[БлогЪ] Преобразователь Скелетов | ходы игроков | Всякая всячина...

Центральная тема СХ2 - это боль утраты и чувство вины. И если с первым ни у кого обычно не возникает вопросов (каждый рано или поздно некую утрату испытывал и в общем в состоянии себе это представить), то со вторым разночтений намного больше по ряду причин. Прежде всего мораль и этика у разных людей отличаются: один буквально всё себе прощает, но нетерпим к окружающим, другой наоборот винит себя во всех бедах этого мира, третий исповедует идеи типа "человек человеку волк, ауф", где чувству вины в целом нет места и т.д. Во-вторых жизненный опыт у людей различен и зачастую людям просто невдомек, как себя чувствует другой человек и какие сложности он может испытывать, потому что опыта такого у них не было, они не соприкасались с этой гранью жизни.

По игре нам дано следующее: Джеймс испытывает боль утраты по умершей от болезни жене Мэри и одновременно винит себя, потому что либо реально окончил ее страдания собственными руками, либо как минимум долго раздумывал об этом (это зависит от стиля прохождения и выбранной концовки). Кроме того, он признается себе в том, что его физически и эмоциально влечет к другой женщине.

Многим это кажется ужасным (не без оснований: даже думать о том, как убить близкого человека, это пугающее и отвратительное занятие для большинства нормальных людей в нормальной - подчёркиваю дважды - ситуации; измену и быструю замену умершему партнеру тоже большинство людей не приветствуют) и Джеймс соответственно воспринимается большой частью комьюнити как этакий скрытый злодей, который активно убегает от вины и раскаяния за совершенное преступление, но волею сценаристов должен быть настигнут и распят за грехи в собственных мыслях. Те, кто придерживаются подобного взгляда на персонажа, считают намеки на сочувствие к Джеймсу уловкой сценаристов, которая скрывает его истинную темную суть. Но возникает вопрос: а что, действительно только самые плохие и эгоистичные люди могут думать о подобном и тем более совершать такие деяния в реальности?

Исследования психологических травм, связанных со смертельно больными близкими, однозначно отвечают: нет, это очень распространенные переживания, через которые проходит множество людей, часть из которых в дальнейшем пытается совершить или совершает акт эвтаназии с тем, кого они так любят (что может показаться парадоксальным, ведь любовь мы обычно определяем в том числе как заботу и желание защищать). В какой-то степени это обратная "темная" сторона эмпатии - сопереживание боли и страданиям близкого становятся невыносимыми, а мысли о его страданиях загоняют в такую черную яму, что смерть начинает казаться избавлением от боли и отчаяния. Неэмпатичные люди к слову напротив намного лучше справляются с задачами паллиативного ухода (уход за неизлечимо больными), чем те, кого это задевает за живое. Когда ты не сопереживаешь боли, то можешь спокойно наблюдать ее и делать что должен, а не то на что толкает тебя эхо чужого страдания.

С другой стороны это и неизбежная попытка бессознательного найти выход из тупика страданий к дальнейшей жизни - да, это можно называть эгоизмом, но можно назвать и естественным для каждого живого существа инстинктом самосохранения. Не слишком справедливо упрекать другого за желание продолжать жить, хотя именно это желание порой толкает людей на ужасные поступки. В ситуации, когда продолжение жизни будет означать растущие в геометрической прогрессии страдания, сама ценность жизни ставится под вопрос - хотя инстинктивно и в агонии человек будет хвататься за жизнь. А о физически здоровом человеке и говорить нечего: пусть его разум и эмоции могут "хотеть перестать быть", тело будет настойчиво говорить об обратном - и это тоже естественно.

Отдельно стоит сказать о том, что чаще всего такие истории в жизни мало похожи на голливудские мелодрамы - смерть от болезни редко бывает красивой, этичной и эстетичной. И она почти никогда не подслащивает боль утраты "правильным" расставанием. Часто она связана с разрушением привычного образа жизни, изменениями характера, даже ментальных способностей (очень часто - в связи с приемом лекарств, особенно сильных обезболивающих, но и просто постоянная боль человека тоже часто ломает и озлобляет). Ближе к концу человек уже может быть очень мало похож на себя прежнего, к которому вы когда-то привязались, что тоже влияет на чувства и переживания. Он может вызывать разочарование, обиду, отвращение, может вести себя грубо, сварливо, капризно, впадать в истерики, замыкаться в себе или прямо винить вас во всём - и всё это несмотря на ваши ожидания и надежды, что он поможет утешить вашу собственную боль от его скорой потери. В этом смысле заботящиеся об умирающем люди часто оказываются наедине с собственной болью и не находят должной поддержки, которую осознанно или нет искали в близком. От других людей эту поддержку им получить тяжело или невозможно - их мир как бы сужается и фиксируется на одном-единственном человеке, который дать им желаемое не способен, а нередко и наоборот только усиливает боль. В этом состоит настоящая трагедия таких ситуаций и именно поэтому чаще всего хоспис и помощь держащих эмоциональную дистанцию специалистов - это самое верное решение для обеих сторон, каким бы правильным ни казалось взято всё на себя до последней минуты.

Показанные в игре переживания Джеймса в СХ2 как раз очень даже реалистичны и многие, кто попадал в подобную ситуацию (длительный уход за безнадежно больным человеком) могли бы узнать себя в его словах и мыслях как минимум. Все люди переживают подобное разными способами, как и в случае других травмирующих ситуаций - травмы имеют разные источники, но их последствия сходны. Одни ударяются в алкоголизм или наркотические вещества, чтобы состоянием ИС увести себя подальше от рефлексии. Другие - в молитву, в религию, в мистицизм. Третьи - в тяжелую работу. Четвертые - в "селфхарм" разного рода. Пятые ищут утешение в новых отношениях и просто сексе - что может показаться кому-нибудь странным и даже кощунственным, но и это случается нередко. Даже если люди всё-таки держат себя в руках и в целом сохраняют прежний образ жизни, предосудительные мысли и позывы их очень часто посещают и внутренний мир человека, пережившего травму утраты, редко бывает благообразным и сдержанно печальным по крайней мере в первое время. Потом всё может измениться и горе может стать светлым и размеренным, как колокольный звон над старым кладбищем, - но поначалу хаоса и тьмы в мыслях более чем хватает.

А потом жизнь берет своё и человек может осознать, что он продолжает испытывать от нее удовольствие - и это может стать причиной для чувства вины тоже, ведь он как бы "недостаточно пострадал" по сравнению с умершим (хотя кто вообще может измерить это?). И этот момент в СХ2 также раскрыт в полной мере, материализуя живые желания Джеймса в Марии, кем бы она ни была по существу. Казалось бы, все его мысли зациклены на Мэри - а подсознание подсовывает ему новую женщину. И это одна из самых человечных (во всей противоречивости человеческой сути) деталей во всей серии, которой прямым текстом вторит мысленный монолог Анджелы из новеллизации: "я хочу жить - и я хочу умереть". Желания могут разрывать душу на части - и это очень жизненно, так в самом деле бывает, потому что живые люди это не функции, а клубки противоречий. Не все в состоянии выдержать это, сохранив приличия и следуя как социальным нормам, так и дисциплине собственных мыслей. Так что те, кто записывает Джеймса в плохиши просто по факту нехороших мыслей и моментов слабости, скорее всего очень мало знают о том, сколько тьмы действительно может достаться человеку просто так, ни за что, и какими замысловатыми путями он через эту тьму может двигаться.

Как это вообще, жить с ОКР в активной фазе? Если кратко и метафорично: представь себе хрупкий стеклянный дворец над бездной. Ты в нем - девочка на шаре с картины Пикассо, только вот шар чугунный, сойти с него нельзя и любое неловкое движение может разрушить вообще всё. Этот мир наполнен тревожностью (чаще всего тщательно спрятанной от других), он кажется ужасно хрупким и завязанным на тебе и твоих движениях, словах и даже мыслях - страшно пошевелиться, но самое скверное то, что и неподвижность невозможна. Остаётся только исполнять мучительный скованный танец, чтобы всё не сломать. Внешне люди с ОКР часто имеют скованную мимику и пластику тела, могут быть замкнутыми и избегать внимания окружающих, будто стыдясь или опасаясь чего-то. Крайне редко можно видеть их по-настоящему расслабленными, раскованными. Тех, у кого расстройство связано с чистотой, также часто выдают язвы на коже от чрезмерного мытья рук, например.

ОКР в каком-то смысле можно назвать навязанной верой в материальность магического слова, мысли и жеста - умом ты понимаешь, что это так не работает, но психика убеждает тебя, что например если не положить вилки отдельно от ложек, то твои близкие умрут (может быть даже так - …или ты в трансе убьешь их этими самыми вилками). Или что нужно обязательно читать про себя какой-нибудь стишок или молитву дважды. Или моргать разными глазами определенное количество раз. Вариантов тут масса, но схема примерно одна - психика пытается предотвратить что-то ужасное, возникшее как навязчивый образ в мыслях, путем своеобразного магического ритуала. Это даёт облегчение, хоть и лишь временное, а потом все повторяется снова. Ритуалы при этом могут со временем усложняться и отнимать все больше времени и сил.

Источник и предмет страха тоже может быть разным, но как правило это что-то дорогое и важное - собственная безопасность и здоровье, жизнь и здоровье близких, домашних животных и т.п. Расстройство использует эти важные вещи, заставляя человека совершать компульсии - ритуалы, временно возвращающие чувство контроля над ситуацией и освобождения от этой тяжести. Боязнь за себя часто проявляется в форме страха заражения болезнями или паразитами, упасть с высоты, потерять управление машиной, сойти с ума, быть отверженным для людей, подвергнуться насилию. Страх за других может проявляться в виде навязчивых мыслей о возможном причинении им вреда своими действиями либо бездействием, о неких “проклятиях” и необходимости постоянно “молиться”, чтобы эти проклятия временно отключать, как таймер в сериале “Лост”.

Примечательно, что эти страхи - действительно всего лишь абстрактные страхи и никогда не имеют под собой реальных предпосылок в виде склонности совершать какие-то деструктивные действия. Навязчивые мысли ОКРщика - нечто вроде страшного кино персонально для одного зрителя с лютым чувством вины и невозможностью прервать просмотр, но не реальность. Он не будет резать семью столовым ножиком, даже если ему это мерещится (и уж тем более не погубит человечество, думая про него плохие вещи), в отличие от некоторых других расстройств, по сути от увиденного всегда страдает только он сам. Тот же, кто реально может почикать близких, наоборот обычно не сильно волнуется на этот счёт.

Стоит заметить, что отдельные механизмы ОКР могут возникать у всех (как правило в детстве), но диагноз ставится только тогда, когда они продолжаются долго и без явной связи с каким-то конкретным сильным стрессом. Условно, ты уже взрослый человек, у тебя все хорошо, но ты боишься, что твоя семья умрет из-за твоего действия или бездействия, и поэтому мысленно читаешь какую-нибудь самодельную молитву каждый день или несколько раз в день (а ещё ты до язв моешь руки, потому что опасаешься паразитов, и фотографируешь на телефон розетки чтобы убедиться, что утюг действительно выключен) - бинго, с высокой вероятностью у тебя именно ОКР. А если ты вспомнил, как в детстве старался наступать на кафельные плитки одного цвета или спасался от бабайки заклинанием, а потом перестал это делать - это скорее всего не он. Ещё есть отдельно ОКРЛ - обсцессивно-компульсивное расстройство личности, когда человек тоже следует своим ритуалам, но НЕ страдает от этого, а наоборот считает их правильными для всех и может даже пытаться их всем навязывать. Путать ОКРЛ с ОКР не стоит, это разные явления.

Компульсии (ритуалы) могут не иметь никакой адекватной связи с тем, от чего они как бы ограждают. И это ты чаще всего отлично понимаешь умом (а с ним обычно всё в полном порядке - логика, чувство юмора, критическое мышление за пределами обсцессий и компульсий имеются). Но нарастающая тревожность и боязнь всё испортить заставляют тебя выполнить их, несмотря на очевидную нелепость. Это в свою очередь вызывает стыд и обычно ОКРщики скрывают свои ритуалы даже от близких, а может и особенно от них, боясь отвержения. Во многом из-за этого люди часто тянут с обращением к специалисту - к сожалению, потому что далеко не всегда можно собственными силами выползти на ремиссию. Хотя это в принципе иногда возможно. Иногда (например в сценарии реализации той самой ситуации, которой боишься - когда выясняется, что конец света при этом не наступает и удивительным образом можно жить дальше; или в результате случайного воспроизведения психотерапевтических практик, которые могут помочь). Но лучше таки с психотерапией и таблетками.

Терапия кстати тоже может включать постепенное и аккуратное вырабатывание резистентности к тревожным мыслям: задания типа “выйдите из дома на полчаса, не проверив утюг - хорошо, а теперь на час” и т.п. Для этого вначале создаётся “карта” тревожных ситуаций по мере их нарастания и пациент с терапевтом начинают с контролируемого переживания нижних ступенек, постепенно двигаясь к верхним. Взять на себя ответственность за других тоже может быть хорошим опытом - для начала можно хоть кактус завести, хоть улитку, это может помочь переключиться со своих переживаний на состояние “подопечного”, а это уже немного разрушает порочный замкнутый круг ОКР. Ещё один хороший метод - терапия творчеством, что актуально и для многих других расстройств тоже. В творчестве можно как “прожить” разные сценарии, включая сценарии вообще без ОКР, так и просто выразить наболевшее и проговорить его, всё это в любом случае снижает общую тревожность и напряжение.

Социальная чувствительность - тоже один из частых признаков ОКР. Так или иначе, но многие его проявления связаны с другими людьми: страх за них, страх за себя перед их агрессией или осуждением. Поэтому социализация - очень важный пункт в борьбе с расстройством, равно как и повышение уверенности в себе в целом. Нормальной уверенности в себе, а не ощущения что ты какое-то избранное, но проклятое существо, способное все сломать и испортить, но при этом бессильное что-либо изменить. В этом ОКРщику могут очень сильно помочь его близкие и друзья, но и ему самому тоже полезно устраивать себе маленькие испытания, повышающие веру в себя и оптимизм, заставляющие его “социальную кожу” становиться прочнее. В свою очередь ОКР наоборот серьезно мешает социализации - с ним труднее найти работу, вступить в отношения, в брак, ведь тревожность и ритуалы этому всему отнюдь не способствуют, замыкая жизнь, мысли и чувства человека на его собственных иллюзорных переживаниях.

При хорошем ходе событий из ОКР можно вырулить на ремиссию - значительное снижение обсцессий и компульсий до того уровня, когда они почти не беспокоят. Ощущения в ремиссии по сравнению с ощущениями на пике - небо и земля. Тревожность все равно остаётся и зудит где-то фоном, как и мелкие ритуалы, могут происходить небольшие обострения, но в любом случае это колоссальное улучшение качества жизни и превращение в почти совсем нормального человека (разве что немного слишком осторожного и педантичного как правило). Если чему ОКР и может научить, так это тому что свобода мышления и способность думать о том, о чем действительно хочешь, это великое сокровище. Кроме того опыт жизни с ОКР немного меняет человека и делает его привычным к тревожности и стрессу, так что в стрессовых для большинства ситуациях он может показать впечатляющую стойкость и самообладание. Опять же привычка к ритуалам помогает внимательно и терпеливо выполнять разные инструкции и алгоритмы, что тоже бывает полезно.

Особняком стоит так называемый “чистый О-тип”, то есть чистые обсцессии без компульсий (от которых человек преимущественно спасается избеганием) - так тоже бывает и это отдельная история со своей спецификой, хотя и в ряде моментов сходная с “обычным” ОКР (и часто протекающая намного тяжелее него). Но об этом уже наверное в другой раз.

Самое яркое проявление - КОШКИ. По всей видимости из-за дефицита внимания со стороны людей (время было хреновое и в целом, и для отдельно взятой нашей семьи) что-то по отношению к людям у меня сломалось, заместилось на кошек (которые гораздо более непосредственно выражали эмоции и любовь) и они приобрели чрезвычайную важность. Из трёх мягких игрушек, что у меня вообще были, три были кошками и две из них были сшиты мной вручную. Были кошки настоящие живые, были пластилиновые, бумажные, сделанные из хлеба, всякие (не исключено, что будь ЛичЪ ребенком сейчас - у фурри было бы пополнение). Казалось бы, что тут особенного, дети и вообще люди любят котиков. А вот что - у меня была очень болезненная реакция на мысли о том, что с кошками может случаться что-то плохое (есть предположение, что из-за рассказанной мне в детстве истории про домашнего кролика, который умер из-за неаккуратного обращения - и с намеками, что это моя вина была, хотя я даже не помню этого кролика; но может быть дело не в этом, а, как говорится, “наверное это ИЗ-ЗА ВООБЩЕ ВСЕГО(с)).

Настолько болезненная, что через некоторое время у меня появилось специальное “заклинание” с обширным перечислением возможных угроз, которое должно было “отключать” их на время (в среднем один день). Длилось это довольно долго, несколько лет - и всё это время ощущение необходимости сего ритуала мешалось с тоскливым осознанием, что это полная ерунда. Но прекратить это усилием воли возможности не было. Выход из замкнутого круга случился в результате несчастного случая, который буквально реализовал самый плохой сценарий - по моей вине погиб домашний котенок и это на время вызвало у меня настоящий психологический коллапс. Что-то внутри определенно в очередной раз умерло. Но через несколько дней всё оставшееся продолжило жить. И, как ни странно, ритуал исчез, может быть из-за разрушения бессознательной веры в него. Тот случай, когда клин случайно оказался выбит клином (не повторяйте это у себя дома™). Кошек я очень люблю до сих пор, уделяю им очень много внимания и они отвечают мне взаимностью - но к счастью теперь болезненные мысли насчёт их уязвимости лучше поддаются контролю.

Эта ситуация с кошками вообще - часть более крупного комплекса тревоги насчёт того, чтобы навредить кому-то, в первую очередь животным. Скажем, вообще я люблю дождь как погоду, но одна деталь отравляет мне дождливые дни - то, что на землю выползают червяки и я не могу нормально ходить, потому что боюсь на них наступить. Впрочем, в теплую солнечную погоду приходится обходить муравьев и жуков. Также я не могу водить машину, потому что в мыслях крутится гибель животных под колесами - притом что в компьютерных играх я вполне могу это делать и играть в какой-нибудь “Кармагеддон”. Проблемы с этим были даже в ситуациях, когда причинение вреда требовалось для самозащиты - в мыслях ступор и страх причинить даже враждебному тебе и вот прям щас нападающему на тебя человеку ущерб. Когда мне ПОКАЗАЛОСЬ, что недомогание пса может быть связано с моей неосторожностью (не подтвердилось) это кончилось внезапным горячим приливом по всему телу и обмороком в кабинете ветеринара (ветеринар был в шоке). Любопытно что в отношении к людям и к себе таких навязчивых пугающих мыслей не было или почти не было. Мне случалось видеть мертвых людей, умирающих людей, настоящие лужи крови - но ничего не производило такого впечатления, как травмированное или мертвое животное. Очень скверное впечатление и долгие повторяющиеся дурные сны были после посещения протекающего чердака, где мы пытались залатать крышу, чтобы не текло с потолка - и там была куча больных и умирающих от какой-то болезни голубей. Мысль о том, что это у меня буквально над головой, долго не давала покоя.

Параллельно с этим была такая типичная для ОКР вещь, как боязнь заражения, в первую очередь паразитами (навязчивые неприятные мысли об огромных червях, которые могут завестись, если случайно коснуться лица не помытыми пальцами), а также чрезмерное стремление к чистоте. Слишком частое мытьё рук сильно портило кожу, так что временами приходилось забинтовывать кисти. Любое загрязнение, особенно что-то жирное - сильнейший дискомфорт и потребность до скрипа отмыть кожу. Принадлежащие мне или просто находящиеся рядом предметы - то же самое, нельзя просто взять и не протереть заляпанный стол или не помыть посуду, даже если я гость (вплоть до совершенно дурацких навязчивых желаний тайно почистить чужую раковину или зеркало, пока никто не видит). У этой мании чистоты была и парадоксальная сторона в том, что когда она сопровождалась депрессией или просто сильной усталостью, то уборка в моей голове была настолько капитальным и тщательным мероприятием (нельзя же ее делать кое-как, надо тщательно!), что на нее могло не оставаться сил целыми неделями - и дом мог постепенно зарастать пылью.

Также сильный дискомфорт был от слишком открытой одежды - когда на тебе что-нибудь такое, когда конечности и шея закрыты не полностью, мысли только об этом и кажется, что все на это обратят внимание. Чрезмерно яркая, модная, экстравагантная одежда, причёска - аналогично. Все это в комплекте с сильным социальным стыдом и боязнью сказать или сделать что-нибудь глупое, оказаться в эпицентре насмешек и негативного внимания (хотя надо сказать что эти мысли были почти полностью беспочвенны - меня если и дразнили, то совсем недолго и без особого энтузиазма, потому что каких-то отличительных особенностей, за которые можно было зацепиться, у меня не было). Причем подавленные ощущения были и от подобных казусов с другими людьми, порой было невыносимо на это смотреть, это ощущалось как своя собственная боль (иногда приходилось выключать фильмы или мультики, где кто-то попадал в дурацкую ситуацию). Вероятно, зацикленность на чистоте, закрытости одежды и других подобных деталей были ритуалом именно от социальной тревожности. Как итог, во время ковидного карантина мне было абсолютно удобно и комфортно в маске и перчатках, ведь они позволяли довести закрытость и изоляцию от внешней среды до комфортного идеала, не выделяясь при этом из толпы - два зайца одним выстрелом, так сказать.

Несколько лет была и навязчивая идея симметрии и счёта - моргать равное количество раз, делать равное число шагов ногами, прокручивать в мыслях фразы определенное число раз и вот это всё. Чертовски утомительно, но относительно недолго.

Вот основные моменты, в которых ОКР проявлялся в моей жизни - и в этом нет совершенно ничего хорошего и веселого, это очень утомительно, глупо и тягостно, а местами и очень болезненно. Иронично, что одни навязчивые тревожные мысли во многом помогли победить другие - и в конце концов оставшиеся в результате длительной проработки получилось сократить до более-менее разумного минимума. Я по-прежнему переживаю за котиков и дождевых червяков, чаще большинства людей мою руки и всё вокруг, ношу закрытую одежду и стараюсь не выделяться видом и поведением, а заполнить даже самую дурацкую инструкцию мне совсем не сложно и не вызывает сопротивления (потому что внутри меня этих инструкций все равно в сто раз больше, лол, - шутка про то, что “человек не может быть свободным, потому что состоит из клеток”, в моем случае особенно хороша). Но в целом все это теперь вполне терпимо и не мешает жить, как это было раньше. Хотя это был долгий и непростой путь.