Арена - средство против морщин | ходы игроков | Тинейджер - Несправедливость

– Ну здравствуй – прогрохотал медный и чистый глас, подобный поющей трубе – Аргос Недостойный, верно?

Стоявшему по центру паладину пришлось, скрестив руки, выслушивать этот голос, доносившийся казалось отовсюду, и ниоткуда. Это слегка раздражало, чуть ли не больше, чем первая реакция стражников при требовании провести проверку Арены.
Они просто рассмеялись, и втолкнули драконорождённого на ринг, прямо мордою в песок.

– Чего ты хотел, войдя сюда добровольно? Твоя свобода теперь собственность зрителей, и им решать, жить тебе или умереть, красный драконёнок! – продолжал голос – а жизнь, она такая. Несправедливая, в основном. Может, ты рассчитывал на равный бой? Нет. Т акого не будет. Наш бой будет...

С гулким скрежетом по бокам каменных стен раскрылись четверо ворот.

– Зрелищным! Я, Глашатай, объявляю начало смертельного боя! Несовершеннолетний паладин против несовершенных энтов, кто кого, нам всем и нтересно узнать!

Пока человек трепался, монстры принялись вихрем окружать юношу...

Недостойный поднялся и издал что-то наподобие смешка или фырканья, выплюнув облачно дыма вместе с забившимся в ноздри песком.

- Использование детей в боях на арене, - выдвинул он первое обвинение, как если бы был не бойцом,которого макнули носом в песок на потеху публике, а судьей, выносящим приговор.

Сам он вряд ли мог бы определить, что мерзость по краям поля действительно является несовершеннолетней. Но, если глашатай сам так сказал... Паладин двинулся к паре энтов и опустил меч на одного из них скупым движением палача.

– Какой удар, нет, он явно наш герой! – злорадствовал голос – посмотрите только. Драконорождённые славятся своей невозмутимостью, но сейчас я явно вижу удовольствие от схватки, разве нет? Давай, дай бою!

– БО-Ю! БО-Ю! БО-Ю! – безумно скандировали зрители, ударяя чем-то металлическим по подлокотникам Арены, их голос разноился все сильнее и сильнее, распаляя аппетиты жаждущих крови зараз. Те стали словно в два раза быстрее перебирать своими ножками, а ближайшая даже ударила хлесткой веткой по ноге Ардоса - не нанеся тому ни царапины.

Подросток выдернул меч из побежденного противника и перекинул взгляд на подползающих со всех сторон детей энтов.

Хотя внешне он оставался невозмутим, кровожадные и даже издевательские крики одобрения шевельнули в его душе какое-то новое чувство. Гордость? Гордость за то, что прославляет силу клана Аргос... убивая детей? Это было странное, противоречивое чувство.

Он окинул взглядом арену, а затем плавным движением разрубил вторую мерзость пополам и тут же отступил вдоль стены, перемещаясь ближе к другой группе противников и не давая себя окружить.

Вторая зараза пала под даже излишне могучими ударами драконорождённого, распавшись на древесные опилки. Тем не менее, попытка убежать от них не сработала.

Навалившись целой горой, они царапали и скребли по броне, тщась найти слабозащищенное место, и в конце концов одна из них, с писком торжества, нанесла удар.

– О, Боже, какая незадача – с сопереживающим тоном в голосе заметил Глашатай – надеемся, что у парня все осталось как было раньше, дорогие зрители! Говорят, раненный зверь бьется только сильнее. Важнее всего - воля к победе, и уж у этого героя её должно быть достаточн, если уж он пришёл сюда!

Тем временем у задыхающегося от боли Аргоса внутри пробуждался гнев, и понимание - вряд ли это были дети. Чутье паладина, приведшее его сюда, чтобы произвести суд, явно ощущало манипулирующую теми темную магию...

Аргос зашипел от боли, выпуская скозь стиснутые зубы облачко черного дыма, когда его ногу обожгло болью.

Его чувста кричали о том, что все на этой арене пропитано злобой, ложью и несправедливостью, которую он должен искоренить. Но он пришел сюда не за этим. Его задание заключалось в другом - собрать информацию и передать клану. Как говорил великий мудрый красный вирм Арграхакс, "Если кто-то причинил тебе боль, сдержи гнев. Закрой глаза, глубоко вдохни, а на выдохе представь, что как он сгорает заживо"

Он шагнул к мерзости, порвавшей его ногу, и, кажется действительно не бывшей ребенком, несмотря на слова глашатая, хотя осмыслить то, что кто-то может вот так вот подло врать, было сложно для молодого драконида, который провел всю жизнь среди сородичей. Он не занес меч для удара. Вместо этого он глубоко вдохнул, а, когда выдохнул, пространство перед ним накрыло волной пламени, поглотившей противников.

Все три заразы, следившие за паладином невидящими древесными глазами, хором вспыхнули и закричали, когда огонь испепелил их.
Осталось всего ещё три...

– Давай – подбодрил его голос Глашатая – ещё немного, немного - и ты встретишься с Создателем! Нет, не тем, не беспокойся. Другим создателем. Главное, парень, будь как все мальчишки - руби своей палкой придорожные кусты! Давай, ты же не испугаешься кустарных недоделок?

Скрипя волокнистыми суставами, мелкие порождения продолжали атаку на паладина, стремясь отыскать слабые места в его броне, чертя на металле длинные царапины.

- Хе.. хехе, - прошипел паладин, согнувшись пополам после того, как еще один куст глубоко вгрыззя в него острыми ветками.

Он взмахнул мечом, отбиваясь от навалившейся заразы, вскользь попав по крайнему из кустов. Удар был не из лучших, но его силы хватило, чтобы разрубить слабое создание. Заметно прихрамывая и осталяя след из брызг крови, подросток начал отходить от двух оставшихся кустов.

Едва сумев разрубить ближайшую заразу, паладин... стремительно бросился наутёк.
Возмущённо закричали зрители, кто-то даже бросился в драконорождённого бутылкой, впрочем, мгновенно растворившейся при контакте с невидимым накрывающем Арену куполом.
– Что ж это такое, посмотрите ка – буквально застонал Глашатай – только-только мы понадеялись, как наш герой решил спасаться бегством! Разве от этого не должна сразу исчезнуть сила от Клятвы паладина? Ну, ничего. Встречайте же нашего нового чемпиона, Мастера растений и Короля грибов, Дель'Аркатнейла!!!
Под грохот вращаемых воротов открылись ворота, и оттуда явился старик, в грязной одежде из шкур, щитом и увесистой веткой падуба в руке.
– Ты! Мальчик-ящерица! Ты оскорбиль моих творений, и ты умереть! – закричал он, и, видев дубину, принялся творить заклинания.
Тем не менее заразы продолжали своё преследование Недостойного. Возможно ли, чтобы эта битва оказалась его последней?

Вопреки ожиданиям глашатая, план паладина заключался совсем не в том, чтобы забавно бегать кругами по арене от двух последних кустов. Остановившись, он с покосился на исчезнувшую при соприкосновении с куполом бутылку, после чего, развернувшись к кустам лицом, поднял вверх амулет в виде лапы дракона, сжимающей меч, и громко провозгласил

- Арграхакс!

А затем вспыхнул ослепительным столбом пламени, взметнувшегося высоко вверх. На мгновение могло показаться, что драконорожденный сдался и напоследок решил развлечь зрителей эффектным самосожжением, но, когда огонь угас, он стоял на том же месте, и раны, нанесенные кустами, почти затянулись.

Он развернулся к появившемуся из ворот королю грибов. Медленно, очень медленно, он выстраивал новые логические цепочки с учетом изменившихся обстоятельств. Он определил для себя несколько фактов, а именно - кусты не дети, кусты - создания короля грибов, король грибов обижен, что кустам причинен вред, но кусты изначально созданы злыми и вряд ли разумными, то есть изначально обречены создателем на то, чтобы страдать и нести страдание, а значит, настоящее зло - их создатель

Но действовал паладин куда быстрее, чем думал, поэтому к тому моменту, когда у него получилось сложить два и два, он уже был на полпути к Дель'Аркатнейлу с занесенным для удара мечом.

– И вот, герой вступает в бой с новыми силами! – пафосно провозгласил Глашатай – хотя, не совсем полными, но мы все верим что он...

– Заткнис! – перебил его друид, и, взмахнув дубиною над головою, побежал по арене против часовой стрелки – дети мои! Уничтожь огненного, спасти природа!

Заразы, послушные голосу, выстроились стеною перед своим создателем, и каким-то образом выглядели весьма жаждущими крови.

- Так ты своими детьми прикрываешься? - пораженно выдохнул Недостойный, наблюдая за тем, как кусты, следуя приказу, выползают между ним и друидом. Ему стало даже немного жаль их, но дело было вовсе не в жалости. Сильные защищают слабых, создатель свои творения. Только так. В происходящем же сейчас подросток видел чудовищную, невыносимую, невозможную...

НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ.

Он выдохнул сквозь сжатые зубы, и воздух наполнился запахом гари. В глазах драконорожденного потемнело от ярости, когда он оттолкнулся от стены и бросился вперд.
Не на кусты.
На их создателя.

Вдохновлённый собственной яростью подросток побежал, с огромной скоростью обогнул зараз, которые продолжали разве что щёлкать ему ветками вслед, и оставляя за собою тучи пыли оказался вплотную с друидом. Тот гулко прошамкал:
– Да! Мой красавцы, мой дети! Уничтожийт тебя, уничтожийт опасность природа! Ты думать, лучше меня? Ты их уничтожай, не я! Теперь ты умереть!
Подняв дубину, старик произнёс несколько слов на древнем и звучном языке, после которого его оружие загорелось зелёным светом. Удар... был мастерски отведён гардою оружия паладина.
– Давай, кто кого! Успеете ли завершить дуэль до того, как подоспеют силы подкрепления? – звонко вопрошал Глашатай – силы Природы против сил Света, кто же выйдет победителем? Бою, дайте бою!

Красивый, чашуйчатый, потомок красных драконов, пусть пока и не достойный стать полноценным членом своего клана - да, пожалуй, он действительно считал себя лучше друида во всех отношениях, даже не учитывая тот факт, что он был полностью уверен в своей правоте. Но бой требовал слишком много внимания, чтобы что-то ответить.
Мальчишка шагнул, обходя друида сбоку, пытаясь отыскать слабое место в его защите, и нанес удар. Друид в последний момент ушел в сторону, каким-то образом предугадав действия драконорожденного, и лезвие безвредно просвистело мимо.
Недостойный покосился на приближающуюся мерзость, проклиная свою самонадеянность.

Старик расхохотался отвратительным квохчущим смехом.
– Ты не досталь меня, когда могь! – заявил он с уверенностью – теперь я и мои дети достанемь тебя!
В воздухе мелькнула дубинка, обрушившаяся на череп юного драконорождённого. На миг мир потемнел в его глазах, а когда свет вернулся, то с головы потоками лилась кровь, мешая видеть, капая на броню, и песок.

– И вот, герой, который решил доказать всем, что обладает моралью судить нас, получает страйк – донесся сквозь шум в ушах и восторженный рёв толпы громкий голос Глашатая – по видимому, мы вступаем в заключительную часть борьбы. Чья-то кровь неминуемо украсит песок красными разводами. Итересно чья же - того, кто сам себя называет Недостойным, или его соперника-человека? Давай, Аргос, МЫ ВЕРИМ В ТЕБЯ!!!

От слов существа подросток почувствовал исходящую силу. Она не была ни благой, ни злой - музыку, пронизывающую мир и составлявшую его основание. Он мог как принять эту негаданную помощь, так и отказаться от неё.
И в то время подошли ещё ве заразы со спины, и пока одна безвредно замахала ветками, вторая впилась в коленную чашечку, сдавливая её прочными ветвями.

В глазах Недостойного потемнело, когда на него обрушился град ударов. Лавиной накатила боль, кажется, со всех сторон, когда его, оглушенного, начали рвать ветками маленькие заразы. Вслепую он попытался взмахнуть мечом в инстинктивном порыве отмахнуться, но оружие едва не выпало из онемевших пальцев. Мерзкое хихикание друида, рев толпы, шум в ушах и крики глашатая грохотали сразу отовсюду, и только одна фраза зучала громче, заглушая безумный рев "МЫ ВЕРИМ В ТЕБЯ".

И с ней пришла сила - нет, осознание. Все не должно закончиться так. И от этой мысли исходила сила. Это было не добром и не злом. Не было тем, чем стоит гордиться или о чем сложат легенду. Только тем, что должно быть сделано. Это была справедливость - то, что, как верил паладин, было единственным нерушимым законом, определяющим саму суть мироздания.

Он сморгнул кровь и увидел над собой торжествующего друида, уже считавшего его побежденным и забывшего об опасности. Оттолкнувшись, паладин перехватил меч и первел падение в удар по широкой дуге, разрубая Дель'Аркатнейла от ключицы до паха, а затем вонзил осрие в шею, оборвав не успевший родиться крик.

- Зачем ты их вообще на арену привел, гений, - устало вздохнул паладин, не в силах смириться с лицемерием и ложью.

Тяжело опираясь на меч, он повернулся к кустам и поднял клинок, держа его близко к земле в защитной стойке - не спеша атаковать, но приготовившись сражаться до конца. Он не особенно верил в разумность существ, и знал, что зло, заложенное в них создателем, дает мало надежды на искупление. Но все же он был рад, что не убил их. Даже если кусты разорвут и сожрут его, он не испытывал страх. Только осознание, что он все сделал правильно.

- Вы свободны, мелкие. Не нужно умирать за этого мудака, он бы для вас такого не сделал. Ну, кыш, - спокойно произнес он и, несмотря продолжающую стекать по лицу кровь, изобразил что-то наподобие усмешки.

Дель'Аркатнейл, прервав свой мерзкий смех, в ужасе смотрел, как он по сути переставал быть. Две половины, причём одна с разрезом на месте горла, распались вниз, по пути залив лужей артериально-темной крови песок Арены.

– Браво, браво! – надрывался Глашатай, перекрикивая даже новые крики со стороны толпы. Той, похоже, было всё равно, чья кровь льётся, лишь бы было зрелищно – дуэль закончена, один ноль в пользу нашего чешуйчатого героя! Если бы это была сказка, я уверен, его ветвистые противники просто рассыпались бы на множество мелких частей! Увы, наш жанр совсем другой. Покончи с ними!

В свою очередь кусты начали свои попытки прикончить Аргоса, но, ввиду собственной слепоты, впустую тыкали по броне, что первый, что второй. Уже открытые раны, несмотря на это, все равно болели после каждого движения или впустую поведённого удара. Следовало это заканчивать.

Израненный паладин тяжело поднял меч и махнул им перед собой, но, перенеся вес на раненую ногу, почти потерял равновесие и не упал лишь благодаря тому, что глубоко вогнал лезвие меча в основание стены и удержался, схватившись за рукоять намертво застрявшего оружия.
Прислонившись к решетке рядом мертвым друидом, чтобы не упасть, он слегка пнул труп в сторону кустов. Кто знает, что им вообще нужно? Может, они голодные? Может, они едят мясо?
Паладин начал понемногу отходить к другому концу арены, наблюдая за мерзостью и на всякий случай достав из-за пояса связку коротких метательных копий.

Мясо древесные создания не ели. Или просто были не голодны, кто знает?
Безуспешно постаравшись схватить паладина за лодыжки, мелкие твари потопали ему вдогонку, ориентируясь на капающую с того на пески кровь, красную, как его же чешуя.
На трибунах зрители затаили дыхание...

Копье воткнулось в песок, подняв облако пыли, далеко в стороне от ближайшего противника. Не придав этому значения, недостойный потянулся за следующим. В связке осталось три.

Паладин продолжил осторожно двигаться по арене, как бы подманивая кусты и не сводя с них взгляд, но не подпуская ближе, чем на десять футов. Пару раз он споткнулся, заставив зрителей затаить дыхание в ожидании падения и пожирания мерзостью, но в последний момент успевал сохранить равновесие и снова отсутпить на пару шагов.

Второе копье попало в бок ближайшего куста, сломав несколько веток и пригвоздив его к песку. Существо дернулось и затихло, если и не мертвое, то не способное продолжать преследование. Последующие броски были не столь удачными.

Сначала подросток справлялся со своим метательным оружием весьма неплохо. Одна из зараз, пронзённая им, трепыхнулась и затихла. Видно была полностью выведена из боя.
Но вот два следующих броска был крайне неудачен. Мало того, что Аргос мазнул первым мимо цели настолько сильно, что орудие долетело до трупа друида, так ещё и второе копьё, уронив, запутался в связке оставшихся.
На одну секунду он оказался недвижим, и зараза решила этим воспользоваться. Подойдя к паладину, она взмахнула рукой веткой... и сама в свою очередь споткнулась о копьё, свалившись на землю.

Видимо, ранения давали о себе знать - в любом случае, подросток постоянно промахивался, а в итоге вообще оступился и запутался в веревке от связки копий, подпустив куст слишком близко.
Не рассчитывая больше на свою меткость, он просто поднял последнее копье и аккуратно воткнул его сверху в распластавшуюся на земле мерзость, пригвождая ее к песку арены.

Итак, мы видели героя, и его доблесть – провозгласил уже до чертиков знакомый голос – сразить приключенца своего уровня, попутно отбиваясь от своры древесных монстров! Вот это было зрелище, поверим, мы не останемся в долгу! Но ведь не ради этого пришёл к нам настоящий паладин. Может, ты хотел что-то донести до нас, некий моральный урок, мистер Аргос Недостойный? Поведай же!

Драконорожденный окинул взглядом залитую кровью арену с разбросанными по ней трупами, и его взгляд остановился на расчлененном надвое человеке. Это был первый раз, когда он не победил в тренировочной дуэли, а действительно убил разумное существо, и вместо чувства триумфа на него накатила подавленность. Этого ли ждали от него старейшины клана? Было ли настоящей целью его испытания судить владельцев арены, или его отправили сюда, чтобы проверить, сможет ли он сохранить себя среди жестокости, зла и обмана?

Кого в действительности он должен был судить - организаторов боев, или себя, если именно он разрубил противника надвое вместо того, чтобы просто оглушить его?

Драконорожденный посмотрел на единственный куст, веточка которого слабо дрогнула. Недостойный повернулся на голос и заговорил.

- Может быть, он не был хорошим человеком. Не думаю, что его правда волновала природа. Возможно, он заставил этих существ сражаться и умирать, но теперь у них нет хозяина. Я хочу, чтобы выживший куст передали семье Аркантейла. Или выпустили туда, где он никому не навредит.

– Как пожелаешь, паладин! Эй там, выжившего монстра обиходить, вылечить, и выпустить там, где бы он никому не навредил – распорядился Глашатай – а ты, мальчуган, крепко попал. Так, просто тебе сообщаю - с момента выхода на Арену ты стал местным рабом-гладиатором. Будешь хорошо сражаться, будем бея воскрешать. Будешь плохо - не будем. Будешь драться как демон - то выйдешь после девятнадцати побед. Эта была первой. Поэтому получай свою награду:

Внезапно перед Аргосом зажглось трое иероглифов. Приближая к ним свою лапу, он слышал низкий и утробный голос, повторяющий на Драконьем следующее:
– Пять сотен золотых монет, годных к обмене на товары необычной, первой, а также бесполезной необходимости в Лавке при Арене.
– Любое зелье
– Любое оружие +1

Выход из больших металлических прутьев открылся, оттуда вышли надзиратели с молниевыми копьями, медики с лечебными зельями, и все принялись копошиться вокруг паладина и его последнего противника.

- Меня связывает не ваше слово, а моя верность клану. Я не уйду не потому, что ты так сказал, а потому что собираюсь пройти испытание и заслужить свое имя, - громко заявил мальчишка.

И, хотя в сущности никакой разницы это не делало, то, что его назвали рабом, больно задело его гордость. Пожалуй, это могло бы позабавить зрителей, но сам он не считал свое заявление смешным.

После секундного замешательства он остановился на той руне, что давала оружие, а затем нехотя позволил медикам помочь себе, пытаясь выглядеть лучше, чем чувствовал себя на самом деле, пока на него все смотрели.