора. Наш лейтенант с первым отделением взяли муниципалитет Намюра, но удержать площадь перед ним не в состоянии. Unserer Opponent hat einen Numervorteil, как принято излагать. Лейтенант отдаст позицию в восемнадцать ноль ноль. Второе отделение ещё держит улицу к востоку от нас, но это недолго. Четвёртое отступает, у них потери семьдесят процентов. Это значит, что наш западный фланг почти пустой. В свою очередь, это значит, что мы скоро окажемся в окружении. Как следствие, мнение десантника Клейна о перегруппировке — единственное верное мнение.

      Новая долгая очередь. Над домами раскатилось трескучее эхо взрыва, придавая вечерним краскам мефистофельский оттенок. В небе проревела ещё одна тройка истребителей, но и эта следовала на север. Вахмистр заключил им вслед:

      — А в Эстерели жизнь обрела пиздецовые признаки. К нам авиация не придёт.
      — Что... что за херня? — как человек, менее всего знакомый с железной дисциплиной штурмовых групп, вскинулся Карл. Он сидел у носилок с раненым товарищем, третий раз за пять минут перепроверяя магазин коротенького «Маузера ПВФ», положенного экипажам боевых машин.
      — Какого хера всё так, Клаус?!

      Вахмистр встретил вспышку без агрессии, проявив неожиданный стоицизм:

      — Карл, я малиновый берет не ношу, поэтому ответом не владею. Но часть первую боевой задачи мы с блеском проваливаем. Ни банк по соседству, ни это вот, — Оппландер постучал по полу, — здание налоговых архивов мы не удержим, поэтому готовьтесь к перегруппировке. Точка рандеву с лейтенантом и остальными — завод «Намюр Электрише-Аппаратен» в полутора километрах на север-север-восток. Он расположен у начала шоссе Намюр-Эстерель. Там попробуем ещё раз выполнить вторую часть задачи и заблокировать вражескую колонну соединёнными усилиями. Это не тактика «Вервольфа», но вариантов у лейтенанта нет. Общее отступление назначено на восемнадцать ноль-ноль.
      — Почему вротный не подумал о подкреплениях?!
      — Капитан Ягер подумал обо всём, о чём счёл нужным подумать, — уже с большей жёсткостью отрезал Оппландер. Карл примолк.

      Здесь и там слышались протяжные раскаты очередей, перемежаемые стаккато одиночных выстрелов. Глухо рвались гранаты. Отзвуки тяжёлых орудий заставляли пол едва заметно вздрагивать. Пожары набирали силу.

      — Перед уходом попробуем забрать ещё одну «коробку», — вахмистр ткнул за окно большим пальцем. — Но как только мы это сделаем, они насрут на выжидательную тактику. Поэтому действуем быстро. Горак, Гице, Бурнейка, формируете группу А. Задача: выйти на крышу, подготовить верёвочный спуск. Если есть обзор поверх дымового облака, ликвидировать «Ганомаг» и отступить на север. Соединиться с отделением. При невозможности — следовать к точке рандеву самостоятельно. У вас только один выстрел, не обосритесь мне там. Старшим...

      Оппландер задумался на секунду, выбирая между тремя десантниками.

      — Старшим группы — Горак. Группа Б: Макароны, Энжи, Клейн, Оттер и Карл. Мы гарантируем чистоту маршрута отступления. Выбирает маршрут и ведёт группу Клейн, не забывая о транспортировке раненого. Задача: обеспечить безопасный спуск группы А с улицы и добраться до точки рандеву. Считайте, что меня рядом нет, и работайте своими мозгами.

      Маска вахмистра повернулась в сторону Генриха и Горы. Казалось, глаза под бронестеклом внимательно изучают их, выискивая признаки неуверенности.

      — На сборы — три минуты, затем выходим.

- Сделаем. - пророкотал Горак довольно невозмутимо. Ишь ты, в какие-никакие командиры выбился. Правда, в командиры группа "А", которой предстояло приводить в действие план "Огонь на себя", а не группы "Б" на чью долю выпало участие в плане "Подставь унтерменша". Типа каждому своё.

И группе уже:

- За мной, ать-два!

Бодрой трусцой проскакали наверх. В надстройке, куда привела их лестница, уже на самой крыше, Михал сказал отряду:

- А ну-ка, стопэ. Вылезу, гляну.

Он осторожненько подошёл к двери. Проверил на всякий на предмет сюрпризов. Аккуратненько, без рывков, открыл. Вышел, пригнувшись, на совсем не свежий, пропахший пожарами и взрывчатыми веществами воздух. На пол шишки выглянул из-за угла будки, заценил обстановку.
Вернулся к группе, сказал:

- Короче, пацаны. План такой будет. Из-за этой будки вылазить - ну его во пизду. Нехер по крыше под огнём ползать. Сейчас подготовим спуск с крыши. Потом припрём сюда какую-нибудь тумбочку. Прислоним к стенке. Гранатометчик на неё встанет, и пульнёт прямо поверх этой самой будки. - Гора похлопал ладонью по стене кирпичной коробки, - Хуяк - и на рывок. Без шума и пыли. Вопросы есть?

      Сюрпризов не оказалось. Прямо за дверью открывался вид на север городка и аллею, идущую от «кочки» к низким жилым домам. Там шелестели пыльные деревья да ветер трепал зонтики на террасе кафе. Правее поднимались серые этажи офисного комплекса. Не мажорной стеклянной башни, а уродливого блочного куба из тех, где сидят конторы, торгующие собачьим кормом, или дилеры запчастей к грузовым фурам. Намюр оставался индустриальным городом-спутником, большой бизнес сюда не спешил. Свет в офисах не горел, зато в окнах отражались недальние пожары.

      На юге пейзаж терял последние признаки пасторали. Три костра всё так же полыхали между супермаркетом и полуобвалившимся домом, где погибли надежды Ботинка стать ефрейтором. По-видимому, не гасили их специально, чтобы не позволить десантникам стрелять с инфракрасной наводкой. Кажется, в дыму таилось какое-то движение. Михалу показалось, что он различил очертания полицейского «Ганомага» позади обугленной «Пумы». Но вернее мог бы сказать только тот, кто исполнил бы его рецепт и забрался повыше или понаблюдал подольше, дождавшись просвета в дымных облаках.

      Парапет, если смотреть от дверей, отрезал видимость на идущую под окнами улицу и первые этажи супермаркета с жилым домом. Выстрела снизу можно было не бояться.

      Гице молча поднял большой палец.

      Честно говоря, Гора ему был душевно ближе чем зазнайка Рег или болтливый Ботинок, земля ему пухом. Говорил Горак четко и по делу, без всяких там домыслов по поводу стратегической тактики, или тактической стратегии, кто их разберет, а потому, хваткий Мэд принял идею без вопросов, уже разматывая позвякивающий карабинами тросик.

      — Роб, родишь табуретку? — Спросил Крин, примеряясь куда можно зацепить веревку так, чтобы вся конструкция не рухнула под весом десантника со снаряжением. Неловкая ведь получится гибель.

      Стрелять, конечно, было далековато. Но ведь никто и не говорил, что будет легко? Благо, что «ганомаг», вроде бы, не шевелился. Взять прицел чутка повыше, да пустить ракету. Стоя даже удобнее будет, а то ведь и собственную задницу можно выхлопом поджарить.

      — Чего не родить, na hui? — доброжелательно отозвался Бурнейка, демонстрируя уверенное владение литовским диалектом русского. Гремя берцами, он сбежал обратно.

      Проще всего было обмотать тросик вокруг шейки вентиляционного выхода, которых торчало по крыше в умеренном изобилии (видимо, чтобы не тратиться на полноценное воздухоснабжение). Эти короткие трубки выступали над щебнем на пару дециметров, венчаясь грибами круглых вентиляционных кожухов. Крепления казались достаточными, чтобы десантник успел проехать свои три этажа.

      Стук внизу подсказал, что роды успешны. Бурнейка снова возник на лестнице, с усилиями волоча сразу две офисные тумбочки на три ящика. С улицы снова донеслась очередь, но из здания никто ответил: это значило, что группа Клейна пошла на выход и окна пусты. Следовало торопиться.

Несколько секунд Клейн думал.

- Надо сменить частоту – у них шлем Холлриджа как минимум. Не нужно им об наших планах знать. Чтобы прикрывать группу "А", пойдем по аллее. Это плохой вариант, но у нас нет хороших. Через рынок идти с учетом того, что противник прорвался на западе не менее опасно. Дом они вряд ли успели занять, поэтому стоит ожидать в проходах. Поэтому пойдем, по мере нужды прикрываясь дымом.

Посмотрел в сторону группы "А".

- Как только спуститесь, задымляйте все. Они не смогут стрелять с "кочки" по нам, им придется через дым вылезать на открытую местность. Уравняет шансы. Когда дойдем до кафе-бара, используем как прикрытие, дальше по диагонали к точке встречи. У офиса есть обозначения машин, если нам полтора километра до завода, реквизируем, если на ходу.

Вздохнул. О некоторых планах враг уже знал. Например о том, что "Вервольф" бежит, разве что хвост не поджав.

- И еще одно. Империи нужны живые солдаты, готовые мстить за погибших и выполнять боевые задачи, а не погибшие герои, захватившие с собой пару лишних врагов. Хотя нам не удалось удержать это место, мы нанесли врагу куда больший урон, чем он нам. Пусть это не изменится.

      — Ну, погнали. — Мэд закинул винтовку за спину, позволив её свободно болтаться на ремне, взял гранатомет и откинул мушку прицела, перехватывая отягощённую содержимым стеклопластиковую трубу поудобнее.

      Не получится сегодня — получится завтра, говорил сержант в учебке, а потом веско добавлял: не получится завтра — получишь пизды. Так вот, по ощущениям Гице, завтра наступило именно сейчас. Прямо в тот момент, когда он вприсядку, чтобы ненароком не засветится раньше времени, запрыгивал на приставленные к будке тумбочки. От неожиданного осознания собственной важности, единственного выстрела и прочей навалившейся со всех сторон мути, его прохватывал мандраж, отдающийся дрожью в теле до самых кончиков пальцев. Крин, кажись, даже слишком медлил, перед тем как подняться в полный рост, тихо кряхтя и примеряясь как бы так поудобнее встать, чтобы и ствол повыше края будки смотрел, и шлем сильно не выглядывал, и глаза что-то кроме дыма видели, и не зацепив ничем при этом стоящую впритык стену. Хер его знает сколько прошло, пять секунд или вся минута, но.

      Глаза боятся — руки делают.

      — Выхлоп! — Оповестил отряд по рации Мэд, перед тем как задержать дыхание и через пару секунд отправить реактивный подарок в угловатую коробку «ганомага», что пряталась от них в редеющих клубах дыма.

Группа А

      В физике и философии есть понятие аннигиляции, оно происходит от латинского слова, означающего уничтожение. Если выражаться проще, штука, которая была во-он там секунду назад, перестаёт быть. Худший мир уходит в лучший. Решаются проблемы. Налаживаются отношения в семье. Контракт с Дьяволом сгорает белым пеплом со следами гексогена и кислой меди. Мурчит котёнок.

      Умирают люди.
      Исчезают «Ганомаги».
      Остаётся вихрь из тепла и света.

      Кумулятивный снаряд вскрыл крышу бронемашины, а углерод, водород, азот и кислород, спаянные воедино, довершили дело. Есть своего рода ирония в том, что одно из самых удобных взрывчатых веществ в Галактике было открыто аптекарем, а не военным. Сегодня аптекарь мог спать спокойно: жизнь, как водится, это болезнь, а...

      Боекомплект «Ганомага» сдетонировал спустя секунду. Кузов лопнул трескучим салютом, расшвыривая по улице многочисленные осколки и рвущиеся на лету гранаты. Крутящееся бронестекло перелетело через всю улицу и приземлилось на крыше метрах в пяти от десантников. К чёрному пластику пригорела чья-то ладонь. А улица продолжала трещать и полыхать, сопровождаемая беспорядочной стрельбой. Но Крин успел заметить, что второй «Ганомаг» пропал.

      Как ни странно, новое дымовое облако поднялось куда ближе, чем ожидалось: почти под наружными окнами «кочки». И цвет его был не привычно-серым, а изумрудно-коричневым. Скорее всего, это стрелки из супермаркета пошли напролом под прикрытием дыма. Большая наглость или большая уверенность. Дроны ответственно помечали движение противника внизу.

Группа Б

      — О, va bene, Рег! Воровать машины я люблю! — Ботичелли встретил напутствие Генриха с подозрительной жизнерадостностью.
      — Да какие тут герои... — намного серьёзнее вздохнул Оттер. Знали, что он дружил с Ботинком. — Вон уже, нагеройствовались некоторые. Готов.
      — И мы готовы, — подтвердил Карл. — Нужен напарник на носилки.

      Раз уж Адама добровольно взялся экспедировать Карл, ему на помощь отрядили только Турцию. Лёгкий пистолет-пулемёт командира БМД пригодился: хоть он и тащил стремянку, при необходимости Карл мог стрелять одной рукой, поэтому в огневой мощи потеряли немного. Прикрывая друг друга и двигаясь от угла к углу, десантники сошли со ступеней архива и рассыпались по аллее. Чисто слева, чисто справа... в витрине кафе — написанное маркером меню с обещанием бизнес-ленча за двадцать марок. Позади оглушительно грохнуло — выстрел Мэда. Вахмистр шёл последним, придерживая винтовку с почти издевательским спокойствием.

      Фигуры в серой броне, теряющиеся на фоне стен, быстро взяли под контроль выход и были готовы двигаться дальше. В этот момент интерактивная карта Клейна, выведенная в уменьшенный масштаб в углу интерфейса, расцвела новыми пометками. Противник с западного фланга вошёл в зону покрытия дронов. Группа целей возникла на западе, на запад-севере, на восьми часах. На оставленную десантом улицу медленно и солидно вплыло крупное пятно, сопровождаемое мерным рокотом.

      Решение держаться востока оказалось верным. Этим Рег выиграл драгоценное время — возможно, даже полминуты, если враг будет осторожничать.

      Рядом с новоиспечённым лидером держался Выдра. Похоже, он всецело доверял авторитету Клейна, да и среди вверенных бойцов вызывал меньше всего сомнений.
      — Может, срежем, кэп? — он указал в простенок между кафе и длинным газетным киоском. — Там переулок.

Гора на секунду замечтался, вспомнив напутственные слова рядового Клейна своим товарищам на общем канале. Вот этот напыщенный пиздец про живых солдат, которые нужны Империи. И только диву давался - нет, ну надо же быть таким мудаком! Что должно твориться в голове у человека, который втирает эту агитброшюрную дичь пацанам из собственного отделения, с которыми он вместе тянул лямку, спал под одной крышей и жрал с одного котла? Неужто вправду считал, что они только и ищут повода, как бы закрыть брюхом амбразуру, и исключительно неизбывная мудрость "стержневого" остановит их от этого опрометчивого шага? Михал стал крепко подозревать, что Рег живёт в каком-то своём странном, фантомном мирке, сотканном из новостных блоков, патриотических фильмов и пропагандистской литературы. Или его изготовили в тайной лаборатории идеологического отдела Рейхсвера, в обход имперского запрета на клонирование и вмешательство в человеческий геном. Гора поймал себя на мысли, что всем будет лучше, если бравый зольдат Генрих скоропостижно отдаст жизнь за фатерлянд...

А потом поток его мыслей прервал прервал большой бабах. Гора снова выглянул из-за будки на пол секунды одним глазком, чтобы оценить результаты стрельбы. Довольно рыкнул:

- Красава, Мэд. Я тебя поцелую. Потом. Рвём когти!

Он передал в канал отделения:

- Группа "А" на связи. Цель поражена, отходим.

Он цапнул из подсумка дымовуху, инициировал, и с молодецкого замаха метнул в сторону прохода между домами с западной стороны, откуда, как подсказывали дроны, наступал противник.
Подорвался к закреплённому заранее тросику, пропустил свободный конец через присобаченное на поясной ремень спусковое устройство, и бросил протравленную тонкую змеюку вниз. Повернулся к крыше передом, а улице - жопой. Отклонился назад, взяв тросик внатяг, и аккуратно выполз на стену. Дальше, как учили на альпподготовке, поскакал по стене к первому этажу, на манер мудяной блохи....

      — Принято, — подтвердили снизу. — Спуск чист, давайте!

      Три дымных облака поплыли окрест здания. Последовав примеру Горы, Мэд и Бурнейка бросили свои гранаты на восток. Решение оказалось удачным: и узкий служебный переулок, и проезд перед нарядно-современным банком затопило серым. Будь это полицейская «сирень», темпы атаки изрядно бы пострадали. Один за другим десантники соскользнули по тросам, вскоре оказавшись на ступенях архива. Группа Генриха уже достигла деревьев, поэтому оставалось только нагонять.

      Впрочем, не всех остановил бы дым. Реактивная граната ударила в главные двери налоговых архивов, снеся с петель и створки, и загромоздившие проём шкафы. Попутно сдетонировала оставленная Гицэ растяжка, от удара потеряв налаженное равновесие. Внутрь полетела осколочная, изрешетив приёмные окошки и хлипкие перегородки, а следом втянулись две поджарые фигуры. Невидимые простому глазу лучи баллистических дальномеров шарили по холлу.


      * * *


      — Какого хера у вас творится, Дрезден-Пять? — не выдержал координатор, наблюдая сполохи на экране.
      — Потеряли «Ганомаг», — сквозь зубы прошипел один Дрезден-Пять. — Сам не видишь?
      — Феерический пиздец, — заметил Дрезден-Четыре, нарушив как минимум одну клиентоориентированную политику в области рабочей лексики. — У тебя там не улица, а панама с хуями. Танк был бы у вас через две...
      — Слушай, ты, панама с хуями, — сказал Дрезден-Пять, старательно гася эмоции. — Моя группа у них на хвосте. Мы заходим в архив. Передай танку, чтобы молчал.
      Дрезден-Четыре только вздохнул, переключаясь на следующий канал:
      — Дрезден-Папа, это Дрезден-Четыре, как слышите? Намюр за нами. Повторяю, Намюр под нашим контролем.


      * * *


      Тросы оставили. Они так и повисли на стене как три кабеля-недоноска. А отделение продолжало отступать. Стук подошв. Собственное дыхание в ушах. Вахмистр молчал, пока верный своему обещанию не вмешиваться. В одном из окон киоска десантники заметили печатную листовку с огромным заголовком: «ЭВАКУАЦИЯ». Кто-то позаботился, чтобы будущие обитатели урановых рудников не пострадали в городских боях. Этот кто-то, по-видимому, верил, что в долгосрочной перспективе Империя отступится. Листовка была скупо подписана «Новой администрацией Шератона». Красноречиво подтверждая актуальность темы, стена противоположного дома зияла кирпичным обвалом.

Группа Б

      Клейн и Оттер первыми вырвались за террасу кафе. Судя по скамейкам и перевёрнутым урнам, в мирное время на площади находилось что-то вроде рекреационной зоны, а теперь остался только рассыпанный мусор. Сиротливо торчал светящийся знак автобусной остановки. Неприметные седаны и универсалы стояли вдоль тыльной стены офисного здания, а впереди раскинулся перекрёсток. Карта подсказывала, что от него начинается прямая улица, переходящая в шоссе на Эстерель. Дома, стоявшие вдоль неё, выглядели солидно и почти чисто. В первых этажах помещались закусочные, конторы и магазины; казалось бы, просто закрытые по вечернему времени. Но опущенные жалюзи и брошенные автомобили напоминали о положении дел.

      В этот момент с запада ударили выстрелы. Трескучий перелив автоматных очередей стал прелюдией для пулемётного эха. Взвалив машинку на декоративную ограду деревца, Ботичелли занялся любимым делом, позволив ребятам с носилками пересечь огневой коридор без потерь. Он вёл стрельбу в глубину переулка, где за углами мелькали знакомые камуфлированные силуэты. Вахмистр проворно перелетел через ограду террасы, любезно сообщив напоследок:
      — Обезьяны на девяти часах, ну!

Группа А

      Ему вторил Бурнейка, замыкавший тыл группы Михала.
      — Гора, дым на четыре... кажется, движе...

      Короткая, профессионально поставленная очередь пришлась ему в грудь, выбив последние слова вместе с резким выдохом и звоном бронепластины. Вместе с ней посыпались стеклянные панели киоска. Едва не упав, Роберт неловко кинулся за дерево, дыша с частым хрипом.
      — Я в порядке! Я в поря... кхе-кх-х... бля...

      Другая очередь с дьявольской аккуратностью выбила щепу над его шлемом, но стрелок остался невидимым в дыму. А это значило, что стрелял он с помощью ровно той же компьютерной подсказки, какой пользовались «Оборотни». Он даже спрогнозировал положение цели так, что не побоялся стрелять сквозь стёкла газетного киоска.

      Десантникам оставался финальный бросок — какие-то сто метров, и они в безопасности, если удастся пересечь перекрёсток. Но преследователи навязывали бой.

      — Да епт! — Выругался Гице, понимая, что их не просто догнали, но и обошли со стороны жилых домов.

      — Рег! По нам огонь на девять часов! Прикройте если получится! — Выпалил десантник почти одновременно с Вахмистром.

      Растягиваться и медлить было никак нельзя, как и спустить на тормозах наглость догоняющих. Продолжить невозмутимое отступление десантник не смог, поэтому его выбор пал на гранатомет. В теории, граната не должна была детонировать о стекло, которое, к тому-же, частично осыпалось. На практике же всякая херня случалась. Не особо раздумывая над данными особенностями материаловедения, Мэд навел широкий срез подствольника в сторону разбитых окон, откуда прилетело Бурнейке, и отправил туда ответную гранату.

      — Дымы остались у кого? Через кафе в сторону офисов надо, по плацу не добежим.

"Сужение фронта для сокращения протяженности коммуникаций". Именно так было принято говорить в официальных сводках, когда по какой-то причине доблестные части Рейхсвера вынуждены были отступать. Вот и сейчас отделение под командой бравого вахмистра как могло старалось забиться в это самое "сужение". Дуриком лезло. На всех парах летело. Что и говорить, накрутили десанту хвосты знатно. Хотя, это как посмотреть... Драпать-то они драпали, но и потери инсургентам нанесли - мама, не горюй. Если на каждом участке обороны отработали хоть в половину так же, то местные кровушкой умылись знатно.

Между тем, засранцы пёрли со всех сторон, а их стрельба ложилась всё плотнее. Наличие у противника электронной приблуды, чтобы игнорировать дымовые экраны, тоже не добавляло оптимизма. С другой стороны, как рассудил Гора, такими приблудами вражины явно были оснащены не все. А десантники - все. Так что он вытащил последнюю дымувуху, инициировал, и кинул прямо себе под ноги. Облако должно было накрыть всё, что надо.
В пару больших скачков оказался у двери в кафуху, и высадил её молодецким десантным пинком.

- За мной давай!

События развивались предсказуемо – враги обходили с тех направлений, с которых должны были обходить, и преследовали так, как должны были преследовать. "Рег" почти обрадовался, когда увидел силуэты между домами. Почти – потому что предпочел бы их не видеть вовсе. Предпочел бы, чтобы день сегодня немного иначе прошел, по плану, а не в этом режиме безумной импровизации против превосходящих сил противника.

- Кто-нибудь, дымовую между домами! Оттер, со мной, подствольными туда. Адам, Туран – бегом, марш!

И зарядил из подствольника по мельтешащим между двух- и трехэтажкой целям.

      Следом за взрывом раздался истошный вой сигнализации. Автомобиль, припаркованный за газетным киоском, возмущённо орал от подобного обращения. Граната вышибла стёкла и подсветила дымовое облако злым красным росчерком. Индекс эффективности Крина не дрогнул: как выяснилось, даже дроны не могли однозначно проследить, кто есть кто в подобном задымлении. Но противник верно уловил предупреждение и на сближение не пошёл. Ответные очереди зазвучали тогда, когда дверь в бистро рухнула под берцы Горе, а замыкающий Бурнейка нырнул в спасительное облако. Мысли Мэда и Михала сработали схоже, десантники дружно бежали по кафе, сбивая подсумками тесно стоящие табуреты. Одно из окон разлетелось под меткой пулей, но и только.

      — Пидорасы! — Роберт всё кашлял под маской, пытаясь продышаться. — Какие же... ух... пидорасы! Надеюсь, ты достал этого уебана! Надеюсь, ты его, суку... ух... ух...
      — Бурнейка, отставить засорение эфира! — проснулся вахмистр.

      Его квадратная фигура уже маячила рядом. Группа Михала столкнулась с Оппландером на террасе. Вернее, с его спиной, украшенной последним «Панцерфаустом», отчего вахмистр напоминал средневекового самурая с ума-дзируси. Неторопливо пятясь, Оппландер высматривал кого-то в прицел — и дал меткий одиночный поверх каскадных залпов Макарон. Кто-то в переулке всплеснул руками, другого срезала пулемётная серия секундой позже.

      — Отходим, отходим! — подбодрил Оппландер присутствующих.
      Сочно хлопнули гранаты Клейна и Оттера, завершив разгром переулка. Тут аналитические модули сработали корректно: цифры ликвидированных ползли вверх. Под прикрытием дыма Ботичелли пересёк опасную зону, вслед за остальными втянувшись на северную сторону аллеи. Рядом с пулемётчиком неловко бежала «медицинская бригада». Выдра с Генрихом скользили следом, предупреждая возможную контратаку.

      Однако... её не последовало. Выстрелы ещё звучали позади, но неубедительно и редко. Любители неба и свободы Шератона безнадёжно отстали и, умывшись кровью уже третий раз, лезть на рожон не спешили. Выучка десанта и месяцы муштры давали плоды — за несколько секунд огневого контакта отделение уничтожило шестерых.

      Граната Гицэ и дымовые завесы поставили спасительную паузу и в наступлении из переулка. Синяк на груди Бурнейки остался единственным напоминанием о том, что где-то в дыму скрывался другой противник. Тот, который забрал жизнь Холдриджа и удержал оппозиционный фольксштурм от панического бегства. Тот, который и сам не понёс потерь. Возможно, размен ноль к нулю во втором раунде был лучшим из возможных исходов.

      Чёрные фигуры медленно проступили сквозь дым. Укрывшись за разбитой машиной, Дрезден-Пять поднял сжатый кулак. На его лицевом бронещитке сияли несколько свежих сколов от шрапнели.
      — Отставить преследование, — нехотя приказал он. — Это не «Ойген», а какая-то спецчасть. Они умеют играть в эту городскую хуильню. Пятьдесят два!
      — Здесь! — отозвался солдат по соседству, который двигался слегка прихрамывая.
      — Запроси Четвёртого, кто таскает волчье ебало с руной. Кадр есть на моей ленте. Пусть пробьёт по корпоративным каналам. Ищите десантный батальон или бригаду. Оно нам понадобится... жопу ставлю.


      * * *


      Через сто метров стало понятно, что они вырвались. Оттер, Бурнейка, Турция. Рег, Мэд, Гора. Макароны и Карл. Даже Спорка, награждённый Гораком стопой за храбрость. Даже стремянка. Но Лехтонен, Бейли и Холдридж остались позади. Патриот провозгласит, что десант своих не бросает. Снабженец заявит, что экипировка и обучение специального оператора стоят дороже, чем сам оператор-новобранец со всей семейной страховкой и похоронами по национальному обряду. Да. Да, всё так. Но иногда остаётся только безумно импровизировать, как выразился Клейн. Это война. Живи быстро. Ты солдат.

      — Бля, а-ха-ха, — со смесью облегчения и шока смеялся Турция. — Вы слышали, как Роб ухал? Нет, вы слышали? Чисто, бля, пиздоух! А-а-а!
      — Пиздоух?.. — недоверчиво переспросил Ботичелли. — Ну idiota!
      — А мне кажется, Мэд тоже ухал. Мэд, ты ухал? Ты же тоже...
      Даже Оттер слегка фыркал.
      — Замолчали!

      — А я, короче, я уже думаю, blya, что мне натуральный этот, ну, mednyi taz. Вот сюда въебали, Гора, ты прикинь? Вот прям сюда. Я пулю почувствовал, я тебе кляну...
      — Сектор держать! Вы мне тут не охуевайте! Клейн, озаботься дисциплиной!

      Они отступали, соединившись с такими же потрёпанными, измотанными четырёхчасовым боем товарищами. От третьего отделения в строю осталось три человека. Одного раненого они волокли с собой. Штабс-ефрейтор Хоорс сухо доложил вахмистру список погибших. На следующем перекрёстке десантники получили бонус в виде уцелевшего «Ганомага» и хмурого лейтенанта. Бойцы первого отделения, закованные в композитную штурмовую броню и через одного вооружённые тяжёлыми пулемётами на экзоскелетных рамах, казались прошедшими мясорубку. В разгрузке лейтенанта остался всего один сменный магазин, сам офицер выглядел злым как цирковой слон. На следующем перекрёстке с группой соединился отряд из поредевших четвёртого и пятого отделений. К заводу первый взвод первой роты отступал практически в половинном составе. Там их ждал капитан Штефан Ягер.

      Это был не конец, ведь худшее, как учит любой бой, всегда впереди.
      Но для выживших Пятый сектор стал маленькой личной победой.
      Так или иначе.
      Любой ценой.

И вот, занимая своё место в огневой схеме раздербаненой роты, Михал Горак мог за всякое думать.

Например, стратегически. О том, что инсургенты знали о высадке слишком много, и готовы были слишком хорошо. А значит, корни бунта на Шератоне уходят куда глубже пласта "свара из-за денег". Кто-то очень хорошо продумал и подготовил это выступление, снабдил снаряжением и профессионалами, скоординировал, и, помимо прочего, умудрился держать приготовления в секрете. Для чего столько усилий? Кто их приложил? Чем это грозит если не Рейху, то данному сектору космоса в перспективе?
Наверняка чем-то подобным упражнял свой ум Рег.

Были и тактические вопросы. Может, менее глобальные, но более насущные. О том, как удержать фронт, вцепиться в столь большой кровью добытый плацдарм, усеянный телами бойцов первой волны десанта. Закрепиться, удержаться, обеспечить высадку других частей... Об этом, надо думать, болела голова у ротного Ягера и прочих чинов командной линейки.

Можно было, как прочие рядовые их славного отделения, просто галдеть и бесхитростно радоваться, что уцелел. Похваляться подвигами и подначивать сослуживцев. А то и прикидывать в уме боевые и наградные, которые прилипнут к рукам после такого выхода, где отделение, как ни крути, показало себя с самой лучшей стороны. А ещё - представлять, как молодецки вышагиваешь в парадке по улице городка на планете базирования, посверкивая медалью на груди - а как же без медали-то? - и девки мочат трусы от твоего бравого и геройского вида. Поди, в эту сторону обратились бы мысли покойного Ботинка.

Но Гора о таком не думал.
Он был насуплен, сосредоточен и сердит.
У Михала люто зачесалась жопа....

      Несмотря на пиздецовость ситуации и общие катастрофические потери, Гице чувствовал определенную гордость за свое отделение. Даже если не приукрашать количество простреленных голов и сожженной бронетехники, выходило, что они нарезали инсургентов и за себя, и за товарищей, да еще и выбрались почти целыми. Система мотивации определенно должна будет учесть и устаревший танк, и «ганомаг», и две «пумы», и несколько десятков всяких там оборванцев. Если кто-то и собирался замалчивать заслуги, то Мэд точно приобретет после этой заварушки привычку глядеть на других солдат чуть свысока. Если они конечно выберутся с этого «сраного Шератона».

      — Никто из супермаркета вкусненького пожрать не захватил? — Перебил обсуждение недавнего героического противостояния Крин, — Пора обедать, вроде.

      Впрочем, их дело маленькое. Дальнейшее уже зависело от того, что будет происходить на орбите, будут ли подкрепления, будет ли переход в позиционную войну. Десант, по-хорошему, должен был идти только вперед, но окапываться в эшелонированную оборону они тоже умели. После этого каждый час будет работать против сепаратистов, если конечно пожар восстания не успел охватить половину имперских миров пока они в капсулах мариновались. Но это вряд ли. Просто очередная планета будет раздавлена и сдвинута в самый низ рейтинга, а родившиеся на ней люди будут очень расстроены фактом того, что благодаря заслугам своих буйных предков они теперь никто и звать их никак. Бывает.

      Мэд жадно присосался к рубке гидратора, после чего довольно рыгнул и продолжил шагать к будущим победам.

Первый настоящий бой меняет людей. Иногда это очевидно. Иногда нет. Клейн, скорее, относился ко второй категории. Его манера держаться, взгляд, характерно уставная речь – ничто особо не изменилось. Но где-то в глубине глаз появилась новая жестокость и новая уверенность. Он потерял людей – смерти были неизбежной частью войны, этому их учили, к этому их готовили, но это можно только прочувствовать. Что человек, с которым ты спал в одной казарме, которого ты знал несколько лет, который высаживался с тобой и шутил весело, словил пулю и на этом закончился, оставив после себя лишь воспоминания и индекс боевой эффективности, показывающий, насколько полезным он оказался для Империи. Клейн это прочувствовал, и, нажимая на спусковой крючок подствольного гранатомета, посылая в толпу людей разрывной снаряд, гарантировавший быструю смерть для одних, и медленную и мучительную для других, не испытывал ничего, кроме удовлетворения. До первой смерти десантника он действовал как автомат, машина, обученная убивать. После. После у этой машины появилась мотивация.

Второй частью "нового" Клейна была уверенность. В тяжелой ситуации он справился. Выжил. И, учитывая что план отхода почему-то вахмистр получил разрабатывать (если пара элементарных умозаключений, следовавших из обстоятельств и вбитых инструкторами знаний, могла считаться за план) ему, смог вывести столько людей, сколько вообще было возможно. Но Холлридж погиб. Наверное, будучи командиром, он смог бы спасти и Холлриджа, приняв другое решение. Как тот спас его. Наверное. Это было бы правильно. Вот только Генрих понимал, что победа Империи требует жертв. И боялся, что Оппландер направил Томаса одного в этот треклятый супермаркет, думая так же. Или даже не так. Он боялся того, что не понимает, правильно поступил бы Оппландер, действуя из подобных соображений, или же нет. Он боялся того, что этот вопрос вызывает у него такие сомнения. Он, в глубине души, боялся, что окажется в ситуации, когда ему придется самому решать, кому из его товарищей жить, а кому умереть.

Поэтому в новообретенной уверенности, наполнявшей взгляд десантника, был небольшой, не ощутимый практически со стороны изъян. Чем он обернется, покажет будущее, а пока…

…пока Генрих Клейн радовался, как мог, своей первой настоящей победе, и готовился, как умел, к своему следующему сражению.

  К разработке брони имперского десантника были привлечены, пожалуй, лучшие инженеры и конструкторы. Она задумывалась таким образом, чтобы солдат мог не снимать её днями, и спать прямо в ней. Предусмотрели десятки мелочей, вплоть до специального воротника, дабы стоящий на часах десантник не погиб от ловко накинутой гарроты или клинка. Но самой важной и дорогой частью являлся баллистический комплекс, превративший боевое столкновение в подобие компьютерного шутера от первого лица, правда без возможности загрузить сохранение, увы.

  Но вот, прошел темный экран загрузка, и начался новый день.
"Время миссии: 16:23:44" — увидел вахмистр, разлепив глаза. Утро было настолько ранним, что еще могло считаться ночью. Встроенный будильник разбудил Оппландера аккуратно, но настойчиво. Встав с кучи лапника, заменившего кровать, Клаус первым делом смочил горло, плюнул, кинул в рот таблетку первитина, запил водой и закурил. Он спал всего два часа, которых совершенно не хватило. Отряд позволил себе передышку, но впереди была еще куча дел, так что белая таблетка без видимой маркировки стала настоящим спасением. Уставшие, не выспавшиеся, в разбитой броне, с пустым пайком и водой на донце гидратора...эпилог дневной операции оказался неважным. Как бывший штурмпионер "Викинга" (вот уж метаморфозы послужного!), Клаус был единственным в отряде, кто знал наверняка: всё не так уж и плохо. На Шератоне хотя бы было чем дышать. В конце-концов, несмотря на то, что пришлось "спрямлять линию фронта", никто не мог обвинить "вервольфов" в том, что те сбежали, поджав хвост. Скорее сделали шаг назад, чтобы позже сделать два вперед.

  Рота накануне покинула Намюр, скрывшись сначала в лесной чаще, а потом и в утыканных елками горах. Вот так просто часть батальона превратилась в партизан. Но иного выхода не было: захватившая Намюр группировка врага фактически рассекла позиции батальона, отделив первую роту от второй и третьей. Поэтому Ягер дал единственный вменяемый в данном случае приказ: уходим в горы. Ну, это были не те горы, которые можно покорить исключительно с альпинистским снаряжением, а скорее скалистые холмы. Удалось протащить даже технику, которой, впрочем, осталось не так уж и много. Благодаря электрическим двигателям она передвигалась настолько тихо, насколько это только возможно. Вот только электрической заправки не было на многие километры вокруг. Если не удастся развернуть соответствующую инфраструктуру, то технику просто придется бросить. Но всё-таки запаса хода оставалось еще прилично. Экономили жутко, отключая все электрические излишества, какие только возможно. Даже кофеварки.

  В целом дела у частей "Принца Евгения" складывались не то чтобы очень, но и не так, чтоб совсем уж дерьмово. Привести планету к покорности кавалерийским наскоком не удалось, и десант увяз. Численность противника недооценили просто катастрофически, не говоря уже про наличие первоклассного, пусть и не у всех, вооружения. Еще и техника. Имперцам удалось сильно проредить стан врага, но и сами понесли потери. Переломить ход теперь уже кампании могло только подкрепление. Но ближайшие части участвовали в боях на других мирах, а прибытие свободных частей затягивалось на слишком большой срок. Речь шла о неделях. Быстрее всех мог прибыть полк "Шарлемань", а также батальоны "Галичина" и "Руссланд" — "всего-то" две недели. Мамонтам вроде дивизии "Дас Райх" и "Великая Германия" пришлось бы добираться не меньше месяца.

  Короче, всей имперской группировке на Шератоне предлагалось разбираться со своими проблемами самостоятельно. Разумеется, на орбите висели корабли, и у них были неплохие ракеты и бомбы, но использовать их подобно попытке забить маленький гвоздик кувалдой. Большой такой кувалдой, с ядерной начинкой. Империи была нужна пригодная к жизни планета, а не радиоактивная пустыня. Пришлось привлечь авиацию двойного назначения, и она довольно больно жалила врага, но всё-таки захватить землю и города могли только солдаты.
Но чтобы осуществить это, пехоте необходимо всякое. Боеприпасы, провиант, медикаменты и так далее. Единственный пункт снабжения в данный момент располагался в космопорту, который удалось захватить и там закрепиться: на это выделили целый полк, и не зря. Так что капитан принял решение прорываться к нему. Ведь что-то нужно было делать с раненными. Речь шла о "тяжелых"; тот же Бурнейка со своей раной считался вполне здоровым. Многие перешли на резервный боекомплект. Банально было нечего жрать. Проголодавшиеся десантники давно умяли свой рацион, а запасных из оставшихся машин на всех не хватило. Пайки раздали раненным и десантникам с наивысшим Индексом Эффективности по итогам заварушки в Намюре. Вот тебе и мотивация.

  Что? Да, отделение Оппландера тоже получили довольствие. Один паек на троих. Всяко лучше, чем ноль на всех. Впрочем, как верно подметил Карл, бычков просто решили откормить перед забоем.
  — От лейтенанта, — вахмистр взял с места в карьер, построив бойцов, — отделению благодарность. У других хуже. От меня... ну-с... сработали грязно, aber das geht. Короче. Клейн, отныне и до конца операции считаешься ефрейтором. Моим заместителем, стало быть. Вы двое, — кивнул на Гицэ и Горака — Соответственно, именуетесь обер-десантниками. Пока всё неофициально, бумажки-хуяжки и другое говно — как снимемся с Шератона. Там и церемонии с поздравлениями — хоть на жопу аксельбант пришьёте. Сейчас — за работу. Карл убывает в "караван", там нужен водитель. Иди и доложись лейтенанту. Адам туда же. Поздравляю, тебе выписали билет на орбиту, — о том, что до космопорта еще нужно добраться, вахмистр скромно умолчал.
  — А мы с вами, господа десантники, убываем на пункт РАВ. У нас впереди еще много работы, — посулил вахмистр, явно дав понять, что мест на спасительный "караван" им не досталось. Они возвращались в Пятый Сектор, прямо к черту на рога. Но на этот раз играть придется по их правилам.

***

  В тёмном небе, среди россыпей незнакомых звёзд, мерцали огни. Орбитальный флот, полновластный хозяин стратосферы, разворачивал блокадные порядки. В мёртвой тишине космоса не существовало стрельбы или грохота взрывов. Там даже людей было значительно меньше, чем внизу. Огромные мониторы, похожие на плавучие цитадели из титана и цезиевых сплавов, выходили на автоматически рассчитанные траектории. Их магнит-гидродинамические генераторы гудели в тишине огромных отсеков, а маневровые двигатели плевались ионом и плазмой. Атомный флагман «Лауэнбург» — сотни метров легированной аэрокосмической стали, магния, меди и серебра — занял рейд на фоне восходящего спутника. Он казался крохотным, но был заметен с земли. На орбитах всегда совсем мало людей и много, очень много машин. Центр управления полётом, центр управления эскадрой, центр метеорологического планирования, астронавигационный центр, центральный центр...много всего. Всего три человека осуществляли непосредственное маневровое управление флагманом. Естественно, не абы кто. Один из лучших экипажей Солнечной. Сейчас они были совсем далеко от дома, как и многие другие — что здесь, на орбите, что там, на земле.
  — Если не дураки, то обязательно попробуют деблокировать орбиту. А что? Мы можем здесь висеть месяцами. Они должны понимать, что рано или поздно ОКВ перебросит сюда еще дивизию или две, и сотрет их с лица...Шератона, — рассуждал молодой офицер в серой форме Рейхсмарине.
  — Брось, — покачал головой другой. — Чем они будут с нами тут воевать? Голой жопой? У них нет флота.
  — А я слышал, что у них нет ни танков, ни прилично обученных бойцов, когда мы прилетели сюда, — хмыкнув, парировал первый.
  — Угу...снесут же кому-то голову. Если уже не снесли, — хлебнув кофе, офицер закурил и блаженно закурил трубку в нарушение всех правил. Но на это закрывали глаза. Им даже неофициально разрешали отпускать бороду на время похода, чем многие непременно пользовались. И какого же было его удивление, когда через некоторое время тревожный зуммер нарушил сонную идиллию вахты.
  — Да ты, блядь, шутишь!.. — старший офицер смотрел на экран системы дальнего обнаружения и не верил своим глазам.