Категорический императив | ходы игроков | Космическая станция "Диармайд"

Наноботы вгрызлись в робочервей, но конструкция тех явно предусматривала подобную контрмеру. Оставалась лишь пара десятков секунд до того, как им удастся добраться до кабины. Противомеры были известны, но пока рядом был настолько опасный противник как Акула, активировать их было нельзя, поскольку они отключали большую часть систем меха. Лучшим решением для этой ситуации было уничтожить одного из лидеров пиратов, особенно с учетом того, что только что пронесшийся мимо щит Рамбольд-сана отбросил того на землю и на мину.

Оставалось только попасть - противник пилотировал мех, сходный по конструкции с "Приходом Времени", и системы его маскировки не отключались даже от серьезных повреждений, не в последнюю очередь благодаря частично пассивности технологии.

Всё происходящее дальше можно было описать одним ёмким словом: массакр. Бесновался в кабине своей горы металла Родриго: изворачивался и пытался как-то зацепить Копьё своим оружием Язь. тщетно палил им вслед штурмовик. Безымянный дошёл до конца своего Пути. Полумрак коридора озарила яркая вспышка – которую на какие-то метры обогнала капсула, катапультировавшаяся из меха.

— БЛЯДЬ! ДА ЕБНЕТЕ ВЫ ЕГО УЖЕ! — взорвался Родриго, чей мех был сейчас обездвижен: взрыв меха ухитрился оставить пробоину, задевшую важные системы и те пошли в отказ. — ЯЗЬ ТВОЮ МАТЬ! УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ! ТЫ! ТОЖЕ ТУДА! БЫСТРО!

Не успел Копьё толком встать на ноги, как над ним просвистел Меч. Бахнул выстрел. Ещё один, второй. Место его приземления окутал дым от взрывов. Сверкнул меч, который Язь, перегревая свой мех, вновь выбросил в зажатом манипуляторе вперёд. Но когда дым развеялся, Копьё-7 ещё стоял на ногах. В его боку зияла суровая рана, в плече засела пуля. Но он всё ещё был цел.

Ситуация у Кикутиё и Джина была бы не менее ироничной, не будь смертельно опасной. Убийцы-преследователи помчались сломя голову за Монархом, и ожидаемо получили от ополчения. Монарх естественно они не догнали... но вот на сенсорах заприметили Кикутиё. Та оказалась пока ещё далеко, чтобы её могли достать даже огнестрельное оружие убийц. Но очевидно, что уж её-то догонит и один. И одного вполне хватит.

Да и Джин надо признаться, не чувствовал себя в безопасности. Монарх унёс его куда подальше, да только в этот раз как раз в соседнем коридоре проходил отряд штурмовиков-пиратов. Которые, как только получили информацию от своих товарищей, резко развернулись и порулили в южный коридор. По Джину пришлось сразу два выстрела, оставив одно серьёзное ранение и одно не такое серьёзное. Но Зеад понимал: ещё одно попадание ни броня, ни он, не переживут. А там сзади подходил ещё один...

На западном фронте же было всё по-старому. Противник там остался один, пусть и неуловимый. Однако системы наведения Орчиса были откалиброваны как раз для того чтобы противостоять атакам противника внезапного и хорошо маскирующегося: выведя ядро систем на максимальную мощность, Рамбольд совершил рыцарский наскок, достойный лансерских турниров на Карракине: Акула был отправлен в воздушный полёт и приземлился аккурат рядом с миной. Вспышка, и тепловые сенсоры всех находившихся в западном крыле зарегистрировали стремительно растущие очаги тепла на мехе Акулы. После этого даже промахи Мохсена и Садахары не выглядели так уж обидно. Теперь образовался некоторый паритет: если японца сгрызут черви, то Каденс, похоже, заживо угорит. Тот, правда, продолжал сражаться с завидным упрямством, раздавая приказания: системы "Шермана" попытались вломиться одновременно Акула и отбившийся от своих штурмовик, а Садахаре оставалось только отключать мех, если он не хотел, чтобы его сожрали заживо наночерви.

— ДА СКОЛЬКО МОЖНО! — заорал Родриго. — ЭЙ ТАМ, НА КОРАБЛЕ! ЖИВО ВСЕ СЮДА! ЖИВО Я СКАЗАЛ!

Пригнуться, перекатиться в сторону, использовать кресло как укрытие. В последний момент дёрнуться в сторону и получить лишь касательный удар мечом. Резаная рана, глубокая, внутреннее кровотечение. Использовать спрей с биоклеем? Нет, нельзя, он на открытой местности рядом с тремя боеспособными мехами. Но Металмарк повреждён последовательными взрывами. Если удастся добраться до одной из пробоин...

На тёмно-красной броне штурмового хардсьюта не было видно крови, поэтому когда Копьё бросился на мех Язя, могло показаться, что все атаки пиратов не возымели совсем никакого действия. Даже спешенным солдат упорно отказывался просто остановиться умереть.

- Ахахаха, тащите всех! - в ответ на зов Родриго прохохотал Мохсен. - Вас, ублюдков, пока маловато, чтобы здесь было по-настоящему весело.

Балор продолжал палить по Акуле, постепенно сокращая дистанцию, чтобы, наконец, взять того за шкирку.
В конце концов, дроны его быстро разберут, если тот останется рядом с Балором.

Противник ожидаемо улетел и приземлился возле мины. Но это не заставило его прекратить свои грязные трюки. Судя по всплеску излучения, зафиксированного датчиками, он пытался что-то сделать с фреймами союзников.

Пора покончить с этой грязью.

Рамбольд повернулся к цели, постаравшись максимально захватить его системами наведения. Сервомеханизмы и псевдо-мышцы "Дюрандаля" обеспечили грациозный поворот на месте. Теперь копье смотрело в сторону врага.

Застыв на секунду, "Орчис" рванул вперед. Обе пушки, в плече и руке открыли огонь. Рамбольд ощущал легкое покачивание: стабилизационные системы не были рассчитаны на такой объем оружия и не справлялись до конца с отдачей. Два потока трассеров сходились на вражеском фрейме. Шквал огня был такой, что избежать его было практически невозможно. Но это была только закуска, аперетив. В качестве главного блюда, вместо израсходованного взрывного наконечника из копья выдвинулся новый. Рамбольд пытался навести его на мерцающую цель, ориентируясь по трассерам.

Попытка заглушить "Акулу" провалилась — гадёныш вместо этого попытался перейти в электронную атаку на него, даже будучи объятым пламенем, уклоняясь от рукопашных атак Окады, и под обстрелом от Мохсена. За счёт сочетания своего камуфляжа, качественной брони меха и дьявольской удачи тот умудрился всё это переживать. Но Виктор был уверен в окружавших его людях, и видел что они не собирались с него наседать, и продолжали натиск. Камуфляж рано или поздно даст сбой, в броней найдётся слабое место, а удача просто закончится. Главное продолжать прессовать невидимку. К слову, про невидимок — Виктор обнаружил, что Самуил куда-то отдалился.

Виктор с ноющим ощущением в сердце пробежался по тактическому монитору, поняв не только то что сейчас к ним подоспеют очередные — последние, стало полагать, подкрепления — но ещё и то, что Самуил отдалился на север от группы. Копья-7 больше не было — хотя какой-то значок мельтешил между красных отметок "Язя" и "Голдфиша". Похоже, 243-ий катапультировался и решил продолжить бой на своих двоих. Похвально. Более того — похоже, что он создаёт достаточно отвлечения для резкого манёвра, который Самуил походу задумал. Да и делать с этим уже нечего — обратно его звать уже слишком поздно.

— Самуил. — Виктор взмахнул механической ладонью, пытаясь привлечь внимание местного в отдалении. Продолжил, чуть напряжённым тоном. — Не знаю, что ты там собрался делать — но лучше делай это сейчас! И постарайся вернутся живым, нам нужна будет помощь здесь!

Взгляд вниз-вправо: Джин и Ивахара оказались в котле в жилом секторе — прикрытые ополчением. Но всё ещё в котле. Бежать им некуда — с одной стороны мехи "класса Ассасин", с другой штурмовики с крупнокалиберными автоматическими пушками. Тут уже только принять последний бой и драться так, как дерутся загнанные в угол звери. Никаких выборов больше не было. Виктор немного помешкал, активируя протоколы аварийного охлаждения реактора, выдувая из него тепло. Пока это происходит — самое время, наконец, поговорить. Виктор унял бурю эмоций внутри, и вышел на общий канал связи станции — с лансерами, с мистером Ришаром, и с людьми станции, в том числе обороняющими жилой сектор. Заговорил — говоря уже уверенно, твёрдо и спокойно.

— Это "Кардинал". Пираты стягивают новые подкрепления по всему периметру уровня. Бросают в бой всё что есть. — Он сделал небольшую паузу, давая слушателям воспринять смысл сказанного. — Что бы не просочилось сейчас через эти лифты — помните главное. Станция "Диармайд" ожидает что каждый мужчина или женщина с оружием в руках выполнят свой долг.

После чего, двигаясь следом за "Балором" и вьющимися вокруг него облаками наномашин и перехватив "Андромеду" поудобнее, Виктор подал команду к заряду ZF-4 от внешних твердотельных батарей. Пригодится в ближайшее время. Дожидаясь, пока статус оружейного аккумулятора достигнет отметки "100%", вышел на связь с ещё одним адресатом. С пиратами. Благо, данные о канале связи пиратов благодаря Мохсену были.

— Родриго. Это "Кардинал".

Начал нейтральным тоном. Спокойно, размеренно — как будто звонил в доставку фастфуда. Даже представился — хотя говорить, кто он именно такой, не стал. На контрасте с Мохсеном он должен сам сообразить. Не полный дурак.

— Сколько ещё твоих людей нам нужно перебить, что бы ты, озверевшая блядь скотина, что-то понял наконец?

Виктор замолчал на несколько мгновений — с одной стороны давая ему время обдумать услышанное, а с другой — он сам не совсем понимал, что он вообще говоря хочет ему сказать. Кроме как задеть за что-нибудь живое, посеять зёрна паники у него и его людей, и ещё за одно отвлечь. Если его болтовня даст Самуилу хотя бы миллисекунду дополнительного времени на подготовку его подпространственного прыжка и действия на месте потом — это уже хорошо. Поэтому Кардинал быстро поймал нужную мысль и продолжил:

— Дальний Рубеж покажет тебе, где и как ты ошибся, решив забрать у этих людей последнее что у них оставалось. Даже если ты выиграешь этот бой. Но только ты то персонально до этого момента вряд ли доживешь, *пират*.

Сделав особый акцент на слове "пират", Виктор замолк.

Дела складывались херово. По нему стреляли, он оказался в полнейшем окружении, и сигарета почти закончилась, а закуривать вторую времени не было. Какие были варианты? Попытаться угнать мех баронессы? такой себе вариант, особенно если машина сейчас работала самостоятельно. Вряд ли у него получилось бы лучше. Залезть на машину и требовать, чтобы его довезли до ближайшего врага, чтобы дать ему в морду кулаком? Вариант получше, но все еще сомнительный.
Так что, недолго думая, и желая закурить вторую, Джин попытался под шумок спрятаться и отдохнуть. Ну или выждать удобный момент для чего-нибудь.

Какие же они большие, на самом деле! "Габарит пополам" – это звучит скромно, и кажется жалким, когда ты в кокпите идеального "монарха". Но когда вжимаешься в ящики с оборудованием и стискиваешь судорожно рукоять сабли – "габарит пополам" становится тем, что он есть на самом деле.

Выше и крупнее любого человека, смертоносные машины.

Они проскочили мимо укрытия Кикутие. Казалось – все идет по плану, не обратили внимания. Но вот задний замедлил шаг, правый обернулся.

– Ой.

Не лучшие последние слова, но больше ни о чем ни думать, ни говорить Кикутие не могла. Она бы в жизни не решилась бросаться в последнюю атаку, или как Копье спокойно рапортовать о потерях самой себя. Кикутие могла только замереть в ужасе и быть убитой в следующую секунду.

Но в следующую секунду в "ассасина", уже начавшего поднимать дробовик впилась ракета. Еще одна. И еще и еще десяток. Арнольд начал обстрел Гандивой.

Кикутие, словно проснувшись, бросилась мимоужасных пиратов, назад – в укрытие, затеряться между барикадой и остовами убитых несколько минут назад пиратов.

— Рамбольд. Эээ... Сэр. Ты же рыцарь? Тащи сюда свою жопу, спаси меня! Я же баронесса ебаная. В смысле Саб. Саб-баронесса. Пожалуйста! Спаси!

- Тут быстро не получится... хотя сейчас посмотрим... - задумчиво ответил Самуил, забыв включить коммуникатор. Сейчас было не до того... Взрыв меха, управляемого Копьём, разнёсся по коридорам и дал юноше понять, что воин пожертвовал собой, дабы выиграть защитникам время. К сожалению, сенсоры показывали, что у лифта ещё находятся шевелящиеся пираты. Выходит, жертва была напрасной? Нет, так это оставлять было нельзя! И мехвоин рванул вперёд, рассчитывая добить тех, кто имел наглость устоять на ногах после взрыва.

К радости диармайдца на месте обнаружился ещё живой Копьё, продолжающий неистово разваливать собравшихся уродов. Был в этом, впрочем, и минус: значит, его придётся спасать. А Сэм не мог вот так запросто схватить солдата и унести с собой: проход незащищённого тела сквозь варп размазал бы беднягу по пространству-времени. Значит, оставалось только драться.

Пользуясь тем, что враги отвлечены, защитник сперва выстрелил ракетами, а затем пронзил одного из мерзавцев клинком. И как пронзил! Возможно, даже достал до пилота, сидящего в кокпите, и проткнул гада насквозь.

- Господин Голдфиш, я тут подслушал, что вы зовёте остатки людей на нашу вечеринку? - обратился воин к главе пиратов, посчитав, что привлёк к себе внимание в достаточной мере, - Как думаете, что помешает мне телепортироваться туда и делать там всякое? Может, мы сойдёмся на том, что у нас ничья, и вы уже отчалите?

И демонстративно принялся растворяться в воздухе. Наверняка гад ответит что-то в духе: "А я тогда часть оставлю!" Ну и ладно! Проще будет разобраться с теми, кто придёт...

Красный индикатор нарушения целостности оболочки и инородных активных тел внутри меха мигал безостоновочно. И, надо сказать, Садахара уже ощущал приближение робочервей, вгрызавшихся в его плоть, как опосредовано, через нейролинк, так и напрямую – он буквально слышал, как за напичканным электроникой коконом кабины пилота что-то шевелилось. Базы данных о противодействии подобным угрозам говорили о способе, которым можно было попытаться избавиться от подобного типа угрозы – она в буквальном смысле наводилась на наиболее высокоактивный участок электроники, которым в мехах почти всегда являлась кабина пилота. И, отключив все системы, кроме самых базовых, можно было на какое-то время обмануть ее. Это оставляло Садахару почти беззащитным перед атаками Акулы, но делать было нечего. Он вспомнил, что Кардинал говорил о возможности выжечь червей перегрузкой реактора, и решил попробовать и это – уровень нагрузки на источник энергии меха был пока не настолько высок, чтобы это давало существенный риск расплавления.

- Отключаюсь, черви добрались почти до кабины.

Нет ничего хуже, чем когда один из мехов отряда отключается по неведомым причинам, поэтому Садахара не мог не сообщить соратникам, что происходит. Как ни неприятно было осознавать, сейчас они были его единственной надеждой на продолжение хоть сколько-нибудь эффективного участия в сражении.

Что-то видимо проняло в словах Виктора Голдфиша. Возможно, на их доходчивость повлияло и то, что буквально перед носом пирата разворачивалась самоотверженная схватка Копья-7 с мехом Язя.

— О, у вас ещё кто-то разговаривать умеет? — мрачно огрызнулся Родриго. — Я заставлю вас отрабатывать на моём корабле говночистами до тех пор пока выгода от этого не покроет повреждения моего меха. И только потом я разрешу вам умереть. Один уже, кстати.

но прозвучало это как-то не особо уже. Возможно потому что Голдфиш был занят починкой меха или созывом оставшихся пиратов. Фатум тем временем подтвердил слова Голдфиша: несмотря на все старания, Язь всё-таки удачным маневром впечатал суперсолдата в стенку – и вонзившийся в грудь клинок, предназначенный вообще-то для рассечения брони мехов, поставил точку в существовании боевого клона. Глаза лэнсера закрылись: он исполнил свой долг до конца.

Закончилось и везение Джина. Убежав прочь от выстрелов одних пиратов, он привлёк внимание чуть отставшей погони. Те в очередной раз упустили юркую Кикутиё, и поэтому решили выместить своё зло на мужчине, тем более что им было проще сбежать через западный выход от восставших жителей станции. Понадобилось не особо много: первый завернувший за угол пират разрядил в Зеада дробовик, того отбросило к стене, и сползло по ней уже мёртвое тело.

Кикутиё же успешно убежала в сторону лифтов, где закопалась в груды мехов и трупов, оставленных там когда-то Садахарой и Копьём. Перепугавшаяся баронесса вжалась в чей-то полуразрушенный каркас и старалась не дышать и не стучать зубами. Это было трудно, учитывая, что совсем неподалёку скрипел лифт, и слышалось перестукивание механизмов подъёмника. Она не слышала последних криков Родриго, но могла догадаться сама: скоро здесь будут новые пираты. И её вполне могут заметить. Жизнь повисла на волоске, превратившись в булевую величину: ноль - заметят, один - не заметят.

Всё теперь было в руках западного фронта. И там тоже всё было не гладко: Садахара всё-таки был выведен из строя червями. Ненадолго – всего лишь заглушил системы меха, после того как избавился сразу от двух. Но чтобы третий, который уже скребся через последний слой обшивки каюты пилота, не лишил самурая движения по Пути преждевременно, пришлось всё-таки Металмарк отключить.

Впрочем, там уже спешил на помощь Рамбольд, буквально кавалерийским наскоком впечатав в стену очередным ударом копья, и паля из всех орудия "Орчиса". Тут даже хладнокровному Акуле было явно не по себе: он продолжал получать повреждения, гореть (сбить с себя пламя в таком положении было невозможно), что дополнительно помогало карракинскому рыцарю лучше наводить свои удары и предугадывать положение врага, ориентируясь по трассерам и тепловым сенсорам.

Самуил тем временем предпринял отважную попытку помочь Копью-7, но, увы, всё было к тому времени кончено. Мужчина только успел повредить мех Язя, да заставить Родриго вновь выйти на связь:
— ХА! Ты не дотянешь до моего корабля, попрыгучий ублюдок! — вернув себе уверенность, откликнулся Голдфиш. — Сдавайтесь, крысы! Я сейчас располовиню эту станцию к чертям!

Ситуация была опасной. Но вот влетели в коридор новые силы пиратов, и их тут же встретило главное орудие "Шермана" – а "артиллерию" Харрисон Армори удачно прикрыл влетевший в группу врагов Рамбольд, расшвыряв врагов как игрушек. Садахара и Самуил как два пара невидимых призраков выкашивали тылы врагов, пользуясь своей невидимостью. Но всё это было безнадежно: силы пиратов только увеличивались. И хотя отважно сражались на их стороне теперь и поднявшие оружие колонисты, ситуация была далека от уверенной победы. Тем более, что "Монарх" Кикутиё пал вслед за Джином, доведённый состояния полной небоеспособности и даже "неремонтируемости" – только заново печатать.

— ВНИМАНИЕ ГОВОРИТ КОРАБЛЬ СОЮЗА "ЭГИДА"! — взорвались вдруг динамики у всех лэнсеров вторгавшейся в эфир передачей. — "ПИРАТСКОМУ КОРАБЛЮ "ГОЛОВА РЫБЫ" ПРИКАЗЫВАЮ СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ"!

— У меня здесь корабельное орудие класса "Апокалипсис"! — выкрикнул Родриго, вновь теряя над собой контроль. — Тронете мой корабль – я и станцию, и вас в щепки разнесу, черти драные! Валите отсюда!

Дальше что-то произошло. Первой это коснулось Кикутиё: она поняла, что тросы станционных лифтов перестали терзать её слух своим скрипом. Смысл этого до неё нашёл чуть позже: пираты прекратили спуск. Она будет, будет жить!

Вслед за этим на станции раздался вопль, полный бессильнйо ярости.

— СТОЯТЬ! КУДА! ЭТОТ КОРАБЛЬ МОООООООЙ!

На какое-то время после этого на "Диармайде" воцарилась тишина. Но, естественно, Родриго не собирался просто так сложить оружие – он бился до конца, и остатки экипажа бились рядом с ним. Только благодаря самоотверженным действиям оставшихся лэнсеров обошлось без серьёзных повреждений: ещё один кавалерийский наскок Рамбольда сбил направленный "в центр станции Апокалипсис", направив его выстрел куда-то вверх, а Садахара точным и выверенным ударом пронзил несколько слоёв брони "Барбароссы", дотянувшись до пилотской кабины, оставив Голдфиша захлёбываться собственной кровью.

Самуил, Мохсен и самозванный "полководец" этой битвы, Виктор, тем временем без каких-либо проблем очистили базу от оставшихся. Язь погиб в схватке с Самуилом, а сдерживавший натиск всей остальной толпы владелец "Хоруса" позволил Кардиналу поработать настоящей артиллерией, выкашивая ряды штурмовиков и ассассинов четкими импульсными выстрелами Z4F. В сущности, без подкреплений и без руководства, заведённые Кардиналом в ловушку, пираты были лишь мальчиками для битья – и часть из них даже попросту сложила оружие.

Битва за "Диармайд" была выиграна. Но какой ценой?

* * *

Патрульный корабль "Эгида", относящийся к классу "патрульный линкор", пристыковался к станции. Первыми выдвинулось несколько отрядов регулярной пехоты. Увидели они только горы трупов и предельно измотанных лэнсеров и жителей станции. И ни одного пирата. "Барбаросса" дымился ещё, развалившись мемориалом из металла в северной части станции. В переговоры авангард Союза не вступал: доложили куда надо, дали знак лэнсерам вести себя смирно и встали в караул. Вскоре подтянулся и группа принимающих решения – во главе с адмиралом, представившимся как Сильвестр Стоун. За ним неизменно следовала блондинка в белых одеждах – судя по всему, сотрудник каких-то внутренних служб, потому что знаки различия, у них, собственно, различались. И только у Сильвестра они, собственно, относились к Космофлоту. Когда все вопросы утряслись, состоялась наконец встреча – ни дать ни взять давно стёршаяся из истории памятная встреча на Эльбе.



— Удивительно. Я бы не справился точно. Кто у вас тут командовал... а, вы, мистер Битти? Вашу руку, если позволите, — Стоун вполне искренне протянул для рукопожатия свою руку в перчатке. — Корабль их, кстати, мы взяли на буксир – кажется, там не было никого, кто справился с управлением достаточно, чтобы уйти из-под захвата.

— Надеюсь, его, кхм, реализация, будет перечислена на счёт "Диармайда", — встрял в разговор Жан-Поль. — Мы имеем на это право. Ну или Комитет может поднять вопрос о гуманитарной помощи...

— Да нет, всё так, — бесстрастно ответил адмирал. — Всё что будет возможно, будет использовано в ремонте станции, всё остальное так или иначе продано и перечислено вашей станции в качестве возмещения материального ущерба.



Блондинка тем временем продолжала внимательно изучать выжившую компанию. Наконец заговорила и она:
— Комитету было бы интересно поработать с вами, господа Лансеры. Мне бы хотелось получить ваши данные для возможного установления контактов на будущее, — неожиданно заявила девушка.

Адмирал вздрогнул, словно что-то вспомнил.

— Мм-м-м, простите, забыл представить... Сибилла Арти, наш м-м-м... сотрудник по внешнему контролю.

— Ваши достижения показывают превосходную результативность. Потерять всего двух человек, и защитить станцию от пиратов до нашего прибытия. — Сибилла произнесла это таким тоном, словно потерять две пуговицы с мундира для неё было бы досаднее. — Это заслуживает внимания. И предложений сотрудничества.


* * *

Да, в итоге "Диармайд" несмотря на все разрушения, воспрял даже лучше, чем был. Все причинённые разрушения покрыла продажа корабля пиратов и реализация того, что они успели награбить. Жители станции были настолько щедры, что даже установили памятную панель в одном из залов "Диармайда" – восемь имён, напротив двух из них равносторонний параллелограмм: математический символ законченного земного пути. Инициатором выступил Зед, с которым Джину довелось подраться и выпить в баре – он же был одним из тех, кто повёл колонистов за собой в той атаке, спасшей жизнь хотя бы Кикутиё.

Кто же от этого выиграл? Точно не лансеры: о них вообще забыли практически сразу, как миновала опасность. Вопрос о повышении гонорара, конечно, витал в воздухе, но... Жан-Поль очень ловко его свернул, погрузившись в восстановление "Диармайда". Стало понятно, что все ресурсы уйдут на процветание станции, а контракт с лансерами... закончен. Конечно, можно было бы попробовать надавить... но уж с шестью-то теперь обученное Виктором ополчение могло сдержать. Да и корабль Союза был не так уж далеко. В общем, даже если мысль такая и возникала, то была отметена как нереалистичная. Союз тоже по итогу ничего не приобрёл, кроме разве что не потерял одну из отдалённых станцей Дальнего Рубежа, производящей ценный товар.

С другой стороны – какое-то время отряд всё ещё мог пользоваться бесплатными благами, едой, комнатами. Намекать, что уже пора бы, им начали к чести жителей станции, где-то на неделю-вторую.

В итоге, как мог справедливо отметить Кардинал, выиграли опять простые жители станции. Впрочем, они всегда были в выигрыше в отличие от странствующих рыцарей, таковы законы этого мира.

Вселенная звала к другим звёздам и станциям, к другим историям – возможно. А возможно это был отличный повод поставить уже точку.

...

Рамболд нашел спасенную из под горы трупов Кикутие. Присел возле неё и протянул ей фляжку с медом. Он уже успел запастись парой бочонков.

- Не знаю, кто ты такая, дитя. Настоящая баронесса, самозванка, что-то другое. Честно скажу - меня уже все равно.

Он отхлебнул сам.

- Но дам тебе совет. Если ты боишься смерти - это игра не для тебя. Найди себе мужа. Или жену. Или заведи идеальных смит-шимановских детей из инкубатора. Идеальную смит-шимановскую собаку. Купи ферму, открой лавку. В общем, живи. Здесь, - он провел рукой по покореженным огнем стенам станции, - здесь только смерть.

Рыцарь тяжело вздохнул.

- Ну а если найдешь в себе силы побороть свой страх и вернуться на поле боя, зная, что тебя ждет...

Он встал и отсалютовал.

- Дом Гортенри салютует вам, саб-баронесса Ивахара. Умрите с честью.

...

Помощнице Союза он оставил свои контакты, какие бы скудные они ни были. Работой разбрасываться не стоит. Сам он подошел к выжившим воинам.

- "Кардинал", Окада-сан. Доктор Немати. Самуил, - он отсалютовал их бокалом с медом.

- Было приятно работать с вами, джентльмены. Вы сражались с отвагой, умением и достоинством. И Копье и Джин погибли с ними, их Страсти должны быть почтены. Если будет возможность сражаться с вами рука об руку снова - сочту за честь.

Он кивнул в сторону Сибиллы.

- Может быть, что-то перепадет от Союза. Ну а пока, прошу меня простить. Нужно готовить "Дюрандаль" к перевозке, где ему смогут допечатать нужные части. И "Ля Глас". Ну а потом - долг зовет!

Зов долга никогда не стихнет. Но, глядя в бокал, в меде он видел не отражение горящей деревни, а потрепанных, но целых стен "Диармайда".

Всё закончилось.
Мохсен уже который день слонялся по станции без какой-либо цели, без единой улыбки на лице за всё это время.
Он не шутил, молча пил мед по возможности, и всё остальное по желанию.

Мохсен думал. Как следует думал.
Иногда он часами напролет сидел, прислонившись к своему Балору, и смотрел в пустоту.
Иногда он зависал в коридоре на несколько минут.

И вот, в один из вечеров, Мохсен в очередной раз сидел в баре и цедил алкоголь.
Смотрел на окружавших его молодых и не очень людей, у которых всё было впереди.
А что было впереди у самого старика Немати?

Наконец, впервые за несколько дней, он заговорил.
- Знаете, мужики. - Мохсен говорил куда-то в пустоту, без особого желания быть услышанным.
- Я вот вспоминаю последние дни. Крики в радиоэфире, мат, страх. Как я в некоторой панике, - Мохсен усмехнулся грустно, - Смотрел на целостность брони Балора. Смотрел на красные сигналы.
- Потом взрывы, паника в голосе Кардинала. Потом - Копье. Крутой мужик был. Хоть и отбитый начисто. Даже этот ебырь-террорист депрессивный, в целом, нормальный мужик был.

- А потом взрывы, и еще, и еще, и стрельба, кровь, пиздец.
Мохсен сделал пару глотков, чтобы смочить сухое горло.
- А ведь я накопил денег. Достаточно много. И место, для прожить спокойно есть до конца уже. Всё есть у меня, ко всему подготовился. И вопрос только один у меня.
Выдержав небольшую драматическую паузу, Мохсен продолжил.
- А нахуя это, собственно, всё? - В этот момент дед рассмеялся, надолго. Искренне так, по-доброму. - Нахуя это всё, если можно стрелять, взрывать, убивать - это же пиздец как весело! Ахах! Впизду спокойную жизнь! Я точно вам говорю - сдохну я только в бою, потому что люблю я это говно до боли!
Мохсен вновь рассмеялся - и пошел проверить Балора.
Этот парень ему еще пригодится.
Да и отправить контакты Союзу стоило.

Виктор потерял счёт времени. Затяжное сражение за станцию было настолько насыщенно событиями, что каждая секунда между импульсами ZF4, звуками ударов оружия по броне, криками умирающих, просьбами о помощи, короткими командами к "своим" лансерам и редкими но едкими замечаниями в сторону Родриго, призванными обрушить мораль его подчинённых и его самого — каждая секунда, в которую Кардинал успевал осознать что он делает, тянулась бесконечно долго. Это было похоже на релятивистское замедление времени, хорошо известное каждому кто хоть раз хотя-бы немного приближался к той самой заветной константе С, или 299 792 458 метров в секунду — но только наоборот. И происходило в голове. Он даже не заметил, как в какой-то момент бой закончился, и долгожданная кавалерия — в лице патрульного линкора ВКФ Союза — наконец прибыла. Всё таки, умеют эти гады появляться вовремя. Виктор никогда не думал, что скажет или подумает это — он он был искренне рад появлению Союза. Впервые в жизни. Литры пролитого пота, крови (не его, к счастью), колоссальное эмоциональное напряжение и ощущение почти неминуемой гибели — всё таки, сильно меняют отношение к другим людям.

Поэтому, когда люди Союза всё таки добрались сюда и взошли на борт станции, Виктор воодушевлённо пожал руку адмиралу Стоуну, и максимально галантно — как только мог, будучи вымотанным душевно и физически — кивнул, почти поклонился, не сразу представившейся блондинке. Адмирал даже похвалил. Виктор был далеко не скромным человеком, и хотел уже было выпалить что-то в "своём стиле", вроде "Ну конечно мы блестяще справились, это ведь я!". Но решил что это будет не очень тактично, особенно при первой встрече. Поэтому решил обменяться любезностями.

— Не стоит благодарности, адмирал, сэр. Ваше появление в нужный момент здорово ударило по их морали. Иначе бы двумя погибшими не обошлось.

Оставив свои контакты загадочной даме в белом, Виктор отошёл к лансерам, коротко обменяться словами. Закурил, наконец, свою победную сигарету. Тяжело выдохнул. Виктор немного расстроился, что Союз и Диармайд заберут себе корабль — он был бы не против заполучить его себе, на самом деле. Но и так сойдёт. Доходы от продажи здорово помогут местным. Какую-то часть он попросил оставить для погибших — наверняка у Джина остались хоть какие-то родственники, да и у Копья-7 возможно найдётся какой-нибудь законный наследник на имущество. Это единственное что он мог для них сделать теперь.

— Взаимно, сэр Рамбольд. — Виктор похлопал рыцаря по плечу. — Господа Окада, Немати, Самуил — рад был сражаться с вами плечом к плечу за то, что правильно. Буду рад видеть вас вновь, если нам действительно от Союза что-то перепадёт.

"Или кто-то" — внезапно, будто из подсознания, пронеслось в голове. Виктор снова оглянулся на загадочную "сотрудница по внешнему контролю". Осторожно, стараясь не выдавать себя, обвёл взглядом её белые одеяния, лицо, волосы. Её осанка, голос, волосы, и глубокие голубые глаза излучали власть, уверенность в себе, и непроницаемый ореол загадочности. Но было что-то ещё — будто какая-то очень странная энергия, которую Виктор сейчас не до конца понимал. Будто она похожа на звезду. Энное время назад, Виктор, ещё будучи штурманом на борту "Восхода", дурачился с друзьями, придумывая для увиденных в портах девушек свою классификацию: вместо "стандартной" и скучной шкалы от 1 до 10, он и пара друзей присваивали им спектральные классы, как у звёзд. От непримечательного и блеклого М-класса и до сияющего на килопарсеки О-класса. Но эта Арти выглядела так, как будто она вообще даже близко не была на главной последовательности. Это уже что-то вроде звезды Вольфа-Райе. Настолько горячее.

<...>

Потратив некоторое время на приход в себя (включая большое, но не критические большое количество выпивки, качественной еды, и несколько часов лежания в ванной и смотрения в потолок), а также оказав помощь местным с организацией ремонта станции и выносом и захоронением остатков мехов и тел погибших — Виктор вскоре оказался в самом несвойственном положении, которое мог придумать. Он придумывал себе разные занятия на станции, но в конце концов сдался, и понял что он теперь больше не нужен. Не у дел. Будучи человеком "экстремальных ситуаций", хорошо понимающим что делать во всевозможных критических положениях разного рода — "Кардинал" с трудом находил себе место в обычной жизни, когда ничего не происходит. Дома у него всё равно не было. Родственники, вроде сестры — если она ещё жива, конечно — они слишком далеко. Лансеры разъезжались со станции, и Виктор убивал время. Вспоминая, с странной тоской, блондинку в белом.

Пока, в конце концов — одним утром, пока корабль Союза ещё был недалеко, Виктор всё таки не решился. Поскольку есть одна вещь, связанная с звёздами Вольфа-Райе — они чудовищно редки. Их нельзя просто так упускать. Поэтому он тщательно вымылся, побрился впервые за несколько дней, нашёл парикмахера из местных, слегка укоротил стрижку. Затем одел свой лучший комбинезон — не военного образца, а вроде того, что он носил в прошлой жизни, чёрный с нашивками коммерческого флота Рас Шамра. Тщательно его погладил, наполировал берцы. Купил в местом ларьке какой-то вересковый одеколон, взял бутылку лучшего местного мёда. И, выдумав, какой-то надуманный предлог про "желание обсудить возможные контракты", попросил местных доставить его на корабль Союза.

Устанавливать контакт.

И всё-таки, они уцелели! Сейчас, оглядываясь на то, как всё прошло, Сэм ловил себя на мысли, что каждый раз, когда на их этаж высаживалась очередная группа пиратов, в голове у него проносился вердикт, что: "Ну всё, вот теперь - точно пизда!" И каждый раз удавалось как-то выкрутиться.

Надо было отдать должное Копью: если бы не его самопожертвование - кто знает, каких дел натворил бы Голдфиш... И отдельное спасибо очень самонадеянному товарищу с позывным Акула за то, что не полез в центр связи вырубать сигнал бедствия. Они всерьёз до последнего верили, что удастся забрать товар и смыться? Похоже на то...

Товар... Ради вот этой ерунды столько народу сложило головы? Сэм поболтал бокалом с мёдом, чтобы золотистая жидкость обволокла стенки бокала. Пожалуй, стоит всё-таки выпить. Не за себя, но за тех, кто не дожил до победы. За Копьё и за бедолагу Джина. И за каждого из тех, кто откликнулся ради защиты станции. Казалось: восемь воинов - это много. Но не явись хотя бы один из них - и всё кончилось бы совершенно иначе.

Но рефлексия рефлексией, а жизнь продолжалась. Стоило подумать о развитии карьеры лэнсера.

- Куда вы теперь? - поинтересовался юноша у Кардинала, выловив того в толпе, - Вам нужны способные бойцы?

Пора было двигаться дальше...

Вот где-то тут он и умер. На фоне разрушений, которые пережили некоторые части станции этот блок выглядел почти новым – только пара стенных панелей посечены осколками, да какое-то темное пятно вдоль стены. Они сказали тут умер Джин.

Зачем она сюда пришла – Кикутие сама не понимала. Что чувствовала – даже не пыталась понять. Горевала? По случайному лансеру, с которым-то и знакомы толком не были – вряд ли. Злилась на Арнольда, за то что отпустил, позволил Джину умереть? Трудно злится на то, что и человеком-то не является. Тогда зачем тут оставаться?

Кикутие села у стены, глядя в сторону, туда где под потолочными панелями Мохсен устанавливал взрывчатку. Вот там были разрушения так разрушения.

Рядом сел сэр Рамбольд, протянул фляжку. Кикутие выпила, не чувствуя вкуса. В другое время, может быть, она бы насторожилась, когда ее назвали самозванкой, или обиделась бы на предложение вернуться к нормальнй жизни – но мед и ровный добрый тон рыцаря как-то неуловимо меняли смысл слов.

- Ну а если найдешь в себе силы побороть свой страх и вернуться на поле боя, зная, что тебя ждет...

Рамбольд встал и отсалютовал. Как равной. Как лансеру.

- Дом Гортенри салютует вам, саб-баронесса Ивахара. Умрите с честью.

А Кикутие обняла его, уткнулась лицом в плечо и, наконец-то, расплакалась.

Садахара не искал смерти в этом бою. Но смерть нашла бы его, если бы не те, кто сражались с ним плечом к плечу. Те, кто поднялись над своим происхождением, и над тем, что им отвел жизненный путь, чтобы победить в начавшей казаться безнадежной в какой-то момент схватке. Он не мог не отдать им должного – несмотря на те барьеры, которые между ними выстроила сама история. Кто мог подумать, что он будет сражаться плечом к плечу с карракианским рыцарем и расшамранским офицером? Кто мог подумать, что он будет рисковать свое жизнью, чтобы прикрывать их, а они будут рисковать своей жизнью, чтобы помочь ему?

Это было странное ощущение. До событий на станции он привык полагаться на самого себя. До этого его соратниками практически всегда были другие воины клана Окадо. Или же те, о ком он впоследствии не сожалел, просто потому, что они не показали себя достойными его жалости. Здесь же… он чувствовал, что испытывает, за неимением другого слова в арсенале Садахары, лояльность. Настолько, что если бы Корпорация приказала вонзить клинок в спину тому же Виктору, он не смог бы выполнить этот приказ без колебаний. Он был напрямую обязан жизнью Рамбольду – и это не тот долг, который можно было легко забыть.

В общем, Садахара не знал, что ему делать с этими чувствами.

Испытывал ли он сожаления по павшим? Возможно. Пожалуй, печальней всего оказалась судьба "Копья-7" – Окада не мог понять до конца принятого им решения. Наверное, он до конца не мог понять и самого суперсолдата. Вопреки расхожему заблуждению, самураев SSC не учили стремиться к смерти в бою – их учили принимать ее как неизбежный итог жизни воина, да и любой жизни вообще. Возможно, "Копье-7" готовили иначе, и сыграл свою роль какой-то заложенный в ходе психохирургии или гипнотерапии принцип, упущенный в свое время освободителями Союза. Или же, наоборот, решение пожертвовать собой было демонстрацией той самой свободы выбора, которую некогда раб получил, и которой не хотел терять даже ценой собственной жизни.

Позже, Садахара вырежет на стене у места, где пал "Копье-7" короткую эпитафию.

Свободен выбор
Воина, чей меч сломан
Не отступил он

Куда меньше сожаления заслужил Зеад. В отличие от суперсолдата, который был одновременно похож и не похож на Садахару, Джин не вызывал эмпатического отклика, ибо казался полной противоположностью шиманцу. Он пал так же, как он жил – пытаясь сбежать от чего-то. Садахара не мог избавиться от впечатления, что, следуй Зеад плану Виктора, он был бы жив.

Поэтому Джин эпитафии не получил. Он, как и остальные лансеры, был героем для станции, и вряд ли бы панель, на которой Окада вырезал бы свои мысли, продержалась долго.

Однако до этого, стоя перед прибывшими к окончанию битвы офицерами Союза, Садахара куда больше думал о живых. И испытывал определенную досаду от происходящего. Они даже поблагодарить не успели, как приступили к вербовке. Что было неудивительно – та дорога, которой сейчас шел Союз, опиралась не на создание выдающихся людей, а на случай, который позволит этим людям проявить себя и попасть в поле зрения Союза. Сожалеть о том, что кто-то из них не родился Корпорации было глупо, поскольку их сформировала жизнь, которую они вели, но видеть, как плоды оной пожинают те, кто этого не заслужили…

Но, несмотря на тщательно скрываемые эмоции, отказываться от предложения Сибиллы он не стал. Несмотря на то, что пройденные им курсы разведки и шпионажа были базовыми, он понимал, что это шанс поучаствовать в чем-то большим, чем рутинная зачистка пиратов.

Но перед тем, как оставить свои координаты, перед тем, как связаться с SSC для получения инструкций, он поучаствовал в импровизированном ритуале. Это было данью уважения, которое выжившие заслужили. Отсалютовав бокалом с медом (пусть и держа его "шиманским хватом"), он повторил имена собравшихся.

- Битти-сан, Немати-сан, Самуил-сан, сэр Рамбольд… это было честью сражаться с вами.

После чего повернулся уже к Рамбольду и "Кардиналу"

- Сэр Рамбольд, Битти-сан, я в долгу перед вами. Если когда-либо вам понадобится надежный клинок, не забудьте об этом.