Инквизиция

Данная заметка создавалась для игры «Корабль Дураков» для Европы времён Великой Чумы XIV века, так что обороты вроде «в нашей игре» следует воспринимать с этой оговоркой.

Где можно это использовать?
— Здесь обозревается история Инквизиции с XIII века и то, что было до ее создания. Информация актуальна со времён Карла Великого (он ввёл епископский суд для еретиков) и до 1478 года когда в Инквизиции с подачи испанцев начались существенные реформы.
Следовательно, делая игру про IX-XV века можно использовать отдельные части моей информационки, хотя статья конечно заточена под XIV век.


В общем, что прежде всего нужно понимать. "Конгрегация священной канцелярии" как Всемирный церковный суд, будет создана только в 1559 году, "Испанская инквизиция" — 1478. Однако, инквизиция в нашей игре есть и даже неплохо так работает. Как это вышло? Давайте разбираться.

Но сначала реклама
Желающим почитать что-то про инквизицию
Бернар Ги — Руководство для инквизиторов. Самый что ни на есть первоисточник.
Эммануэль Ле Руа Ладюри — Монтайю, Окситанская деревня. По сути вся книга строится вокруг одного инквизиционного расследования Жака Фурнье против последних катаров. Особую пикантность ситуации придает то, что Жак Фурнье в 1334-1342 будет сидеть на апостольском престоле под именем Бенедикта XII.
А, ну да, в сети при желании можно найти кучу интересных материалов вроде полных протоколов суда над Жанной Д'Арк.

Немного о "горячих деньках"
Нам очень сложно сейчас понять форму церковного судопроизводства, поскольку она была очень сильно переплетена со светской. Например, в 1197 году Педро Арагонский первым ввел за ересь сожжение на костре (что интересно, поскольку воевать он будет в Провансе за катаров), потом волна подобных законов пошла по Европе без всякой инквизиции.
В 1215 году папа Иннокентий III (которого очень хорошо помнят игравшие в Крест), создает на волне Альбигойских войн особый церковный суд для того, чтобы судить графа Раймунда Тулузского. Ничего страшного в этом слове тогда не было, "Инквизиция" в буквальном переводе это просто "Следствие". Но опять же, это не орган, а конкретный случай.
В 1244 году Нарбоннский собор обязал светские суды преследовать ересь под угрозой судьям быть признанным пособниками, но опять же, это был просто подзатыльник от церкви, мол, работайте лучше. Всё изменилось, когда в эти суды стали принудительно вводить монахов-доминиканцев.


Немного о "Псах Господних"
Обычно инквизиция тех лет употребляется с приставкой "доминиканская". Это верно, но лишь отчасти. Изначально "Орден Проповедников" (а это его официальное название — Ordo Praedicatorum, доминиканцы это скорее "прозвище") уже достаточно сильно отличался от других орденов именно своей ориентированностью миссионерскую деятельность, поначалу среди катаров, доминиканцы отлично поставили образование новых монахов и структуру (поначалу на выборной основе), созданный в 1216 ко смерти Доминика в 1221 году орден насчитывает уже 60 монастырей и восемь провинций (Испания, Прованс, Франция, Англия, Германия, Венгрия, Ломбардия и Романья) — а ведь это не считаются братья-терциарии (монахи, живущие в миру чтобы вести проповедь, соблюдают все монашеские обеты). В 1227 году Григорий IX разрешил им исповедовать и отпускать грехи, а также проповедовать без согласия местных епископов. А в 1241 еще и жить среди отлученных. Доминиканцы получали лучшее образование, поскольку в средневековых университетах они как и все священники единственные получали бесплатную общагу, обучение на бюджете и не должны были платить за пользование библиотекой.
Были попытки в пятидесятые нового Папы бороться с такими охрененными полномочиями, но эти попытки были локальными и короткими. Нас больше волнует другое, в 1232 году доминиканцев впервые рекомендуют для розыска еретиков (начинаются назначения их в определенные области как инквизиторов). В 1249-1254 гг Папство уже обязывает вводить в суде по делам еретиков доминиканцев в качестве "инквизиторов", а по простому — следователей. Роль такого инквизитора заключалась в доказательстве вины или невиновности, притче логика в этом была — принадлежность к ереси определить можно только если ты получил достаточное образование, чтобы в ереси разбираться.
Кстати, тогда доминиканцы делили эти обязанности с францисканцами, так, в 1238 году Григорий IX провозгласил провинциалов доминиканцев и францисканцев в Арагоне главными инквизиторами королевства. Прикол заключался в том, что монахи мигом завели дела друг на друга и вплоть до Иоанна XXII мы всерьез могли видеть как инквизиторы судят друг друга. Из-за этого их старались делить по областям, где францисканец судит, а где доминиканец.
Этого кстати не найти в житии святого Доминика и официальной инквизиционный истории, когда начались преследования францисканцев, инквизиция малость удревнила свою историю и наделала о себе мифов, мол, Иннокентий III лично вручил святому Доминику пост верховного инквизитора. Это конечно миф примерно времен нашей игры, когда инквизиция окончательно стала доминиканской и появилось прозвище на прозвище — Domini canes ("Псы Господни"). До этого даже эмблема проповедников — собака с факелом в зубах, была лишена всякой двусмысленности.
Но мы должны понимать одно, инквизитор вплоть до времени нашей игры, это не член организации, это должность, которую отправляет монах доминиканского ордена.

Зачем оно надо?

До 1232 года если священник хотел обвинить кого-то в ереси, он должен был пойти в суд, выдвинуть обвинение, представить доказательства и по сути выиграть процесс. Последней соломинкой священников была возможность потребовать у суда ордалии (испытание раскаленным железом), но это палка о двух концах, потому что суд мог велеть испытать и обвиняемого и обвинителя. В 1215 году ордалии запретили, а заодно запретили испытывать чем-либо священников. Но был еще так называемый "большой суд" — его и подхватили доминиканцы. Дело в том, что иногда, когда обвинения выдвигал епископ, он мог признать вину на свое усмотрение, если в процессе участвовали уважаемые люди из местных ("священные свидетели"), эта практика существовала еще со времен Каролингов, но поскольку епископов мало — была редкой. Иннокентий III дал полномочия собирать большой суд своим легатам, но их всё равно было мало. В 1233 году Григорий IX дает право инквизиторам собирать большой суд. В 1244 закрепляет оглашение приговора за инквизитором, что фактически сделало епископов тем, что раньше называлось священными свидетелями, а теперь стало называться составом трибунала.
По иронии судьбы инквизицию в текущем виде впервые вводит в 1220 Фридрих II Гогенштауфен (ирония в том, что он полжизни воевал с папством), он первым обязал светские власти если церковный суд признал человека виновным, исполнять приговор — сожжение. Логика у него была своя, Фридрих ведь объявлял еретиками своих врагов, сторонников Папы и инквизиторами назначал имперских чиновников, и мог, например, сжечь папского инквизитора. Но когда Фридрих умер... Указ пришелся кстати. По его образцу и делалась инквизиционная система.
При этом на инквизитора пока еще можно было жаловаться генералу или провинциалу его ордена, который вполне мог уволить излишне ретивого монаха. Самим инквизиторам можно было судить даже других монахов, а запрещено было копать только под епископов на чем многие погорели начиная дело против феодала в его землях.
У инквизиторов нет своих тюрем, однако, они имеют право требовать содействия местных властей.

Кто такой инквизитор?

Монах, избранный на эту должность не может быть моложе сорока лет. При этом он может избрать себе из монахов комиссара (уполномоченного) со всеми правами инквизитора кроме права приговора. С 1245 года инквизиторы имеют право требовать на безвозмездной основе помощи любого количества мирян, отпускать им грехи и более того, вооружать, даже если в местности где они находятся запрещено ношение оружия.
Инквизиторы кстати мигом смекнули как на этом зарабатывать и стали продавать право на ношение оружия, во Франции такая инквизиционная бумажка ходила по пять флоринов, что много.
С 1252 года инквизитору разрешено запрашивать у светских властей пытку, но запрещено, как и любому духовному лицу, при ней присутствовать. Да, можно это обойти и потом подвигнуть комиссара отпустить себе грех (или послать комиссара и отпустить грех ему), но это явно чрезвычайная мера.
Кстати, право отпускать грехи окончательно закрепляется в 1256 году.

Как ведутся дела
1252 год, булла "Об истреблении" Иннокентия IV закрепляет процедуру. На каждую епископию теперь приходятся два инквизитора (тогда еще францисканца или доминиканца), два нотариуса и двенадцать служащих, причем эти служащие должны были регулярно объезжать епископию и собирать сведения о недобрых католиках. Правда, тогда это работало только в Италии.
В целом начиная дело инквизитор должен пригласить двух и более уважаемых людей из местного духовенства или знатоков канонического права, а также обратиться к светским властям для заключения еретика в обычную тюрьму. Суд обязательно протоколируют два нотариуса. Поскольку инквизитор выполняет роль судьи, то судебным делопроизводителем или обвинителем обычно становится комиссар. Инквизитор имеет право на свое усмотрение дать подсудимому адвоката. Все призванные в суд дают клятву держать ход дела в тайне. При этом задача судей состоит в определении по представлению дела инквизитором одного из трех типов наказания, если знатоки права решают, что преступление было светским, а не духовным, они определяют выдать преступника светской власти. Если это точно ересь — они передают право назначить наказание инквизитору (обычно это значит либо отпустить под условия покаяния либо сожжение. Наконец, если там недостаточно оснований для епитимьи или сожжения, решением становится тюрьма.
Приговор подлежит ратификации у местного епископа, устной (если он участвует в суде), либо письменной форме. При этом инквизитор юридически не может выносить приговоров, это обошли используя процессуальную тонкость — как священник инквизитор может повелеть еретику отправиться в тюрьму (куда его конечно и доставят) и не покидать ее (чего он конечно не сможет сделать). Или повелеть сдать деньги в качестве штрафа.
Особая ситуация с конфискацией имущества или смертной казнью, где повелеть что-то трудно, здесь инквизитор при всём желании не может дать приговора. В таких случаях инквизитор просто констатирует наличие преступления за которое полагается конфискация и передает эту констатацию светской власти, либо лишает еретика покровительства церкви (эвфемизм слову "казнить"). По иронии судьбы такой приговор буквально звучал как "отпустить на волю", причем с просьбой к светским властям пощадить жизнь и тело еретика.

Штрафы и конфискации идут в пользу короны, города, сеньора или церкви — смотря в чьем подданство находится обвиняемый.

Кстати, иногда светские власти начинают тупить и не проводят приговор в исполнение. Обычно за этим следует отлучение. Светские власти не имеют права лезть в дело и присылать в суд своих представителей.

Категории еретиков
Оправданные с легким обвинением — При вторичном обвинении получают более тяжелое наказание.
Оправданные с тяжелым обвинением — При вторичном обвинении несмотря на первое оправдание считаются "повторно впавшими в ересь".
С радостью принявшие епитимью — Носят желтый крест на одежде до конца жизни.
Клятвопреступники — Совершившие побег или не выполнившие условия своего прощения — Смерть.
Отрекшиеся/раскаявшиеся — Подлежат тюремному заключению с правом на досрочное.
Повторно впавший в ересь — Смерть.

Жизнь средневекового наемника. Часть I — Сравнение с феодальным ополчением, Кондотта, Компания и защита прав потребителей...

А эту заметку я писал для блога Кендера, но он закрыл его раньше, чем я успел ее выложить

На повестке дня — будни средневекового наёмника. Сразу обозначу, сведения актуальны для конца XIII - середины XV вв. Дальше там уже пошла немного другая малина. Тема весьма подходит ДМу потому, что едва ли не большая часть историчек так или иначе включает в себя "солдат удачи". Название кстати вполне историческое.

Прежде всего, откуда оно пошло в настолько массовом виде. В эпоху крестовых походов, большинство стран цивилизованной Европы использовали так называемый принцип майората — наследование фьефа (земли и титула) только одним, старшим сыном. Зачем оно надо. Помните на Руси князь умирая делил земли между сыновьями, так что те потому устраивали усобицы за батино наследство? Вот майорат нужен был чтобы такого дерьма не происходило, иначе можно было любое государство за пару поколений развалить на over 100 княжеств, 3000 фьефов и иже с ними. Детей тогда было много, и младшим братьям старшего сына приходилось либо идти делать духовную карьеру (что в общем-то неплохо, потому что открывало перспективу стать епископом), либо жить при дворе старшего брата на "чего изволите", либо как-то добыть себе земельный надел. Долгое время топовым способом сделать последнее был как раз крестовый поход — но землю в Палестине быстро разобрали, а тут ещё и мусульмане начали активно поджимать...
В общем, стала образовываться орда всех этих младших братьев папы, своих младших братьев, младших сыновей, племянников, все эти люди были рыцарями, умели владеть оружием. Ну ладно, разграбили и попилили на феоды Византию... Что делать всей этой куче людей, которые не умеют ничего, кроме как убивать? Естественно, они стали стекаться в самые богатые земли (тогда это Италия), чтобы наняться убивать за деньги, но здесь мало отличались в глазах местного от простых бандитов, собственно тогда и называли такие отряды ёмким словом masnada — шайка. Городские республики в тот период не очень стремились нанимать наёмников, потому что имела место отлаженная система набора ополчения на основе цеховой организации. Вкратце — есть например цех ткачей Сиены. По соглашению между цехом и городским советом цех обязан в случае войны поставить столько-то снаряжённых к бою конников/пехотинцев/стрелков.

Минусы такой системы
1. Охрененно сложная система призыва ополчения. Например мы возглавляем городской совет некого города и договариваемся с цехом ткачей. За какой срок мы должны оповестить их о необходимости прислать солдат (в Германии например такой срок составлял от 40 до 410 дней)? К какому виду службы мы можем их привлекать? (Некоторые отряды ополчения давали согласие участвовать в войнах, например, только в Италии или вовсе исключительно нести караульную службу). Сколько будут получать ополченцы? На какой срок их можно призвать? Например Филипп Август мог призвать под восемь тысяч сержантов (конных ополченцев), но только на три месяца.
Разница по типу службы бывала иногда убийственнной, так, один город Лация обязался выставить тридцать рыцарей для защиты своего округа, пять всадников для оборонительной войны и только двух для похода.
2. Адская ненадёжность. Касалась и призыва рыцарей. Например когда Филипп III призвал 3000 рыцарей для похода на Арагон явились 675. Здесь мы должны понять, военная повинность в тот момент не рассматривается как нечто особое, стратегически важное для выживания народа и государства. Поэтому за недобросовестное к ней отношение штрафовали, но не рубили голову. Гипотетические цифры вроде 25 000 ополченцев во Флоренции не выдерживали столкновения с реальностью. Иногда случался настоящий трэш, например в городе Фуа горожане были согласны служить в ополчении только если по вечерам будут возвращаться в свои дома.
3. Это еще и дорого, потому что когда власти нарушают что-то из первых двух пунктов, то вынуждены платить компенсации. Оно же работает если например у рыцаря/сержанта погиб боевой конь.

Если с рыцарями короли ещё сумели как-то загонять их в армию, то городское ополчение представляло собой лютейший трэш.

Всё изменяется в XIV веке. В тот момент по Европе массово поползло ноу-хау — откупная система. Связано это было с развитием торговли, у цехов резко прибавилось и голды и занятости, ходить на войну стали посылать уже не лучших из лучших, а тех, без кого можно обойтись. И однажды кому-то пришла гениальная идея — а зачем вообще кого-то посылать, производство тормозить. Можно же отсыпать королю/городскому совету голды, чтобы за меня послужил наёмник.
Выгоды такого очевидны — получить профессионального воина вместо голодранца, прошедшего подготовку только на своеобразных военных сборах. Так и возникает такое явление как кондотты или по простому — военные подряды.

Это первое, что нужно знать о наёмниках в средние века — красивые слова "кондотта" и "кондотьер" обозначают попросту подряд (договор о предоставлении определённых услуг за деньги) и лицо, этот договор подписавшее.
Что это не означает так это сам отряд или входящих в него членов. Отряд обыкновенно называли компанией, входящих в него людей попросту солдатами или "отсутствующими" (поимённо в кондотте). Кондотьер — гордое имя исключительно капитана отряда. Если вдруг он отдельно упоминал в контракте (или они подписывали контракт вместе с ним), своих офицеров, то даже они уже не кондотьеры, а консильери.

Почему это так важно? Средние века это период когда рядовая человеческая личность не существует вне системы социальных связей. Все деньги по подряду получит именно капитан, который потом выдаст из них жалование своим людям. Во взаимоотношения с этими людьми наниматель лезть не будет, никакой системы "защиты прав простых солдат" в контракте не упомянутых, не существовало. К чему я веду.

Быть кондотьером — штука для богатых и знатных.

Позднее у нас будут прецеденты подъёма из низов, но в таких случаях наемник обычно уже приходил в готовый отряд. Чтобы собрать стартовый капитал в виде нескольких сотен вооружённых людей, нужно иметь возможность чем-то заплатить им в неудачные годы, чтобы вести переговоры с условным городом, надо например знать латынь как универсальный язык эпохи. Внешний демократизм и неформальность скрывает за собой очень жёсткую скруктуру подстать устройству самого подряда.

Как устроена кондотта?
Прежде всего кондотта это итальянское название, в Англии чаще встречалась формулировка endentures.
Такая бумага включает в себя обязательства некого лица (капитана) поставить в определенное время определенное число людей с таким-то вооружением, минимальный срок службы (ferma — обычно два года), условия продления договора.
Это тоже важно, потому что у нас в голове сидит стереотип, что наемник это ненадолго и ненадёжно, но по правде по сравнению с ополченцем, для которого в договоре цеха с городскими властями чётко прописан срок службы, наёмника можно было "привязать" минимум года на два. Их службу не рассматривали как сиюминутную подмогу, скорее относились как к своеобразным контрактникам. Более того, сами наёмники ценили в своей службе именно стабильность, которую не давал призыв ополчения.
Если кто-то из читателей всего знаком с творчеством Шекспира — сэр Джон Фальстаф являл собой как раз-таки наиболее дурной пример такого наёмника. Получив кондотту на набор 150 человек, он собирает ни на что не годных калек чтобы присвоить их жалование. Да, внезапно кондотту может получить и кто-то из своих.

Внутри отряда endentures делятся на более мелкие акты, как правило подтверждающие вступление в отряд определенного числа новобранцев. Хотя их подписывали коллективно это явный шаг вперёд, к защите прав солдат перед кондотьерами — правда и имеем мы такое лишь со второй половины XIV века.

Охота в средние века

Сразу скажу — это не статья о том как охотились, на какого зверя и прочее. На эту тему много чего написано — например, можете глянуть главу об охоте в книге Виолле-ле-Дюка «Жизнь и развлечения в средние века» — там и инвентарь, и классификация зверей, и что только не.

Мне в данной статье интересно другое — зачем охотились, почему это так важно. Настолько важно, что иногда на охоту гоняли например, на войне посреди враждебной территории, причём ежедневно (от чего лично у меня, когда я это узнал, малость когнитивный диссонанс случился, тем более гоняли не какие-то Болванусы LXXVII — а Филипп II Август или Эдуард III, короли, которых сложно уличить в отсутствии ума).

Итак, почему охота была так важна?

Начнём с самой простой и самой очевидной символической коннотации охоты — это победа правителя над диким миром природы в облике зверя. Вот обратите внимание, почти во всех историях об охоте четко прописано «чья» это охота, у охоты всегда есть предводитель. Ритуальное усмирение природы имеет магическое значение, это буквальное утверждение своей власти над землей.

Поэтому очень часто если мы видим панегирики (то есть восхваления) того или иного сеньора, там присутствует упоминание как он был крут на охоте. Для нас это читается как лютый бред, мол «он был благочестивым христианином, выиграл сто битв, при нем владение процветало, а как он кабанов гонял!» — но в средневековом символическом ряду всё билось совершенно хорошо, потому что последнее надо читать именно как метафору «сама природа ему покорялась».

Люди средневековья — они по-своему суеверные. Травма на охоте могла быть воспринята как дурное знамение, как то, что земля отторгает власть сеньора.

Наоборот, покорность охотничьих собак и птиц хозяину тоже отдавала чем-то символическим, хтоническим. Перед Адамом ведь как известно животные преклонялись. Разыскав плащ Адама, царь Нимрод охотился, и ни одно животное не могло причинить ему вреда, принимая его за Адама.

Ну и просто — король ведь первый рыцарь. На охоте он мог продемонстрировать свою крутость. А это жизненно важно, потому что если король старый то подданные начнут шептаться, мол, сдаёт, дедуля, а может его можно прогнуть в чем-нибудь? Вот и приходилось пожилому Людовику XI выписывать каких-то непонятных «берберских охотничьих волков». Людовику XII когда он пережил тяжелую болезнь в середине царствования, и тоже долго восстанавливался, пришлось чем-то переплюнуть тезку — он охотился с леопардами.

Но кроме магического толкования есть и вполне рациональное.

Кто на земле охотится, тот землёй и владеет.
И не только в ритуальном отношении.

Дело в том что, например, границы феодов не всегда были установлены какими-либо грамотами, как, например, не всегда подтверждалось бумагами владение землей. Основной тип земельного держания в средние века — сейзина, «право памяти».

Как это работает.
Вызывают крестьянина в суд и спрашивают, мол, ты какого лешего землю соседа засеял? А он говорит: «А это моя земля»
И грамот, что у одного, что у другого, нет.
Вместо грамот они приводят в суд свидетелей, всяких старичков, подтверждающих, мол, «да, сколько я помню, эти пятачком земли владел такой-то мужик, а до него его отец, и его отец тоже».
Это и есть право памяти — буквально людской памяти)))

С сеньорами оно работало так же!
А в средние века чтобы вы понимали, соотношение «земля»/«лес» было заметно смещено в пользу леса, цивилизация постепенно, по мере роста населения, отгрызала у леса участки. По меткому выражению Эдмона Поньона — «много деревьев и мало людей».
Лес — это не только ресурс, это ещё и потенциальные возможности для вырубки и соответственно расширения сеньории/баронства/графства.
Причём территория леса как правило могла быть равна 2-3 территориям всей сеньории! Владение этой территорией определяло, какая сеньория будет расширяться, а какая вследствие естественного размножения крестьян страдать от малоземелья (и следовательно терять крестьян, перебегающих туда, где им могут землю дать — то есть к владельцу леса).

Вдобавок, границы между сеньориями как правило естественным образом проходили (если не было реки) именно по какому-либо лесу, потому что там можно было четко определить, что вот по одному сторону леса платят такому-то, а по другую такому-то.
Иногда границы между государствами проходили по лесам — так, леса близ Мааса разделяли Францию и Германию.

И вопрос «а чей сам лес» — это вопрос нетривиальный, потому что даже если король когда-то пожаловал этот лес какой-либо фамилии, другая фамилия могла в суде совершенно спокойно сослаться на сейзину и право памяти. Мол, «а король не мог такого сделать, потому что мой отец охотился в этом лесу, мой дед охотился в этом лесу…» и так далее.
Или даже «мои крестьяне рубили этот лес сколько себя помним» — отсюда так принципиален часто встречающийся в источниках вопрос ловли лесниками браконьеров.
Дело не в том, что сеньору реально пару деревьев холопу жалко — а в том, что потом сеньор этого холопа мог его в суд привести и тот бы сказал «да, десять лет в этом лесу деревья рублю, ни разу лесника не видел, этот лес вообще бесхозный стоит».

Поэтому так часто в источниках мы видим, что, например, какой-нибудь граф ни с того ни с сего поперся не в окрестный лесок для охоты — а куда-то на дремучую окраину своих владений.

Смысл — не в убийства кабана.
Смысл в том, что каждый холоп потом подтвердит, что условно ежегодно по этой земле проскакала охота, въехала в этот лес и там убивала зверей.

И наоборот — конкурирующая фамилия обязательно поедет охотиться именно в этот лес по тем же соображениям.

Вот я когда был помоложе не понимал, с какого лешего какой-нибудь Лют Свенельдич погнал охотиться во владения Олега Святославича (у них даже земли не граничили, но Свенельд при Ольге владел древлянской землей) — а это ровно то же обращение к «праву памяти» просто с поправкой на древнерусские реалии.

Вдобавок охота, это ведь не просто кучка решивших позабавиться ребят. Это десятки, если не сотни людей с оружием, которые почти что в конном строю проскакали по границе какого-то государства чуть ли не отрабатывая там какие-то манёвры.

Приблизительный аналог (очень приблизительный) — когда какая-то страна устраивает воинские учения на границе другой страны. Такие события всегда, даже если случаются с завидной периодичностью, создают инфоповод.

Ток в средние века нравы были попроще — там если условное НАТО устраивало учения на границе с условной Россией, условная Россия обязательно именно в этот же период согнала бы на тот же участок границы сравнимый воинский контингент. Тоже «поучиться», понимаешь. И слава демаркации границ, придуманной новым временем — а в средние века контингенты часто (и намеренно) сталкивались.

Сеньоры съезжались. И каждый говорил другому ровно одно и то же —

Собственно, в большинстве случаев этим и заканчивалось. Каждая сторона чувствовала себя заявившей свои права, и обе разъезжались. Иногда даже заключали какое-то «соглашение» мол, лес до этого ручья мой, а за ним твой.
Но… это рыцари.
Каждый рыцарь это профессиональный убийца.
А «этот урод наши земли пытается присвоить» — отличный повод для феодальной войны.

В таком контексте охота — это часть правления (но не управления — это различие средневековые люди уже понимали) той или иной землей.

Поэтому право на охоту на дичь — оленей, ланей, косуль, кабанов, зайцев, куропаток, перепелов, фазанов, а в некоторых областях даже на медведей — была исключительным правом сеньора этой земли запрещённым даже его собственным крестьянам.

А особенно важна королевская охота.
Дело в том, что короли долгое время не могли придумать как отгрызать у феодалов их законные земли — поэтому они придумали лесное право! Первыми это изобрели кстати англичане, король, условно, мог выбрать себе территорию и заявить — это мои охотничьи угодия. Причём если так получалось, что на «королевские охотничьи угодия» попадали владения какого-то феодала, людей принудительно выселяли, а постройки рушили. И обсуждал король расширение своих охотничьих угодий естественно только с самой-самой верхушкой.
Более того, если в королевском лесу находили тушу оленя, то обязательно проводилось расследование — в том числе в адрес соседних сеньоров, что было способом посадить их на бабки. Расследование-то королевские чиновники проводили!
Кстати, именно в Англии бароны насмерть зарубились с королем из-за лесного права и по Великой хартии вольностей добились-таки права охотиться в королевских лесах.

А когда король ехал «на охоту», то естественно с ним ехал, иногда в другую часть страны, и весь двор. По факту охота для монарха была удобным поводом оказаться там, где он хотел что-то порешать.

Отсюда важность должности хранителя королевских лесов и такой здоровенный штат егерей, иногда под несколько тысяч человек (натурально армия, особенно по средневековым меркам) — хранитель лесов по сути защищал анклавы королевского домена от вассалов короля.

И, что интересно, брать на эту должность старались самых-самых верных, потому что охота — ещё и момент уязвимости короля. Многие монархи умерли «на охоте». В Англии так некий Уолтер Тиррелл случайно попал в короля Вильгельма II стрелой. Дважды. А вся королевская охота именно в это время под руководством брата короля совершенно случайно уехала в другом направлении. Вот незадача, а?

Особое значение охота имела если ты захватывал чужую страну — Эдуард III когда Иоанн Добрый попал в плен, в завоёванной части Франции каждый день вынужден был гонять на охоту, при этом будучи при армии. Делал он это конечно не потому что охоту любил — а потому что это важно было, заехать в земли какого-то рыцаря, поохотиться в них, а то и в замок заехать, получить гостеприимство, а то и вовсе оммаж, и въехав в землю завоевателем уехать ее хозяином. Кстати, Филипп II Август ежедневно охотился в Святой Земле, где вообще-то сидели злобные арабы, которые только и ждали что возможности убить короля. «Нашёл время и место, блин!» — скажем мы. Ан-нет, это так работало. Охочусь — значит моя земля. Значит я ее хозяин.

Начиная с середины века этак XVI, мы имеем уже немного иную форму государства— короли выгрызли у феодалов всё, что могли выгрызть, основная знать сделалась придворной… и смысл в охоте начал пропадать. Это стала именно забава, всё ещё показывающая удаль короля — какой-нибудь Генрих IV ходил на медведя с ножом и Карл IX вынужден был тащиться на кабана с рогатиной, потому что «я тут блин король!» — но уже не более того. Когда Людовик XIII на охоте демонстрировал чудеса выносливости, охотясь зимой, в дождь, ночью — это уже ни о чем не говорила изнеженному двору и не мешало рассказывать байки о слабости монарха. Собственно и охотились тогда уже в основном с соколами.

И наоборот, в XVI-XVII веках резко растёт роль охоты среди провинциальной знати. Почему? Да потому что охота была одной из последних привилегий, ещё связывающих дворян с землей, баронами и графами которой они формально считались. На их землях уже давно собирали налоги, вершили суд и осуществляли управление королевские чиновники — но вот охоту, мерзавцы, не троньте!

Охота ещё не отмерла — но это уже стала именно забава, не имеющая политической функции. Маркер образа жизни.

В таком отношении она была в XIX веке, когда Тургенев и Аксаков рассказывали как лучше птичек стрелять. В таком же отношении королевская охота сохранилась в Великобритании, как дань старой традиции.

Ну и забавы ради и заодно возвращаясь к средним векам — а что же для средневековых женщин?
А женщины тоже выезжали на охоту иногда независимо от мужей. Для них это был повод потусоваться со своей свитой вместе с подругами.
Только для дам все проходило заметно дружелюбнее — например этикет дозволял охотящейся женщине взять и въехать на территорию другого сеньора! И переночевать в его замке! В отсутствие своего мужа! Поняли, к чему дело идёт?

Вообще для женщин охота — островок независимости. У них свои псарни, свои птицы, свой штат служащих.

Один исследователь в своей книжке о средних веках написал две главы об охоте — охоте короля и охоте королевы. И первую он назвал «Охота — хуже неволи», а вторую «Радости охоты».

Это очень точно.
Для мужика охота — политика.
Для женщины — свобода.