Над всей Испанией безоблачное небо | ходы игроков | Dios, Patria, Fueros, Rey!

Конец августа 1937 года
Недалеко от деревни Кинто, Арагон

Испанское солнце беспощадно. Для русских, привыкших к суровой зиме и сравнительно скоротечному лету - тем более. Второй номер пулеметного расчета Королёва, Пётр Бобров, солидный мужчина хорошо за сорок, с трехдневной щетиной на улыбчивом лице, лежал за кое-как сложенными мешками с песком и каждые пару минут прикладывался к фляге с водой. Пил он маленькими глотками, покряхтывая от удовольствия. Вода была холодной, ее только что принесли не невысокий холм, где расположился пулеметный расчет крестьяне из селения Кинто. Казалось бы, обычное испанское село: облупившиеся стены домов, навоз на улицах, каменная часовня в центре, красивые девушки, не опускающие глаз при виде незнакомца... Но чем-то солдаты батальона «Донна Мария де Молина» местным понравились. Вон, даже воду принесли в этих забавных бурдюках, сделанных то ли из козьего желудка, то ли из чего-то подобного. Горлышко у бурдюков было тоненьким, если уметь, можно пустить тоненькую струйку воды на несколько шагов вперед, прямо в глотку жаждущему.

На холме русских было двое. Остальные бойцы расположились кто на соседних холмах, кто позади, укрываясь в тени редких невысоких деревьев. Всего две роты. Потрепанные и изможденные роты. Активные бои с красными батальон вел уже почти неделю и за это время ряды его поредели. Рекетес отходили под натиском врага и не сомневались - эти позиции тоже придется вскоре оставить. Не сомневались, впрочем, только испанцы. Русские предпочитали не говорить о таком.

- Эх, пива бы сейчас холодного, - мечтательно произнес Бобров, - Да с раками бы... Таких раков едал под Полтавой в 13-м, эх... - Боброва никто не звал иначе, чем "Бобром". Он и внешне походил на грызуна: был полноват, имел большие передние зубы и часто что-то грыз. Поесть Бобр любил. А еще выпить - за что неизменно получал нагоняй от Полтухина, командира 2-й роты, где состоял вместе с Ярославом. Зато был силен, вынослив и отважен, насколько может быть очень любящий жизнь человек.

Метрах в трёхста впереди по холмам сновали фигурки в коричнево-песочной форме. То были враги. По ним иногда стреляли, порой стреляли они. Будто бы нехотя. Испанцы вообще, заметил Королёв, воевали, спустя рукава. Всё у них было manana*. Manana наступление, manana будут патроны, manana подкрепления... местные были настолько не пунктуальными, что даже русские удивлялись. Для испанских командиров было нормой не озаботиться о часовых и уйти куда-то в тень - отдыхать от забот. Точно так же вели себя солдаты. К тому же, они не умели толком стрелять. Королёв лично видел, как пару дней назад во время скоротечного и неожиданно начавшегося боя один из рекете разрядил барабан револьвера во врага, пытающегося удрать шагах в десяти. И ни разу не попал. Спасало только то, что республиканцы стреляли так же.

Где-то на юго-западе пару раз громыхнуло.

- Неужто пушки подвезли? - вяло поинтересовался Бобр. Пушек Королёв не видел уж месяц как. Не хватало патронов и снарядов. А в жарких и пыльных холмах Арагона не хватало даже воды. А еще у них не было ни единого бинокля. Единственный на весь батальон носил на груди Полтухин. Бинокль этот был театральный и разглядеть в него что-то было сложно.

Со стороны холмов, занятых врагом вдруг застрекотал пулемет. "Максим", судя по звуку. Судя по меткости, стреляли по птицам.
- А может ответим, а? - приподнялся на локте Бобр, - Хоть бы маленькую очередь по этим каброн?**

  – Ага, валяй, отвечай. А потом через десять минут они тебе фугаской ответят. Как ребенок, ей Богу... Лучше бы посмотрел, где они пулемет поставили.
  Впрочем, сам Королев оторвался от французско-испанского словаря и прильнул к "амбразуре", в которой должен стоять пулемет, благоразумно спущенный вглубь ячейки. Если действительно привезли пушки (хотя дудухало скорее как минометом, накрайняк малым калибром), то ориентир на красный пулемет будет весьма кстати. А то, что испанцы сами поленятся его высчитать, пока кого-нибудь не убьет, а потом еще кого пару раз – это уж как два пальца. Ну а так приказ известен: патроны попусту не тратить, ждать наступления.
  Нельзя сказать, что Ярославу нравилась такая война. Он, конечно, был наслышан о природной лености жителей Пиренеев, но таких масштабов он не подозревал в самых страшных снах. За запчасти для пулемета пришлось драться, но при этом другой Гочкисс все равно пришлось чинить Ярославу, запасные ленты пришлось менять на еду и всякие безделушки. Тотальное мелкое воровство, от единичных пехотных лопаток до пуговиц и обувных гвоздиков.
  Но самым настоящим проявлением Испании в разрезе был третий номер Икер. Трех русских на один пулемет, видите ли, слишком много. Икер и сейчас мирно спал в обнимку с ногой станка, ему-то что, его разбудят. Ходи себе да носи ящик с лентами, а когда надо – подавай одну на каждый окрик "Cinta!", да на "Tenderse!" падай. А так – пей, кури, лезь к девкам под юбки, ну, и повоевать можно иногда. Хотя, говорят, Легион и армейские – нормальные люди.
  В общем, весело, но хорошего мало. Вот и сейчас не поймешь: то ли там большевики просто так скачут, то ли к наступлению готовятся. Эх, хоть бы одну винтовочку оптическую – и в раз бы отучились в открытую ходить.
  Щурясь от недостатка зрения и палящего солнца, Ярослав спросил:
  – Ну как, видишь его?
  Какой же тут однообразный ландшафт!