ГОРОД СТИ}{ИЙ | ходы игроков | 💧Нижний город

Квартира Рады

Неясное ощущение присутствия кого-то постороннего в комнате побудило Раду попытаться открыть глаза и оглядеться. Руки и ноги не слушались, тело ощущалось пустой оболочкой, способной лишь слышать и видеть то, что транслировал ей кто-то незримый, чье присутствие она ощущала подкоркой. Из груди девушки поднималась волна паники, которую пресек мягкий, напевный голос.

— Высокое небо от края до края. Огромное полотно размытого дыма. Плывёт, стекает ветром на его плечи. Ещё никогда перед его глазами не представала столь многоцветная палитра серого... — Кот замолк. Оторвался от экрана ноутбука с раскрытым текстом и обернулся на лежащую в постели девушку. — Замечательно, Рада Ович! Тебя ведь так зовут? Рада Ович? Значит я пришел по адресу. Тебе выпала честь, Рада вступить в противостояние стихий на стороне стихии Огня. Можешь считать это своим благословением или проклятьем, тут уж кому как больше нравится… — Крышка ноутбука мягко захлопнулась. Колесики кресла гулко зашуршали по ламинату, становясь всё ближе. Затихли в метре от края кровати. —Ты получаешь дар контролировать свою стихию. Чем сильнее ты будешь становиться, тем более эффектные фокусы сможешь вытворять. Но дело вовсе не в фокусах, дело в том, что твоя жизнь уже не будет прежней... — Кот придвинулся на кресле к самому лицу Рады. Рада лежала в своей постели недвижимо и уже не могла дать себе отчет — сонный паралич или густой, глубинный ужас из самых темных уголков ее души не дает ей пошевелиться. — Держи свою силу в секрете от простых людей и особенно от стражей других стихий. Бессмертием я тебя наделить не могу, к счастью…

Кот поднялся с кресла, оправил манжеты пиджака. Небольшая, со вкусом обставленная комнатка с налетом творческого хаоса в рассеянном ночном свете была раскрашена той самой «многоцветной палитрой серого». Фигура кота в строгом черном костюме-трйке органично вписывалась в интерьер — смесь строгих линий и легкой небрежности торчащих остроконечных ушей. Он прислонился к столу и поставил кресло на место.

— Ты ведь знаешь об Обелисках? Да, вот эти колонны с рогами наверху… - лапами над ушастой макушкой кот обозначил как это примерно выглядит. - У этих Обелисков вполне конкретная цель — транслировать энергию той или иной стихии. Твоя задача настраивать эти обелиски на трансляцию твоей стихии. Для этого придется сражаться... Или не придется, если повезет… Но не переживай, размахивать кулаками или шпагами не нужно. Просто приложи карту к обелиску который тебе понравился. Или до которого сумеешь добраться. И жди, когда завершится раунд. Если страж другой стихии приложит свою карту к тому же обелиску, то состоится схватка. И так неделю за неделей. Невзирая ни на что. Пока все обелиски Города не окрасятся в твой цвет. Сам не заметишь, как втянешься... Прикольно, правда?

Фигура кота отделилась от стола и приблизилась к Раде. Острый коготок подцепил темный локон, расчеркивающий ее лицо по диагонали, и заправил его в общую прядь, спадающую на лоб.

— Не участвовать в борьбе за обелиски нельзя. Если не отдать ему карту, что через неделю тебя настигнет… недуг… так скажем. Через две недели это уже можно назвать болезнью, а через три недели ты умрешь. Совершенно точно умрешь. Так что ты не тяни, дойди до обелиска и приложи карту. За здравие так сказать…

С последней фразой кот растворился в сером пространстве комнаты. Рада наконец смогла зажмуриться от страха, хотя ее глаза и так были плотно сомкнуты.

Нижний город, квартира Рады и Алуны

Сегодня работа за мольбертом никак не клеилась. Цвета упрямо не сочетались друг с другом, и даже этап скетча теперь казался неудачным. Впрочем, объяснение нашлось легко: последние дни в школе заметно вымотали Алуну. И это даже несмотря на то, что свою работу она любила. Однако любое занятие, даже самое приятное, способно лишить сил, отбирая слишком много ресурсов за раз и вынуждая вспоминать о нем даже дома в свободное время. Начался учебный год, в школе объявили неделю повторения и проверки знаний, поэтому дети вовсю готовились к математике, языку или литературе, но никак не к урокам изобразительного искусства. Сегодня очередной класс в полном составе не принес домашние задания, но слезно умолял молодую учительнице их простить. Вспоминая собственные страдания в университете накануне сессий, граничащие с истерикой, Алуна лишь со вздохом махнула рукой. Однако и ей требовалось провести хоть какие-то "проверочные" работы, не снижая этим средние баллы своих учеников. В этом и заключалась основная сложность. Хотя бы рисование не должно быть детям в тягость: какой толк в творчестве, если оно не приносит удовольствия?

Эти мысли не покидали ее голову и дома, поэтому толком отдохнуть не удавалось. В попытках прийти в себя после работы Алуна попросту закрывалась в комнате, слушая любимых Guns N’ Roses, рисуя допоздна и временно выпадая из окружающего мира. Повезло же ей, что лучшая подруга могла понять ее: не всем приходилось по вкусу такое долгое ожидание личной встречи. И лишь одному живому созданию, помимо самой Алуны, позволялось находиться в комнате в такие моменты.

– Тихо-тихо малыш, – мягко усмехнулась она, когда к ее ногам прикоснулся любопытный кроличий нос. Щекотно. Отложив кисточку и наклонившись к Рю, Алуна почесала его за ушами. Малыш уже привык к тому, что хозяйка зачастую занята, и явно считал себя самодостаточным (и даже чуточку капризным) кроликом, однако вечерами всегда старался привлечь к себе внимание. Он удивительным образом чувствовал, что людям уже пора спать. Даже если сам Рю планировал половину ночи разносить свой огороженный уголок. Без подобных мер в отсутствие Алуны или за время ее сна кролик мог перегрызть чудом уцелевшие остатки проводов.

– Сейчас иду. Опять у твоей хозяйки сбился режим, – широко зевнув, Алуна потянулась. Позвоночник неприятно хрустнул. Часы беспощадно сообщили ей о том, что время приближалось к трем. – Начну разговаривать с людьми завтра, обещаю.

Задумчиво глядящий на нее Рю вряд ли поверил словам хозяйки. Он отправился на свое спальное место, любезно позволив напоследок погладить его еще раз и чмокнуть на ночь. Наскоро умывшись и переодевшись, Алуна поспешила юркнуть под теплый плед. Подумав еще немного, она взяла с тумбочки лежащий телефон. Вроде бы ничего серьезного в сообщениях не пропустила... Пока что.

Открыв нужный диалог, Алуна начала быстро печатать сообщение Раде.

"Прости, что опять долго не отвечаю. Нужно перезарядить социальную батарейку"
"Работа. Люблю детей, но с ними тяжело"
"Не хочешь прогуляться завтра?"

Посреди ночи Алуна и не ждала ответа, однако после отправки ей стало спокойнее. Вот теперь она могла наконец забыться беспокойным, но таким долгожданным сном.

Комната Алуны

— Я тебя поймаю, черный хвост! Не уйдешь, — орал чернохвостый, вполне себе кот, как кот и носился за чернохвостым кроликом Рю по всей не слишком просторной комнатке Алуны, снося углы стола и комода. — Даю тебе ещё один шанс!

Кот отпустил холку кролика и тот с пробуксовкой ринулся куда газа глядят, снес мольберт, опрокинул палитру с наведенными цветами, забился куда-то в самый дальний угол. На листе остались пестрые отпечатки кроличьих лап, к которым затем добавились и котовьи следы.

— Уф! Шельма… Ладно, потом ещё поиграем. Устал я…

Кролик нервно отдувался под кроватью, а кот вскочил на постель и уселся прямо на грудь Алуны, которая странным образом была свидетелем всего этого безобразия, но при том совершенно не могла хоть как-то вмешаться и спасти несчастного Рю от таких игрищ.

— Алуна Вейсс, я вообще-то по делу пришел… Отныне ты страж стихий. Страж стихии Земли, если быть точным. Ты получаешь возможность контролировать свою стихию. Потренируйся и поймешь, что это значит. Только тренируйся где-нибудь, где тебя никто не увидит. Не хватало, чтоб тебя посадили в клетку. Люди боятся того, чего не могут понять…

Словно миниатюрный сфинкс кот восседал на груди девушки. Из темного силуэта с остроконечными ушами и торчащими во все стороны вибриссами на Алуну смотрели блестящие глаза огромными черными зрачками. Смотрели внимательно и бесстрастно.

— Городские Обелиски для тебя теперь не просто часть городского пейзажа, а инструмент с помощью которого ты можешь увеличивать присутствие своей стихии В городе. Обелиски необходимо настраивать на трансляцию энергии своей стихии. Возможно придется сражаться, если кто-то ещё заявит свои претензии на тот же обелиск. Для заявки у тебя есть карточка. Просто приложи ее к обелиску и жди, когда пройдет семидневный цикл. Возможно обелиск достанется тебе без боя. И так неделя за неделей, пока все обелиски в городе не окрасятся в твой цвет, или пока ты не погибнешь… Не участвовать в борьбе за обелиски у тебя нет права. Вернее есть, но тогда ты погибнешь. В первую неделю заболеешь, во вторую заболеешь уже очень серьезно, а на третью Рю придется привыкать к новой хозяйке…

Темный силуэт кота наконец пошевелился. Внимание его привлек кролик, который незаметно выбрался из-под кровати и теперь неслышно крался вдоль стены, прижимая длинные уши к спине.

— Я тебя вижу, Рю…

Нижний город, комната Рады

Рада рывком села на кровати, хватая ртом воздух. “Больше никакого кофе на ночь”, – решила она. Фантомное прикосновение острого когтя всё ещё холодило лоб.
В квартире стояла тишина, только теперь она казалась не умиротворяющей, а зловещей. Кроули нигде не было видно в полумраке. Рада обхватила себя руками, стараясь унять дрожь, и шёпотом его позвала. Под кроватью послышалось копошение, но в своё излюбленное место в ногах хозяйки кот так и не вернулся.

Слишком реалистичный сон? Сонный паралич? Возможно, Алуна была права в том, что Раде давно пора к психотерапевту. Рада всегда отмахивалась от этих советов, потому что сама знала это и так. Теперь, когда каждая слишком густая тень в комнате норовила показаться фигурой чёрного кота, Рада впервые задумалась об этом всерьёз. На уровне “нужно начать искать подходящего специалиста”, а не “однажды когда-нибудь”.

Рассказ кота она помнила на удивление чётко – так всегда бывает сразу после пробуждения. Обелиски, да? Самая загадочная часть этого города, но у каждого из них есть свои легенды. Противостояние? Как же Раде повезло, что это всего лишь сон. У неё полно своих проблем, а в её плотном графике совсем нет времени ни на какие противостояния.
Немного успокоившись, Рада решила окончательно доказать себе, что произошедшее – не более, чем игра её воображения. Постоянная нервозность помноженная на усталость помноженная на кофеин. Ладонь забралась под подушку, чтобы ничего там не найти.
Но нащупала ребро чего-то тонкого и твёрдого.

Карточка, возмутительно материальная, лежала в руке. В отсвете дисплея телефона Рада отчётливо могла прочитать собственное имя.

Она швырнула карточку на подушку, словно таракана, метнулась к выключателю и щёлкнула им. Из зеркала на Раду смотрело лицо – бледное, перепуганное, чуть опухшее со сна, с тёмными кругами под глазами.
И с бледно-розовой бороздкой посреди лба.
Рада потёрла лоб пальцем. След никуда не исчез.

Какое-то время она так и стояла, молчаливо и в оцепенении, а потом схватилась за телефон, чтобы сделать селфи. Утром она посмотрит в галерею и выяснит, было ли произошедшее реальностью, или она до сих пор спит. Видит сон про то, как проснулась, нашла карточку, увидела необъяснимое. А может, сошла с ума.

Только сейчас она заметила уведомления о пропущенных сообщениях. Алуна. Если Рада всё ещё спит и Алуна ей тоже снится, то этот сон не такой уж и дерьмовый. А если не спит, то… что ж, в любом случае хорошо, что Алуна рядом. Она всегда была человеком за которого Рада цеплялась, как за якорь, в самые трудные времена. Одно её присутствие служило и утешением, и поддержкой.

“Не за что извиняться. Я знаю, каково это”
“Боже, я бы на твоей работе не продержалась бы и дня”
“С удовольствием. А куда бы тебе хотелось?”

Отправив ответ, Рада физически ощутила, как превратившееся в один сплошной нерв тело понемногу расслабляется. Она снова улеглась в кровать, переложив карту с подушки на прикроватную тумбочку. Завтра. Рада разберётся с ней завтра утром, посмотрит галерею и сделает выводы о своём ментальном здоровье заодно. Сейчас сердце заполошно билось в груди – но сон оказался сильней. Перестук понемногу замедлился, дыхание выровнялось. Кроули свернулся в ногах, будто ничего и не было.

Смутная тревога так и осталась жить где-то глубоко на подкорке.

Нижний город, комната Алуны

Живя по принципу "когда встал, тогда и утро", Алуна твердо знало одно: раннее пробуждение никогда не сулило ничего хорошего. Перед работой у нее не было другого выбора, но в свои законные выходные она никогда не отказывалась полежать подольше.

Но вместо этого она быстро села на кровати и поморщилась от головной боли. Алуне нередко снились фантастические сны, порой они превращались в кошмары, да и с сонным параличом она, увы, была знакома. Но этот сон заметно выбивался из привычного хода вещей. Слишком уж реальным он казался. Может, Алуна просто смотрела слишком много сериалов накануне? Или вновь напомнило о себе старое детское желание однажды проснуться волшебницей? Когда тебе (не) немножко за двадцать, такие мысли кажутся забавными и глупыми, не более того.

Под кроватью раздался шорох, вырывая Алуну из потока мыслей.
– Рю? – удивлённо позвала она: обычно в это время кролик мирно отдыхал в своем домике в углу. А сейчас ушастый и вовсе попытался запрыгнуть на кровать, но потерпел поражение: не хватило совсем чуть-чуть. Мгновенно потянувшись за ним, Алуна подхватила малыша на руки и прижала к себе. Он дрожал, как и его хозяйка. – Кажется, нам обоим приснился странный сон...

Наконец увидев мольберт, Алуна тут же запнулась, хотя и не перестала гладить кролика. Она точно не рисовала кроличьи лапки. И не кошачьи. И если наличие первых можно было объяснить банальным присутствием Рю, то кот никак не мог сюда попасть. Да и в этом доме жил всего один кот, питомец Рады! Объяснить присутствие кошачьих лап мог лишь сон. Абсолютно невозможный, странный сон.

Опустив Рю на пол, Алуна подошла к холсту и почувствовала лёгкую дрожь в руках. Медленно забрав карточку и прочитав на ней свое имя, она сглотнула. Рада точно не стала бы так подшучивать, да и как вообще вызвать такой реалистичный сон? От одних лишь мыслей (да и от раннего пробуждения тоже) начала болеть голова. Не придумав ничего умнее, чем отправить карточку под чехол телефона, чтобы для начала успокоиться, а потом уже думать, Алуна села обратно на кровать и включила экран. Ей срочно нужно было отвлечься, и появившийся текст сообщений невольно заставил ее слегка улыбнуться. Что бы ни случилось, всегда есть один человек, которому Алуна могла довериться. Стоит ли рассказать про сон Раде?.. да, пожалуй, но чуть позже. Ничто не должно помешать их прогулке. Даже подозрения в том, что Алуна начала сходить с ума.

"Ты наверняка об этом слышала! Я про городской фестиваль на променаде. Мы просто не можем это пропустить!"
"Я чувствую, что нам обеим срочно нужно развеяться. Когда проснёмся"

Стараясь сосредоточиться на мыслях о своей подруге и предстоящем фестивале, Алуна вновь легла на кровать и обняла преданно ожидающего ее Рю. Телефон остался на тумбочке, скрытая под своим чехлом тайну. И, к счастью, Алуне удалось уснуть снова, пусть даже и на несколько беспокойных часов. Когда "утро" наступило в более привычный полдень, она на удивление быстро собралась и, предупредив об этом в сообщении, наконец тихо постучала в комнату Рады. В руках Алуна немного нервно сжимала телефон, вновь думая, когда бы ей выбрать лучший момент для невинного вопроса.

Нижний город, комната Рады/сквер/снова комната Рады

Пробуждение было тяжёлым. Мутная голова весила, кажется, тонну, липкие остатки сна никак не хотели уступать место бодрствованию; глаза резало, словно в них насыпали песка и вместе с тем, поспать ещё немного совсем не выходило. Смутно вспомнив свои ночные видения, Рада начала думать, и этим попытки провалиться назад в сон были совсем испорчены.

Так всё-таки, галлюцинация или нет? Сон? Сонный паралич? Осознанное сновидение? Рада слепо пошарила рукой по прикроватной тумбочке и, нащупав карту, тотчас открыла глаза.
Память могла её подводить, как и психика, но не верить своим глазам сейчас она уже не могла. Теория о том, что она всё ещё спит, уже не выдерживала никакой критики, – марево недосыпа и першение в горле были слишком реалистичными, карта – слишком осязаемой, красным мазком по ладони. Рада потёрла её подушечкой пальца, понюхала, повертела так и эдак. Ей неоткуда было взяться из воздуха – у Рады такой никогда не было, Алуна тоже не стала бы устраивать крайне сомнительный пранк. Карта не отличалась ничем примечательным – кроме того, что на ней значилось имя Рады и кроме того, что от неё, если верить рассказу ночного гостя, теперь зависела жизнь Рады. Если она не найдёт обелиск и не приложит к нему карту, то…
Стоп, сказала себе Рада. Всё ещё звучит как брехня.

Она встала и прошлёпала босиком к зеркалу. Вид со сна у неё был, конечно, помятый, но никаких следов от когтя на лице не значилось. Вспомнив о селфи, Рада разблокировала телефон и зашла в галерею.
Внутри всё у неё похолодело. Розовая ложбинка на лбу была светлой, но вполне себе отчётливой.
Рада улеглась в кровать набок и поджала ноги, пытаясь как-то осмыслить и уложить в голове произошедшее. В пользу реальности и нереальности ночного события находились свои доводы. Но факты – штука упрямая: вот карта, вот след. Оставалось последнее.
Зажигалка, которую она вертела в пальцах столько раз на день, теперь ощущалась в руке невыносимо тяжёлой. Стихия огня, говорил кот, да? Есть только один способ подтвердить или опровергнуть его слова, и Рада сама не знала, чего хотела бы меньше: оказаться втянутой в непонятную игру с потенциально летальным исходом или обнаружить у себя зашедшее достаточно далеко психическое расстройство.
Рада сосредоточилась на огоньке зажигалки, не понимая до конца, что ей следует сделать или сказать. Огонёк горел ровно и спокойно, и внезапно стало даже обидно, что никаких особенных сил Раде не прибавилось, пусть она и совсем не в восторге была от этой идеи. Но она ведь почти уже в это поверила.
“Какая ж ты дура”, – подумала сама о себе Рада расстроенно и зло.
Огонёк зажигалки взметнулся вверх с такой силой, на которую маленькая зажигалка попросту не была способна, и от неожиданности Рада чуть её не выронила.
Чуть позже зажигалку всё же швырнули в сердцах в стену – когда Рада снова попыталась представить, что обелиски, противостояния и порция новых критически важных дедлайнов это теперь её жизнь.
– Я этого никогда не хотела! – крикнула Рада.
Но крикнула шёпотом: в соседней комнате всё ещё спала Алуна, и Рада искренне надеялась, что её сон был безмятежным.

Час был ранний. За окном только-только перекрикивались проснувшиеся птицы. Рада могла бы ещё подремать, если бы только её всю не колотило. Насыпав в миску кошачий корм и поплескав в лицо холодной водой, она отправилась к ближайшему известному ей обелиску в городском сквере. Убедившись, что никто за ней не наблюдает и рядом нет ни бегунов, ни собачников, а все нормальные люди в это время ещё спят, Рада приложила к холодному камню свою карту.
Ничего не произошло. Обелиск не засветился, не заговорил человеческим голосом, не попросил ввести пин-год. На мгновение показалось, что он низко завибрировал, что пространство вокруг него неуловимо изменилось – и только.
Утренняя прохлада забиралась за воротник, в кроне деревьев всё так же щебетали птицы. Всё как всегда, но каким-то нутряным чувством Рада поняла: сработало. Невидимый паззл встал на место.

Вернулась домой Рада, как ни странно, в куда более спокойном состоянии. Мир перевернулся меньше суток назад и, хоть она ещё и не успела пройти все стадии принятия, новые правила, по которым теперь функционировала её жизнь, стали чуть более понятны. Как и любой тревожный человек, Рада любила ясность и не переносила неопределённости. По крайней мере, она определилась с тем, что не сошла с ума – это было уже что-то.
Рада как раз допивала свой утренний кофе, попутно пытаясь найти хоть какую-то информацию об обелисках в интернете, когда в дверь осторожно постучали. Ох, точно.
– Прости-прости, – все силы были брошены на то, чтобы сделать вид, что всё в порядке. Что она такая же, как обычно, – не успела ответить на твои сообщения. Но ты же знаешь, что я за любой кипиш, кроме… дорогая моя, – Рада чуть отстранилась, скрестив руки на груди и внимательно рассматривая Алуну, – ты хорошо спала? На тебе лица нет.