♂Боевые братишки♂ | ходы игроков | 4. Контракт - волки

Маленькая трещинка, образовавшаяся на ложе лука после того, как предыдущий владелец упал замертво, накрыв оружие своим телом, долго ждала своего часа, чтобы расшириться, разорвать надвое стёртую сотнями прикосновений древесину, разделить целое надвое без всякой надежды на повторное соединение. По ужасному стечению обстоятельств этот миг наступил именно тогда, когда получивший когтистой лапой крест-накрест по спине Никола развернулся и рванул тетиву, целясь в волка, что ощерился на внезапно оставшуюся безоружной Марусю (что вообще за имя такое для северянки?).

В запале боя, за рычанием и криками парень не сразу услышал жалобный треск, и даже успел выпустить вторую стрелу, но после этого лук, верой и правдой служивший дядьке Хайнцу, окончательно развалился на две половинки. Никола выпустил бесполезные деревяшки из внезапно ставшими ватными пальцев и попятился, тяжело дыша. Только сейчас он увидел, что ещё один новичок пал, разорванный острыми клыками бестий, а самих волков меньше-то и не становится! Жалобный скулёж кухбельшнауцера откуда-то из-под обозной тележки прозвучал похоронным плачем созвучно мятущимся в голове Николы мыслям, среди которых тонкой красной нитью выделялась, билась, как жилка на виске, одна единственная «Не хочу умирать!»

"На какую хуйню я вообще подписался?" - мысль в башке Вольфа словно в набат била, мол, эй, дурачина, обрати на меня своё внимание!
И Вольф обратил. Всерьёз так задумался, а надо ли ему умирать в очередной деревне Сладкие Ебеня за горстку золота от зубов этих монстров? Один, второй, третий уже упал.
- Ебать, - выдохнул сквозь зубы, вращая глазами. Но в бочину вожаку всё-таки ткнуть попытался.

И вот рубилово достигает апогея, волколаки рвут людей на куски, ворвавшись в строй; Маруся выбивает волку клык могучим ударом пудового кулака; все сжимают покрепче зубы и задницы, готовясь умереть за родной "Торрент", как...
Откуда-то издалека доносится вой. Тоскливый, протяжный и не очень громкий здесь, он, тем не менее, почему-то слышен сквозь звуки смертоубийства и как-то даже пробирает. До костей. Он длится и длится, пока бой будто бы не замирает на мгновение. Застыли, навострив уши, перемазанные вашей кровью черные косматые фигуры. Тяжело дышите вы, прижимаясь друг к другу и не понимая, что происходит. Странное "перемирие" висит в воздухе, как повисшая и готовая упасть капля.
Секунда, другая.
Срывается стрела с тетивы лука Николы - вместе с тетивой и громким хрустом. Летит в морду подраненному волчаре. Капля падает и разбивается. Пиздец. Но... Волколаки ныряют обратно в заросли громадными прыжками. Ваши стрелы летят им вслед, ранят, но не убивают. Оказавшийся один среди врагов вожак встречается взглядом с Генрихом - в волчьих глазах видна на удивление человеческая ненависть. Знакомый взгляд.
С бешеным ревом он бросается вперед, кромсает щит когтями размером с небольшой меч. Вся кондотта налетает на тушу и рубит, колет, режет ее с бешеной силой. Чудовище не обращает внимания на удары, даже когда сквозь изрубленные стальные мышцы начинают белеть ребра. Вожак до последнего пытается достать Генриха, а после, когда для этого уже не хватает перебитых лап и разрубленной пасти - начинает выть. Не так, как воет какой-нибудь получивший болт в пузо придорожный бомжара, нет. Изуродованную морду подняв к серому вакнахскому небу, он воет так, будто теряет сейчас что-то много большее, чем собственная жизнь.
Эхо этого воя длится еще долго после того, как вы затыкаете ему глотку ударами острого железа.
...
Когда охуевание от кровавого боя чуток прошло и появилось время оглядеться, оказалось - что вы уже прям на околице деревни, которую должны были от волков защитить. Довольно зажиточно по здешним меркам выглядит, хоть и имеет в названии слово "Козий". Однако людей на улицах не видно. Покинутым место, однако, тоже не выглядит. Даже вьется дымок из нескольких печных труб, за ставнями заметно шевеление. Пока это все, что можно понять - для большего надо подойти поближе. Только стоит ли? Может, стоит свалить отсюда побыстрее, раз тут такое творится, а?

Йонас открыл глаза и тут же его скрутил приступ кашля. Из рта также шла кровь, как же иначе?
Тело было настолько избито и израненно, что хотелось орать не переставая.
Но голубое небо перед глазами было неимоверно глубоким.
Но тут же пришла мысль, которая ужасом ударила по мозгам юноши.
- Что там с братом? Он упал за несколько мгновений до того, как рухнул сам Йонас.
Ветцель-младший с трудом заставляя тело двигаться на карачках пополз и брату.
Вернее к тому, что от него осталось. Надежда теплилась до конца, даже тогда когда глаза говорили обратное.
Слезы стали заливать глаза сразу, когда он увидел неестественно вывернутую руку и бледное лицо с остекленевшим взглядом.
Оружие брата было тут же. И Гизарма и арбалет. Удивительно что они остались целыми в этой дикой вакханалии. А недавно обретенный брат - нет.
Дрожащими руками, Йонас прикрыл веки брату и сам опустился рядом, физических сил уже не хватало

Ужасающий вой накатывался волнами, его напор то слабел, то накрывал с головой. Никола буквально оцепенел, и его товарищи добивали вожака без участия парня. Бедный Кербер вообще чуть не помер с перепугу, и, когда монстр рухнул на землю, тут же прикатился мохнатым шариком под ноги Николы, жалобно скуля. Лучник присел прямо на разорванный когтями сбежавших (отступивших?) волков и рассеяно чесал кудлатого кухбельшнауцера за ухом, пытаясь собрать мысли в кучу.

Кто отозвал тварей? Или напугал? Почему не сбежал вожак? В лесах рыщет ещё одна стая?

Ни на один вопрос ответ кондотта сейчас получить не могла, а ведь от этого зависели не только их дальнейшие действия, но и жизни! Ещё одно подобное сражение станет последним, в этом Никола не сомневался. Вот и сейчас не все поднялись с перепаханной земли, окровавленный Йоган так и остался лежать куском окровавленного мяса, а рядом рыдал едва выживший брат.

Когда спал с глаз кровавый угар схватки, Никола прошёл чуть вперёд и остановился у старой кривой ели, осматривая деревню, которая и была целью их путешествия. Не похоже было, что там кому-то нужна была помощь: домики ладные, заборы стоят, дымок из труб курится. Странно только, что лая собак не слышно, да людей не видать.. Хотя вот, шевельнулась занавеска в оконце, и в другом тоже! Непонятное место какое-то, веет от него чем-то нехорошим.. или это только кажется, играет страх в крови после битвы смертельной?

Подошёл, встал рядом Генрих, весь в крови, щит щепой торчит, следы когтей да зубов везде. Тоже осматривает деревню, хмурится. Наверное, вспоминает, как и Никола, как недавно без разведки они сунулись в Водичку, и сколько славных бойцов полегло. Вздохнул парень, понимая, что проведать обстановку скорее всего отправят, да отправился к тележке обозной, взять нож за пазуху взамен лука сломанного.

      Когда перестали волчары ублюдочные скакать по башке Башки тот крякнул. Вой подобный он и раньше слышал, только не понял. Не понял и сейчас.
      Минута прошла, завыл уже Йонас. Хоть и недолго был Башка в отряде, а кое-как запомнил имя и голос. Этот вой уже узнал. Еще раз крякнул: удалось вдохнуть. Больно. Но не дышать страшно.
      Крякнул в третий раз, приподнимаясь на локте.
      – Говорил. Суки, – мрачно резюмировал Башка прошедший бой и попытался радостно встать, но получилось скорее горестно, старчески, кряхтя. Приложили его крепко, почти без шансов, но Башка крепче. А броня его – нет.

...

      Когда кондотта дошла до села Башка уже изнывал от мучивших после боя болей. Рад бы он отлежаться и перекусить, да вот только волки ебучие шныряют. Ненадёжно. А кроме как на отлежаться Башка уже ни на что годен не был, потому завидев село он медленно поковылял туда, к домам. Будь что будет, а в доме всяко спокойней, чем в лесу с волколаками.

Отряд уселся и улегся кто где, отходят от кровавой скоротечной бойни. Поглядывают издалека на деревушку, расположившуюся на лесную полянку. Страшно дальше идти, с такими-то раскладами. Мало ли.
Туда-сюда, и к деревне отправляются Башка с Николой. Хромают от ран, берегутся, ушки на макушке, ручки на оружке. Слишком пусто, слишком понятно, что в домах кто-то есть, ну и вообще.
Вы приближаетесь. Перелезаете через заборчик по-тихой. Переглядываетесь напряженными взглядами. Никола осторожно заглядывает сквозь щель в ставнях ближайшего окна. И...
...
Короче, здесь одни бабы, дети и старики. Обстановочка мрачная, все плачут и запуганы до самых глубин своих простецких душ. Они мрачно радуются тому, что Воржчек и Брюхан наконец о них вспомнили. Ну и что вообще вспомнили. А так, в основном, они все плачут и рассказывают длинную запутанную историю отношений деревни Козий Лесок с нечистой силой из темной чащи. Вот такую:
Козы начали пропадать давно, а люди недавно, с пару недель. И парой девок дело не ограничилось, буквально каждый день пропадал минимум один человек. Пару раз охотники находили то, что осталось от них - немного осталось. Деревенька пыталась справиться с проблемой сама, благо опытных охотников тут хватало благодаря близости к лесу. Охотники искали логово зверья, но не находили. Когда с десяток мужиков, потерявших родичей, собрались и ушли в лес мстить, а потом не вернулись - староста решил отправить весточку Брюхану. Это было с неделю назад.
С тех пор все становилось хуже и хуже. Народ не выходил за пределы деревни уже дней пять. Только пара самых отмороженных охотников, Яков и Людвиг, уходили раз за разом в чащу в поисках корня проблемы. И вчера они ее нашли. Нашли гнездилище поганое жутких тварей диавола, настоящих волколаков! И зазвали всех, кто оружжо может держать, сжечь его до пепла, значит. Как бабы не плакали да не просили остаться, да мужики тут упрямые - порешили, мол, бабам за дверьми закрытыми сидеть, а они значит пойдут народный гнев обрушивать. Все ж почти каждый в деревушке кого из близких да потерял уже за эту пару недель.
Ушли мужики часа с 4 назад, примерно столько же, говорили братья-охотники, до логовища и чапать. И страшно так сидеть тут да ждать их, просто ужас. А ежель кто из лихих людей пожаловать захочет, кто добро да жен своих и дедов защитит? Эт повезло, что вы, блаародные господари с Воржчека прибыли, а не бандиты какие. Дай-то Бог.
А вас всего двое, что ли? И чому израненные такие?

Йонас дал волю эмоциям и оплакал брата.
"Слезами горю не поможешь" - так подумал экс-послушник вытирая мокрое лицо рукавом.
Раны болели, но по крайней мере кровь так больше не хлестала.
То и дело делая остановки, Ветцель добрался до деревни, в наглую зашел в чей-то огород и забрал лопату. А затем старый кузнечный молот.
Он ужасно выглядел. В крови, в кусках разорванной брони, в покореженном саладе. И с моргенштерном, который не бросил.
Первая же селянка которая его увидела с визгом рванула в дом забрав детей.
Юноша только кивнул.
Так и должно быть. На обратном пути, когда он с лопатой возвращался к месту гибели Йоганна он услышал доклад Николы и Башки о ситуации в деревне.
Хмыкнул и сразу все начало становиться на свои места.
И непонятный вой вдали. И лютый взгляд вожака, о котором рассказывали парни за секунды до его гибели.
Кто-то позвал волков на помощь. Видимо местные сильно вломили кому-то кто в логове....

Найдя прекрасное место у векового дуба, Йонас стал копать могилу брату и крепко думать.
Почва была на удивление мягкой, и Ветцель через некоторое время закончил. Он перенес тело брата на будущее место погребения, а сломанный меч Маруси положил на грудь брата, а молот вложил в его правую руку.
Йонас не сомневался что дух великого кузнеца не оставит на том свете брата без защиты, а Йоганн сможет себе в раю перековать этот сломанный меч для своих небесных нужд.
После прощания экс-Послушник засыпал тело брата землей, а в его ногах сверху - посадил пересадкой дикие цветы.
Для этого он вырезал куски дерна с цветами и пересадил на новое место, набрал два шлема воды и полил.
Воздав молитву, Йонас простился с братцем и решительно направился к Генриху.

***
Йонас почувствал себя вмиг очень серьезным. Куда то ушел смех, радость, и даже желание поваляться в стогу сена без всякой войны. В душе несостоявшегося монаха теперь уже плотно нашла себе место ярость. Холодная ярость.
- Оберст, есть разговор! - Йонас был очень серьезен. - Можно?
Увидев кивок, он продолжил.
- Насколько я знаю поведение обычных волков - в случае нападения и уничтожения их логова - они мигрируют. Я сомневаюсь, что эта стая останется тут. Они тут уже слишком привлекли много внимания.
- Погибло уже два отряда, об их существовании знает не только деревня, но и Воржечек. У них нет другого выхода, как сменить местность, обстановку. И где-то накопить силы. Опять же, нужно выбрать нового альфу. А это обязательная драка претендентов.
Вы сами видели насколько они сильны, капитан. Что против них сделает мужичье? Пусть опытное? Кого-то безусловно поколет. Да. Кого-то постреляет издали, кого-то огнем опалит.
Но прорвутся они. Не победят охотники.
- Так я мыслю. Надо идти следом, соблюдая осторожность. Мужичья повалили волки много. Нам будет что взять. - он начал загибать пальцы.
- Мужичье покололи часть волков. Снова будет что взять, хотя бы шкуры. - Йонас продолжал загибать пальцы.
- Может в логове что-то осталось ценного, волки золото не едят. И мечи не грызут. - Ветцель загнул третий палец.
- Обьявим себя победителями в деревне и мстителями. Смотришь и грабить не понадобиться баб да детей малых. - четвертый палец был загнут. - Победителей точно накормят, напоят, обогреют и полечат.
- Наконец, кто нам помешает доложить Брюхану, что задание выполнено? И получить пусть небольшие, но все равно премиальные. - Йонас холодно посмотрел на Генриха, показывая пять пальцев сжатые в кулак. - Это наш шанс выжить, полечиться, починиться и не сдохнуть по дороге обратно в Воржичек. Наша репутация при этом - не пострадает. И не прирастет репутацией - грабителей мирных деревень. Одно дело Водичка, они сами... это... виноваты. Другое дело - эта деревня. Как ее бишь там.. Козы?
- Что думаешь, командир?

Никола выдохнул облегчённо, когда увидел токмо баб да ребят несмышлёных, а то воображение уже рисовало парню дикие картины кровавых пиршеств и крестьян, в момент волками оборачивающихся да рвущих кондотту на части. Убрав арбалет за спину, чтобы не стращать деревенских, он обратился к благовидной старушке, чей цепкий взгляд выдавал её настоящую роль среди жителей деревни:

— Мы, баушка, к вам на помощь спешили, да на волков напоролись недалече. Посекли их знатно, но и нас самих порвали, — парень кругом оборотился, показывая разорванную на спине кольчугу. — Одно насмерть, ещё двое еле живы остались. Нам бы подлечиться на быструю руку, травками да отварами, да мы прямиком за вашими отправимся, гнездо тварей этих выжжем калёным железом! Или, может, завалялась у вас бронька какая, спину прикрыть? Помогите, а уж за нами дело не станет, порубим тварей лютых, да так, что вовек вас никто не побеспокоит!

* * *

Вернувшись к кондотте, Никола рассказал об увиденном в деревне, да привосокупил собственные домыслы о том жутком вое, что отозвал волколаков из боя, связав его с ушедшими воевать монстров деревенскими мужиками. Тут Йонас подошёл и присоединился к беседе, говоря разумные да правильные вещи. Только последний пункт Николе не очень понравился, но парень решил смолчать пока, и дождать решения Генриха. В любом случае, последнее слово было за командиром.

      – Волки. Суки. – Подтвердил слова Николы Башка, в общем и целом резюмировав произошедшее. И как Никола разговаривать окончил сурово кивнул, еще и одну из ран в подтверждение демонстрируя. Явно было, что его доспех не колуном мужицким, а когтями кромсанули...

- Ой времена якие настали, ой жопа-жопная, внучек! - С готовностью отозвалась бабулька Николе, высунув длинный нос из приотворенных ставней. - Ой подрали как вас-то, оружных красивых-то соколиков - шож с нашими-то голозадыми мужиками-то будет! Кабы не поздно было, ой! Мы б чем могли да помогли, да ушли ж мужики наши все, а сами мы вона как бедно живем-та! Вы уж поскорей бы за ними шли, они значить по вохьевской тропке до дуба Марьи Илинишны шли, как мне Мыклоа мой сказал, а далече от каменной горки налево и до лощинки, а там уж по лощинке к северу и вроде вот там и живут волчары! Ой что ж-то будет-то! Ой Мыкола-то мой!
Продолжая причитать, старуха захлопывает ставни, приглушая визгливый голос. Вроде, уже и не с тобой разговаривает, а так. Безумная какая-то атмосфера здесь. Мужики все в лес за волками ушли, баб оставили, хер знает что.

Генрих задумчиво жевал травинку и разглядывал курящиеся мирными дымками хаты козьей деревушки. По состоянию отряда будущее у славной бригады выглядело полнейшей задницей. Брони - в труху, половина бойцов еле ходит, Йоганн вовсе дуба дал. Будто не с волками схлестнулись, а с рыцарской конницей. И убили то всего двух зверюг. И единственный, значится, выход - пустить деревенских по миру. Опять. Интересная тенденция вырисовывается. Сам собой напрашивается вывод - раз уж основной доход кондотта получает с грабежа кметов, на кой хрен нужно промежуточное звено в лице Брюхана? Так, видать, и становятся бандитами окончательно. А потом по наши души упомянутый Брюхан пришлет очередных наемников. Насилие порождает насилие, замкнутый круг, дракон кусает себя за жопу.

Йонас доложил, Никола с Башкой добавили, а Генрих все молчит и травинку жует. И седины в щетине как будто бы еще больше стало.

- Гладко стелешь, Йонас, - сказал наконец тевтонец. - Только весь твой план вилами по воде писан. Волки, говоришь, логово поменяют? Повадки их тебе известны? Я вот, грешным делом, тоже думал, что зверье не может зубами кольчуги драть в клочья и наплечники стальные разгрызать, а оно гляди как вышло. Так что не план это, а говно. Волчье, мать их под хвост.

Генрих хмуро окинул взглядом побитое и покусаное горе-воинство.
- Сейчас вопрос стоит так: мы или идем следом за крестьянским ополчением, где нас с большой вероятностью и схарчат. Или выносим все мало-мальски ценное из этой милой деревушки, фактически подписав смертный приговор местным, зато покроем хоть часть расходов, поскольку сука Брюхан наверняка не даст ни гульдена. Зато останемся живы. Я понимаю тебя, Йонас. Ты брата потерял, жажда крови глаза застит. Но и остальным предлагаю подумать. На всякий случай, факты: из всего отряда более менее целы только я и Марусья. У прочих - у кого только броня изодрана, а кто и сам еле стоит. И уделали мы всего то двух сраных волков.
Думайте, решайте, геноссе, но только быстро. Пять минут на обсуждение.

Маруся вообще - обстоятельная женщина. Отвесила убегающему волку пинок, достала из кармана яблоко, начала жевать.
- Йонас! - обратилась она к Ветцелю. - Эти мечи совсем хреновые. Об какую-то шкуру сломались. Моргенштерн одолжишь?
* * *
Когда Никола рассказал все, Мария почесала затылок.
- Не хотят, говоришь, помогать?.. Это по моей части. Сейчас я поговорю с ними... По-женски. Ждите меня, я скоро.
----
Сейчас тут будет ссылка
----
Поиски нужного дома заняли немного времени. Найти дом с одинокой молоденькой девушкой не составило труда.
- Привет! - постучалась Маруся. Как же она не любила это дело. Ну вот не в её это духе. Если бы вышибить дверь с ноги, заорать... Но здесь такое не прокатит. Южане.
- Как дела? У вас тут, говорят, волки завелись? Сама видела. Огромные, по груди, чёрные, а глаза горят. Я ему клык выбила одним ударом вот этого кулака, - она показала девке свой правый огромный кулак. О сломанном мече, разумеется, благоразумно умолчала. - Знаешь, нам бы подлечиться да подлататься немного. Есть знахарка там у вас, паренёк-подмастерье кузнеца? - она бросила девушке другое яблоко из кармана. - Понимаешь, мы хотели вашему мужичью помочь, а многих наших подрали. Им леченье нужно бы, да броню подлатать. Что скажешь? А то мужики-то мои суровые, ежели чего - разграбят деревню да в город отправятся и бровью не поведут. Я вам же помогаю, понимаешь? Ты ж местная, можешь помочь нам, верно?

Девка Марусю послушала-послушала, побледнела вся, затрепетала. Еле живым голосом произнесла:
- Коль вас оружных подрали-то... Что ж с моим Гучиком-то будет?
И хлопнулась в обморок. Высунувшиеся из окон лица поодаль помрачнели. В соседней избе завыла, причитая, громкая баба. В хор ей заныли дети.
- Спасите мужиков наших, ироды! - Истерично крикнули откуда-то.

С неудовольствием Джованни снимал с себя рваную броню. Где же это видано, чтобы волчьи зубы кольчуги да стальные панцири прокусывали? Хорошо хоть, что тварюги лесные отступили куда-то, надолго ли - вот главный вопрос.

Послушал, что братки говорят. Выходило скверно, но выход итальянцу виделся только один. Внимательно посмотрев в лица предлагавших пойти и помогать мужичью Джованни плюнул на землю в сердцах, а затем повернулся к Генриху.

- Видать не остыл ещё народ от боя, вот в головы буйные чушь всякая и приходит. Вздумалось им, что у нас тут орден какой, дескать, несём помощь и благодеяния, а питаемся святым духом, стало быть? Чушь собачья. Может кто здесь и из-за того, что ему в жопе шило ужом вертится и приключений хочется, но я здесь за деньгами, и скажу честно - нихера мы не получим, если волки в живых останутся, а они уж точно мужичьё сожрут. А с кметами говорить - лишнее время тратить, эта рвань уцепится в своё добро и будет скулить, как псина до последнего.
Короче, моё предложение - выносим нахер деревню и сваливаем в закат дальше по тракту. Мало ли на свете городков со своими Брюханами, которые говном исходят, только реши их проблемы?

Йонас сидел на пригорке у деревне и размышлял о том, что сказал Генрих.
Да, волки были не похоже на обычных. Получается они могут пойти менять логово, а могут не пойти. Тут он прав, гарантии нет, это не обычное зверье.
"И тогда прав капитан, не хер туда соваться" - с тоской подумал Ветцель, сжимая морген правой рукой и с ненавистью смотря на волчий лес.

Когда дикая женщина Маруся подошла и попросила моргенштерн - Йонас только слегка покачал головой
А затем отстегнув с пояса свое второе оружие - меч - передал с ножнами девушке.
- Меч - отдам. Только ты его как предыдущий, не избивай предварительно. А то не выдержит - он хотел расхохотаться, но его тут же скрутила боль в груди и он закашлялся.

Молчат бойцы, глаза отводят. Один только Джованни открыто высказался. От лица всей бригады, видимо. Поскольку возражений слышно не было, только Мацал весь как то сник, да Никола закручинился.
Черты лица Генриха заострились, ожесточились. Он с отвращением посмотрел на пасторальные кметские хатки, как будто это они были во всем виноваты.
- Ладно, - сказал он чужим скрипучим голосом. - Ладно. Лучше быть живой крысой, чем дохлым львом, верно? Верно. За все это мы, безусловно, будем жариться в аду. Но еще не сегодня. Не сегодня. Тогда за дело, воины.

И сам пошел вперед всех, и первым же высадил дверь ближайшей халупы, и первым же огрел обухом секиры какую-то визжащую старуху. Потому что командир должен подавать пример своим бойцам.

Иногда обстоятельства складываются так, что нравственное решение выбирать невыгодно, а то и опасно. В Вакнахии, вследствие политико-экономической обстановки, вообще все капец как опасно, а уж нравственные решения так подавно.
Вот богатая деревня без защитников. Вот там где-то в лесу чудовища дожирают этих самых защитников. Не каждый в нынешние времена может сложить два и два, но тот, кто может, твердо знает ответ.
Четыре.
С треском вылетает дверь под кованым сапогом Генриха. По селу поднимаются крики, быстро затыкаемые мощными ударами в морду. Израненые, злобные, окровавленные наемники переворачивают все вверх дном, ища добычу и не цацкаясь с местными. Даже если кто и собирался в белого рыцаря сыграть - слишком много страха и потерь за сегодня, чтобы вышло хорошо. Там дед схватился за топор и получил мечом по башке. Здесь, визжа, попробовала налететь на вас девка с ухватом и мигом словила щитом в миловидное личико, превратившееся тут же в месиво. Все быстро выходит из под контроля и обращается в резню.
Деревня Козий Лесок перестает существовать, последние остатки живых жителей разбегаются в лес навстречу смерти, начинает чадить пара домов, а вы сгребаете добычу на главную площадь, очухиваясь от кровавого угара.
Вечереет. Наваливается усталость. Теперь можно и подумать, что дальше.
И побыстрее, потому что восходит луна и там, из черной чащи леса, раздается далекий вой.

В свете горящих то тут, то там крестьянских дворов лицо Генриха неуловимо переменилось. И дело было даже не в заплывшем глазе, от того что какая-то отчаянная баба очень метко метнула полено. В огне и крови уничтоженного Козьего Леска погибал задумчивый флегматичный наследник захудалого тевтонского рода, а его место занял кто-то неприятный, расчетливый и циничный. Вакнахия меняет людей. Мальчики становятся мужчинами, мужчины становятся либо сволочами, либо мертвыми мужчинами.
- Ну что, господа бандиты, - с истерично-веселыми нотками заявил он остальным бойцам. - Вот мы и порешали задачку. Нет села - нет проблемы, ха ха! Брюхан может спать спокойно и ждать податей отсюда хоть до второго пришествия. А мы заночуем тут, и поутру двинем дальше. Вряд ли к нам наведаются мохнатые гости, у них сегодня есть чем поужинать. Но на всякий случай все ночуем в одной хате и ставим караул. Как выдвинемся, заглянем по дорожке в эти, как их, Камыши, поглядим как там люди живут. А потом в Луцок, может, тамошний брюхан не такая прижимистая тварь. Хотя я бы на это не расчитывал. Ближние к городу деревни трогать не будем, во всяком случае пока. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда за дело, геноссе, ночлег сам себя не организует.

Капитан был прав. Вакнахия меняет людей.
Изменения в Йонасе произошли разительные и пугающие сами для него.
Видимо смерть брата и нереализуемая бессильная ярость вышли наружу и сплелись в какой то новый опасный эмоциональный узел.
Кто то атаковал Ветцеля ухватом. Несостоявшийся храмовник заученным движением прикрылся щитом, а затем двинул им куда то в направлении атаки. Бабский визг тут же превратившийся в стон. Йонас убрал щит. Наверное нужно было ужаснуться делам рук своих...
Только экс-послушник ровным движением сорвал с шеи поверженной бабищи цепочку, а затем снял и пару колец - закинув все это в заплечный мешок.
На лавке лежала краюха хлеба, связка сухих грибов сушилось у печки, а на столе стояла крынка с козьим молоком. Перекинув через шею нитки грибов, Йонас забрал снедь и вышел во двор. Его батлбразеры сносили добычу к одному из домов.
- Хорошо - подумал Ветцель, также направлясь туда - дом в стороне от остальных. Врасплох не застанут.

Ночь была страшной - страшнее даже, чем день. Чудовищные волки выли прям под окном, а порой из лесу слышались крики несчастных баб да детей, разбежавшихся по лесу от вас - прямо в пасти чудовищ. Черные тени скользили на краю деревушки в отсветах пламени пожара. Но вы заперлись в крепкой избе, а волколакам, видимо, было чем поживиться и они боялись огня, потому потому хоть ночь в Козьих Лесках и осталась незабываемой, но не стала смертельной.
Утром вы покинули скорбное пепелище, в спустившемся тумане сгрудившись поплотнее и ощетинившись оружием во все стороны. Было нервно и потно, но, в конце-концов, вы вышли из проклятого леса живыми, да отправились в Луцок, по пути планируя зарулить в деревню Камыши.
Интересно, чем там заняться собираетесь?