["Fumar"] | ходы игроков |

- Да.
Тихо и коротко подтверждаешь.
- Я тут.
Слова тяжело даются.
- Всё будет хорошо.
Но, разгоняешься постепенно.
- Сейчас-сейчас, ты только, пожалуйста, держись.
Все эти новости о "мотыльках" и "чучельниках", тревоги о зверях на цепях и банках-ловушках, всё неважно. Возможно, важно лишь то, чтобы Шильду и тебя с ней рядом и дальше никто не замечал.
- И, чтобы не случилось, пообещай мне, что не будешь кричать. Что будешь сильной. Это, Шильда, поверь мне, важно.
Продолжаешь шептать, не можешь уже остановиться. Слишком рада видеть её живой. Хочешь поскорее снять подругу, вытащить из запутанных сетей кабелей и проводов, но даже не знаешь, с чего начать. Боишься, что можешь сделать только хуже. Вон, как ей досталось серьёзно. И, чем дольше разглядываешь всё вблизи, тем дурнее тебе от увиденного становится.
Снова говоришь, но на этот раз, чтобы перебить, заглушить уже собственные мысли о самом плохом.
- Надо тебя снять и остановить кровотечение.
Без удовольствия отмечаешь, что убивать - вот просто стрелять в кого-то - гораздо легче, чем кого-то спасать. Но, ты справишься. Обязана справиться.
Заставляешь себя практически насильно всматриваться в этот кошмар, найти что-нибудь, за что можно зацепиться. Не в том плане, что зацепиться, как крепкой хваткой, а найти что-то, с чего начать распутывать этот узел из мяса и кабелей. Там, в прошлой жизни, которую ты скорее не помнишь, чем помнишь, всё, кажется, было проще: если кому-то нужна была помощь, ты должна было просто сообщить охраннику. Дальше - не твоя проблема. Но, что ты должна была делать, если не было возможности никому доложить, а человеку нужна была помощь?
- Я сейчас освобожу твою руку, а ты - падай на меня, хорошо? Слышишь меня? Потихоньку, неспеша, сейчас вытащим тебя.
Руку ли. Скорее то, что от неё осталось.
Или вот в фильмах. Точно видела по телевизору ещё более кошмарные вещи. Правда, смутно припоминаешь, что чаще всё заканчивалось фразами по типу «убей меня» или хотя бы «оставь меня, иди дальше без меня». Но где-то же было иначе. Должно быть хоть что-то.
Но это - после. Сначала надо всё же вытащить подругу. Иначе, какая польза от всех знаний мира, если ты не сможешь их использовать?

Саманта. Кивает тебе "Ржавая", когда даешь ей - быть может, насквозь лживые: кто знает - обещания. Чуть слышно, с присвистом, давит сквозь запылившиеся зубы.
- Да.
И повторяет, чуть приподнимая вверх тот уголок губ, что еще более-менее цел, когда просишь ее побыть сильной. Не издавать ни звука. Это очень, очень важно. Ты видела, ты знаешь. Любой вскрик - и, в лучшем случае, тебе придется расстрелять часть боезапаса, а про худший лучше даже не думать.
- Да.
Тем более, что можно подумать про, допустим, бинты. Как их мотать? Вдоль культи? Или поперек? Поперек сложно, вдоль - неэффективно. И чем больше ты обо всем этом, сложном и неэффективном, думаешь, тем сильней у тебя щиплет в носу. Не очень понятно, в чем связь, но про бинты ты так ничего дельного и не вспоминаешь, а вот мокро хлюпать в ноздрях отчего-то начинает. Бегут струйки сангвисарной жидкости, стекая по губам, капают с подбородка.
- Устали от постоянных отключений электричества? "ЭнергоТек" принесет в вашу жизнь свет в эти темные времена! Надежные генераторы, мощные солярные панели и аккумуляторы нового поколения обеспечат бесперебойное питание вашему дома и бизнеса. Забудьте об отключениях, наслаждайтесь стабильностью и комфортом каждый день. "ЭнергоТек" - жизнь без перебоев!
И пока головизор все никак не унимается, выливая на тебя потоки малополезной трескотни, ты, в свою очередь, осматриваешь петли и узлы: тут и кабели, и какой-то многожильный шлейф, и что-то матерчатое, на вид напоминающее собой автомобильные ремни безопасности, и рваная мелкоячеистая сетка межслойной подкладки, выдранная прямиком из лопнувшей стены. Если подрезать обрывки, а в них Шильда, собственно, по большей части, и запуталась, то из кабельной петли левая рука выскользнет сама. Потом, придерживая "Ржавую" под бедра, можно будет распороть тканевые ленты - ту, что перехлестывает под пах, и ту, что вминается в левый бок. А дальше, дальше дело за крепостью уже твоих рук и способностью твоей же поясницы не сломаться под весом подруги.
- Хотите почувствовать единение с природой, не покидая ДжерСи? "МундоВерде" предлагает уникальные био-апартаменты с интегрированными зелеными насаждениями и инновационными экосистемами. Дышите экологически чистым воздухом и наслаждайтесь райскими кущами в собственной квартире! "МундоВерде" - естественная гармония вашего успеха.
Сейчас бы очень пригодился тот перочинный нож. Тот самый, позаимствованный еще тогда, на станции, у того, "Мужчины-Один". Помнишь свои первые ощущения: просто серия вспышек-осознаний. Что клинок: "узкий", "тонкий", "гладкий", и "металл", а рукоятка: "гладкая" и "пластик". Потерян. И он. И рюкзак. Еще есть стилет, но его клинок - узкий, граненый штырь - создан для того, чтобы колоть, а не резать. Придется импровизировать. Осмотревшись, подбираешь осколок стекла - не оконное, мутновато-зеленое, сколотое полукругом, с бритвенно-острой "бородкой" по гнутому серпом краю.
- Вечно в движении? "Доктор Джингли-​Упс" предлагает вкусные и полезные перекусы для вашего ритма жизни! Наши высокоэнергетические батончики, сухие ультра-смузи и витаминные хрум-снеки подарят вам заряд бодрости в любое время дня и ночи! "Доктор Джингли-​Упс" - то, что доктор прописал!
Подступаешься поближе. Больше пилишь, чем режешь материю. Благо, что струной натянута. Вжик-вжик - и Шильда заметно провисает, с силой вмявшись на ремни. Дышит часто-часто теперь, шипит на каждом выдохе. Больно. Еще больней, чем было. Распарываешь полосы. Ту, что промеж ног - сначала, придерживая "Ржавую" свободной рукой, а ту, что под боком - потом. Раз - упирается ногами в землю подруга, наваливается на тебя, прихватывает уцелевшей рукой за шею, пачкает своей кровью.
- Ищете надежную автомастерскую, где ваш автомобиль получит первоклассное обслуживание? Добро пожаловать в сеть "ТехноПитСтоп"! Мы предлагаем инновационные решения и безупречное качество ремонта для всех видов транспорта. Короткий номер: пять-пять-два-три-два-три-пять. Эвакуатор.
Подламываются коленки у Шильды, когда скорей укладываешь, чем усаживаешь ее на землю. Валится на спину, здоровый локоть в грязь багровую вминает. Все - сняла, уложила. Прямо тут же, рядом с куском корабля, и прямо на землю.
- Гильдия "Белая Рука" предлагает свои услуги в решении любых задач, требующих особого подхода и абсолютной конфиденциальности. Наши услуги включают: личную охрану, вооруженное сопровождение, разведку и сбор информации, помощь в решении любых конфликтов. "Белая Рука" - это элитные наемники с многосезонным опытом, передовым вооружением и непререкаемым кодексом чести. Мы гордимся своей репутацией и всегда выполняем свои обязательства. "Белая Рука" - профессионализм, надежность, честь.

Чувствуешь, определённо, облегчение, когда укладываешь тело Шильды на землю. Ты справилась. У тебя получилось. Не только нашла, но и вытащила из кабельного плена подругу.
Смахиваешь, скорее машинально, струйки жидкости из носа, потому что мешают, щекочут кожу, отвлекают. Ладони в её крови, в своей сангвинарной жидкости. Всё смешалось.
Пытаешься как-то приободрить себя, смотря на изуродованное перед тобой тело. Не знаешь, что делать дальше. Ни сейчас, в моменте, ни потом. Как сделать так, чтобы Шильда не умирала? Как перенести её в безопасное место? И где оно, это безопасное место? Не только ей, тебе ведь тоже нужна помощь. Помощь в том, чтобы найти того, кто окажет профессиональную медицинскую помощь. Тут явно одними бинтами не обойтись.
Хорошо. Сосредотачиваешься на первой из проблем. По крайней мере, стараешься сосредоточиться. Нет-нет, да проскальзывают мысли о чём-то другом. Вокруг столько разрушений, столько жертв. Должны же специальные службы как-то отреагировать на всё это? Спасатели. Врачи. Те самые "басуры", которые, как поняла из передачи, и есть что-то вроде местной полиции. Где они все?
Вот шприцы, что подметила раньше: торчат из плоти. Нужно ли их вытащить или будет только хуже? Наверное, лучше вытащить. Заденешь случайно, будет, кажется, хуже. Но больно ли это? Не закричит ли Шильда?
- Я буду вытаскивать инъекторы.
Предупреждаешь, чтобы Шильда была готова. Она сильная, не закричит.
Медлишь немного, ожидая реакции. Вдруг, скажет или, скорее, подаст сигнал, что лучше не надо?
Никого нет. Столько времени. А вы ведь уже не на заброшенной космической станции. Может, случилось что? Не только здесь. Здесь - падение вашего корабля. Что, до сих пор, не вяжется у тебя в голове с поведением местных. Значит, возможно они, агрессивные ребята, не только здесь. Нет, такого не может быть. Не хочешь развивать эту мысль. Слишком много в ней плохо, безнадёжного. Тут что-то другое.
И что же тут ещё? Был бинт, что Шильда прижимала к лицу. Может, что-то ещё? Снимаешь перчатку, одну из, чтобы как следует протереть глаз. Слезится он от пыли всё ещё. Не столько доставляет неудобств, сколько, как будто, хочешь потянуть немного времени. Да и просто перчатки грязные, не хорошо ими трогать открытые раны. Конечно, больше смахивает на отговорку.
Смотришь вокруг, ищешь что-то полезное. Откуда-то же Шильда взяла инъекторы и бинт. Может, что-то осталось, рядом лежит.
Надо достать где-то коммуникатор. Позвать помощь. Вскользь думаешь, что "Белая рука" звучит как-то странно, но не отказалась бы от их сопровождения. Нет у тебя рядом никого из охранников, нет Шрама. Но, чего это ты! С рейдерами же справились вы с Шильдой вдвоём. И сейчас справитесь, да. Только вот Шильда…

Саманта. Ренго, то место - не квартира, не квартал, даже не город, не Мир: нечто большее - где вы все - ты, "Хозяин", остальные - жили, оно не было ни пустым, ни диким. Скорей, наоборот, оно напоминало улей. Большой и обустроенный улей из бетона и работы, в котором каждый чем-то занимался: кто-то стриг газон, кто-то подавал молодое вино, кто-то перекладывал поленья в камине, кто-то вход охранял, кто-то просто куда-то шел, но всегда - с какой-то целью. И это место, то, где вы сейчас, оно ведь наверняка является частью Ренго. Так почему здесь такой разлад? Такой беспорядок? Где, на самом деле, экстренные службы? И почему они ничего не тушат, никого не спасают и не арестовывают? Совершенно точно, дело не в "Искре". Но, раз нет, то в чем тогда? Что-то другое.
- Современный мир полон стрессов, а депрессией страдает каждый второй. Но все меняется с пятой линейкой имплантов "ПсихоВиталис" от "Нью Дайнамикс". И пусть эта кроха размером с горошину, но именно "ПсихоВиталис" поможет вам достичь эмоционального равновесия и контролировать свои реакции в любой ситуации. Улучшенные алгоритмы анализа и коррекции эмоционального состояния позволят вам быть уверенными и спокойными всегда. "ПсихоВиталис" - спокойное сознание, спокойная жизнь. Выписка в день установки!
Смотришь на Шильду. Лежит, дышит. Сильней всего кровит лицо, вся правая сторона которого теперь фактически стала одной рваной, с прободением щеки и потерей глазного яблока, раной: от подбородка и к виску, а меньше, как ни странно - оборванная по локоть рука. Грудная клетка тоже подрана, сочась краснотой и вывернув наружу рыхлость подкожно-жировой клетчатки, но так, умеренно. Наложить повязку на голову, забинтовать грудь - неплохое начало.
- Ищете маленький и компактный автомобиль для экономных путешествий по ДжерСи? Такого просто не существует! Пробки, нет парковок, биотопливо не дешевеет. Но все меняется с электромотоциклами "Широи Иназума" от "Хайбуцу"! Легкий и складной, он может храниться даже в коридоре! Зарядка до полной за четыре минуты! Скорость - до сотни! И все это - по цене сорокасезонного автохлама! "Хайбуцу" - покоряй хайвеи с нами.
Кивает подруга, когда предупреждаешь насчет инъекторов. Протираешь веки освобожденными из-под гнета перчатки пальцами, тем временем, сгоняя к слезным бугоркам успевшую слипнуться слизистыми комочками пыль. Хрустко, по-песочному, растирается меж подушечками. Слева чистишь, справа тоже. Получше теперь.
- Болит зуб? Мигрень? Периодические боли? "Релифайзер" - надежное средство для быстрого и эффективного избавления от всех типов боли. "Релифайзер" это быстро, "Релифайзер" это надолго, "Релифайзер" это универсально, "Релифайзер" это дешево и безопасно. "Релифайзер" - боли нет.
Пробежавшись взглядом по окрестностям, замечаешь валяющийся чуть в стороне пластмассовый футляр, в ладонь размером. Откинута крышка, а внутри, на подложке, лапки-крепления для чего-то продолговатого, штук шесть. И в одно, с краю, до сих пор вщелкнут одноразовый инъектор с прожимной ампулой и прикрытым полупрозрачным колпачком жалом толстой иглы. Другой иъектор - видимо, неудачно примененный - валяется в шаге от того места, где сейчас покоится левое плечо рейдерши: ампула наполнена жидкостью, а вот иголка согнута относительно корпуса под острым углом. Остатки упаковки индивидуального перевязочного пакета еще подмечаешь, которые ветром успело отнести к стенке дома. И целый ИПП, укатившийся под бок обломка тягача. Валяется теперь меж звеньев цепи, дальним концом, как видишь, ныряющей под глубоко воткнувшийся в землю, и поднявший вокруг себя грунтовый вал "коридор". Кто бы на ней, цепи, ни сидел, его, видимо, раздавило.
- Сэм.
Похрипывает Шильда, едва давя воздух сквозь зубы. Скалится так, что начинает влажно блестеть, налившись все никак не могущей никуда соскользнуть слезой, уцелевший глаз.
- Уходи.

- Нет.
Отвечаешь поспешно, не раздумывая.
- Выдёргиваю.
Ещё раз предупреждаешь и тянешь резко один из воткнутых в тело подруги инъекторов. Делаешь это не столько ради того, чтобы вытащить сам шприц, сколько за тем, чтобы сменить тему. Ты не можешь уйти. Не можешь оставить Шильду. Не можешь её потерять. И ведь дело даже не в каком-то там человеколюбии или эмпатии - хотя и не без этого - ты просто боишься остаться одна. Пока рядом есть Шильда, у тебя есть цель. Ты знаешь, что надо делать, пускай и не знаешь, как именно это сделать. А, если что, можешь рассчитывать на чью-то помощь. На помощь Шильды. Конечно, сейчас только в виде совета или мнения, но и этого достаточно.
Она была готова нести тебя на себе. Что, разве ты с таким же не справишься? У тебя, между прочим, даже преимущество есть. Ты более выносливая по сравнению с обычными людьми. Так что ничего, как-нибудь справишься.
- Сейчас выберемся отсюда и я найду помощь. Тебе помогут. Помогут.
Голос дрожит. Уже сама не веришь в то, что говоришь. Знаешь, что не справишься. Но почему?
А реклама словно подстраивается под твою ситуацию. Вещает о вещах, так необходимых тебе в данный момент. Ладно, с контролем эмоций, допустим, совладаешь и сама, это не главное. А вот болеутоляющее для Шильды и электромотоцикл для вас двоих были бы очень кстати.
- Тут остался ещё один инъектор.
Говоришь так, словно это может что-то изменить. Да ты даже не знаешь, что внутри и как оно работает. Только догадываешься. Болеутоляющее? Стимулирующее?
- Я сейчас, достану ещё один бинт. Перевяжу грудь и пойдём. Потащу на себе аккуратно.
Про лицо не говоришь. Боишься даже притрагиваться к тому, что от него осталось. Может, Шильда сможет и дальше держать бинт, как держала. Всё равно для перевязки нужен чистый, а по близости нашла только один такой.
- Тебе нельзя тут оставаться. Тут опасно. Эти… эти люди, они убьют тебя!
Кажется, плачешь? Или просто снова грязь в глаз попала?

Саманта. Вытаскиваешь пустой - судя по измазанной начавшей подсыхать кровью ампуле, выдавленный Шильдой же - инъектор из бледной кожи, тут же проступающей бусинкой липкой черноты там, где из нее выскальзывает игла. Морщится "Ржавая", от чего еще пара багровых капель стекает из зияющей провалом глазницы вниз, к виску. Будто слезы. Кивает, мол, нормально. Достаешь остальные, один за другим: были - и нет, попутно нашептывая всякое. Не спорит с тобой "собеседница", не пытается переубедить, не пихает ладонью в голень, прогоняя. Нет. Просто лежит.
- Итак, на чем мы остановились? Да, Ксин, насчет "Чучельника" - я, честно говоря, не думаю, что там все так однозначно. Такой охват, столько жертв - и что, и ничего? Даже внятного снимка нет, одна маска эта. Хотя, с учетом того, как наша полиция ведет свои дела...
Отшагнув в сторону, подбираешь коробочку. Если повернуть ее к источнику света, будь то пожар вдалеке или головизор за стенкой, то на капсуле с похожим на воду содержимым "укола" вполне возможно различить штамповку маркировки. "СТИМ" - крупно, черным поперек прозрачного. Видимо, стимулятор. Следом забираешь и бинт.
- Так, так, амигос! "Чучельник" - зло, полиция - добро! Эй, если вы нас смотрите - ребята, мы такое не поощряем, а сильно-сильно осуждаем!
Шаг назад. Смеются фоном одни люди, порыкивают, скрежеща зубами, другие. Вот и Шильда, никуда не делась. Немного смещает клубок ткани, посильней зажимает драную щеку.
- Коли.
Не тычет пальцем никуда, не указывает взглядом ни на что, но, очевидно, имеет в виду "последний патрон" в подобранном тобой "магазине".
- И... Тот...
Чуть наклоняет голову влево. Не так трудно догадаться, что намекает на "гнутый" шприц.
- Тоже.

Буквально заставляешь себя не отводить взгляд от неприятнейшего зрелища, когда Шильда открывает разорванную часть лица для уколов. Не тошнит тебя от увиденного, нет. Здесь что-то другое. Невыносимо осознавать, что весь этот ужас не где-то там, на экране, а прямо перед тобой. И не с кем-нибудь, а именно с Шильдой. И что это же могло произойти с тобой. Или должно было. Почему одна отделалась лёгкой травмой, когда вторая выглядит скорее как мертвец, чем жилец? Стараешься не накрутить себе чувство вины, но не можешь не вспомнить, как именно Шильда тянулась к заветной кнопке, как неестественно выгибался именно её указательный палец. Повлияло бы на что-нибудь, если бы ты тогда взяла на себя чуть больше ответственности? Ты так не думаешь, и всё же отделаться от удручающих мыслей так легко не можешь. Ищешь предлог, чтобы стать виноватой, но сама не знаешь зачем. Чтобы потом оправдаться? Перед кем? Тебе это не нужно.
Не отводишь взгляд ещё и ради Шильды. Чтобы показать, что, возможно, всё не так уж и плохо. Не обманешь, конечно. Слишком уж долго и пристально всматриваешься в кровавое месиво. Но продолжаешь вести эту игру.
- Так. Ладно. Это будет больно. Сначала больно, потом полегчает.
Говоришь будто со знанием дела. Немного суетливо достаёшь из коробочки последний шприц, снимаешь защитный колпачок, что тут же исчезает где-то в пыли грунта.
- На счёт три. Раз.
Считаешь больше для себя, чем для неё.
- Два.
Нужно всё сделать быстро и чётко. Будешь сомневаться - будет только хуже.
- Три.
Вонзаешь, но не в полную силу, инъектор подруге в лицо, почти одновременно выдавливая содержимое шприца. И всё это одной рукой, когда другой слегка придерживаешь Шильду за плечо, как если бы у неё хватило сейчас мощи дёрнуться вперёд. Не расслабляешься, держись всё под контролем. Наблюдаешь. Готова среагировать, если закричит вдруг, прижать ладонь к лицу, приглушив её крик.
Но, вопреки ожиданиям, всё проходит иначе. Не реагирует Шильда на укол так, как ты себе представляла. На мгновенье пугаешься, что всё это потому, что подруга потеряла сознание или и того хуже. Но, нет, смотрит на тебя, мол, нормально всё. Понимаешь, что была совсем неправа: это ей сейчас "легчает", а вот потом будет больно, когда действующие вещества отпустят.
- Подожди немного, я сейчас.
Выдёргиваешь инъектор. Торопливо снимаешь вторую перчатку, чтобы удобнее было работать с иглами. Хотела бы ещё озаботиться дезинфекцией, ведь даже голые руки запачканы лишь меньше, чем перчатки, но приходится иметь дело с тем, что есть. На этот раз не даешь своему сознанию уплыть куда-то, сосредоточившись на замене игл: меньше всего тебе сейчас нужно что-нибудь уронить в пыль. Одерживаешь маленькую победу и немного приободряешься, хоть с чем-то можешь справиться.
- На этот раз считать не буду.
Повторять какое-либо действие проще. Особенно когда знаешь, что последствия и реакция будут такими же, как и раньше. Колешь последний инъектор, отработанным движением вынимаешь шприц. Собираешься выбросить мусор куда-нибудь под ноги, но в последний момент передумываешь. Собираешь все шприцы в коробочку, не аккуратно вкладывая их на место, а просто, чтобы вмещались, и закрываешь. Маловероятно, но всё же не хочешь, чтобы в самый неподходящий момент острые иглы вонзились в тебя или подругу.
- Давай перемотаю лицо чистым бинтом, а этот - на грудь.
Меняешь ранее намеченный план, когда собиралась свежий бинт использовать для перевязки торса. После того, через что прошла за последние минуты, уже не тревожат внутренние демоны. Смотришь на Шильду уверенно, не отводя взгляд. Мягко забираешь окровавленный бинт, перекладывая его на грудь подруги - им займёшься чуть позже - достаёшь ещё не распакованный. Пальцы словно сами знают, что делать. Не верёвка, лента, чуть иной смысл, чуть иная техника, но всё равное нечто привычное. Осторожно приподнимаешь голову Шильды, наматывая слой за слоем, где надо - затягивая, где надо - придерживая. Получаешь от этого даже какое-то извращённое удовольствие. Не можешь не любоваться проделанной работой. С воодушевлением приступаешь к обматыванию торса. Здесь - сложнее: не можешь так же легко приподнять верх Шильды, как отдельно голову, чтобы обмотать как следует. Подбадриваешь её словами, пробуя заставить чуть приподняться.
- Осталось самое лёгкое - вытащить тебя отсюда.
Иронизируешь.

Саманта. Зажмуривает уцелевший глаз Шильда, когда ты, откинув колпачок, готовишься к инъекции. Считаешь. Погружаешь металлический штырек в распухшую щеку.
- Да... Не...
Задерживает дыхание на секунду-другую, едва заметно подрагивая всем телом, пока давишь уходящую в плоть прозрачность прочь из ампулы.
- В лицо.
Подрагивает подбородок. Льются красные слезы.
- В руку...
Вдыхает полной грудью, пока меняешь "дефективную" иглу на нормальную, выдыхает.
- Ох... Блять...
Колешь помеченный как "КОАГУЛ" шприц уже в культю, вводишь раствор, попутно отмечая, как проступает испариной лоб женщины, как трепещет жила на грязной шее. Облизывает нижнюю губу, щупает тот ее край, что ближе к рваной ране, потом прикасается кончиком языка уже к прорехе в щеке.
- Ебаный... Рот.
Встряхивает плечами совершенно неожиданно, почти конвульсивно. И кивает - не едва-едва, а просто - кивает, когда предлагаешь поменять бинты.
- Давай.
Распечатываешь бинт, вскрывая пластик пшикнувшей как банка с газировкой упаковки. Остро пахнет, почти воняет неестественной, стерильно-больничной свежестью влажновато-липкий на ощупь моток. Мотаешь его вокруг чужой головы, жмешь витками жирные пряди коротких волос к черепу, скрываешь под тканью цвета жженой кости пустоту глазницы, расколовшую лицо трещину страшной раны. Бинт податлив, послушен, будто льнет к коже, влипает, поджимается.
- Нормас.
Комментирует коротко, когда крепишь конец последнего, финального, витка к одному из прошлых, Все сильней ширится зрачок у подруги - так, что даже в полумраке это замечаешь, так, что радужка буквально тонет, исчезая под напором его черноты. И, вместе с этим, все сильней потряхивает ее саму. Будто мерзнет. Но ей совершенно точно не холодно - поблескивает капельками пот в ложбинке промеж ключиц, кожа под твоими пальцами теплая, почти горячая.
- Давай... Я...
Когда подхватываешь ее под торс, упирает ладонь уцелевшей руки в землю и, не без твоей помощи, конечно, но все же усаживается, чуть вперед торс наклонив и ноги к себе подтянув.
- Су... Ка.
Тряхнув перебинтованной головой, аккуратно щупает свою правую грудь.
- По хуй... Раз... На раз... Мне левая... Всегда... Больше... Нравилась.
Не скалится, а уже вполне улыбается, когда прижимаешь бывшую в употреблении повязку к распоротой надвое молочной железе, прикрываешь содранную почти до ребер кожу выше и ниже.
- Не наебал... Торгаш...
Кивком указывает на коробочку, в которую ты до того уложила использованные инъекторы.
- Двести патронов... Содрал. И жидяка... Десять сотен... Литров.
Снова усмехается.
- Типа... Хуйня эта... Жизнь вытянет... Когда-нибудь...
Бубнит фоном головизор - слышишь, но не слушаешь. Не до того.
- Войд свидетель... Не наебал...
Ты - здесь, ты - сейчас. Занята. Есть, кого слушать, есть, чем заняться.
- Заебись.
Констатирует, между тем, Шильда, в большей степени ощупав, чем осмотрев результат твоих трудов.
- Так...
Вновь всем телом вздрогнув, прихватывает тебя под руку. Тянется вверх, на ноги поднимается.
- Блять... Сэм... Штырит... Я ебу.
Еще шире улыбается.
- Тьерра... Бланко. Жизнь ебала... Ебаный пиздец.
Осматривается, за твое плечо пальцами придерживаясь.
- Надо съебывать... Мировики... Нам... Жопы вывернут... За... Это... Все...
Снова полизав нижнюю губу, тянет тебя - чувствуешь: если отпустишь, то банально упадет с высоты собственного роста - к куску-коридору.
- Там...
Очевидно, "там" - это вон там, в той штуке, с которой она еще несколько минут назад свисала.
- Скафы... Стволы... В ящиках... Заберем.

Плотно сжимаешь губы, пряча недовольство. Не такого эффекты ты ожидала. Не можешь не радоваться, что Шильда, вот она, на ногах, рядом с тобой. Дышит. Шутит. Строит планы. Но что-то не то. Не "что-то", а вполне конкретное - побочные последствия лекарства. "Штырит" подругу. Предчувствуешь, что ни к чему хорошему это не приведёт. А вот как скоро не приведёт, кажется, зависит только от тебя.
- Тише. Не шуми.
Не уверена, что сможешь достучаться до подруги. В её то состоянии. Но лучше пробовать, чем не пробовать.
- Я всё сделаю. Ты… ты просто стой на ногах. И не шуми.
Пока не отпускаешь Шильду, придерживаешь. Сама же осматриваешь сначала останки кабины на целесообразность лезть туда за чем-нибудь. Не хочется тебе ни оставлять подругу без присмотра даже на минуту, ни просто оставаться здесь без надобности лишние мгновенья. Потом озираешься по сторонам в ожидании беды, не чувствуешь себя в безопасности. Оружие сейчас не кажется тебе чем-то первостепенно важным: винтовка при тебе, патронов есть ещё с запасом. А Шильде ты бы всё равно не дала в руки - в руку - ствол ради её и своей безопасности. Но на крайний случай есть ещё пистолет. А вот найти что-нибудь другое, более полезное, было бы не плохо. Например, свой рюкзак. Там и рация была. Не уверена, что по ней удастся связаться с кем-нибудь, чтобы запросить помощи, но идея кажется тебе не такой уж безнадёжной. А ещё там были сигнальные огни. Тоже не обещают гарантированный результат по привлечению внимания спасателей к вам, но значительно повышают шансы, если использовать их в подходящий момент.
- Нам сейчас лучше не светиться, понимаешь? Не вывезем.
Смотришь в единственный глаз подруги в поисках искр понимания.
- Просто доверься мне.

Саманта. Качает головой "Ржавая", еще раза два-три губу за это время успев лизнуть.
- Да, да. Я не буду. Ну. Типа...
На секунду-другую прикрыв глаз, сипло выдыхает носом.
- Левый движ...
Выставляет перед собой руку, растопыривает пальцы веером. Из стороны в сторону кистью покачав, улыбается.
- Пиздец... Ты это... Видишь?..
Если там - где угодно: на пальцах, под ними, промеж - что-то есть, то это "что-то", похоже, видит только она сама.
- Как светослед... От... Бля...
Напяливаешь пока на свои - пальцы, не невидимые "что-то" - перчатки.
- И еще момент. Я тут недавно по совету Ксин все же попробовал новую экспансию...
Бормочет за стенкой головизор, к гомону которого, затихнув и чуть склонив голову к плечу, теперь явно прислушивается рейдерша.
- Ты про "Архипелаг Китового Стояка" для третьей "Меча, магии и любви"?
Даже беглого осмотра фрагмента тягача вполне достаточно для того, чтобы сделать два вывода. Во-первых - там, внутри, хоть еще и не пожар, но уже почти: не прямо пылает, но и тлением не назовешь. И, судя по тому, как задорно отблески пламени начинают плясать у "горловины", набрав яркости и жара даже за то время, что ты потратила на "первую помощь", огонь ни разу не гаснет, а как раз наоборот - активно разгорается.
- Именно! Так вот, я зашел со свежей учетки, а у Стива там как раз был прокачанный плут.
А во-вторых, влезть туда - та еще задачка. Всюду драный металл, сам лаз заметно подмят, и ни лестниц тебе, ни трапов - по кабелям-шнурам, в петлях которых подруга болталась, придется забираться. Долго, шумно, риск напороться на всякое. Влезть - влезешь, не проблема. Вопрос в оценке рисков.
- Бля, Сэм... А хуле... Оно горит?
Прихватив тебя за плечо, все еще шепчет, но уже скорее "громко", чем "чуть слышно", Шильда.
- Стволы. Горят. Ву-у-ух. И все. Хуй на хуй.
Отпустив тебя, снова руку перед собой выставляет так, чтобы линию ее направленного на вход в коридор взгляда пересекали разведенные в стороны пальцы.
- Стволы. Ву-у-у-у-у-у-ух... И все.
Качает указательным влево-вправо. Очень медленно.
- И, в общем, китовый стояк - что надо, скажу я вам, ребята. Не знаю, как у бойцов, я сам зашел за паладина, и, в общем, стартовый меч полного проникновения на плюс один, который дарят за активацию экспансии - это просто нечто.
Дом все так же громок, все так же мерцает отбрасываемым головизором потусторонним сиянием, но, по крайней мере, из него никто к вам не лезет. Горят амбары, где-то справа, за домами, тоже что-то разгорается. Какое-то строение, похоже, не просто бак мусорный.
- Особенно - с гарнитурой полного погружения "Кинетик СайБустер-Про четыре тысячи семьсот", которую нам любезно предоставили наши друзья из "МегаПлазы".
Что до путей отхода - придется вернуться туда, к дороге. Задний двор левым боком и торцом упирается в условные жилые массивы, а правым боком - в некое подобие собранной из автохлама ограды.
- "МегаПлаза" - это не просто сеть магазинов комплектующих для вирт-оборудования и домашних консолей, это - команда профессионалов, которая поможет любому искателю приключений получить максимальное погружение с минимальными вложениями. "МегаПлаза" - с нами не просто играют, с нами - выигрывают!
Сама-то ты через эти супер-ограды просто переступишь или просочишься в какую-нибудь щель, а вот Шильду наверняка придется либо перетаскивать, либо пропихивать - что то громко, что то шумно.
- Что за хуйню... Блять... Они толкают? Мега... Плаза?

Отметаешь - без сожалений - вариант проникнуть в кабину и поживиться чем-нибудь стоящим, как настоящий рейдер в твоём понимании.
- Горит, да.
Отвечаешь просто ради ответа, не вдумываясь и не вслушиваясь. Поддерживаешь контакт.
- Тише.
Ещё раз приходится напоминать. Не винишь в этом Шильду. Тебе не трудно повторить хоть сотню раз, если это спасёт вам жизни обеим.
- Пускай горят. Пойдём без них, нам надо уходить.
Разворачиваешься сама, помогаешь развернуться подруге. Лишь бы не настаивала на своём.
- У нас правда нет на это времени.
Переживаешь, когда осознаёшь, что придётся идти мимо кривого домишки. Но вместе с тем это, наверное, лучший вариант. Если в кабине осталось что-то взрывоопасное, то как только огонь доберётся до него, может случится взрыв. А это шум. Шум вам не нужен. Оказаться в этот момент в западне из покосившихся забор и прочих оград будет точно плохим исходом.
- Послушай, нам на…
Прерываешься на полуслове, когда застаёт тебя врасплох вопрос Шильды. Словно в этот раз она действительно ждёт от тебя ответа. Ловишь себя на том, что послушно вслушиваешься в передачу, чтобы объяснить, и тут же прекращаешь это.
- Не важно, слушай…
А понимает ли Шильда, что сейчас вообще происходит? Не то, что вам нужно вести себя тихо, потому что все вокруг словно посходили с ума. А то, что вы сбежали со станции и разбились тут? Понимает, она ведь упомянула Тьерру-Бланко. Как и мировиков. Ещё одна причина покинуть место крушения как можно скорее.
- Мы сейчас с тобой пойдём туда.
Указываешь рукой направление. Не можешь оставить без внимания стремительно меняющееся поведение Шильды. Облизывает губы, как если бы хотела пить. Остаётся надеяться, что дело только в этом.
- Пойдём медленно и тихо. Там внутри опасные люди. Не мировики, но будут стрелять без предупреждения.
Слишком много и слишком сложно. В отчаянье мотаешь головой. Но, может, хоть что-то дойдёт.
- Поднимут шум - нам пизда.
Так короче и яснее.
- Если скажу беги - беги. Попытайся добежать до дороги и спрятаться. Я тебя найду, обещаю. Только помни - не шуми.
Хлопаешь себя по бёдрам, проверяя поясную сумку, лязгают при этом металлические скобы винтовки негромко. В голове сами по себе прокручиваются варианты недалёкого будущего.
- Готова?
На секунду задумываешься, пока ждёшь ответа.
- Сейчас только...
Отрываешь тонкую полоску от майки, и без того разорванной, подруги. Рвёшь на лоскуты, которые потом подсовываешь под антабки. Не надёжно, но лучше, чем ничего.
- Вот теперь пойдём.
Прислушиваешься, что там, в головизоре, всё ещё болтают. Отвлекает шум неизвестных врагов. И Шильду.
- Слышишь цикад?
Хочешь, чтобы сосредоточилась подруга на чём-то другом.
- Красиво. И жутко. Я слышала, что они могут стрекотать очень, очень громко.

Саманта. Кивает спутница. Каждый раз, в ответ на каждое твое высказывание. Лизнув - в который уже раз - губу, соглашается и с тем, что что-то горит, и с тем, что надо бы вам вести себя потише, и с тем, что вам же - тебе и ей - сейчас не до мыслей о материальных благах: есть дела поважнее добычи припасов, и с тем, что времени нет ни на что, и с тем, что ей - Шильде - необходимо тебя послушать, и с тем, что нужно идти, но не просто так - как попало, а тихо и осторожно.
- Это... Блять... А?.. Сэм...
Задумывается о чем-то, вперив - в моменте прям намертво - остекленевший взгляд последнего оставшегося глаза в землю под собственными ногами, пока ты разъясняешь: куда, как и почему вы направитесь.
- Да. Заебись...
Мазнув кончиком языка по губе, кивает. Вновь. И улыбается, когда слышит, что, случись ребятам в лачуге понять, что там, то есть, тут, снаружи, кто-то есть: и у вас будут большие проблемы.
- Чего?.. А хуле...
Мотнув сальными патлами, соглашается, мол: все верно, все так, никаких вопросов.
- Да. Заебись...
Уточняешь когда, готова ли она к рывку, уже собирается высказаться по поводу услышанного, но замирает, завороженно наблюдая сначала за тем, как ты дерешь то, что осталось от ее майки, а после - за твоими же манипуляциями с оружием. Были скобы "обнаженные", стали - в стиле "шибари".
- Ни хуя ты...
Поджав - и опять лизнув, да - многострадальную губу, покачивает подбородком, отмечая, что впечатлена твоими умениями в деле полевой-кустарной модификации огнестрела. Собственная перевязка - и та так не впечатлила.
- Пиздато.
Расплывается в улыбке. Видимо, хорошо ей там, за пеленой химического блажества. Весело. А тебе, вот, здесь и сейчас - не особо.
- Ци... Что?..
Разобравшись с винтовкой, подхватываешь не в меру веселую Шильду под локоть, позволяя перенести часть веса на себя, тащишь. Туда, вперед - прочь от останков тягача, мимо и не думающего прекращать головизорный бенефис лачуги.
- Ци-кады?.. Ци-кады.
Да, цикады. Где-то промеж разворошенных осколков памяти пробивается вспышка короткого, но щедрого на детали отрывка научно-популярной передачи, которую ты - как обычно - смотрела, пока все отдыхали. Сочный визуальный ряд, поставленный голос диктора, планомерно наслаивающиеся друг на друга цепочки смыслов. Цикады. Зеленоватые искры, что кружатся в черноте небес над жухлой травой дремлющих пустошей. Там, среди поросших кактусами холмов, цикады поют не хуже, чем тут. Ритмичный, вездесущий, несмолкаемый гимн прерий, песня ночи - вездесущая подобно придорожному песку, густая словно послеобеденная жара.
- Как... Типа... Искряки...
Ведущий отмечает, что цикады захватили не только пустоши, нет - фавелы тоже не устояли. И теперь, стоит кому-то волей несчастливого случая попасть в этот пыльно-ржавый лабиринт, как он тут ощутит себя словно сидящим на дне мусорного бака, чьи стенки вибрируют от непрерывного пения тысяч и тысяч запертых там же - тут же - насекомых. Их стрекот вытягивается звоном бесконечных невидимыми струн, ручьями собирается в накрывающую собой все и вся волну. Для местных, отмечает диктор, их пение стало таким обыденным, что они просто перестали его замечать. Но стоит хоть как-то потревожить маленьких музыкантов - громким ли хлопком, визгом ли тормозов - и они разом смолкают.
- Тоже... Летают...
Кто-то на заднем фоне - там, в воспоминании - стреляет в небо из сигнального пистолета. Хлопок. И тишина. Пыльные улочки на мгновение будто застывают, проступают колючей, мертвенной тишиной. Но проходит несколько секунд - и, вот оно, снова. Сначала робкий одинокий треск, затем второй, за ним другой - и вот уже вся орава прячущихся повсюду цикад по-новой затягивает свои хоровые пения.
- Огни... Такие... Ну...
Но и это еще не все. Самое впечатляющее начинается, если цикадам позволить "распеться" как следует - "Мерцание". Чем выше температура воздуха и чем он, воздух, суше, тем быстрей певцы спешат взмыть туда, ввысь. И взлетая - не все, целиком, лишь отдельные парно-оппозитные участки по бокам брюшка - начинали сиять будто крохотные фонарики, раскрашивая небеса россыпью нежно-изумрудных искр, что кружатся и вьются, заворачиваясь спиралями, что, в свою очередь, складываются во все новые и новые спирали, порождают все новые и новые вихри. И так - до очередного, тут же гасящего все и вся, хлопка, щелчка или окрика. В пригородах, где, как меланхолично отмечает ведущий, стрельба не является такой уж редкостью, а за отсутствие глушителя "автолюбителей" штрафовать порой бывает просто некому, "Мерцание" представляет собой яркий пример того, что природа, пусть и на мгновение, но всегда найдет способ заявить о себе.
- Типа... В Войде...

Выдыхаешь полной грудью с облегчением: не представляла, как боялась сильно, что в любой момент что-то да пойдёт не так. Не миновала неясная опасность, она всё ещё непростительно близко, на расстоянии пары шагов, но ощущения, будто всё - это пройденный этап. Но сколько других опасностей поджидает вокруг - не сосчитать.
Замираешь на мгновенье, невольно любуясь зелёными искорками в ночном небе. Огни Войда. Шильда сказала немного не так, но тебе сравнение в новой форме нравится больше - поэтичнее, что ли. А полыхающий, продолжающий разрастаться пожар трещит, кричит о том, что ещё ничего не законченно.
- Ты как?
Шёпотом задаёшь вопрос, чтобы потянуть время, хоть и искренне волнуешься за подругу. Знаешь, на чём единственном держится Шильда. Наверное, просто пытаешься создать хоть какую-то иллюзию контроля над ситуацией. Ты нашла Шильду, спасла её, но совсем не представляешь, что делать дальше, как выбираться из этого фавелового ада. Тебе нужно как можно скорее доставить Шильду в больницу, а дальше будь, что будет. Без документов и денег шансов на помощь нет, но главное же сначала хотя бы добраться до врачей. Ты ровно так же рассуждала, когда искала Шильду. Что главное найти её, а со всем остальным разберёшься позже. И вот, это позже наступило.
- Нам нужно найти автомобиль.
Приходишь к очевидной мысли и озвучиваешь её, не оставляя надежды, что сознание Шильды прояснится, и она подкинет вам удачный план, как было на станции. Когда ты выискивала обломки корабля, прижимаясь всем телом к крыше ангара, хаотичные ряды фавел казались бесконечными: на своих двоих вам отсюда точно не выбраться. Конечно, самый лучший вариант - заказать аэротакси. Досадно морщишься от этой идеи, потому что вещь, ранее казавшаяся обыкновенной, теперь оказалась внезапно недоступной роскошью. Придётся справляться как-то самим. И что-то подсказывает тебе, что в этом районе вряд ли есть автомобили с автопилотом. Получается, надо не просто найти машину, но как-то открыть её, запустить и разобраться с управлением. Улыбаешься с грустью сама себе, спонтанно вспоминая, как память подкинула тебе кусок воспоминания о поездке на гольф-каре. Вы тогда с Шильдой тоже искали транспортное средство и пилота. Круг как будто замкнулся.

Саманта. Помолчав немного, Шильда переводит взгляд своего глаза с кружащихся там, в черноте, цикад на тебя. Поцокав языком, совершенно внезапно - и довольно настойчиво - облизывает его кончиком все ту же многострадальную губу.
- Я?..
Качает головой вверх-вниз.
- Я - да.
Смотрит сначала на обрубок своей руки, потом - на закутанную бинтами грудь. Тщательно облизав - из стороны в сторону сначала, вперед-назад потом - губу, прищуривается, на какое-то время, очевидно, напрочь ослепнув.
- Ебать. Надо...
Оглядывается через плечо, пока ты осматриваешься.
- А где?..
Помахав культей, вопросительно указывает подбородком туда, в сторону обломка тягача. Тот, к слову, медленно, но верно превращается в самую настоящую печь, все жарче и ярче разгораясь изнутри. Хорошо, что не полезла - вполне очевидно теперь.
- Авто?.. Чего?.. А-а... Бля... Это, типа...
Покрутив перед собой уцелевшей рукой так, будто сжимает в ней что-то круглое и могущее проворачиваться, сплевывает.
- Кор-ча. Да? Ну...
Перестав крутить невидимый руль, указывает пальцем в сторону той самой машины, с которой не так давно стащили - и загрызли потом - стрелка.
- Вон... Засвет... Кинь. Вон. А то... А что... Там... А, блять...
Прижимается к тебе израненным боком, шепчет.
- Сэм, пали... Ми-ро-ви-ки - там. Вон. Да?
Прихватив тебя за рукав, чуть к забору оттягивает. К тому, который прозрачней утренней дымки над водой у приозерного коттеджа, да. "Забор" - тот самый, что вокруг двора условного, из проволоки, останков машин и надежды на лучшее собран, а не забор-забор. Впрочем, скорей, конечно, пытается оттянуть, чем, собственно, тянет.
- Сука...
Пульсирует судорожно жилка на взмокшей от пота шее подруги, трепещет.
- Сука...
Вдыхает она, выдыхает с силой - так, что вторит ей, шумно и с присвистом втянув носом воздух, одна из фигур, что маячит там, впереди, у все той же машины. Поворачивается - кажется - в вашу сторону, конвульсивно руки к груди подгибая. Всхрипнув, делает один шаг уже совершенно точно по направлению к вам, потом - другой. Замирает на обочине, чуть довернув лицо вверх. Туда, где увиваются зеленцой крохотных вспышек крылатые "скрипачи".
- Бля... Хуле он... Хуле... Его... Так... Хуячит?..
Наглядно демонстрирует тебе, как именно "хуячит", поджимая единственную руку на манер того, странного, к своему торсу. Мол, вот так. И не хуже дрожит, вместе с тем.
- Бля... Сука... Пиздос...

В момент, когда Шильда тянуть начинает к ветхому забору, за которым не менее ветхая лачуга с трупом на пороге и убийцами внутри, в ответ хватаешь несильно подругу за целую руку, сжимая, опять же, несильно её. Жест этот просто чтобы показать, что на одной волне с ней - не той волне, которая сознание рейдерши затуманила, а в смысле, что тоже видишь предполагаемых противников. Тех, которые не мировики, но не менее жутких и опасных уж точно.
- Это…
Да, хотела сказать, что это не мировики. Но, собственно, а какая сейчас разница? Кажется, ты уже пыталась объяснить Шильде, что это кто-то другой. Правда, не конкретно этот, странно дёргающийся, а про тех, которые в доме были. Может, легче просто с ней согласится и подыграть, что не мировики - мировики?
- Это…
Вновь прерываешься, спотыкаясь на объяснениях. Да, назвать этих людей мировиками определённо легче, но правильнее ли? Ну, считает их Шильда не теми, кто они есть, разве хуже от этого? Понимает же она, что с пустыми руками - да, наверное, и не с пустыми, - кидаться на них не стоит, а тебе только это и нужно. И всё же, кажется тебе неправильным так говорить, потакать бредовым фантазиям подруги. Не знаешь, чем это обернётся, но выбираешь иной путь.
- Это не мировики. Мировиков здесь нет. По крайней мере, пока.
На секунду задумываешься, а что будет, пустись они, мировики, за вами в погоню? Это же возможно, Шильда об этом говорила. Но не идёт картинка как-то в голове, другим она сейчас забита.
- Это… я не знаю, кто это, но они опасны. Они нападают стаями без разбора на других, прям накидываются и начинают убивать, терзать свою жертву голыми руками или даже зубами, даже если в них стреляют в упор, ничего не боятся. Знаешь, ну, совсем как эти монстры, которые зомби. Может, видела фильм, где главный герой просыпается один в больнице… а, неважно.
Вряд ли Шильда видела. А вот ты - видела. И ведь действительно, сходство то есть. Только вот зомби не существует, как и вампиров-мозгососов, но это не точно.
- Поэтому и дёргаются так странно, потому что мёртвые.
Само как-то вырывается. Ведь может и не мёртвые.
- Вот ничего и не боятся, им уже всё равно.
Говоришь уже больше для себя, чем для Шильды, но не помогают тебе твои же объяснения.
- Они на шум реагируют, поэтому нам и надо вести себя как можно тише, поняла?
Смотришь требовательно на подругу, заставляя её думать, чтобы мозг её работал, а она сама не теряла концентрацию, не оставляла тебя одну. Замечаешь, как дрожит бедняжка, но не представляешь, что можешь сделать для неё сейчас в такой ситуации. Держись, пожалуйста, только держись.
- Но на глаза им лучше тоже не попадаться.
Не уверена, что они слепые, да и проверять это как-то не хочется.
- Так что к тому авто.. корчу не пойдём. Их там много, не проберёмся. Давай лучше в другую сторону.
Киваешь в сторону хэтчбэка. Не нравится тебе эта идея, но других нет. А если автомобиль закрыт? А если сигнализация сработает? В конце концов, а как его, автомобиль, включить? Там кнопка специальная, сенсорная панель с биометрией или, судя по её "древнему" виду, какой-нибудь сложный механизм? Не знаешь. И, кажется, такие же проблемы будут и со всеми другими автомобилями. Но главное сейчас - это уйти отсюда подальше, хотя бы на своих двоих.
- Готова?

Саманта. Прихватываешь когда за руку подругу, поворачивает она к тебе. Ничего не изменилось в ее состоянии - ни лучше, ни хуже: так же. Слушает, вместе с тем, внимательно, не перебивает - и про поведение необычное этих, вон, странных, которые "не-мировики", и про то, что похожи они, "не-мировики" эти, очень на тех самых ребят из фильмов, которые бегают и кусаются, и про то, что страха нет: не у вас, у них - у тех, других. Отмечаешь невольно, что умудряется одномоментно как сверлить тебя взглядом, так и смотреть куда-то еще, словно сквозь тебя, и даже не в сторону, нет, и не расфокусировано-отрешенно, а будто бы в условное "никуда".
- Бля.
Многозначительно лизнув губу, переводит взгляд сначала на свою руку, которую сжимает твоя, потом - на ночные просторы где-то за твоим плечом. Вздыхает.
- Сэм. Ты чего... Тоже...
Еще раз смотрит туда, где под сенью помаргивающих зеленцой в прохладе ночных небес цикад периодически - импульсивно и асинхронно - корчатся, вздрагивая словно от боли и бессильной, но нестерпимой ярости-злобы - одновременно, люди. Или, может быть, и не люди вовсе. Не-люди, нелюди. Точнее, конечно, чисто технически, возможно, все еще люди, но - не совсем. Нелюди и есть.
- Чем-то п-приштырилась?..
Тут же смутно припоминаешь, что, да, разумеется, ты "приштыривалась" - если это значит именно то, что ты думаешь - раньше. И не однократно, нет, ведь "Хозяин" не стеснялся использовать всякое: от вполне безобидных колорификационных расплавов, провоцировавших хаотично-цикличную смену цвета волос и ареол, с глазными радужками вместе, и до "жидкого огня", что бы это название ни значило. Но - нет, не сейчас, сейчас ты - "чиста и легальна", как говорил кто-то, в каком-то сериале.
- Какие... На хуй... Мертвые?
Она, чего, фильмов не видела? Мертвые, которые ожили, но все еще мертвые - вот такие. Ходячие мертвецы, бродячие трупы, восставшие из Инфьерно, жаждущие плоти тех, кто еще не с ними. В плохом смысле жаждущие. В смысле, плоти. В кино мертвецы обычно живых едят, безо всяких, там, "игр".
- Сука. Мертвые? Мертвые.
Дважды повторяет последнее произнесенное слово женщина, причем, в последний раз - уже без вопросительной интонации. И продолжает смотреть в это самое время туда, где "роятся" - не хуже цикад - экс-люди. Нелюди те.
- Больные, может? Или... Реально. Мертвые.
Проблеск осознания, со щепоткой понимания - во взгляде, когда ими, взглядами, встречаетесь.
- Ясно.
Кивок утвердительный, подкрепленный парой-тройкой облизываний губы. Подтверждает условное "обновление директив".
- На глушаке.
Судя по тому, как - со скрипом в коленных чашечках - чуть приседает, пружинисто вжав искалеченную голову в плечи, переходит в "стелс-режим". Выглядит, честно говоря, так себе, "на троечку" по десятибалльной. Не кибер-ниндзя ни разу, а так, искалеченная рейдерша под обезболом, пытающаяся "снизить профиль".
- Ну чего, двинули? Раз на раз...
И вы, собравшись, на удивление тихо, без лишней суеты и неуместных возгласов, помноженных на чудные вопросы и несвоевременные споры, направляетесь к красному "хэтчу". Мимо замусоренных дворов, мимо пылающих факелами где-то на фоне ангаров. Вдоль дороги - и вперед.
Все ближе автомобиль, все дальше лачуга-с-головизором. Вот уже и облупившийся, но все еще пытающийся поблескивать в зареве пожарищ логотип различаешь на ржавом багажнике: то ли голова бычья, то ли череп воловий - по центру. Не логотип, просто самодельное украшение, грубо прикрученное прямо к "железу" парой то ли болтов, то ли саморезов.
- Бля... А чего оно такое...
Еще пара метров, еще ближе. Вот и стертые "до корда" покрышки уже в ночном сумраке поблескивают, и сделанная из торчащего вбок хлыстом огрызка проволоки антенна, и залепленные прозрачным скотчем плафоны колотых фар, и прикрученная к остову все той же проволокой гнутая и полопавшаяся тут и там балка заднего бампера, и не просто ржавые "язвы" на корпусе, а едва ли не сквозные дыры, особенно заметные на стыках, и бахрома все той же ржавчины у каждого шва, и забившаяся везде, где только можно - в каждый стык, каждую щель, ставшая второй краской, спрессовавшаяся и слежавшаяся до околокаменного состояния дорожная пыль, и даже замазанный то ли бетоном, то ли еще какой-то такой - склонной к растрескиванию - массой борт, грубо и не особо умело окрашенный "в тон" кузову.
- Конченное?..
Усмехается когда, сквозь стиснутые зубы воздухом присвистнув, понимаешь вдруг, что - нет, не зря, все таки, искала. Не зря полезла. Все - не зря. Как-то спокойней с ней. Даже пусть, вот, с такой, с побитой, с искалеченной, с дурной и обколотой всяким, все равно. Там выжили, выбрались, и тут, тут - тоже сможете.
- Просто пиз...
Еще ближе. Еще. Вот и бок-борт, получается - правый. Дергается конвульсивно - вбок и назад - прочь из твоих рук, зашипев не хуже змеи, Шильда. И, что еще хуже, тебя за собой дергает.
- З-засвет! Засвет!
Не кричит, конечно, но уже и не шепот. Почти "просто".
- Вон! Вон - пали!

Сдерживаешь неуместную улыбку пару-тройку раз, пока бредёте к цели. Первый, когда подруга - на удивление легко и быстро - со всей серьёзностью относится к твоим словам о мёртвых, которые, так-то, звучат не очень-то и правдоподобно. Действительно, может и не мёртвые они вовсе, а просто больные. Но, в сущности, нет для вас разницы: что с больными связываться, что с ходячими мертвецами - всё одно, ничем хорошим не закончится такая встреча. Второй, когда она же, подруга, "занизилась". В какой-то момент показалось, что возвращается к Шильде ясность сознания. Но не дают увечья рейдерши забыть, что вместе с чистотой ума вернётся и невыносимая боль. Не хочешь такого для подруги. И в третий, последний, раз уже не сдерживаешься, а всё же слегка улыбаешься, когда Шильда выдаёт своё экспертное мнение о машине.
- Аэротакси комфорт-класса закажу в другой раз, прости.
Шёпотом отшучиваешься, прижимая поближе и крепче подругу к себе. Чтобы вот, через пару мгновений, уже она в ответ прижимала тебя же к себе же, желая от опасности уберечь.
Инстинктивно пытаешься нащупать винтовку - руки то до этого были заняты телом подруги - хотя стрелять, "палить", и не думала: громогласно объявлять выстрелом, и даже не одним, а очередью, о своём местоположении было лишь только запасным вариантом на крайний случай, пускай и под прикрытием певучих цикад. А кажется тебе, что он, случай, совсем не крайний.
Видишь сначала испуганное женское лицо за стеклом и только затем - дуло револьвера. Не бьётся в бесконтрольной ярости незнакомка, желая выбраться наружу и достать вас, что уже неплохо. Отлично даже можно сказать. Успеваешь подумать, что так или иначе, но сможете договориться с ней. И будет у вас и машина, которую не надо придумывать как открывать и заводить, и водитель даже может быть, если водить она умеет. А там и до помощи Шильде недолго: отвезёте в больницу её, будет кому и документы показать и, возможно, деньгами помочь. Расплатишься как-нибудь, придумаешь что-нибудь.
Но стоит заметить тебе ещё двоих в машине, как все надежды громко - до натурального звона в ушах - разбиваются.
- Ложись!
Шипишь в ответ Шильде, утягивая её за собой вниз, к земле.
- И тише! Тише ты!
Пришикиваешь ещё под конец. Что делать - не знаешь. С одной ещё можно было счастье ухватить попытаться, а вот с тремя сложнее. Но, главное, не паниковать, это точно. И успокоить Шильду.
- Она, вроде, нормальная. Живая. Не трясётся. А стрелять не будет: тоже понимает, что шуметь нельзя.
Тараторишь быстро, подбирая аргументы. Не только, чтобы Шильду убедить, но и себя тоже.
- Эй, в машине, ты нас слышишь?
Чуть громче спрашиваешь, аккуратно и медленно поднимая пустую руку вверх, раскрытой в "приветственную пять" ладонью так, чтобы видно было незнакомке. Не будет же она в руку палить, правда?
- Разойдёмся по-тихому, если что.
И снова к Шильде обращаешься.

Саманта. Запоздало осознав, что Шильда - с теми же шансами - могла и не подставлять под пули спину, а просто попытаться вот так, виртуозно, пустив в ход свои, так сказать, "боевые рефлексы мангуста", "перекатиться" по тебе, уходя с условной линии условного же огня, хватаешься за винтовку. Твой трофей, еще оттуда, со Станции - тяжелая, надежная, удобная - она одним своим видом, вместе с довернутой не прямо в окно, но куда-то "в борт" машины "рюмкой" дульного тормоза-компенсатора, действует на незнакомку лучше любых увещеваний.
Пока укладываешь запротестовавшую было, но так - больше через шипения и тыкания пальцем в сторону новых знакомых, чем, собственно, какое-то явно выраженное - словом ли, делом - сопротивление, Шильду, женщина успевает показать в окно свое оружие, повернув его ребристо-ложбинистым барабаном к тебе, а дульным срезом - куда-то в сторону крыши. Продолжает неотрывно наблюдать за каждым твоим движением. И кивает, когда подаешь ей старый как само Человечество знак, демонстрируя пустую ладонь.
- Не... Пали. Спалишь...
И пока рейдерша, подпирая лопатками грязный бетон, спешит поделиться рейдерской мудростью, пластина автомобильного окна, чуть - но тебе кажется, что на всю округу: так, что сердце пропускает удар - скрипнув, подается вниз. Буквально на половину сантиметра, так, что в щель между рассохшейся лентой эластикового уплотнителя и стекляшкой и пальца не сунуть. Шепчет девушка, подтянув лицо к просвету и практически уперев подбородок в стекляшку:
- Уходите. Услышат.
Кто именно услышит, не уточняет, но ты и сама не глупая, понимаешь.
- Места нет.
А вот полуобенувшийся к вам, и перегнувшийся через кресло водитель беззастенчиво врет. Вон, рядом с ним, как минимум одно есть.
- Свою найдите.
Плотный, но еще не толстый, смуглокожий, со слегка одутловатым лицом и влажно поблескивающими даже в полумраке салона, будто мокрыми, черными как смоль волосами, он слегка щерится от напряжения, когда пытается вытянуть шею еще сильней - так, чтоб донести до вас ложь, не повышая голоса.
- Кляро?
Отмечаешь, что одет лживый незнакомец в застиранный спортивный жакет с темным "жилетом" и гораздо более светлыми, заляпанными чем-то бурым - или красным - рукавами, что полурасстегнут на волосатой, украшенной болтающимся на толстой цепи массивным золоченым крестом груди. И что в его правой руке, которой он приобнял, обхватив по "тыльной стороне" локтевым сгибом, пассажирское кресло, зажат небольшой полуавтоматический пистолет: настолько крохотный, что видом своим более всего напоминает серебристую игрушку. Хотя, конечно, очень вряд ли, что это игрушка. Вооружен. И лжив.
- Там... С...

- Уйдём.
Тихо-громко шепчешь.
- Не гоните.
Понимаешь, что в спешке больше шансов выдать себя. Понимают ли это те, кто в автомобиле? Думаешь, что да. Но также думаешь, что им неважно, что станет с вами, с тобой и Шильдой. Лишь бы это "станет" произошло где-нибудь подальше от их убежища. Может, не обоим. Кажется, что желтоволосая незнакомка прониклась сочувствием и хочет помочь. По крайней мере, пока эта помощь для неё ничего не стоит и ничем опасным не грозит. Не скажешь того же про лживого лжеца. Не нравится он тебе. Потому что соврал? Он защищает себя и "своих". На его месте, наверное, ты бы поступила также. Из-за внешности? Может, смутили бурые пятна, напоминающие кровь, но вы сами с Шильдой перемазаны все в грязи и в крови. Что грубо заткнул свою спутницу? Возможно, всё вместе.
- Они на цикад отвлеклись. Не услышат.
Надеешься, что убедишь на разговор. Тем более, много тебе и не надо. Мелькнула, конечно, мысль, что можно попросить их взять к себе хотя бы Шильду. Но слишком много "но". Не согласятся ведь, да и ты не готова вот так её передать кому-то. Отпустить, чтобы спасти, но спасти ли? Лишь будешь терзаться сомнениями, правильно ли поступила и всё ли у них хорошо. Нет, не сможешь так поступить.
Переводишь взгляд на подругу, проверяя, как она, на земле, и снова на незнакомку в автомобиле.
- Мы уйдём. Найдём другую машину.
Повторяешь для лживого лжеца это.
- Другую машину. Где?
Не представляешь даже, как выглядишь сейчас со стороны, но надеешься, что достаточно плохо, но не отвратительно, чтобы вызвать сочувствие. Смотришь с мольбой на женщину, без злости и агрессии.
- Пожалуйста. Моя подруга сильно ранена, нам нужно как можно скорее в больницу. Мы не можем…
Не заканчиваешь предложение. Слишком много слов, слишком рискованно вызвать новую волну негодования со стороны лживого лжеца. Решит стрельнуть в вас, понадеявшись на тихий выстрел? Надеешься, что нет. Но припугнуть спутницу ещё раз сможет так, что не ответит она вам ничего. Совсем.
Поворачиваешь голову в сторону, куда кивала желтоволосая незнакомка ранее, пытаясь разглядеть, на что она хотела указать.

Саманта. Смотришь туда, где по уверениям желтоволосой что-то есть. Или должно быть. А там - ничего. Улица, асфальт и бетон, заборы дырявые, мятые жестянки стен, забитые картонками и "застекленные" мутным пластиком окна, ржавый металлопрокат крыш, перемежающийся целлофаном и - буквально - соломой. Хотя, нет, возможно, она указывает на межлачужный "проход", где не видно ни машин, ни иного транспорта, но который, как помнишь по итогам того, еще "амбарного" осмотра, ведет к чему-то, что более всего напомнило тебе крышу то ли тягача, то ли еще какого-то фургона.
- Фургон. Вот там... По тротуару, а потом - между домами.
Шепчет там, за стеклом, бросив короткий взгляд на недовольно пожевавшего губы лжеца, женщина, попутно указывая рукой, куда и как пройти, если считать "с вашей стороны": направо сначала, потом - назад, в жилой массив, а потом, потом - налево.
- И... Налево, кажется. Нет. Если идти - направо. Там фургон.
Крюк получается: направо, вдоль домов, назад, между домами, и налево, за угол дома. Молчит лжец, но глаз с тебя не спускает. И не отворачивается, руки с пистолетиком за кресло не убирает. Ждет, видимо, пока вы - ты и желтоволосая, закончив свое общение, распрощаетесь, а потом уже вы - ты и Шильда, куда-нибудь уйдете. И плевать ему, судя по всему, на ранения твоей подруги, на то, что окрестности кишат странными людьми, на твои упоминания медицинских учреждений. На все, в общем. Просто смотрит и ждет, молча.
- Сэм...
А Шильда тем временем, оторвав затылок от бетона, поворачивает голову куда-то туда, к ночному небу.
- Сэм...
Дергает за штанину тебя. А потом, отпустив ткань, тычет указательным пальцем освободившейся руки практически вертикально вверх. Туда, где небосвод чертит яркая точка чего-то, что падает слишком медленно, чтобы быть метеором, рассекая его - небо - словно вытащенный из углей, пылкий и жаркий, покатившийся по черной скатерти печеный потот. Все ниже, все ближе - растет точка, растет и тянущийся за ней, сотканный из пламенно-искристой красноты шлейф-хвост.
- Там. Коробка... Не... Камень.
Метафорично, но - в целом - более-менее понятно. Скорей всего, имеет в виду искусственную, а не естественную природу происхождения "огненного потата".
- Где-то... Рядом... Ебанет.
А потом, ровно на последнем слове, дверь машины - не та, сзади, у которой сидит советчица и не та, впереди, у которой сидит лжец: тоже задняя, но другая, вторая - открывается.
- Я быстро.
Бросив не вам, а своим спутникам короткую фразу, выбирается - под неодобрительное шипение лжеца и чуть слышные возражения желтоволосой - из салона чуть, самую малость, тебя повыше ростом, крепко сбитый мужчина: седой, а не седеющий, с пересеченным морщинами лбом и кажущимися серебристо-белыми в полумраке усами и короткой бородкой. Медленно и аккуратно прикрывает - не до щелчка: просто - дверцу, обходит машину по периметру, с кормы.
- Привет.
Глянув на Шильду, тебе кивает. В кожаных, но стоптанных донельзя ботинках, замусоленных, но еще крепких на вид джинсах, подпоясанных ремнем с крупной, стилизованно-упрощенно изображающей круторогую бычью голову, в фас, пряжкой, темно-зеленой шерстяной рубашке в клетку и полоску, заправленной в те же джинсы, и накинутой поверх рубашки жилетке из толстой, проклепанной металлическими "кнопками" на плечах кожи.
- Давай помогу.
Задержав взгляд на твоей винтовке, сует за ремень здоровенный револьвер с похожим на короткий и толстый штырь стволом, деревянными щечками рукоятки и тускло отблескивающим в свете "падающей звезды" ребрами пузатого барабана.
- Кабина. Или спас-капсула.
Указывает на "коробку", которая, успев "прочертить" - буквально - полнеба, с каждой новой секундой становится все ярче и ярче.
- Давайте быстрей. Как-то она... Плохо идет.