Привал на закате | Партия

      Девочка. 30 лет. Высокая для своих собратьев (целых 174 сантиметра), худая (54 кг), с большими, свисающими вниз ушами, с изгибами тела, больше подходящими подростку, с шерстью кремового цвета.
      Под «воротником» накидки можно увидеть небольшой медальон в виде шестерёнки с изображённым на нём черепом, половина которого костяная, а вторая – металлическая.
      Обычно одета в утеплённую тёмно-бурую водолазку, серые камуфляжные штаны, которым уже бы не помешало найти замену. Явно спортивные зимние сапоги, когда-то весёленького бело-розового цвета, стараниями умельцев были обработаны до бледно-бурого безобразия и прикрыты сверху утепляющими «поножами» серого же цвета. Поверх водолазки светло-коричневый кожаный жилет-разгрузка, отороченный серо-жёлтым, от времени, мехом. На плечах объёмистая, грязно-серая накидка с капюшоном, несмотря на свой возраст уверенно держащая форму. На руках две чёрные перчатки, одна – целая, у другой отсутствуют «пальцы». Иногда носит небольшие очки. Собственное зрение на процент слабее идеального. На лбу – тёмно-красная повязка, которой, при необходимости, можно прижать не только блондинистые волосы, доходящие до плеч, но и уши.

      Полное имя: Сантьяго Селестина-Фернанда Мартинез.
      Дружелюбная личность, особенно когда дело касается животных и детей (и своей сестры, к которой по ряду причин испытывает более чем тёплые чувства). К более старшим, в особенности к представителям мужского пола, относится с лёгким недоверием, но без фанатизма (особенного презрения удостаиваются, в основном, упёртые, деревянноголовые «ухажёры», не понимающие с первого раза причины, по которой девушка не хочет играть с ними в «семью»).
      Участия в больших застольях (выходящих за пределы группы) обычно не принимает.
      Является охотницей до всяких слухов и мифов, ходящих по Зоне. Но воспринимает их именно как слухи и мифы, из которых могут получиться неплохие сказки.
      Испытывает повышенную жалость к больным и раненым, но свою безопасность и безопасность близких в спорных ситуациях ставит выше.
      Сторонница научного прогресса, соответственно, симпатизирует Культу.

      Селестина была старшей из подрастающего поколения огромной семьи. Родители были не только людьми «широкой души», но и вполне практичными, поэтому, помимо родной сестры, Франциски, которая была младше на два года, в доме жил ещё десяток малышей, которые, так или иначе, лишились своих родителей.
      Ферма, на которой они жили, только выигрывала от лишних рабочих рук, которые могли носить воду, работать в поле, ловить рыбу, лепить посуду, выстругивать простенькие деревянные игрушки. Благо, родители, которым активно помогали две бабушки и дедушка, были терпеливыми и талантливыми учителями.
      Но, несмотря на постепенно подраставшее материальное благополучие, в среднем достаток на члена семьи был небольшой и девушка, как одна из самых старших, всегда испытывала некую ответственность, постоянно отдавая часть своих порций сестре или кому-то из заболевших детей, которым требовалось усиленное питание.
      Результат подобной диеты и постоянных физических нагрузок очень быстро сказался на фигуре и, ко дню своего совершеннолетия, Селестина, скорее, напоминала худого парня, если бы не два, чуть выпиравших в районе груди, полукруга.
      Вместе с возрастом пришло и понимание, что ручной труд (в прямом смысле этих слов) – дело неблагодарное. А народная медицина, хотя взрослые знали много рецептов, была, мягко говоря, паршивой, помогавшей только от самых простых недугов. Парочка малышей, вместе с которыми прошло детство, так и не оправилась от своих болезней, заработав инвалидность. Не обошлось и без одного смертельного случая, после неправильно промытой, казалось бы, пустяковой ранки от не очень чистого куска железной арматуры... и это только в их доме.
      Решение было принято уже давно и, через пару недель после своего восемнадцатого дня рождения, Селестина шагала по палубе авианосца, ловя на себе пристальные, зачастую, насмешливые, взгляды. Грудь она, как могла, перевязала бинтами и скрыла под мешковатой одеждой, что ещё больше вызывало издевательские улыбки сталкеров.
      Довольно быстро ей нашлось место в группе в качестве «брелка». Группа была большая, но постоянных членов в ней было всего двое – Хомяк и Хлорка, пара относительно опытных сталкеров, которые, может, и были не очень приятными в обхождении, но зато легко принимали к себе новичков, некоторые из которых сумели дожить до статуса «сталкера» (о количестве «потеряных брелков» все тактично умалчивали)
      От тощего новичка многого не ожидали и явно хотели избавиться побыстрее. В 90% случаев Селестина, пытавшаяся косить под парня и представившаяся, как Сэл, оказывалась в паре с Хлоркой, сталкером-разведчиком, который, особо не задумываясь (что, с его прогрессировавшей тягой к алкоголю, и так было трудновато), посылал новичка туда, куда ему взбредёт, даже если в этом не было смысла. Постепенно, у них даже сложилась некая традиция – Хлорка, с каждым новом заходом в Зону, постоянно посылал Селестину в одно и то же здание придорожного магазинчика, исследованного всеми, кому не лень, вдоль и поперёк, и требовал полного доклада об увиденном. Каждый раз в докладе должны были присутствовать новые подробности. Если таковые отсутствовали, разведчик не отказывал себе в удовольствии слегка оттаскать «бесполезного» ученика за уши.
      Но дело своё он знал. Более того, Хлоркой его прозвали за любовь к экспериментам со всем, что может течь, и из его лекций удалось подчерпнуть много нового о лекарственных и горючих средствах (увы, большая часть лекций сводилась к созданию и улучшению вкусовых качеств алкоголя). К тому же, вскоре, к группе присоединился ещё один член – щенок немецкой овчарки, по кличке Нэлли. Официально её хозяином являлся Хомяк. Но, чем дальше, тем понятнее становилось, что лучше всего Нэлли слушается именно Селестину, обладавшую огромным опытом в воспитании (пусть и двуногих малышей) и невероятным терпением.
      К тому же, новенькая делала большие успехи. Её стройное телосложение, в паре с довольно выносливыми мышцами, позволяло пролезать в довольно узкие проходы, эффективнее устраивать засады, или прятаться от патрулей роботов. Постоянные «придирки» Хлорки начинали развивать внимательность, а упомянутое выше терпение позволяло часами лежать в полной неподвижности, не теряя концентрации. Но долго подобная ситуация продлиться не могла. К концу первого года «секрет» Селестины был раскрыт и… стало ещё тяжелее. Даже худышка, с пацанским телосложением, находила себе поклонников. А уж «брелки», с которыми приходилось довольно много общаться, вообще проходу не давали. Но терпеть приходилось. Семья, оставшаяся в Мар-Ричмонде, за эти годы лишившаяся почти всего взрослого населения (дедушка и бабушки покинули этот мир, да и папа в последнее время часто болел и уже едва передвигался по дому) нуждалась в дополнительном источнике дохода, а Зона его предоставляла… до не очень приятного, для афганки, случая.
      Она продолжала ходить в группе Хомяка и Хлорки ещё год. Официально девушка, всё ещё считалась «брелком». Но, по факту, заменила разведчика, который, за последнее время, сильно сдал, проигрывая борьбу с алкоголем и, иногда, вообще не покидал авианосца.
      В тот день группа очередной раз вернулась из похода и попала на небольшой праздник, устроенный сталкерами, наткнувшимися на целый склад старой техники. Селестина не сумела отвертеться от общего веселья, и, несмотря на свою небольшую любовь к алкоголю, была споена неким предприимчивым котом из числа «брелков» другой группы, который, незаметно, подливал высокоградусную жидкость ей в кружку.
      На следующее девушка совершенно не помнила, что вчера произошло, но через месяц сообразила, что произошло очень даже многое… Того кота она, более, не видела. Вроде бы, он прожил ещё полтора года, и не вернулся из своего первого похода с собственной группой в роли командира.
      Вскоре, Селестине пришлось вернуться домой, где её ожидал новый сюрприз – младшая сестра, вживавшаяся в роль полноправной хозяйки их «сиротской фермы», тоже готовилась стать матерью, и тоже от какого-то кота… Правда, Генри оказался очень порядочным и сбегать никуда не собирался, но их с Селестиной первая встреча чуть не стала последней. Несчастному пришлось закрыться в сарае, и, вместе с перепуганными до смерти тараканами, пережидать, пока Франциска, несколько часов, убеждала старшую сестрёнку отдать ей вилы.
      Муженёк действительно не подвёл. Когда сёстрам стало тяжело справляться с обязанностями, он начал вкалывать за троих. Подраставшие дети-сироты, уже обзаводившиеся своими семьями, постепенно уходили из дома, но появлялись новые и в рабочих руках не было недостатка, а благодаря помощи Селестины, теперь в хозяйстве имелась кое-какая техника, облегчив труд в поле и в ремесле.
      Но не всё было так уж радужно. Роды Селестина пережила с трудом. Её организм, пусть и физически крепкий, в своё время недополучивший даже того, что могла предоставить нынешняя окружающая среда, с трудом выдержал создание новой жизни и ещё неделю после провалялся в кровати, почти без сил.
      На свет появилась двойня. Но одного ребёнка спасти не удалось. Потерявшая сознание девушка даже не успела дать ему имя. Малышку Валерию же (которая, к радости девушки, пошла внешностью в маму) пришлось отдать сестре, у которой была возможность его кормить. Хотя формы Селестины за время беременности и приобрели более женственные очертания, со своими функциями не справились и молока у юной мамы просто не было.
      Снова встав на ноги борзая твёрдо решила, что Валерия, Мария и Альфред (её племянники), да и остальные детишки, должны усиленно питаться и снова направилась к территории Зоны, в этот раз записавшись в егери. Благо опыт и возраст уже позволяли, а егери оказались куда более приятной компанией. Но и эта идиллия продлилась не долго. Пару лет спустя, очередная зима, в этот раз довольно суровая, даже по меркам Деметрии, принесла не очень приятные новости. Почти все дети слегли с простудой или воспалением лёгких. До весны не дожило трое. Дочку и племянников эта судьба миновала, но сама Селестина неделю просидела в своей комнате, ругая себя за бесполезность. Более-менее налаженное хозяйство не спасло её второго ребёнка, а дополнительные мясные и ягодные пайки, за компанию с возросшими знаниями в народной медицине, были бесполезны против болезни, которая, по слухам, всего пару веков назад, была пустяковой...
      Спустя несколько дней борзая снова вошла в знакомый бар на авианосце, с твёрдым намерением растащить эту чёртову Зону по кирпичику, если это хоть немного поможет её детям… Она уже не делила беспризорных найдёнышей и своих. Они все были дороги девушке.
      По возвращении Селестину ожидало несколько сюрпризов. Во-первых, группы, в которой девушка ходила раньше, уже не существовало. Хлорка спился окончательно и сейчас бомжевал где-то в окрестностях авианосца. К тому же, любовь к экспериментам над напитками, привела к тому, что сталкер почти ослеп. Хомяк, лишившись проводника, забрёл туда, куда не следовало и был разорван охранными роботами. Об этом рассказал вернувшийся с той вылазки «брелок».
      Во-вторых, от них осталось некое «наследство».
      Войдя в мастерскую, навестить знакомого механика, узнать последние новости, Селестина едва не была сбита с ног радостно лающим комком шерсти. Нэлли, ставшая почти бесполезной для отряда, после ухода девушки, теперь обитала на авианосце и обзавелась потомством. А у самого механика обнаружилась неплохая плазменная винтовка, которую Хомяк сдал в починку перед своим последним походом и оплатил почти целиком. После коротких переговоров винтовка была взята «в кредит», который оказался выплачен всего через две недели.
      С этого времени и началось для Селестины полноценное сталкерство. Уже имевшая опыт в скрытном перемещении, проникновении и ориентировании на местности девушка в своих сольных вылазках стала добиваться больших успехов и, с некоторых пор, начала активно сотрудничать с «Культом». Эти «странные личности», несмотря на всё, были очень близки ей по духу. Даже слухи про мечты их лидера не казались таким уж безумием. Ну что плохого, если больному человеку можно заменить «неисправный» орган? Пускай и на что-то искусственное. Если бы она сама так могла…
      Впрочем, и без пересадки искусственных органов, у Культа было чему поучиться. Довольно скоро знания Селестины в области анатомии и, даже, хирургии, резко возросли. И, хотя, присоединяться к Культу она не собиралась (да ей и не предлагали), именно к этим ребятам она начала испытывать самые тёплые чувства. Основными целями её походов в Зону стали медицинские учреждения и химзаводы. Так же она не упускала возможности пополнить свой «полевой госпиталь» новыми инструментами.
      Некоторые сталкеры, замечая частые контакты с Культом, начали с опаской относиться к борзой. Но всем, кто говорил об этом вслух Селестина, с недовольной мордой, советовала хоть разок подержать за руку умирающего ребёнка. Желательно – своего собственного. А уж те, кому Селестина лично оказывала медицинскую помощь (по крайней мере те, кто мог думать своей головой и делать правильные выводы), вообще никогда более не смели, в её присутствии, негативно отзываться о Культе.
      Навыки девушки росли день ото дня. Умение выжидать, в паре с привитыми Хлоркой, и обострившимися, за время егерства, чувствами, помогало изучать «повадки» роботов. Их следы, спустя какое-то время, стали читаться так же легко, как звериные для опытного охотника. А там, где не помогали свои инстинкты, помогала Луиза, дочка Нэлли, чьи уши и нос были ещё более чуткими. Зверь и хозяин стали за прошедшие годы чуть ли не единым целым. Они мастерски сливались с окружающей обстановкой. Чуть ли не сутки могли провести в полной неподвижности. Пройти через всю Зону до Третьего Круга и выбраться оттуда, не сделав ни одного выстрела, для парочки стало пустяковым делом (правда, длиться такой вход-выход мог пару недель). В Центр Селестина зайти уже не пыталась. Да и незачем. Всё интересовавшее её было сосредоточено на окраинах…
      Но, поначалу верившая в себя парочка, скоро столкнулась с одним твёрдым, как сталь, фактом. Проникнуть они могли куда угодно. Могли даже саботировать пару-другую роботов, вытащить из них что-то ценное, и скрыться, оставив охранные системы в недоумении. Но таким образом вытащить многое не получалось. Селестина не раз облизывалась на различную технику, вроде рентгеновских аппараторв или, даже, простых лабораторных анализаторов… Но утащить подобное незаметно, из под носа сновавших по зданию машин было просто физически невозможно.
      Настало время искать напарников…

      Тощее телосложение, благодаря которому девушка легко проникает в довольно узкие щели, и, в целом, она сама довольно быстра и подвижна. Выносливости хватает на длительные походы и продолжительный бег «налегке» в быстром темпе или нескольких часов неподвижного стояния/сидения/лежания. Однако, непосредственно физическая сила довольно мала и рассчитана на «собственную массу» + родная экипировка. Превышение этого веса килограммов на 15 резко сократит подвижность и проходимое за день расстояние, потребовав частого отдыха.
      Жизнь в доме, где живёт десяток детей, так же сделала её мастером по части всяких ран и болячек, наставник-сталкер эти знания развил, а у членов Культа она постоянно выпрашивает всё новый справочный материал по интересующей теме, что делает девушку довольно опытным, в рамках современных реалий, врачом и хирургом. Особенно, в области различных физических травм.

      Первое слово, приходящее на ум для оценки внешности Виктора - бандитская. Весьма крупный как по росту, так и мышечной массе обезьян с коричневым окрасом шерсти и коротко выстриженной шерстью на голове одним своим видом намекает на отсутствие большого ума, навыков мирного урегулирования вопросов и что лучше его не злить, не имея при себе оружия. Это безобразие в мирных локациях дополняется банданой серого цвета, скрывающей тёмно-бежевую нижнюю часть морды не имеющей шерсти, или противогазом в зона действий, а также капюшоном камуфлированной сильно изношенной куртки цвета серый камыш. Кроме того под курткой прячутся бронежилет и чёрно-зелёная полосатая водолазка, прячущая около десятка шрамов, среди которых как ножевые, так и от огнестрела. Ниже обнаруживаются монотонно серые штаны с отверстием для хвоста и тёмные кроссовки. На правом плече имеется татуировка в виде изображения сломанной пополам кости с надписью "Костоломы". Заканчивает образ походный рюкзак и сумка для гранат.

      В группе Таракан выполняет роль человека, который готов прямо сказать то, о чём другие молчат, не боясь отвечать за слова. Предпочитает прямое и быстрое решение проблем, нежели остаться подумать. Не отличается хорошим чувством юмора. Проявляет недоверие к "непроверенным" людям, особенно женского пола. Старается избегать вопросов о прошлом и по этой же причине не задавать их остальным. Но при этом не лишён понятий чести и долга, отличается преданностью к тем, кто кто её заслуживает (смотри контакты). Впрочем и обиды он тоже не забывает и старается оплатить по мере возможностей.

      Виктор лишился семьи в детстве в связи пожаром. В то время как некоторым сиротам везёт оказаться после трагедии в домах добродетелей, обезьяну не повезло связаться с "плохой компанией" и зайти на дорожку преступлений, начиная c карманных краж. Впрочем, у Хвоста никогда не было приятных воспоминаний о своих кровных родителях, да и новая его жизнь его вполне устраивала, так что эти события для него никогда не были трагичными. Тем более, что вскоре у него появилась новая семья.
      Став частью банды Костоломов, Виктор щедро платил ей своей преданностью, набирая опыт и постоянно пополняя свой список преступлений (как будто его кто-то вёл...), из-за чего сам становился всё более известным и усиливал влияние банды в Мар-Ричмонде. И хотя Хвост никогда не не стремился быть среди лидеров банды, многие считают, что в многом благодаря ему банда перестала быть "мелкой проблемой" города и приближалась к катастрофическому уровню. Авторитет Виктора был, как тогда казалось, непоколебимым, жизнь превращалась в сказку, а муки совести не спешили его терзать.
      Но, естественно, всё хорошее когда-нибудь кончается, особенно если хорошее приобретается преступным путём. Количество врагов банды росло с регулярной частотой, но куда большей проблемой стали внутренние разногласия внутри верхушки банды. А затем был взрыв, в результате которого банда оказалась практически обезглавлена. Достаточно умным членам банды не составило труда вычислить виновницу - Алисию, больше известную как "Тёлка Хвоста", которая после происшествия была замечена в кругу "шерифов". Чуть менее умным таких выводов было достаточно, чтобы причислить к числу предателей и самого Виктора. Получив предупреждение от наиболее благосклонных к обезьяне членов банды, Виктор в кратчайшие сроки покинул город в направлении единственного пригодного для выживания места - Зоны.
      Несмотря на то, что добраться до границ Криуса и было сложной задачей, беглецу удалось это сделать без каких-либо приключений. Однако здесь уже стало совершенно ясно, что опыта выживания в подобном месте у обезьяны явно недостаточно, а с его тогдашней репутацией и известностью это был лишь вопрос времени, когда он достанется группе Миротворцев и просто помрёт под выстрелами жестянок или с голоду. К несчастью для обезьяна случилось первое. После продолжительного обмена порций пинков, ударов и других болезненных приёмов на в большей степени несущественную или устаревшую информацию о Костоломах (или ту, что била в основном по тем, кто собирался его убить), в качестве "жеста доброй воли" Хвоста отпустили. Посреди одного из районов густо населённых роботами, со скованными руками, избитого, голодного и без оружия или каких-либо припасов.
      Когда его обнаружил Археолог на границе между первым кругом и пригородом уже без сознания, к вышеперечисленному прибавились несколько ранений от роботов, в том числе весьма серьёзные. Несмотря на то, что Археолог почти сразу определил личность Виктора, поражённый тому, какой длинный путь тот прошёл лишь на собственных выносливости и силе воли, оказал ему первую помощь и доставил в своё жилище, где были оказаны помощь вторая, третья и последующие. Когда Хвост (хотя с этого момента он получил прозвище "Таракан" из-за живучести) очнулся, ему довольно доступно объяснили, что кем бы он до этого ни был, теперь у него начинается новая жизнь с нуля. А кроме того благородства ждать от Археолог не стоит: придётся выполнить несколько услуг. Заодно и законы и порядки местные усвоит. Выбора у новоиспеченного (в том числе и в прямом смысле) сталкера не было.
      Прошли годы. От банды Костоломов с тех пор осталась только память, да и то не у всех. Кого поймали и убили, кому-то удалось спрятаться как можно дальше, хотя таких явное меньшинство, наименее известным удалось начать новую жизнь. Таракан же, как только расплатился с Археологом, понял, что в отличии от его параноидального спасителя больше привык работать в команде.

      Среднего роста и среднего же телосложения деметрианец с белыми от преждевременной седины волосами и так же посеребренной сединой щетиной. Глубоко запавшие миндальные глаза смотрят с усталостью и неким укором. В лоб въелись морщины, оставляя его лицо вечно нахмуренным, но он так и не заметил особой разницы. Кажется уже входящим в старческий возраст, но на деле ему всего-то за 35 по земным меркам. Раздевшись до пояса, обнаруживает немного одряблевшие, но еще крепкие мышцы, и немного отвисший живот, а также устрашающее черное пятно на четверть торса, похожее на барракуду, обхватившую его плечо, правую грудину и лопатку, и дотянувшееся кончиками щупалец до живота и второй половины груди и спины. Края пятна угловаты, словно бы оно сделано из множества мелких ровных квадратиков. Это пятно - след от воздействия неизвестного химического оружия.
      На шее носит на удачу старый гвоздь.
      Одевается обычно в спортивные штаны с тремя полосками, белые кеды, полинявшую футболку с названием спортивной команды ("Пантеры Трёдэльштадта") и толстую куртку с капюшоном, выполненную из грубой кожи. На руках носит тканевые перчатки без пальцев. На дело поверх надевает еще и самопальный разгрузочный жилет с великим множеством кармашков, чтобы не носить за собой горбом огромный рюкзак.

      В случае с Зимой сталкероство - это состояние души. Хороший сталкер не бывает счастливым, терпеть не может обывательский быт, часто превращается в настоящего засранца, но все-таки не теряет определенной романтичности мысли, исследовательского любопытства и мечты о больших свершениях. Именно таков и есть Зима. Как настоящий сталкер, Зима суров, ворчлив, хмур, саркастичен, с пренебрежением относится к салагам и не слишком любит большие компании. Он недоволен всем вокруг, включая самого себя, и не лезет за грубым словом в карман. Проштрафившемуся в его глазах "брелку" может запросто отвесить тумака и наговорить много и всякого. Но зато он никогда не бросит его, не обманет, не пошлет живой мишенью вперед себя, всегда даст ценный совет и, хоть нехотя, ответит на даже самый глупый вопрос новичка. Также Зима не дает своих сокомандников в обиду другим опытным сталкерам. К своей жизни Зима относится фаталистично, но цепляться за нее будет до последнего. Также несмотря на свою необщительность Зима человек деловой, и потому в немалой степени оброс контактами и заслужил неплохую деловую репутацию.
      Имеет неподдельный интерес к тайнам Зоны, хотя и не показывает его. Но сколько бы он ни отмахивался от "дешевых сказок", и как бы не протестовал его прагматизм, Зима порой таки срывается в разные авантюры и пытается лезть туда, где никто до него не был, чтобы узнать то, о чем другие могут лишь гадать. Пока без особых успехов, а однажды это едва не стоило ему жизни.
      До начала сталкерской карьеры у Зимы были проблемы с алкоголем. Сейчас он в завязке вот уже несколько лет, но искушение преследует его каждый раз, как он заходит в бар.
      Зима сам не осознает, но ему очень не хватает тех вещей, о которых пишут в старых книжках - великой цели, светлой мечты, высоких стремлений, человеческого тепла, любви, "счастья всем даром", и "Настоящего Человека" - такого, за которого не жалко и на пулемет броситься голой грудью. Увы, у Зимы было столько бизнес-партнеров и напарников по ходкам, а он так и не завел себе хоть одного друга. А дело скорее в том, что Зима разочарован в людях, очерствевших и приземленных от суровости быта и насущных проблем. По этой же причине он недоволен и собой. Ну, и еще он просто не умеет общаться.
      Немного расист. Считает антропоморфов более низкими и примитивными существами. Доставать никого из них сам не станет, но мнение при себе держать не будет тоже. Сторонников межвидовых браков и вовсе называет не иначе, как "зоофилами". Отчасти потому большая часть его связей именно среди людей.
      Изредка бренчит десяток простеньких, но цепляющих за душу мелодий на акустической гитаре.
      Временами страдает бессонницей, что в условиях хроносдвига весьма опасно.

      Настоящее имя Зимы - Алекс Винтерс. Из-за фамилии и седины к нему и прицепилась кличка. Со временем имя забылось, а кличка осталась, и Зиму это полностью устраивает. Сейчас его имя знают только трое.
      Путь становления Зимы как сталкера начался еще в детстве. Как и у многих, его детство было трудным, в нем было мало ласки и много труда. В нынешние времена каждый ребенок - это лишний рот, особенно в больших семьях. И о том, что Зима - лишний рот, ему регулярно говорили. Слово матери стало приговором - с тех пор Зима чувствовал себя лишним везде и всюду, и с тех пор всю жизнь искал себе места.
      В трудоспособном возрасте маленького Алекса отдали "в ученики" какому-то успешному ремесленнику. Мать считала, что там ему будет лучше и сытнее, и лелеяла надежду, что отпрыск станет помогать семье, пересылая свой заработок домашним. Но на деле Алекса ждал только утомительный подсобный труд среди других таких же детей, а плюсом к нему - домашние обязанности, которые "учитель" тоже не хотел на себя брать. Работали дети считай за еду. Многие бежали, становясь бродягами, но Зима был не таков. Он горбатился на хозяина до самого совершеннолетия. Были и положительные моменты - хозяин не чурался высокого, и не был против того, чтобы приобщать к искусству и других. Так Алекс познакомился с несколькими экземплярами литературы, живописи и изобразительного искусства. Так и сформировалась в нем тяга к высокому и понятие об идеалах. И эти идеалы вступили в противоречие с наблюдаемой и переживаемой реальностью, выработав стойкое отвращение к последней.
      Дальше была самостоятельная жизнь. И она пошла наперекосяк. Алекс метался с работы на работу, и нигде не задерживался надолго. Женился - и пробыл в браке около трех лет, тяжелых и для него, и для жены, которая оказалась женщиной гордой и с достоинством, не пожелавшей терпеть такого мужа. Еще одним гвоздем в гроб семейному счастью стало пристрастие к алкоголю и азартным играм. Во всем этом будущий Зима топил свое недовольство всеми и всем, включая самого себя, свою усталость от всего и вся. Он влез в долги, потерял последнюю работу, крупно влез в долги, нажил врагов, и оказался в полном тупике.
      В последней попытке вырваться из болота, в котором потонул, Алекс вписался "брелком" к команде сталкеров под начальствованием сталкера по кличке Лама. Его задачей было носить за группой вещи, и стоять на стреме, пока другие копошатся в поисках хабара. Одна, вторая, третья ходка, и постепенно новоявленный Зима набирался опыта, перенимая его от других. Вскоре привалил и контракт - одному из спецов загорелось изучить загадочный компьютерный девайс, который он подсмотрел в старой брошюре, и смог выяснить, где такой может быть. Добывать его выпало Ламе и его групп. В этой ходке Лама погиб у самой цели, вместе со своими товарищами, что страховали его, по случайности активировав охранные системы старого лабораторно-испытательного комплекса. Зиме пришлось выбираться одному, волоча за собой раненого напарника и весь добытый хабар. И назло всему и вся - а может потому, что в противном случае его ждали бы большие неприятности - Зима вырвался. В тот момент, когда он, зеленый еще брелок, сурово грохнул тяжелый вещмешок Ламы с заветным аппаратом на стол спецу, и сжато потребовал расплатиться, его впервые восприняли всерьез. Позже он вместе с другими друзьями Ламы отправился за телами погибших, и прекрасно справился с ролью проводника. Вот так Зима и понял, что сталкерство - это его.
      А как иначе? В Зоне не было монотонных дней, похожих один на другой. В Зоне не было изнуряющего и отупляющего труда, после которого хочется только лежать и не двигаться. В Зоне не было "коммунальных" склок, шепотков за спиной, не было укоризненного и уничижительного взгляда его жены, не было смутной, но очень острой тоски, которая убивается только беспробудным пьянством или поиском конфликтов. В Зоне была жизнь и смерть, грань между которыми была практически осязаема, и близость смерти заставляла чувствовать себя живым. В Зоне были тайны и загадки, что звали его, манили к себе, приманивая его ответами на вопросы. Зона обещала ему богатство, огромное наследство былых поколений, скрытые в развалинах сокровища, до которых доберется только тот, кто будет силен, умен, ловок, смел и находчив. В Зоне и люди были проще, они зависели от тебя так же, как и ты от них, и даже не водя ни с кем дружбы Зима мог рассчитывать на протянутую вовремя руку, подставленное в нужный час плечо и прикрытую спину. Зима бросил пить, а азарт призрачного выигрыша был заменен азартом исследования и риском для жизни. С тех пор Алекс Винтерс умер окончательно - остался только Зима, человек, рожденный быть сталкером, и не годящийся ни для чего иного.
      С тех пор миновало немало времени. Счетчик ходок множился. Были успехи. Были неудачи. Были очень крупные неудачи. Об одной такой неудаче стоит рассказать отдельно, ибо она оставила на нем след во всех смыслах. В тот раз он ушел в ходку по заданию анонима, чтобы добыть какой-то груз с упавшего в черте города грузового самолета. В грузе оказались странные баллоны со сложным названием, начинавшимся на "нано". Они и были целью заказчика. Один из баллонов был случайно поврежден, и из него вырвалась струя неизвестного ядовитого газа. В первые минуты погибла большая часть группы, а наглотавшийся газа Зима из последних сил затопил весь груз. Кажется, заказчику был очень нужен этот газ, и за ним отправили вторую группу, которая и обнаружила Зиму, и доставила его обратно в Мар-Ричмонд, прямо к бывшей жене, которая уже работала доктором.
      Зима выжил, но из-за странного воздействия газа у него возникла неизвестная кожная болезнь. Она была названа "пиксельницей" за то, что пятно формировалось словно бы из маленьких квадратиков, что было заметно по краям. Кроме потемнения кожи и некоторого ее шелушения, а также частичной потери чувствительности патологий выявлено не было. Однако Зима боится, что болезнь все еще незаметно развивается, меняет, а то и медленно убивает его. Он даже регулярно меряет пятно, пытаясь поймать малейшие изменения в его размере и форме. Пока без результатов.
      Но ему стоило бы побеспокоиться о заказчике, который узнал, куда делся груз, и сулит Зиме очень большие проблемы в будущем. Так что сейчас Зима тщательно скрывается, и найти его достаточно трудно.

      Зима иногда проявляет довольно неординарное мышление, и открывает новые способы применения знакомых и незнакомых предметов. Ловушки, импровизированное оружие, полезные инструменты и взрывчатка могут быть изготовлены им из попавшихся под руку бытовых и промышленных предметов и веществ. Также может обернуть в свою пользу элементы и особенности окружающей обстановки. Креативный подход не раз спасал ему жизнь.
      Навыки паркура и промышленного альпинизма были развиты из врожденной ловкости и умения найти альтернативный путь. Быстро бегает, ловко держит равновесие, цепко хватается за выступы, умеет приземляться и лазать по канату. Также Зима может неплохо драться врукопашную, но предпочитает избегать противников.
      Умеет разглядеть, услышать, унюхать, а иногда и буквально жопой чует опасность или подвох.