Скверна Стормхолда | ходы игроков | -- heart of fire (apprentice)

Heart of the Fire

– Мир зародился в огне, – понтифик Монро неторопливо обходит Эвию, его голос гремит и взлетает к далёким сводам безразмерного зала. – Огонь был началом всего, огонь – это то, что отделило первых людей от животных. Наши далекие предки пришли в эти земли с огнём и мечом, заставив отступить льды и гигантов. Лезвие королевской реликвии, Повелителя Бурь, вспыхивает в руках достойного синим пламенем. Огонь – это конец и начало. Оружие и лекарство. Смерть и спасение.

Верховный понтифик, как и всегда, облачён в строгий латный доспех. Тенью следует за ним красный плащ, полы которого подрагивают едва заметно на сквозняке. Только лицо храмовника открыто – внимательные глаза пристально изучают застывшую посреди церемониального зала Эвию, испытывают, просвечивают насквозь.

– Мы чтим огонь как верного соратника и надёжного друга, – лицо Эвии горит, со стороны установленных вдоль центрального прохода монументальных жаровен волнами расходится жар. – Как безошибочное и проверенное временем средство. Испытанию огнём подвергается каждый храмовник. Лишь наиболее стойкие способны сохранить решимость и устоять.

Главная жаровня располагается в центре зала, на массивном каменном пьедестале. Пляшущее пламя облизывает края исполинской каменной чаши, взмывает ввысь в витиеватом завораживающем танце, разбавляет местную гробовую тишину оглушительным треском поленьев.

– Некоторые из вас, пиромантов, не уважают огонь. Обращаются с ним так, как считают нужным. Используют пламя, но лишены веры, – Монро останавливается перед Эвией, оказываясь почти на голову выше.

Столп пламени на пьедестале трещит и рвётся за спиной у понтифика.

Теперь Монро смотрит ученице чародея в глаза.

– Я изучил твоё прошлое. Известно не многое, но ты, как и многие, тщетно ищешь лекарство от скверны. Хочешь найти его в нарисованном мире, добиться недостижимого, но разве не очевидно, что ты уже обладаешь единственным действенным на самом деле лекарством? Ты подчинила огонь, чего твои коллеги не понимают. Другие – презирают пиромантию как искусство грубое, примитивное.

Эвия слышала, что подобной аудиенции у понтифика рано или поздно удостаивается каждый практикующий пиромант столицы.

Монро улыбается.

– Скажи, ты считаешь себя достойной заглянуть в сердце Первого Пламени? – Монро отступает в сторону, указывая на пьедестал небрежным взмахом руки.

Эхо неспешных шагов понтифика переплетается с эхом его полновесно падающих фраз. Под сводами зала летят чередой безусловные постулаты храмовников.
Эвия слушает - она привыкла слушать.

Ни взглядом, ни жестом, ни тем более словом старается не выдать она, в какую почву суждено попасть этой долгой тираде. Понтифик так уверен в нерушимости своей правоты... Однако до Эвии его речи доходят сквозь призму изрядного скептицизма.

У нее самой несколько иное отношение к огню, иное видение его сути.
Огонь... понятен и честен. Он берет лишь то, что ему позволено взять. Пусть и порой - позволено по неосторожности. Огонь подобен наивному дитя - от малых детей тоже следует убирать то, что не ко времени дать им в руки. Только сила ярости огня, в отличие от детской, может оказаться куда более разрушительной.

Эвию всегда влекло соприкосновение с этой силой, не принимаемое многими. Ульфред никогда ее за это не осуждал. Пиромантию наставник видел как... инструмент, требующий труда и терпения, а вовсе не слепой веры. Его ученица уже успела очень хорошо понять, что именно такое восприятие способно позволить действительно управлять стихией, а не ждать ее милостей как чуда.
Впрочем, переубедить огнепоклонников едва ли представляется возможным. Их вера позволяет им даже ратовать за сожжение зараженных скверной людей.

Понтифик обходит ее - Эвия напрягает волю, чтобы не обернуться за ним, смотрит ровно перед собой. Ни к чему показывать, как жалит ее этот оценивающий взгляд.
Ученица чародея впервые встретилась с Реймондом Монро так близко и один на один. О нем ходит так много слухов... Столь противоречивых! Мрачных и подобострастных, восторженных и зловещих... И все же кое-что однозначно.
Ей не нравится этот человек.

Наставник предупреждал Эвию, что Монро захочет внушить ей, будто лишь вера храмовников есть единственно истинная основа взаимодействия с пламенем. Она не сомневалась в правильности этого напутствия прежде, но теперь видит и сама, насколько точным оно оказалось.

Девушка смотрит на танец Первого Пламени в жаровне перед собой - и бесконечно различный, и неизменно простой. Лица Эвии касаются потоки теплого воздуха, словно огонь посылает невесомые поцелуи.
Такой знакомый ей огонь...
Считает ли она себя достойной заглянуть в его сердце?

Ученица мага отводит взор от мощного, почти неудержимого столпа пламени в каменной чаше, теперь прямо смотря на понтифика.
- Да, - она выдерживает его взгляд. В ее голосе звенят ноты вызова. - Считаю.

Монро усмехается так, словно не ждал ничего другого. Отступает в сторону, открывая девушке путь к поднимающимся на величественным пьедестал древним ступеням. Приглашает её приблизиться к постаменту почти галантным взмахом ладони.

Эвия начинает подниматься, и слышит позади поступь понтифика, что тоже следует всего в шаге за ученицей.

– Это не обычный огонь, – он продолжает говорить на ходу. – Церковь поддерживает Первое Пламя столетиями. Он существует настолько давно, что успел почти стать живым. Веками он впитывал мысли храмовников, молитвы и обращения верующих. Ни разу на протяжении всей истории Стормхолда, с момента основания храма, он не погас. Ты скоро почувствуешь. Тогда ты поймёшь.

Эвия поднимается. Столп пламени пляшет и извивается впереди, опаляя лицо девушки волнами жара. Глаза начинают слезиться, едкий дым лезет прямо в лицо.

– Власть над огнём – это дар, – продолжает распаляться Монро позади, но Эвия уже стоит в шаге от края монументальной каменной чаши.

Она больше не видит теней в углах храма, пляшущий свет изгнал из мира полутона. Голос понтифика тонет в оглушительном треске горящих поленьев.

Эвия научилась чувствовать стихию. Получать из неё энергию и преобразовывать во что-то другое. Принципиальная разница между пиромантами и высшими астральными заклинателями заключается в том, что вторые черпают магическую энергию изнутри. Пироманты способны насыщаться силой извне.

Эвия чувствует бурлящий солнечными вихрями энергетический водоворот впереди. Больше, сильнее и насыщеннее, чем когда-либо прежде. Эта энергия гудит, резонирует, рвётся наружу. Сила, которая, кажется, способна спалить весь Стормхолд дотла.

Усмешка Монро видится Эвии снисходительной. Как будто понтифик заранее уверен, что у нее ничего не получится. Впрочем, быть может, и действительно уверен...

Легкие шаги ученицы чародея по древним каменным ступеням решительны и упрямы. Отступать поздно. Да и что значило бы сейчас отступить? Позорный сокрушительный провал!
Эвия кривится, пользуясь тем, что Реймонд, следующий позади, не видит ее лица.

Искони пироманты вполне способны были обходиться без благословения понтификов. Что же должно измениться теперь?
Девушка приближается к каменной чаше, особо явственно ощущая могущество заключенной в ее пределах непреклонной стихии. Непредсказуемой. Невероятно мощной...

Взаимодействовать с огнем можно и без посредничества церкви Первого Пламени - в этом уверял Эвию наставник, в этом убеждена она сама. То доказали многие другие пироманты, не подчинившиеся власти храмовников...

Однако кое в чем Эвия согласна с понтификом. Перед нею... не обычный огонь.
Девушка ощущает волну жара, дохнувшую в лицо - вовсе не ласкающее тепло легко усмиримых язычков обыкновенного костра или очага. Нет... Сейчас напротив нее - почти живое существо, едва ли не обладающее, даже кажется, собственной волей.
Этот огонь веками впитывал обращенные к нему молитвы. Испытывал веру храмовников. Привык к поклонению, почтению, жертвам...
Позволит ли он Эвии обратиться к нему иначе? Так, как привыкла это делать она.

Вдохнув едкий дым, бросившийся в лицо словно в попытке оценить ее выдержку, Эвия отрешается от действительности, сконцентрировавшись на мыслях о поражающей воображение силе стихии.
Совсем перестав слушать назидания понтифика, ученица мага подходит к огромной чаше почти вплотную, неколебимо решив прикоснуться к энергии пламени.
Как делала не единожды до этого.

Огонь танцует, подаётся навстречу. Облизывает ладони, не обжигает. Через кончики пальцев Эвия чувствует тепло, которое течет вместе с кровью по венам, к груди.

К сердцу, которое вдруг начинает стучать заметно быстрее. Языки пламени пляшут перед глазами, закрывая обзор. Понтифик молчит, в то время как в огне Эвии видятся образы. Смутные отголоски грядущего и былого, событий, которые могли наступить и никогда в то же время не наступали.

Объятый пожаром лес. Горящие кусты и деревья, распространяющееся выжигающее всё живое кольцо. Олени, что мчатся сломя голову в ужасе прочь.

Картина меняется – теперь не лес, город. Здание полыхают, исходят удушливыми столпами чадящего дыма, который заволакивает непроглядной пеленой небеса.

Образы ускоряются – они становятся ярче, насыщеннее, сменяют друг друга ежесекундно с головокружительной скоростью. Обугленные поленья в камине. Вопящие и корчащиеся в ритуальных кострах человеческие тела. Пламя, что зарождается в глотке парящего над Стормхолдом дракона. Истошные полубезумные вопли людей, плоть которых плавится и отслаивается от костей под воздействием невыносимого жара.

Сердце девушки колотится всё быстрее, уже почти больно.

Легкие обжигает несуществующий дым, Эвия чувствует одновременно страдания сотен и тысяч несчастных. Они видит пылающие в непроглядной снежной ночи маяки, видит собственное лицо со стеклянными пустыми глазами – её кожа медленно тлеет, по волосам бегут, вспыхивая, десятками искры.

Эвии в видении, кажется, всё равно, но настоящая Эвия оказывается не в силах сдержать рвущийся наружу крик ужаса.

Отшатнувшись, девушка тяжело дышит, возвращаясь к реальности. Грудь сковывает тупая ноющая боль, сердце продолжает неистово колотиться.

Пламя Церкви опустошает, внушает животный неконтролируемый практически ужас. Хочется спуститься вниз, бежать от постамента, бежать прочь из этого зала как можно быстрее и дальше.

– Ты не достойна, – констатирует понтифик почти безразлично.
Моментально теряя к девушке интерес, он начинает спускаться вниз по древним ступеням.
– Жаль. Очень жаль, – лаконично подводит итоги Монро. – Я узнал всё, что хотел. Эта встреча окончена.

Вначале все складывается вполне привычно - по пальцам ожидаемо течет знакомая энергия, первое прикосновение к потрескивающим языкам пламени похоже на самое обыкновенное взаимодействие с огнем.
И все же не совсем...
Этот огонь ведет себя иначе.

Еще не до конца понимая, в чем дело, Эвия вглядывается в жаркие вихри, обнимающие ладони. Их танец постепенно складывается в нечто невероятное, исподволь рождая все крепнущую тревогу в душе.
Странные и плохо объяснимые видения полностью захватывают девушку, впервые огонь вызывает панический страх. Кровь колотится в висках, перебивая мучительно скачущие мысли.
Это прошлое?.. Или будущее?..

Ученица мага силится вспомнить, что было со Стормхолдом в то время, когда столицу держал в ужасе тот самый дракон и осаждали ледяные гиганты. Подобных этим картин память не сохранила, однако Эвия тогда была слишком мала, чтобы хорошо понимать все творящееся.

Так все же... Явь это или нет? Пожары и ритуальные костры, смерти в огне и отчаяние снежной ночи - все это реально? Или Пламя Церкви лишь предъявляет свою возможную мощь?.. Показывает посмевшим к нему прикоснуться, чего способно достичь? Живо говорит о приносимых ему жертвах? И о том, что на самом деле может забрать...

Собственный крик эхом отдается в сознании.
Тяжело дыша, Эвия отшатывается от огненной чаши, с трудом подавляя желание немедленно убежать прочь.
Ей нет дела до того, что думает об этом понтифик. Ей даже уже нет дела до того, достойна ли была она прикасаться к Первому Пламени.

Ученица чародея отступает на пару шагов, судорожно хватая ртом обжигающий раскаленный воздух и горький дым. Лицо горит от жара огня - а в памяти вновь возникает виденный образ ее собственной тлеющей кожи.
Эвия дрожащими пальцами прикасается к щеке, убеждаясь, что на деле там нет ожога.

Что же она должна была понять?..
Гулкие шаги Монро за спиной приводят ее в себя. Его бесстрастный вердикт звенит в воздухе, не задевая, но и не помогая ничем.
Эта встреча окончена.