Говорят, восьмой сын восьмого сына становится волшебником. А кем может стать седьмой сын седьмого сына? То-то же. А в Каледе? О!
У Петера было много талантов - послушание, терпение, обязательность, добросовестность. Возможно именно они позволили ему добиться хоть чего-то.
Однажды на ярмарке мимо их многочисленного семейства прошла матушка Бурехвост, редкий гость на столь людных мероприятиях. Поравнявшись с Петером, она внезапно остановилась, одернула зацепившийся за торчавшую из грязи щепу подол, сурово изрекла: "Вам нужно получить образование, молодой человек", и устремилась дальше.
В свои 6 лет Петер не очень хорошо знал, что такое "образывванне", но был уверен, что это что-то, чего точно нет в Каледе. У них и ванны-то не было. И он начал атаковать мать, убеждая ее послушаться совета ведьмы. Не обладай он вышеперечисленными достоинствами, мать вероятнее всего отмахнулась бы и послала его пасти овец. Но он был милым, покладистым и таким удобным ребенком, что ей стало неловко и она донесла мысль до отца.
Видать та же сила, что наступила на подол матушке Бурехвост, занесла в тот год в Калед Заметно Преподобную Люцерну, нашедшую приют в развалинах поместья Миртов. Монахиня был очарована белокурым мальчиком и, покончив с делами в Каледе, легко согласилась захватить его на равнину, в омнианский монастырь.
Так, благодаря трем женщинам - юной монахине, матери и … умудренной ведьме, Петер попал к святым отцам в обитель Меднопанцирной Черепахи, где и получал свое "образывванне" последние 16 лет. Обучение, к радости Петера, включало не только зазубривание священных текстов и уроки ораторского искусства-обращения-в-лучшую-веру-заблудших, но и ратное дело, а также практикум по разгребанию последствий оного. На нем, в частности, Петер обнаружил, что молитвой и скальпелем у него получается гораздо лучше, чем просто скальпелем.
По окончании обучения Петер должен был бы отправиться домой. Но неожиданно легко, не иначе как с помощью ораторского искусства, убедил преподобного отца отправить его в Унбенрейк. Ведь там точно будет кого обращать. То, что Петер делать этого не собирался, а напротив, имел четкий план поступления на службу в городскую стражу (ну или ему так казалось), преподобному знать было не обязательно.
И сейчас он стоял на залитой солнцем и… не будем уточнять чем еще, мостовой Унбенрейка и думал, с чего бы начать свою карьеру в рядах стражей порядка. И как уложить это начало в ту наличность, которой он пока что располагал. Тем временем на соседней улице поднялся какой-то гвалт и Петер, подтянув лямку рюкзака, поспешил туда, рассудив, что где гвалт, там и стража.