Trogs' Tale | ходы игроков | Перелесок

ПОСЛЕ ДОЖДЯ



Земля шевелится – её поверхность забродила. Взрывается бурым фонтаном: во вспышке молнии тянется к небу желтовато-зелёная, заскорузлая, бугристая, как бывают бугристы кислые фрукты, когтистая рука. Серый потолок грохочет, протекает холодными каплями.

Вслед за рукой вылезает проворный Джарласкл – быстрый среди быстрых! За ним Джун – молодой следопыт. За ним Джаранго – заложник из грота Багровых. За Джаранго выскакивают, отряхивая с горбов комья мокрой земли, яростные близнецы Джучи – одна душа в двух телах. Поднимается следом, опираясь на древко копья, древний змей Джеремей – втягивает сырой воздух задумчиво. Подставляет под падающий лист трёхпалую лапу.

Утерев с выпуклостей морды прохладные комья влажной грязи, Боор, известный как Джакс, втянул ноздрями омерзительно свежий в своей не менее омерзительной текучей изменчивости воздух. Он - воздух - двигался и там, в гротах, спокойно гуляя из пещеры в пещеру, напитываясь сладостными ароматами вековечных камней, сыростью ледяных ручьев и сладостью грибных зарослей, но здесь, не-там, в его движениях было что-то болезненно яростное. Словно издыхающий слепой угорь, выброшенный на берег, он бился, рвался, неприятно тревожил перепонки крыльев, задувал под лапы.
- Мы - вышли.
Оскалившись, Боор, известный как Джакс, зачерпнул ладонями мягкость вокруг. Земля. Вонючая, мягкая, похожая на того же слепого угря, но только после того, как его съели.
- Верх - наш.
Сжав пальцы в кулаки - так, что земля полезла меж них, он потряс ими перед собой.
- Место - найдем. Будет - дом.
Оскалившись, Боор, известный как Джакс, размазал грязь по впалой груди.
- Грязь - мазать. Как верх - пахнуть. Все - мазать. Джакс - сказал.
Зачерпнув еще земли, трог обмазал ею и ноги.
- Место - искать. Джарласкл - ты. Других - бери. Беги - ищи. Джучи - ты. Других - бери. Тут - охраняй. Молодые - ценное. Молодые - главное.

Боор, известный как Джакс

Закачались-закивали тугие головы: надо обмазываться, вождь говорит дело. Шлëпнул земляную лепëшку себе в лоб звонко упорный Джабба, провëл по бокам грязными лапами старательно прилежный Джем. Мальки-что-уже-родились крутятся, шлëпая по лужам – гоняются за собственными хвостами, перекатываются на спине, тоже измазались. К ним подходит Боор, известный как Джакс. Со значением им говорит. И к тем малькам, что ещë грудой яиц лежат в плетëных корзинах. И к тем, кто вот-вот станет взрослым. Они жизнь. Они будущее. Слушают, притихнув, кто уже может слушать. А взрослые собрались у корзин, и вокруг резвящегося молодняка. Закрывают их спинами, заслоняют от ветра, от врага, от всего Надмира.

Быстроногие храбрецы с Джарласклом рыщут окрест. Яростный дозор Джучи хлещет себя хвостами по лапам, расхаживает туда-сюда упруго, шипит. Кто подойдëт – на копьë!

Боор же задумался.

Радостно, когда молодые рядом. Радостно, когда молодых много. Молодые будут - все будет. Но многое предстоит сделать для того, чтобы они, молодые, жили, а не выживали, очень многое. И ничто так не подталкивало Боора, известного как Джакс, к действиям, как суетливая изменчивость Верха, который был известен как Надмир. Воздух холодал, холодала и земля, все вокруг словно замирало, твердея и смирея в ожидании прихода страшного врага - мороза. Да, там, дома, тоже бывало прохладно, но Боору, известному как Джакс, было тревожно от мыслей о том, как сильна может оказаться власть ледяных элементалей здесь, где нет ни уравновешивающей бесконечности камня, ни затхлой благости прелого воздуха, а есть лишь - твердая или нет - грязь под лапами, пустота над головой и беспокойство о завтрашнем дне в груди.
- Тепло - найдем.
Успокоил Боор, известный как Джакс, жен своих вернейших собратьев. А затем, попутно решив, что и ему следует озаботиться тем, чтобы в часы отдыха под боком тоже был чей-то бок, вновь погрузился в раздумья.
С одной стороны, без веры в тех, кто выше, старше, мудрей и сильней, страшно. С другой - здесь, в Верху, страшно всегда. И пусть троги не подают виду, но Боор, известный как Джакс, пожил достаточно, чтобы понять - не боиться лишь тот, чьи мозги пожрала мясоедная плесень, либо тот, в чьих мозгах завелись черепные клещи. Страх - хорошо. Страх - стимул. Стимул подумать о том, кого помнить и чтить, например. Предки не были забыты, но остались там, внизу, вместе с костями своими. Его же народ прямо сейчас переживал изменения столь великие, что они затрагивали не только сферы насущного, но и сферы, лежащие за пределами мыслей простого охотника на нетопырей или собирателя мха. Кто поведет их - не здесь, внизу-наверху, а там - выше Свода-над-Сводом? Ажур? Но вода здесь мелка, слаба и рассеяна. Так же мелка, слаба и рассеяна будет помощь, которую дух сможет им оказать, если, конечно, захочет вообще. Не время для трепета - Боор, известный как Джакс, помнил и чтил всех, но он, будучи первым, был вынужден делать выбор. Кого чтить всем, кого - нет. Кто может помочь, тот и будет почтен, таков Новый Путь. Великая Многоножка Оронг, где твои гусеницы? Коварный Илан-Ю, какова будет плата? Нет, Вечные. Не сейчас. Новое время - время войны. Чем теплей и просторней пещера, чем вкусней в ней грибы, и чем слаще вода, чем больше в ней и за нее пролито крови - так было, так есть, это правда. Эта пещера - величайшая из всех, в которых Боор, известный как Джакс, бывал, и даже его поджилки начинали трястись, когда он задумывался, сколько крови замешано в той грязи, по которой они теперь бродят. Решено. Если троги хотят жить, а не выживать, они должны быть готовы. Где слова не помогут, поможет копье.
- Шшизад - Могуч!
Собрав собратьев вокруг, Боор, известный как Джакс, раскинул в стороны лапы.
- Надмир - опасен! Но! Копья - остры! Зубы - остры! Когти - остры! Кровь - кипит! Наша - внутри! Врагов - снаружи! Шшизад - Могуч! Славим - Его!
Затопав, Боор, известный как Джакс, пустился в пляс по мерзлой земле, потрясая копьем и лязгая зубами.
- Шшизад - Могуч! Шшизад - Могуч! Шшизад - Могуч!

Боор, известный как Джакс

– ШШИЗАД! – взрычали хором близнецы Джучи.
– Шшизад – сила! – кричит Джабалай Метатель.
– Шшизадшшизадшшизад! – звонко запищали, закрутились от возбуждения мальки, гоняя друг друга среди ног орущих и потрясающих копьями воинов.

Кровь закипела. Отступил холод и непонятная тоска-страх от непонятного Верха, в который вы пришли непонятно зачем. Стало понятно! Нужен набег. Воины скалятся, мотая хвостами. Шшизад смотрит.

Боор, известный как Джакс

Мунка говорит, что нет! Ничего такого она не нюхала! И что да! Она согласна лежать с тобой и в голоде, и в сытости, пока смерть не сделает вас духами! Так вы и легли вместе.

Голод и холод - страшные враги даже по одному, но на что они способны, объединив свои силы? Боор, известный как Джакс, догадывался, но проверять, на что способны эти двое, на шкурах своего народа не хотел.
Почесав стылый бок, он забросал спавшую в гнезде Мунку нагретой собственной спиной листвой, после чего вылез под сень Свода-над-Сводом и, отойдя подальше от лежбищ, уселся на один из местных грибов - с толстой, длинной и шершавой ножкой, на которой было много других ножек, но поменьше, и без шляпки.
- Шшизад! Могучий!
Уложив лапы на морду, Боор, известный как Джакс, зашипел, пуская ноздрями пар.
- Мы - холодные! Кровь - горячая! Дай - кровь! Шшизад! Не наша! Наша - внутри! Дай - кровь! Не наша! Врагов - снаружи!
Снова и снова повторяя одни и те же слова, трог сидел в одиночестве, раскачиваясь вперед и назад, и шипел, шипел, шипел. До тех пор, пока ноги не начали колоть. Долго. А потом, посидев, встал. И позвал к себе всех, кто мог убивать и всех, кто мог искать, кого убивать. Каждого. Тихо, без суеты, чтобы не пугать молодых и не тревожить жен.
- Все - холодное! Кровь - горячая! Враг - кровь! Враг - мясо! Мясо - есть! Кровь - пить! Хорошо! Шшизад - Могуч! Шшизад - Сила! Шшизад - Победа!
Взяв в лапы копье, Боор, известный как Джакс, начертил на хрусткой грязи круг.
- Племя. Мы.
После чего, перечеркнул его надвое. Потыкал в левую часть.
- Молодые. Жены.
И в правую.
- Следопыты. Воины.
Лезвие вывело новый круг.
- Следопыты. Воины. Без молодых. Без жен.
Три росчерка - на три части.
- Две из трех - идут. Джакс - тоже! Две из трех! И Джакс! Набег!
Потыкал в каждую, чтобы поняли.
- Одна из трех - тут! Где молодые. Где жены. Одна их трех - охранять! Беречь! Молодые - главное!
Нащупал Джарласкла.
- Джарласкл! Быстрейший! Ты - тут. Где одна - из трех! Где половина - из всех! Если враг - здесь! Где молодые. Где жены. Ты - бежать! Две из трех - искать! Сказать! Две из трех - назад! Молодые. Жены. Все. Спасать!
Охлопал следопыта по хребтине. И повернул морду уже ко всем.
- Джаск - нет. Джакс - набег. Джарласкл - главный. Джакс - нет, слово - Джарласкл, слово - Джакс. Как одно.
Нашел затем Джучи.
- Джучи. Вы - где одна из двух двух из трех. Набег! Джакс - где еще одна из двух двух из трех. Набег! Вместе! Две - как одна!
И, словно вспомнив что-то, почесал основание кривой шеи, спереди.
- Джаранго - где? Джаранго - сказать. Джаранго - набег! Идти - набег! Джаранго - не заложник! Джаранго - воин! Жена - брать! Жить - воин! Не заложник! Джакс - сказал.
После чего, склонившись к плечу одного из Джаксов, прошипел.
- Джаранго сказать - нет. Набег - нет. Отказ. Значит - трус. Джаранго - трус. Тогда - зарежь. Кровь и мясо - молодым. Тепло.

Боор, известный как Джакс

Вы не знали дня и ночи, но здесь начали замечать их. Ночь опускается на кожу холодом и мокротой. День, даже если щиплет заморозок, отогревает. Его слабого-тепла-сверху ждёте вы, как избавления. Сейчас день. Вы замерли на самой границе леса, притворяясь камнями. Там, в огромном пространстве, гуляет много ветра и шепчут жухлые травы. Там один мезоантропос и его собака пасут стадо блеющих нервно зверей. Что это за существа, вам неведомо. От них пахнет шерстью, безумным нравом и помётом. Но с мезоантропосами и собаками вы знакомы – иногда они спускались.

Медленно, переползая от одного островка высокой травы к другому, от низины к низине, вы подбираетесь ближе, расходясь одновременно широкой цепью. Крикливые животные нервничают. Бекают и жмутся. Собака начала лаять. Мезоантропос что-то спрашивает у неё – неразумный. Вы вскакиваете и швыряете копья на звук его голоса и собачьего лая. С шипнием, как хищные насекомые, устремляются они по дуге, чтобы ужалить и отравить Смертью. Не мешкая и не дожидаясь их полёта, бросаетесь со вторыми копьями, чтобы колоть!

Собака издала скуление – один из вас ткнул её наугад на бегу и она затихла. Вонючие звери подняли топот и крик – бросились сначала на вас, потом от вас, толкаются, один попытался боднуть, но ты ловко схватил его за кривой рог и прижал к земле. Загоняете их копьями в круг, чтобы не разбрелись.

Как пересчитать? Никак. Да и нет мыслей о том. И где мезоантропос? Где? Где? Где? Где? Тела нет.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ЗАМКЕ...



– Клянусь, мой лорд, это было так!
– Гигантские жабы-копьеметатели с зубами, как свёрла. И с крыльями.
– С маленькими крылышками, мой лорд, клянусь святыми заступниками! И во множестве! Они трепещут этими крылышками и сипят, как змии!
– И откуда они взялись? Упали с неба жабьим дождём?
– Они вылезли из-под земли.

Все веселились. Пусть - заслужили. Невесел был лишь Боор, известный как Джакс. Мяса вонючих зверей не хватит на всех. Их кровь не напоит каждого. Кто-то истлеет, став холодными камнями и мерзлой грязью. Вопрос только в том, кто. Отдай все молодым - и некому будет охотиться, некому будет кормить, растить и охранять. Так племя зачахнет. Отдай все старым - и некому будет встать на замену павших в сражениях с врагом или жизнью. Так племя зачахнет. Два пути, и оба - к пропасти.
Бродя промеж уходящих в вышину, к Своду-над-Сводом, местных грибов, Боор, известный как Джакс, много думал. Куда ведет он своих трогов? Свой народ. Свое племя. Свою семью. Не уйдут ли все они - от крохотного червячка в последнем яйце и до сильнейшего из воинов - в камни и грязь? Кого кормить досыта? Кого морить голодом? Вера Боора, известного как Джакс, в будущее, почти дала трещину, а разум его практически застлала неразгонимая тоска, но дел было слишком много для того, чтобы тратить время на рычания и топот.
Первым делом он, призвав в помощь жен, осмотрел все яйца. Замершие, стылые и мелкие - унес в заросли и, прошипев каждому отповедь-прощание, зарыл. После - пришел черед молодняка. Каждый, кто был хил, глуп или увечен, отправился вместе в Боором, известным как Джакс, и несколькими воинами, в последнее путешествие. Там трог, дрожа от кипучей смеси ненависти к самому себе и жалости к тем, кому не было суждено вырасти, собственными руками посворачивал немало тонких шей. Лучше быстро и без страданий. Лучше ли, Боор, известный как Джакс?
Старших же резать не пришлось - скудность раздаваемого мяса, жил и кожи, куски которых становилось все меньше и меньше, орудовала не хуже остро заточненого копья. Да, кто-то жевал кору, кто-то находил в грязи мелких и сонных зверей, но не проходило и дня, чтобы в чащу не оттаскивали очередного трога, прошедшая ночь для которого стала последней. Иногда они были твердыми и замершими, словно статуи, иногда - еще мягкими, словно дремлющими. Их объединяло одно - все они были мертвы. Мертвы потому, что он, Боор, известный как Джакс, не смог обеспечить свое племя, свой народ, свою семью, пищей.
Другой бедой - не сиюминутной, но всего лишь отложенной до поры - стал мезоантропос. Они - как и троги - были разумными. Они - как и троги - держались вместе. Вонючие же звери были глупы и слабы, что значило лишь одно - как троги некогда пасли гусениц, так и мезоантропосы пасли их. Не гусениц, зверей. А это значило, что Боор, известный как Джакс, забрал у мезоантропосов то, что принадлежало им. Ворвись мезоантропосы в его пещеру и унеси всех гусениц, стал бы Боор, известный как Джакс, мстить? Вопрос, который и не вопрос вовсе.
- Плохое время. Злое время.
Жаловался он Мунке, прижимая ее к своему брюху в холодные ночи.
- Кровь трогов - на мне. Боль трогов - моя.

СЕЗОН ГРЯЗИ



Земля перестала отъедать ноги, но начала за них тянуть. Хлюпая и чавкая, вы направляетесь прочь. "Прочь от чего?" или "Прочь – куда?" – равнобессмысленные вопросы для тех, кто выбрался в верхний мир по смутному чувству Направления и Времени. В перелеске, где вы провели сезон смерти, на память о вас остаются только вереницы следов плоскостопых узких лап.