[InHuman] Tales of Redlands | ходы игроков | Эпизод 33: Мёртвые короли

  Мухлевать, играя против братьев Суиндлеров, было дерьмовой затеей, но в тот момент я ещё не подозревал, насколько круто всё обернётся. А ведь так хорошо начиналось: все левые подпевалы выбыли из-за карточного стола, и какова же была радость, когда среди них оказался один из братьев. Я должен был догадаться, что ублюдок будет подсказывать старшему со стороны при помощи тайных сигналов, или как там эти черти умеют, но в тот момент азарт и предчувствие большого выигрыша, способного перекрыть львиную долю моих долгов, слепил почище настольной лампы в тёмной комнате, направленной прямо в лицо. У меня были отличные карты и отличное предчувствие.
  Мухлевать, играя против отпетых шулеров, было дерьмовой идеей. Надо ли говорить о том, что в тот вечер я проигрался как полный кретин – и без того по уши в долгах, увяз в них по самую макушку и ещё метр сверху. Приехали, Макс, конечная. В тот момент, когда Суиндлер с гомерическим хохотом бросил на стол карты с комбинацией, чётко перебивавшей мою на один порог, я всё ещё видел свет того самого азарта, коим пропитался насквозь. Он был настолько ярок, что заставил игнорировать боль в колене, не на шутку раззудевшемся под конец игры. Пустошь его знает, может, это и отвлекло меня в тот момент, не дало сконцентрироваться и понять, что подсказывает братцу второй шулер из-за спины. Чёртовы Суиндлеры. Чёртовы долг. Чёртов я.

  Яркий свет снова вгрызается мне в глаза, но на сей раз это грёбанная настольная лампа. Всё, что я помню до этого момента – это побои, побои и ещё раз побои. Если бы за каждый нанесённый удар мне прощали бы хоть одну марку долга, было бы не так обидно. Увы, так это не работает. Вернее, работает, но тогда надо было записываться в подпольный бойцовский клуб – вот там реально бьют морды за деньги. Но судьба посадила меня за карточный стол, и тут, если не повезёт, бьют, и бьют всегда бесплатно. Судьба посадила… да кого тут обманывать, я сам за него сел.
  Но сейчас я за другим столом. Вернее, перед ним. Чёртова лампа не даёт толком всмотреться в детали, так и слепит, аж глаза выжигает, но я точно вижу, что зелёное сукно сменилось обшарпанным лаком, а поскольку ноги некуда деть, то это канцелярский стол. Подо мной стул, слишком маленький, чтобы удобно устроиться, слишком угловатый, чтобы вызывать зуд под задницей. Но почесаться я не могу, так как мои руки заведены за спинку и там связаны. Крепкий узел, холёный, так только вояки умеют вязать. Впрочем, эта мысль сразу же наталкивает меня на предположение, где я нахожусь и почему, но события разворачиваются быстрее, чем это может позволить моя голова.
  Хлёсткий удар, больше похожий на пощёчину, прохаживается по моему лицу – да сколько можно уже? Но, что удивительно, в этот момент некто сразу же соглашается с моими мыслями.
  - Довольно. – голос знакомый, с прокуренной хрипотцой, так что начало уже многообещающее, - Долг это ему выплатить не поможет.
  Сзади, судя по движению воздуха и тени, бугай, а то, как он недовольно толкает меня плечом, выдаёт в нём любителя колотить чужие тушки. Такие в армии тоже имеются, в любой части, в любом формировании как минимум один верзила да найдётся.
  - Ладно, дальше я сам. Сбегай пока за сигаретами.
  Бугай недовольно фыркает, но подчиняется. Теперь уже точно не может быть ошибки – вояки. Да только на кой хрен я им сдался? Возможно, когда Суиндлеры выволокли меня на улицу и стали колотить, это привлекло внимание патрульных, но те сбежали все до единого, и солдатам пришлось повязать хоть кого-то, даже если это был сам избиваемый. Пришлось – ну да, ещё бы они сами решились на такое. С ними был офицер, наверняка какая-то затурканный лейтенантик, желающий выслужиться любым доступным способом в этом городишке. Но вот почему моя голова вдруг заработала в таком режиме сейчас, когда от этого толку не больше, чем от ударов по морде?
  Как только дверь захлопывается, я снова слышу этот знакомый голос.
  - Курить хочешь?
  Сигареты у этой хитрой задницы и так были. А своего прихвостня он отослал под благовидным предлогом, чтобы не мешал вести разговоры тет-а-тет. Что же, значит, самое время развесить уши и внимать как следует, потому что в них сейчас будет вливаться отборное д… да что угодно пусть вливает, но моим губам сигаретка бы сейчас не повредила. Язык уже ощупывает зубы – комплектность не изменилась, что уже повод для радости, но вот губа и щека изнутри рассечены, так что следующие несколько дней жевать всё равно будет больно. Если вообще доживу до этого момента.
  Мужик опускает проклятую лампу, и глаза, прогнав назойливых «зайчиков», наконец-то могут хоть как-то осмотреться. Можно рассмотреть и лицо этого хмыря, но на самом деле необходимости в этом нет, я и так знаю, кто он такой.
  - Давай-ка помогу тебе.
  Офицер медленно встаёт из-за стола и обходит его. Капитан Курт Ворнер – царь и бог в своём кабинете, и если он решил, что бедолага вроде меня может сегодня ронять пепел на его паркет, значит, так тому и быть – всё равно крови с моей разбитой рожи натекло предостаточно. Но в городе его называют только по фамилии, причём это касается и сослуживцев тоже. Ворнер – совсем не тот тип комиссара, который нужен этому городу. Но именно тот, которого он заслуживает. Строгий, но амбициозный. Жадный, но только в своей стезе, и не хватается за абы что, лишь бы урвать выгоду. Но что-то мне подсказывает, что сегодня он изменит своим принципам, иначе бы зачем ему перетирать с мелочью вроде меня? Что-то замыслил, что знает – мне бы тоже не помешало, если честно. Но для начала сигарету, которую капитан услужливо вкладывает в мой рот и, чиркнув спичкой, подносит огонь к лицу. Я делаю затяжку, вдыхаю едкий дым, от неудобства закашливаюсь, но не позволяю себе выпустить курево изо рта. Внутри всё щиплет, но оно всё равно того стоит.
  А комиссар возвращается за стол. Он не особо торопится, так что либо тот бугай будет ходить за сигаретами очень долго, либо разговор будет короткий. Я смотрю на столешницу и среди стопок бумаг и деловых папок вижу револьвер. Не офицера, мой. Хотя, когда-то он и вправду был офицерским табельным оружием, а потом просто остался при мене как славное напоминание о службе. Да и куда в Пустоши без пушки. Видимо, Суиндлеры были такого же мнения и благородно оставили оружие при мне, не став забирать его ради погашения хоть какой-то части долга – значит, они всё ещё надеются получить от меня хоть что-то, возможно, рассчитывают даже на то, что я пойду на разбойное нападение, прижму какого-нибудь бедолагу в подворотне и вытрасу всю мелочь из кармана, а затем повторю это ещё пару раз, пока… Да хрен там плавал, не будет такого. Но что пушку оставили, за то спасибо. Правда, сейчас она на столе у Ворнера, и неизвестно, как он ею распорядится.
  - Здорово же Суиндеры тебя поколотили. – Курт откидывается на спинке своего плетёного кресла, никак не вписывающегося в интерьер кабинета, но наверняка чертвоски удобного, и делает крепкую затяжку, с чувством выпуская под потолок облачко дыма, при этом получая удовольствие от того, что его собеседник не может сделать так же, - Сколько ты им должен? Пять тысяч? Шесть? Интересно, о чём думают такие люди, играя с теми, кто, очевидно же, не потянет такую сумму.
  Интересно, а о чём думал я, садясь за карточный стол с теми, о ком весь Иствуд знал, что они шулеры? Известно, о чём, но ведь это риторический вопрос. Говорят, у комиссаров не бывает риторических вопросов, но и Ворнер не обычный человек. Возможно, тот факт, что я разговариваю с ним, значит, что госпожа Удача наконец-то повернулась ко мне лицом. Осталось только понять, действительно ли это лицо, и не лучше ли бы мне было и дальше любоваться её вертлявой задницей.
  - Лейтенант Макс Шугарт. Отставной, разумеется. Такой молодой, а уже столько проблем. – Ворнер переваливается вперёд, облокачивается о стол и, бросив равнодушный взгляд на моё оружие, поднимает глаза на меня, - Как ты докатился до жизни такой?
  И шакалу понятно, что это не то, о чём комиссар хочет со мной поговорить, но, возможно, стоит угодить его желанию зайти издалека, сделать всё красиво, как в книжках.

- Был бы не отставным, у меня было бы что делать, кроме как всем этим заниматься.
Мрачно отвечаю комиссару. Было тяжело признавать, что собеседник был прав, и что в последнее время моя жизнь покатилась к чертям, но наверное объяснять ничего не надо было. Так что ответ прозвучал пусть и мрачным, но все же умиротворяющим голосом, чтобы не злить офицера. Хотя, надо сказать, что этот конкретный комиссар выглядел довольно адекватным, для своего звания.
- А по сути вопроса, товарищ комиссар, то для меня просто нет места тут, вне армии. Все, как полетело к чертям на гражданке во время войны, так и не восстановилось толком. Единственное, что я умею - это стрелять, охранять и командовать, а это работа в основном на криминал. Почему я не хочу с ней связываться, думаю пояснять не надо.

На самом деле, это было полуправдой - конечно в принципе работа была. Можно было устроиться на ферму, или поискать работу в магазинах по городу, но для отставного офицера это казалось унизительным. Это было скорее для молодых парней, которые только искали себя в жизни. Некоторое время я даже разрабатывал планы по устройству разных бизнесов, вроде винокурни или магазина, но это требовало либо слишком больших денег, либо было крайне рискованным мероприятием, так что дальше изначальных расчетов дело не сдвинулось. А так как безделие является привлекательным только на словах - любой нормальный человек будет искать, чем бы занять себя, даже если эти занятия будут включать в себя посещение сомнительных мест и распитие спиртных напитков.

Впрочем, в чем комиссар был прав, так это в том, что определенно надо было заканчивать с этой хренью. Конечно, сказать одно - себе я это говорил давно, а начать делать другое, но в любом деле нужна стартовая точка, и сегодняшний день вполне подходил под то, чтобы стать ею. Так что протянув руку за сигаретой, и чиркнув спичкой, я решил попытаться намекнуть на другую мысль:
- После службы в армии, знаете ли, не так-то просто начать продавать сигареты или заниматься какой-то такой хренью. Когда потратил много лет защищая людей и сражаясь с врагами, нельзя просто встать за прилавок или пойти в поле с тяпкой. Вот если бы армии были бы нужны мои услуги в том или ином виде...
Конечно, вероятность того, что комиссариат не был укомплектован была крайне невелика, но это было бы хоть что-то.

  Как и было ясно с самого начала, Ворнер знал, о чём конкретном собирается поговорить со мной. Так и напрашивался, чтобы накинуть на него ярлык тайного злодей в детективном романе. Так что расчёт оказался верен - как и любой уважающий себя злодей, он любил предварить главную злодейскую мысль околофилософским разговором на несколько отвлечённую тему. Но всё только ради того, чтобы в нужный момент поставить перед фактом.
  - Стрельба, охрана, командование. - уголёк сигареты вспыхивает ярко-ярко и горит так долго, ознаменуя крепкую затяжку и готовность выдать наконец то, к чему всё и шло, - А что насчёт расследования? Офицерское ли это дело, по-твоему?
  Расследование. От одного этого слова в голове возникали лишь конкретные воспоминания, и все они были связаны с поиском дезертиров. Во время войны их было немало. Теми, кто бегал от армии до непосредственного призыва, занимались комиссары, военкомы. Но после забривания в нестройные ряды Красной Армии вся ответственность за этих оболтусов и будущих предателей родины ложилась на плечи офицеров. В частности, младшего офицерского состава вроде лейтенантов, коим я и был. Те, у кого были большие звёзды на погонах, спрашивали с нас по всей строгости за каждого бойца, вот только сами в их поиске и контроле участия принимали не особо много, в свою очередь опасаясь нагоняя от генералов. А солдаты бегали очень часто, по самым разным причинам. Кто-то слишком привык к мамкиной сиське, и первое же появление в провонявшей старыми портянками и кровью казарме рушило до основания весь их хрупкий внутренний мирок - у таких порой выбор всегда делился строго между бегством и наложением на себя рук, и уж поверьте, разбираться со вздёрнувшимся на ремне в сортире куда проше как по бумагам, так и по энергозатратам. Бегали и по не менее прозаичным причинам. Первый бой, первая стычка с врагом в ближнем бою, первое ранение причём не важно, своё или сослуживца, первые смерти. И вот потом на следующий день на построении при перекличке недосчитываешься одного, а то и двух сразу, или даже трёх. Бегали как в одиночку, так и целыми группами. Иные целыми взводами дезертировали, но это уже была совсем особая ситуация. Нам же частенько приходилось проявляться чудеса смекалки и, как кто-то из однополчан однажды выразился, дедукции, вычисляя, куда и когда подался очередной трус, как его найти, как перехватить до того, пока не станет слишком поздно. Подумать только, у меня даже было в записной книжке специально отведено несколько листов с расписанием типичных ситуаций и стратегий, которые реально работали в доброй половине случаев. Были и уникальные, и тут приходилось пораскинуть мозгами, а время всегда было ограничено.
  Но о чём это я? Расследование. Как же хочется услышать сейчас что-нибудь оригинальное, действительно интересное, захватывающее, может быть даже, что угодно, но только не поиск очередного беглеца. Увы, жизнь полна разочарований.
  - Пропал у нас тут один человечек. Возьмёшься найти?
  У нас - это либо у него лично, либо у вышестоящего начальства. Но по тону уже понятно, что второй вариант отпадает. Надо же, товарищ комиссар хочет переложить часть своей непосредственной работы на какого-то резервиста - вот только не приведи бог такое вслух при нём ляпнуть. И, тем не менее, факт налицо, и мне, кажется, вновь придётся открыть те заветные страницы ежедневника. Или нет? Зачем поручать что-то гражданскому, да ещё так хорошо "замотивированному", что аж до сих пор в ушах трещит, когда куда легче напрячь собственных подконтрольных офицериков? Нет, тут что-то очень необычное, неуставное... нехорошее. Признавайся сразу, Ворнер, говори начистоту, или опять предпочтёшь зайти издалека?

На секунду я задумался - с одной стороны, работа выглядела очень хорошим вариантом, чтобы вернуть себя в форму, и наконец-то заняться чем-то достойным, так что предложение звучало просто прекрасно. Но с другой - вряд ли меня отправят искать дезертира, который напился и сбежал, на это хватало обычных патрулей, если на беглеца вообще не забивали, надеясь что он сам выдаст себя. Так что работка явно предполагалась с сюрпризом. С третьей стороны это значило, что и выгода будет большая, а это было именно тем, что мне сейчас было нужно. Да и просто отказывать комиссару было не очень-то мудро.
- Думаю, это дело, как по мне. И что же случилось?
Осторожно высказался я, так чтобы звучало как потенциальное согласие, но все же такое, чтобы можно было отвертеться, в случае чего.

  - Вот так сразу всё возьми и расскажи ему, все карты на стол, как говорится, да? - комиссар ухмыльнулся и ещё раз крепко затянулся, так, что от сигареты почти ничего не осталось, - Но я скажу, потому что знаю, что ты согласишься.
  Такая уверенность бывает либо у добрых самаритян, либо хищников, загнавших свою жертву в безвыходную ловушку. Первых я на своём веку видел лишь несколько раз, а вот вторых пруд пруди. Шанс, что джокер в виде Ворнера окажется нужной мне картой, был бесконечно мал, но, сдаётся, я уже видел цвет масти в отражении его хищных глаз, этот козырь, что прибьёт меня при первом же неверном ответе.
  - У нас беглец, дезертир. Знаю, ты сейчас скажешь, что никто в здравом уме не будет убегать от дармового оклада и казённого пайка в виде харчей, одежды и прочего, особенно теперь, когда война закончилась. Но дело не совсем простое.
  И шакалу понятно, что не простое. С окончанием войны дезертирства практически прекратились. Конечно, проблему тут теперь следует искать гораздо глубже, потому что она наверняка очень личная и индивидуальная, но всё же - почему этим не занимается сам комиссар? Очевидно, что беглец - его поля ягода, в составе вверенного ему гарнизона. Почему тогда к его поискам привлекают человека со стороны? Военное прошлое тут совершенно не при чём - оно, скорее, как бонус, как некий гарант того, чтобы агент будет действовать предсказуемо. Надо узнать истинные причины во что бы то ни стало. Расследованию всегда задаёт тон самое начало, и если облажаться, то можно затоптать все улики, упустить важную информацию, когда она была ещё доступна, и... и облажаться уже окончательно.
  - У нас сбежал человек. Особенный человек. Особенный тем, что к нему нельзя привлекать лишнего внимания, равно как и к его поискам. Это... это, своего рода, живой объект ГОСУДАРСТВЕННОЙ важности. И такой же секретный, если ты понимаешь.
  Когда Курт заговорил о государстве, он пытался казаться истинным комиссаром, сделал акцент на пафос и пропагандистский тон. Сделать это было не сложно, все комиссары так делали и давно отточили умение. Умел и капитан, но сейчас я ему не поверил. Почему-то, не знаю даже почему. Может, потому, что он в первую очередь преследовал свои интересы, а не интересы страны, и что там у него на уме на самом деле было, одному только богу известно. Но, как ни крути, он всё ещё действовал в рамках своих полномочий и закона. Они были его клеткой, пускай и прутья её не отличались надёжностью, но также они были и моим инструментом. На первое время.
  Ворнер пододвинул ко мне неподписанную папку и даже потрудился раскрыть. С первой же страницы на меня посмотрела чёрно-белая фотография в анфас с молодым человеком мужского пола, сделанная, судя по свежести бумаги, не так давно, и самые базовые сведения о личности - имя, фамилия, год и место рождения, всё по классике, одним словом. То, с чего всё всегда начинается, но не в этот раз. Мне хотелось понять, что именно особенного в парне.
  - Этот боец - участник секретного правительственного проекта. Он обладает выдающимися способностями, так необходимыми проекту, но оказался слишком молод и глуп, что подвергнуться паническим настроениям и вражеским агитациям. Его нужно найти. Но, наверное, ты уже задался вопросом, почему именно ты, а, не, скажем, действующие подразделения. Проект секретный, знать о нём никто не должен. В том числе и ты, но в данном случае я иду на такой риск, видя в этом куда больше шансов на успех, нежели выдумывать, как заставить кучу идиотов в форме искать то, не зная что и зачем. К тому же, возня целого батальона - дело шумное, привлекающее к себе внимание не только цели, что, несмотря на свою тупость, всё-таки достаточно умна, чтобы бегать от армии, но и третьих лиц. А проект, повторюсь, секретный, поэтому и миссия получается тоже такая же. А теперь ты, наверное, хочешь обсудить свою награду? Уверен, это дело уже кажется тебе наполовину решённым - всё-таки не зря я положил глаз именно на твои мозги, Шугарт, так почему бы и не поговорить о вознаграждении.
  И сразу переходит к сладкому, хитрец. Но жизнь меня научила тому, что десерт всегда подаётся в самом конце, так что думать о нём раньше времени - только слюну расходовать. С другой стороны, тоже конкретика какая-никакая, да и мотивация хорошая.

- Секретный правительственный проект?
Мне это сразу, с одной стороны, не понравилось, поскольку где секретные проекты, там обычно всякая хрень происходит, но с другой - заинтересовало. Секретность и важность задачи меня взбодрили, и я посмотрел на комиссара с интересом. Тем более что это была первая потенциальная работа за последнее время, которая могла бы меня отвлечь от проблем. Да и учитывая мою ситуацию, деньги мне все равно нужны были.
- Хммм...награда это интересно, спорить не буду, но у меня есть другой вопрос. Хммм...
Поскольку вряд ли комиссар станет обсуждать секретные дела, даже если знал про содержание проекта, стоило бы спросить более аккуратно.
- Я не спрашиваю в чем состоял секретный проект, но мне важно знать две вещи. Что вы можете рассказать о беглеце как о личности, и что вы можете сказать о причинах и обстоятельствах его побега? Поскольку я все понимаю, то достаточно общих терминов - например, что он сомневался в целях этого проекта или что он хотел увидеть семью.
Затем в голову мне пришло, что наверное это прозвучит странно - спрашивать о личности беглеца даже не согласившись, и я торопливо добавил:
- Да, я в деле. Это не гвоздями торговать и не землю копать, это дело по мне. Наконец-то я могу нормально служить стране, а не заниматься хренью.

  Комиссар не выглядел как человек, готовый говорить больше, нежели хочет. Особенно когда на коне он, а не кто-то другой. Может, хотя бы папочку даст на время расследования полистать, тогда и спрашивать особо уже ничего не придётся.
  - Да я бы и сам хотел узнать о мальчишке больше. В этой папке только сухие справки усердно собранные нашими доблестными бюрократами, совсем без них тоже никуда, но и всей картины они, увы, не открывают. Не умеют ещё канцелярские писаки в голову залезать и оттуда информацию выуживать. Хотя, уверен, если бы могли, работы бы им только прибавилось, хе-хе.
  Были у меня сомнения по поводу того, что комиссару есть дело до того, что творится в башке у беглеца. Но в то же время куда подозрительнее было бы, если это действительно так. Личный интерес Ворнера? Желание получить большие звезду на погоны настолько сильны? Пока ещё не ясно до конца, но есть основания предполагать, что рыба куда крупнее, чем кажется. Впрочем, я ещё даже не заглянул в бумажки, откуда вдруг такие предположения?
  - Парень из местных. Жил с матерью, отец с войны не вернулся. Что неудивительно, так как оба родителя пацифисты хреновы, и сынок их туда же уродился. Однако, это не помешало ему съездить домкратом по голове сопровождающему. Слинял прямо в последний момент. Его уже в Рэдволт собирались везти, но какой-то умник насвистел ему в уши, что там из него, дескать, сделают подопытную крысу и заставят пользовать и создавать оружие массового истребления.
  Курт закурил новую сигарету, затянулся хорошенько и откинулся на спинку кресла. Пачка осталась лежать на столе вместе со спичками как приглашение и мне не отказывать себе в удовольствии. Но куда большим удовольствием сейчас было выведать данные, что скорее приведут к цели.
  - Парнишка этот, как его там зовут... Эллис? - комиссар на секунду подался вперёд, щурясь и заглядывая в папку, словно реально успел забыть имя, - Эллис, чёрт возьми, что за девчачье имя. В общем, парнишка этот с артефактами умеет работать. Ксенохакер он. Знаешь, кто такое?
  Ещё бы я не знал. Наследие Предков - это не только довоенное оружие, оборудование, консервы и прочие удивительные вещи, но и останки тех, кого они в своё время победили. Чужие - кем бы они ни были, технологии их то ли когда-то успели шагнуть на много веков вперёд, то ли изначально лежали за гранью нашего понимания. Они были опасны, но в то же время и принцип их работы был по большей части непонятен, что только усугубляло опасность. Но порой среди людей находились те, кто то ли в силу мутации, то ли каких-то чисто психологических отклонений просто брали и понимали, как это работает. Я никогда таких вживую не встречал, но слышал. Учёные Рэдволта и правда готовы таких с руками оторвать, и даже марок готовы отвалить целую кучу, только обозначься. Вот только на востоке за них как за рабов давали гораздо больше. Так что если парень сбежал в ту сторону, то...
  - В общем, мы проведали его матушку сразу же, потому как это было первое место, куда бы он пошёл. И он у неё был, но маманя быстро собрала ему котомку и отправила в бега при полном проднаборе. Можешь тоже сходить к ней с расспросами, но результат наверняка будет тот же - мы уже обрабатывали её, баба крепкий орешек, за кровинушку горой. Пацифисты хреновы...
  Что-то уж больно зачастил Курт поминать это слово. Видать, всё очень плохо, почти на уровне религиозного фанатизма. Но как тогда его папашу забрили в армию? Ладно, не стоит пока слишком сильно размазывать масло по бутерброду. Есть конкретные данные по персонажу, есть какие-то зацепки, уже можно работать.
  - В общем, парень нас теперь не любит. Не думаю, что у него уже чуйка на погон развилась, но я бы на твоём месте не советовал щеголять званием, даже отставным, в местах, где он может обитать - отпугнёшь похлеще репеллента. Собственно, по этой причине я и не подряжаю на это дело свой гарнизон, иначе будет работать ВОТ ТАК.
  Ворнер достал откуда-то кусок магнита, положил на стол скрепку и попробовал накрыть её им. Вместо того, чтобы притянуться, скрепка как по волшебству отскочила в сторону, и продолжала "убегать", сколько бы мужчина не пытался приблизить магнит. Ну да явлением под названием "диамагнетизм" меня удивить было сложно, а вот комиссар явно остался крайне доволен своей выдумкой по наглядной демонстрации примера. Готовился.

- Ксенохакер...
Честно говоря, я никогда не хотел касаться темы с этими артефактами, но во-первых, даже я понимал, насколько это важно, во-вторых, поздно съезжать с темы, уже согласившись. Так что кивнув, я поглядел, куда затушить окурок и добавил:
- Никогда не любил всей этой фигни с вещами, которые не принадлежат людям. Как по мне, лучше было бы оставить это все инопланетянам. Вы же знаете все эти истории про съехавшие с катушек подразделения, которые пытались применять эти проклятые штучки?
Это могло быть одним из лучших объяснений - кто знает, как повлияли на мозг Эллиса долгие контакты с нечеловеческими артефактами, но все же, если он был ксенохакером, то вполне мог не так явно сойти с ума, как обычные люди, так что эту версию я озвучивать не стал.
- Тааак, ладно. Есть какие-то зацепки, кроме матери? Он не мог в сталкеры отправиться, или как там называют этих любителей изучать развалины времен великой войны? Ну, раз у него такой талант и он не любит военных? И где его отец погиб?
Это было слабыми зацепками - и то и другое было чисто предположениями, но все же было лучше, чем ничего.

  В ответ Ворнер с усилием трахнул магнитом по столу и вмиг сделался строгим, сердитым
  - Я знаю, что у меня есть приказ от высшего командования провести оперативно-розыскные мероприятия на максимальном уровне секретности. Меня подвесят за яйца, если дам этому малолетнему засранцу потеряться с концами!
  А вот и личные мотивы подоспели. Ну да разве могло быть иначе, когда речь о деле государственной важности. Правда, если речь только об исполнении служебного долга, пускай даже под страхом взыскания, то откуда же тогда финансирование наёмников вроде меня? Впрочем, когда на кону карьера и, возможно, даже собственная жизнь, ибо высшую меру наказания в виде расстрела ещё никто не отменял, любой сподобится вложить и личные средства тоже.
  Курт закурил очередную сигарету, уже четвёртую подряд по счёту, снял фуражку и со вздохом устало потёр морщинистый лоб.
  - Отец его погиб в одной из битв при Красной Горе. Копать смысла нет, ты знаешь, какой там бардак творился, никаких концов не сыщешь, но он точно мёртв, и я не знаю, как этот факт тебе поможет. Но у него осталась сестра в Вашингтоне, городе на востоке отсюда. До неё мы ещё не добрались, времени не было, но обязательно доберёмся, если выяснится, что Эллис смотал удочки в ту сторону. А так как он полный кретин, да, вдобавок ко всему, мальца неуравновешенный, то вполне может уже быть на пути туда. - мужчина ощупал что-то чуть пониже темечка с той стороны, откуда мне не видно было, и слегка поморщился, после чего вновь напялил фуражку, - Хотя я думаю, что он может до сих пор быть здесь, в Иствуде, так как по натуре своей ссыкло то ещё, Короче, все материалы в папке, можешь полистать на досуге, но многого не жди. И вообще, чем быстрее возьмёшься за дело, тем лучше. Мои парни уже работают, и я сам тоже не собираюсь сидеть сложа руки. Если выяснится, что он всё-таки чесанул куда-то, придётся последовать за ним. Я тогда дам знать тебе обязательно, если раньше ничего не нащупаешь.
  За дверью послышались шаги, и я уже был готов, что сюда опять ввалится сержант и явно будет удивлён увидеть того, кого охаживал своими кулачищами полчаса назад, стряхивающим пепел комиссарских сигарет в одну консервную баночку на пару с самим же шефом. Но это всего лишь кто-то прошёлся по коридору, однако, это напомнило мне, что время на брифинг ограничено, а очутился я здесь вовсе не по дружескому приглашению.
  - И помни, Шугарт, что это - секретное задание. Ни я, ни кто-либо из моих людей тебе открыто помогать не будет. Можешь подключить к делу любых своих дружков, если таковые у тебя имеются, и тогда сам будешь решать с ними вопрос оплаты труда, но если сболтнёшь лишнего, и они разболтают, будешь раскачиваться на привязанных к проводам яйцах вместе со мной, понятно? Мою жопу не сможет прикрыть ни должность, ни звание, ни какие-либо прежние заслуги, а уж твою так тем более. Но раз уж ты привык постоянно рисковать в картах, то такой шанс упустить не должен.

Не желая больше медлить, я взял папку и принялся читать, думая, что же делать с этим всем. Мысли о сбежавшем ксенохакере перекрыли на время даже переживания о долгах, и мозг наконец-то начал делать то, для чего был предназначен. Итак, из зацепок была сестра и мать, но парень вряд ли будет таким кретином, чтобы бежать к ним.
- У него были друзья?
Спросил я, поняв, с чего стоит начать копать. Понятно, что явных друзей тоже скорее всего отслеживали, но все же это было уже немного более безопасно, чем бегать по родне. Далее, он был ксенохакером. Значит, он мог иметь контакты именно среди любителей изучать то, что не надо было изучать. Но про это я спрашивать не стал - тут стоило бы узнать уже вне армейских кругов, может в городе и были сталкеры. Бежать на могилу отца парень тоже вряд ли бы стал, по крайней мере сразу. Таким образом, у меня в голове начал вырисовываться явный план действий. Во-первых, стоило потормошить связи и личные знакомства Эллиса, во-вторых, поспрашивать насчет сталкеров в городе, или в его округе.

  - Одного взгляда на его смазливую морду достаточно, чтобы понять, какой он по жизни неудачник. А у неудачников не бывает друзей. По крайней мере, настоящих, которые ни за что не сдадут его властям или что-то подобное. - с явным пренебрежением к вопросу ответил Курт и закурил очередную сигарету.
  Долбит табак как не в себя. Выходит, нервничает, хотя вид делает хладнокровный и даже местами расслабленный, будто от успеха этого предприятия не зависит его карьера и даже жизнь. Но я тем временем уже вчитываюсь в раскрытые страницы досье.
  Эллис Прэй. На чёрно-белом фото юноша призывного возраста - именно тогда он и был сфотографирован, но с тех пор едва ли сильно изменился. Короткий волос, по описанию брюнет, глаза карие. Если присмотреться, можно заметить точки на щеках и переносице - веснушки или прыщи, но всё одно подходит по возрасту. Он, кстати, равняется девятнадцати годам - самое время пойти либо в армию, либо на завод, либо в поле гнуть спину на грядках. И то, и другое суть есть достойная работа, но что-то в облике этого парня взывает чувство, будто он тяжелее собственного члена по жизни в руках ничего не держал - видимо, просто щуплый на вид. Ну да пока достаточно визуального осмотра, тем более что фото годичной давности, а за это время можно избавиться, к примеру, от тех же прыщей. Отец - Зигмунд Прэй, мать - Тереза Прэй, в девичестве Уилкерсон. Родословная, вот она, любимая всеми бюрократами. Из других живых и известных родственников - Анна Прэй, но эта аж в Вашингтоне, до него дело может и не дойти. Место жительства, последнее место работы - ну да, всё правильно, бездельничал вплоть до последнего момента. Хотя, это также могло значить, что парень трудился где-то и на кого-то неофициально. Тут может быть что угодно, от мальчика-курьера на побегушках до чего-либо интересного, однако, даже если так, стоит навести справки среди другого сорта "бюрократов", которые как раз особо сведущи в подобных теневых делах. Где и как подрабатывал Эллис (если подрабатывал, а не протирал штаны на материнских плечах), подскажет улица, в том числе и та, на которой он жил. Там же искать возможных друзей, приятелей, просто всех, кто его так или иначе знал и видел. Был даже шанс, что он спрятался у кого-то из них - тогда дело закроется, едва начавшись. Но-но, рано воодушевляться, ибо подобных случаев один на миллион, и тогда, возможно, Ворнер может включить заднюю, видя, что задача оказалась проще пареной репы. Создать видимость усилий, даже если дело будет плёвое - как это по-армейски. Но самое время закатать губу обратно - если вояки уже обработали мамашу Эллиса, то там наверняка и улица вся на ушах. Комиссар предупреждал, что военную ищейку будут остерегаться, всячески морозиться и даже намеренно путать следы.

Насчет слов про то, неудачников друзей не бывает, я бы засомневался - мне были известны примеры, когда у людей, считавшихся по общим меркам неудачниками были вполне себе верные друзья, но так как делать выводы на основе пары случаев не хотелось, да и просто спорить об этом тоже, то я промолчал. А вот про отсутствие работы было интереснее - возможно следовало бы выяснить, не подрабатывал ли он где-то. Кроме того, можно было попробовать узнать что-то про Уилкерсонов.
- Вы говорили, что у него была семья пацифистов. А есть данные по родственникам отца или матери? Он не мог к ним сбежать?
Я задумался, стоит ли спросить перед отходом что-то еще, и попросил бумагу и карандаш, чтобы переписать все данные и адреса. Даже если комиссар даст досье с собой, постоянно носить его будет проблематично, так что следовало сделать шпаргалку себе, чтобы можно было сверяться по ходу дела.

  - Да ни к кому из них Эллис не мог сбежать по той простой причине, что все они мертвы. Погибли насильственной смертью, скорее всего, от рук рейдеров, что скорее всего, потому что они даже стариков не щадят. Иронично, не находишь? Семейка пацифистов, а вон как кончили. Ну да не об этом речь.
  Забавно было наблюдать, как не даёт покоя Ворнеру подобный тип людей. Ну не хотят некоторые ни войн, ни вооружённых разборок, ничего из того, чем грешен этот мир со времён Великой Войны. Но на то он и комиссар, чтобы выражениями своими и поведением в целом внушать каждому солдату только один единственно верный формат мысли и отношения к службе. Гражданских это не то что бы должно касаться при таком раскладе, но коль скоро Красная армия выполняла роль власти исполнительной и регулирующей правопорядок в поселениях, то и вся эта военная пропаганда невольно отражалась на простом люде. Интересно, а если бы я не оставил службу, и если бы мне предложили занять должность комиссара в каком-нибудь из районов Паттона или Дрейнтауна, то как бы, смог переключиться, или система прожевала бы и выплюнула? Впрочем, ни одного случая не известно истории, чтобы кто-то становился комиссаров и так громко сливался. Впрочем, о некоторых вещах, как известно, умеют очень эффективно умалчивать.
  - Досье я тебе не дам, это слишком важный документ. - сделав фирменное ударение на второй гласной последнего слова, Курт протягивает мне стопку бумаг и длинный, свежезаточеный карандаш, будто бы пытаясь сделать этим жест особой щедрости, - Спиши всё, что тебе потребуется, да поторопись. Сержанту, что не ровен час припрётся обратно, не нужно знать, о чём мы тут договариваемся.
  И, словно в знак особого доверия, придвигает копию фотографии, что в досье - она чуть хуже по качеству, но теперь я точно не забуду, как выглядит этот Эллис. Впрочем, не забыл бы в любом случае- память на лица у меня хорошая. Как и на звук голоса, кашля и походки. Топот последней, к слову, уже раздаётся за окном через открытую настежь форточку - это возвращается сержант.

Я начал переписывать, внимательно проверяя все детали. Итак, имя парня Эллис Прэй. На секунду я остановился и задумался. Нет, с именем ничего не замечал необычного. Ниже появились еще две строки, посвященные полу и возрасту. Тут ничего так же не привлекло внимание, так что я продолжил. Далее я переписал имена родителей, и добавил подпись, что семья состояла из пацифистов. Добавив сестру в этот список, и место жительства парня я задумался. До сих пор ничего не привлекало внимание, так что я дописал, что он был ксенохакером и просмотрел еще раз записи. На всякий случай добавил, что сбежал он оглушив одного из сопровождающих, и спросил:
- Возможно ли поговорить с кем-то, кто с ним работал...в этом проекте? Я понимаю, что он секретный, но может кто-то из офицеров или других людей может поговорить чисто о парне?

  - Нет, невозможно. - с этими словами Ворнер захлопывает папку так, что я едва успеваю убрать руки, и смотрит на меня как на в очередной раз проштрафившегося солдата, которому всё никак не даётся дисциплина, - В идеале об этом деле можем заговорить только ты и я, и то по завершению поисков, а после разойдёмся как в поле караваны, и ты забудешь о том, что участвовал во всём этом. Секретно - значит, секретно. Точка.

  Дверь размашисто открывается, и в комнату входит знакомый сержант, глаза бы мои его не видели. Он, кажется, тоже не рад снова иметь со мной дело, но, передав комиссару то, что было велено принести, был рад услышать от него следующие слова:
  - Мистер Шугарт раскаивается в своём поведении и обещает впредь не нарушать порядка. Административный штраф послужит ему хорошим уроком. А теперь, будь любезен, вышвырни его за порог. Нам надо заниматься настоящими преступниками.
  И всё-таки он рассчитывал на большее, что видно из того, как небрежно он хватает меня за руку и выволакивает из кабинета, не особо заботясь о моём удобстве. Только и успеваю сгрести в охапку записи и личное оружие - без того и без другого мне пришлось бы худо.

  Но зато, оказавшись за пределами застенка, чувствую себя свободным и чистым. Воздух сухой и горячий, приправленный смрадом от помойной ямы неподалёку, но мне он подобен запаху свежей утренней росы. Словно в прошлое окунулся - ни денег, ни понимания, что происходит и чего ждать от всего этого. Но есть офицерский плащ, табельный револьвер за поясом и приказ вышестоящего командования. За работу, Макс, как в старые добрые времена. Время найти очередного врага народа, чтобы большие дяди в больших штабах могли подвигать флажки на карте. И хотя медали мне за это не дадут, но хотя бы заплатят прилично. Кажется, в этом вся моя мотивация.

  Ворнер предупредил меня, что визит к вдове едва ли даст хоть какой-то толк. Вояки уже засверлили её допросами, так что от одного только вида моего потёртого плаща она пойдёт в отказную сразу же. Конечно, попытка не пытка, но всё-таки надо понимать, что она мать, и за своё чадо будет горой.
  Но даже к миссис Прэй надо идти не с пустыми руками. И речь не о тарелке овсяного печенья в духе добрососедства, но об информации и аргументах, какие можно было бы предъявить. К счастью, я знаю, где это можно добыть. Два источника, оба об одном и том же по сути, но совершенно разные по принципу. Молодой пьяница Бак Ларкин, в прошлом рядовой солдат, комиссованный по причине ранения в грудь и удаления части лёгкого - не самый надёжный источник, но он всегда был в курсе самых последних событий, пускай и слегка поверхностно. Немного выпивки и пара тёплых слов отлично развяжут ему язык, но, как поговаривают, хороший хук под левое ребро делают то же самое намного быстрее и дешевле. В целом, вариант неплохой, но есть одна опасность - Бак околачивается в районе, откуда меня намедни забрали военные, и, если бы не они, то братья Суиндлеры уже выбили бы из меня весь дух, наивно полагая, что таким образом выбьют из меня и карточные долги, но, чёрт возьми, когда их это вообще останавливало.
  Дырявая Глотка - человек, имени которого ни я, ни кто-либо другой никогда не знал. пару раз он представлялся в силу необходимости в разных местах, и то были разные имена, каждое из которых, я уверен, были фальшивыми. Вот только ни военные, ни бандиты его не трогали - говорят, отморозков, рискнувших прессануть его по разным причинам, находили в сточной канаве с грубо перерезанными, словно разорванными когтями, шеями и вытащенными через дырку языками. А чего вы ещё ожидали от такого прозвища? Но, к счастью, ему он обязан не только этим. Дырявая Глотка знал всё обо всех. Лучшего информатора не видели пустоши, и я никак до конца не понимал, что индивид его уровня делает в такой дыре. К нему не нужно было особого подхода - Глотка, скорее, сам найдёт тебя и предложит информацию, ибо уже знает, что ты в ней нуждаешься. Но, как водится, в подобной бочке мёда всегда будет плавать ложка дёгтя, и имя ей было - цена. Я даже представить не мог, сколько и чего заломит он за свою информацию, но был точно уверен, что окажусь в состоянии двух противоречивых чувств - удовольствия от того, что получил исчерпывающие сведения, которые приведут моё расследование к желаемому результату, и лёгкое отчаяние от осознание, что понесённые расходы, возможно, не окупят предприятие так, как мне бы того хотелось.

  Итак, куда мне идти, к кому обратиться? В моём деле люди были и главным инструментом, и главным ресурсом. Нужно было подстраиваться под них, если хочешь, чтобы они подстроились под тебя. Да и негоже появляться с такой помятой рожей, она будет отпугивать не хуже солдатского духа, о котором меня предупреждал комиссар. Может, вернуться на квартиру и отлежаться до завтра, а заодно подумать над всем этим?

Я встал и чиркнув спичкой снова закурил. Столько курить было вредно, но уж слишком необычным выдался денек, да и сосредоточиться на деле надо было. Так что кашлянув, я стал думать. Прямо скажем, к родне ходить я бы на месте дезертира не стал. Вряд ли парень были идиотом, и не понимал, что к ней придут в первую очередь. Друзей особых не было, по словам комиссара, хотя это предстояло проверить еще. Кто еще мог приютить беглеца? Во-первых, это могли быть сталкеры. Раскрой парень им свой секрет, и они оторвали бы его с руками. Во-вторых, криминал. Я не был уверен, зачем, но скорее всего местные криминальные боссы могли помочь парню, при условии, что он будет на них работать. Я попытался обдумать, что я знаю про оба этих варианта несмотря на то, что мой разум в последнее время был частенько залит виски, я попытался вспомнить, не слышал ли я про тех, кто мог ходить в проклятые руины, или был достаточно могущественным криминальным боссом, чтобы иметь возможность укрыть дезертира.

  Размышлять на ходу может показаться занятием, полным отвлекающих факторов, но в моём случае именно они помогают как нельзя лучше сосредоточиться на вопросе. Медленно проплывающие мимо здания, мелькающие в стороне прохожие - многие действительно стараются заблаговременно перейти улицу прежде, чем разминуться, а те, кому этого не удаётся, старательно отворачивают безучастные лица, так как уверены, что от человека вроде меня ничего хорошего не жди. Насильно проблем я никому не создавал без веского повода, но временами казалось, будто они сами следуют за мной по пятам. Ну да о том, что касается меня, можно подумать и в другое время, а сейчас, держа сигарету во рту и глядя больше под ноги, чем по сторонам, я брёл в одному только мне известном направлении и думал. Много думал.

  Сталкерами называли типов, уезжавших далеко-далеко на восток к самым-самым границам Красных Земель. Граница пролегала там лишь де юре, только на картах, а на деле же была размытой как макияж на заплаканной физиономии шлюхи под проливным дождём, и никому решительно не известно было, что там на самом деле происходит. Но искателей приключений это не отпугивало - напротив, многие только за тем и ехали, чтобы хапануть острых ощущений, адреналина. Ну и привезти чего-нибудь эдакого, за что ценители отвалят кругленькую сумму. Либо открутят голову. Я не особо следил за рынком артефактов, но знал, что с каждым годом их больше не становится, а потому цена на них неуклонно растёт, и если раньше за них не щадили жизни, ни своей, ни чужой, то страшно подумать, какова она сейчас на достойные того образцы. Потому и нет ничего удивительного в том, что ксенохакером заинтересовалось государство. Странно, как вообще умудрились упустить. Не нашлось мочи приставить охрану как положено для такого стратегического ресурса. Действительно подозрительно, но, зная, через какую задницу в Красной Армии порой решаются важнейшие задачи, даже не удивительно как-то. Впрочем, не моё это дело уже. Моё дело - найти пацана. И почему-то мысль искать его в среде местных сталкеров показалась глупой. Но она ведь возникла в моей голове, не так ли? Но обо всём по порядку: искатели артефактов кучкуются тем сильнее, чем ближе к Могильнику. Какой-нибудь Черчилль или, на худой конец, Вашингтон - куда ни шло, но Иствуд слишком далеко, никто не буде работать отсюда. Я знаю лишь нескольких давно уже немолодых мужей, в прошлом промышлявших подобным, но они уже завязали. Конечно, ничто не мешает наведаться и к ним, но что мне им сказать в итоге? Помогите найти подростка, что умеет в инопланетные штуки? Нет, эти старпёры если и помогут мне чем-то, то немногим. Вот если бы... Вашингтон. Снова название всплывает в моей голове, перекликается с тем, что я прочитал в досье и услышал от Ворнера. Что-то в глубине души подсказывает, что скоро мне всё-таки придётся купить туда билет, но, даже будучи уверен в этом, я не могу позволить себе сорваться, толком не разведав на месте.

  Я бросаю окурок на тротуар и размазываю его по земле, продолжая шаркающей походкой двигаться к цели. Почти на месте. У меня не было ни единой надежды застать Ларкина дома, поэтому ноги практически рефлекторно вели меня к бакалее, где он подрабатывал грузчиком, уборщиком, иногда подменял продавца - в общем, разнорабочим. И не прогадал, завидев его метущим порог. Но так как сделал это ещё издалека, ковылял навстречу слишком долго, и кое-кто успел раньше меня. Два дюжих мужика, не вынимая рук из карманов и надвинув кепки на лоб, подступили к нему внезапно. Я был слишком далеко, чтобы успеть предупредить или вмешаться. Они сходу дали Баку понять, да и тот сам это понял, съёжившись чуть ли не в комок вдвое меньше себя. Кажется, эти ребята были адептами второго способа добычи информации, и крепкий, сильнее даже чем нужно, тычок под левое ребро заставил Ларкина сразу же свалиться на землю, лицо аккурат в наметённую кучку мусора. Плохо, когда у тебя нет куска лёгкого, и любое механическое воздействие на область под ребром, где остался некрасивый шрам, вызывает сильную боль и начисто выбивает дух. И ещё хуже, когда об этом знают вот такие вот морды. Ну да всё равно не повод вмешиваться, потому что они его точно не бить пришли, а за информацией. Кое-как отойдя от удара, Бак, кашляя и запинаясь, что-то им выкладывает. Грубиянам это не шибко нравится, поэтому он удостаивается ещё одного пинка, уже ногой, но, к счастью, в менее больное место. Один из допрашивающих садится перед ним на корточки, говорит что-то нелицеприятное и, потянувшись к мужичку, вытягивает у того из кармана фартука полупустую пачку сигарет и забирает себе. Мразь. Но на этот допрос заканчивается - значит, он сказал им всё, что нужно.
  После того, как бандиты уходят, Бак, задыхаясь и кашляя, медленно приходит в себя, опираясь на метлу, переходит в вертикальное положение, а затем садится на лавку у бакалеи. Вот только, машинально хлопнув себя по карману на рабочем фартуке, не обнаруживает там сигарет, и его выражение лица в этот момент вызывает у меня искреннюю мужскую жалость и понимание. Что же, теперь мой выход.

Я подошел ближе и протянул ему открытую пачку, постаравшись подойти как можно незаметнее.
- Что случилось?
Конечно, с его типом людей такие неприятности не были неожиданностью, и даже возможно дело было не в том, что из него выпытывали информацию, а наоборот, требовали не давать какие-то данные. Но спросить все равно надо было - как из вежливости, так и для понимания того, в какой ситуации находится собеседник.
- Опять попал в неприятности?

  Ларкин сразу замечает меня, но, умудрённый опытом, виду старается сперва не подавать. И, лишь заметив, как я тянусь за сигаретами, его взгляд приобретает блеск лёгкой надежды, а когда действительно получает что хотел, лицо расплывается в благодарно-смущённой улыбке.
  - А, мистер Шугарт. Вы так невовремя...
  Но на деле оба понимаем, что очень я даже вовремя. Возможно, эта сигарета будет стоить всех возможных плат за необходимую информацию - но что-то я и впрямь легко отделаться задумал. Вот уже, прикурив и сделав пару тяг, информатор понимает, с чем и за чем я к нему явился.
  - Если вы о тех джентльменах, то они просто... эм... задиристые ребятки, и кто-то им настроение испортил.
  Бак быстро вспоминает о своей роли и ценности. Конечно же, он не хочет снова получить по рёбрам, но от человека вроде меня он такого подхода не ожидает. Мне же, на самом деле, ничего не стоит снова смешать его с той же грязью, откуда он и выполз. Слабый телом, немощный духом, Ларкин унаследовал от своих живучих винландских предков лишь фамилию. Едва ли они гордятся своим потомком. Но каждый раз, чувствуя выгоду, Бак оживляется как большой ребёнок при виде бесхозной игрушки и думает, что может свободно играть с этим. Типичная ошибка выжившего - думает, раз мы оба инвалиды, то я такой же, как и он, но на деле мы разные, очень разные, и даже моя хромая нога выдержит на порядок больше тычек, чем его отполовиненные лёгкие. Тут даже не знаешь, кто добьёт его раньше, хулиганьё или табачный дым.
  - Чем могу быть полезен, мистер Шугарт?

- Ладно, не хочешь - не говори.
Сказал я, пытаясь понять, насколько Бака помяли. Впрочем, раз он не лежит на земле, со стонами боли, значит все было не так уж и ужасно - жить будет. Присев рядом, я достал себе за компанию сигарету и тоже закурил. Впрочем, тут же в голове опять промелькнула мысль о том, что столько курить очень вредно и возможно стоило бы подумать если не о бросании, то об ограничении употребления табака.
- Как заживу нормально, надо бросать курить. Проблема в том, что с нашей жизнью бросишь тут. То война, то всякий скам, возомнивший себя непонятно кем, надоедает.
Произнес я задумчиво. Однако, затем, решив, что мои проблемы мало интересны собеседнику продолжил:
- Ладно, неважно. Эллис Прэй. 19 лет. Сбежал от...армейцев, оглушив одного солдата.
Про то, кем был парень я, разумеется не сообщил, сообщив полуправду.
- Нужен он мне, поговорить с ним надо.

  — Д-да, точно., яд замедленного действия. "Выплюнь сигарету сейчас или выплюнь легкие потом".
  Бак цитирует один из агитплакатов. Красная Армия боролась с курением лишь предупреждениями, но до чего же анатомически хороши были некоторые художества. Солдат, выплёвывавший почерневшие от дыма лёгкие на потеху врагу в соседнем окопе, и он же, получающий пулю в голову от снайпера, вычислившего его по огоньку спички при подкуривании в ночном карауле - эти и многие другие принадлежали руке одного и того же художника, качественно размноженные станком и будоражившие воображение во всех уголках и военных частях Красных земель. Я был военным, и мне, равно как и Ларкину, очень хорошо запомнились эти рисованные ужастики с лаконичными до мозга костей слоганами. Что же, значит, мы на одной волне, это хорошо.
  Бак был слишком занят сосанием столь желанной никотиновой палочки, чтобы принимать более активное участие в навязанной беседе обо всём и понемногу, но когда я заговорил о деле, сразу же поперхнулся дымом.
  — Эллис? А-а, что-то знакомое. Но так с наскоку и не вспомнить. Это кто-то из местных?
  Услышав однажды, как информатор кривляется, набивая себе цену, я запомнил это навсегда и теперь легко раскусываю манеру. Но, судя по тому, как Бак косится на мою полупустую пачку с куревом, сегодня он готов продать себя задёшево. С другой стороны, в моём нынешнем положении это довольно приличный кусок бюджета. Может, всё-таки закатить ему губу чётким хуком в печень?

- Ну, не из приезжих.
Я подумал, стоит ли говорить прямо, или же поиграть в его игру. Конечно, второй вариант имел свой шарм, но сейчас у меня было дело, да и мы оба знали, зачем мы пришли, так что я решил не кривить.
- Слушай, мы оба знаем, зачем я пришел, так что давай без игр. Что ты знаешь, и что хочешь за свои данные?
Я очень надеялся, что ко второму информатору идти не придется. Бак взял бы доступную цену, в отличие от, так что было прекрасно бы, если удалось обойтись его помощью. Однако, в глубине души я в этом сомневался. Дела никогда не бывали такими простыми, да и парень явно знал, что за ним будут охотиться. Впрочем, прежде чем что-то утверждать, стоило послушать, что именно мог сказать мой первый контакт.

  — Ох, приятель, ты сегодня словно мой маленький ангел-спаситель, явившийся на выручку в самую трудную минуту. И раз уж это так...
  По ушам проезжается знакомый тон обретающего в себе уверенность типа, для которого подобные состояния большая редкость, а в это же время худая рука тянется к моей пачке. Ну и хрен бы с ней, дело наживное, а информация нужна мне здесь и сейчас, так что всё-таки цена справедливая. Правда, через полчаса, когда мне снова захочется курить, я уже не буду так в этом уверен, но пока что сведения важнее.
  — Да, припоминаю паренька, ошивался в округе. Эллис, точно ты назвал его? Забавный парнишка, славный и добрый, мухи не обидит, но покладистый. Я его часто на рыночной улице вижу, он там постоянно подрабатывает. То одному поможет, то другому, что-то перетащить, что-то перенести, передать. Иногда даже за прилавком временно подменял. Действительно славный парень, никогда ни в каких историях мутных замешан не был и доверием у окружающих пользовался. Прямо даже как-то странно, что вдруг ты им заинтересовался. Он что-то натворил? Если это связано с... хм... как же его... блин, из головы вылетело... о чём мы вообще толкуем?
  И вот я вижу, как он делает жест пальцами, прося огоньку. И, чёрт возьми, это не просьба чиркнуть спичкой, а отдать ему в вечное пользование целый коробок за неимением собственного. К счастью, у меня их целых два, но всё равно - какова наглость! Полминуты назад я ощущал зуд в правом кулаке, а теперь уже зудит моя увечная нога, и нет, это не старые шрамы дают о себе знать - просто очень хочется пнуть кое-кого. Что дальше будет? Плащ, револьвер, военный паспорт, туды его в качель?

- Связано с чем?
Подозрительно спросил я. Мне не очень понравилось эта недосказанность - неужели слава о необычных способностях парня уже проникла за пределы военных кругов? Впрочем, следовало переходить к делу, поэтому тянуть коня за хвост я не стал, и положил руку на плечо Бака.
- Давай так. Скажи все, что тебе известно о его контактов и месте, где он может быть, а я в долгу не останусь.
Конечно, стоило сэкономить, поскольку тратить много личных денег на поиски парня не хотелось, но подбодрить собеседника стоило.
- А зачем я ищу его - меня попросили уважаемые люди. Не знаю уж зачем он им нужен, но вот попросили его найти, выяснить, как дела у парня.
Вряд ли опытного информатора это обманет, но, разумеется, говорить всю правду я не собирался. Так что скорее всего Бак мне не поверит. Но заботило это меня мало. Если он действительно не знает о том, что парень ксенохакер, а значит не знает истинную цену информации о его расположении. А если да...тогда я все равно не мог ничего сделать. Так что я оперся о стену, глядя на пьяницу.

  Ладно, и чёрт бы с ними, с этими спичками. То ли дело сигареты, но ими я уже забашлял, и теперь всё, что мне нужно - это получить взамен максимально соотносящийся с затратами результат по части информации.
  — А я ведь знаю, за чем вы пришли. - Бак чиркает спичкой и вновь закуривает, - Да и вы знаете, кто я и чем живу, и как. Но, тем не менее, вы один из немногих, кто относится ко мне не как к куску мяса. И я это... ну, типа, ценю.
  Очень не хочется выслушивать очередную душещипательную историю о том, как кто-то докатился до жизни такой, и я уже готов мысленно, да и не только мысленно, закатить глаза и приготовиться "мужественно сдерживать потоки слёз", однако, в этот раз судьба меня пощадила.
  — Слишком много шума что-то сегодня вокруг этого Прэя. Ну да чёрт бы с ним, скажу вам всё, что знаю и немного собственных домыслов бонусом, если, конечно, оно вам интересно. Мать его Тереза, а батю, вот честно, как звать не помню, но знаю, что он погиб на фронте. Живут известно где. Мальчишка официально не работает, но постоянно ошивается на рынке и помогает торговцам. "Принеси, подай, иди нахрен, не мешай": такого плана работа, ничего криминального, хотя, для парня его возраста можно найти и что-то поприличнее. Но это и собака знает, однако, вот что я тебе скажу. Есть там одна тётка по имени... эм... Пэтти... Патти... Путти... во, точно, Путти! У неё мелкая мастерская, всякие детальки запасные мастерит, ключи точит, обувку чинит. Она из бывших сталкеров, и ты, наверное, знаешь её - морда как у коровы. Не знаешь? Ну тогда ты сразу поймёшь, как увидишь. В общем, последнее время Эллис у неё подрабатывал, и прямо довольно плотно. Бывало, часами из мастерской не выходил. Не думаю, что ущербной бабе захотелось молодого мясца, но что-то они там явно непростое химичили. Вот только этого я уже не знаю. Знал бы - рассказал. Потому что вы мне нравитесь, сэр. Всегда нравились... в отличие от некоторых.
  Ларкин покосился в сторону, где унижавших его мордоворотов уже и след давно простыл. Но, похоже, он действительно всё сказал.

Значит, комиссар был не совсем прав и парень таки мог иметь контакты на рынке. А еще, интересно, что Путти была из бывших сталкеров. Это могло быть простым совпадением, но мне казалось, что ксенохакер и сталкер были как-то связаны, почему-то мне так казалось. Возможно он открыл ей свою тайну и та направила его к своим. Да и слова Бака говорили о чем-то необычном, что творила эта парочка.
- Сталкеры...не верю им. Мутные они личности - вероятно поездки в эти проклятые места просто так не проходят.
Произношу я искренне - не стоит, как по мне, лезть людям в древние руины, полные, если не самих пришельцев, то их творений. Надо бы оставить все это самим хозяевам, если конечно, они еще существовали в мире. А если не существовали, то и хорошо, лично я возражать не буду.
- А есть ли еще сталкеры в городе?
Говорю я задумчиво, доставая из изрядно похудевшего кошелька десятку и протягивая ему. Конечно, это было расточительством, но поскольку Бак был действительно полезен, да и дела мне с ним еще вести надо будет, стоило создать у него хорошое отношение к себе.
- Или, может, проезжали тут недавно такие?

  — Да, чёрт бы побрал этих сталкеров. Вечно притащат какую-нибудь хрень, а потом всем городом разгребать приходится. Как-будто не ясно было ещё с войны, что этим штукам место там, откуда их притарабанили.
  Истину глаголет. Мне не доводилось лично сталкиваться с подобным в армии, бог миловал, как говорится, но вот некоторым другим подразделениям повезло меньше. Красная Армия в погоне за победой и превосходством над врагом прибегало к помощи артефактов, ставя оные и их производные на вооружение. Где, когда и как, так и осталось тайной за семью печатями, но то, что такие эксперименты проводились, в общем-то, знали все. И молчали, потому что заткнуть рот незнающему было просто, а те, кто хоть что-либо знали и лично видели, давно уже ничего не расскажут. Касалось это и не только военных формирований - историй, как неосторожное обращение с наследием Чужих приводило к трагедии, всегда было полно. И я тоже знал их достаточно, чтобы в ответ на слова Ларкина согласно кивнуть и не развивать эту тему дальше.
  — Другие сталкеры? М-м, ну, припомнить сложно, так сразу и не скажешь...
  Протянутая десятка в корне решает проблему памяти. Но, приняв её с ожидаемо жадной улыбкой, Бак вдруг меняется, и я вижу на его лице редкое, почти не свойственное данному типу людей свойство. Сочувствие.
  — На самом деле, не знаю я больше никого. По крайней мере, из тех, кто находится здесь. До Иствуда с востока добираться дальше, чем, скажем, до того же Вашингтона. Возможно, там побольше этого брата осело на постоянке, но я в те места не ходок, по очевидным причинам.
  Мужчина уже готов вернуть мне деньги в силу того, что не смог дать нужные ответы. Но, видимо, затем вспоминает, что сигареты и спички рано или поздно закончатся, а следующий такой клиент будет неизвестно когда, так что если дают, то бери и не мыкайся. Неужели я зря потратил свои кровные?
  — Но слушайте, что я скажу, это наверняка будет вам полезным. — Бак прячет деньги в карман, — Буквально перед вашим визитом меня посетили одни не очень вежливые ребята, и они спрашивали... о вас. Сказали, что мистер Суиндлер ну ОЧЕНЬ хочет с вами встретиться, а уж кто именно из них, не уточнили, но, думаю, в сущности, это и не важно, так ведь? В общем, мне пришлось сказать им, где вы, а, точнее, что вас загрёб к себе комиссар сразу после того случая за карточным столом и... в общем, это всё, что я им сказал, потому как больше ничего не знал, ну а те ребята явно рассчитывали на большее, из-за чего у меня теперь неприятно колет в боку. Ну да привычное дело, хе-хе... хе... кхм.

Это было ожидаемо. Впрочем, сейчас я мог вполне избежать ненужного внимания, так что вот прямо сейчас о Суиндлере беспокоиться не стоило.
- Спасибо. Может потратить десятку на лечение.
Сказал я, вставая. Правда, я догадывался, как Бак собирался лечиться, но наставлять на путь истинный людей я не подписывался. Информатор был взрослым человеком, а значит сам нес ответственность за свое здоровье, да и священником или пастырем я никогда не был. Оглядевшись, я стал думать, что делать дальше . и решил первым делом наведаться на рынок. Раз клятые сталкеры таки вышли на след парня, значит можно было попробовать поговорить с этой Путти.
- Давай, еще встретимся.
Подавая руку собеседнику, чтобы одновременно попрощаться и помочь ему встать, добавил я.