Страдающие вампиры :3 | ходы игроков | • Гарамант

Предательство? Или несчасный случай? Страшный пожар обрушился на таверну, под которой находился мой подвал. Меня на долгие годы похоронило под горящими обломками, и мои люди, вместе с Лидией, решили что я сгорел. Долгие годы я провел в странном подобии сна, пока мое тело восстанавливалось после страшных ожогов. Многие забыли меня, а моя дочь не желала нарушать покой моей могилы. На месте моей таверны построили какой-то дом, и никто не тревожил меня. Так прошли годы...
Однажды банда мелких грабителей залезла в полузаброшенную лавку, где "работала" одна предсказательница, которую посадили работать в моей бывшей лавке, дабы ослепшая старушка могла подзаработать немного денег. Грабители, обыскивая лавку, смогли найти спуск в подвал. Ожидая найти сокровише, бандиты, которые безуспешно обыскали всю лавку, смогли сломать дверь, что вела в мои покои. Войдя в мой подвал, они начали алчно хватать всё, на что падал их взгляд. Один из воров позарился на мой браслет, и попытался его снять с того, что он принял за ссохшуюся мумию. Это была последняя ошибка в жизни этого глупца. Коснувшись моей левой руки, бандит мгновенно лишился жизни, отдавая мне свою душу. это было именно то, что мне было необходимо, чтобы пробудиться. восстав с многовековой пыли, я был слаб, и бандиты подумали, что смогут убить меня. Глупцы. Их жизненная сила только наполнила мое тело жизненными силами, и с теми немногими, кто попытался в ужасе бежать, после того, как основная банда пала в вековой пыли, насыщая меня, я смог справиться с легкостью. Я вернулся. За те годы, что я отсутвовал, мир изменился, но при этом многое оставалось как раньше, поэтому я смог довольно быстро войти в курс дела. И практически сразу мне пришлось заняться тем, что я начал решать ошибки, которые скопились при Лидии. В первую очередь, мне пришлось свергнуть опекунов молодого царя Птолемея пятого, которые позарились на сокровища долины царей.

Когда я отвоевывать то, что Лидия утратила, пока меня не было, мой взгляд упал на мой бывший храм. За те века, что моя страна была в упадке, позиция жречества сильно пошатнулась. Многие храмы, которые раньше были украшением Нила, стояли заброшенными, и медленно разрушались, в то время как жрецы вынуждены были продавать драгоценную утварь, лишь бы не умереть от голода. В этот тяжёлый для них период я решил взять их под свою опеку. Я, пользуясь знаниями, которые получил за свою долгую жизнь, создал несколько сект, которые несли народу нужные мне мысли. Это обеспечило мощную поддержку моей организации и небольшой приток денег в виде поддержки от фанатиков. Конечно, мне пришлось с головой погрузиться в разные религиозные учения, но это стоило того...

На какое-то время я перебрался в Александрию. Дабы иметь полный доступ к библиотеке, я назвался ученым, и взял имя Клавдий Птолемей. Долгие годы я жил при Мусейоне, занимаясь астрономией. Знания, накопленные мной во время моей долгой жизни, сослужили мне отличную службу. В то время, что я отбирал самые интересные книги, для моей коллекции, я писал огромный труд по астрономии. Это настолько сильно увлекло меня, что я провел много лет, за работой, и даже получил огромное уважение в научной среде. Было очень весело прятать в своих работах, посвященный самым разным областям знаний, отсылки к моей выдуманной биографии, или небольшое количество ошибок, чтобы никто из учёных мужей не понял, насколько я на самом деле древен. Если бы я только мог остаться с ними на вечно... К сожалению, всё хорошее рано или поздно заканчивается. Так и моя жизнь учёного подошла к концу. Я организовал свою смерть, и один из моих слуг увёз меня обратно в Фивы. Глядя на то, как многие учёные прощаются с моим телом, я ощутил непонятную тоску. В будущем я решил как-нибуть повторить такое мероприятие.

Между тем, мир менялся, как обычно. На пьедестал величайшей империи в регионе поднимался Рим, со своим вульгарным языком и отсталой культурой. У этого народа пока хватало ума заимствовать у более развитых соседей хорошие идеи, но гордыня сынов Рима когда-нибуть станет причиной их оглушительного краха. Между тем, я прибыл в вечный город, как его называли сами римляне свою столицу, чтобы попытаться организовать в нем одно из отделений своей теневой империи. Это было весьма сложно, так как я опоздал к последнему и окончательному переделу города, и все мало мальски выгодные места были расхватаны местными. А те люди, на которых я рассчитывал, боялись местного "теневого отца," Тита Брута. Этот выскочка подчинил себе весь город, зверски расправившись с несогласными. Я решил провернуть с этим наглецом один интересный трюк. Сделав вид, что я покинул Рим, я начал тайно действовать в нем. Первое время я собирал информацию, изучал "теневое братство," созданное Титом, а затем влился в него, как наёмный убийца. Выполняя задания "патрона," я начал методично вырезать тех чиновников, которые мешали "отцу тени." Этот глупец радовался каждому моему убийству, и всё вольготнее чувствовал себя в городе, не понимая что мои успехи ткут силок для него. Те чиновники, которые видели, что делает Тит, боялись его, и каждая новая смерть от моих рук пугала их всё сильнее. Но невозможно вечно жить в страхе. И я начал нашептывать выбранным мною людям ту информацию, которую они желали знать. Я не знал, куда прятать деньги под конец своей игры. Тит был щедр, заказывая мне всё новых и новых врагов, а сенат не жалел золота за информацию о Бруте. И в какой-то момент ловушка захлопнулась. По городу прошла волна арестов, и Тита кинули в тюрьму. Мой враг стал простым гребцом на галере, а я, пользуясь остатками его "братства теней," забрал Рим себе. А на деньги, заработанные мною во время этой игры, я открыл очередной сиротский приют.

Я обживался в Риме, и даже приобрел себе небольшой домик в пригороде. Дожидаясь, когда мои верные слуги расширят достаточно подвал, я решил украсить наземную часть дома. Так как вокруг было слишком много посторонних, мне пришлось доверить роспись стен фресками одному из мастеров, слава о качестве фресок которого гремела на весь Рим. Я вызвал его к себе, и он пришел в компании большого числа рабов. Как оказалось, этот "мастер" уже давно не брал в руки кисть, и весь заплыл жиром, а всю работу за него делали рабы. Не смотря на то, что для меня было в порядке вещей то, что черную работу выполняют рабы, такое отношение к столь тонкому и сложному искусству показалось мне слишком ... Вульгарным и позорящим любого мастера. Но что взять с этих неотесанных дикарей?
Среди рабов, что расписывали стены в моем доме, мне попалась одна, чей внешний вид подействовал на меня, как удар молотом. Молодая девушка, которой доверяли изображение птиц, была настолько похожа на мою возлюбленную Мемфиду, что я на несколько секунд потерял дар речи. Девушка работала, многими своими жестами и манерой поведения ещё больше повторяя Мемфиду. Этот жирдяй, не правильно истолковав мое замешательство, начал нахваливать свое "приобретение," предлагая мне ночь с ней в подарок, в честь нашей сделки. Я с трудом сдержал себя, от того, чтобы убить это животное. Вместо этого я повернулся к нему и продолжил вежливую беседу. Я был вежлив и щедр, и когда его рабы закончили с росписью стен, я вежливо поинтересовался на счёт молодой рабыни. Он долго колебался, не желая расставаться с талантливой и красивой рабыней,но я был очень убедителен. После того, как мы заключили сделку, боров доверительно шепнул мне, чтобы я был осторожен с девушкой, потому что она имела довольно вздорный характер. Я поблагодарил его за информацию, а сам уже в голове решил, как именно я убью этого червя.
Еврепида действительно оказалась очень своевольной девушкой, и в первый наш совместный вечер попыталась подсыпать мне яд в вино. Это было довольно весело, и я рассмеялся, выпивая отравленное вино. Яд, что она туда добавила, сделал вино даже немного слаще. Когда она , испуганно сжалась, поняв что яд на меня не подействовал, я нежно взял ее за руку и отвёл в свой подвал. Вид фресок, что я сделал там своей рукой, очаровал её, и она вскоре успокоилась и начала помогать мне с росписью стен моего убежища. Так между нами зародилась дружба...

Произошло страшное. Пока я, живя в Риме, играл роль одного из торговцев рабами, я совершил ошибку. Мои древние привычки, интерес к старинным книгам и оккультным артефактам привлекли внимание тех, о ком я давным давно забыл. Если бы не моя широкая сеть осведомителей, я бы никогда не узнал бы, что в Рим прибыла группа загадочных бойцов, что назвались торговцами египетскими товарами, от довольно известных торговых домов. Но я знал, что эти торговые дома не собирались посылать своих людей в Рим. Эти люди заинтересовали меня, и я окружил их своими людьми, которые организовали круглосуточную слежку за каждым из них. Эти люди были убиты, и тогда я сам начал следить за ними, в одиночку, пользуясь своим опытом в маскировке, который я накопил за долгие годы своей жизни. И благодаря этому я узнал, что это команда ушебти, которые выслеживали меня. Понятия не имею, что навело их на мой след, но мне пришлось сразиться с ними. Они были очень серьезными противниками, все пятеро, но они не учли того, что я не собирался толкать пафосные речи перед ними и сражаться в честном бою. Трое даже не видели моего лица, когда я заманил их в свою римскую берлогу и начал их скрытно вырезать по одному, после того, как они разошлись обыскивать дом. Ещё один вообще попал в один из капканов и задохнулся в дыму, когда я поджег свой дом, а пятый... Пятый набросился на меня с мечом, и довольно сильно погонял меня в бою, оставив мне несколько шрамов и глубокую царапину на моем браслете, который когда-то подарила мне Сехмет. Не смотря на это, я смог зарезать и его, в нужный момент прикинувшись мертвым. Тело этого Ущебти я забрал себе, желая внимательно изучить его на досуге, как и вещи этих слуг Осириса. После этого я переселился в Грецию, спустя пару лет после чего вернулся в египет.

Прибыв в Египет, я поселился в Александрии и продолжил изучение убитого Ушебти. Еврепида оказывала мне посильную помощь. Работа была очень сложной, и я долго бился над воссозданием элексиров, благодаря которым обычный смертный человек стал бессмертным. Много времени я проводил в храме Сераписа, изучая труды по алхимии и подобным наукам. В один из дней один из местных служек, старый и сморщенный библиотекарь предложил мне один старинный труд, протянув мне старую, потрепанную тетрадь. Когда я её открыл, я не смог оторваться от неё. В той тетради, названной книгой тайн, содержались ответы на многие вопросы, которые занимали мой разум. Поздно вечером, когда библиотека закрывалась, ко мне подошел старик, и представился как Озахар, один из координаторов ушебти. Он обьяснил мне, что ушебти охотяться на монстров, из-за нескольких недоразумений межу ними и мной возникло недопонимание. Он попросил у меня прощения за то, что они не сразу поняли, что не смотря на то, что я живу много лет, я отнюдь не монстр, и даже многие идеи у нас совпадают. Он смиренно попросил у меня обменять тело ушебти на книгу тайн, и я благосклонно позволил забрать тело, так как мне уже не было необходимо тело. После этого я долгое время общался с Озахаром, дав ему ознакомиться с некоторыми особо интересными книгами из моей коллекции и вместе с ним я воссоздал элексиры, и даже улучшил их.

Долгое время мы с Еврепидой жили в Александрии, общаясь с Озахаром, но странное предчуствие начало терзать мой разум. Я отправил Еврепиду в Афины, якобы чтобы она изучила город, а сам остался с Озахаром, который чувствовал, что в ордене Ушебти назревает раскол. Как он мне рассказал, из-за одной старинной ошибки в переводе, среди Ушебти бродит один недуг, который назвали "Кровавой жаждой." Ушебти, что страдали им, получали неземное наслаждение от поглошения крови из живого человека, и могли вместе с кровью поглотить душу. Поглощенные души делали воина Осириса сильнее, быстрее и опаснее, но обуреваемые "Кровавой жаждой" Ушебти испытывали страшные муки, если их лишить свежей крови. Эти, дефектные Ушебти, боролись за то, чтобы им позволили охотиться на людей, чтобы позволили им жить именно так, как они хотят. В ордене были сильны позиции сторонников "Охотников," как себя называли сторонники больных "кровавой жаждой." А работа Озахара, с моей помощью, смогла открыть лекарство от этой болезни. Старый куратор был почти одинок в своей борьбе, поэтому не было ничего неожиданного в том, что в одной из ночей "охотники" атаковали дом Озахара. Правда, они не рассчитали, что там буду я.
Эти шакалы попытались тайно проникнуть в дом, и встретили меня. видимо, Озахар считался когда-то опасным противником, раз по его душу пришло помимо смертных членов их ордена, несколько опытных Ушебти. Все они встретили свою смерть, а я смог сбежать вместе с Озахаром в пустыню. По нашему следу бросилась погоня. Они смогли тяжело ранить моего друга, перед тем как встретить свою смерть в пустыне. Мы же были вынужденны бежать в пустыню. Я решил обойти по широкой дуге обжитые земли, и выйти к Фивам, но Озахар, будучи тяжело раненым, не выдержал тяжелого пути. Он умер спустя неделю после побега, пока мы спали в пустыне, спасаясь под одним из камней от дневного жара. После этого я похоронил своего друга в песках и поклялся отомстить за него, а сам отправился в сложный поход. Я старался идти незаметно, и поэтому этот переход занял около полугода. Я словно заново открыл для себя красоту пустынь, и этот поход позволил обдумать некоторые мысли...

Смертные ловят и уничтожают вас. Как это случилось? Игра окончена.

В недрах древнего склепа, используя покрытый пылью саркофаг вместо стола, мужчина писал письмо. Потертая жизнью, бронзовая лампа с трудом разгоняла мрак, наполняя воздух хлопьями сажи и неприятным запахом дешевого оливкового масла. Левая рука, которая придерживала кусок истрепанной льняной ткани, была иссушена, словно у мертвеца. Потрескавшаяся кожа почти не скрывала почерневшие от времени кости. Отломанная тростинка, ловко выписывала вязь древних иероглифов, складывая фразы, которые мало кто мог прочесть в этом мире. Вместо чернил мужчина использовал собственную кровь, которая струилась из нескольких ран на груди. Внезапно налетевший сквозняк чуть не затушил огонёк лампады, и мужчина бросил быстрый взгляд в тёмный угол.
– А Сехмет, выходи, старая подруга. Я ждал тебя...
Из мрака вышла девушка.
– Здравствуй, Гарамант. Вижу, ты почти готов предстать перед Судом? Маат уже подготовила перо для тебя...
– И всё же, за мной пришла именно ты, Львица.– Мужчина ещё раз внимательно перечитал написанное, снял с руки сверкнувший серебром браслет, достал из-за пазухи небольшой флакон со слегка светящейся в темноте красной жидкостью, и замотал это в письмо.– Значит, всё идёт согласно моему плану. Держи. ты знаешь, кому нужно это передать.
Сехмет приняла из рук мужчины посылку и коротко кивнула.
– Ты уверен, что поступаешь правильно? Ты же можешь залечь на дно, а потом постепенно уничтожить их по одному... Как раньше. Да и достойна ли такого дара эта девчёнка. Жалкая смертная, да что...
– Эх, Сехмет, ты бы знала, как я устал... Как давят на мои плечи века, как тяжело доставшееся мне могущество...– Гармант достал из-под саркофага бронзовый хопешь, позеленевший от времени. – Всё должно закончиться именно здесь и именно сейчас.
Глаза мужчины блеснули красным, словно у дикого зверя, и он вышел.
Сехмет осталась одна в склепе. С улицы вскоре донеслись еле слышные крики и грохот битвы. Иногда в крики вклинивался грохот рушащихся каменных стен, звон ломающихся мечей и страшные крики боли. Сехмет склонилась на огнём светильника, и потушила огонь. Спустя мгновение богини уже не было в этом склепе.