[WoD] Буря в дремучих Карпатах | ходы игроков | Покои воеводы

Только Дарзалиану один из мрачны слуг имения слегка улыбнулся и предложил следовать в покои господина. Они пошли окольными коридорами, лестницами, слабо освещенными факелами. Наконец, процессия встала у не очень взрачной дубовой двери, кованной железными узорами. Провожатый встал и ответил, что в покои воеводы дозволено войти лишь самому достопочтенному комесу. Его прекрасные дочери-невесты, в свою очередь, будут сопровождены в основной зал со всеми подобающими почестями

Возможно, Домотор был одним из метаморфистов, этой своеобразной нелюдимой жреческой касты цимици. Возможно, он просто не любил, когда в его личные покои входило сразу четверо каинитов на случай, если это сонмище попытается убить его и узурпировать его власть.

По правде сказать, даже будучи исправным последователем демонской традиции гостеприимства, Дарзалиан не был уверен, что будь он на месте Форкаша, он не поступил бы точно так же. Гостеприимство — гостеприимством, но существуют же какие-то разумные пределы, где должна вступать в место осторожность. Таким образом то, что владетель этого замка не разрешал переступать свой порог слишком многим, было только само собой разумеющимся и ожидаемым. Разумный господарь он, этот Домотор Форкаш.

Комес передал своей венгерской наложнице пуделя и отпустил её и двух её сестёр-противниц, дабы они могли присоединиться к собранию низших вампиров в пиршественном зале. По правде сказать, он был несколько удивлён, что в сравнительно небольшом домене собралось столь много потоков Каина одновременно. Особенно после того, как его оруженосец сказал ему, что в то время, как он скакал к воротам замка, эта толпа только собиралась. Вернувшись, он, Ренвельд, даже предложил не ехать в замок Форкаша, а повернуть куда-нибудь ещё.

Небольшая непогода и необходимость прибегать к менее чем господским укрытиям от солнца стоит того, чтобы не влезать в западню, сказал оруженосец. Глупец, рассудил тогда Дарзалиан. Что за нелепость он говорит! Никто из цимици не готовит для другого цимици западню у себя дома. Такое не делается. Когда другой цимици у тебя дома, то ты обязан оберегать и веселить его, даже если он твой враг. Ничего не будет угрожать ему в замке благородного Домотора, если благородный Дормотор будет в своей воле. К тому же в начале вечера комес делал гадания на своём гороскопе. Они были благоприятны.

Потому Дарзалиан был сама безмятежность, когда войдя в кабинет кузена-воеводы, он заговорил:

— Мир тебе, двоюродный брат, господин принц! Я надеюсь, что буду для тебя хорошим гостем, о котором можно рассказывать другими. Я и мои дочери. Приветствую тебя! Приветствую тебя радушно, родич-воевода! Как буря закончится и после этого когда хочешь, приглашаю тебя ко мне! У меня хорошие охотничьи угодья. Но что-то подсказывает мне, что ты более учёный и эзотерический, нежели воинственный господин, да, кузен? Больше Дракон, Гесу и Йорак, нежели Нориц и Ионач? Но все равно, если ты когда-нибудь решишь размежевать дикостью свои уважаемые учёные занятия — то милости прошу, окажи мне ответную любезность, стань моим гостем, как я сейчас твой!

Когда Дарзалиан вошел в кабинет хозяина, ему показалось, что места там со всем немного, и только потом комес понял, что все было заставлено шкафами с книгами. Библиотека была очень и очень внушительная. Сотни и сотни рукописей лежали на полках. Сколько же отдали Форкаши за такое сокровище.
На противоположном от двери конце комнаты стоял большой деревянные стол и кресло. На последнем с ногами уселся бледнолицый и бледновласый юноша, с усталостью, но и с увлечением читавший какой-то труд. От громкой тирады воеводы он поднял свои маленькие глаза, словно испуганный ученик, пойманный за шалостью. Но уже через секунду страх исчез, и осталась усталость и радость от прибытия гостя. Князь слез с своего места, подошел к комесу и ответил мягким юношеским голосом:
- Мир и тебе, кузен Дарзалиан! Рад, что ты нашел время даже в такую непогоду заглянуть на огонек. Да, ты прав, я не большой ценитель военных утех, но я обязательно найду время посетить и твои владения. Так что же ты стоишь? Проходи, садись! Рассказывай, как дорога, как дочери? - Домотор проводил гостя до второго кресла рядом со столом и сам сел на свое место, с интересом глядя на комеса.

— О, охота! — радостно кивнул Дарзалиан-охотник и воин, садясь в кресло напротив "Скрытного Принца".

— Да, она в моих землях замечательная: на животных, на потомков Сифа... Даже на этих каитиффов, зовущих себя тремерами — в прошлом году и дважды за восемь лет до сего дня... Ох, сейчас вы прямо-таки фармакон бессмертия для меня, дорогой кузен! Двум моим ближайшим соседям: воеводе Мирцею Адорьяну из линии первосвященника метаморфистов Йорака и Ласскесту, нашему увлечённому политику, — я, по-моему, наскучил разговорами о своих увлечениях. Они уже любят по-дружески подшучивать надо мной, цитируя меня же. Они говорят: "О, война, о охота, эти индивидуальные события, где хрупкие, как венецианское стекло, кости людей разбиваются о каменные кости земли! Как я люблю их!" Они смеются, а я действительно так говорю! Они говорят: "Пожалуйста, о чём угодно, кроме войны и охоты говори, Дарзалиан!" А я говорю! И рад, что вы в отличие от них ещё готовы слушать! Потому что, а что в том плохого? Я воин и охотник, но, понятное дело, я не намерен оставаться лишь этим с ходом лет. Когда-нибудь я, быть может, изменюсь и начну постигать другие стороны бытия, но это будет через пятьдесят лет отсюда минимум. Да, так решил. Делай сначала, что знаешь и любишь, потом уже приобретай другие куски мозаики бытия! Но полно о них, о Мирцеи и Ласскесту... Хотя, по-моему, владения воеводы Ласскесту, вроде как, частично распространяются и по пограничья с вашими владениями, или, по крайней мере, я так слышал. Вроде как он говорил мне, когда я был у него с полгода или что-то около того назад, что в числе прочего владеет парой деревень в близлежащих предгорьях, в каких-то милях отсюда, и что там правит его вассал-ревенант — один из семьи этих венгерских рыцарей, которые отдали себя нам, дьяволам, когда мы уберегли их от великого несчастья. Оддон Власзи или, может быть, Отто Власзи или даже Оттокар Власзи, я точно не помню, но вы, если все это действительно так, то вы, наверное, знаете лучше.

Воевода ещё раз улыбнулся и потрепал своего пуделя. Потом Дарзалиан задумчиво огляделся вокруг. Как ни странно, следуя из его исключительно военачальнической репутации, но цимици выглядел действительно впечатлённым. Может быть, говоря о том, что он в течение своей нежизни не собирается быть исключительно лишь воином, он имел в виду то, что на каком-то этапе решит также освоить и школярские науки, в которых, так очевидно, был сноровист Домотор. Тем не менее, чтобы он там не думал, когда воевода заговорил, он решил всё же сообщить не своих скрытых переживаниях своей души, а ответить на вопрос своего гостепреимца.

— Что касается моих дочерей-наложниц, то тут я нисколько не уникален! — всё с той же велеречивой радостью сказал Дарзалиан. — Как все воеводы, которые решили сотворить себе невест в компанию. Постоянно интригуют против друг друга. Постоянно пытаются привлечь заходящих в мой домен гостей-каинитов в свои попытке лучше, долговременней и надежней заполучить моё внимание. Как все женщины нашего цимиского племени, в общем. Я поставил их в рамки тем не менее, тут не волнуйтесь. Как всех женщин должно! Тут, кстати, у меня возникло два вопроса. Первый, я понимаю, несколько вторженский. Потому, если не ко двору он, то сразу извиняюсь, кузен! Не обессудьте. Между нами под вашей крышей, я говорю, не должно быть распрей. Потому я так скажу: там, откуда я сижу, мой вопрос, он вроде как кажется вполне добрососедским, несмотря на то, что личный. А где ваши немёртвые невесты? Может им стоит к их взаимной женской радости пообщаться с моими? Не могут же книги заменить радость женской плоти? Или могут? Ах-ха... Второй, вопрос, если вы позволите, важен — он касается чего-то гораздо большего, чем женщин — я не знаю, он о философии, наверно. О нашей истории. Я несколько малообразован в таких вещах. Пока что! Потому, если вы сочтёте то в границах вашего гостеприимства, я бы хотел воспользоваться помощью вашего разума. Но это если вы настроены говорить о серьёзном. Я нисколько не настаиваю.

До­мо­тор вы­слу­шал всю эту речь Дар­за­ли­а­на с внеш­ним ин­те­ре­сом. Потом, сце­пив руки и вздох­нув, вам­пир груст­но и мягко от­ве­тил:
- К со­жа­ле­нию, или же к сча­стию, до­ро­гой кузен, ни невест, ни жен я не имею. Они слиш­ком силь­но от­вле­ка­ют меня от иных дел, к коим я более пред­рас­по­ло­жен. Да я и не разъ­езд­ная пер­со­на, мне ни к чему ще­го­лять сво­и­ми жен­щи­на­ми. Да и как можем такие, как мы, по­лу­чать удо­воль­ствие от тела дру­го­го, кроме как путем пе­ре­си­ли­ва­ния себя? Я имею на этот во­прос осо­бое и не очень по­пу­ляр­ное мне­ние, до­ро­гой Да­ла­за­ри­ан.
Пре­рвав свою речь, До­мо­тор крик­нул какого-​то сво­е­го слугу, что-​то про­шеп­тал ему на ухо и ото­слал, а после про­дол­жил:
- Я очень ценю, кузен, что ты так до­ве­ря­ешь мне. В наши вре­ме­на не часто едут в дру­гие края ради по­зна­ния, все боль­ше дер­жат со­вет­ни­ков да по­слов. Что уж го­во­рить, я и сам гре­шен по­доб­ным. Да, не те уже люди, что были рань­ше... Не те... - на несколь­ко се­кунд во­е­во­да слов­но впал в свои думы, из ко­то­рых его вы­дер­ну­ла хлоп­нув­шая дверь. Ото­зван­ный слуга вер­нул­ся с двумя ча­ша­ми, на­пол­нен­ны­ми жи­ви­тель­ным Витэ, от ко­то­ро­го ис­хо­дил неве­ро­ят­ный аро­мат. Во­е­во­да вновь ожи­вил­ся и вос­клик­нул:
- Поз­воль, Да­ла­за­ри­ан, я угощу тебя, раз уж ты мой гость! Этот на­пи­ток я держу для осо­бых слу­ча­ев. То кровь самых кра­си­вых дев в моих вла­де­ни­ях, на­пол­нен­ная за­па­хом бла­гост­но­го труда, земли и лесов здеш­них. Как будто сама Жизнь вло­жи­ла все уси­лия в эту жид­кость. По­про­буй, кузен, не по­жа­ле­ешь, - До­мо­тор от­хлеб­нул из сво­е­го со­су­да, при­крыв глаза от удо­воль­ствия, на миг став по­хо­жим на хищ­ни­ка, от­ды­ха­ю­ще­го после охоты, и, на­ко­нец, за­кон­чил свое об­ра­ще­ние к гостю:
- Что ж, за­да­вай свой во­прос, до­ро­гой комес. Я с ра­до­стью от­ве­чу на него, ведь все­гда при­ят­но по­мочь кому-​то одной крови. Но и ты тогда, будь лю­бе­зен, не от­ка­жи мне после в от­ве­те на мой во­прос. Вер­нее, вы­слу­шай мои мысли и раз­де­ли их со мной. Но это после. Спра­ши­вай, кузен. Я по­ста­ра­юсь по­мочь тебе, - со­ро­дич об­ра­тил свои хо­лод­ные глаза и плав­ную улыб­ку к сво­е­му со­бе­сед­ни­ку.

— Да! — радостно объявил комес, принимая предложенную ему чашу и вознося её в салюте к хозяину дома. — Да, кузен, да! Я возношу эту чашу ради тебя, твоего правления, Залмоксиса гетов, Сабазиса фракийцев, Диониса греков, святого Маврикия и шести тысяч шестисот шестидесяти шести легионеров Фиванского легиона, что умерли ради Христа как святые мученики, но прежде того воевали и знали цену крови и завоевания, а потому стали моими небесными покровителями и заступниками!

Подняв и приняв предложенный ему тост, поставив чашу на стол, Дарзалиан наклонился к воеводе:

— Мой вопрос таков: что ближайшее столетие готовит для нашего клана? Провидцы-колуны приходили ко мне и посылали послов. Они говорили, что великая война ждёт нас. На западе будет враг они говорили, и что он уже пришёл, и что некоторые воеводы уже знают о нём и воюют с ним. И они говорят, что, чтобы воевать в этой войне мы, цимици, снова должны избрать великого правителя — воеводу воевод. Как Йорак был, как мой прародитель Нориц был. Истинно ли это что перед нами лежит столетие испытаний, столетие войн? Указывают ли на это знамения?

- О, брат... - грустно улыбнулся Домотор. - Я обычно занимаюсь делами другого рода. Впрочем, иногда я балуюсь и чтением знамений. Да, нас будут ждать тяжелые времена. И война тоже будет. Но разве не идет она уже сейчас? У нас слишком мало тел, слишком мало крови. Мало влияния. Кланы хотят большего. Даже низшие дети Малкава и Абсмильярда хотят запустить свои руки куда не следует. И даже жалкие недоколдуны-недовампиры Тремеры пытаются чего-то добиться. Самые гнусные твари хотят власти. А нам, этой власти имущим, никак нельзя расслабляться, иначе начнется хаос. Да, приближается что-то странное и страшное. Но пока я боюсь предполагать, что именно.

Воевода нервно отглотнул из бокала, пересел с сиденья кресла на его длинную ручку и заговорил вновь, смотря вроде бы на Далазариана, но вроде бы и сквозь него:

- Теперь мой вопрос, кузен. Случалось ли тебе думать, что кто-то имеет на тебя планы? Что кто-то следит за тобой? Словно играючи. Ты никогда не видишь его, но его, или ее, взор всегда висит над тобой, как меч на Домоклом. И ты даже не знаешь, кто это. Бывало ли, Далазариан? - Взгляд Форкаша наконец обрел осмысленность и устремился прямо в глаза комеса. Взор воеводы был исполнен чувством, очень близким к страху. И князь даже не стеснялся скрывать это перед гостем. Это действительно очень сильно гложило хозяина имения.

— Конечно, бывало! — признал Дарзалиан, как кажется, не уделяя своему ответу того же внимания или тех же мрачных раздумий, которыми был пронизан вопрос Домотора.

— Я точно знаю, что сир моего сира следит за мной с помощью путей колдовства и той нашей естественной способности к острому чувству и даже предзнанию, что на латыни они называют Ауспексом. Нориц, Развратитель Легионов, любит стравливать нас, своих детей и детей своих детей, друг с другом, чтобы мы были сильнее. Хах! Но также старик боится, что кто-то из нас станет слишком сильным и объединит его выводок против него. Типичный монарх, я скажу. Недаром Нориц, мой прародитель, был воеводой воевод во времена, когда римляне пытались захватить всё, что есть! Не просто так он был избран правителем тогда. Он следит. Да, следит.

Дарзалиан подумал ещё секунду, покачивая в руках полупустую чашу, а потом продолжил также легко:

— Ну, и если на то пошло, то я думаю, что Йорак, Первосвященник Собора Плоти — того, смотреть на который значит смотреть в Ад! — должно быть, видит, что я делаю. Всё же он самый древний из колдунов. Он знает путь духа, делающий его единым со страной и всем, что в ней. При его силе, я полагаю, его всеведение достигает всего, что я делаю. Хоть я не метаморфист, а потому, я полагаю, я мало ему интересен. Немногим более, чем любая птица на дереве, или медведь у себя в берлоге, или червь в земле... Я полагаю, что есть и такие старые цимици, что следят за мной, о которых я даже и не знаю. Так что, да, отвечая на твой вопрос, друг Домотор, бывало. Я не только чувствую... Я знаю, что мои старейшины следят за мной каждый день.

- Спасибо, брат! - Домотор чуть обмяк. Легкое расположение духа комеса немного сняло с Форкаша тяжесть дум. Даже и не скажешь в такие моменты, что его мрачное прозвище прямо соответствует его характеру. - Правда, я имел ввиду несколько другой момент, но твоя правда также присутствует в нашем мире. Сиры наши и иные предки смотрят на нас и строят свои планы. Впрочем, и мы ничем не лучше их. Сами строим козни, вертим слугами и даже равными как фигурами на доске. Поэтому мне и нравится мое уединение! Чем ты дальше ото всех и чем реже ты всех видишь - тем труднее тебя использовать. Только не бери это на свой счет, кузен! Я всегда рад видеть кого-то из своих братьев.

Цимисх помолчал немного, а затем предложил:
- Не желаешь ли ты еще чару предложенного напитка, кузен?* И не желаешь ли взглянуть на богатство моего дома - труды многих? - Молчаливый обвел руками библиотеку. - Я понимаю, что тебе, наверное, интересны более воинственные забавы, но, может, ты и здесь найдешь что-то подстать своему нраву?

*А напиток-витэ был весьма, весьма недурен.

Дарзалин всё так же, как и раньше, весело согласился с предложением своего кузена. Ему действительно было интересно взглянуть на все эти книги, о которых все так много говорят. Всё же, да, он был воином, но он не собирался быть лишь только воином весь остаток вечности. Когда-нибудь, он предвидел, ему захочется освоить и другие науки, а в книгах, они говорили, было много учёных слов на всякие разные темы. Быть может, у Доматора найдётся даже что-то о войнах Цезаря и Александра! Дарзалиан любил, когда ему читают о старых битвах и маневрах, которыми полководцы и цари пытаются одолеть друг друга.

Да, он согласился оглядеть библиотеку Скрытного Принца с большим оживлением.

Когда его повели показывать, он всё же надумал переспросить:

— Значит не о наших сирах и старейшинах вы говорили, милостивый кузен? А о ком тогда? Кто, вы думаете, ещё может следить за вами? Узурпаторы? Эти трусливые тремеры? Простите уж за любопытство, но мне показалось, что вы говорили так, будто сами чувствуете на спине чей-то взгляд.

Прохаживаясь меж полок, Домотор начал тихо говорить:
- Прости меня, кузен, что заставляю выслушивать тебя мои заботы. У меня есть ощущение, что кому-то я нужен, причем скорее моя голова и мои книги, чем я сам. Это пугает меня. Ни я, ни ты не так уж и молоды, но все мы хоть немного боимся смерти, на уровне животных. Моя библиотека может быть нужна и Тремерам, и Ласомбра, да даже Тореадоры, думаю, не откажутся от ее кусочка. Поэтому я боюсь, что кто-то вонзит мне нож в спину, - оглядевшись вокруг, воевода склонился укуху Далазариана и произнес:
- Если честно, комес, я даже порой сожалею, что у нас есть закон гостеприимства. Мои чертовый предки создали репутацию тех, у кого можно остановиться и отдохнуть. Как бы я хотел, чтобы это было не так. Бывают моменты, когда хочется сжечь это место, чтобы уже никто не пришел, и только это место меня останавливает, - князь обвел рукой библиотеку.

Дарзалиан отметил для себя, что Домотор достаточно свободно говорит о своих эмоциях и желаниях. Не метаморфист, решил он. Вероятно, даже не наследник Via Regalis, как он сам. Все же наследники* не любят говорить о своих страхах. Неужели перед ним был один из грешников? Он только что сделал выпад в сторону традиций, как эти грешники любят делать. Дарзалиан всегда хотел обрести друга-соседа, следующего Via Peccati!

— Пугает, кузен? — немного невпопад переспросил комес, его взгляд и внимание в это время скользили по полкам с книгами, он и его мысли были преимущественно сконцентрированы на том, что он искал, нежели на том, что он говорил. — Но я слышал, что вы держите обертуса на высоком посту при своём дворе, разве не так? Они произошли от константинопольской линии нашего клана, эти неспящие монахи, и всё ещё, как о них говорят, верны преимущественно ей — все ещё верны потомкам Дракона. Дракон был любовником и соправителем Михаила, патриарха и архангела, величайшего из тореадоров Европы, ведь так? Ну, пока тот был жив. Если вы боитесь за свои книги, то почему вы держите при себя слугу из семьи, чья лояльность лежит столь далеко от вашего дома? Вы ведь говорите, что боитесь притязаний тореадоров на вашу библиотеку. Потомки Михаила всё ещё сильны в царствах-наследниках падшей империи ромеев. Селена, великий матриарх Дворов Любви, что правят первопроклятыми и другими немёртвыми Франкии, — гордая дочь Михаила.

* — имеется в виду английское прозвище последователей Дороги Королей — Scions.