'BB'| Semper Fi: Tarawa. One square mile of hell. | ходы игроков | - - LVT-2 N49

  В сорок девятой эл-вэ-тэшке народу было меньше, чем в остальных, и это было хорошо, потому что заблевана она была больше.
  Сильнее всех травил Скрипач, хотя к пятому часу в животе у него было так пусто и уныло, что он перестал исторгать из себя рвотные массы. Но и кроме него периодически кого-то скручивало.
  Обжора, Тристи и Пароход пытались курить, но Дасти их постоянно одергивал.
  – Ну, йопт, вы че, трёхнулись совсем! Бензин же! Вы потом куда спасаться-то полезете? В море что ли? Голову включите, а!?
  – Ничо, мы над водой подержим! – возражал Пароход.
  – Хули бензин-то, мы ж не над бензобаком курим!
  – Да я без сигарет околею! – качал права Обжора.
  – Ты без мозгов околеешь, дебил! – качал головой сержант. – Слышь, я серьезно, кончай курить.

  Пока шла эта перебранка, к Скрипачу повернулся стоявший на корме Крот и спросил:
  – А ты взаправду на скрипке играешь, или так, погонялово только?
  У Крота из носа стекала сопля, но он так замерз, что не замечал её, а может, перепутал с морской водой.
  – Я че спрашиваю, у меня сестра на флейте играет в оркестре. Может, вы знакомы? Ты же из Сан-Франциско тоже, да?

  Шайка между тем продолжала препираться с Дасти.
  – Мы по последней.
  – Да как вы заебали! Сейчас высадимся, тогда и накуритесь!
  – А если пачка промокнет?
  – Джаповских покуришь.
  – У меня от них это... несварение желудочка.
  – Да мне пох! НУ-КА БЛЯ ВЫНУЛИ ЕБАНЫЕ СИГАРЕТЫ ИЗ СВОИХ ЕБАЛЬНИКОВ И ВЫБРОСИЛИ НАХУЙ ЗА БОРТ! – рявкнул вдруг Дасти, перекрыв рокот мотора. От него такого никто не ожидал.
  Парни обиделись, но бычки покидали в море.
  – Че ты домотался-то... ничо тут не загорится.
  – Да! – поддержал товарища Обжора.
  – Пизда! У вас совсем мозги на корабле протухли?! Ладно, объясняю! Вот стоит сто стаканов! В девяноста девяти виски, а в сотом – метиловый спирт. Ты будешь из этих стаканов пить?
  – Да причем тут...
  – Да притом! Я бля знаю, что ничего не загорится! Но может! И тогда всем кранты. Потому как у нас тут ещё четыре баллона с напалмом.
  – Да мы их за борт сразу если что!
  – Блядь, сука, если бы мы не в амфибии были бы, я бы тебе втащил! Я серьезно!
  – Че ты душный такой?
  – НИЧО!

  На этом слове вдруг, неожиданно для всех, в воздухе чуть впереди возникли облака разрывов, над головой свистнуло и в вышине, слегка позади и правее амфибии, шарахнул гром.
  – Ложись! – заорал Скэмп.
  А куда ложиться-то? Тут вшестером-то не уляжешься толком, а у вас четырнадцать человек.

К третьему часу Скрипач окончательно закончился как человеческое существо и превратился в функцию. Притом не в какую-нибудь героическую вроде "храбро сражаться за свою страну" или хотя бы "убивать", а в очень приземленную — "сокращать желудок". К четвертому часу мозг наконец сжалился (или не выдержал) и отключился. Айзек потерял счет времени, хоть при этом и сгибался пополам каждые несколько минут этакой блюющей из часов кукушкой. Так что Кроту он ответил не сразу. Сначала несколько секунд таращился на него большими грустными глазами, пока башка вспоминала, как соображать и вежливо улыбаться, а также через какое отверстие разговаривать.

На первый вопрос Айзек коротко кивнул — да, мол, играю.

На последний, про Сан-Франциско, неопределенно качнул ладонью — почти.

На вопрос про сестру жестами ответить было сложно, и Скрипач рискнул все-таки расцепить зубы.

— Как... зовут? — просипел он. Горло драло нещадно. Собственный голос казался чужим, будто Айзек слышал его в записи. Как обычно, запоздало пришла мысль, что надо было изящно пошутить про "близкое знакомство" с сестрой Крота, и как-нибудь бы еще приплести флейту, которая — очень удачно! — имела фаллическую форму, и вставить уже куда-нибудь "гы-гы-гы", но сил не было никаких, да и момент упущен. Все-таки где-то в глубине Айзека жил настоящий морпех! Он ведь все нужные слова знал! Все правила, если их можно так назвать! Просто это как иностранный язык: пока сообразишь, поезд уже ушел. — Флейта... какая? — вместо смешной шутки спросил Скрипач. — Такая? — он пошевелил пальцами сбоку от лица. — Или?.. — теперь Айзек изобразил игру на блокфлейте.

Конечно, не знал он никаких флейтисток из Сан-Франциско. Ни тех, что играли на блокфлейтах, ни тех, что на поперечных (и даже на флейте-пикколо, хе-хе, ему никто никогда не играл). Разве что имя девушки было уж совсем на слуху. Но почему-то не верилось, что Крот сидел бы тут по колено в блевотине, если бы его сестра была такой популярной исполнительницей.

Хотя... он-то, Айзек, сидит. И тоже по колено. И, может, рожа у него в соплях, прямо как у Крота (Скрипач машинально вытер лицо рукавом). Не то чтобы Айзек считал себя очень известным музыкантом, скорее "подающим надежды", но ведь было же это — стипендии, конкурсы, концерты, приглашения в оркестры?.. Или все-таки не было? Хорошо бы было, наверное.

— Название... оркестра... знаешь?

Вот слышать хоть раз оркестр Скрипач вполне мог. Скажет Кроту, что видел, кажется, на концерте его сестру, и что она здорово ("охрененно", Айзек, "охрененно") играла, и что он не помнит, как она выглядит, но помнит, что красивая. Может, Крот тоже сейчас сомневается, существует его сестра или нет. Надо помочь человеку.



Когда пошли разговоры про то, чтобы выкинуть баллоны с напалмом, пусть и гипотетически, Скрипач намертво вцепился в лямки переноски аж до побелевших костяшек. Стало ясно, что Иоганн и Себастьян отправятся за борт только в комплекте с Айзеком (не то чтобы это было большой проблемой для третьего отделения, просто как факт). И по команде "Ложись!" Айзек просто скрючился над своим драгоценным грузом, вжимаясь боком в борт амтрака, не пытаясь даже побороться за место пониже. Судорожно нашарил в кармане монетку, провел ногтем по царапине.

"Вот, только разок потанцевали — и уже "ложись", Скэмп не теряется", — промелькнула очередная своевременная мысль. Потом стало очень страшно, и мысли кончились.

  Мрачный слегка соскользнул вниз, шкрябнув баллоном о стенку этой чудо-баржи и заметил даже не мрачно, а просто холодно:
  – "Они", если что, ебнут так, ты даже "мама" сказать не успеешь. – и дальше уже сам себе скорее: – Бля, они чем таким долбят, зенитками что ли? Разрывных еще не хватало.

  Как его все задолбало, если бы кто-то знал. Этот вечно блюющий тютя, вербовщик которого, наверное, сейчас насмехался на берегу Фриско. Уже стоять на месте невозможно. Этот Пыльный, который пылит почем зря, и все без толку. Эти курящие идиоты, которых жизнь никак не научит, а когда научит, то это будет последний урок в их жизни. Разрывы эти злоебучие. Море это. Скорей бы уже на берег, а?

  Бабахает над головой, аж чувствуете вибрацию воздуха, но не более того. Не секут вас осколки, не косит шрапнель, не разрывает тела безжалостный металл.
  Только черный песок осыпается с неба, слишком мелкий, чтобы быть опасным.
  Ещё несколько снарядов разрывается в стороне, и всё – обстрел кончен. Амтрак как шпарил к берегу, так и шпарит. Никто и залечь-то толком не успел, так, скрючились, кто-то на колено бухнулся, кто-то рукой каску прижал.

  – Смотри-ка, из джаповских снарядов уже песок сыпется! – гыгыкает пришедший в себя Обжора.
  – Точно.
  – Скоро и из самих джапов посыпется.
  – Верно.

  Крот как ни в чем ни бывало поворачивается к Скрипачу.
  – Флейта такая... да-да, вбок которая. А оркестр – самый главный который. Симпатический. Этого, который у них за главного, Монто! Как Монти практически. Я пару раз послушать ходил. Ты не в нем играешь? Я правда тебя не видел, но тебя запомнить трудно. У меня сестра такая, высокая блондинка, у неё волосы вьющиеся. Мы это... от разных отцов вообще-то. Сводные. Вот так. Я подумал, может, знаешь. Рита Армстронг.

  – Мрачный! Скрипач! – окликает вас Дасти. – Вы на всякий случай баллоны снимите и держите на палубе. Какая-никакая защита.
  В каком-то смысле он прав – их так будут защищать ваши тела, ну и тела других морпехов.

  Самолеты кружат над островом, падая сверху, как коршуны на мышь, как зимородки на рыбу.
  – Прально! Пусть причешут! – хорохорится Скэмп.
  – Дадут им прикурить, раз нам нельзя.

  Вдруг машина что-то задевает, приподнимается, мягко переваливается через подводное препятствие. Гусеницы скребут и хрустят чем-то твердым. Плюх! – амфибия погружается в воду почти по самые борта, но аккуратненько, вас качает, но не дергает. Спасибо водиле, кажется, с мозгами у него в порядке.

  – Ну что, красавица! – говорит, оборачиваясь, Скэмп, глядя на Скрипача. – Еда кончилась или уже померла от страха? Что блевать перестала?
  – Отстань от него, – отвечает Крот.
  – Че? Че ты вякнул?!
  – Че слышал! Отстань от него! – повторяет Крот, и поднимает сжатую в руках винтовку, держа её перед грудью. – Смотри вон на берег! Че ты пристал?
  – Че?! – Скэмп собирается что-то сказать в ответ, но тут в отдалении грохочет и он, забыв про вас, отворачивает голову.
  Доносится отдаленный рокот. Бух! Бууух! Бух! Бууух! Дах-дах-дах! Дах-дах-дах! – деловито стучит что-то с берега. И ещё что-то рявкает, гремит, шипит, грохает, ухает.

  – А вот теперь, шпана, пригибай головы! – крикнул Дасти.
  Водокачка, набравшись смелости, полез за пулемет.
  – Куда? Куда? Сиди пока! – остановил его сержант. – В кого стрелять-то собрался? Без башки остаться хочешь?
  Штатный пулеметчик же стоял за своим орудием, для порядку поводя им из стороны в сторону, и тоже пока молчал.
  Спереди отовсюду послышался стук – это начали бить пулемёты машин первой волны. Было чертовски интересно, но ни хрена не видно – они вообще куда-то попадают или нет? Восемьдесят пулеметов!
  Потом лязгнуло несколько раз прямо о борт и коротко взвизгнуло.
  – О! Это по нам!
  – Сидите спокойно, это шальные.
  Но опять зло взвизгнуло, свистнуло над головами, стукнуло с правого борта, а потом и с левого. Вокруг прыгали веселые фонтанчики воды, словно маленькие игрушечные китята выбрасывали их вверх из своих спин.
  – Никого не цепануло?
  – Нет!
  И тут прямо по курсу ахнул взрыв – негромкий, больше похожий на хлопок, но от него у всех заложило уши. Крот затряс головой. Эл-Вэ-Тэшка въехала прямо под фонтан воды, вас словно из ведра всех окатило. Голова под каской – сухая, а плечи – мокрые.
  И ещё хлопнул такой же взрыв – справа по ходу, и ещё один чуть подальше.
  – Бля, ну начинается! Пригнитесь, пригнитесь!
  – Бррр!
  Амтрак резко взял влево, и следующие разрывы легли ещё подальше.
  – Минометы?
  – Наверное.
  – Ничего себе...

  Крота начала бить крупная дрожь. И вдруг вашу колымагу толкнуло в левый борт, так что все покачнулись.
  – Ебаный в рот!
  – Попали?
  – Нет, это мы с соседями столкнулись!
  Некоторые выглянули из-за кромки борта – справа вплотную шла амфибия командира взвода, лейтенанта Клониса. Это с ней вы чмокнулись бортами.
  – Очумел совсем? – крикнул вам Джеллифиш, их сержант, постучав себя по каске.
  – Да я не виноват! Это водила! – откликнулся Дасти и начал барабанить по крыше кабины. – Эй! Правее бери!
  Водила, видимо, услышал или догадался сам, и взял вправо, но тут в воздух взметнулся ещё один фонтан, и он опять отклонился влево, и вы опять бортанули соседей.
  – Возьми правее! – с досадой крикнул кто-то.
  С грохотом и брызгами, как вкопанная, остановилась амфибия соседей, а ваша, обогнав её, пошла вперёд. Заскрипело, застучало, заскрежетало, заныло что-то металлическое под днищем – вы даже не заметили, как прошли между двумя подводными тетраэдрами и поволокли, намотав на гусеницы, изрядный кусок проволоки, вслед за собой. Теперь ваша амфибия была как таракан с огромными усами из стальной проволоки.
  – Давай-давай! Жми! – надрывался Дасти.
  Пулеметчик передернул затвор, повел стволом, примериваясь, и открыл огонь – "Да-да-даммм! Да-да-даммм!" Пятидесятка грохотала, а здоровенные гильзы катились по полу боевого отделения, звеня и шипя, когда попадали в плескавшуюся на дне воду.
  – Прально, стриги их!
  – А теперь можно? – высунулся Водокачка.
  – Давай! – разрешил Дасти.
  Тот забрался на скамью и спустя несколько секунд тоже начал стрелять.
  – Видишь хоть кого? – спросил его Дасти.
  – Так, вроде бы, да!
  – Ну хорошо! Наших не зацепи!
  – Понял!
  Дада-дадада-дадаммм! Да-даммм-да-да-даммм! – били пулеметы нестройным дуэтом.

  Потом Водокачка вскрикнул и отшагнул со скамьи назад, сжимая плечо.
  – Че там, сильно?
  – Не знаю.
  – Обжора, перевяжи!
  Дасти осторожно выглянул из-за кабины и спрятался назад. Занимать место за пулеметом никто не спешил, но второй пулеметчик продолжал стрелять.
  – Готовьтесь, парни! Полсотни метров до берега!

— Симфонический оркестр Сан-Франциско?! Монто? Слушай, это потрясающе! — Скрипач схватил Крота за рукав и немножко потряс. Если бы тот сказал, что выпивал с подполковником Ами, Айзек, наверное, и то бы так не впечатлился. Да какое там "наверное"! Где Ами и где симфонический оркестр Сан-Франциско. — Я столько раз... На что ты попал? Ты слышал их Прокофьева? Третью симфонию? Это... ммм... как объяснить... — Айзек выстучал пальцами по баллону заковыристый ритм. — В общем, длинное такое произведение, на полчаса. Сначала вроде все нормально, хотя и нагнетают. Потом за смычковыми словно гонятся все демоны ада (там и флейту, кстати, хорошо слышно). Потом они вроде отрываются и музыка такая... кажется, что обошлось, но в конце все равно их догоняют и, судя по четвертой части, жрут. Очень экспрессивно! Может, мы с тобой в одном зале сидели и слушали, как демоны ада гонятся за смычковыми! Удивительно, да?

На несколько благословенных секунд Скрипач будто оказался в невидимом и неосязаемом пузыре, где не могло произойти ничего плохого. В снежном шаре, где всегда Рождество. Потускнели, отодвинулись звуки разрывов, превратились в партию ударных Andante mosso. Айзеку казалось, что стоит прислушаться — и можно будет различить флейту. Вот сейчас...

Вместо этого раздался голос Дасти, который на флейту был совершенно не похож, и вообще Скрипач затруднялся подобрать ему мелодический эквивалент так, чтобы не обидеть ни Дасти, ни Эвтерпу.

Скрипач посмотрел на Диаманти — помочь? Сам послушно подвинул баллоны подальше от борта и зажал их ногами, чтобы не болтались. Заодно и отгородился от Скэмпа, головокружительный роман с которым развивался как-то слишком стремительно на вкус неискушенного в таких вопросах Айзека.

— Ну вот ты ко мне лицом повернулся, сейчас снова начну блевать, — Скрипач кривовато улыбнулся поклоннику. Один краешек рта застрял и никак не хотел подниматься. Задержка лицевых мышц номер шесть, как исправлять?

Эх, дорогой Скэмп, наивный ты человек, если б дело было в том, что в желудке кончилась еда, или в страхе, Айзека бы еще часа два назад перестало выворачивать. Боялся-то он за четверых. А так...

Подождите-ка.

Действительно, больше не тошнило. Не тошнило! Вот она, волшебная сила музыки!

Айзек пропустил мимо ушей диалог Скэмпа и храбро вставшего на его, Скрипача, защиту Крота, потому что наслаждался этим ощущением — они с вестибулярным аппаратом снова были на одной стороне! На стороне корпуса морской пехоты! Даже если он прямо сейчас умрет, то хоть человеком, а не блюющей кукушкой! Все какое-то утешение!

Ахнуло совсем рядом, Скрипач зажмурился и снова согнулся над баллонами, стараясь держать голову пониже. Вообще-то умирать не хотелось ни так ни эдак. Особенно — даже не добравшись до берега. Это как если бы он был баллоном напалма, и какой-нибудь недотепа утопил бы его, перелезая в амтрак. Нелепая судьба: лежать на дне, так никому и не пригодившись. По звукам совершенно невозможно было понять, что происходит, и это сводило с ума Айзека, который вообще-то мог расслышать, что одна из десяти скрипок пропустила полтакта своей партии. Грохотали взрывы — и все на разные голоса. Что-то свистело и плюхало вокруг. Кто-то орал. Потом дикий скрежет. Резкое карканье пулеметов. Какофония. Напоминало немного первый раз, когда Айзек услышал симфонический оркестр в пятерном составе. Только тогда не было ощущения, что оркестр пытается тебя перемолоть в пыль, а тут было.

Только когда вскрикнул Водокачка, Айзек наконец открыл глаза и уставился на того в ужасе. Что, это правда бывает? Людей ранят на войне?.. Может быть, даже убивают? Вот так просто, без предупреждения?

Пятьдесят метров до берега. Уже? А что дальше? Что там, на берегу? Почему вообще так много стреляют? Ведь корабельные орудия... самолеты...

Скрипач повернулся к Диаманти.

— Что-то пошло немножко не по плану, да? — осторожно спросил он.

  Мрачный с одобрительный кивком хлопнул Малого по спине, едва тот снял сумку, и ответил сержанту, не притрагиваясь к своим лямкам:
  – Ну не скажи, Пыльный. Если меня кокнут – то эти баллоны и нафиг будут не нужны никому. Кстати, ты чего не сказал, что в честь тебя япошки салют вон устроили, а?*
  Смешно, но страшно все-таки, хоть тут по большому навали. И посмотреть хочется, но блин, сколько раз уже видано, как любопытному Джи Ай на передовой сделали ай-ай. Ну его нафиг. На берег бы высадиться. Качает еще туда-сюда. Самотоп этот недоделанный, того и гляди, либо нашу посудину, либо соседнюю раскокает. Блин, на Соломоновых так стремно не было, конечно. Хорошо хоть мелкого полоскать перестало. А то он такими темпами и баллоны недонесет ни до куда. Если доплывем, конечно.
  А все-таки бой заводит. Даже такой, невидимый, с брызгами и лязгами. Сейчас Янгу отвечал уже явно другой человек, с огнем в глазах и даже, можно сказать, решимостью:
  – Что, мелочь, ссышь? Не ссы! Полторы сотни футов осталось! Планы не работают у этих, у штабных! Твой план - делай, что я говорю. Если я не говорю – делай, как я! Все просто! Проще, чем на флейте.

  – Мрачный, харэ выебываться! – кричит Дасти. – Скидывай свою бандуру и давай сюда! Разговор есть.
  Амфибия чешет уже явно по дну, не подпрыгивая, не задевая ни за что.
  – Смотрите! – торопясь говорит сержант тебе и Бандиту, тыкая пальцем в сторону. – Амтрак вон с лейтенантом свернул ближе к пирсу, влево. А перед нами нет никого! Только вон тот, подбитый похоже. Может, нам тоже подвернуть? Че скажете? Только живее, пока на берег не выкатились.

– Так дойду. Подвинься, пехота.
Всех растолкав, Мрачный занял место в партере. Бесплатно, конечно, но зрелище унылое – вода, песок и бревна. Еще и стреляет кто-то.
– Надо идти за лейтенантом, думаю. У пирса наверняка все будут кучковаться. А если прямо выедем, не дай Бог еще, можно нас будет банально минометами обхватить.

  – Обхватить... не умничай, а! – откликается Дасти. – Где кучкуются, туда обычно и это самое... лан. Водила! Крути налево! Увидишь амфибию, шпарь за ней! Слышишь? Да, за этой!
  Поворачиваете довольно резко.
  Скрипач видит на лицах бойцов некоторое облегчение. Соваться на пустынный кусок пляжа никто не хочет. Страшновато все-таки. Одни против хрензнаетскольколиона япошек... А где народу побольше, там вроде как и силы побольше, да и есть за кем спрятаться, в случае чего, кем прикрыться.

  Так они думали.

  И хер угадали, разумеется.
  Хотя... как посмотреть.

  Амфибия идёт за лейтенантской. По борту пару раз щелкают пули, один раз тарабанит что-то злое. Не высовываетесь – себе дороже.
  – Скоро вокзал, – объявляет Скэмп.
  – Ага, приготовьте билеты.
  – Билеты при посадке спрашивают, дубина.
  – У тебя ж всё равно нет.
  Потом неподалеку грохают один за другим три взрыва. Потом амфибия останавливается.
  – На выход, морпехи!
  – Вылезаем! – командует Дасти.