Александр из богатого рода, но бедной семьи, живущей в трущобах. Если его мать Эмилию и его самого можно назвать семьёй, конечно. Он был лишь довеском к матери-одиночке, отчисленной из университета за регулярные прогулы и репутацию девушки... с низкой социальной ответственностью. Её прогнали из дома, требуя совершить аборт, парень бросил с тем же требованием, а единственное место, где её приняли на работу - бар на окраине с неоднозначной репутацией.
Со временем она смогла найти работу лучше и без пристающих пьяных мужиков, но тяжести первых двух лет с грудным ребёнком, что часто оставался у подруги, оставили свой отпечаток. Потом был новый удар: неожиданно появившиеся долги, непонятно кем и когда набранные, нужно было отдавать. "Кредиторы" с убедительными документами, удивительно быстро согласившиеся на первую отсрочку, появились уже через неделю на месте работы Эмилии - приличном на вид цветочном магазинчике - и разгромили там всё, не забыв указать причину своего поведения. Увольнение, поиск новой работы, те же кредиторы, больше смахивающие на обычных бандитов, но уже пришлось отдать всю наличность и пару сохранившихся украшений, оставленных на память. Прошла неделя и ситуация повторилась, пришлось занимать деньги у всех знакомых и бывших друзей, а сына, от греха подальше, оставить у последней настоящей подруги.
Полиция обещала со всем разобраться, но, проверив документы и переговорив с кредиторами с глазу на глаз, лишь развели руками в стороны:
"Мэм, мы, конечно, понимаем, что судебные тяжбы по банкротству тоже требуют деньги, но лучше бы вам оплатить все долги самостоятельно, а не впутывать в это полицию".
Стражи порядка поддались банальной жадности, а один из нелегальных "кредиторов", по факту бывший мошенником и моральным уродом, начал распускать руки и чуть ли не открыто намекать на оплату натурой. Крик, расцарапанное лицо и бросок попавшейся под руку вазы на время отсрочили отвратительное предложение, а друзья неудачливого мошенника, по-видимому главного в их компании, не решились напасть и заработать уже гарантированные проблемы с законом и, забрав того без сознания, ушли. Так и не появившись ни через неделю, ни через месяц. Александр вернулся к матери, но та словно посерела от пережитого ужаса и показывала куда меньше радости и любви.
По их району уже прошли слухи о проблемах девушки, и принимать её на работу в нормальные места, с мало-мальски достаточной оплатой, никто не торопился, приходилось перебиваться подработками на пару дней. Александр же стал чаще оставаться дома и увлекаться книгами, которыми делились соседи. Особенно нравились мистические романы одинокой старушки из квартиры этажом ниже. Но тут пришло уведомление о наследстве. Прабабка Эмилии скончалась, и не смотря на недовольство богатых родственников, кто годами околачивал её пороги в надежде на долю, оставила маленькому Александру дом в престижном районе, деньги на обучение в школе неподалёку и некоторую сумму на карманные расходы.
Так как всё было завещано на маленького ребёнка, то до его совершеннолетия продать или сдать в аренду дом и припеваючи жить в обычной квартире в спальном районе было невозможно. Оставленные свободные деньги постепенно уходили на возвращение денег, занятых у знакомых, юриста, проверившего документы "якобы" неоплаченного кредита, прохождение Александром дополнительного мед. осмотра в частной клинике (требование оплаченной прабабкой Эмилии школы), и покупку всего необходимого к учебному году, до которого оставалось всё меньше и меньше.
К его началу отложенных денег стало не хватать на излишки, и старые вещи, копившиеся в подвале и на чердаке, пришлось продать. С поиском работы всё также не ладилось, а дорогие напольные часы или антикварная мебель в двух спальнях и гостевой комнате были не так уж и нужны. Многочисленные богатые родственники, разумеется, даже не думали помогать, но хотя бы родители Эмилии сделали первый шаг и решили договорится о встрече с ней, но без ребёнка. На которой и вовсе предложили выкупить собственного внука и, на правах опекунов, завладеть домом, а саму Эмилию отпустить на все четыре стороны с большой суммой. Новый скандал, вылитая Эмилией на родную мать вода и вот все контакты с прошлой жизнью, за исключением лучшей подруги, были разорваны.
Необходимо было снова искать работу, и её наконец приняли в небольшой ресторанчик на окраине официанткой. Не самая почётная работа, о чём одноклассники не раз напоминали Александру во время травли позднее, но позволяла хоть как-то оплатить немалые счета и минимальные потребности. Жизнь не спешила налаживаться, но хотя бы не подставляла под удар Судьбы.
Александр не стремился к общению, чувствуя себя хуже одноклассников, гордившихся богатой семьёй и хвастающихся дорогими игрушками. Но и окружающиеся его пока не задевали, чётко соблюдая указания родителей по хорошему поведению. Всё больше он читал книги и играл сам с собой, оставаясь дома до самого вечера. Сначала исследователь-первопроходец, потом отважный завоеватель, что сам строил баррикады и их же разрушал. А Эмилия улыбалась всё меньше, выпивая по вечерам, и плакала в подушку, когда сын точно засыпал. От парней и их убогих попыток залезть к ней в трусы тошнило, работа выматывала, а подруга всё чаще отказывалась от встреч по надуманным причинам. Да, жизнь перестала катится в Ад, но и лучше не становилась, давя на душу своей неизменной серостью.
Прошли пару лет, и Александра, нелюдимого ребёнка, что хорошо учился и без всяких репетиторов, а порой и вовсе превосходил на контрольных срезах богатых детишек, стали травить. За его угрюмость, успехи в учёбе, судьбу матери Александра, о которой и вовсе тайком подслушали из разговора родителей. Он научился драться, но с каждым разом всё меньше оставлял другим синяков, всё чаще уворачиваясь или и вовсе убегая. Тяжело быть наказать за драку, которой не было. Но друзей у него не было, а постоянные разборки с другими и требования взрослых, которые хотели через детей построить отношения с влиятельными семьями, не добавляли желания с ним дружить или хотя бы заступится.
В то же время Александру отчаянно нужен был друг, с которым можно было хоть чем-то поделится. Да и мать беспокоили вечные потасовки, справиться с которыми она не имела сил. И у него появилась подруга. Самая настоящая, она не выглядела как другие дети и была очень красивой. В блеклом синем платьице, с белыми волосами, заплетёнными в кучу маленьких косичек, забранных в тугой хвостик, она всегда ждала его в старом, непроданном зеркале в пару метров ширину и посеребрённой раме.
День за днём она приходила и играла молча. Ведь через зеркало не проходило ни звука. Они общались жестами, хохотали от скорченных рожиц и играли в те странные игры, что придумывали на ходу. Пока зимней ночью, когда мама, не посвящённая в тайну по праву и причине возраста, спала, девочка с серьёзным лицом не высыпала перед собой горку серого песка и не вывела на нём своё имя: "Alice". Когда Александр вернулся после школы, она не пришла. Как и через день, как и всю следующую неделю. Мальчик по ночам перетаскивал свою подушку на чердак и засыпал возле зеркала на куче старых одеял. Он уже подумывал притворится больным и прогулять школу, но ночью из зеркала постучали. Элис вернулась, её волосы расплелись и были взлохмачены, локотком она прижимала к своему боку маленький сундучок, в свободной руке держала горящую свечу. Крайне серьёзное лицо, но абсолютно счастливые глаза.
Она поставила свой сундучок и принялась раскладывать его содержимое. Разноцветные мелки, пара стеклянных колб и много свечей. Затем жестами попросила принести тоже самое, а сама принялась чертить какую-то схему. Найдя всё необходимое и заменив колбы бокалами матери, Александр начал чертить схему, но каждый раз Элис просила исправить какие-то недочёты. Когда замечаний больше не было, она расставила свечи и колбы, уколола палец и капнула почему-то чёрной кровью в каждый сосуд. С сомнением и капелькой страха, Александр повторил и это. А после его голова закружилась и он опёрся об зеркало. Элис протянула руку на встречу и, переплетясь пальцами, вытянула себя наружу.
Странная игра превратила потаённое желание в реальность. Элис могла коснуться своего друга, но не поговорить с ним. До самого утра они играли, выдумывая всё новые игры в тишине. Пока не заснули в объятьях друг друга к рассвету. Эмилия хотела с утра разбудить своего сына, но, не застав того в детской, решила не искать его. Её личная жизнь постепенно налаживалась и сегодня за обедом она хотела познакомить юного Александра со своим избранником.
Однако юный призыватель, не понимающий даже основ своего нового ремесла, уже проснулся и тыкал Элис пальцем. Всегда без друзей, он понятия не имел какого это, ощущать холод чужого тела. Элис казалась ему прекрасной фигурой изо льда, что не может двигаться, и он просто лежал на кучке одеял рядом с ней и старался не вспоминать, что его мать была, в общем-то, была весьма тёплой на ощупь. Но вот лучи солнца пробились через маленькие оконца и пригрели детей, игравших всю ночь в невинные игры. Организм паренька требовал еды. Он попытался растолкать Элис, но безуспешно, та не просыпалась несмотря ни на что. Александр перепугался, не зная что делать. Хотел позвонить матери, пусть даже пришлось бы ей объяснять, откуда в доме появилась девчонка и кто она. Но тут в зеркале появились они. Причудливые, словно побывавшие в комнате смеха фигуры стояли в старом зеркале и жестами звали к себе. Александр боялся не их, он боялся потерять единственную подругу, а потому быстро подошёл и также жестами попросил помочь. Те согласились и принялись перечерчивать фигуру, оставленную Элис, на своей стороне. Повторив их действия и расширив построение, Александр принёс свою подругу и, положив её в центр, принялся повторять действия отражённых гостей с Той стороны.
Миг, головокружение, и Элис снова оказывается в Зеркале, оживая на глазах. Вот вернулся румянец и маленькая грудь, скрытая синим платьицем, вновь стала мерно вздыматься во сне. Гости из Зеркала исчезли, оставив детей наедине.
Прошёл ещё год. Отражённые и Элис теперь были видны и в обычных зеркалах, таясь в отражении других людей. Издевательства в школе прекратились, ведь с обидчиками то и дело стали происходить странности. То в зеркале что почудится, то, перешагивая лужу, споткнётся и в неё свалится. А Александр заслужил славу чудика, который вечно всматривается в отражения других людей, но никогда не обращает внимания на своё собственное. С избранником матери отношения остались натянутыми, а отражения часто рассказывали, как тот ссорится с Эмилией из-за жутковатого нелюдимого сына, не интересующегося ничем нормальным, а самостоятельно (хотя его на самом деле учили те немногие отражения, способные говорить) осваивающего школьную программу на несколько лет вперёд.
В обмен на знания и помощь, Александр выполнял поручения демонов Зазеркалья. Сигил на углу заброшенного завода, разбитое зеркало в туалете общественной библиотеки. Мелочи, важные для жителей зеркал, но не заметные для людей. Услуги в обмен на знания.
В том числе и знания о призывах. Первый, корявый ритуал был доработан, а Элис выучила уже несколько языков и могла свободно писать на них. Но рано или поздно идиллия должна была закончится.
Через два месяца планировалась свадьба Эмилии, а прятать Элис было всё сложнее. Александр, поссорившись с матерью, ушёл из дома, оставив записку и адрес электронной почты. Демоны отражений, как те себя называли, согласились присматривать за домом, помогали спрятаться от полиции и находить "случайно" оставленные вещи и безхозные помещения, где вполне можно было жить некоторое время.