Медный молот скользит в мокрых ладонях, Шани медленно поднимался во дворец. Шаг за шагом, широкая лестница уводила юного моряка прочь из мира смертных, полного влаги и растительных ароматов - к небесам. Здесь, близ вершины многоступенчатой пирамиды, царила своя атмосфера: могильный холод, кровяная медь, горелые травы и перья - тени запахов тревоги. Черные полосы птичьей крови поверх ступеней из красного камня - видения, навеянные страхом - все гуще и чернее. Сердце, угрожая вылететь из груди, умоляло обернуться и бежать. Рука человека в костяной маске, изображающей смеющуюся свинью, лежала на плече Шани и напоминала о мужестве:
- Но что если королева проснется? - моряк чесал языком воспалившиеся от ужаса щели между зубами.
- Милостивая государыня проснется только на совершеннолетие королевны, - ровным голосом отвечал королевский советник, проводник гостя, - Через шесть лет.
Позади остался веселый гомон столичного рынка, сменявшийся тишиной, стоило лишь людям понять, куда ведут иноземца. Королевским котам не нужно было пускать в ход короткие дубинки: люди сами расступались вокруг небольшой процессии. Кто-то падал перед королевским советником на колени; другие одобрительно кивали в след моряку, нашептывали неслышные пожелания смелости, показывали большие пальцы.
Еще раньше остался позади проложенный деревянными катками тракт, пересекающий непроходимый лес. Люди деловито погоняли кабанов, что волокли по этим каткам богатые товары - и непременно озирались, когда мимо них проходила молчаливая компания из моряка, двух королевских котов и двух пчицей в костяных масках: королевского советника и советника королевского советника. Солнце горело уже высоко в небе, но вдали от побережья жара была почти терпима.
Ранее этим днем, когда Солнце лишь наполовину выглянуло из-за горизонта, Шани впервые ступил на Рата Саршвати. "Ласточка", его корабль, ударился о берег близ королевской гавани. Плавание было удачно, никто из команды не заболел и не погиб, и потому капитан разрешил Шани и еще троим матросам не участвовать в разгрузке. В гавани нечасто стояли корабли, приплывшие с другого конца мира, и местная молодежь сбежалась посмотреть на чужеземцев. Шани, для которого это плавание было уже четвертым, наметанным взглядом углядел в толпе круглое девичье личико, чья владелица совершенно бесстыдно разглядывала моряка в ответ.
Поверх голов показались острия копий, украшенные пестрыми перьями, и толпа расступилась вокруг нескольких людей: судя по одеждам, это были чиновники при охране.
- Я хочу говорить со старшим, - обратился к Шани человек в маске смеющейся свиньи.
- Капитан я, - подошел к ним капитан "Ласточки", глиняные таблички с накладной на груз стопкой зажаты между ладоней, - Вот накладная.
- Я осом пчиц Рата Саршвати, мне не нужны ваши документы, - ответил незнакомец, оказавшийся королевским советником, - Я пришел с приглашением на аудиенцию от милостивой королевны Саршвати Зой.
Капитан нахмурился:
- Я могу отказаться?
- Боюсь, что нет, - послышался голос из-за костяного пятачка, - Но хочу заметить, милостивая королевна сыта и не думает причинить вам зла. Все, чего она хочет - выслушать историю о вашем путешествии. Если эта история окажется полезна госпоже, вас ожидают королевские подарки.
Капитан задумчиво почесал плечо, после чего бросил взгляд в сторону Шани, у которого в этот момент упало. После секундного раздумья, капитан снял с пояса медный капитанский молот и протянул матросу:
- Шани, ты плыл за мной с Рата Фаа и знаешь звезды. Ты пойдешь в столицу и расскажешь принцессе все, что она захочет. Когда вернешься, молот отдашь.
Смеющаяся свинья скептически покивала головой, но вслух ничего не сказала. Королевский советник продолжал хранить молчание, пока у вершины королевской пирамиды ужас не заставил Шани заговорить первым:
- Как давно королевна... питалась?
- В каком смысле вы спрашиваете? - переспросил его осом пчиц. Шани испытал жгучее желание разбить маску молотом, лишь бы поглядеть в глаза, ею закрытые.
- В том смысле, который меня беспокоит, - прошипел моряк.
- Милостивой королевне двенадцать, - вздохнул советник, - В преддверии своего первого "третьего сна" она питается - в интересующем вас смысле - каждые восемь дней. Но вам бояться нечего, в последний раз ей приводили трапезу вчера.
Во рту Шани похолодало, и ему стоило больших усилий удержать завтрак внутри живота. Советник ободряюще показал ему большой палец. Только теперь моряк удосужился рассмотреть руки своего проводника: сухие и черные, словно выточенные из дерева, с узловатыми суставами. Этому пчицу, должно быть, было больше пятидесяти. Он годился Шани в деды. Он был причастен к другому, высшему, миру - и кто таков был Шани, чтобы принимать его слова за насмешку?
- Милостивая королевна ждет вас за завесой, - остановился пчиц перед темным провалом в стене. Позади нарядно расшитого полотна веяло вечностью, - Я должен извиниться за госпожу, по юности своей она не полностью освоила кровяной этикет... Просто помните, что бы ни произошло, даже если она проснется - милостивая королевна не пытается вас убить.
Юный грешник на пороге жилища юного бога, Шани закрыл глаза и сделал шаг навстречу хозяйке дворца.
В комнате с расписными стенами, полной пуховых подушек, она сидела в свете нескольких яичных светильников, и пила молоко из прозрачного стакана. Хоть королевна и пыталась сохранить видимость королевского равнодушия, тело ее недвусмысленно откликнулось на появление в комнате смертного. Прикрытая светлой кружевной тканью, ее мраморная кожа покрылась румянцем, а белоснежные губы, оторвавшиеся от стекла, моментально заалели. Глаза королевны буквально горели кровавым, голодным огнем.
Шани никогда не видел раньше королей (более того, он всегда думал, что "огонь в глазах" - это фигура речи), но поймав взгляд этих глаз, он увидел в них остаток своей жизни. Набухшие синие телесные вены, распахнутые когти, пасть настежь, бесчисленные клыки - и смерть. Звякнул уроненный на пол молот, отозвался тупым холодом камень: моряк забыл даже про дверь, вжался лицом в стену, замер.
- Прошу прощения, если мой вид напугал вас, - донесся сквозь обьятия ужаса до Шани девичий голос; голос звонкий и на удивление человеческий. Королевна трогательно шепелявила, - Я очень редко вижу людей, и мне сложно держать себя в руках при виде гостей. У меня есть очень хороший медный кинжал, можете взять его и приставить мне к горлу. Солнечный металл сжигает королевскую плоть, вы знали? Или, если желаете, я надену вуаль, а вы сядете возле выхода?
- Да, прошу вас, наденьте вуаль, - вечность спустя, отозвался моряк. У него хватало ума не приближаться к царскому телу ни при каких обстоятельствах. Даже с оружием в руках, если королевна того пожелает, Шани будет пожран в мгновение ока.
- Я специально упомянула нож первым, чтобы вы могли прийти в себя, осознанно его отбросив, - жизнерадостно объяснила королевна, когда смертник комфортно расположился у выхода. Девочка побледнела и снова уснула, усилием воли загнав кровь обратно в печень. Старый пчиц наверняка стоял по ту сторону занавеси, но ему хватало такта не выдавать свое присутствие, - Как называется ваш корабль? Сколько на нем весел?
- "Ласточка". Мы пришли сюда с Рата Фаа, через Тош Гонопати и Рата Сома. На это ушло почти сорок дней. Никакой вольный матрос не согласится грести сорок дней подряд, поэтому мы в основном используем парус. Но на корабле есть тридцать весел на случай безветрия.
Даже с закрытым лицом и сидя на ладонях в обнадеживающе-обескровленном теле, королевна была непохожа на человеческую девушку, которой хотела казаться. В свои двенадцать, она уже была ростом с Шани, а движения ее окоченевших мышц казались насекомой пародией человеческого изящества. Копна густых черных волос обволакивала костлявое тело, обернутое белыми кружевами. Люди избегали постригать королевское потомство: велик был шанс забыться и инстинктивно перерезать ребенку глотку. Но не ребенок сидел перед Шани, и не растоптать королевну хотел моряк.
- Должно быть, в море совсем нечем заняться, приходится внимательно смотреть по сторонам... Видели ли вы фонтаны в море, примерно на пятый-восьмой день пути с Рата Сома?
Шани сглотнул:
- Откуда вы знаете про кита?
Собеседница насмешливо фыркнула в ответ: королям положено знать такие вещи.
- Да или нет, когда и где? - с ноткой меди в голосе спросила она, и моряку пришлось отсчитаться во всех подробностях.
В тот вечер была его смена, и Шани отчетливо помнил водяную колонну на фоне заката, на безопасном расстоянии в восемьсот шагов от судна. Вода, в это время непроницаемая для взгляда, не позволила разглядеть даже примерных очертаний морского короля - но в том, что это был именно кит, сомнений быть не могло. Дельфины следовали за "Ласточкой" потом еще почти целую ночь, заставляя судно беспорядочно менять курс. Наутро моряки в один голос благодарили судьбу за то, что дельфины не знают о способности людей находить свое положение по кострам небесных братьев. Они построили новый курс, и в итоге достигли места своего назначения.
Главным воспоминанием Шани о той встрече была... рука? щупальце? плавник? кита, пробивший водную гладь на расстоянии более полутора тысяч шагов от отдалившегося судна. Над морем летела стая диких черепах, крошечные черные точки на розовом небе. Мгновение - и посреди моря выросла новая скала, пронзившая одну из крошечных бронированных тушек. Поразительная, сверхчеловеческая мелочность подводного гиганта. Больше минуты потребовалось скале, чтобы вновь погрузиться в черную пучину.
- Зачем вам нужен кит? Морские короли очень не любят, когда их встречают люди, - набравшись смелости, спросил Шани в конце разговора. Встреча божеств земли и моря не сулила смертным ничего хорошего.
- Киты не короли, это глупое суеверие, - королевна повернула голову, - Киты такие же птицы, как куры, дельфины, свиньи или вы. Короли едят птиц, и сжигают их жир с яйцами в великих кострах. Мне очень интересно, каков кит на вкус - поэтому я поймаю его, и съем.