[D&D 5] Геройський світанок | ходы игроков | Пролог. Мама, я избранный!

— Прошу прощения, за предыдущие комментарии. Если я имею право у вас уточнить, но мы единственные в ком таится эта необыкновенная сила, или есть и другие, о которых возможно даже вы не знаете? К тому же, даже если мы все согласимся и пойдем выполнять ваши указания, что вы собираетесь делать, если вдруг это путешествие пойдет на дно. Если мы не справимся, что тогда, помимо того, что скорее всего всему наступит конец, произойдет?

- Нет, вы далеко не единственные хранители силы Геноса, как и не единственные получившие по милости Азур шанс возвыситься. О большем вам знать не должно.

- Я согласен.

Герий отреагировал одобрительным кивком.

- Но можно хотя бы весточку родным отправить?

- Исключено. Со временем вы и сами поймете что это единственно верное решение.

— Обречено на провал? Так чего ж ты согласился?

- Довольно. У вас еще будет много времени для выяснения межусобных отношений. - Прерывать пастуха было, возможно, не справедливо, но свое время Келек ценить умел. И оно стоило явно больше чем то, что можно было извлечь из наблюдения за склоками подростков.

–Валяй, мужик. Только смотри: если обманешь – ни на каких "Небесах" не спрячешься!

Герий приподнял бровь. Может ну его к черту? Взять и отправить часть свинопасов домой. Развернуть, запечатать искру, подправить мозги и пусть дальше занимаются своими деревенскими заботами. Ведь они даже познать свои возможности не успеют как умудрятся самоубиться о первого же в чьей власти будет подобное, и кто не будет, как Келек, скован иными соображениями. Еще и остальных, более подходящих служению Верховной, под нож подставят. Да, придется тратить время на поиск иных новобранцев, на и проверку. Ценное, дефицитное время. Но Азур поймет. Пожурит, но поймет. Взвешивая все "за" и "против" герий пришел к выводу что пока ожидаемая польза от капании все еще выше ожидаемого ущерба, а значит риск остается оправданным.

- Чёрт с этими яблоками. А о какого рода силе идёт речь? Тоже людей в козлов сможем превращать?

- Проявление силы у всех проходит по разному. Некоторые становятся великими воинами, и со временем обретают способность в одиночку противостоять толпе вымуштрованных солдат. Другие начинают начинают чувствовать плетение, но только самые упорные из них способны на столь мощное его проявление.

- Так дело не пойдёт. Борщу легко. А мою сестру куда? Она же мелкая совсем, пропадёт без денег и еды! Что ей это отсутствие оплаченного оброка для деревни. Обратно к этому уроду её нельзя да и как совсем без предупреждения? Откуда наши узнают, что и пошлин платить не надо, и мы свалили хрен знает куда, а родство наше нужно оберегать? Нельзя что ли взять кого-​то с собой, пока мы занимаемся этими «избранными делами»?

А вот на этот довод Келек ответил со всей серьезностью:

- Как и остальных малых сирот - на общественное довольствие. Стефан личность весьма спорная, но свои обязательства перед деревней выполнит, пусть и не за свой счет. Тем более теперь очень удачно освободилось место Пахаевой воспитанницы.

  Гарм подобрал оставшуюся после схватки стрелу и думал.
  Он был третьим сынов в семье. Пасека по наследству достанется Йохану, самому старшему, следующий за ним по старшинству Ансгару будет ему помощником. А таких как Гарм, оставшихся без наследства, на дварфийском называют "дураками". Ну дали ему в 12 лет одну пасеку. Сейчас у него их четыре, но вряд ли кто-то в семье воспринимает это всерьёз. Хотя папа может и подарить эти пасеки, он говорит, что его дед, Гармов прадед, тоже был третьим сыном в семье и в Новые Яблони прибыл издалека. Но за пасеками присмотрит мелкий. Сестёр или уже выгодно выдали замуж, или готовят выдать.
  Терять особо нечего. Герий крансоречиво дал понять, что в случае отказа он даст по мозгам так, что аж доведёт до беспамятства. В случае согласия есть шанс треснуть ему (ведь Геноса, их самого главного, как-то ведь убили?) за обман и блеф.
- Надо будет околобожественным существам в количестве от шести и больше дать леща? Не вижу проблем. Но если вдруг будет какая подстава по недомолвке, прямому обману или иной игрой со словами - я же ведь найду способ сделать больно и неприятно, Вы же знаете.

      Как он и думал – силу он получит. Ну, если всё сложится удачно и представление, разворачивающееся у них прямо перед глазами, не является каким-то всеобщим сном, – а такие вообще бывают? – от которого проснувшись, они обнаружат себя лежащими на столе, лицом в тарелках с салатами и поджаренной на кострах картошкой. Вот бы где их точно подняли насмех. Барзокк даже недовольно потоптался на месте от представленной перед глазами картины. Он, конечно, не избегал сидра и, тем более, чего покрепче: с его размерами пить нужно было много, чтобы оказаться хотя бы на середине хмельного пути, в отличие от остальных, но всё равно видел, какие последствия могло нести за собой пристрастие.
      И вообще, не о том думает сейчас, совсем не о том!
      Расстроиться от того, что повидаться с девочкой ему не горит в ближайшем времени Барзокк смог. Всё же, даже сегодня уходя в лес, совсем не предполагалось, что вернуться он сможет... кстати, когда? Косо взглянув на Келека, проведя скорый анализ, – если попытку вырвать в сознании хотя бы частично сказанное мужчиной не далее, как пару минут назад, можно таковой назвать – Брут почему-то не поверил, что у того найдётся ответ на его вопрос: сколько времени это брехня вся займёт.
      Но как бы им гордились. Он сам бы гордился! И, наконец-то, смог бы снять этот совестливый груз со своей души. Барзокк знал, что сестрёнка далеко не в обиде на него – видел это в её добрых глазах; да кто же её спрашивает о взрослых делах, верно? К тому же, смог немного успокоить его непонятный дух: Пахай в глазах полуорка действительно был многим достойнее не только его отца, но и даже старшины деревни. К тому же, он знал, что девчонка и сама, в первую очередь, двинулась бы к старику. И раньше интересовалась букетиками с цветочками, как Лада, и так и норовила приложить очередной дурацкий подорожник к его синяку, как того ещё живой советовала их ба.
      — Ладно, давайте. — Голос его звучал недовольно, будто герий уговаривал его, но делал Барзокк это ненамеренно – издержки неумения общаться с людьми, в отличие от того же Оливера, который успел своей вежливостью разве что не уложить причёску «достопочтенному сиру» своим языком, — чем быстрее расквитаемся с вашей проблемой, тем быстрее вернёмся в деревню, верно? Эй, — негромко присвистнув, обращая внимание Лады, он кивает головой в сторону карты в её руках. Оставалась надежда на то, что её способности к чтению были не такими же, как драться, — что ты там уже получила?

Келек удовлетворенно кивнул. Группа собрана. Пестрая, сомнительная, и только время покажет годится ли она на что-то серьезное, или слова полуэльфа о обреченности на провал станут самосбывающимся пророчеством.

- Тогда внимайте последние наставления. Вам не стоит демонстрировать окружающим свои способности без особой на то нужды. Вам не стоит упоминать о связи со мной или Азур. Помните, что стараниями Лин в представлении большинства населения мы демонизированы. Вы должны выдавать себя наемников и авантюристов, работающих за звонкую монету. Ваша первая задача: раскрыть и развить свои новые способности. Потому не чурайтесь искать в этом мире испытания для них. Не бойтесь отвлекаться и практиковаться.
Ежели вы решите что готовы двигаться дальше, то вот вам второе задание. На севере, где Темные Горы встречаются с Морем, недалеко от деревушки Бурелом, находится мое святилище. Сейчас оно заброшено, хоть и не осквернено. Найти вход в него можно на самом берегу, среди скал, во время отлива. Вам нужно дойти до алтаря, и найти способ ее активировать. Ключем для всего будут Поиск и Истина. Тогда храм оживет. Мы с вами снова встретимся в нужное время. Я все сказал. А теперь приготовьтесь.

Келек достал из сюртука ту самую сверкающую сферу, что ранее ему передала Верховная. Осторожно повернув ее в ладонях он вызвал негромкий щелчок, а после поляну снова залило ослепительным светом. Отвернуться было нельзя, да и некуда, казалось, что свет был повсюду. Юные приключенцы ощутили легкий жар внутри себя и тонкое покалывание в мышцах. Особенно остро это покалывание ощущалось для Барзокка и Маркуса. Милош же почувствовал как посох, который он продолжал держать, начал скручиваться под пальцами и извиваться подобно змею. За спиной пастуха в ослепительном свете раздался крик девушки: невидимые острые нити будто проткнули насквозь ее ладонь. С тем же самым, но в меньшем масштабе, столкнулись Оливер и Гарм. А когда свет рассеялся и зрение снова вернулось, начинающие герои смогли заметить что:

Посох Милоша преобразился. Вероятно, теперь это не просто палка на которую можно опереться. Но выглядел он достаточно крепким чтобы можно было и дальше использовать его в качестве боевого.
Посох

На ладони Гарма возникло недвусмысленное изображение пчелы.
Тату Бинэнфолька

Оливер же лицезрел на своей ладони символ более неоднозначный и мрачный.
Тату Кристманна

Ладе же досталось больше всех: замысловатые символы появились с двух сторон ее ладони:
Тату Бейкер

Тату Бэйкер, тыльная сторона


А вот ни с телами Маркуса и Барза, ни с их вещами ничего подобного не произошло. Может, не сработало или стоит поискать лучше. Например в не самых очевидных местах.
Только вот спросить уже было не у кого: Келек исчез. Не попрощавшись, но пообещав вернуться.
Солнце приближалось к закату.

Милош с удивлением смотрел на посох, который извивался в руках и стал как будто живым. Во всяком случае, казалось, что теперь крючковатое дерево в руках могло думать и действовать самостоятельно. Но при этом инструмент удивительно удобно лежал в руке, как будто был специально создан для Милоша. Пастух поднял его и взмахнул. Действительно, не чета тому ясеньку, который служил парню вместо посоха доселе.

До сегодняшнего дня Милош слышал о магии только в легендах, которые дед Пахай рассказывал. Мол, века назад была куча магов, да вся сплыла. А сейчас, мальцы, неча себе голову сказочками забивать - идите пахать. А тут мало того, что богиня снизошла, в козу превратившись, так еще и другие магические фокусы посыпались как из рога изобилия. Ну вот не готов был Милош к такого рода чудесам. Да и остальные, как выяснилось, тоже.

Собственно, Милош первым решил разорвать тишину, которая возникла после получения даров. Внутри него вроде бы ничего не изменилось, но какое-то чувство на задворках сознания все же щекотало мысли.

— Эм... А что нам делать-то, кто-нибудь понял?

  Гарм смотрел на татуировку. Татуировка значила, что юноша наконец-то смог выйти из цикла "пахать-выживать-пахать". Переполняло чувство свободы.
  Да, свободы. Не грусти из-за того, что больше не увидит семью. Не сожаления из-за того, что долго ещё не увидит свои пасеки в количестве четырёх штук. Не страха из-за ттого, что потом придётся сражаться с существами равными по силе и возможностям вот-тому-франту-в-костюмчике, который может стукнуть по памяти. Только свобода. Свобода идти куда угодно, принимать решения и огребать за последствия своих поступков, а не из-за чужих иллюзий о норме.

— Эм... А что нам делать-то, кто-нибудь понял?
– Ну, эт самое, я понял так, что вообще надо будет дать леща кому-то. Но вот прямо сейчас нужны деньги на это дело. Как насчёт того, чтоб пойти и продать яблоки?

      — Тьфу, — уж было начинает Брут, но вовремя прикусывает свой язык, с небольшим колебанием рассматривая появившиеся на руках у четырёх из них татуировки. Да ещё и палка овцевода стала какой-то... другой. Посмотрев на место, где только что стоял герий, он, на всякий случай оглянулся по сторонам, — а он «хорош». Сказал про развитие способностей, но ни слова о том, какие они должны быть.
      Впрочем, недовольство Барзокка росло только напрямую из нетерпеливости. Ждать непонятно чего, когда осёл на горе свиснет, ему совсем не привлекалось, но делать особо было нечего. Он косо посмотрел ещё раз сначала на карту, затем – на палку Борща, но не успел и рта открыть, как Милош подал голос первым.
      — Что-что, — на выдохе произносит полуорк, — нет смысла уходить от плана. Белобрысый сам сказал: оброк платить никто не будет, денег обратно тож не потребуют. Продадим яблоки, разобьём деньги и будем смотреть уж, что делать дальше. Че там, где этот Бурелом находиться? Далеко нам фигачить? — Брут вновь обращается к единственной девушке в их компании. И пусть даже не думает, что жить будет простая – теперь, когда она кажется является их единственным картографом, пусть не удивляется, что полуорк будет постоянно её дёргать.
      — Другое дело, — задирая голову к небу, тёплые краски на котором разливались поминутно, зеленокожий хмыкает, — у нас есть два варианта: пешкодралить в ночь или устроиться на ночлег прям здесь. Поляна вроде ниче выглядит. С этим хреном всё время потратили, — не уточняя, говорит он об овцеводе или всё же о Келеке, Брут продолжает, — и до деревни только ближе к утру доберёмся.
      Сам Барзокк был не против двинуться дальше, но вот один хер спать придётся непонятно где. У него самого мышь повесилась за пазухой: оставив все деньги сестре, он даже не рассчитывал, что не вернется так быстро. Теперь уж думает, что мысль эта была не такой уж плохой, учитывая обстоятельства. Значит, таверна им, возможно, будет не по карману: деньги других он ещё не успел посчитать.

То, что что-то произошло – это, на минуточку, факт. Только вот что именно произошло: магия, или армия быстродохнущих блох – это ещё предстояло выяснить. Меж тем, какая-то магия с его соратниками однозначно произошла, а значит, и в своём отношении чего-то подобного он исключать не мог.
–Так... Нам часа полтора чипиздрить оставалось.–Сказал со временем пришедший в себя Корбетт.–Берём корзины, пока яблоки ежи не растащили – и шуруем дальше. Завтра, на свежую голову, будем разбираться.

— Ежи не едят яблоки. Но я согласен. С Маркусом.

Действительно, лучше было дойти до места назначения и уже там где-нибудь переночевать, ближе к людям. Хоть на сеновале или в чьем-то сарае. Но здесь, возле дороги, спать не хотелось. И хоть те койоты, которых призвала богиня, были ненастоящими, даже одна мысль о том, чтобы остаться где-нибудь здесь в темноте, вызывала резкую неприязнь. Нужно было поднажать. А уже потом на свежую голову можно будет подумать, что же на самом деле случилось на этой поляне и что делать с этим дальше.

Лада ошеломленно разглядывала татуировку, сжимая в другой руке карту. Когда товарищи заговорили о пункте назначения, она торопливо развернула карту, и вгляделась в обозначения. Только вот читать карты их никто не учил. Приходилось как то импровизировать, примерно зная расстояние от их деревни до деревни, в которой продавали яблоки.
- Ну... думаю... лучше устроиться. На ночлег... ох...
Было странное ощущение в голове. Как будто разум стал еще одной мышцей тела и по желанию им можно было шевельнуть...
- Е..если это необходимо можно и в ночь... но не знаю успеем ли... после такой задержки.
Какая же длинная фраза. Лада, будь решительнее! Ты же теперь не абы кто, а воин света.
Девушка попыталась выдохнуть и выпрямиться, но зацепившись о тяжелый взгляд Барза съежилась обратно.

      — Как я и говорил до этого, согласился я с расчетом на то, что смогу проследить за тем, как мои «дорогие друзья» будут геройствовать. Чего тут непонятного? — пожав плечами ответил пастуху полукровка. Однако информация о том, что ребята были не единственными на этом свете, означало лишь то, что будут и другие и вряд ли они будут на той же стороне.

      Снова яркий свет, но теперь было не так страшно, как прежде. Дожидаясь конца представления, Кристманн хотел узнать какой сюрприз на этот раз ожидал авантюристов. Взглянув на свою тыльную сторону ладони, на которой появилась татуировка в виде черепа, Оли ухмыльнулся. Видно, надо будет первым делом отыскать себе перчатки или же рукава подлиннее, дабы скрывать этот страшный символ на руке от чужих глаз. Если полуэльф сейчас выглядел как озлобленный подросток, то теперь могут и подумать, что он и вовсе разбойник.

      — Что касается дальнейших действий, я думаю лучше все-таки двигаться. Зеленый уже цел, следовательно можем не тратить время и закончить с начатым.

      Полуорк приподнимает бровь, – полтора часа разве что полётом на орле невозможных размеров – но вместо того, чтобы начинать спор о том, к какому моменту они всё же доберутся до деревни, тяжёлым шагом идёт обратно, в сторону тропы.
      — В таком случае, нам бы перестать жевать сопли и поторапливаться, — поправляя лямку рюкзака и отводя в сторону ветви кустов, он добавляет, — будем держаться тропы, есть шанс, что не напоримся ни на какую дичь. А даже если и да... че там белобрысый говорил, не отступать от испытаний? Вот и проверим.
      С другой стороны, с каким бы бесстрашием не говорил Барзокк, и ежу понятно, что умирать тот совсем не хотел. Даже койоты умудрились цапнуть его так, что кровопотери, в случае их реальности, были бы заметны. Проходя мимо Оливера, он смирил его взглядом, нахмурившись, – зелёный? Сам он зелёный – однако тому повезло. Теперь будет тяжелее поднять на того руку, учитывая, что они ввязались в одинаковую авантюру и, кажется, теперь повязаны друг с другом.
      Слабый аргумент, но в пути на ночь глядя и его хватит. Брут оглядывается, стоит вновь оказаться на знакомой тропе.
      — Эй, Кристманн. Если не хочешь идти первый, замыкай ряд и смотри, чтобы сзади ничего не напало, — полуорк знал, что зрение полуэльфа было нехуже, чем у самого Брута. Выяснил он это не при самых удобных обстоятельствах, – только пятки Оливера тогда и были видны от неожиданности – но вот запомнить сей факт о соседе Барзокк – запомнил.
      — А я пойду первый. — Барз подхватывает свою корзинку, выуживая оттуда один из абрикосов. Подкинув тот в воздухе и словив крепкой рукой, он делает первый шаг по дорожке, на которую более не падали лучи солнца, так и не обернувшись на компанию.