Это было другое. Совсем другое. Когда выяснилось, что придется плыть на лодке на сердце стало чуть легче. Будет привычнее. Ага, сейчас. Такая армада. Ни в одну из прежних высадок не было столько мощи, не было столько огня, шума, да что там, и людей сразу и столько не было. Было ощущение переполненной ванны, которая вот прямо сейчас перехлестнет через край и смоет этот островок, но заодно и выплеснет за борт многих и многих.
Кошки заскребли на душе когда авиация задержалась. А потом еще раз, когда пошел сбой в расписании. А потом еще, когда Физик сделал в уме несложные подсчеты и выяснил, что самолетов то меньше чем ожидалось. Не сказать, что это могло переломить ход событий, но почему-то же они не долетели. О худшем думать не хотелось, но кошки уже вовсю полосовали его душу. А ведь пока это не их бой. Им готовят почву, чтобы их старания взросли на ней как капризный цветок, который взрастает только на хорошо ухоженной почве. Что же будет когда придет пора им направлять на джапов сталь и огонь?
А вот сейчас и узнаем. Прямо сейчас. Стрелять по десантникам, пока они пятнышки на синеве моря дело полезное, но стрелять по ним, когда они уже у самого берега дело жизненно необходимое, поэтому приходилось ждать главных пакостей именно сейчас. Но Омайо уже было все равно. Образованный меланхолик из краеугольного штата словно по щелчку превратился в машину. В машину для убийства, которой не страшны ни летящие навстречу снаряды, ни десятки метров под их лодкой, ни даже сверлящий где-то в уголке мозга говорок, что эпинефрин скоро отступит и тогда будет куда менее весело. Но сейчас Физик был готовь чуть не вплавь преодолеть оставшееся до острова расстояние.