Покамест Пушинка работала посудомойкой, солдаты молча наблюдали за ней и за округой. Они не заметили, как та разорвала пути о шероховатый край котелка. В конечном итоге, полагаясь на звуки работы, за нею остался следить лишь один солдат, и тот вполглаза. Другой вообще отошёл куда-то за машину, и его не было видно, но так, пожалуй, было нормально и правильно, потому что им всё-таки надо было полноценно охранять периметр. Когда в воздухе запахло махоркой, стало ясно, что тот другой, что ушёл, закурил. Следивший за Пушинкой боец, улучив момент, когда девушка, казалось, была поглощена работой, отбежал к товарищу. Пушинка смогла услышать тихие обрывки слов, но их было достаточно, чтобы понять, что кое-кто просто отошёл попросить табаку.
Само собой, в темноте разбирать, что там растёт под ногами, было той ещё задачкой, с которой мог не справиться и опытный травник, коим девушка, конечно же, не была. Но ситуация усугублялась ещё и тем, что местность вокруг была, мягко говоря, непривычная. Пушинка родилась на Свалке, где, куда ни посмотри, взгляд всё равно упирался в ближнюю или дальнюю кучу мусора или иной обособленный предмет, притягивающий внимание и создающий ощущение огромной комнаты с богатым интерьером. А сейчас она очутилась на Пустоши, и даже во тьме становилось понятно, что, куда ни посмотри, ровная, бескрайняя степь простирается до самого горизонта и дальше, дальше... От осознания этого факта у девушки возникло неприятное, давящее чувство в голове и тихий, но тоже грузящий психику шум в ушах. Кто бы мог подумать, что в нынешней ситуации, и без того поганенькой, "призом" достанется ещё и агорафобия.