["Ротор"] | Партия

  — Фестиваль "Тодос лос Сантос" —

Вспышка. Ты далеко отсюда. Глубже. Играет музыка где-то, фоном больше, чем задавая темп, отбивая ритм, формируя настрой. Нет, ты здесь. Холод кусает за остро выступающие ключицы, вгрызается в позвонки там, где заканчивается топ, но еще не начинаются трусы. Чувствуешь дыхание на собственной шее. Жаркое, щекотное, почти горячее, но не душное, скорее теплое, согревающее. Ладони "Шедао" упираются в бедра. Вставки оружейных нейропортов царапают кожу. Глубже. Ее пальцы. Твои пальцы. Глубже. Медленно подается кольцо. Еще не больно, но дискомфорт настолько сильный, что почти. Расходится пупок под давлением кисти. Вдох. Гудит мельничный вентилятор в недрах висящего над кроватью сплита. Изучаешь взглядом его жалюзи. Их движение: вверх, потом вниз, и новый цикл. Прямо как голова "Шедао". Вверх, вниз. Кондиционер наверху, она внизу. Сжимаешь в кулаке все еще ощутимо мокрые после душа пряди ее лимонно-желтых волос так, что проступает влага. Нет, это отворот комбинезона, который поддерживаешь свободной рукой. Не волосы. Нет. Лин ее зовут, "Шедао". Лин и Аурелия, Аурелия и Лин, ты и она. Аурелия Ревой. Союзары назвали тебя Дамфросой: "Даешь металл фронтам Союза", но ты, свободный человек, нашла в архивах сетевых, как тебя назвали те, кто имел на это моральное право. Еще глубже. Выдох. Вспышка. Сходят на нет тут же фантомные ощущения, отступает, схлынув, призрачное видение тесного номера в мотеле, гаснет звук. Нет рядом Лин, сплит больше не гудит, а вокруг, вместо тревожащего занавески напитанного свежестью предштормовой волны и запахом сухих водорослей океанского бриза, смертельный мороз.

  — Наедине с собой —

Облокотившись на широкую балконную балюстраду теплого гостиничного номера, несколько минут просто стоишь, закутавшись в белоснежный махровый халат, и смотришь на то, как там, далеко внизу, исполинские волны катятся под сенью напитанного мраком близкой ночи и затянутого штормовой пеленой неба к берегу, расшибаются шрапнелью ледяных осколков о бетон. Делаешь глоток прохладного шипучего тоника из запотевшего бокала. Ни мыслей лишних, ни переживаний, ничего. Это твой вечер. И в нем будете только вы, ты - и шторм.

  — Утро тысяча сто двенадцатого дня —

Вспышка.
- Что там у тебя, а?
Арбитр, из числа добровольных помощников новой власти - высокий, плечистый, а для крохотной тебя, так вообще великан, мертвой хваткой держит в своем кулаке твою, кажущуюся игрушечной по сравнению с его толстыми, в черную кожу перчаток затянутыми пальцами, кисть правой руки.
- Покажи.
В пепельно-серого цвета форме с нашивками "Народного Арбитража", легкой пластиковой каске, секторном бронежилете, с кобурой пистолетной на правом бедре, и телескопической шоковой дубинкой - на левом.
- Я сказал - покажи.
Трещат твои пальцы. Молчишь. Маска-анонимайзер - армированная, молочно-белого цвета упрощенно-стандартизированная пародия на лишенное эмоций лицо - равняется с твоим собственным лицом, когда присаживается на корточки коллаборационист.
- Ты глухая?
Сжимает кулак сильней. В ответ сжимаешь зубы так, что скрипит эмаль, но не издаешь ни звука.
- Или немая?
Треск сменяется влажным хрустом.
- Ну ничего.
Суставчики фаланг выворачиваются под чудовищным - для них - давлением.
- Сейчас я тебя вылечу.
И на бетонный пол ЦОМ-а летит бирюзово-голубой шарик каменной бусины. Тот самый, который нужен тебе для того, чтобы выменять у "Особи-C-104" украденный из канцелярии союзарский калькулятор, сам по себе - как устройство - для тебя никакой ценности не представляющий, в отличие от спрятанного под его крышкой микроконтроллера.
- Что это?
Отпустив твою изломанную, с неестественно вывернутыми в стороны словно ветки мертвого дерева пальцами, кисть, подбирает галтованный кусочек бирюзы.
- Азартные игры, да?
Бросает камушек обратно, с силой давит каблуком сапога.
- Ай-ай-ай, и не стыдно, нет?
Пинок - пыром, точно в грудь - просто сшибает тебя с ног, враз выдавливая из вспыхнувших огнем легких бурлящую лаву воздуха. Лучше пусть думает, что вы решили поиграть в "Раз-Два-Четыре", правда.
- Не стыдно?!?
Поджав искалеченную руку к груди, привычно поджимаешь так же еще и коленки.
- Нет?!?
Осталось потерпеть еще пять, максимум - десять секунд. Союзарский дроид-​наставник уже среагировал на шум, и спускается на этаж - при нем арбитр не посмеет тебя бить, ведь здесь, вне улиц, у него власти не больше, чем у тебя, а погнавшись в азарте охотничьем за тобой сюда, в Центр Обучения Молодежи, он разом нарушил уйму запретов.
- Я тебя спрашиваю! А, тварь?!?
Так и есть. Поворачивается куда-то вбок. Кланяется и, не разгибаясь, начинает тараторить.
- Мастер-учитель. Ваша... Ваша в-воспитанница, она чем-то об-б...
Страх. Для союзаров, включая союзарские машины, он - арбитр - такой же троглодит, только чуть более полезный. Самую малость.
- Она говорила с асоциальным элементом. Там, у входа. Я, я решил, что...
Вспышка.

  — Ночь тысяча четыреста двадцать шестого дня —

Вспышка.
- Слушай, а нас точно не заловят?
Шумит ливень - сезон дождей в разгаре - за окном, перекрытым квадратной по сути и овальной в сечении решеткой. В свете уличного освещения лицо "Особи-​C-104", стоящего рядом с тобой, тоже на коленях, перед массивной автодверью, ведущей в служебный корпус, кажется мертвенно бледным. Отрицательно качаешь головой.
- Точно же, да?
Вместо ответа суешь ему в ладонь напоминающий хоккейную - союзары страшно любят этот вид спорта, в их вариации: куда более кровавый и зрелищный, чем те же ренголезские "пелеас-син-реглас", бои без правил - шайбу, перепаянный и перепрошитый тобой дрон-голограф: запрещенная для троглодитов "технология", за одно хранение образца которой младшему надзирателю Мартинесу снимут башку с плеч.
- Ну ладно.
Прижав вещицу к рукаву своей ученической робы, пару раз клацает активатором, проверяя ее работоспособность. Это лишнее: ты либо делаешь работу на совесть, либо не делаешь вовсе. Кивает, глянув на озаряющие плотную ткань яркие сполохи насыщенно синего цвета.
- Ладно.
Тычет тебя в бок локтем.
- Жди здесь, сейчас вернусь.
Вспышка.

  — День тысяча пятьсот девяносто первого дня —

Вспышка. Сжимают тиски толстых, закованных в пепельную серость секторной бронеперчатки пальцев, закопченную пластину заметно оплавленного по нижнему краю коммуникатора. "Особь-​​​C-594" нашел его рядом с полуистлевшим скелетом прежней - по туфлям поняли - хозяйки, наверное, еще в один из самых первых из последних дней спрятавшейся от бомбардировок в забившемся водостоке, когда вы сегодня вычищали старые коммуникации под присмотром надзирателей.
- Цо то ест?
"Что это?". Солдату-регуляру, значительный гарнизон которых до сих пор расквартирован в городе, абсолютно плевать, понимаешь ты скамбард или нет - это твои проблемы, не его. Забавно, при этом, что вас - "троглодитов" - ему никто не учит. И не очень забавно, что бойцов у Союза столько, что их, очевидно, просто некуда девать и нечем занять: панцирная пехота выворачивает карманы детям, история сезона.
- Красивая стекляшка.
Ответив за тебя, "Особь-С-035" прекрасно знает, что сейчас произойдет. Не удар - легкий тычок в грудь просто сдувает ее с места, едва не разув и бросив в придорожную пыль у блок-поста. Минус пара ребер, минимум.
- Пьепшоне ствошення.
"Ебаная тварь" - смысл, не дословный перевод. Выпрямившись, поворачивается к сопровождающему вас младшему надзирателю бронированная сущность. Кортес, не повезло ему.
- Чи справдживащ мводе пшед завадумкем?
Спрашивает, проверял ли он "молодняк" перед погрузкой. Проверял, но так - без фанатизма. Кто же знал, что ЦОМовские фургоны теперь тоже досматривают?
- Да, сэр.
Хоть и схлынула кровь от лица, но отвечает вполне уверенно.
- Цо то ест?
Теперь ему показывает устройство.
- Коммуникатор, сэр.
Хлопок выстрела - и крупнокалиберная пуля, выпущенная из скорее напоминающей легкий пулемет винтовки просто взрывает голову мужчины так, словно это перезрелый арбуз.
- Дикость, да?
Со смесью восхищения и ужаса наблюдает "Особь-С-112" за тем, как брызжет в стороны липкой краснотой раскинувшее руки тело. Тут же замолкает, впрочем, когда поворачивается, вновь обратив на тебя внимание, союзар.
- Цо то ест?
Снова демонстрирует злосчастный кусок горелого пластика.
- Красивая стекляшка.
Смеется он, глухо и ритмично гоняя дыхательную смесь по гофрошлангам под сводами гермошлема. Треплет тебя по голове, ероша ежик коротко срезанных машинкой волос.
- Шмьешне маве звеже. Добже.
Не "смешной" зверек, "смелый". Пара мгновений - ударит, нет? Нет.
- Вшисце в транспурт, контрола закончона.
Это уже всем. Строитесь. Поднимают "Особь-С-035" товарищи, тоже тащат. Ты можешь быть хоть мертвым, но в строю стоять обязан. Иначе умрешь во второй раз. Собираешься и ты - наконец-то - уходить, как вдруг прихватывает тебя за плечо закованный в форменный рыцарский доспех, как в книжках, совсем не рыцарь. Тот же, что и допрашивал - ты давно научилась различать "штрих-коды" на их кирасах, отличая одного от другого.
- Кто дав чи пьенкны ковавек шква?
Кто дал коммуникатор, спрашивает. "Кусок стекла". И ты знаешь, что никуда не пойдешь, пока не ответишь. Вспышка.

  — Структура комплекса —

"Current Run". В глобальном плане, вокруг - покрытый торосами из замерзшего аммиака ледяной спутник газового гиганта в одной из пограничных звездных систем Демократической Республики Ренго, на том ее краю, за которым начинается абсолютно дикий Фронтир, с гравитацией примерно в 0.94 от стандарно-терранской, атмосферой из гремучей смеси монооксида углерода и метана, где температура никогда не поднимается выше -110 по Цельцеру, и которую бесконечные бури разгоняют порывами ветра до 400-500 метров в секунду. Без опытного пилота на хорошем челноке или одного из используемых корпоратами управляющего ИИ-блока, которые вне закона, на нем же, отсюда просто не выбраться, тем более, что вы застряли в свально перекрытой серией направленных подрывов каверне, неглубоко, но под поверхностью.

Именно здесь, в околоэкваториальной зоне, около 430 лет назад потерпел крушение Большой Ракетный Крейсер ВКС Терранской Федерации, скорее совершив аварийную посадку, чем разбившись, но для кораблей внеатмосферной сборки подобного тоннажа такие посадки - всегда билет в один конец. Последняя Война между Федерацией и Мидмиром закончилась пару десятков лет назад, но тут и там по всей ГМП до сих пор попадаются такие, вот, забытые в суматохе всегалактического пожара сокровища.

Корпораты, потратив уйму ресурсов, посадили на место крушения, прямо на корпус мертвого гиганта, каркас своей осевой орбитальной станции, дооснастив и переоборудовав его в стационарный лабораторно-исследовательский комплекс, который дополнительно замаскировали и спрятали, направленно обрушив стенки ударного кратера внутрь, и прокопав настоящий лабиринт подледных подлетных тоннелей. Видимо, благодаря удаленности и уединенности района, приняли решение разбираться с археологическими находками прямо на месте. Ведь терране, узнай они о том, что кто-то нашел то, что принадлежит им, и теперь копошится в обломках древнего гиганта, нарушая пару десятков Всегалактических Законов, давно прислали бы сюда карательную экспедицию, а от самих "гурров" затребовали такую репарацию, которую никакие приобретения, будь здесь даже брахийские артефакты, не покрыли бы.

Вы, кстати, пришли сюда за образцом биооружия, вероятно, извлеченного из хранившегося на борту снаряда - мукорцидоз, псионически активная морф-частица, перестраивающая и преобразующая любую органику в себя до тех пор, пока органики вокруг не останется, вон он, образец, в сумке, и, да, брахийским артефактом, "деэлектрификатором": прямо нарушающей физические законы установкой, способной полностью обесточить абсолютно все, разрядить аккумуляторы или батареи, заглушить реакторы, выключить приборы, оружие, технику, что угодно, без исключения, в некотором радиусе вокруг себя. И то, и то - подарки предкам нынешних терран от брахов, которые они активно применяли против мидмирцев.

Брахи, ксеносы. Первая из двух неуглеродных и, вроде бы, единственная из известных нематериальных разумных форм жизни: заключенные в механизированные оболочки токи плазмы. По какой-то причине, активно дружили и, наверное, до сих пор дружат с федератами. Вашим нанимателям нужны архивная сборка исследований "гурров", которые они успели здесь провести, бортовой журнал с терранского БРК, образец и артефакт. Все. Ты основательно поковырялась в местной системе безопасности, перезаписав коды реплицированной охраны, сбросив распознающее оборудование до заводских настроек, отключив турельную сеть и дронов службы безопасности, разгерметизировав доковый купол и, кажется, выпустив на волю пару результатов экспериментов местного научного персонала с мукорцидозом.

Снова "Current Run". В локальном плане, комплекс представляет собой установленный и закрепленный сетью тросов на остове корабля центральный шпиль, с четырьмя "лепестками" производственных, технических и подсобных помещений, по 12 этажей в каждом, шлюзом, ведущим в недра обломков, у основания, и секторным куполом док-станции на крыше. По какой-то причине, дополнительные лифтовые шахты в "лепестках" расположены по внешней стороне. Вы сейчас как раз в такой и находитесь. Чтобы попасть непосредственно в шпиль, нужно пройти вдоль по ярусу, к контрольно-пропускному блоку, который есть на каждом из них. Свои легендированные данные и данные товарищей ты в базу внесла, проблем быть не должно. Припоминаешь еще кое что, представляя условную карту. Вам не нужно в шпиль, точнее, не нужно на его крышу. Прямо на обшивку лепестка "C" сядет угнанный группой экстракции челнок Аварийно-Спасательного Отряда. Понятное дело, что корпораты свидетелей не оставят, попадись им в комплексе хоть президент Ривас, но вот вернуться в Центральную Тройку ДРР так будет гораздо проще. Память оказывается очень жадной на мелкие детали и точные подробности, вместо них щедрыми мазками окрашивая холст твоего сознания росчерками общей информации и факультативных сведений.

Помнишь, что каждый контрольно-пропускной блок на каждом этаже оборудован верификационным терминалом службы охраны. Шансы на то, что система нормально перенесла "hard reset", конечно, малы, но все же не равны нулю. Не должны. В корпоративных логовищах вроде этого все всегда дублируется, обязательно снабжается двойным дном, третьим глазом, и прочее, прочее, прочее. Все КПБ находятся на внутренней, прилегающей к шпилю стороне лепестков, собственно, отделяя их от него.

Интерьер и укомплектованность КПП зависят от того, в каком "лепестке" они базируются. Так, блоки "A" и "B" не были введены в эксплуатацию, и только готовились к "загрузке", так что тут такой пункт – просто очередная пустая коробка, правда здоровенная: метров в четырнадцать шириной, десяток – от двери до двери, вспоминая фрагменты записей: металлокерамика на металлокерамике, и под металлокерамикой. В блоках "C" и "D", где, собственно, и велись все исследования, на их базе организованы шлюзовые камеры, скан-боксы, дезинфекционные арки, раздевалки, такое. Но не тут. Просто несколько метров мерзлой пустоты, которые приведут тебя к ведущему в "Шпиль" люку. Если бы ты не устроила их мейнфрейму "блэкаут", то даже прорыв морфов на одном из этажей было бы возможно относительно легко локализовать через поэтапное изолирование всех путей и сообщений между ним и смежными ярусами. Тут все по такому принципу сделано, но ты внесла в этот принцип свои коррективы.

По поводу "Шпиля" есть пара мыслей. Морферы там есть хотя бы по той причине, что они есть здесь. "Лепестки", в целях безопасности наверное, напрямую друг с другом не сообщаются, так что все перемещения между ними проходят через центральный блок. Первый монстрик сбежал в блоке "D", соответственно получается то, что получается. Наверх, к док-станции, ведет единственный грузопассажирский лифт, плюс - расположенный параллельно стволу его шахты эвакуационный колодец, с лестницей. Все это находится в центральной части "Шпиля", в окружении подсобных помещений, жилых блоков, складов и Ритан пойми чего еще. Уверена, окажешься там - дорогу найдешь, ведь пути отхода вызубрены со схем, отсмотрены с камер, и накрепко вбиты в кажущуюся обманчиво пустой память.

Между делом припоминаешь, что эта, вот, аварийка, может привести тебя как к обшивке терранского крейсера, на которой, собственно, и покоятся установленные на сваях "лепестки", так и на крышу этого блока. Там, помимо смертоносной атмосферы, тебя ждут жуткий холод и дикий ветер. Правда, хоть путешествие и обещает быть не из простых, благодаря тому, что комплекс находится в кратере и погребен под слоями местного льда, уверена, что тебя не сдует прочь сразу же, как откинешь в сторону шайбу гермолюка. Перебраться через пропасть между "лепестками", помимо очевидного ползанья по тросам, можно с помощью технических мостиков, смонтированных по внешнему периметру центральной оси - быстрей гораздо, да и безопасней в разы. Уже под конец понимаешь, что конкретно этот лаз не ведет на крышу прямо, только опосредованно. Наверху, под обшивкой, технические тоннели, а вот уже их лабиринт в нескольких точках сообщается с поверхностью.

Код шахты лифта: 270147

Код аварийной шахты: 3561

  — Задачи —

План-задание выполнено на пятьдесят процентов. Ты уверена в том, что зашифрованный архив с мейнфрейма корпоратов уже хранится на ударопрочном флеш-накопителе данных, который болтается на твоей шее, под воротом скафандра. Вскрыть его прямо здесь вряд ли получится, но этого от тебя и не требуется: ты сверила контрольные суммы, отбила объемы, отследила парсинги, пять раз перепроверила логирование, удостоверившись, что это тот самый блок данных, а ломают его пусть специалисты со стороны нанимателя. Или не ломают - их дело, не твоя забота. Образец же достал командир: сломал руку зараженной лаборантке, которую загарпунил у поста охраны "Вик", ваш специалист по тяжелому вооружению, который как ты успела выяснить, вовсе никакой не "Вик", на самом деле, а какой-то мутный хмырь из Союза, потом кинул ее в утилизационную камеру так, чтобы переборка отдавила запястье, дорубил нужную часть топором, бросил в банку, и готово. И если у вас с псевдо-"Виком" эти зверушки вызывают плохо скрываемый ужас, то командир, по какой-то причине их, похоже, совершенно не боится. Опасается, разумеется, как опасался бы ядовитую змею или хищную рыбу с зубами в ладонь, но страха нет.

С бортовым журналом и артефактом сложней. Кто-то влез сюда практически одновременно с вами, через вентиляционную сеть: на вид рейдеры, около пятнадцати человек, работают не на тех, на кого работаете вы. Бортовой журнал с матрицей управляющего ИИ был у имперки, гранатометчицы. Ты на разгоне промотала записи, нашла момент, на котором она прятала нужный цилиндр в последний карман для гранатометного выстрела, в нагрудной разгрузке, ближе к правому бедру. Артефакт унес мужик в пятнистой бронекуртке, с пистолетом-пулеметом, спрятал его в черную спортивную сумку, через плечо. Сумка лежит на контрольно-пропускном блоке 12 этажа лепестка "A", вот этого, в котором вы и находитесь, он бросил ее там после нападения морфера с похожими на серпы верхними конечностями. Собственно, вы за ним и двигались. Не за морфом, если что. Сначала планировали отработать пару рейдеров: мужчину, явно их лидера, и нужную гранатометчицу, потом подняться на последний этаж, и перехватить "деэлектрификатор". Таким образом, для того, чтобы собрать каре в этой партии, осталось сделать всего ничего. И это хорошие новости.

Плохие заключаются в том, что у вас нет никаких сведений по нескольким важным, даже ключевым моментам: прибыла ли группа экстракции, получилось ли у руководства этого гадюшника вернуть контроль над системами шпиля, где ваш пилот, и зачем вам, собственно, пилот, если должна прибыть группа экстракции, что случилось с патрульным катером "гурров", который внезапно и абсолютно незапланированно нарисовался на оперативном горизонте, когда тучи начали сгущаться. Припоминаешь, правда, почти сразу, что с последним пунктом успела кое что решить, перетряхнув прошивки модулей "свой-чужой" в зенитных автопушках на куполе, и сразу на душе легче становится. Катер вряд ли уцелел, скорее всего его отпенетрировало еще на подлете, и он либо ушел в лед, либо рассыпался по обшивке комплекса. Про предназначение пилота сама додумываешь, следом. Как-то ведь вы, трое, смогли сюда добраться. Впрочем, помимо прочего, неразрешенным остается еще один вопрос - почему вы потеряли память, и ответа на него ты, по иронии, не помнишь.

С резервным ДАК-ом все более-менее понятно: либо банальная страховка: попади такие данные в открытые источники, терране будут очень рады стрясти с корпоратов репарации, либо способ поправить финансовое благосостояние - на такую специфическую информацию всегда найдется свой покупатель, благо ты знаешь места, где таких искать, либо и то, и другое. Вообще, кстати, странное дело - за эти сведения на черном рынке вполне возможно выручить в несколько раз больше того, что вам должны выплатить наниматели в случае успеха. Хотя, вам и платить-то никто не собирался, союзары, а наняли вас именно они, как ты выяснила, не ведут с "троглодитами", коими для них являются все, кроме них самих, никаких дел. Самоубийственная миссия, в один конец. Ты знала, помнишь. Почему согласилась? Потому, что решила - такой крупный, тяжелый и неповоротливый хищник, как они, всегалактический кашалот, не сможет ухватить в мутной воде акулу за хвост. Их больше, но они в своем фанатизме не видят суть, ненависть и нетерпимость делают их слепыми и ограниченными, союзары всегда давят числом, но в том, чего нельзя решить марш-броском флотилии и сбросом десанта, неизменно "тормозят". Всегда. Акула пообкусывает кашалоту жирные плавники, и уйдет на глубину. В Империю Тысячи Солнц, например. Ты знала, что "Вик" и "Оцелот" собираются вас убрать, знала, что им нужна только оплавленная радиоактивная воронка на том месте, где сейчас стоит комплекс. Единственное, чего не было в планах - амнезии. Наверняка, очередной брахийский артефакт, либо какая-нибудь установка, собранная по их, брахов, технологиям.

Вот эти "ключи", между тем, собраны на заказ. На каждой записана уникальная сборка примитивного, но крайне эффективного ИИ, единственной целью существования которого является агрессивное преодоления защитных протоколов бортовых систем транспортных средств.

Первый, "1" - для патрульных катеров класса "Razorbill", в модификации малого тоннажа, с версией прошивки, актуальной на дату проведения операции для всех четырех штатных единиц, состоящих на балансе в "Цветнике". Плюс, дополнительно синхронизировала его, дообучив ИИ по готовым к загрузке архивам, когда сломала мейнфрейм. При активации, брелок генерирует серию коротковолновых импульсов, низкочастотных звуков, и передает на ближайшее совместимое устройство шифрограмму, с собираемой через рандомайзер по ежесменно меняющейся матрице символьной последовательностью. Все это, в совокупности - первичная метка "свой-чужой", которая не позволит системам катера расстрелять тебя на подходе. Затем нужно вставить приборчик в сервисную панель, у входного люка, подождать от сорока до ста секунд, и все, добро пожаловать на борт. Затем, в кабине уже, разместить ключ на мастер-панели, усадить в кресло пилота пилота, либо установить под него блок ИИ-пилота, и попрощаться с "Цветником". Блоки ИИ можно раздобыть в серверной, на первом этаже центрального стержня, пилота - не знаешь, где. Ваш, Сильверфилд, куда-то пропал, у экстракторов челноком рулил "Оцелот".

Второй, "2" - аналогично по всем пунктам, за исключением цели. Этот - для особого случая, и вскроет "Tern", малый десантный катер, на котором, дай Ритан если на одном, прибудет вызванный сюда по сигналу тревоги корпоративный спецназ. Что делать с парой-тройкой спецов, которые совершенно точно останутся сторожить борт, и с их летчиком - вопрос открытый, с решением которого, впрочем, как минимум в части охраны, могут помочь зенитные установки купола.

Последний, "обмылок" - украденный в стрипмассаж-клубе "Вуаль", на Аргентине-Один, у начальника службы материально-технического обеспечения, Кевина Скубо, резервный стартер от "Форзанды", его всесредной микро-яхты, которую он, заступив ответственным от руководства по Комплексу два дня назад, припарковал в одном из доков, наверху. Пароль-последовательность он, конечно, сменил, но сам стартер не заблокировал и, судя по переписке с секретаршей, думает, что забыл его в кемпинге, когда они с ней отдыхали на Тьерра-Нова. Что будет со стрип-массажисткой, которая вытащила его из пиджака Скубо, спрятала в экранированный контейнер, и продала тебе, не все ли равно? Она сама выбрала свою судьбу, получив за услугу достойную оплату, а никаких нитей к "Молоху", как к покупателю, за которые могли бы ухватиться ликвидаторы, у нее все равно нет, поскольку все они ведут в дата-центры компании "Ruscko Metals", теряясь в недрах их терминалов.

Статус объектов задания:

– Цилиндр, содержащий бортовой журнал с матрицей управляющего ИИ, последний раз был замечен в нижнем правом кармане разгрузки гранатометчицы; её труп был последний раз замечен посередине горящего этажа лепестка А;
– Ударопрочный флеш-накопитель, содержащий зашифрованный архив с данными исследований GT, получен и находится под воротом скафандра;
– Черная спортивная сумка через плечо, содержащая "Деэлекрификатор", последний раз была замечена на КПП верхнего этажа лепестка А;
– Образец биооружия: в лифтовой шахте лепестка А была утеряна кейс-сумка из глянцевой ткани, небольшая, но достаточно тяжелая; внутри находился герметичный контейнер, содержавший измененную мукорцидозом кисть человеческой руки.

  — Оппозиция —

Репликанты. Фактически, биоандроиды, с работающим на системе триггерного типа квазисознанием, служащим оболочкой для реализации пакетов поведенческих алгоритмов. С физиологической точки зрения, люди, снаружи и внутри, но все же, не совсем. Ни боли, ни инстинкта самосохранения, ни, тем более, страха, сомнения или сострадания. Если, например, поломка турбины челнока позволит вас задержать, и это действие будет наиболее эффективным и наименее ресурсозатратным, такой боец влезет в нее, став забившим крыльчатку фаршем, быстрей, чем ты успеешь сказать "раз-два". Уверена в том, что создание таких штук находится вне закона едва ли не везде, но вы в Ренго - тут корпораты правят балом давно и плотно, так что местный закон для них не меч, но рычаг. На случай, если более интеллектуальные представители хозяев этого места решат удостоить вас своим визитом, ты сменила одноразовый код первичного подтверждения статуса, который все эти ребята получили с экстренным обновлением при первом же подключении к мастер-хабам. Можно было влезть и глубже, сменив, например, иерархическую таблицу или поиграть с суицид-триггерами, просто не хватило времени. Катер помешал, насколько помнишь, пришлось переключиться на турели. Еще кое что. Если "цифровики" - обычные юниты, вообще без зачатков сознания, едва ли не живые инструменты, с ними проблем не будет, то "мастер" - полевой командир, таких обычно снабжают самообучающейся рефлекс-матрицей, для возможности быстрого реагирования на динамично изменяющиеся условия окружения и повышения выживаемости подразделений в бою. Значит, при нем нельзя делать ничего, что он мог бы "расценить", в кавычках, конечно, вряд ли там будут прямо расценивания, как вредоносные действия.

Впрочем, это все лирика. Прошлая последовательность была такой: "Белый холм, энигма, форзанда, тетис, три, пять, три, красный единорог". Ты заменила ее на свою. Подобного плана, разумеется, но свою. Теперь, если передать ее репликантам, поперек их единственной извилины напротив определения "странные люди в скафандрах, которые ползают по лифтовой шахте" будет прописан статус "гости". Как передать: пакетом данных, через коммуникатор, либо просто голосом, не так важно. Важно не как, важно сделать. Выбираешь единственный доступный для тебя вариант, и произносишь свою последовательность вслух: громко, четко, с расстановкой. Ведь ты помнишь, что стоит ошибиться хотя бы на одну букву, и тебе присвоят статус не "вторженца", но "взломщика", а взломщиков эти ребята попытаются убрать за горизонт событий в первую очередь.

Насчет "аборигенов" тоже есть, о чем подумать. Для того, чтобы код стал "погашенным", репликант, принявший его, должен подключиться к мастер-хабу и передать сведения об этом на фрейм системы безопасности. Тогда, при следующем плановом подключении, которые в обычных условиях проводятся по рандомизированному графику, с шагом от двадцати секунд до четырех минут, все прочие охранники получат шифропакет с, в том числе, триггером-гасителем, и гостевой код будет считаться использованным. Сейчас все фреймы отключены, поэтому мастер-хабы работают в аварийном режиме, аккумулируя полученные пакеты, и раздавая их всем авторизованным сотрудникам, находящимся в радиусе действия передатчика. Как правило, экранированные и хорошо замаскированные МХ-блочки монтируются в облицовке, перекрывая сектора в радиусе десяти-двадцати метров. Ставят их также в случайных местах, но с обязательным взаимоперекрытием зон ответственности - на такой, вот, коридор, например, их может быть от четырех до двенадцати. До того, как та группа, которой ты сообщила последовательность, разбредется по комплексу, риск встретить на другом этаже юнита с обновлением минимален. Что касается уязвимостей, тут репликанты чуть понадежней цифровых панелей. Никаких стандартных, базовых сервисных кодов - все генерируется на фреймах под конкретные ситуации, персонализировано.

Нет, нет, нет. Точно. Сервис-код же есть, да еще и многоразовый. Удивилась ты, когда поняла, что у этих ребят, тут, какие-то сверхразумы из числа технического персонала додумались вшить кодовый активатор запуска самодиагностики прямо в квазик почти всей охране, видимо, чтобы не проводить каждый раз эту процедуру как положено: вызывая к себе юнит и запуская ее через вербалку, или же лично, на своих двоих, доходя до проблемного бойца, и проверяя его по месту несения службы. Службу несут люди все же, для репок, наверное, больше подходит "место эксплуатации". Чужая лень, да тебе на пользу. "Морок морлоков морочит, мочало макая в мазут": прежняя последовательность, устарела. Она, кстати, еще и пару местных синтаксических правил составления "КоПов" грубо нарушает, являясь более-менее осмысленным высказыванием. Чужая забывчивость, да тебе на удачу. Ты новую задала, на свой лад. Передай ее охраннику - и он впадет в кататонический ступор, секунд на десять-двенадцать, запустив экспресс-диагностику прошивки и аугментаций. Не автокилл, конечно, но хоть что-то.

Одноразовый код первичного подтверждения статуса для реплицированных юнитов СО Комплекса:
"Лунный день, обелиск, двойка, тессеракт, единица, шестерка, серое солнце".

Многоразовый код запуска процедуры экстренной самодиагностики для реплицированных юнитов СО Комплекса:
"Пять-Ноль-Три".

Визоров нигде не видно, поэтому устройство кажется "слепым". Знаешь, что это не так. И знаешь, что это. "Hellhound", "Адская Гончая" - собираемый "гуррами" по чертежам, добытым в одном из древних терранских кораблей, вроде того, что у тебя сейчас под ногами лежит, автономный охранный дрон ближнего боя на базе примитивного, построенного по принципу "могу загрызть - грызу, не могу - убегаю", имитатора сознания, имеющий практически уникальное в своем классе соотношение простоты сборки, неприхотливости в обслуживании, надежности в эксплуатации и высокой эффективности в боевых условиях. Призрак давно закончившейся войны, в композитной плоти. Сейчас машина, очевидно, функционирует в полностью автономном режиме, так называемой "слепой ярости", атакуя и уничтожая абсолютно всех, без разбора, и не принимая никаких сигналов извне. Теперь ее невозможно ни отключить, ни реактивировать - только уничтожить остается. Ты помнишь о том, что их, "гончих", здесь вообще не должно было быть, а оказалось целых четыре штуки, и все они, после того, как мейнфрейм вырубился, оказались удаленно заблокированы и сброшены в "слепыша" начальником местной охраны. Диана Тауншенд, так ее зовут. Капитан корпоративной СБ.

Что до сопутствующих потерь, то "Патрон", он же "Адам", сверх меры не жестил: пятерка репликантов, пара охранников, пара особо упертых научников. "Вик" на убой сработал всего раз, застрелив офицера охраны, который, не сделай он этого, пальнул бы уже в твою спину, а пилот, Сильверфилд, вообще не стрелял.

Что касается персонала, тут все обозначено крупными и жирными мазками общей информации, чьи обрывки ты - не без труда - выуживаешь из недр пусть и не ощущаемого больше мешком с соломой и иголками, но все еще, судя по мимолетным ощущениям, готового под гнетом любой неосторожной мелочи наполниться давящим жаром сознания. Диана Тауншенд. Помнишь, что капитан - не звание, а должность. Джонатан Ривас - старший офицер. Опасней, чем хочет казаться. С. Хершел - одна фамилия, но зато какая громкая. Местная недоцарица, палач и "людоед". У. Тимберли - еще один из здешних руководителей, знаток брахийских технологий, великолепный ученый, и не считающий себя убийцей убийца. Рашфорд, который Юджин - в отличие от "У.", не столько ученый, сколько просто убийца. Дженнифер Барански - очередной "босс", второй человек после Хершел во всем, что касается попыток "приручения" сама знаешь, кого. Чего, то есть.

Некстати как-то вспоминается тебе, что одного младшего офицера тут зовут Саманта Миллс, а второго - Хесус Эрвендо. Что покойный Крейн, кажется, был надзирателем, а не просто рабочим в блоке содержания экспериментальных образцов.

  — Ресурсы —

Так, пистолет. Встроенные системы питаются от самозарядки, кинетического аккумулятора, и функционируют исправно, значит, тут поможет либо замена, либо диагностика и реактивация батареи. С первым могут быть проблемы, со вторым справишься и сама – главное, чтобы кистевой мультитул работал. А до того, это просто кусок армопластика ценой в хороший электромобиль, а то и пару. Да уж, хорошее наследие после себя оставил "Вик".

"Тигр", который ""Вик" из Союза". Те крупицы информации, которые тебе удалось выудить в Гипернете и добыть через дата-дилеров утверждают, что он - бывший офицер их Вооруженных Сил, сбежавший в ДРР сразу после гражданской войны, и теперь плотно повязанный с ребятами из "Ruscko Metals": покупает интересное оборудование, продает его же.

"Патрон". Он же "Адам", с его же слов. Анонимизирован плотно и профессионально. Если же говорить о его месте в команде, то это не начальник в широком смысле, но командир - в узком. В том плане, что не он руководит операцией, главный в вашей группе "Вик". Но, в бою, во избежание проволочек и путаницы, указания должен отдавать именно он, "Патрон". Условный полевой командир, полномочия которого начинаются вместе с началом боя и заканчиваются с ним же, без принятия глобальных решений. Специалист. Тебя наняли ломать сети, его - обеспечивать вашу безопасность, каждый занимается своим делом. Кто как с делами справляется, впрочем, решать только тебе, по итогам личных наблюдений.

Был еще один, кстати, с вами. Мужчина с наклейкой в виде гранаты на шлеме, пилот. По нему информации нашлось столько, что сразу стало ясно - либо подставной, либо разовый. Тревор Сильверфилд, 34 года, постоянного внутримирового места жительства не имеет, проживает и работает пилотом рудных тягачей по трудовому контракту на номерной рудодобывающей станции внеорбитального базирования ТГК "Ruscko Metals". Родился и вырос в Ренго, летчик с высшим образованием, базовая специализация "гражданская авиация атмосферного базирования", с целой колодой дополнительных лицензий, ветеран той самой войны, сначала управлял десантными винтокрылами, потом пересел на стратосферный бомбардировщик, под конец успел послужить на борту какой-то крупной посудины. Неоднократно ранен, в том числе - с потерей конечностей, был в плену, откуда сбежал, подняв вооруженное восстание среди военнопленных, за что представлялся к званию Героя Республики, но "иридиевый треугольник" так и не получил - не хватило денег на взятку кому-то из штабных. Или просто платить не стал. Разведен, бывшая супруга с ребенком еще перед войной уехали в Империю, и связи с ним не поддерживают. Когда просматривала движения средств на его счету, сразу заметила, что с каждой зарплаты пересылает хорошую сумму за границу. Получатель носит его фамилию. Смотрит порно по тегам "джапанирка", "кехайка", "анал", "клоны", "хардкор" и "шифтинг", периодически посещает ближайший к станции Мир, где в баре недалеко от космопорта обычно покупает пиво с названием "PerroRojo" и арахис с глутаматом, после чего оплачивает такси до прилегающего к местному морю квартала и обратно, имеет платиновый аккаунт на "HULU-Films" и статус золотого пользователя на "SayTruthGN", недавно незаконно купил у представителей местной ОПГ полуавтоматический пистолет и давал взятку сотруднику местной же полиции. Собственно, все.

Экстракторов четверо – капитан, пара работников по найму, вроде тебя, только стрелки, и медик, тоже за вознаграждение. Есть смутное ощущение, что капитан, "Оцелот", как-то связан как с ныне покойным "Виком", так и с Союзом. Возможно, болезненно воспримет печальную новость. Остальным, наверное, плевать на всех вас, но им жестко урежут выплаты за каждого, кто погибнет по их вине. Один - для своей профессии почти старик, под пятьдесят, безымянный бродяга-мерк, откуда-то из Предела Хайдерманна, другой - молодой стероидный бычок, типичный альфа-доминант с автоматом, гильдеец из "Белоруких", коих в Ренго за последний год нарисовалась не одна сотня, медик - реальный врач, профессионал с академическим образованием и опытом работы в нормальной профильной клинике. Редкая порода, их после войны на улицах Аргентины-Один осталось не так много.

Второго зовут Давсэл, кстати. Ну, командира второй группы. Давсэл Инквер, он же "Оцелот". По нему чуть больше накопать удалось: как и "Вик", бывший союзар, какой-то их типа-вояка тоже, с кучей имплантов и ворохом связей, тянущихся через Великую Межрукавную Пустошь прямиком куда? Правильно, в Рукав Персея, туда, где широко расплескалась, затопив все и вся, огромная фашистская клоака под названием Союз Свободных Систем. Два сапога - пара, две винтовки - спарка. И если "Вик", как тебе показалось, был скорее про бизнесы, расчеты и просчеты, вкупе с дипломатией, то "Дав" этот, имя, кстати, кажется и правда его, настоящее, просто отбитый краснознамщик, который даже и не пытался особо вид делать, что откуда-то сбежал, аккурат к сбору группы вынырнув из мутных глубин Дикого Фронтира с плоской как, ну, как, что-то плоское, как хиспанская маисовая лепешка, например, легендой о таком беглом и таком несчастном экс-солдате ССС, что даже плакать захотелось, когда читала. Кровавыми слезами, правда, но это уже частности. Сраный союзар, сто процентов, "Виков" дружок.

Сам "Сто-​Четвертый", кстати, тоже жив до сих пор: хоть и относился к особо ненавистному ССС-​овцам "подвиду трогов" - имперцем был - но, не без твоей помощи, выбрался из ЦОМ-а. Сейчас он, разумеется, не "Особь", а Нобуо Комацу - начальник опорно-​патрульного пункта в одном из блоков Джерихо-​Сити, "Города Городов" - на Тьерра-​Бланке. Один из немногих, кого, пусть и с натяжкой, но все же можешь назвать если не другом, то хотя бы товарищем.

Вспоминая о всесредных транспортных средствах и транзитных рейсах, понимаешь, что покидать систему тебе - по крайней мере, на десантном или патрульном катере, с микро-​яхтой вместе - не придется: достаточно добраться до определенной точки на орбите "Кедана-​6", того самого газового гиганта, вокруг которого кружится не слишком гостеприимный ледяной "Кедан-​6-2". Там тебя ждут. Не помнишь, кто, с чем и на чем, но чувствуешь уверенность: как минимум, не враги. А потом "такси" отправится тонуть в атмосфере, где давление и температура сделают невозможным не только проведение мероприятий по поиску твоих следов на его борту, но и на самой возможности найти хоть какие-​то следы корабля поставят жирный крест. Там аммиак в состоянии сверхкритического флюида перманентно пребывает, а метановая гарь в алмазы прессуется: так себе погодка, в общем, и что "Razorbill", что "Tern" вряд ли переживут "нырок".

Вспышка. Жмешься к проржавевшей стене темного, мокрого, пахнущего ржавым железом коридора, дверной проем, к лестнице на верхнюю палубу ведущий, выцеливая. Жмется к левому боку, в ткань брючины пальчиками тоненькими вцепившись и за тобой спрятавшись, девчушка: совсем крохотная еще, лет шести, не больше, с раскрасневшимся, обожженным, перемотанным мокрой тряпкой на манер респиратора личиком, торчащими тут и там опаленных русых волос горелыми прядями, в одних только трусах, грязью измазанных, и с ее ростом напоминающей платье, подранной на спине майке, которую ты, с себя сняв, ей отдал. Сам - не лучше, брюки тут и там пропалены, почти по колено, вместе с ботинками, напрочь перемазаны илом трясинным, на груди бронежилета ободранного и выгоревшего на солнце тяжесть, левая рука, над локтем, перетянута набухшим и потемневшим от крови бинтом. "ЕПД-14.5М" в руках сжимаешь, со спиленным прикладом, скрученными сошками и обрезанной ручкой для переноски. Пулемет-​обрез. Который единый пулемет Демитрова калибра "14.5", модернизированный. Антиквариат, но антиквариат вполне, как ты за этот бесконечный день успел не раз убедиться, вполне рабочий и невероятно убойный - даром, что "образца 913 года от Обретения Терры". Тускло блестят в свете далекой газовой лампы цилиндр перфорированного дульного тормоза, охладительный ствольный кожух, матово отсвечивает воронением ствольная коробка. Перемотанная лоскутом от распоротой рубашки ладонь жмется в черный пластик пистолетной рукоятки, палец лежит на затертой стали гашетки. Наверху - стрекот затяжных автоматных очередей, крики, хрипы, сполохов ярких зарница. "Хомяк" с "Холодильником", и еще двое, которых встретили в степи: имперец тот, Ямоото, с капитаном Мафусаиловым - там. А вы, вы здесь.
Грохот. Катится по ступенькам, брызжет кефирной белизной гермошлем, с маской, рублеными линиями череп напоминающей, в серо-​желто-зеленой камуфляжной палитре. Упал, крутанувшись, на пола сварную плиту, лежит. Решетки динамика-​​воздухозаборника треугольник вверх обращенный, сетчатые полусферы акустических сенсоров по бокам, погасших круглых визоров точки в глубоких нишах глазниц. Андроид-​чистильщик, зилоновский. Хорошо, хоть так, частично, а не целиком. Выдыхаешь, приотпуская чуть гашетку, и давая ей снова выбрать свободного хода. Окрик. Голос знакомый, но напряжения волна почему-​то снова захлестывает опаленное адреналином сознание:
- Мельник!
"Хомяк". Будто дьявол болотный: в тине, иле, гари, крови и белой гемолимфе так вывалялся, что только по общим очертаниям еще можно понять, что он в комбинезоне своем до сих пор. Свесился через борт, под палубу заглянув. Теперь только так, глаза-​в-глаза, знание о том, что зилоновцы могут имитировать голоса, вам дорого обошлось. Кричит, махнув рукой:
- Сюда! Пошел-​пошел!

Оторвав колено от пола, поднимаешься сам, девчонку тянешь следом. Бежать. Лязгают друг о друга остроносые патроны, лентой свисающие с бока пулеметного, чавкают подошвы, оставляя тут и там росчерки илистые. Чувствуешь, что смертельно устал. Так, что поджилки дрожат уже, так, что просто лечь и умереть. Стискиваешь зубы. Нет. День закончился, вечер погас, но ночь, ночь - в самом разгаре.

Сжимают пальцы бок холодный ящика. Не чувствуешь, но знаешь - ледяной. Как банка газировки, когда только вытащил ее из-​под шторки окошка выдачи товаров в вендинговой машине, и пытаешься открыть, нетерпеливо цепляя ногтем жестяной ключик. Тогда, вечность назад, когда ты еще был тем, кем являешься по праву рождения, и яркие застекленные башни "холодильников" - мигающих разноцветными огнями, готовых в любой момент выдать тебе шипучки: хоть "Нью-​Колы", хоть "Мото", а то и "Спанки-​Фанки", с хрустящими на языке карамельными пузырьками, и все это - за пару-​тройку кредитов, стройными рядами высились в лифтовой зоне вестибюля вашего жилого модуля. В Ренго найти такие аппараты тоже можно, но это обязательно будут бронированные не хуже "Носорога", опутанные коваными цепями монстры - чтоб не разломали и не утащили, выдающие в лучшем случае прохладное, а то и вовсе теплое как сам знаешь что, пойло с привкусом жженого пластика в обязательно, каждой раз, где-​нибудь, но гарантированно замятой или стесанной банке.
Ренго, да. Вы нелегалами пересекли Великую Межрукавную, прилетев на Аргентину-​Один практически сразу после освобождение Сектора от союзарской оккупации, как беженцы, когда никому ни до кого не было дела, и все думали только о том, как разобраться с собственными проблемами, а на улицах все еще валялись сорванные кумачовые транспаранты. Как сейчас помнишь, что решили поселиться буквально в первом же городе, куда вас завез, прямиком из частично сгоревшего космопорта, шедший транзитом по уцелевшему после бомбардировок прибрежному шоссе автобус - в Коста-​Верде. Въехали сквоттерами в небольшой заброшенный дом из тесаного камня, в пяти минутах ходьбы от океана, и здоровенной буквой "Т", трафаретно, ярко-​красной хемилюминесцентной краской, которая настолько въелась в мореное дерево досок, что тебе пришлось соскабливать ее ножом, выведенной прямо поперек входной двери. Значит, здесь было логово "троглодитов", тех, кто по мнению союзаров, был "отсталым", и подлежал "просвещению". Всех прошлых жильцов, семью из, как ты понял, вынося и сжигая на заднем дворе пыльный хлам, пяти человек, "просветили": родителей отправили в биореактор сразу же, еще на этапе "первичной выбраковки неблагонадежных аборигенов", тогда же двух младших детей, братьев-​близнецов, совсем еще маленьких, вывезли из анклава куда-​то на коренные территории, чтобы в военно-​патриотических лагерях воспитать из них новых, искренне преданных генеральной линии Лорда-​Маршала, и до последнего вздоха верных идеалам ССС солдат, а старшую девчонку, несколько сезонов диким зверьком прожившую на чердаке, вроде застрелили, когда комендантский патруль поймал ее за расписыванием ограды у комендатуры антисоюзовской агитацией. Старый, пропитанный кровью и гарью дом словно посветлел и ожил, когда в нем появилась новая, пусть и маленькая, но хозяйка. Помнишь, как Каролина чуть не сожгла веранду, пытаясь сварить вам кофе из найденных в тайнике у камина зерен, пока вы с Нормом разбирали завалы чужих воспоминаний в сарае, как исписала фломастерами стены в ванной, как принесла из сада и спрятала в чулане огромную пучеглазую ежехидну.
Время шло, и Сектор Ренго, который новые-​старые хозяева, имперцы, не особо тревожили насаждением своего видения "правильного миропорядка", даже кехайский с джапанирским введя в образовательную программу как факультативы, начал понемногу оживать. Первое время вы работали на бесчисленных стройках - "Хомяк" внезапно оказался неплохим плотником, а ты вполне, себе, освоил "профессию" чернорабочего, потом Норман съехал к своей тогда еще девушке, а впоследствии, жене, Юйлань, с которой они познакомились на рыбном рынке, едва не до драки поспорив относительно свежести каких-​то местных каракатиц, а тебя ее отец, мистер Дун, взял к себе экспедитором, попутно решив ваши казавшиеся неразрешимыми проблемы с регистрацией. Тогда вы, кстати, и стали Кройцами, а бывший сержант - Освальдом Хопкинсом. Ну, какие были документы, такие были, чего уж. Дальше ты несколько сезонов крутил штурвал рефрижератора, развозя морепродукты практически по всей материковой части Эсперанзы, пока дочь, по-​другому ее в идентификатор личности у тебя рука записать не поднялась, грызла гранитные скрижали науки в бывшем ЦОМ-е, а ныне обычной, себе, городской школе, под чутким присмотром жившего неподалеку огромного семейства Дунов, в целом, и дяди Норма-​Освальда - в частности. Через некоторое время Хопкинсы переехали в Нуево-​Кампинас, но ты все равно всегда мог оставить дочь у стариков, которые стали ей, фактически, дедушкой и бабушкой, а ворох младших братьев жены "Хомяка" - пусть и не равноценной, но шумной и веселой заменой потерянного на Эдеме своего, кровного. Да уж, Эдем. Кого под трибунал, в дисциплинарно-​штрафные батальоны отправили, а кого и в дивизионные генералы, по итогам, произвели. Сет, кстати, так и пропал где-​то в глубинах Диких Систем. Последний раз видел его у аппарели готовящегося к вылету фрахтовщика "Ржавых", фронтирных перевозчиков, на Осевой Станции у имперских границ. Пожали руки, кивнул, мол, бывайте - и все. Вспышка.
- Да, - прижимаешь коммуникатор к щеке.
- Как она? - спрашивает Норман, уже зная ответ.
- Плохо, - отвечаешь.
Молчите несколько секунд. По радио играет какой-​то заунывный трек, перебивая ритмичный писк кардиометра.
- Взял билет на вечер, - говорит.
- Спасибо.
- Не передумал?
Снова знает ответ, но все равно спрашивает.
- Нет.
- Ладно. Я буду. Остановлюсь у стариков. У меня, короче, ресторан...
- Знаю, сожгли. Минь сказала.
- Ага.
Еще несколько секунд тишины.
- Слушай... - бывший командир, давно и накрепко ставший одним из самых близких тебе людей, будто не может подобрать нужные слова. Может, и правда не может. - Оно того стоит?
- Выбора нет, Освальд, - говоришь.
- Буду утром, значит.
- Спасибо.
- Наберу.
Убираешь коммуникатор прочь, и пару минут сидишь, глядя в стену перед собой. В душной палате муниципального хосписа нет кондиционера, и бабушка Дун закутанной в черное тенью бдит над тем, что осталось от твоей дочери, отгоняя прочь вездесущих мух и обмахивая стянутое набрякшими от густо-​желтой сукровицы бинтами лицо туго свернутой газетой.
Тебе позвонили из полицейского департамента Джерихо-​Сити несколько дней назад, по межсистемной линии. Там, на Тьерра-​Бланке, служила Каролина. То есть, Эбигейл, да. Ты, уже сутки пытавшийся до нее дозвониться, долго не мог заставить себя ответить. Но ответил. Сказали, что им очень жаль, что она - герой, но финансирования не хватает и, учитывая неблагоприятный прогноз, руководством департамента принято решение об отключении ее от аппаратов, потому, что палат и оборудования в ведомственном госпитале не хватает, а живым, дескать, нужней. Ты не помнишь, что ответил, но дочь не отключали до того, как ты прилетел на Тьерра-​Бланку первым же чартерным шаттлом.
Острый запах жженого пера, вот, что помнишь. Куривший в коридоре патрульный сказал, что ее, вместе с напарником, поймали на ложном вызове, в фавелах, боевики одного из Картелей. Сделали из них предупреждение - показали, чья это территория, продемонстрировали, что будет с теми, кто не понимает. Крузер перевернули и сожгли, напарника выпотрошили и развесили по столбам, а с твоей дочерью сняли снафф, и выбросили изуродованное тело в канаву. Там ее нашли собиравшие на сдачу стеклотару дети. Не прошли мимо, вызвали неотложку. Без рук по локти и без ног по колени, без глаз, ушей, зубов, языка, с снятым скальпом и сломанной спиной, вырезанной грудью и частью удаленных уже в больнице внутренних органов - она была жива только потому, что "милагро", как сказал тебе врач, седой хиспанец с пустым, безразличным взглядом.
Ты заложил дом, оплатил межсистемный перелет, и перевез дочь домой, на Аргентину-​Один, в Коста-​Верде. Дни сменяют дни. Каролине хуже. Просто лежит, даже не шевелится. Пролежни, отторжение катетеров, некроз тканей вокруг дренажных трубок. Когда умрет, вопрос времени. Новое тело - не проблема, были бы деньги. Реплицированные ткани, пересадка головного мозга, любой каприз. Много денег. Столько, что тебе их не заработать, даже довези ты замороженных каракатиц до самого долбанного Эдема. Столько, что даже продай ты себя, недвижимость и движимость - не хватит. Там, среди ярких сполохов голореклам, стерильной чистоты корпоративных медицинских центров, и утопающих в рассветных лучах скайскрепперов, никому нет дела ни до тебя, ни до твоих горестей. Всем плевать, хочешь что-​то получить - плати.
Бережно вытаскиваешь из бумажника затертое фото. Дочь широко и счастливо улыбается - в новой форме, с собранной под парадной фуражкой копной аккуратно уложенных волос. Серебряные аксельбанты, офицерские звезды на фальшах, сияющий золотом нагрудный жетон. Прижимает к груди карточку диплома. Ее выпуск. Ты запомнил ее такой. Так хотела сделать этот мир лучше. Всем помочь, всех спасти. Но этому миру уже не помочь, его уже не спасти. Ренго умер и теперь гниет, а вся эта мразь: картели, гильдии, корпорации - просто опарыши, копошащиеся на его туше. Великая Освободительная поставила крест на будущем этих Миров, и теперь все, что их ждет, это армада десантных кораблей, прямиком из Рукава Персея, да такая, что небо почернеет. Туда всей этой ублюдской, хуесосной, еблорылой шайке-​лейке и дорога.
Выходишь из палаты, снова вытаскиваешь коммуникатор, несколько раз щелкаешь подушечкой пальца по затертой крышке. "Вик". Гудок, другой, мелодичная трель соединения, и тишина на том конце линии.
- Я согласен, - жмешь на выведенный под счетчиком секунд красный круг.

Вспышка.
- Иди. На хуй. Мразь.
Сидящая верхом на бочке девушка смотрит в зеркальный щиток гермошлема "Лапы". Хлесткий удар - основанием рукоятки разгонника, наотмашь, точно в скулу. Так, что кожа, хрустнув, лопается, а горячая и тягучая краснота кляксами летит на комбинезон девушки, на бочку, и даже на напольное покрытие, тебе под ноги.
- Так лучше слышно, прием? Код.
Тряхнув подбородком, снова поднимает полный ненависти взгляд на хиспанку пленница.
- Ид...
Тычок, точно в центр грудной клетки, ствола дутого жалом. Так, что едва не валится жертва прочь со своего "пьедестала", но затянутые в перчатку пальцы левой руки твоей вынужденной напарницы не дают ей этого сделать, зарываются глубоко в пряди ее волос, сжимаясь в кулак, наматывают их на себя трещащим клубком. Выворачивает "Лапа" голову лаборантки так, чтоб лицо ее смотрело точно в светофильтр.
- Код, педасо де мьерда. Код!

Трещит моток, накручивая витки вокруг головы, цепляет и путает пряди каштановых волос. Девушка. Сидит на поставленной стоймя бочке, руки под коленками скручены проволокой. Комбинезон бледно-​голубой, с красных клякс разводами на груди. Кровь. И страха нет в глазах, ненависть одна. Холодная и ровная.
- Полегче, - говоришь.
Светофильтр скафандра, отмеченного аппликацией в виде отпечатка кошачьей лапы на гермошлеме, безразлично-​зеркален. Но хиспанка под ним, а это именно она, ухмыляется - знаешь ее от силы сутки, и уже готов не глядя поставить на такой расклад тысячу демкредов.
Щелчок предохранителя, гул электрически-​трансформаторный. Приставляет к затылку пленницы жало разгонника "Лапа".
- Последнее слово, тонта?
Глянув на тебя, пленница улыбается, морща полосы закрывающей рот клейкой ленты. Вспышка.

Вспышка.
"Орел" утыкается чернотой дула в сторону полированной полусферы.
- Полегче, - повторяешь.
- Серьезно?
В голосе "Лапы" слышится насмешка, но рамку рельсотронного пистолета она не сдвигает и на миллиметр. Крепкая у нее хватка, без намека на тремор.
- Серьезно.
Доля секунды - и булавочно-​крохотный провал разгонной канала ее оружия отражается уже в забрале твоего гермошлема.
- Какого черта, старый?!
- Мы не убивать сюда пришли.
- С хуя ли? Это же корпы.
Очередная жертва какой-​нибудь затеянной властями по указке Корпорации "программы по расселению аварийного жилого фонда", не иначе. Таких в Ренго теперь - через одного. Но это, это не просто жертва, нет. Боль и злоба трансформировались в ее сознании, став чем-​то другим. Хуже, темней, злей. Она безумна, это факт. Безумна, опасна и абсолютно непредсказуема.
- Уб...
Перебивает.
- Пиздец, амиго, т...
Ты не дожил бы до своих лет, не доверяя своему чутью. Рефлекс. Пинком опрокидываешь бочку навстречу несостоявшейся убийце, отшагом уходя с линии огня. Гудение разгонных блочков, и все договоренности между вами идут прахом. Миг - вжикает, синхронно с ударом обода массивной тары в ее бедро, утопающий в брызнувшей трещинами потолочной плите микроснаряд. Пленница валится вбок, наемница - на спину.
- Руки, маар! Бросай ствол! - Мидмирское ругательство, въевшееся в подкорку еще с той самой Войны, вылетает автоматом, когда ловишь в прицел лежащую перед собой женщину.
Бросает. Может и не такая безумная, какой кажется, да? Шаг - аккуратно, еще шаг - осторожно. Пинком отбрасываешь звонко брякнувшую о металлическую плитку цельнолитую вжик-​машинку в угол.
Уже знаешь - на все про все у тебя не больше минуты. "Оцелот", ваш командир, тот, кто знает, что делать. Капитан, пилот, стрелок, убийца. Он там, в техническом лазе, несколькими этажами выше, встречает летчика из первой группы. Или все же "встречает"? Скорее всего услышал возню, а раз так, теперь спустится сюда. Тем, что ты сейчас сделал, может и спас, конечно, девчонку эту, из персонала, но себе абсолютно точно подписал смертный приговор. И с палачом сладить будет не в пример трудней, чем с его верной хиспанской помощницей. Прекрасно помнишь, как он убивал рейдеров, прискакавших на аварийный сигнал пущенной в дрейф яхты: быстро, сухо, методично. Удар - труп, выстрел - труп. Одного за одним, настоящая ода боли. Ни сомнений, ни жалости: вообще никаких эмоций. Так шеф-​повар морковь шинкует, например. Мастерство, ставшее привычкой. Минута, "Мельник", минута. Вспышка.

Вспышка. Пропитанный влагой, затхлый воздух давно заброшенного муниципальными службами, но успешно обжитого новыми хозяевами - одной из местных банд - подземного пешеходного перехода, темного, напоминающего одновременно и склеп, и рубку списанного транспортника, кажется, буквально оседает в легких осклизлой пленкой. В нем есть что-​то еще, едва уловимый пряный запах. "Труха", легкий психодел и эйфоретик. Ну, ничего удивительного - в таких-​то местах. Последний раз ты был в ДжерСи не так давно, когда забирал Каролину, и сейчас вернулся в эту колоссальный неоново-​пляжный притон только из-за нее, но даже нескольких визитов оказалось достаточно, чтобы понять, этот город - тот еще хищник. Старый, хитрый, умеющий ждать. Вот и тебя дождался.
"Клещи", многочисленное и хорошо организованное преступное сообщество, ведущее непримиримые уличные войны с Картелями - короткие, но яркие сводки об их "акциях" часто мелькают в новостных сводках - легко узнаваемый знак, краской баллонной, под трафарет, виднеется над аркой входа со сломанными и разведенными по углам стальным пластинам блокировочных шторок. Предупреждение для любопытных. Преодолев пару десятков растрескавшихся ступенек, останавливаешься у позеленевших от скользкой корки водорослей берегов небольшого озера, в которое превратился напрочь затопленный коридор. Исписанные граффити стены, остов притопленного велосипеда, влажно-​ворсистая кочка то ли сколотого шара для боулинга, то ли мятого мотоциклетного шлема, то ли вообще чьей-​то головы. Делать нечего - делаешь шаг, погружая мигом намокший ботинок в омерзительно теплые темные глубины почти по горловину. То ли успевшая подступить грунтовая, то ли не успевшая отступить дождевая вода - мутно-​желтоватая, с плавающими тут и там рыбешками раскисших сигаретных фильтров, медузами использованных контрацептивов, и островками мятых жестяных банок из-​под дешевого маисового пива - хлюпает в обуви, и звук привлекает внимание небольшой полусферы панорамной видеокамеры, кажущейся чем-​то чужеродным на фоне заплесневелого потолочного бетона. А, может, не звук - движение. Еще два десятка шагов. Смотришь в уставившийся на тебя окуляр.
- Мне нужна Леонелла Мендосо, - говоришь, и голос вязнет в окружающем тебя полумраке.
- Кто спрашивает? - Гудит крохотный динамик камеры обезличенно-​бесполым, звонким речитативом.
- Мне назначено. Лютер...
У всего могут быть уши - вообще у всего. Но, собственно, какой у тебя есть выбор, если выбора нет?
- Лютер Кройц.
Пара мгновений тишины. Скрипнув на скрытых шарнирах, толстый прямоугольный блок тщательно, фактически бесшовно подогнанной двери-​пробки уходит вбок, открывая путь в смежный, с чуть возвышающимся над гладью гигантской лужи порожком, лаз. Стучит ритмично музыка, раскаты гулкие далеких басов катятся теперь вдоль по переходу. Звукоизоляция на высоте, ничего не скажешь. Перекрывает проем невысокого роста, кряжисто-​крепкий мужчина, одетый в комбинезон "тюремного покроя", из плотной, ярко-​оранжевого цвета ткани. Торчат из подкатанных рукавов, вместо обеих рук, напоминающие "хваталки" аппаратов, где надо игрушки выуживать, трехпалые манипуляторы, чьи телескопические трубы тускло поблескивают полированным хромом. Антрацитовая биопластиковая "маска" - от верхней губы и до линии роста отсутствующих волос - замещает большую часть лица, с треугольной, вверх острием, решеткой газозаборника вместо носа, и парой синеватых, играющих роль глаз линз в недрах широко расставленных и глубоко посаженных воронок условных глазниц. Выезжают на тонких гофрированных жгутах бусинки-​визоры, параболически выгибаясь по бокам головы и делая их владельца похожим на персонажа фильма ужасов.
- Кройц. - Щерится титаном гнутых клыков "глазастик". - Ствол есть?
- Нет.
Мертвенно-​бледная, изуродованная синеватыми жгутами радиальных шрамов - больше смахивающая на эластик, чем на, собственно, кожу - кожа вокруг губ собирается неестественными складками. Улыбается.
- А если найду?
- Было бы неплохо.
- Эй, эй, Спайк, ты че, охуел? А ну…
Обвешанная внахлест платиновыми, серебряными и, кажется, железными цепочками, с пригоршней разномастных колец на тонких пальцах, рыжеволосая девчонка, лет двенадцати-​тринадцати на вид, в растянутой кислотно-​зеленой майке с морф-​принтом, изображающем циклично бьющего по струнам хитро сделанной из винтовочного корпуса гитары патлатого мариачи - фронтмена группы "AULLAN LOS COYOTES", судя по моргающей надписи, драных джинсах и силиконовых сандалиях на босу ногу. Бесцеремонно отпихивает своего аугментированного товарища прочь.
- …Съебал отсюда. Это мой дядя, блять.
Широко улыбается, к твоему ужасу, двумя стройными рядами серебристых зубов.
- Дядя Лютик!
Обхватив тебя за пояс, обнимает, тянет внутрь. Аккуратно похлопав ее по спине, переступаешь через порог. Льет тут же на ноги странно шипящую зеленоватую жидкость из двухлитровой бутылки.
- А то там пиздос гадости всякой. Прости, что пришлось через это очко идти: на главном сейчас дрочильня левая, а от боковых пиздовать километр.
Лео. Леонелла Мендосо, единственная дочь Карлоса Мендосо, твоего сначала соседа через три дома, если идти в сторону набережной, а потом боевого товарища - вместе воевали в Великую Освободительную, на твоих руках мужик умер, когда самурай ему обе кисти в грызне окопной обрубил. Как вернулся домой после Победы, обнаружил, что Лео живет у вас. Мать, Виктория, погибла, сгорев в атмосфере какого-​то имперского Мира вместе с корветом, на который была призвана служить бортовым механиком, и сиротой ее оставив, вот Каролина, то есть, Эбигейл, и приютила кроху. Пару сезонов на веранде прожила - тихой мышкой - пока какие-​то дальние родственники Карлоса на Тьерра-​Бланке не нашлись, и не забрали ее к себе. Собственно, кроме простеньких открыток ко всяким праздникам - от нее - и небольших подарков - от вас - с тех пор никак, особо, и не контактировали. Тем сильней, собственно, было твое удивление, когда позвонила день назад, и предложила встретиться. "Вик" скинул денег на "бизнес-​билет", без досмотров, до Джерихо-​Сити - места сбора группы - и ты, по прилету, едва успел заселиться в занюханный номер дешевого мотеля, как раздался звонок. Комбинацию "одноразовой звонилки" знали только "Хомяк" и бабушка Дун, а тут такое. Могло быть ловушкой? Могло. Но пошел ведь почему-​то? Может быть, потому, что и сам понимал - большей ловушки, чем та, в которую уже влез, быть просто не может?
- Я знаю про, ну, про все это. Зря вы влезли в это дерьмо.
Не найдя, что ответить, только киваешь.
- У нас там свои интересы, своя движуха.
С еще большим ужасом замечаешь татуировку в виде стилизованного клеща, вроде того, над аркой, у нее на шее, справа.
- И про Лину тоже знаю, мы с ней виделись иногда.
А вот об этом Эбби тебе никогда не рассказывала. Не хотела расстраивать?
- Я попросила тетю "Трикс" - одного из тех пидарасов, "светляка", уже закоптили. Хотите, кстати, видосик заценить? Визжит как я ебу чего.
Тараторит не хуже пистолета-​пулемета. Качаешь головой, давая понять, мол, позже.
- Короче, - тянет за рукав рубашки тебя, - я как увидела, что один из тех, кто, ну, вписался, это вы, то думаю, ебать…
Тащит по узкой расщелине пропитанного механическими стуками, лязгом металла о металл, стонами страсти и стонами боли, раскатами музыки и рокотом выстрелов, технического тоннеля, в многочисленных занавешенных ответвлениях которого, очевидно, бурлит кипучая и разноплановая деятельность.
- Вот это совпадения. А совпадений не бывает - все просчитано Спящим, дядя. Я попросила тетю "Трикс", она позвала своего боевика, который тоже вписан, но с другой стороны, он типа "светляк", но не пидарас, то есть как бы пидарас, конечно, это же "светляк", но не сильно, и он, короче…
Едва расходитесь с идущей навстречу высокой, пахнущей лавандой, медом, мокрым железом и "трухой" девушкой, всю одежду которой составляет накинутый на депилированное тело "виниловый" дождевик цвета артериальной крови, и которая, на мгновение прижавшись похожей на пару туго накачанных соккерных мячиков грудью к твоей груди, улыбается тебе, подмигнув. "Мотылек", так их, вроде бы, тут называют. И ты еще считал, что на Аргентине с преступностью все плохо, ага.
- …Сейчас говорит со Спящим, а потом…
Раз или два поворачиваешь, следом за бывшей соседкой все сильней и сильней углубляясь в раскинувшийся прямо под сонными улицами промышленных окраин шумный лабиринт.
- ...Вы все обсудите. Я думаю, тебе не помешает немного помощи. И... Так.
Стучится в балку у перекрытого угольно-​черными складками шелкового полотнища проема.
- Тетя "Трикс"?
Металлический, вызывающий ассоциации со скрежетом десятка плохо смазанных шестерней скрип чудесным образом складывается в слова:
- Что, "Мекко", друга привела? Заходите.

Вспышка. Подхватывает тебя под локоть Леонелла.
- Ну, вот видишь? Чтобы помогать, не обязательно умирать, дядя Лютик.
Демонстрирует стройные - один к одному - зубы из зеркально полированного, с заметным розоватым отливом, металла, пока идете непонятно куда, по едва освещаемому развешенными вдоль стен прямо на кабелях сигнальными фонариками дорожно-​ремонтной службы тоннелю. Сначала думал, что реально серебро, но уж больно ловко она ими авеллану, которая, конечно же, обычный лесной орех - фундук, щелкает.
- Вижу, - говоришь.
Стучит музыка где-​то: по факту другая, по сути все та же. Щелчки ярко вспыхивающих цикломеново-​фиолетовыми диодными поясами прозрачных сандалий, в чудовищно высоких - сантиметров по двадцать - прозрачных же платформах которых беспомощно трепыхаются крохотные тени явно живых сквидов.
- Господин "Котик", господин "Котик"!
Субтильного сложения, кажущаяся по сравнению с тобой просто микроскопической - без супер-​обуви если, по грудь укрытой насыщенно-​зелеными, люминесцирующими прядями макушкой едва достанет - имперка машет тонкой рукой-​протезом, оформленным, как и вторая искусственная верхняя конечность, с ногами заодно, под "кожу". Жилет прозрачный, словно слюдяной, такая же юбка, шириной в пару твоих ладоней, с переливающимся неоном нижним бельем, буквально шнурками, для проформы, бледную кожу перетягивающим. Мельтешат в глазах, на закольцованных дисплеях радужек, сцены из имперских мультфильмов, грозные иероглифы, выгибающиеся в коитальных позах обнаженные джапанирки, реклама "Тако от дедушки Пако", и еще куча всякой ереси. В целом, ей может быть как шестнадцать, так и все тридцать пять - с нынешней молодежью не угадаешь.
- А какой у вас рост?
Даже рот приоткрываешь от неожиданности.
- Сто девяносто один, - отвечает за тебя племянница.
- А вы правда воевали?
- В Великую Освободительную. - Снова помогает Лео. - Убивал имперских падарасов-​поработителей. Пачками хуярил самураев ебаных.
- Круто! А я...
- "Оса". - Похоже, у тебя появился личный секретарь.
- Сяомин Ю. И мне сказали, что вы...
- Я сказала, что он отличный турельщик, да. Лучший. Перестрочил просто горы пиздоглазых кехоидов.
- Это... Впечатляет. Такое мастерство. Дело в том, что у меня есть дрон-​турель...
- Но нет сисек.
- Не без этого, что поделать.
- Цефалоподу хуй приделать.
- Ну, у них и так, вроде бы, есть какой-​то гонопор.
- И почему я не удивлена, что ты это знаешь?
- Имперки любят тентакли, это все знают.
- Имп...
Еще пару секунд юная Мендосо, багровея, явно думает, чем еще поддеть оппонентку, и, выдохнув, отворачивается.
- Я буду на парковке. - Тебе, и только тебе, говорит. - Прямо, потом направо, потом направо, налево, и вверх.
Уходит, оставляя было вас наедине.
- И не забудьте руки помыть, - бросает уже через плечо, - если будете трогать какой-​нибудь скисший рис.
Дождавшись, пока девчонка скроется за поворотом, кехайка лишь качает головой.
- Дети.
- Да уж, - отвечаешь только.
- Если будет время, позвоните мне вечером.
Сует тебе в ладонь зажатую меж пальцев прозрачную, габаритами напоминающую визитную карточку, пластинку листофона.
- Поболтаем. Пройдемся, может... - Улыбаясь, добавляет задорно. - Или дрон-​турель мою откалибруем.
Что-​то тут не то. Во взгляде ее - холодном и внимательном - нет и намека на игривость, с шаловливостью вместе. Подмигнув, проскальзывает мимо, оставляя за собой шлейф из океанической свежести, лимонной жвачки, и, кажется, жженой пирожидкости. Вспышка.

Вспышка.
- Можно просто Мин.
В сидящей напротив тебя девушке - аккуратно уложенные в так называемый "длинный боб" лимонно-​желтые волосы, легкий, но строгий брючный костюм из темно-​зеленого, как сейчас модно, шелкового крепа, не черная, а скорее серая до черноты водолазка под ним, практически полное отсутствие косметики на бледном лице и минимум украшений: только тонкое серебряное колечко на правом указательном и серебряные же гвоздики с треугольными то ли изумрудами, то ли хризолитами в ушах - едва ли возможно узнать ту полуголую "мультяшницу", что сунула тебе свою визитку в подклубных катакомбах "Клещей".
- И, да, спасибо, что позвонили.
Вокруг вас - по-​вечернему шумное кафе. Интерьеры нейтрально имперские: еще без официантов в кимоно, но уже с раздвижными бамбуковыми дверцами, кухня же - максимально имперская. Пылают, пощелкивая клешнями, крабы в чужих мисках, шипит золотистый рис, порезанные в лоскуты, но все еще живые стеклянные кальмары киснут в кислом соусе, а соевое мороженое со вкусом соленой карамели просто и беззастенчиво лежит и тает.
- Извините за все эти предосторожности, но нам и правда лучше поговорить тет-​а-тет.
Почти все столики заняты, но расстояние между ними превращает окрестные беседы в монотонный шум, еще более сглаживаемый довольно громким, но не режущим слух речитативом, что льется, как кажется, буквально отовсюду. Тебя смущает только пара хмурых любителей чая "без ничего", расположившихся точно за твоей спиной: крепкие, коротко стриженые и скуластые джапаниры в строгих и явно дорогих деловых костюмах, что не могут скрыть явно сплошь покрывающие их тела якудзовские татуировки: у одного морда драконья на биопластиковую кисть заползает, у второго со спины водоросли на укрытую воротом дермального бронирования шею накатывают. Но больше всего тебя напрягает то, что эти ребята не стесняются пусть и не в центре города, но и не на каких-​то диких его задворках открыто таскать с собой пару пистолетов, минимум один ПП и, кажется, настоящую катану. На Аргентине-​Один такого и подавно нет: любителей колюще-​режущего давно бы приняли патрульные, тем более таких - "этно".
- Не обращайте внимания - они не со мной.
То ли брошенный тобой косой взгляд считывает собеседница, то ли еще чего.
- И они нас не слышат.
Не то, чтоб тебя это особо беспокоило - подумаешь, зарежут или застрелят в темном переулке: каждый день такое происходит, на любом канале новости достаточно включить - но киваешь ей, мол, понятно.
- Что будете?
Уложив ладонь на застеленную льдисто-​голубой скатертью столешницу, активирует тем самым голопроектор, линза которого смонтирована на вершине точеной из нефрита в виде четырехглавой то ли гидры, то ли крылатой змеи штуковины, играющей роль подставки под перечницу, солонку и пузырьки с соевым соусом, салфетницы и, кажется, пепельницы. Зависают в воздухе сотканные из света оранжевые строчки меню. Иероглифы и более привычный тебе общефедеральный. Суши, еще суши, и еще, какие-​то дикие супы, мороженое, томленое под крышкой мясо чего-​то, что может оказаться лягушкой, водоросли с сахаром и водоросли-​тэрияки, щупальца осьминога в масле, рис с тем-​то, тем-​то и еще вон тем-​то.
- Я, наверное, унаги кабаяки.
Жареный на углях угорь, плюс - соус и, да, рис. Просто, сытно, вкусно: "Хомяк" иногда готовил, отличная вещь. И абсолютно точно - не лягушка.
- Я тоже.
Меню гаснет.
- Не буду ходить вокруг, перейдем сразу к делу.
Вытягивает к тебе руку совершенно неожиданно девушка, довернув кисть основанием вверх. Еще один голопроектор, только теперь в самом центре чужой ладони. Скручивается из мириад мерцающих точек фото. Женщина лет тридцати с небольшим. Длинные волосы, высокий лоб, стрелки темных бровей, острые черты лица. Понятия не имеешь, кто это.
- Саманта Хершел, ученый. Корпорат.
Неплохой набор.
- Будет там же, куда мы скоро отправимся. И у меня для вас есть деловое предложение.
Холодок отчего-​то пробегает по хребту, хотя в помещении ни холодно, ни жарко. Гаснет изображение. Очевидно, видел его только ты - привязанная к углу зрения штука.
- Ее жизнь в обмен на жизнь вашей дочери. У "Клещей" там свои интересы, у тех, на кого работаю я - свои.
Упирается неудобно рукоятка "Орла" в бедро, когда утыкаешь колено в ножку стола просто для того, чтобы почувствовать, с тобой ли все еще оружие. С тобой.
- Если согласитесь, Эбигейл помогут уже сейчас: лучшие специалисты займутся стабилизацией ее состояния и подготовкой к транспортировке сюда, в Джерихо-​Сити.
Покручивает-​прокручивает кольцо на пальце. То ли нервное, то ли медитативное движение.
- Если сделаете работу сами или поможете сделать ее мне, она получит новое, полностью аутентичное тело. Трансплантация и реабилитация - все включено. И это - помимо того, что вам заплатят основные наниматели. Если заплатят.
Важное и ценное замечание.
- Считайте, дополнительное задание. Бонус.
Убить человека, получить доплату. Звучит неплохо, "Мельник"?
- Если вас мучает совесть - пусть успокоится. Хершел уже давно не человек, а форменный демон. Злой дух, который планирует уничтожить все, что вам, лично вам, дорого. Все, что дорого мне. Что дорого тем парням из Якудзы, которые думают, что я - очередной корпоративный вербовщик, а вы - вышедший в тираж наемник, которого нанимают на какую-​то грязную работенку. Даже официанту, который принесет нам угрей. Уничтожить все и всех. Целым Мир.
Классика жанра. Если кого-​то надо убрать, этим кем-​то обязательно оказывается какой-​нибудь злостный топтатель клумб и душитель котиков. Чтоб проще на гашетку давилось.
- Головной офис "Синко" здесь, на Тьерра-​Бланке, получат анонимную транзакцию сразу же после моего подтверждения вашего участия. Бригада их медиков будет в Коста-​​Верде уже через несколько часов. Что скажете?
Вы встречаетесь взглядами, кажется, впервые за весь вечер. Вспышка.

Вспышка. Стягивает респиратор с лица "Хомяк", глянув на тебя, стремянку поддерживающего, сверху вниз. Вешает пульверизатор на опору, шепчет.
- Слышал?
Киваешь. Кто-​то вышиб окно на кухне, и теперь шерудит чем-​то металлическим - готов поставить сотню демкредов, что это будет гвоздодер - в раме, сбивая осколки.
- Так...

Сунув тебе трафарет-​звездочку, спускается осторожно на застеленный картонками и аккуратно порезанными на прямоугольники пакетами ковер. Свет уличного фонаря отражается на его лысине, и ты вдруг остро понимаешь, как же сильно он за прошедшие сезоны постарел. Ведь, хочешь ты или нет, но целая жизнь прошла с тех пор, как там, на полузабытом теперь Эдеме горели небо и земля, а перепаханная орбитальными ударами степь жадно впитывала в свою сухую землю все: и кровь, и синтетическую лимфу. Но когда старый сержант молча вытягивает из-​под кровати сначала помповый дробовик, а потом здоровенный восьмизарядный револьвер, ты понимаешь, что он может потерять волосы, но хватку - никогда. Вспышка.

Вспышка.
Лихорадочно тряхнув силовой установкой, тягач захлебывается на пониженных оборотах и окончательно глохнет, пустив едко-​кислый пар из-​под капота, а отключившийся электроусилитель руля враз делает этот самый руль практически непроворачиваемым. Практически. Приложив поистине титанические усилия, ты все же сворачиваешь непослушный "штурвал" вправо, уводя и без этого тяжелую, а сейчас еще и тянущую на себе пару десятков тонн мороженой рыбы машину прочь с хайвея. А до того болтавшийся в зеркалах заднего вида ржавый пикап, между тем, тут же медленно подтормаживает, равняясь с кабиной.
- Ты приехал, каброн!
Худощавый и смуглокожий - на вид ему не больше пятнадцати-​шестнадцати - парнишка в растянутой майке кислотных цветов, из-за ворота которой свисает неприлично толстая, в твой указательный палец точно, "золотая" цепь, высовывается из окна, налегая костлявой грудиной на гнутое основание "иллюминатора" старого, некогда изумрудно-​зеленого, а ныне почти салатового, напрочь облупившегося и, вдобавок, щедро изукрашенного баллонной "живописью" полноприводного "Хормиги", обшивка салона в котором гулко подрагивает в такт раздирающей посаженные динамики танцевально-​басовитой дребедени. Хороший аппарат, так-​то если. Надежный, проходимый. Версия с лебедкой, откидными бортами и возможность ставить тент: фермеры такие очень любят. Отцовскую тачку изуродовали? Вряд ли - скорей угнали.
- Вылезай! Вамос!
"Фермер" останавливается, дверца с пассажирской стороны открывается. Все тот же малолетний хиспанец лезет прочь. В шелковых шортах еще, шик. И в стоптанных полипропиленовых сандалиях, конечно, но одно другое вроде б как компенсирует. Наверно.
- Вамос!!!
Нервно облизывает тускло мерцающие в полумраке пустынной трассы фиксы на верхних зубах, отводя в сторону тонкую руку и демонстрируя тебе зажатый в тонких пальцах пороховой револьвер. Черненый, короткоствольный, с пузатым барабаном и рассохшимися деревянными щечками на рукоятках: такие еще очень любят таскать всякие частные детективы в дешевых фильмах про частных детективов.
- Ты чего, оглох, пендехо?
Ты не оглох, ты ждешь. Ждешь, когда похожий на спаянного из поломанного тостера и сгоревшей мультиварки краба дрон-​диверсант, что сейчас висит на радиаторной решетке, сунув в одну из ее сот свою гнутую клешню, подаст финальный, выжигающий последние предохранители разряд на внутреннюю сеть, и приборная панель твоего "Окса", моргнув россыпью диодов в последний раз, погаснет окончательно. Треск. Вместе с индикаторами гаснут и курсовые фары, погрузив все пыльно-​каменисто-травянистое пространство перед вами в темноту.
- Даме уна луз!
Это уже явно водителю пикапа стрелок кричит.
- Рауль!
А ты, ты делаешь глубокий вдох. Ночь вокруг. Степь. Пусть и эсперанзовская, не эдемская и не такаикусовая, но степь. А в степи всякое может случиться, ты знаешь. Пальцы нащупывают затертое цевье лежащего меж сидений помпового дробовика. И выдох. Всякое.
Вспышка.

Вспышка.
- Главное - не потеряйся, анцьяно.
Полуобернувшись с переднего пассажирского кресла, подмигивает тебе "Бичо": молодой, лет двадцати - двадцати пяти, плотно сбитый и, как тебе показалось, либо чрезвычайно оптимистичный, либо постоянно находящийся под воздействием эйфоретиков машинганнер "Клещей". "Аметрайядор". Или пулеметчик, если по-​простому.
- Но ло токес.
Это уже "Сова". Толкает в бок своего товарища-​напарника.
- Тьене долор.
За рулем старого-​доброго - только в новом кузове, пару сезонов как выпустили - "Мула", что несет вас по медленно погружающимся в сумерки, обманчиво спокойным улочкам окраин Джерихо-​Сити, в джинсовой куртке, что скрывает татуировки, и с собранными в хвост волосами, больше напоминает работницу какой-​нибудь отдаленной аргентинской теплицы, чем бойца НВФ.
- Эста бьен.
Ей, не тебе, ответив, отворачивается хиспанец.
- Не обращай внимания, Гатито.
"Водитель".
- Все на нервах.
И явно тебе.
- Ты, кстати, если куришь - кури спокойно.
Подкручивает реле магнитолы, добавляя битов и речитативов к урчанию биотопливного движка.
- Тачка все равно не моя.
Не можешь сказать, что раньше - без "музыки" - было хуже.
Вспышка.

Для тебя, конечно, давно уже просто Санти или Морти, но ты знаешь, что он предпочитает полную версию своего имени, и стараешься называть его именно так. Куртка призывно мигает голограммами, алеет световыми кольцами, и буквально превращает его в маяк, на который в таком месте может прилететь любой мотылек. Но Сантьяго Мортиноцци не из тех, кто боится мотыльков, это ты знаешь точно. Слева - Кейто. Откинулась на табуретке к стенке овальной ниши, в которой вы и расположились. Распахнутая куртка светится не хуже, чем у босса, в ушах наушники, на лице бессменная маска. Покачивает остро торчащими в разные стороны будто спицы прядями черных волос в такт собственной музыки, щелкает пальцем по экрану коммуникатора, давя наползающие со всех сторон на экран разноцветные шарики.

от "Sando Corporation", какая-​то армейская модификация. Мусорщики продали голову отлетевшего от ранений имперского пограничника, тушу которого нашли прямо в скафандре на месте неудачных разборок с контрабандистами, перекупам на одной из внеорбиталок, те вынули из нее заблокированное после смерти носителя железо, часть которого купил человек, работающий на "Клещей". Сетевики и техники у них неплохие, хоть сами они мариконы, конечно, знатные. Ломанули протоколы, смогли прошивку обновить, пустили в оборот. Потом Санти зажмурил их "мех-​тяжа", когда вы делили торговые ряды у складов, в районе Северного Порта, и, чтобы добру не пропадать, вынул и подогнал тебе его "фары". Удивительно короткий, в общем, путь у твоих новых глаз - можно сказать, почти с конвейера ухватил.

Ты же в первый вечер тридцати трех лет влил в себя почти полторашку агуардиенте, разбил "Левым" барную стойку в "Amanecer del MAR", прострелил из "Правого" дверь "Вертиго" Мортиноцци, которого он только забрал из автосервиса после гальванирования и лакировки, за малым не переехал трупера из дорожного патруля на нем же, а напоследок, конечно же случайно, почти сжег раскаленными стволами соски девчонке из "Ноль-​Седьмых", после чего Санти с Фиделем пришлось отбивать тебя, едва стоящего на ногах, но пытающегося разломать всем вокруг черепа прикладами, у озверевших пацанов. Пабло, братану Санти, не родному, приму, вроде, именно тогда и выбили передние зубы.