Пепел и Кости | ходы игроков | Братва из трущоб

- Уууу-хахаха! - Каю заулыбалась, скользнув оценивающим взглядом по мощному телу они, и принялась скидывать свою одежду, обнажая лишённую женственных округлостей фигурку со следами ожога на спине и татуировкой на правой руке. И не удержалась от того, чтобы, догнав Анеко, схватить её мускулистую задницу и как следует жамкнуть.
- Эй, хвостатый! Ты тоже раздевайся! - с плотоядной улыбкой Каю ткнула пальцем в сторону "трофейного" лиса.

- Кхм... - Ога раздевался долго, то-ли растягивая удовольствие легального "подсмотра" за остальными - либо (что было на самом деле) пытаясь оттянуть неизбежное. В конце-концов он и на Анеко не то чтобы долго пялился, смутившись и вернув взгляд к стенке. Не в последнюю очередь из-за того, что излишнее возбуждение на данный момент ему было совершенно не нужно. Мудзина даже подумывал обернуть полотенце вокруг пояса - но это будет скорее-всего бесполезным делом. Ибо скромников тут, по всей видимости, водилась не очень много. К тому-же - отчасти ему тоже хотелось по-настоящему искупаться в большом, крутом онсене. Да ещё и храмовом - с его образом жизни просто душ принять или в речке искупаться было уже неплохо, а вот так...
- Как будто я в каком-то аниме оказался... - Пробормотал Ога, наконец разоблачаясь (и подтверждая все те россказни про мудзин, что обычно рассказывают с сальной улыбкой и недвусмысленными хмыканьями) и переходя в соседнюю комнату. Кажется ,перед попаданием в горячий источник следует помыться, чтобы не нести грязь в чистую воду. В этом тоже было своё удовольствие - а ещё возможность сосредоточиться на, собственно, помывке - а не зацикливаться на том, не смотрит ли на него кто-то прямо сейчас.

— Да, это правда. — Неохотно ответил Теппу, целиком и полностью понимая, что слухи уже должны были разойтись.

Многие думали, что его клан целиком мёртв, кто-то говорил, что они в полном составе и прячутся… но после того, как Теппу начал драться на улицах с теми ублюдками, что распускали слухи о его семье, положение вещей их семьи стало очевидным.

И мальчишка тому виной. Парень посмотрел тоскливо в сторону и продолжил:

— Мои мама с папой… отец с матерью, — поправил на более серьёзный тон, — в целом отказались от претензий на клан. — Это значило, что они не входили напрямую в решение проблем клана. И никто из них не стремился стать его заменой в делах клана.

— Можно, — запнулся, — без всех вот этих формальностей. Для клана из одного человека очень много чести получается. — На замечание о своём отце он ничего не сказал.

“Не удивлён. У папы явно будет что сказать им при встрече, он сюда в жизни не полезет, ведь они не преступники”, — подумал Теппу. Сам он относился к таким вещам с волнением, но не плохо, как большая часть семьи с отцовской стороны.

Кроме того, думая об этом… для Теппу не было удивительно и то, что отцу было плевать на старые традиции. Он вошёл в клан, а не родился в нём. Так что ему не мыли мозги обязанностями и обязательствами с раннего детства.

На облизывания и явные намёки он старался не обращать внимание и не поддаваться на провокации. Ему было жутковато. Теппу сильно смущался. Кожа цукумогами вновь стала розового здорового цвета, и виной тому была не регенерация ёкая. “Этот храм, эти кицуне, эта атмосфера и вся ситуация — неправильные!”, — так думал юноша.
Но даже так, он не мог себе врать и отрицать странного чувства возбуждения и предвкушения, почти как перед боем, но чуть иного. Парень неловко посмотрел в сторону Оги, который явно пытался держаться бодрячком. Потом в сторону Лиса, спрятавшегося где-то позади группы, чьи эмоции и реакцию на пребывании в храме Теппу не мог прочесть, затем на поджавшую к себе хвост смущённую Кагами.

Даже они, те кто как и он чувствовали себя не в своей тарелке в таком месте, кажется ощущали тоже щекочущее кончики пальцев и заставляющее обильно потеть чувство. Каю сияла и смеялась от витающего в воздухе напряжения. Неконеко мурлыкал от предвкушения.

И как перед боем, Мурамаса чувствовал как его тело крепнет и твердеет с каждым шагом, сокращающим его и побоище. Только в этой ситуации немного иначе. Избирательно. “Если они тебя обидят, только скажи, и я наплюю на все правила и пойду рвать им их хвосты!”, — пообещала они. Он не сдержался и улыбнулся ей смущёно:

— Они не обижать меня собираются. Поверь, — даже сам удивился той твёрдой уверенности в своём голосе, — ты от меня всё равно не отходи, — Теппу указал на провожатую, — сам я до раздевалки вряд ли доползу. Без вещей будет полегче. — Признался он, утирая со лба пот. Капли заливали глаза и те щипали. Рана болела меньше.

— Спасибо за заботу, капитан. — Сползая с рук они, Теппу сел на узкую скамейку в раздевалке, смотря как остальные начинают набиваться в маленькую комнату и снимая с себя вещи. Вначале он вынул из руки нож и разрезал остатки своей футболки по метлу разрыва. Затем, тихо шипя, стянул прилипшую к коже от крови ткань.

Продолжая снимать одежду, Теппу смотрел как снимают с себя одежду остальные и невольно загляделся на Анеко, улыбаясь нежно.
Ему нравилась эта трансформация. Как та скидывает с себя вещи и вереницы связок, мускул и каркас костей под кожей начинает разом пухнуть. Как растут её рога и удлиняются волосы. Как из копчика, над аккуратной татуировкой, вырывается толстый короткий хвост.
Каждый случай снятия талисмана чувствовался как первый. Теппу нравились обе её внешности, что маленькая запечатанная, похожая на наглого развязного чертёнка, что большая высвобожденная, без труда узнаваемая по блеску в глазах и беззаботной милой улыбке.
И когда Каю, что уже успела тоже задеться (что? когда?) быстро обежала Анеко и ухватилась рукой за задницу, то могла услышать сзади недовольное и томное сопение, но стоит ей повернуться — Теппу тут же отворачивает голову в сторону и с тяжелым кряхтением раздевается.
Он стянул с себя толстовку на поясе, залитую кровью, не думая о том, что её придёться стирать, пояс с разгрузкой, свободные штаны и мокасины с носками. Всё тело Теппу было залито кровью. Грудь рассекала трещина, из которой вывалились уже все куски обожженного дерева, и теперь та стянулась в свежий шрам. Сам он был обычным жилистым юношей в хорошей форме. Ничем не отличимый от простого человека.

— Вы слышали её. — Сказал Теппу и поплёлся в душ вслед за Анеко с Каю, перед лисами и остальными. Он стоял лицом к стенке, смывая с себя гарь с багрянцем. И вода под его ногами окрасилась в бурый и чёрный после душа. Теппу вышел вперёд, к онсену. Огляделся.

— Не переживайте, — сказал он лису с Огой, выходящим вслед за ним из душа, — это… ёкаи, — как-то даже бессильно улыбнулся он и развёл плечами, — для нас это обычно дело… наверное. — По крайней мере, ему так рассказывал дедушка. Как жаль, что то была не бравада и не просто его дурацкая шутка, чтобы смутить внука. Теппу прошёл дальше, укладывая полотенце на углу онсена.

Он опустился в воду и сел рядом с они. В отличие от неё, вода была Теппу по грудь и юноша мог бы опуститься в неё с головой, что он и сделал разок, подымаясь над водой снова и зачёсывая волосы на затылок. Выдохнул с удовольствием. Это был первый раз со времён дома, когда он приходил в онсен. Ванна на квартире у Анеко тоже не плохо. Но… нет, всё равно не то. Парень ощутил внутренний покой.

Рядом с ним точно также размякла краснокожая, она не спешила терзать раненного самурая и тот решил просто в тишине глядеть на деревья и такую близкую Луну. Она была такой прекрасной, что её хотелось разрубить. Теппу облизнулся. Кажется, его возбуждение стало ещё выше, а волнение уменьшилось. Атмосфера пробивала на откровенность. И помолчав ещё немного, Теппу наклонился к они:

— Мне никогда не было так весело в жизни с тех пор, как мы тогда повстречались, в переулке. — Сказал ей Теппу, тихо, чтобы никто другой не услышал этого скучного признания. — Знаю, я много ворчу. И мне многое, кхм, не нравится. И меня сегодня подрезали. — Он посмотрел вниз, на свою рану.

Ещё ниже. Смутился, отводя взгляд в сторону и продолжил тихо.

— Но, — обернулся к Анеко, — так даже лучше. Спасибо. — Теппу ещё немного помолчал, переводя взгляд к небу.

Какое-то время он просто смотрел на звёзды, медленно открывая и закрывая глаза. Потом осмотрелся по сторонам.

Заметил что-то:

— Тебе взять отёко или сакадзуки, или ты будешь пить из кувшинчика? — Спросил у девушки, кивая на бутылку с саке и маленькие глиняные чашки с блюдцами сбоку от основного пруда.

Он не спрашивал “хочешь выпить” или “хочешь выпить со мной”, это глупо — ответ и так был очевиден всем, кто хоть сколько-то общался с они. Получив ответ, он вытянул руку, притягивая к себе набор для распития. Он налил саке в большую чашу, сделав три глотка и предложил Анеко.

— Кха-кха, — закшлялся, морщась от саке, — крепкое, чтоб его…

— Каю-тян, ты только проследи, чтобы наш лисенок не стерся, он ещё нам пригодится. — бросила в сторону на несколько секунд прижавшейся к ней Янай, которая без стеснения пожамкала её ягодицы, которые у Анеко в этой форме были довольно внушительного размера, сохраняя при этом какую-никакую упругость и форму. Кто то бы даже назвал их слегка пухлыми, но такому, Они без лишних разговоров открутила бы голову. Да и дураков вроде бы не было. — Неко-кун, проследи за ней. — обратилась она к идущему сзади парню, бросив эти слова через плечо, самой ей совсем не хотелось следить за Каю, которая могла слегка увлечься.

— Ога-кун, это в сто раз лучше чем аниме! — уже почти выйдя из помещения помывочной, Они услышала слова мудзины, и оскалившись, повернулась в сторону входящего в комнату парня, обхватив свою грудь руками, и чуть поиграв ей, двигая её вверх-вниз. — В аниме, ты никогда не сможешь полапать этих красавиц, а тут.. у тебя будут шансы, если Теппу конечно не будет против. — зыркнула в сторону мечника, который пока что был основным её интересом в этой компании, не зря именно он попал к ней на проживание, пока не найдет себе какую-нибудь комнатку.. хотя, она была бы не против, если бы он и вовсе никуда не уходил.

Последними, обмыться зашли Кагура и Кагами, и последними же и остались в комнате. Даже лисенок, уже давно перекочевал в онсэн, прикрываясь хвостом, и слегка побаиваясь плотоядно смотрящую на него Каю, которая похоже уже выбрала себе жертву, и не собиралась отказываться от своей добычи.

— Ох, как давно же это было в последний раз, когда мы с тобой заходили в настоящий онсэн, а не все эти типа баньки, которые стали популярны в последнее время среди смертных. — довольно протянула Кагура, смывая с себя лишнюю грязь и пот, после боя, в котором она пускай и не принимала особого активного участия, это было просто необходимо. Кагами, могла заметить, что фигура лисы слегка преобразилась, она чуть располнела в боках, и ляжках, приобрела чуть более увесистую задницу, и раздулась в груди, не иначе воспользовалась своей магией.. или же.. да нет, не может быть, что только у неё ничего не росло само по себе. — Кагами, милая, не завидуй, тем более что, никому кроме пожалуй Каю-тян, не сравнится с тобой, в плане упругости попки.. так и хочется хорошенько схватится за неё. — заметив мрачное настроение своей подруги, лисица прижалась к ней сзади, обхватив одной рукой Кагами за грудь, тут же цепко прихватив острый сосок меж своих пальцев, а второй рукой с силой сжав ягодицы волчицы, так что пара её пальцев, скользнули дальше положенного, и зацепили её половые губы. Оками вряд ли поверила бы в то что это было случайно. — Позволь, я помогу тебе.. — сладко прошептала Кагура, прикусывая оками за ушко, после чего скользя вниз по её телу, осыпая кожу волчицы поцелуями, до тех пор, пока она не оказалась в самом низу, губами прихватывая клитор Кагами, начиная посасывать его, в то время как её пальцы, бесцеремонно натирали половые губы, а один и вовсе уже наполовину вошел в влагалище девушки.

— Ох, это звучит так романтично, не ожидала от тебя, Те-кун. — довольно лыбясь, протянула Анеко, когда Теппу решил рассказать ей о том, что это был самый лучший день в его жизни, вернее самый веселый день, с тех пор как они встретились. Да, в этот момент ей не хватало только пары другой баночек пива, для настроения, чтобы этот день завершился просто идеально, и быть может, мечник таки окончательно раскрепостился. И словно прочитав её мысли, Теппу решил поухаживать за девушкой.

— Возьми все, поставь на подставку и иди же скорей ко мне. Ах да, там у забора должен быть ящик с пивом, притарань и его, если не сложно конечно. — Анеко ненадолго забыла что её товарищ по банде ранен, и опомнилась только когда уже начала нагружать его просьбами, впрочем.. не то чтобы её съедала совесть. Улыбнулась, когда Теппу сделал несколько глотков и сморщив мордашку, отметил крепость напитка. — Ну дык, лисы плохое сакэ не делают, в этом плане лучше них сакэ гонят только Они и Тануки, можешь мне поверить, я знаю! — весело объяснила она, после чего сделала несколько жадных глотков прямо из кувшина, с удовольствием отмечая как теперь тепло растекалась не только по её телу снаружи, но и внутри. — Ох! Хорошо то как! А ну ка.. давай сюды! — не смотря на большой опыт и стойкость, сакэ быстро ударило в голову Они, все таки оно и правда оказалось очень хорошего сорта, плюс возможно лисы добавляли в него какой-то секретный ингредиент. Обхватив рукой парня за плечо, она притянула его к себе, и прижала к боку, переложив руку так, что теперь она лежала у него на плече, выступая подушкой для затылка мечника. — Ну-с, ещё по одной? За успех.. ик.. нашего предприятия! — свободной рукой налив парню ещё целую чашу, она сделала ещё пару крупных глотков из горлышка, и окончательно разомлела. — Ыык.. Ды.. самое блин лучшее сакэ, что я пила! — пробасив это, она отставила кувшин обратно на подставку, и щелкнула клиппер на баночке пива, тут же залив её всю в себя, в процессе раздавив, и бросив куда-то за спину. — Эй! Бухают все, чтобы.. ик.. никто не вышел отсюда трезвым, ПАНЯТНА?! — проревела Они, после чего просто и без затей, повернулась к Теппу лицом, и перекинув ногу через него, уселась ему на колени. В её руке пшикнула ещё одна банка пива, и заглотив её так же без остатка, она жадно впилась в губы Мурамасы.

Никто и не заметил, появления на территории источника, ещё одного действующего лица, а именно лисицы, в красивом темном кимоно, которая пришла несколько минут назад, пройдя мимо ласкающихся в предбаннике волчицы и кицунэ, и наблюдая за начавшейся пьянкой, с небольшой скамеечки, на которой она устроилась. Это была целительница, и ей в голову чуть не прилетела смятая банка пива, брошенная могучей рукой Анеко. Рядом с ней, в воде сидел Ога, который с легким.. или даже не легким смущением наблюдал за всем этим.

— И.. и часто у вас так? — тихо проговорила лисица, обращаясь к Оге, придерживая одной рукой кейс с лекарствами, а другой свой хвост, который выдавал волнение девушки.

— Я не завидую...

Произносит Кагами и только через секунду осознаёт насколько это "по-детски" прозвучало. Кагура не первый год знала свою подругу, они росли в одном доме, под одной крышей и никогда не разлучались с самого детства, ведь в клановом поместье обитала не только "основная" ветвь оками, но и прочие ёкаи её клана. Их родственники. За годы уже успевшие так или иначе, но смешать свою кровь, отчего сестрой белохвостая ей действительно являлась. Самой настоящей. И...

Ну будем честны, для кицуне сейчас прочесть волчицу было проще простого? Её чувства были открыты. А потому на внезапные касания, слишком погружённая в них дочь клана Камико, просто не успела отреагировать. Впрочем, и вырываться не стала.

— С-сестрёнка....

Приятные слова от той кого она ценила больше своей жизни, немного подняли настроение. А наглые действия и напористость начинали буквально плавить, очень уязвимую к таким вещам оками, уже давненько на занимающуюся сбросом "напряжения" даже при помощи своих тонких ручек. Мокрая. Очень влажная. И начинающая пахнуть тем самым особым сортом мускуса, что более бы подошёл зверю в течке, белохвостая нежно и высоко постанывает, издав особенно тонкий звук, когда палец её любимой лисы начал проникать в её немного раскрасневшуюся киску, добивая здравомыслие волкоухой ласкающим крупный и мясистый клитор ротиком. От такого удовольствия ноги начинали слабеть. А руки сами собой потянулись к голове партнёрши, начиная ответную ласку её лисьих ушек. Хвост отчаянно вилял за спиной, показывая что несмотря на красное личико и стыд, божественному волку сейчас было очень хорошо.

— Н-не... Сдержусь....

В голосок примешивается возбуждённый рык, а сама волчица пытается чуть отстранится пока её ноги не ослабли окончательно, а надетое на чужие пальцы и крайне их сжимающее влагалище, не расплавилось от удовольствия и жара. Сок хлестал из волчицы, блестящими тягучими нитями покрывая округлые бёдра и заставляя нижнюю часть тела блестеть крайне порочным образом. Девушка быстро опускается на уровень лисицы, чтобы попытаться взять ту за плечи, наваливаясь сверху и мягко укладывая партнёршу на пол и прикрывая собой от падающих струй воды. Выщелкнувшие инстинкты требовали лишь одного и Кагами тянется к чужим губам, собираясь поймать лису в жадный поцелуй. Не просто как любовница или возлюбленная, но как владелица девушки снизу. Доминантная, проникающая глубже в рот языком и в коротенькой борьбе за зубами, показывающая своё господство. Немного поранив свой чувствительный отросток об острый клык, оками пытается сделать ситуацию пикантнее, поделившись вкусом своей крови с возлюбленной.

— Кагура я... Ты будешь моей? Не только сейчас. Не только как обычно. А всегда. Я не хочу делить тебя с другими... Люблю...

Потеряв в самоконтроле, волчица даёт и выход своим эмоциям, замирая после произнесённых слов. Впрочем, пока лиса думает над ответом, девушка вспоминает ещё кое-что и к усилившемуся стыдливому румянцу, пытается даже применить это, когда-то подсмотренное во время лисьих "игрищ" что они с Кагурой посещали и уже давно модифицированное достаточно, чтобы это было совсем иным заклинанием.

Кагами пытается направить силу к своим половым органам, пропитывая те для будущих изменений. Накачка. Формирование структур и связей. Несколько вложенных прямо в плоть печатей, сокрытых внутри и позволяющих весьма тонко настроить результат, пусть даже оками такая страховка и не требовалась. Слишком приличная, чтобы показывать желания на людях, девушка скрывала их в своём изыскании знаний, а потому итог был сотни раз отработан.

... Клитор девушки должен начать расти и увеличиваться, набирая размер и толщину, ещё больше раздуваясь из-за приливающей от возбуждения крови. Уже не просто "недоросток" остаток игр природы сотворившей всё сущее, но полноценный "прибор" подобный мужскому и сравнимый с тем по размеру. Кагами нравились крупные штуки и возможность доставать до самых глубоких точек партнёрши, отчего та не скупилась на пропорции "мяса" становящегося всё крупнее и крупнее. Кроме того, ввиду что оками была той кем она была, то есть волком, вполне себе очевидного назначения "узел" окружал заострённый кончик, готовый раздуться, несмотря на то что та никогда не смогла бы породить подобным образом потомство...

— Ах-ха... Кагура... Кагура.... Мхм...

Стонет и чуть подвывает с дорогим именем на губах, волчица, когда чувствительное место шлёпнет о киску нижней, заставив волчицу потирать нарощенное чувствительное место, сатанея от желания любви и тела снизу, ещё больше. Даже боль от ран теперь была несущественна.

- Эй, тогда "сотри" его сама, хахаха! - широко ухмыльнулась Каю, приобнимая лиса за плечи. Не отпуская свою жертву, Каю плюхнулась в бассейн и блаженно улыбнулась, откинувшись назад.

- Ухахахахахаха! - Каю широко ухмыльнулась, глядя, как лисицы приступают к ласкам, а Теппу-кун робко флиртует с Анеко. - Эй! А ну стоять! - она схватила лиса, снова притягивая его к себе, а второй рукой схватила кувшин с саке и опрокинула в себя. - Ух-хахахахаха! - вообще-то Каю и без спиртного хватало своей дури. - И ты тоже! - приказала она, втискивая кувшин в руки лиса. - Приказ командира - всем бухать, хахахахаха!
Эй, Неконеко! - широко ухмыльнулась Каю, усаживаясь на колени своей жертвы. - Ты слышал приказ? Проследить, чтобы я не затрахала этого милашку насмерть, хаха! И у тебя есть только один способ это сделать - знаешь, какой, хахахахаха?

Мудзина только промолчал на довольно толстые намёки (толщины обычного предложения, надо заметить) о́ни, предложившей себя в качестве объекта... Развлечения. Как-минимум потому-что согласиться на такое предложение ему не позволяло воспитание и характер, а отказаться - ну... Тот факт, что у него вполне-себе были шансы, между-прочим! В любом случае, постепенно происходящее начинало потихоньку выходить из под контроля (можно подумать. этот контроль вообще был). С одной стороны были Кагура с Кагами, начало "развлечения" которых Ога таки застал (и поспешил убраться, дабы не смущать самого себя - девушек место и кампания явно не смущало). С другой - Анеко и Теппу, которого буквально уже насиловали, несмотря на раны и приличия. Плюс, Каю совершенно не зря тащила сюда лиса, тоже собираясь устроить порево. И алкоголь - куда без него. Ога тоже успел приложиться к саке - хотя с его комплекцией его ещё не совсем пробрало. Правда, вопрос ещё был и в том, как он на него подействует. Хотелось бы надеяться на то, что не так, что ему будет утром стыдно. Хотя, судя по происходящему, стыдно ему будет в случае НЕПРИНЯТИЯ участия в данном "корпоративе". Но для такого он всё ещё был недостаточно пьян.
- Видимо, да... - Устало вздохнул детина, прикрывая глаза и продолжая не спеша потягивать сакэ. Собственно, от этого занятия его старательно отвлекало происходящее вокруг - а также вполне естественное (в таких-то условиях) "вдохновение" в районе паха, на которое он изо всех сил старался не обращать внимания. Благо, рядом весьма кстати оказался собеседник, не подверженный происходящему вокруг. Кажется.
- Боюсь, самые пострадавшие сейчас... Заняты, скажем так, - Заключил молодой ёкай, припоминая общую кондицию товарищей после столкновения.

— Импровизировать и действовать неожиданно — фундамент искусства войны. — Философски ответил ей парень. Он никуда уже не спешил. Ему не уйти отсюда не расплатившись (фраза Анеко о том, что он “поделиться” с Огой и остальными свербила мозг мечнику не так уж и сильно) и не вылечив свои раны, да и они с него уже не слезет, так что… зачем вся эта суета? Вот уже капитан опять его нагружает работой. Заставляет собирать вещи на поднос и тащить их ближе. Затем притягивать сюда ящик пива… Теппу не впервой. Он уже привык, что она всеми постоянно помыкает как только чувствует слабину и тут не видел смысла препираться, притащив всё.

Руки цукумогами вытягивались до самого забора, пускай это и было куда медленнее растяжения на один сустав, как он делал в бою.

— С каких пор “крепкое” значит “хорошее”? — Спросил Теппу. Он не особо разбирался в саке, что хорошее, а что нет. Оставалось только доверять Анеко. — …Доверять Анеко… до чего я докатился. — Себе под нос пробубнил он, качая головой и отпивая ещё напитка.

— …А лучше сакэ тануки и они потому, что оно ещё крепче, да?.. — Спросил без удовольствия он. Алкоголь стал разливаться по его глотке, согревая нутро и притупляя боль. А вместе с болью слегка притупились и его инстинкты со смущением. Теппу разомлел.

Теппу налил себе ещё чашку из кувшина. Выпил. И ещё одну. Снова осушил, пока Анеко закидывалась прямо из горла. Ему не нужно было выпить так же много, как и ей, чтобы почувствовать результат, так что парень не спешил, растягивая удовольствие. Он любовался отблеском луны в уже размытом и опьяневшем взгляде Анеко. Улыбнулся:

— Саке и правда хорошее, я погляжу. — Сказал ей прежде, чем они сгребла его в охапку и поджала под себя. Теппу хорошо устроился под боком у девушки, положив голову ей на плечо и прижавшись к ней всем телом, положив одну руку на ногу. — Ещё по одной, — без надежды на пощаду согласился парень, наливая в чашу сакэ, — кампай~

Луна отразилась в чаше Теппу, когда он посмотрел в ней мельком.
Там, на гладе дайгиндзё отражался он и осушающаяся весь графин напитка они, под вечереющим иссиня-чёрным небом, на котором уже зажглись первые звёзды. Теппу окунулся в воспоминания о том, как он в семейной усадьбе тоже сидел в онсене зимними вечерами.
И тут же смыл все эти сентименты следующим стаканом куда более крепкого, чем он ожидал, напитка. Обычно градус в сакэ не превышает 15%. В Сётю он около 25%, но тут… парнишке драло горло от паров жидкости, а после того как он прикончил на пару с Анеко пару бутылок (в основном работала она, но и Теппу не отставал), его закружило.
Когда она вскрыла бочёнок пива Теппу окончательно отрубился от реальности и начал нехило возбуждаться, даже несмотря на все свои ранения: дедушка часто говорил, что раны существуют только в головах у ёкаев, и при должном количестве энергии и силе духа можно “заштопать” самого себя после любой битвы и найти новые силы… ну или если ты сильно набухан или возбуждён.
Парень в это никогда не верил, но сейчас, видя как пиво стекает по алой коже его капитана и попадает ему на лицо раскаленными каплями с её тела, Теппу уверовал. Всем телом он подался вперёд к Анеко, чувствуя как слабость и боль остаются позади и остаётся только страсть.

От девушки разило пивом, спиртом, потом, чем-то сладким: этот же запах ударил юношу вкусом пива, когда Анеко засосала его и как только их поцелуй разорвался, он слизал пенку с её верхней губы и впился в неё в ответном поцелуе, действуя на голых инстинктах. Его рука подхватила девушку сзади, впиваясь в сочную ягодицу, до которой тот едва-едва дотягивался, не прижимаясь к ней вплотную. Второй рукой он взялся за её бок, удерживая они и подползая чуть ближе.

Теперь он сидел на самом краю ступеньки перед дном онсена, а Анеко целиком сидела у него на коленях. В другой момент Теппу мог бы вспомнить пытку, в которой пленных заставляли встать на горох коленями, а сверху клали что-то тяжёлое — настолько было высоко давление для его силёнок, но сейчас ему это даже нравилось. Как нравилась и боль от царапающих его губы клыков людоедки. Опять разорвав с ней поцелуй он опустистился ниже, лизнул её шею.

Теппу окунулся в неё, выпивая остатки пива из ложбинки и выдал хрипло “обожаю”, смакуя вкус и груди они, сжимая их руками, кусая и посасывая. Парень не знал особо что делать дальше, он ощущал себя потерянным и несведущим в ласках. Но страсть и алкоголь в башке, которых с каждой прожитой секундой было только больше, толкали его на следующий разумный шаг — присунуть ей как можно скорее!..

Парень был уже готов. Его член раздулся до неприличных размеров за это время, забирая всю кровь от мозга и всю энергию от лечения ран, и может быть старому Теппу стало бы стыдно за такой трюк, но дедушка на границе его сознания говорил о том, что на войне и в любви одинаково одно — в них все средства хороши, как и это.

Двигаясь на чистых инстинктах, он попытался нащупать одной рукой киску они и направить в неё член, надеясь про себя что какую бы он дырку не нашёл — она будет нужной, а сам продолжал лобзать Анеко, ему было её всё мало, и он пытался почувствовать вкус её губ, её тело, жар её кожи и этот запах настолько, насколько только мог.

Вряд ли кто-то смог бы поспорить с тем, что лисы на территории Японии, были одними из главных поставщиц любовных услуг. Можно было даже смело заявить, что именно они и создали, так называемых юдзе, среди которых сами зачастую имели статус ойран, к которым зачастую выстраивалась очередь из знатных людей. Промелькнул хвост кицунэ, и в искусстве гейш, так что в целом ничего удивительного в том, что Кагура была большой мастерицей в делах любовных, не было, как и в том, что ей было совершенно без разницы, какого пола был её партнер. Как зачастую было без разницы, и мужским представителям их породы.

Посему, было и вполне закономерно то, что она как никто другой знала, как доставить удовольствие одной Оками, что иногда была довольно большой врединой, которой стоило прочищать мозги, и Кагура не знала лучшего способа, чем сброс лишнего напряжения через секс. Её ловкие пальчики, и без сомнений ловкий язычок, необычно хорошо задевали все нужные "струны", так что вскоре Кагами чуть ли не взвыла от удовольствия, которое она получала через казалось бы такие простые ласки.

Ну и в свою очередь, Камико знала как сильно любит её лисица, когда ей стимулируют по разному её пушистые ушки, так что, Кагура невольно сквозь губы так же начала постанывать, чуть сильнее сжав свои бедра, елозя ими друг об дружку, ощущая ещё больше поднимавшееся возбуждение. Будь здесь ещё одна лисица, и они бы уже свились бы в клубок из женских тел, отчаянно помогая друг дружке достигнуть высшего пика удовольствия, но она ни секунды не жалела о том, что рядом была лишь Кагами. Которая, теперь не сдерживалась, уже оседлав завалившуюся на спину Кагуру, проявляя свою волчью породу. И лисица была совсем не против, позволить своей любимой подруге исполнить эту роль, более того, она только этого и ждала. Их языки сплетались в жаркой борьбе, победа без боя могла охладить пыл оками, а вот победа в настоящей борьбе, должна была ещё сильнее распалить жар в её теле, и Кагура пользовалась этим.

— .. глупенькая, я всегда была твоей. И только твоей.. но мою лисью натуру тяжело удовлетворить, уверена что справишься с этим одна? — сладко просопела лисица, когда их губы наконец разъединились, и Оками попробовала заявить на неё свои права, безраздельные права. И мико, хотела ещё сильнее подстегнуть её, не зря были сказаны последние слова. И так удачно, это вынуждает Кагами пойти дальше в их небольшой игре, применив божественную магию, по тому самому назначению, по которому её применяли в свое время жрицы Инари. Только у оками это вышло совсем иначе, заклинание сработало мощнее, исказившись под необычный исток застрявшей меж двух огней волчицы, что вылилось в даже слегка напугавший лисицу прибор, что уперевшись ей в половые губы, довольно четко показал, какие будут последствия у её игр. Но Кагура не была бы собой, если бы спасовала перед подобным, и потому, она лишь слегка приподняла свои бедра, раздвигая ноги ещё сильнее, чтобы её любимой волчице в этот момент ничего не смогло помешать, молча ожидая что та станет делать дальше.

*тут будет продолжение, попозже*

— Пока ты со мной, я всегда буду справляться с любыми испытаниями... И потребностями моей ненаглядной лисицы. Клянусь тебе, моя первая и единственная любовь. Мои инстинкты требуют этого. Я. Люблю. Тебя.

Пылающая изнутри самим солнцем, волчица никогда не была искусной ткачихой словесных кружев и если голос Кагуры звучал сладостным, словно манящий насекомых мёд, то пламя самой Кагами отражалось в её манере и поведении, выделяясь потоком первобытной страсти и безумной, бесконечно абсолютной в океане чувств, любви к своей партнёрши, читавшейся в каждом жесте, слове и дыхании волчицы. Ошеломлённая счастьем от слов своих любимой, девушка тянется к губам партнёрши с новым поцелуем, начиная новый раунд борьбы, где теперь уже точно её, женщина, будет утянута в долгий контакт через который оками выразит свою радость от услышанного...

И не только губами. Чувствуя шевеления и замечая оттенок опаски в любимых глазах, Кагами припоминает рекомендации из прочитанных книг о "любовной теории" и тот скромный опыт, что имелась у до сего дня весьма приличной и скромной в своих "странных" желания особы.

Протянутая к паху лисы рука, мягко проводит по половым губам партнёрши, одними пальцами слега стимулируя чужое влагалище и набирая на себя смесь из соков Кагура и Кагами, чтобы втереть те в получивший от верхней девушки, ласки, клитор. Кагами чувствует как изнывает её естество от желания немедленно войти внутрь, но сдерживается, стремясь облегчить путь и не сделать какой-нибудь ошибки, способной причинить её самому дорогому существу на этом свете, боль. Поднимая свои губы чуть выше, по мере игры со сладостной пещеркой любовницы, чтобы ухватить ту за чувствительное ушко, начиная лизать, тихо целовать и стимулировать чувствительные тёплые области "работа" над которыми так нравилась кицуне.

Так продолжается какое-то время, пока оками не убеждается, что её партнёрша не достаточно подготовлена, (а ещё почти утратив способность терпеть), она аккуратно поправляет свой массивный аппарат для входа внутрь, действуя неторопливо и нежно, максимально аккуратно обращаясь с чужим телом. И пусть первобытное чувство хотело животной случки, такой, чтобы переполнить лисицу своими жидкостями и утопить в удовольствии, лишив возможности стоять на ногах как минимум до послезавтра, Кагура прячет это желание. До поры до времени.

Раздвигая чужие внутренности, она останавливается периодически давая партнёрше отдохнуть и привыкнуть к введённому внутрь трепещущему отростку. И конечно же снова целуется, создавая атмосферу особой нежности между собой и любимой. Так продолжается пока она не достанет до чужой матки, наслаждаясь и оценивая новые для себя ощущения.

— Мы теперь как супруги, любимая... — Шепчет волчица, прильнув к лисьему ушку которого коснулась языком. В голову приходит странная мысль, но сейчас, наедине с лисой она собиралась быть предельно честной. — Хотя... Может нам убрать это "как" и самим провести обряд? Это же храм... И... Может станем жёнами друг-другу? Уже менее формально.

Это был бы интригующий опыт. И волчица не обиделась бы если лиса сейчас откажется или попросит подумать. С другой стороны в сердце жила затаённая надежда, готовность к столь серьёзному шагу. И толика любопытства... Она слышала что такие ритуалы обменивают частицы души и... Кто знает, что у них получится?

— Ты не на войне, но.. мысль здравая. — кивнула в ответ Анеко, улыбаясь каким-то своим мыслям, глядя на то как Теппу исполнял её просьбу. Не то чтобы она была какой-то тираншей, но имея авторитет и к тому же возможность, огр была вовсе не прочь немного поленится, назначив на совершение телодвижений кого-то другого.. на этот раз молодого, да зеленого парня, который как она знала, был совсем не прочь находится на положении того, кто исполнят приказы, а не раздает их. Как говорил её дядя, уже давно почивший в бою суровый мужик, зачастую даже самые невзрачные с виду разумные, могут стать лидерами, так как остальные, чаще предпочитают находится в роли ведомых, даже обладая при этом силой, куда больше чем у того, кто их ведет. Хотя в их ситуации Анеко была к тому же пока что и самой сильной, так что могла совмещать две этих стороны.

— Не, зависит конечно от ситуации.. в нашей ситуации, крепче и правда означает лучше. Хотя, лисье сакэ вообще мало в каких параметрах может уступить какому-то ещё. — ответственно, со знанием дела заявила Они, поучая своего менее опытного подопечного. — К примеру, ты хочешь присунуть какой-то девахе, а та в свою очередь ни в какую. В таком случае, крепость лишь отпугнет её, и надо наоборот подбирать более мягкий вариант алкоголя, например вино или шампанское, и зачастую этого будет достаточно, чтобы перед тобой открылись все двери. Ну или тебе надо развлечься, желательно оставаясь в сознании как можно дольше, тут тоже крепость будет лишь вредить.. но, когда с тобой выпивает Они, то без крепости тут уже никуда, малыш, ведь такую как я, напоить алкоголем с низким градусом просто невозможно, ши-ши. — усмехнувшись, Анеко похлопала себя по груди, как бы показывая что с её красной кожей, и явной принадлежности к виду Они, шутить с ней наливая ей какую-то маслосодержащую спирт воду не стоит.

— Зришь в корень, парень! — весело воскликнула огр, когда Теппу довольно точно определил, почему она считала сакэ своего рода и рода тануки, лучше лисьего, пускай и не принижала достоинств последнего. Ну а дальше, им было уже не до разговоров, ведь Анеко довольно скоро пьянела, потребляя сакэ и пиво в перемешку, довольно большими порциями, и Мурамаса прекрасно понимал, что ему уже некуда бежать, да и не очень то хотелось. Алкоголь в его крови бурлил, разжигая и без того горячую ёкайскую кровь, благодаря чему, парень готов был раскрыться во всей своей полноте ощущений и чувств. Что и требовалось жадной до подобного Анеко.

Страсть захватила их обоих, и огр не без удовольствия ещё сильнее вжалась в парня, упрощая тому возможность добраться руками до её ягодиц, ей нравилось когда их сжимали. Как нравилось и ощущать кровь на своем языке, после страстных поцелуев, сочившуюся из небольших ранок на губах Теппу, оставленных клыками девушки. А после, она выгнулась в спине словно кошка, подставляя свои груди под поцелуи мечника, под его жадные губы, что впивались в её довольно крупные и мясистые соски, под его крепкие руки, что мяли и крутили её, доведя в какой-то момент Они до пронзительного стона, что невольно вырвался из её уст, разлетаясь громом в ночи, посреди тихого до какой-то поры онсэна.

Своей рукой, Анеко слегка помогла Теппу, направить его член куда нужно.. о, она была совсем не прочь получить удовольствие через свой анал, но сейчас ей хотелось иного. Раздувшийся член ёкая, явно ставший несколько больше чем прежде, на что огриха даже чуть улыбнулась, без особых препятствий проскользнул в разгоряченное от возбуждение влагалище девушки, и она сходу приняла его весь, опустив свои бедра до предела вниз, вжав ноги парня в камень ступенек ещё пуще прежнего. Будь на его месте простой смертный, и он вероятно уже выл бы от боли, со сломанным тазом и переломанными костями ног, но ёкаи были куда прочнее чем могло показаться на первый взгляд. Да и к тому же вода, частично уменьшала вес довольно крупной девушки.

— Мм.. ох.. ебать, это просто ахуенно! — простонала Анеко, ерзая на члене Теппу, пока без лишних движений. — Это какая то секретная техника вашего извращенского клана? — с усмешкой на губах продолжила она, раздразнивая парня, все ещё продолжая просто ерзать на нем, не давая вовсю распробовать себя, желая ещё сильнее разогреть того демона, что сидел внутри него, заставить его самого начать долбить себя изо всех сил.

***

— Может не стоит? — робко вопрошал лис, который ощущал себя не в своей тарелке под давлением Каю, которая казалось была даже более дикой, чем его прошлая хозяйка, и вела себя крайне напористо. Однако, слушать она его не собиралась, и уже через несколько мгновений, лису пришлось буквально заливать в себя крепкий алкоголь, который обжигал горло и внутренности, довольно быстро ударяя в голову, получше чем самый лихой боец на ринге. И пока Каю беседовала с Неконеко, который смотрел на все это с улыбкой, удобно устроившись в воде, лисенок успел довольно крепко накидаться.

— Достало.. — просипел он, слегка севшим голосом, после чего нагло схватив Янай одной рукой за бедро, а второй за шею, приподнял ту, и с размаху засадил той свой огромный член, от которого выла даже огромная синекожая Они, а уж Каю должна была прочувствовать это ещё сильнее. — .. не проси у меня потом пощады! — прорычал лис, тело которого налилось необыкновенной силой, от него буквально било мощной Яки, вызывая желание у более слабых ёкаев подчиняться. Впрочем, слабых среди этой компании и не оказалось, так что Янай просто ощутила довольно крепкий удар по своему собственному Яки, в результате чего.. это могло ещё сильнее разогреть её инстинкт охотницы.

***

— Ну вот.. выходит я только зря так спешила сюда. — недовольно пробурчала лисица, стараясь не смотреть на происходящее в онсэне. — Эм.. вы ведь, мудзина, да? — решила она переключиться на общение с как ей показалось, самым адекватным из собравшихся в онсэне, гостей храма. Лисицу сложно было назвать скромницей, как и их весь род в целом, однако она была ещё весьма юной, и из-за своего происхождения, в общине целителей, смогла до определенного возраста обойти стороной, эту часть жизни своего вида. Хотя конечно же, и слышала и видела, как старшие и сверстницы из других общин, придаются удовлетворению данной потребности, а так же священным делом, продолжением жизни, которое благословляла сама Инари-доно.

— Ох.. простите, я забыла узнать у вас, как вас зовут. — лисица внезапно смутилась ещё пуще прежнего, и резко поклонилась. — Я, Мисако, из рода Одзё. — представилась она, не разгибая спины, после того как он услышал клановое имя, Ога мог сделать вывод, что лисица благородных кровей, что ещё сильнее могло удивить его.. ведь она, в виде простой целительницы, явилась к ним для того чтобы выполнить работу. Лисы не могли не знать, чем все это обернется, и следовательно подослали именно её сюда, тоже явно не спроста. Возможно это должно было стать этаким экзаменом для юной девы. Ну а ещё возможно, дело было в том, что почти все в этом онсэне, за исключением всего пары личностей, тоже были из аристократии, только довольно сильно поизносившейся, но довольно древней. Те же Мурамаса, вели вот уже тысячелетнюю историю, если даже не больше.

***

— И я люблю тебя, моя ты прелесть. — довольно ответила лисица, которая была определенно довольна ответом Кагами, что ожидаемо поддалась на провокации Кагуры. Мико радовало, что никто кроме неё не сможет так легко влиять на эту своенравную волчицу, ведь доверься она кому-то, её легко смогли бы использовать.. предать, и Кагами вряд ли бы даже поняла это. Попроси Кагура её о чем-то что пойдет вразрез со всеми жизненными принципами оками, и она все равно сделает это.. возможно через душевную боль, но сделает, и от того лисице хотелось ещё сильнее не подпускать к своей сестрице никого лишнего. Эта небольшая банда, пожалуй была идеальным местом, здесь у всех были достаточно свободные нравы и права, Анеко, пускай и правила ей практически единолично, не опускалась до того, чтобы использовать свой авторитет, для каких-то нехороших вещей.

Кагами тем временем вновь соединила их губы и языки в приятной обеим девушкам игре, пока её пальчики нагло бродили по промежности лисицы, лаская её так нежно, что непривыкшая к такой нежности, даже невольно то ли замурлыкала, то ли зафырчала, уж больно похожим этот звук был, на оба этих звука. Хвост мико словно зажил своей жизнью, принявшись бегать по ягодицам, и спине оками, щекоча её чувствительную кожу. Кагура была рада, что она не успела огрубеть, что Кагами не отдали на обучение в отряд боевых онмёдзи, те использовали не только сикагами, и амулеты, но и мечи, а так же луки, от чего они имели пожалуй местами слишком крепкие и грубые тела. Нет, лисица не стала бы воротить нос от подобного, просто ей куда больше нравилось крепкое телосложение её волчицы, которое было крепким в меру.

— Нья.. нькх.. о ками.. как же это.. хорошо. — застонала Кагура, когда оками перешла к её ушкам, которые были особенно чувствительным местом любой лисицы, как и их хвосты. Поэтому они не разрешали кому попало их трогать, и подобное действие от незнакомца могло быть воспринято очень агрессивно. В итоге, к моменту когда Кагами все таки решила что пора перейти к следующему шагу, лисица уже едва могла понимать где она вообще находится, сладко постанывая и потявкивая, что видимо ещё больше возбудило волчицу.

Вздрогнув, когда орган Кагами стал входить в неё, лисица сильно сжала руками половицы под пальцами. Все её тело выгнулось, сказывалось то что она слишком сильно разомлела.. из её уст вырвался протяжный стон, а затем она замерла, и с не без удовольствия погрузилась в поцелуй, которым её наградила в очередной раз подруга. Это помогло ей слегка прийти в себя, и уже более адекватно отреагировать на продвижение органа внутри неё, без такой бурной реакции.

— .. Ох, это довольно неожиданное предложение.. — простонала лисица, обхватывая руками талию своей волчицы, пока её ноги обхватили её ягодицы, заставляя сильнее вжиматься в неё. — .. и весьма привлекательное.. думаю, богиня не откажет, если мы попросим её провести обряд. — кто-то подумал бы что это богохульство, однако этот кто-то явно ничего не соображал в японских традициях. — .. позовешь её, моя сладкая? — улыбнувшись одними краешками губ просопела мико, она хотела отдать эту возможность Кагами, ведь это нужно было ощутить самой хоть раз в жизни.

Анеко настолько увлеклась рассказом и погрузилось в своё тайное знание попоек, что даже не заметила пятьдесят оттенков сомнения и неодобрения на лице у Теппу, пока он слушал её советы на очень скорое будущее. То, что она говорила это от чистого сердца пугало Теппу. Её участливость и попытка “поделиться мудростью” (а может и алкоголь) вызывали улыбку на лице, от которой тот не мог избавиться.

“...но, когда с тобой выпивает Они, то без крепости тут уже никуда, малыш, ведь такую как я, напоить алкоголем с низким градусом просто невозможно, ши-ши”, — сказала Анеко и стукнула себя в грудь. Теппу проводил взглядом круги по воде от удара и как её грудь колышется от смеха и жадно осушил ещё одну чарку саке, чтобы потушить пожар внутри и бороться с внезапной сухостью во рту.

Теппу дошёл до кондиции куда раньше Анеко, в его голове не было никаких мыслей. Даже во время медитаций он не думал меньше, чем сейчас, а Теппу медитировал каждый день, по крайней мере он пытался, пока Анеко… которой чертовски часто становилось скучно пока они сидели на квартире… не начинала его доставать, дразнить или пытаться сбить концентрацию, сколько бы он не просил её так не делать… и эта злость и раздражение по спирали раскручивали возбуждение ещё быстрее, как и кровожадность ударившая в голову парнишке, когда на губах расцвёл вкус собственной же крови.

Он не особо задумываясь о чести пока впивался в горячую красную кожу и кусаясь в ответ: у него не было клыков и шкура Анеко была слишком толстой, чтобы поцарапать её или пустить кровь, но мальчишка делал это в порыве страсти. Сердце бешено стучало. Ему хотелось её всю, без остатка. Хотелось впиваться в эти сочные соски и прижиматься к груди, хотелось чувствовать пьянящий запах её кожи, хотелось целовать и губы… и плечи… и шею… и тяжесть её рук, сжимающих тебя, хотелось самому мять эту массивную жопу и трещать под весом полных бёдер. Теппу сходил с ума от похоти и жадности.

Когда Анеко грузно опустилась на Теппу, он отлип от её груди, оставляя на неё пунцовый след от засосу, точно такой же как мелкие пятнышки на шее и плечах, что успели набухнть. Парнишка хрипло простонал, прижимаясь к они сильнее. У него в жизни не получиться её приподнять и ослабить давления, так что вместо этого он подался вперёд, чувствуя как член проскальзывает в киску Анеко, и стенки влагалища туго обхватывают его со всех сторон. К такому его жизнь точно не готовила, поворачивать назад уже было некуда, а инстинкты кричали на него, заставляя двигаться. И словно чувствуя это, девушка не спешила и стала елозить в разные стороны на уже распухшем хере.

— Техника? — Он не понимал о чём она, мозгу не хватало крови для подпитки и нормальной работы. Но тут что-то в голове резко перещёлкнуло. — Это ещё, — отвечать было не так просто, язык заплетался с непривычки, — ещё не техника. Просто подготовка. — Он вспомнил как его дедушка рассказывал ему, что Мурамасы не умеющие летать или беззвучно передвигаться (а таких было в их клане большинство) для быстрого перемещения, хождения по стенам и потолку выработали другой приём: выпускать из тела, чаще всего из ступней ног, лезвия, из которых затем ветвились крючки или чья форма изменялась, впиваясь в поверхность под ногой.

Теппу оскалился, думая о том что в свои годы тренировок с дедушкой (так как тогда он так и не открыл свою силу) научился у него только слегка деформировать тело, создавая на нём слои уплотнения или наросты и гребни, что тогда казалось ему совсем уж бесполезной. Он помнил со слой той же Каю, что девушкам такое нравится, и со слов Анеко, что “они любят большие херы” и “вначале обездвижить девушку-огра, а затем делай с ней что хочешь”. А потому, резко переплёл руки за спиной у они.

— Ху… ху… — он всё ещё держался одной рукой за её задницу, сжимая ягодицу, а второй прижал её под спину, но его руки взяли Анеко в замок, так что теперь она могла вырваться из его объятий только порвав руки цукумогами. Обездвижить — есть! Осталось удивить… — …вот это — техника! — Сказал он с такой гордостью, от которой ему по утру станет стыдно и применил свою самую бесполезную технику… на остатки сил, так что даже закрывшаяся рана начала трескаться, Теппу перегнал все свои силы на изменение тела. Его член ещё немного раздался в ширине и самую малость в длинни, пытаясь заполнить им Анеко полностью. А затем, стал менять форму, обрастая резкими выступами и пупырышки, как те штуки с работы Каю, которыми она пыталась всегда его смущать… и он смущался, видит ками, но брал заметки!

И стал агрессивно двигаться, вгрызаясь в Анеко и напирая на неё так, словно пытался повалить в воду. Это было невозможно, у Теппу силёнок не хватит, но так он хотя бы немного сопротивлялся, и он точно не хотел сдаваться под напором огра и быть ведомым. Ему впервые в своей жизни хотелось владеть кем-то по настоящему и чувствуя как член сребёт внутри они, даже боль казаласть приятной.

Ему хотелось сопротивляться. Ему хотелось, чтобы она сопротивлялась и раздирала его кожу когтями, а затем пыталась раздавить своим весом… пусть попробует! На чистых инстинктах он вгонял в неё член, с вызовом вжимаясь в тело и пытаясь поймать её губы для поцелуя: ещё раз оцарапать губы о клыки самому прикусить её… чтобы почувствовать сладость крови краснокожей. Теппу хотел, чтобы она стала его.

- Ахахахаха! - Каю громко расхохоталась, выгибаясь всем телом, когда в неё с размаху засадили здоровенный болт, - для побывавшей в аду смех был привычной реакцией на боль. - Да, детка! Наконец-то... ты перестал быть пусечкой! Давай! Выеби меня, красавчик! - и Каю крепко обняла лиса, энергично двигая тазом навстречу его движениям. Её разрывали огромным болтом, но для неё это была как лёгкая разминка, Каю это только заводило сильнее, она хотела быть растянутой до предела этим здоровенным хером, насаженной на него, оттраханной им так, чтобы она потом не могла ни сидеть, ни ходить! Да! Да!

Хорошо-хорошо. Безумно приятно. Отрываясь от губ своей лисицы, Кагами на секунду замирает от пронёсшейся сквозь реагирующее тело волны положительных эмоций. Счастье от согласия любимой, было столь светлым и чистым, что из святящихся глаз оками светящихся чувствами, начинают течь слёзы. А преодолевшая ещё немного пути по любовному туннелю кицуне, волчица, впивается в губы Кагуры с новым, долгим поцелуем, где девушки вероятно успеют побороться языками, прежде чем с языка Кагуры сойдёт сладкое, хриплое и искрящее солнечной плазмой

— Конечно, Любимая...

Сейчас девушка даже ощутила лёгкий укол от того, что не сможет посадить в чрево Кагуры новую жизнь, для того чтобы собрать как можно больше необходимых "условий" для предстоящего ритуала. Не то чтобы это было обязательно. Но, тень желания увидеть, как её ненаглядная будет ходить с дюжиной её щенят, определённо была крайне привлекательна. Пусть даже вполне вероятно, что навеяна та была самой энергетикой храма. Конечно же оками знала чему, покровительствовала госпожа её сестры. И для Кагами, той в чьих жилах текла не только кровь ёкая, но и толика божественного ихора доставшееся от когда-то породившей вид божественных волков, бунрея, пресветлой Аматерасу, многое было скорее "инстинктивным" знанием, памятью крови если угодно. Тем самым особым чувством, шепчущим где-то на подкорке души, о том как будет лучше и вернее.

С другой стороны, всё и так проходило как нельзя лучше? Они находились в храме. Они слились с друг-другом. И они обе были готовы...

Оками редко обращалась к богам, практически никогда. Однако на этот раз, девушка вкладывала в свой зов свои чувства и эмоции настолько искренне, насколько была способна это сделать. Свою любовь. Привязанность к лисице под собой и отчаянное желание, разделить вместе с той судьбу, душу и тело сплетясь и никогда более не разрываясь в супружеской связи. Где-то в глубине сознания, прошелестела робкая мысль о том, чтобы попросить научить себя, как сделать чтобы Кагура точно понесла от неё, но тут же скрылась, сочтённая слишком уж наглой для воспитанной волчицы, редко просящей хоть кого-то о чём либо, а потому и смущающейся факта обращения к богине за помощью. Однако не отступающей. Как она и сказала Кагуре, Кагами способна пройти сквозь любые испытания ради своей лисы, сквозь любое лезвие, боль, муку или что-то более страшное.

Она была странной волчицей. Пошедшей против воли семьи, не питающей к клану особой привязанности характерной для "стайного" ёкая каким были другие оками.

Но отдавшей свою бесконечную преданность и верность, маленькой лисе с которой играла ещё совсем юной. Той с кем росла под одной крышей все эти годы. Той кого любила так сильно, что с радостью бы перерезала себе глотку по малейшей просьбе. Инстинкт если угодно, был замкнут только на Кагуру. И её любовница, а хотелось верить, что и нечто большее, была абсолютно счастлива от этого.

... Накопив достаточно чувств, чтобы сплести из них свою "просьбу" об участии Инари в жизни их с Кагурой пары, волчица прикрывает глаза, сосредотачиваясь, чтобы уловить необходимый резонанс высших сфер и щедро вложив собственной солнечной силы, направить ту к нужной сущности с короткой мысленной молитвой. Благо, тут не требовалось много слов, ведь всё нужное прочтут уже в её душе и открытом разуме...

О, Великолепнейшая и Добрейшая Госпожа Инари-о-ками-сама... Молю, о милости вашей...

Нужные слова. И короткий "ритуал" были сказаны. И пославшая свой зов щедро сдобренный её солнечной силой в качестве подношения, оками ещё немного двинулась в любимой, чтобы дойти наконец до самой глубокой её точки.

- Да, мудзина. Йоширо Ога, - Развернувшись на месте так, чтобы оказаться к кицунэ лицом, молодой ёкай неловко поклонился. Как-минимум из-за того что оставался сидеть в воде на коленях. Потому-как кланяться стоя - голым и с солидным стояком - было бы довольно странно. И неудобно. И неловко. Да и в вежливости подобного жеста были некоторые сомнения - хотя, учитывая окружение, это было ещё нормальным. Кроме-того, взгляд мудзины поневоле зацепился за образовавшееся у кимоно при поклоне декольте, будоража разум.
- Боюсь, мой род не настолько... Известен, как ваш, - Кашлянув в кулак, Ога усилием воли всё-же перевёл взгляд выше, в более приличное направление.

— Хочешь сказать, что тебе.. ик.. есть ещё чем меня удивить? — пьяная, казалось бы донельзя Они, неплохо владела своим языком, и даже в таком состоянии могла говорить более менее нормально. Она и не сомневалась в том, что Теппу было чем её удивить, иначе она не стала бы даже пытаться ухаживать за мечником, из пускай и почти угасшей, но довольно древней семьи.. вернее рода, в семью они превратились только в последние несколько сотен лет, когда последние войны сильно истощили и без того поредевшие ряды Мурамаса. Пускай Император так и не принял полноценно тот указ, который лишил бы Японию самураев, но отголоски тех событий все равно ещё ощущались.. многие кланы потеряли многое в борьбе с пришедшим из-за океана капиталом. Предатели в правительстве были вычислены и устранены, Оками не зря ели свой хлеб, но множество вещей все же успело произойти.

— О-ох.. мм.. такая техника мне по душе! — громко воскликнула Анеко, когда член парня глубже вошел в неё, при этом приобретая более интересную форму, превращаясь в практически живое дилдо. Ей было даже слегка интересно, откуда у Теппу такие познания, не с потолка он же взял подобное преображение, воплощая какую-то форму, которую очевидно уже видел где-то и возможно даже трогал. Конечно, виной тому могла быть Каю, но Они не могла быть в этом уверена и поэтому не делала поспешных выводов.

Теппу продолжал напирать на неё, и пускай Анеко была сверху, он старался держать все в своих руках, крепко держа её своими руками. Возможно она и могла бы вырваться из этого захвата, но разве это было бы интересно? Ведь она этого и добавилась, специально разжигала пламя в груди маленького мечника, чтобы заставить его разбудить свое естество.

Они были словно два зверя, громко рычали, кусали друг друга до крови, наслаждаясь вкусом крови, и крепко крепко вжимаясь друг в друга. Огр царапала его своими когтями, оставляя на спине и плечах длинные следы-порезы, с усилием направляя свое лоно на встречу члену Теппу, ловко подстроившись под его темп, так чтобы её движения совпадали с движениями парня. От их горячего соития, по уголку онсэна в котором они находились, пошли крупные волны, и вода казалось была готова начать бурлить, от выбросов обжигающей яки Они, которая уже не сдерживала себя, накрыв своей аурой почти все здание вместе со всей прилегающей территорией. За это она извинится потом, сейчас это было неважно. Сейчас важен был только ёкай, которого она желала сделать своим, и громко стеная, продолжала скакать на его члене, пытаясь одновременно придушить его своими огромными сиськами, которые врезались в голову парня при каждом скачке, подобно хорошему удару кулака.

***

Некоторые говорят, что не стоит лишний раз поминать богов, ведь они, могут и обратить свой взор на незадачливого смертного. Для смертных, это было логично, боги не так уж часто благоволили им, и за редкими исключениями, такое внимание могло стать фатальным. История не помнит имен тех людей, что были растерты в порошок божественной милостью, зато она хорошо помнит тех, кого боги по своему отмечали. Ода Нобунага, был отличным примером человека, отмеченного богами, и когда его сущность стала ближе к демонической, ему и его жене обеспечили смерть смертной оболочки, и переход на иной уровень.

С другой стороны, для ёкаев вроде Оками, общение с богами было нормой. Они, по большей своей части, служили богине Аматэрасу, прислуживая так же и Императорской семье, с тех самых времен, как первый Император был рожден от союза богини и смертного человека. И хотя Кагами ещё никогда не обращалась к богам, в её крови была сильна кровь стаи, и её зов, брошенный прямо посреди одного из сосредоточий силы Инари, был услышан. Оками ощутила сначала странный отток Ци из своего тела. Затем, в нос ударил запах свежей травы, в которой юная волчица так любила играть в детстве, гоняясь за такой же юной лисицей. Тогда ничего не сковывало их, они могли бегать голышом, наполовину зверьми, наполовину людьми.

Стена напротив, вдруг словно пошла рябью, а после и вовсе стала принимать форму красных врат, знакомых любому японцу. За ними, был виден бесконечный, цветущий сотней трав и цветов луг, который в этот момент загораживала внушительная фигура прекрасной женщины. Её волосы, цвета пшена, казалось бы были столь же бесконечны что и пространство за ней, и они плясали в воздухе, подобно хвостам, у любой кицунэ, формируя те самые девять хвостиков. Огромные пушистые уши, казалось бы так и манили к себе, желание потискать их было столько велико, что даже находясь в такой позе со своей любимой лисицей, Кагами с трудом сдерживала себя.

Кимоно, в которое была одета богиня, имело очень открытую форму, и казалось почти ничего не скрывало, да и держалось словно чудом, на двух огромных холмах, которые разве что по ошибке можно было назвать грудью. Рядом с ней, находилось две лисицы.. или лиса, они были в животном обличии и понять их пол с ходу было невозможно. Один нес в зубах фонарь, а другой твердый канат, украшенный множеством всевозможных талисманов.

— Хо-хо, какая милая картина. — улыбнувшись, богиня обнажила острые клычки, и вступила на эту бренную землю, делая несколько шагов по полу комнаты, в сторону двух любящих сердец. — Рада видеть, тебя мое дитя. — сладко протянула она, с любовью во взгляде смотря на Кагуру, которая в этот момент могла лишь высунув язык глухо тяфкнуть, ей все ещё было слишком хорошо от заполняющего её агрегата Кагами. — И тебя, дитя луны. Может быть ОНА и не поймет, но я не могу не благословить вас, когда вижу два столь сильно любящих сердца. — Инари кивнула, и лис стоявший сбоку от неё, двинулся к паре, в один миг обвязывая канат вокруг их тел, связывая их вместе ещё крепче. Богиня запела, и пустилась в танец, каждое её движение сопровождалось мощным выбросом светлой ци, и чем дальше она заходила, тем крепче канат впивался в тела Кагами и Кагуры, пока наконец полностью не растворился в них. Этот брачный ритуал был таким же древним как сам мир, и был намного сильнее любой клятвы, ведь теперь даже их души были связаны навек, и они будут следовать друг за другом и в следующих своих перерождениях. — А теперь небольшой подарок. — Кагами дернулась, когда почувствовала как чьи-то крепкие руки отрывают её от пола. Она не могла видеть сзади, но она видела, как один из лисов спереди, превратившись в шикарного мужчину лиса, подхватил так же и Кагуру. Их не разрывали, но одновременно с этим, лисы вошли своими членами в них обеих. — У вас будут детки друг от друга, но для этого придется слегка потерпеть. — и следующие минут двадцать Кагуре и Кагами пришлось выдержать весь напор двух взрослых лисов, которые использовали их собственную энергию, для того чтобы как бы стать их заменой. В какой-то момент, девушки просто потеряли сознание, а когда очнулись, в помещении уже не было никого кроме них, Богиня и её прислужники ушли, оставив внутри ощущение заполненности, а так же сладкую негу, которая все ещё растекались по их телам.



***

— ТЫ! — лис загнал член в катава-гуруму до самого предела, ударившись об стенки матки. — ПРОСТО! — очередной удар, звонкий шлепок его тела, об бедра безумной демоницы. — НЕВЫНОСИМА! — ревел лис, в котором оказалось гораздо больше сил, чем можно было подумать на первый взгляд. Место силы, Храм Инари, давал ему ещё больше возможностей, позволяя на время стать ещё сильнее. Эта безумная женщина, сводила лиса с ума, она была много хуже всех тех, кто пытался использовать его прежде. Она кажется наслаждалась тем, что смогла вывести его из себя, и там где любая другая уже завыла бы о пощаде, Каю требовала ещё больше.

— Она из Ада, её сложно удивить и уж тем более удовлетворить. Боюсь представить, какого размера были члены у тех тварей, с которыми она еблась там.. может быть ей даже засаживал сам Владыка Ада, Ямато-но-Орочи, а я слышал его член мог становится любого размера, какого он только захотел бы. — раздался сзади голос Неконеко, которому слегка надоело просто наблюдать. Весь онсэн уже погрузился в пучину разврата и отставать от коллектива он не собирался, тем более что Каю явно была не против. Он пристроился сзади, обхватив руками ягодицы демоницы, и раздвинув руками её булки, приставил свой член к её сфинктеру. А затем, резко вошел внутрь, насладившись звуком, с которым его член буквально влетел в задний проход колесницы ада. — Давненько я так не развлекался. — прошипел Рюгамине, вспоминая когда последний раз ему удавалось поучаствовать в подобном, когда якудза его семьи драли шлюшек из проигравшего им клана, выебав буквально всех их женщин, и убив перед их глазами всех их мужчин и детей. Якудза могли быть жестокими, когда того требовали обстоятельства.

***

— Ой.. я совсем не хотела, принизить ваш род. — Мисако тут же почувствовала себя ещё более неловко, хотя казалось бы, куда ещё сильнее. — Да и.. я где-то видела в нашем архиве заметки о вашем роде, а значит.. ваш род тоже по крайней мере известен! Или был известен.. простите. — девушка смущенно потупила глазки, вся эта ситуация безумно смущала её. И сношающиеся на границе восприятия разумные, вовсе не добавляли ей уверенности в себе. Однако, все же помогали ей сделать следующий шаг.

Дико смущаясь, она подняла руки к поясу оби, и ловко распустила его, после чего качнув плечиками, позволила кимоно скатится с её плечей. Подобно воде, прекрасное одеяние, стекло по изящному телу лисицы, оказавшись на земле онсэна. Прикрыв руками свою грудь, а хвостом причинное место, лисица с приглушенным писком, спустилась в воду, не сразу привыкнув к тому теплу, в которое погрузилось тело.

— Ты.. выглядишь куда приличнее своих друзей. — тихо прошептала она, устроившись рядом с мудзиной, буквально напротив него. — И я.. я понимаю почему я здесь.. и мне бы хотелось, чтобы мой первый раз был волшебным.. ты.. ты сможешь это устроить? — пропищала она, неловко скрещивая свои пальчики перед собой, стараясь не смотреть в сторону Оги, чей член теперь она могла спокойно разглядеть под водой. Этот крупный парень, почему-то даровал ей странную решимость, он казался таким плюшевым и добрым, не смотря на свой грозный внешний вид, что именно ему она с первого взгляда решила довериться.

Теппу был тренирован во многих вещах: как красться и как сражаться, как выдерживать изнурительные тренировки и как держать удар, как обращаться с оружием и читать намерения людей. Можно сказать, что он был практически универсальным бойцом.
Но на боевых навыках его способности заканчивались. Точно так же, как его выносливость и выдержка касались практически целиком боя. Он не был подготовлен к ласке. Он не был готов к сексу. И тем более он не был готов к сексу с Анеко, особенно в горячей воде и под градусом.
И обычная стратегия “просто нападай” тут не работала! Чем больше Теппу вгрызался в великаншу, тем слабее себя чувствовал, как будто она высасывала из него силы или он вот-вот взорвётся. Его уши закладывало. Он даже думал как-то более плоско, а Анеко в то же самое время наоборот как будто бы становилась сильнее! Чем активнее он её долбил, тем сильнее она сжимала его уродливый член.
И, чего Теппу так же не ожидал, так это то, что изменяя размер и форму своего члена, ты увеличиваешь и чувствительную поверхность всего его тело и количество сил, что нужно тебе приложить. Она брала его на полную длинну и стенки дырочки они сжимали хер парнишки со всех сторон так плотно, что хотелось выть от боли и просить ещё, особенно когда она сама начала на нём скакать.
Анеко была сверху и пускай пора подстраивалась под его темп, каждый раз когда его головка упиралась почти до самой матки, Теппу чувствовал, что ещё немного и он просто не выдержит и взорвётся. Ему банально не хватало сил и навыков чтобы легко справиться с девушкой. Она была такой активной, что стоило ей слегка нерассчитать силу, как она вбивала своего любовника спиной в стенку онсена. Пару раз, по неосторожности, Мурамаса так чуть не лишился духа. Он вовремя подался вперёд, но после их скачков за ними остались, кажется, мелкие трещинки в камне. По воде шли уже не просто круги, а волны. Время для паренька стала мимолётным.
В какой-то момент, он даже сам не понял как, мечник дошёл до предела и ускорившийся ещё сильнее, чтобы довести себя до конца на пике удовольствий, кончик, делая пару выстрелов и откидываясь было назад… но Анеко не замедлилась, продолжая скакать на его члене, а в голове не ударило просветление и опустошение как после пары раз, когда Теппу дрочил — вместо этого с каждым скачком его слегка расслабившись и всё ещё продолжающий кончать член напрягся ещё сильнее, из-за чего каждый следующий выстрел был всё более болезненным, а возбуждение только росло. В его голове до этого момента была мысль о том, что если он кончит, то на этом всё и закончиться, и поэтому он пытался растянуть всё подольше…
…Но… сейчас парень понял, что он ошибался. Ошибался как ещё никогда в своей жизни, и когда на секунду тот вынырнул из грудей Анеко, перестав терзать её соски, то встретился с её свирепым и таким голодным взглядом, полным такого возбуждения, какого он ещё раньше не видел в глаза своего босса. Только сейчас Мурамаса понял, что когда Анеко его подтрунивала и дразнила тем, что стоит парню только поддаться ей — она “высосет его досуха”, она ничуть не шутила. Это не было попыткой позлить его или засмущать, она реально собиралась осушить его и выбрость как шелуху. И пускай они оба не могли сказать этого вслух, Теппу читал это намеренье из волн её обжигающей яки, которая не доставала самого юношу только потому, что он сам излучал горячую и липкую муть своей ауры, защищающей его и струящейся по коже словно тонкая пелена полупрозрачного шёлка. Их ауры переплетались вместе в этом танце.
И не желая больше ни на что отвлекался, Теппу погрузил лицо обратно в груди девушки, утыкаясь в неё лбом и наращивая темп ещё сильнее. Ему уже не важно было зачем он тут и почему… и что от такой активности раны откроются опять. Всё, что ему хотелось было сейчас здесь, перед ним. Теппу даже забыл в эту секунду, что Анеко была его боссом. Он снова прохрипел “обожаю” сдавленно.

Распаренная и обмякшая. Потная и пропахшая смесью звериного мускуса с женскими соками. Кагами смотрела на свою любимую "пустым" лишённым намёка на иные эмоции, взглядом бесконечной любви и абсолютного счастья, заполнившего собой её волчий разум после ритуала. Теперь с её ненаглядной лисой, они не просто сёстры по клану и дальние родственники, но супруги, совсем как она мечтала в далёком детстве, обещая лисице никогда не разлучаться. И по тому как горячее тепло распирало её матку, оседая приятной тяжестью внутри, Кагами могла сказать, что и другая часть её мечтаний появившихся в более зрелом возрасте, о том, как она носит щенят от Кагуры, была правдой. И возможно эту оками слишком легко купить, исполнив её извращённые желания, но Добрейшая из богинь сделала это и после ритуала, волчица чувствовала в отношении той огромную благодарность. Именно о таком подарке она могла только мечтать, а теперь всё стало реальностью.

— Ты так красива... Супруга...

Слов было мало. Как и мыслей не возвращающихся к важнейшему событию жизни. Однако Кагами не была бы Кагами, если бы не смогла перебороть это сладкое чувство и желание прокручивать отпечатанный в памяти момент, снова и снова, чтобы заняться своей лисицей. Крепкие, но остающиеся нежными и не знающие ничего тяжелее кистей для каллиграфии, руки, мягко приподнимают чужую голову, останавливаясь на чувствительных ушках. Пальцы мягко ласкают, массируя чувствительные точки партнёрши. Волчий хвост машет за спиной, раскидывая влагу, а прибор оками, снова трётся о нижние губки, выдавая её желание получше утрамбовать семя внутри, для надежности заперев то звериным узлом. Впрочем, сейчас девушку ведёт далеко не похоть и страсть. Лишь светлое и чистое чувство. Оно же выбивает слёзы из стойкого волка, заставляя смотреть на кицуне как на самую важную драгоценность в жизни.

— Люблю. Я...Я... Я так люблю, обожаю...

Шепчет нежные слова беловолосая. Впрочем, их всё равно снова не слишком хватает. А потому немного пришедшая в себя, Кагами мягко перехватывает свою женщину за спинку и зад. Пробуя мягко войти внутрь снова, а затем подняться на ноги.

— Думаю нам стоит продолжить уже в онсене. Если ты не против, я бы не хотела выпускать тебя из своих рук сегодня... Хотя бы пока мы тут.

Глубоко поцеловав лисицу, оками собирается выбрать какое-нибудь место в воде, немного в стороне от остальной банды, чтобы устроится там с любимой, наконец обняв ту и прижав к отчаянно стучащему из-за переполняющих чувств сердцу.

— Думаю нам нужно будет подумать о том, чтобы расширить наш "дом" побольше... Как ты думаешь, у нас будет много щенков?

Что волки, что лисы, были достаточно плодовиты. В частности у самой Кагами было только пятеро родных сестёр, вылезших из её матери после неё. И у Кагуры плюс-минус столько же. Так что вероятно мечтательный тон в голосе немного поглаживающей впадинку у хвоста лисы, волчицы, был довольно оправданным.

На самом деле Ога не хотел как-то смущать девушку беседой о древности родов и прочим - просто ему показалось это довольно вежливым комментарием с отдачей уважения. В конце-концов, это ведь они тут гости, а раз так - то хозяев сего места стоит уважать. Да и - у него были некоторые сомнения в том, что в архивах действительно что-то есть о его фамилии. Разве-что они - какая-нибудь побочная ветвь кого-то относительно известного. Впрочем, спорить было не в его духе, да и дальнейшие действия кицунэ наглухо выбили эту идею из головы мудзины.
"Спокойно. Спокойно, спокойно, СПОКОЙНО!" - Всё-таки взяв себя в руки и усмирив немедленные хватательные позывы, мудзина медленно кивнул. Ему было неловко признаваться в том, что его опыт в подобной сфере ограничивался "видеогайдами", "инструкциями с картинками" - ну и тем, что происходило вот-прям-сейчас вокруг. Кажется, сначала нужны предварительные ласки. Да и потом, ему ведь хотелось растянуть весь процесс, не ограничиваясь "вынул-закончил". Тем более, учитывая просьбу Мисако. Раз уж это будет их общий первый опыт...
-Я... Постараюсь, - Сглотнув, Ога протянул руки к девушке, усилием воли перенаправляя их от притягивающих взгляд (и не только взгляд) грудей на талию и усадил на своё бедро спиной к себе - ощущая при этом, как его член прижимается к спине девушки, проходя в непосредственной близости от пушистого хвостика. Держа одну руку на животике Мисако, мудзина осторожно коснулся ладонью груди девушки, начав её поглаживать.
- Можно я вас... Тебя...Поцелую? - Судя по напряжённому шёпоту, парень с трудом сдерживал себя от того, чтобы воплотить собственное желание в жизнь - начав хотя-бы с того самого ушка, на которое он шептал. Мисако ощущалась на фоне его крупного сложения такой хрупкой и нежной, что мудзина подсознательно опасался ей навредить и несколько медлил.

- Оооо, дааа-хахахаха! - громко расхохоталась Каю, когда Нэконэко решил устроить ей двойное проникновение. - Даааа! Да! Да! Да! Да-хахахаха! - она выгибалась всем телом, наслаждаясь двумя членами, трахавшими её одновременно, и тем, что растягивал до предела, до сладкой боли, её влагалище. - Давай, красавчик, сможешь впечатлить ту, кто прошла через самый Ад?! - жарко прошептала она лиску, а затем обвила его руками и ногами, прижимаясь к нему, и впилась в его губы страстным поцелуем.