[DW] Между молотом и наковальней | ходы игроков | Ходы

— Ты тоже ни хрена не понимаешь?

Видимо, не один только Стриж испытывал сложности с диспозицией. О чем он и сказал капетанше:

— Абсолютно ни хрена.

Но тут воительница сорвалась с места. И действительно, свитки полетели к Эльфриде. А она как самый незащищенный член группы, рисковала куда большим, чем просто болезненным ударом по почкам. Да и если верить магичке, свитки охотились именно за ней. Почему - неясно, но раз она так уверенно об этом утверждает, то значит, в этом есть смысл. Шенковать свитки рапирой было хоть довольно долго и эффективность этого предприятия была довольно сомнительной, но это было явно лучше, чем просто стоять и смотреть на вакханалию, творящуюся вокруг. Поэтому Стриж лишь на полшага отстал от Калехеды, обегая горы бумажного мусора и рассохшиеся столы. И предусмотрительно решил атаковать свиток, который был ближе к Эльфриде. Потому что к Траззу плут не испытывал никакого пиетета. После отравления и слишком резкого пробуждения как-то не хотелось спасать этого проходимца. Впрочем, не помрет. К Эльфриде у Стрижа была куда более теплые отношения, поэтому вопрос "Кого сначала спасать?", даже не стоял.

Теперь дело оставалось за малым: нашинковать эту волшебную бумагу на мелкую капусту, которая только для нужника и сгодится. Огонек свечи отразился на лезвии рапиры, и она начала свой опасный танец.

  «Полжизни! Лучших полжизни потратил на вас, скотин!»
      Учитель.

  Совершенный убийца. Беззвучный и молниеносный. Скорее всего, вы не увидите его, когда он прикончит вас. Да что там, наверняка даже не поймёте, что вас убили, когда острые клыки пронзят ваши шейные позвонки — мгновенная, безболезненная смерть — по справедливости, именно такой вам стоило бы изо всех сил просить у своих богов. В остальное время — пушистый, ласковый, игривый и невероятно грациозный, готовый вам поурчать на ушко холодным зимним вечером, но в то же время своенравный и самостоятельный.
И у него есть ещё один страшный секрет. Туз в рукаве, сложный, как шляпа шпиона, и совершенный, как меч самурая. Необъяснимая способность находить точку опоры в себе и управлять пространством, словно у могущественного мага.
  Вот, последний коготь сорвался с поверхности. Всё тело вдруг потеряло ощущение веса. Усы всколыхнул только начавший набирать силу встречный поток воздуха. До встречи с землёй — считанные секунды. Началась гонка со смертью. Но он уже знает, что делать. Его врожденное чувство равновесия мгновенно отдаёт команды. Нет никаких раздумий и сомнений, один лишь холодный и беспощадный инстинкт. Его тело стремительно выгибается в форму подковы (ну, или, там, краковской колбасы, как посмотреть), оба конца, один, который со стороны головы и второй, который с хвоста, вместе с тем, начинают вращение в противоположные стороны, и выходит так, что кот будто гуляет катится сам по себе. Спина снова разгибается и в этот момент является чудо: оказывается, он уже развернулся лапами вниз. Плюс немного взмахов хвостом и вот он уже готов… почти. Остались какие-то мгновения, до того, как земля примет его в свои холодные объятия. Лапы приходят в движение. Они вытягиваются, превращаясь в пружины, готовые принять неласковое приветствие земли. Контакт. Суставы упруго сгибаются, останавливая тело от падения прямо у самой поверхности.
  Хоп! И кот сидит на полу как ни в чём ни бывало. Талас наблюдал это со своей стороны круга с нескрываемым трепетом, как наблюдал бы цветение садов и разлив великой реки. И наблюдал бы много-много раз, буде предоставится такая возможность. Вернувшись незаконченному занятию, но нанёс последние черты на камень. Подхватил кота под мышку, и отправился назад, за тот стол где они только что скрывались с Эльфридой. Надо было чуточку перевести дыхание. А ещё где-то там остался флакон с неизвестным снадобьем, который чародейка вручила ему. До сих пор была такая суматоха, что он почти забыл, что книжный великан почти выбил из него весь дух. Следопыт отпил из склянки и скорчил страшную рожу. Умеют же лекари вывернуть все потроха наизнанку своими отварами!
  А голем тем временем наседал на волшебницу, которая пряталась за колоннами. Талас отпустил Кокса на землю, и, наказав не подходить к горящему истукану, сам пошёл по его душу. Если в его бумажных суставах есть невидимые нити сухожилий, связывающие тело, то их следовало разрубить. Он приблизился к чудищу сзади, вынул меч, и нанёс несколько быстрых разрезов под колени, туда, где должны быть поджилки.

Преамбула к ходу Эльфриды. Сам ход будет после поста Друла*

Когда-нибудь чародейка запишет в своем дневнике: «Эта хрупкая девушка в критической ситуации умела взять себя в руки и действовать быстро и решительно, показывая себя не только выдающимся стратегом, но и продуманным тактиком». Что будет изрядным преувеличением ради красного словца. В критической ситуации эта хрупкая девушка только и умела, что паниковать, а вся ее хваленая тактика на поверку оказывались не чем иным, как рядом бестолковых и предпринятых наугад поступков.

В данном случае их порядок был следующим:

1. Забежав за колонну и затащив туда Тразза, волшебница быстренько отдышалась, сделав вот так: фух-фух-фух. И сказав вот так: это было риско... ф... анно! фух!..

2. Затем она суматошно покопалась в котомке, проверяя, не осталось ли у нее лекарств. Осталось 2 банки с мазью и один бинт.

3. Потом, заметив подоспевших на помощь воительницу и плута, стремительно ринулась им навстречу:
— Калехеда, Стриж! Вы целы! Какое счастье! — догадавшись, что друзья спешат ее защитить, чародейка так и вспыхнула от радости, но, заметив мимолетную гримасу боли на лице Стрижа, насторожилась: — Святые рога! Ты ранен? Что они с тобой сделали?

Стриж уже обнажал рапиру, готовясь нашинковать надоедливые свитки на серпантин. Эльфрида широким жестом сорвала крышку с баночки с мазью: «Стриж, ты, конечно, герой и все такое, но сейчас ты бледнее дохлых скелетов! Держись, я тебя подлечу! Только секундочку постой ровно». Она зачерпнула остро пахнущей аиром и звездоцветом целебной субстанции и решительно двинулась к парню, но свитки уже перегруппировались в воздухе, пикируя им прямо на головы, как... даже не чайки, а безумные птеродактили. Рапира плута блеснула, взметнувшись вверх, — и заверте... «Вот же дрянная макулатура!» — раздраженно цыкнула девушка. Пока Стриж отвлечен на драку с пергаментом, лечить его традиционными методами невозможно. Волшебница досадливо пнула колонну. Со вздохом закупорила пузатый флакон. Оставалось задействовать врачебную магию: наспех прочесть формулу исцеления и буквально на миг коснуться ран пострадавшего. Звучит вроде бы просто, но как тут коснешься Стрижа, если он в пылу драки только и делает, что размахивает рапирой и вертится как юла? «Ишь какой прыткий, — пронеслось в голове чародейке, — прыткий гуттаперчевый... ммм...»

Останется загадкой, что же такое прыткое и гуттаперчевое она имела в виду, ибо...

4. В это мгновение произошло непредвиденное: Хронопотам поднатужился, крякнул и издал оглушительно громкий бумм. Даже не бумм, а самый настоящий БУММ! И девушка, в мгновение ока позабыв о своих врачевательных планах, с перепугу икнула и шурхнула за колонну. Подержавшись за сердце и немного придя в себя, она набралась смелости, прижалась к колонне и с большой осторожностью, показав наружу лишь самый кончик носа, высунулась узнать, что же там происходит в зале. Оказалось, тот жуткий БУММ издали отнюдь не часы — это был звук удара нового монстра о голема. Столкновение вышло минимум на шесть баллов: там, где раньше стояли столы и шкафчики, теперь царили полнейший разгром и бедлам. «Ядрена чудасея», — протянула Эльфрида, разинув рот. Новый монстр выглядел даже страшнее прежнего: тело как холм, пасть как крышка от царского сундука, зубищи толщиной с ее ногу, а по бокам — маленькие злые глазки в окружении нависших в три слоя век. Вон как сверкают лютым огнем! Радовало одно: судя по цвету глазок, это не очередной голем, а вновь преображенный в экзотического зверя друид. Правда, неизвестно теперь, как на него реагировать: то ли восхищаться, то ли трястись от страха.

— Друл, ну ты даешь! — пискнула девушка из укрытия, решив, что благоразумнее будет все-таки восхищаться. — Ты, главное, не пускай его к Таласу! Вот. Врежь ему хорошенько!

Оставалось надеяться, что, когда следопыт нарисует сову и магический круг погаснет, вместе с кругом деактивируется и древняя синяя магия, оживившая монстра.

5. Эльфрида еще плотней прилепилась к колонне, по-мышиному прокравшись вдоль нее ближе к окну. Пока друзья героически прикрывали ее хорошенький зад, она не менее героически разведывала обстановку. Высунувшись на пол-корпуса, она сосредоточенно сощурилась и постаралась охватить взглядом всю открывшуюся ей картину целиком: отследить передвижения Друла и Таласа, оценить реакцию магических созданий на изменения сигиллы и вообще засечь все неочевидные изменения в окружающей среде. Главное, что ее интересовало — это, конечно, сработала ли сова. А еще — что в это время происходит за окном: как магические часы, страшная мумия, плиты и волшебный искристый эфир реагируют на творящееся внутри безобразие.

— Талас, Друл, пссст, — окликнула она их громким шепотом. — Не могли бы вы глянуть, как там сейчас на улице, за окном?

Поскольку Талас и Друл были заняты более важными делами, она сама метнулась к окну, выглянула в него и столь же поспешно юркнула обратно за каменный столб.

Столкновение получилось, что надо. Друл всей массой влетел в голема и был уверен в его скором падении. Даже не посмотрев на соперника, эльф оглядел зал: вот Элфри машет ему рукой и кричит что-то восторженное - он приветственно качнул головой ей в ответ; вот Стриж с Калехедой спешат ей на помощь. Так, а где Талас? Друид повернул массивную голову в сторону "поверженного" голема...

А теперь и мой ход :3

Эльфрида изучает обстановку относительно окружающей среды зала :)

Стриж, ты ловко перепрыгиваешь скамейку с распластанными на ней скелетами, вскакиваешь на стол и в головокружительном прыжке атакуешь свиток, приблизившийся к Эльфриде. Рапира, как пчелиное жало, вонзается в плоть ожившей бумаги в наивысшей точке твоего прыжка. Затем гравитация берет свое: твое тело опускается вниз и увлекаемая вслед за ним рапира прорывает в груди свитка большую дыру. Свиток падает и спешно уползает за колонну.

Тем временем Талас завершает рисунок совы, и в этот же момент Кокс приземляется на землю — цел и невредим. Волшебная энергия, воззвавшая к жизни свитки и стража-голема, сходит на нет. Друлаван всей своей тушей врезается в груду обугленных книг, лишившихся души. Почерневшие тома разлетаются по залу, и воздух наполняется золой. Тысячи искорок, как крохотные светлячки, летят во все стороны.

Спешащий на помощь Талас рассекает мечом воздух. Голема как и не было, но огонь разносится по залу. Друлаван, ты бегло оглядываешь помещение, и с сожалением понимаешь, что тут и там разгораются новые костры. Сквозь пламя скелеты скрипторов выглядят как горящие в огне мученики с плана Инферно.

Эльфрида, вы выглядываешь из-за колонны, и видишь Стрижа и Калехеду, спешащих к тебе. Молниеносным выпадом Стриж спасает тебя от нападения свитка. Второй свиток мчится прямо на Тразза, и тот закрывает голову руками. Свиток скорее падает, чем пикирует Траззу на голову, лишь слегка тюкнув его по затылку. Затем он нелепо брякается у ног интенданта и остается недвижим. Его собрат, практически разодранный Стрижом надвое, тоже замирает на полпути. Где-то за колонной слышен звонкий стук деревянного умбилика о мраморный пол — это прекратил свой полет и третий свиток; а Друлаван, кажется, добил голема. Эльфрида, чувствуя, что больше нет прямой опасности, ты бросаешься к окну, и видишь, что песка в огромных часах осталось совсем мало; кроме того, на их стеклянный бок ложится тень каких-то каменных обломков, зависших в воздухе. К сожалению, тебе сложно так вывернуть шею, чтобы внимательно рассмотреть эти камни.

Больше нет смысла прятаться за колонной, и ты осматриваешь зал, оценивая обстановку. Тут и там занимается пламя, и черный дым наполняет скрипторий. Если вы ничего не предпримете сейчас, есть вероятность сгореть и задохнуться. Вы в незавидном положении, как ни посмотри: если останетесь и будете тушить пламя, время может истечь, к тому же вы упустите момент, когда камни образуют мост. Если бросите все, как есть, у вас не будет пути отступления, а при борьбе, требующей тактики «шиворот-навыворот», лучше бы его иметь. Однако круг по-прежнему готов к ритуалу, стоит только пригвоздить свитки и стереть художества Таласа. Нужно лишь распорядиться этой возможностью с умом.

Что вы будете делать?

Обесточенные, лишенные магический силы голем и свитки больше не представляли собой опасности, но теперь над Бандой Панды нависала другая угроза. Вернее, даже две. Одна нависла где-то в сиреневой дымке эфира, паря и отбрасывая ломаную тень на Хронопотам, а другая не столько нависала, сколько клубилась вокруг героев — черным дымом горящих Знаний.

— Нельзя терять ни секунды! Если не убраться отсюда сию же минуту, мы сгорим или задохнемся! — прокричала Эльфрида через весь стремительно мрачнеющий зал. — Скоро тут запылает, как в чумной топке! Нам надо попасть на мост, о котором рассказывал Друл. Помните? Обломки каменной башни, парящие над часами?

«Или придумать, как потушить пожар», — подсказал ей Здравый Рассудок.

— Или придумать, как потушить пожар, — повторила за умным человеком Эльфрида. — Например, охладить пол с помощью магии. Или разыскать в этом проклятом чистилище для книг средства противопораж... противопожар... в общем, всякие шланги и... ну, эти самые, чтобы тушить огонь! Должны же были писари подстраховаться на случай внезапного воспыла... возгорания. Уууфф! Или... Или провести ритуал, но использовать его не для вызова папы, а для вызова... эм-эм... ливня?! Что вы думаете, друзья?

В пылу интеллектуальной борьбы с проблемами она напрочь забыла, что сдернула с себя платье и выскочила из-за колонны в одном белье. Но сейчас ей было не до смущения. Перед ними стоял жизненно важный выбор: либо очертя голову прыгать на мост, либо тушить пожар.

— Но как... — беспокойно сминала ремень сумки девушка, поглядывая за окна, — ...как мы доберемся отсюда до моста? Не можем же мы просто оттолкнуться от подоконника и допрыгнуть до них? О Клевер, — взмолилась она, закатывая очи горе, — что же делать?!

  Какие-то секунды казалось, что ничего не произошло, и могучий голем всё так же неотвратимо шёл на волшебницу, грозя тяжёлыми кулаками. Талас взмахнул мечом, но он… рассёк пустоту. Теряя осиротевшие листы, книги в бессилии сыпались на пол. От них, корчащихся в языках пламени, вслед за лезвием взмыли в воздух рыжие светляки, разлетелись по комнату и начали пожирать всё, до чего смогли дотянуться, превращая в серую пыль и гарь. В тот же момент на месте только что разрушившегося великана очутилась грузная бегемотья туша. Гулко сопя, она тараном промчалась мимо, ломая всё на своём пути и разбрасывая чернеющую от жара бумагу. Талас отшатнулся, и побелел, представив, что меч сделал бы, появись он на какое-то мгновение раньше.
  — Что… Что ты д… — прохрипел следопыт, ошеломлённо отступая назад и тут же закашлялся.
  Тут и там занимались зловещие огоньки, дым от тлеющих вокруг останков драл нос, горло и уже готов был приняться за глаза. Он пытался было отмахиваться от летящего пепла и бумаги мечом, но это только раззадоривало огонь. Он бросился затаптывать молодые очаги пламени, но их было слишком много. Загнанный взгляд бегал вокруг в поисках спасения.
  Кота обуял первозданный ужас. Прижав уши и выпучив глаза, он принялся метаться по углам, в поисках пути для побега.

Мимо чародейки пронесся вздыбленный от страха Кокс.

— Киса, бедненький, не бойся, — Эльфрида попыталась успокоить мечущегося кота и сразу же закашлялась: в горло попали летающие повсюду хлопья пепла.

Волшебница откашлялась, для устойчивости опираясь рукой о колонну.

— Талас, — крикнула она надсадным голосом, — Кокс... Лови его! Его хвост... кх-кх-кх... от одной искры превратится в факел!

Талас в нерешительности крутился на месте. Его затравленный взгляд перебегал из одного угла в другой. «Он ищет выход, — догадалась девушка. — Они вместе с Коксом ищут выход». По примеру следопыта магичка в который раз обвела глазами темнеющий скрипторий, но уже не изучая обстановку, а вспоминая о расположении предметов, которые видела здесь раньше: «Думай, Эльфрида, думай! Что тут сгодится для тушения пожара?»

— Стриж, Калехеда, — кинулась она к соратникам, — когда вы были в мастерской или в комнате завбиблиотеки*, что вы там видели? Какой-то намек на выход? На потай... кха-кха... на потайную дверь?.. Кх-кх-кх... Хоть что-то? — Говорить становилось все труднее. В носу зудело, словно кто-то изнутри потер его наждачкой. Глаза щипало, будто в них насыпали перца.

Чародейка бросила слезящийся взгляд на собеседников и тут вспомнила про мазь, которую во время драки собиралась использовать на избитом свитками Стриже. Она достала пузырек и небрежно, впопыхах сунула раненому товарищу лекарство.

Удар тяжеленной туши голем явно не пережил. Он распался на обугленные книги, которые бросились по залу кто-куда. Вот только Друла не покидало ощущение, что голем распался за мгновенье до удара...
И Талас был тут как тут - рубанул мечом, и голему бы совершенно точно не поздоровилось, если бы тот не решил вовремя саморазвалиться.

Свитки, как и голем, перестали изображать из себя живых и попадали кто куда. Один целый свалился на голову Траззу.

- Эй, Тразз, прихвати-ка вон тот свиток! - крикнул эльф интенданту. Друида не покидало ощущение, что эти свитки можно использовать себе на пользу.

Но думать про свитки сейчас было не время - зал заволакивал едкий дым от тлеющей и разгорающейся тут и там бумаги. Друл завертел головой в поисках хоть какого-то решения, но наткнулся лишь на Эльфриду, выскочившую из-за колонны в...кхм..не в платье, скажем так. Соблазнительную фигурку скрывало лишь что-то очень легкое и воздушное. Искать решение стало совсем тяжело.

— ...когда вы были в мастерской или в комнате завбиблиотеки*, что вы там видели? Какой-​то намек на выход? На потай... кха-​кха... на потайную дверь?.. Кх-​кх-кх... Хоть что-​то?

— Стриж нашел секретный проход, который ведет, предположительно на крышу. Можем пойти прямо сейчас, если ни у кого нет идей, как потушить все это безобразие за пару минут.

Стриж с благодарностью принял пузырек с дурно пахнущей мазью и, временно отключив обоняние, стал мазать ушибленный бок. Не то, чтобы он считал, что это сильно поможет, но если хоть боль снимет - и то хорошо. Потому что подлый удар от чертова свитка был очень и очень хорошим. И негоцианту действительно повезло, что у него не было ничего острого, то могло бы пробить кожу. Ведь с дырой в печени долго не живут. А синяки рано или поздно сойдут.

Правда, отключить обоняние полностью не получилось. Сквозь мысленный фильтр начали просачиваться запахи жженой бумаги и дерева. И действительно, пожар набирал обороты. Книжный голем уже не подавал признаков жизни, но бумаги пополам с пылью хватало, чтобы занялся нешуточный пожар.

— Стриж, Калехеда, когда вы были в мастерской или в комнате завбиблиотеки, что вы там видели? Какой-то намек на выход? На потай... кха-кха... на потайную дверь?.. Кх-кх-кх... Хоть что-то?

— Нет, там ничего. Кхе-кхе, давайте бегом наверх, пока еще есть возможность. Книги горят слишком быстро, мы тут задохнемся.

Тактиком Стриж был неплохим, а вот стратегом - неважным. Он прекрасно представлял, что огонь против голема, состоящего целиком из книг, будет крайне полезным. Но совершенно выпустил из виду, что они вроде как в библиотеке, где находится еще огроменная куча других книг. Которые так же быстро горят. И теперь им предстояло спасаться от огненного вихря, который будет облизывать им стопы, подталкивая в неизвестность. Неприятно? О, да! Недальновидно? Само собой! Возбуждающе? Эмм, да, но разве уместно здесь это?

Эдкий дым постепенно заволакивал помещение. Оставался единственный путь - наверх. Стриж подбежал к потайному входу за держателем свитков и крикнул остальным:

— Ну же, побежали наверх! Здесь мы уже ничего не сделаем.

И Стриж первым бросился по узким ступенькам, пытаясь не оступиться и не пропустить какую-нибудь хитрую ловушку. Вряд ли, конечно, они есть в тайном проходе, но осторожность еще никому не помешала.

Итак, объявив о существовании потайного хода, Стриж бросается в его сторону. Калехеда, выругавшись себе под нос, хватает обезумевшего Кокса на руки, и, стараясь не обращать внимание на боль от укусов и когтей, мчится сквозь огонь за негоциантом. Тразз виновато бросает Эльфриде: «Они правы, пора бежать», и, подхватив тюкнувший его свиток, бежит за капитаншей. Поравнявшись с Таласом, Бесстрашная умудряется отодрать от себя кота и бросает его полуэльфу:

— С тебя пиво, рыжий! Бежим скорее!

На входе в мастерскую стоит Рейби и осматривает зал выпученными глазами. Почерневшие от копоти скелеты укоризненно смотрят вслед убегающим. Увидев Друлавана в новом обличье, старик с ужасом бросается вглубь мастерской, чтобы снова забиться под стол. Носорог с треском ломает дверную коробку и протискивается внутрь, царапая бока.

Эльфрида, ты задерживаешься у окна, выискивая глазами хоть что-нибудь, что бы могло помочь потушить этот пожар, но, к сожалению, здесь нет ни одного источника воды. Зал скрипторов словно проектировали с расчетом, что в итоге он сгорит в ярком пламени.

Пока Эльфрида и Талас мешкали, Стриж достиг потайного хода из мастерской. Темная лестница ведет круто вверх, а несколькими пролетами выше слышится скрежет сдвигаемых каменных плит. Вездесущее БОМММ становится четче и острее, словно вселенское стаккато: БОМ! БОМ! БОМ!

Что вы будете делать?

Эльфрида в который раз провела по горящему залу горящим взором. Небрежно смахнула пот, размазывая по разгоряченному лицу сажу. Повсюду кружили крупные хлопья пепла.

— Хоть бы один завалящий шланг! — возмущённо крикнула девушка Таласу.

Следопыт крутился поблизости, высматривая путь к спасению банды. Даже после Эдларова снадобья он едва держался на ногах. Измождённый, босой, серый от пепла и голый по пояс. Но с грозно сверкавшим фамильным мечом в руке.

— Не скрипторий, а крематорий! — продолжала пыхтеть Эльфрида. — Он... кхе-кхе... будто нарочно так сконструячен, чтоб гореть ему... кхех... синем пламенем! Бежим с остальными, пока не поздно? Охх, Стигийская тьма, мы сейчас задохнемся! Кх-кхе...

Волшебница коротко выглянула в окно, затем, щурясь, кинула взгляд на пятки убегавших друзей, после в два шага прыгнула к Таласу, а потом... Потом обняла его, нежно хлюпнув раскисшим носом: "Спасибо, спасибо тебе, самый милый на свете вредина... ну, что пришлось рисковать ради этой дурацкой совы и дурацкого ритуала". Сквозь всхлипы и покашливание слышалось распевное бормотание на латыни — заклинание исцеления средних ран.

Неожиданно девушка отстранилась от следопыта, с подозрением покосившись на его извозюканные в саже штаны. Зарделась, замялась, вскрикнула "А, наверное, это свернутая веревка!" и ещё более неожиданно предложила:

— А давай сиганем в окно? Ну, то есть ррраз — и перемахнем с подоконника на плиту. У тебя должна быть веревка. У меня есть камень для груза, — развернула она на ладошке золоченый подарок Тразза. — Ты сможешь добросить конец, так сказать, троса до ближайшей плиты?

С этими словами она склонилась за подоконник, чтобы оценить обстановку и расстояние до парящих на фоне эфира плит. Какие угрозы могут подстерегать их на этом безумном пути? Ну, кроме самой очевидной: сорваться и рухнуть вниз.

  — Что вы делаете? Перестаньте! Отпустите немедленно! Защемили же! Отпустите говорю! Я буду жаловаться!
  Пребывание в цепких человеческих руках по шкале ужаса находилось где-то между начинающимся пожаром и кошачьим рагнарёком, но, к счастью, быстро закончилось объятиями родного полуэльфа. Надо было спасаться! Но тот медлил. Его зачем-то обхватила та самая назойливая ведьма. Кот вскарабкался на плечо по перевязи и беспокойно размахивал хвостом около их лиц.
  — Нет, выход там, надо спасаться! — он одумался. Полуэльф одумался и мы идём на выход!
  Он сжал её руку и повёл за собой оттаскивая от подоконника. Зачем? Зачем от тащит за собой балласт? Кот нервно царапал повязку на больной руке следопыта.
  — Хорошо что не провели ритуал… Ты ведь не… Где Друлаван? — следопыт за два шага от тайного хода обернулся, осматривая горящий зал, место ритуала, и серый разбойник с пущим беспокойством заколотил его хвостом по груди.

*** немного промотаем время; где, если не здесь ;) ***

Вы преодолеваете лестницу из больших каменных валунов и оказываетесь на верхней поверхности парящих в пространстве песочных часов — большой круглой площадке с изображением сигиллы Скрипториума. В самом её центре в позе лотоса сидит Страж Времени. Едва вы ступаете на поверхность часов, время останавливается, и вы застываете на месте, как восковые куклы. Страж медленно поднимается на ноги и спокойно идёт к вам. Звук его шагов рифмуется с падающими песчинками в песочных часах. Бум. Бум. Бум.

— Время — странная вещь, — говорит Страж, вплотную приблизившись к вам. Вы видите, что «бинты» , из которых состоит его тело — это полоски бумаги с написанными на них словами на каком-то древнем языке.

Голос Стража на удивление приятный: у него бархатистый баритон, который мог бы принадлежать престарелому, но импозантному дворянину. Этим голосом он продолжает:

— Гномы начали употреблять табак около четырёх тысяч лет назад. С тех пор толченый табак заваривали на манер чая, жевали, курили, ели, втирали в десны и даже делали с ним клизмы... А вот это... — Страж вынимает откуда-то из переплетения своих «бинтов» курительную трубку и демонстрирует ее вам, — это курительная трубка. В таком виде она появилась всего 72 года назад. То есть народам Роэна понадобилось примерно 3928 лет, чтобы найти удобный способ употребления табака. 3928 лет, чтобы просто совместить полую трубочку с чашечкой, в которую можно положить курительные травы. За это время возводились и рушились города, народы захватывали друг друга, боги мерялись силами. И всё это время клизма была более предпочтительна, чем курительная трубка, потому что вторую ещё не изобрели.

Он надолго замолчал, кивая самому себе. Затем вздохнул и продолжил:

— Вы уж простите меня. Предыдущие претенденты на звание Героев, желающие отсюда выбраться, были у меня в гостях 64 года назад. Я коротаю время, придумывая эффектные вступления к нашей неизбежной битве. Признаю, в этот раз получилось не очень.

Он качает головой, явно раздосадованный.

— Так или иначе, позвольте мне прежде всего объяснить, почему вы здесь оказались. Как вы уже успели выяснить, божества Идавирон и Фенрад в своё время наделали много шуму в Роэне. Наиболее короткая история их отношений звучит так: Магма, дочь Идавирона, зачала ребёнка от Фенрада, что пришлось не по нраву Идавирону, и боги подрались. Пытавшаяся вмешаться Магма попала под удар Фенрада и погибла, но успела заклинанием спрятать ребенка. Потерявший голову от горя Идавирон вырвал сердце Фенрада, но быстро раскаялся. Эти события имели немало последствий в истории народов Роэна, а легенда о них, передаваемые с теми или иными изменениями, стали удобным объяснением многих политических и религиозных поступков. Однако вопрос в другом!

Страж делает длинную театральную паузу, чтобы успели вопрос, который он имеет в виду.

— Вы находитесь в скриптории, где волшебники спрятали все книги, посвящённые Фенраду и Идавирону. Я имею в виду, оставшиеся книги, потому как большая часть их была уничтожена. Идавирон уже давно известен как добрый дедушка Клевер, а имя Фенрада предано забвению. И, как вы видите, — он обводит остатки воинов за своей спиной, — ни один самозванный герой, прибывший сюда, чтобы вернуть знания об этих богах «на поверхность», не достиг успеха. Так вот я спрашиваю: как, не смотря на всё это, легенда ожила настолько, что привела ко мне вас?

Ваши конечности начинают затекать без движения, но вы не можете с этим ничего поделать. Где-то под вами внутри скриптория бушует пламя, и до вас доносится запах дыма.

— Все дело в том, — продолжает Страж. — что Тонту, маленький лягушонок с талантом барда, рассказывает её всем подряд. Племенам, в древние времена поклонявшимся Фенраду, и пьяным селянам, разносящим молву по дворам, и торговцам на старых дорогах. Маленький лягушонок, который страстно желает написать нечто достойное своего таланта, но не может, потому как ему довелось жить в спокойные времена. Писать не о чем, ведь ничего не происходит! И он находит интересный способ: возродить в умах слушателей старую легенду...

Он снова качает головой, и его глаза сияют печальным синим светом. Вы понимаете, что время снова потекло для вас, хоть и очень-очень медленно, как первый весенний ручей. Вы снова можете двигаться и говорить, хоть и в замедленном режиме.

— У так называемых героев есть привычка кидаться в бой без предупреждения. Мне кажется, это не совсем правильно. Скажите, как будете готовы, и начнём битву. Не знаю, насколько хорошо вы готовились, поэтому предупреждаю, что буду жульничать и использовать магию времени. Заранее приношу свои извинения.

Воздух вдруг начал сгущаться, словно тот сахарный сироп, что варили, чтобы приготовить леденцы. Прыгающий из стороны в сторону кошачий хвост замедлился, пока совсем не остановился, превратившись в нечто похожее на луговой колосок, заиндевевший с первыми осенними заморозками. В сером разбойнике закипал дикий первобытный страх от происходящего, и тщетно стремился вырваться наружу в форме дикого крика. Не в силах сдвинуться, зверь так и застыл памятником самому себе на плече следопыта: взъерошенный, с выгнутой спиной, выпученными глазами и зубастой пастью.
  — Ма-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ау, — протяжный крик разрезал пространство, только морок начал спадать.
  — Эй, какие ещё герои! — попытался вслед за котом выкрикнуть полуэльф.
  «Э-э-эй, к…ка-а-акки-и-ие-е йэ-эщё-о-о ге-ер-ро-ои-и», — заунывно раздалось по площадке. Тягучее, как дёготь, время всё ещё сковывало всё тело, так что пришлось прилагать лишние усилия, чтобы выдавить из себя слова.
  — Пока что на нас без предупреждения нападали. Мой меч упал в дыру и я пришёл забрать его, вот и всё, — следопыт на этот раз старался тараторить, чтобы речь хоть как-то стала похожа на обычную, — Просто: зашёл, вышел. И всё. А эти… — он обернулся на своих товарищей, — Они, даже не знаю, зачем пришли.
  Следопыт задумался, как бы это подоходчивее объяснить.
  — Если ты ещё не понял: не собираюсь я с тобой биться! Убивать время так мне не интересно! Но если тебе хочется… Прям хочется выяснить, кто здесь победитель, давай сыграем в щелканы! Эту игру ты должен знать, раз такой начитанный. Выиграешь — ставь условия какие хочешь, а проиграешь — тут уж наша очередь... Давай! и мы, — следопыт обратился в сторону шипящего и сверкающего когтями на мумию, но всё же пока не решающегося рвануть вперёд кота, и процедил железным голосом, — не будем разносить тут всё к едрене бабушке!..