By Magic | ходы игроков | Патрик Дерро

Вскакиваешь с места и бросаешься вперëд. За спиной вскрикнули от удивления Карл и Юнона. Раскисшая земля и мокрая трава предательски норовят выскользнуть из-под ноги и распластать тебя в луже, но ты бежишь, как гепард, едва касаясь этой неверной земли – летишь над ней, как плоский камень отскакивающий от поверхности пруда.

Домчался в один миг. Серая фигура, похожая на ствол осины или яблони. Безглазое бугристое лицо, словно человек с носком натянутым на голову. Задвигались чуткие брови с нитями волосков. Дрогнула влажная рваная дыра носа. Распахнулся и остался открытым рот с белыми по-кошачьи клыками. Сипит на тебя угрожающе. Вспупырилась кожа от гнева.

Ты не стал играть в "Кто кого перешипит и перескалит", а просто вломил ему в высокую ногу с разбега. Загудел кулак – ударил от души, так что у самого лязгнули зубы.

Вытянутая фигура не упала, а согнулась гибко и попыталась схватить тебя зубами.

«Никогда не верить на слово Силе», — мысленно успевает сделать пометку себе на будущее Патрик, прежде чем неловко отшатнуться, отступая от клыков готовой вцепиться в него твари. Твари, название которой он даже не знал! Впрочем, адреналин, связанный с проносящейся перед глазами всей жизнью, здорово прочищает мозги. Попробовал быстро ударить «серую штуку» по морде ладонью, не чтобы нанести вред — чтобы сбить прицел, не дать себя укусить. Но парень успевает понять, что тварь слишком быстра, от неё не сбежать так просто, как было выбежать и ударить. Действия по наитию: он сжимает ладонь в кулак и бьёт им в морду! Прямо как тогда бил кулаком в нёбо полудракона.

Дождик заливает лоб и лезет в глаза. Волосы слиплись. Даже родная мать не узнала бы Патрика в этом потрёпанном оборванце сейчас. Великий маг, не иначе!

Ударил кулаком воздух: зубастая морда в этот момент была уже в другом месте – кусала тебя за скальп! Клыки продрали голову до кости и проскребли по черепу. Кровь резво начала стекать по голове, щекочет за ухом горячей струёй. Карл бросил в безглазую каланчу веткой, но попал тебе в спину. Вздрагиваешь от удара, ошарашившего, откуда не ждал. Чёрт подери, вы маги, а не бойцы! Надеешься, что вдобавок не нальёт за ворот кислоты Юнона.

Некогда возмущаться, некогда слушать переругивания. Патрик, с трудом сообразив, что в него попала ветка, наклоняется, чтобы схватить её. Схватить, перевернуть острым концом и с силой ткнуть монстру в нос! Пусть от боли он сбежит, как тот сом... Патрик торжественно клялся сам себе, что не станет преследовать и это кусачее существо. Но ещё мальчик нашёл время задуматься о том, с чем именно он ввязался в хорошую драку по неосторожности. Теперь, рассмотрев её вблизи, он пытался подумать о слабостях противника, пока сам совсем ослабел от потери крови.

Тыкнул ты точней, чем вспомнил. Это то ли "туманный коготь", то ли " рысь-доппельгангер", ты слышал краем уха про что-то такое, но не можешь сосредоточиться на мысли. А вот палка проткнула ему лицо острым концом. Зашипев и сгорбив спину, он побежал, выбрасывая далеко вперëд длинные ноги и размахивая руками-плетьми.

Патрик сморгнул кровь попавшую в левый глаз и поспешил вернутся обратно в убежище между деревьев сжимая ветку в руках, где собирался совершено обессилено рухнуть на свое место. Вопрос выносливости вызвал у него лёгкую улыбку — теперь Патрик чувствовал себя победителем, но казалось силы его истощились. Он был подобен колодцу у которого в засуху показалось дно. И прежде всего истощились его моральные силы. Столько событий в один день. Больше всего мальчик хотел лечь и заснуть, чтобы проснуться в постели когда всё уже будет позади.
– Думаю оно не вернётся... — с облегчением произнёс он осторожно ощупывая оставленную зубами рану на голове, и сразу же скривившись и едва удерживаясь, чтобы не заплакать от боли. Не пристало плакать победителям туманных-допельгангеров!

И ты не заплакал. Лёг только у корней, а глаза закрылись сами. К твоему удивлению, друзья не стали ничего говорить и ничего спрашивать. Но удивление было коротким. Ты погружаешься в сон.

– У него жар.
– Хорошо, что вообще не помер. Я испугался, когда зарядил в него палкой. Думал, попал в голову и всё.

Дрожат веки. Делаешь вдох. Ты был в другом месте и испытал облегчение. От того, что ты больше не там? От того, что имел шанс хотя бы недолго быть не здесь? Не знаешь, но дышится легко.

– Должен. – Тихий голос, которым пришедший в себя Патрик пытается привлечь к себе внимание, едва не заглушает шелест ветвей и шёпот моросящего дождя. – Должен сказать спасибо, Карл... Без той ветки я бы верно не выжил. – Повышая чуть голос, продолжает раненый герой и пытается нащупать рукой своё «оружие» рядом. Мальчику приходит в голову, что надёжный посох иной раз лучше тысячи выученных заклинаний.

Сон, промелькнувший перед ним, тревожит Патрика. Он хмурит брови и с протяжным вздохом пытается подняться, чтобы сесть. То, что он был рыбой, ещё ничего. В конце концов, он уже привык к знанию того, что он волшебник и с ним может случиться всякое. Но то, что он был в океане — там ли теряют свои души, по словам покойного герра Вернера? — это заставляет молодого волшебника ощущать острое желание узнать, в порядке ли у него душа. Не высохла ли она вдруг? Но где её можно щупать? Можно ли вообще понять, что ты вдруг потерял душу? Это заставляет сжиматься сердце в груди. На этом фоне слабость и боль в ранах — ничто. «Теперь у меня точно будет брутальный шрам на лице», — с определенным восторгом думает Патрик, не допуская и мысли о смерти из-за потери крови или инфекции, попавшей в рану.

Нащупал ветку и сжал в ладони. Палка. Выручает в трудных ситуациях с неолитической революции. А то и раньше, кто еë знает. Поблагодарил Карла и сел.

– Слава Астралу, живой! Ты как вообще? Голову до мозга не прогрыз тебе? Рана выглядит жутко.
– Надо бы промыть, но только не озëрной водой. А если озëрной, то прокипятить.

Дождь постепенно сходит на нет. Уже не серая стена – так, мелкая водяная пыль. И так заканчивается. Пахнет сырым деревом и озëрной тиной. Первые лучи пробиваются сквозь хмарь. Небо окрашивается в блестящий стальной цвет. Зябко и мокро.

– Наверное дождём уже всё промыло... – не слишком уверенно отзывается Патрик не решаясь трогать открытые раны на голове, а сам думает не может ли подобный сон быть вызван "погрызенностью" его мозга? Если так, то дело плохо. Тут бы к лекарю нужно бежать, а не седеть и ждать утра. А то закончишь как герр Вернер пожалуй! Устроившись поудобней на корнях и прислонив спину к стволу, Патрик укладывает ветку у себя на коленях не желая терять неолитическое оружие из виду. Кто знает в какую секунду оно ещё понадобится. Было бы неплохо конечно раздобыть еды или отжаться(неужели отжимания несут бодрость?!) разок другой, но молодой волшебник не ощущал в себе сил на подобный подвиг. Он лишь пошарил в полуразобранной стопке книг желая снова занять себя чем-то. Увы чтение было единственным доступным и условно безопасным делом. Нет ли там чего про лечение погрызенных голов?

– В целом чувствую себя живым, но слабость даёт о себе знать. – решает всё же ответить на вопрос Карла он пытаясь прочесть заголовки увесистых учебников. – Как думаете, нас станут искать когда найдут те дилижансы? – при этих словах в памяти Патрика всплыли не лучшие воспоминания об нападении, трупах и бандитах. Так что он сделал вид что углубился в чтение попавшейся под руку книги, раскрыв её сразу где-то на середине и слегка моргая от нервозности. Так и хотелось оглянутся по сторонам и убедится что того спрута с мёртвенно чёрной аурой нет поблизости.

– Из тебя выйдет настоящий маг, – Юнона вдруг улыбнулась, как медовое солнце среди свинцовых туч – неожиданно светло среди беспросветной серости, – Едва успел очнуться – взялся за книги...

– Да. Если с голоду не сдохнем, то да. Архимагами станем, потрясателями вселенных, – это вставил свои пять пфеннингов Карл.

Ты же углубился в медитативный перебор книжных корешков. Есть что-то успокаивающее в том, как весит книга. Как узорчат её шрифт, как тонки – почти эфемерны – страницы и идеи наполняющие их. Неуловимы для грубого взгляда. Бессмысленны для плоского ума. А для тебя – сокровище?

Нашёл том анонима-инопланарника XVI века по гвидонианскому календарю, известного в академической среде под псевдонимом Фанфаро Дриззтони. Перу этого остроумного энциклопедиста (или коллектива авторов) принадлежит немало полезных для первокурсника обзоров на базовые заклинания и просто забавных зарисовок из жизни других миров.

"Откройся ум – закройтесь раны!" – так начинается первая глава его опуса.

Скоро ты замечаешь, что у текста есть два варианта прочтения! Можно читать это как руководство по магии исцеления, но озорной Фанфаро вложил в тот же текст и другой вариант его истолкования – это зашифрованный дуэльный кодекс одного из миров, где он побывал! С тайными комментариями!

Удивлённо моргнул, глядя на солнечную улыбку Юноны. Она и так улыбаться может? Перевёл взгляд на Карла смущённо, думая, что опровергать собственную похвалу будет не слишком умным ходом, наверное. Карл немедленно ляпнул какую-то глупость, так что Патрик, ухмыльнувшись, покачал головой и поднял руку, но вскоре опустил её. Хотел почесать затылок, но вовремя передумал.
— Не то чтобы тут есть чем ещё себя занять. Но, должен сказать, нам очень повезло, что вы их прихватили из дилижанса. — сказал со всей искренностью и принялся за чтение, кажется, то было именно то, что нужно раненому и истекающему кровью герою вроде него.

Не то чтобы Патрик был согласен с возмущенным молчанием Силы, но, положа руку на сердце, он и слова такого не знал — библиофил. Хотя догадывался, конечно, что это значит. Однажды проезжавший мимо его деревни купец показывал ему картину, надеясь, что родные купят её, раз у них сын в маги выбился. Там был чудной старик, совсем ополоумевший от чтения, обложенный книгами сверху донизу, забывший про солнечный свет, льющий с улицы. Денег на картину не хватало, но Патрик был даже рад, что её не купили. Может быть, он и любил книги, но жить, не выходя за пределы библиотеки, это, наверное, для него уже слишком. А вот Юнона, похоже, как раз из таких. Парень бросил на девушку оценивающий взгляд ненароком. Наверное, она и больше него поймёт из этой книги. Патрик решил, что нужно будет попросить её разобраться с альтернативным вариантом прочтения, когда он сам освоит что-то более насущное. Снова перевёл взгляд на заголовок шевеля губами, отвлекаясь от своих мыслей.

— «...Закройтесь раны!» — прочёл он вслух отрывок и кивнул. Очень было бы неплохо это исполнить!
Итак, с чего обычно начинают?

Фанфаро пишет, что это не из тех заклинаний, к которым готовятся долго. Лучшее исполнение выходит, когда оно читается "с шага". Как, интересно, это понимать? Автор не поясняет этот момент. Заложил палец на том месте, где остановился. Взглянул сквозь ивовые ветви-шторы на небо: белое солнце над седым туманом. День.

Задумался. Просветлел лицом, когда услышал подсказку. Солнце взошло, но что туман? Так и остался. Будет ли он уходить? Нужно ли, чтобы он ушёл? Мысли, сделав круг, вернулись к книге в руках. Снова открыл, чтобы перечитать непонятные места. Пусть Выносливость говорила про экстренный случай и Интеллект вторил ей, но он тут кровью истекает. Куда уж экстренней?! Патрик пока не знал, что именно он будет делать, если туман не подумает рассеяться, а у него сведёт живот от голода. Пока нужно было сосредоточиться на заклинании.

Но это легко сказать, сделать куда как сложнее! Патрик старался изо всех сил, пялясь напряженно в насмешливые сочинения Фанфаро, и, наверное, выглядел со стороны весьма забавно.

Начинаешь понимать, почему в голове мелькнуло словосочетание Rammendo Rapido – это действительно не столько "лечение", сколько "починка". Заклинание способно сплавить поломанные или разорванные части тела воедино, но не всегда способно вернуть им прежнее качество: соединение выходит весьма грубым, если верить очень графическим иллюстрациям, изображающих дуэлянтов со страдающими лицами и срощенными под странными углами костями. Теперь у тебя и самого язык не повернётся скастовать это заклинание для лечение чего-то более тонкого, чем сломанная кость или пробитая рапирой мышца. Так, терпеливо и обстоятельно ты продолжаешь вникать в нюансы. Левая нога должна быть чуть впереди правой во время чтения формулы. Корпус ориентирован фронтально и чуть наклонён на вперёд. Большая часть веса на опорной ноге, вторая только фиксирована на земле – не более. Подбородок плотно прижат к груди.

Чем дальше вчитывался Патрик, тем сильнее понимал, что, наверное, Выносливость права. Одно дело — сломанная рука. Как это, наверное, больно, а? И совсем другое — прокушенный череп или иссушенная душа. Да и это Фонфаро, конечно, тоже хорош. Легко ему написать «творите заклинания с шага», а что, если у тебя оторвали ногу или там челюсть, как не скажет Сила? Наверное, для этого есть указания, как их не потерять, в скрытой части текста. Совсем другими глазами взглянул молодой парень на магию и заклинания. Теперь он уже не видит их как чудеса, способные на всё подряд, главное — знать, как их заставить работать. Теперь они для него инструменты вроде плотницких. Эта стамеска хороша, чтобы выдолбить узкий жёлоб, но попробуй-ка ей срубить дуб! И лечение, оказывается, не всё работает на всё подряд. Умение правильно выбрать нужный инструмент не менее важно, чем само исполнение на ходу или в покое. В голове Патрика появляются вопросы, и их не один и не два. Чем больше он читает, тем больше он не понимает. А как надо творить заклинание обнаружения? Что, если его выполнить с шага как быстрое исцеление или, вернее, поспешную починку здоровья? А то самое невидимое заклинание, что он освоил, но ни разу ещё не применял, что насчёт него? От такой интенсивной мыслительной деятельности у мальчика даже заломило затылок. Он решил запомнить эти вопросы на будущее и задать их учителям в школе магии при первой же возможности.

Ты проламываешься через хитросплетения книги чистой силой воли и мощью интеллекта. Материал, бывший непроницаемым, трещит и подаётся под напором внимания. Cквозь стену усталости, боли и непонимания – к новому Знанию!

Изучив наконец заклинание Патрик облегчённо вздыхает, но собирается встать и выполнить его. Но продолжает сидеть наслаждаясь триумфом. Вернее будет сказать размышляя куда можно было применить это заклинание без вреда. У него сломанно ребро или несколько. Но что если оно срастётся не в ту сторону? Патрик смутно представляет себе внутренне устройство человека и экспериментировать на себе... мда. С другой стороны есть раны на голове и на шее, но опять же... голова это не тот орган где хочется иметь случайно выросший рог или заросший внезапно глаз.

Подумав немного Патрик со вздохом передаёт книгу Фанфаро Юноне.
– Можешь прочитать её для меня вторым способом? Не как руководство по заклинаниям лечения? Ну понимаешь, там зашифровано что-то вроде кодекса... – пытается сбивчиво объяснить девушке Патрик свою мысль, но в какой-то момент сдаётся надеясь что Юнона куда проницательней его. Обратив взгляд на Юнону, он неизбежно обращает внимание и на Карла. Чем занят этот повелитель верёвок? Неужели он ест кору или листья?

– У вас смогла восстановится магическая сила? – обращается он к ним двоим, не переставая размышлять про кору. В этом что-то есть, только не в плане насыщения. А в смысле лекарства! Изначально перебирая книги в стопке он надеялся найти что-то про лекарственные травы. Но ведь и он сам что-то да знает об лекарствах, не зря же он столько болел? Мысли о своей прошлой жизни когда он частенько был прикован к постели омрачают его вид. Патрик меланхолично размышляет вертя руках ветку.

– Я попробую, – говорит Юнона.

Карл был занят тем, что дремал, но проснулся, когда ты спросил о магической силе.

– Немного. Она восстанавливается сама собой. Быстрее, если спать... а если поесть, то, наверно, ещё быстрее, – добавляет он грустно и задумчиво.

Ты же напрягаешь ум в направлении ивовой коры и свойств коры вообще. А также свойств трав, листьев, цветов, кореньев и всего растительного. Зелёный мир таит большую силу – вот, что ты помнишь. Однако, свои богатства он открывает только избранным. Нужно иметь, как говорили у вас в деревне "зелёный нос", то есть быть прирождённым травником. Иначе можно подвергнуть себя бесчисленным опасностям, заигравшись с тем, чего не понимаешь, а играть с неизвестным – это, как играть с огнём на соломенный крыше собственного дома. Травы могут свести с ума, кора может разрушить печень, коренья могут привить тебе горечь во рту и горечь нрава, от которой не избавишься всю жизнь.

Ты, к счастью, знаешь ключ к сокрытым богатствам Шепчущего Чертога. Заклинание Extractio. Оно позволят создать водно-спиртовую вытяжку из чего угодно и – о, величие магии! – для этого не требуются ни время, ни вода, ни спирт. Только умение. В качестве нефизического экстрагента выступает твоя собственная воля, поэтому голова может взорваться дымящимися ошмётками, но это риск, с которым приходится мириться каждому алхимику.

Поэтому-то настоящие алхимики никогда не используют заклинание Extractio, предпочитая создавать концентраты по-старинке с помощью перколятора и чего-нибудь более расходного, чем собственная голова, типа воды, спирта или жира.

Ты, однако, настроен решительно. Однажды ты уже пробовал Extractio, когда готовился к школе, и голова не взорвалась! Правды ради надо сказать, что и экстракт не получился.

Сидеть на одном месте или спать Патрика не тянет, он жаждет использовать на чём-то вспомненное заклинание. Но всё же из предосторожности сдерживает этот порыв, помня про предостережение насчёт взорвавшейся головы. Сначала это было смешно — в учебнике была нарисована шутливая картинка с паром, идущим из ушей удивленного старичка, и звуком «бах» на месте его головы на другой иллюстрации, но потом стало немного жутко. Патрик попробовал, чтобы доказать себе, что он вовсе не трус. Кажется, это было так давно. В прошлой жизни.

Нужно, наверное, идти и искать еду. Но всё же стоит дать Юноне время на прочтение. Младший из детей семьи Дерро уверен что ей это по силам. Кстати!
— Вот, держи, не еда, но тоже полезно. — Патрик суёт в руки грустному Карлу книгу про невидимость. — Почитай, наверняка это нам пригодится в пути. Возможно будем с её помощью охотится...

Взбодрившись неизвестно от чего, Патрик начинает отламывать веточки от своей палки, чтобы сделать из неё посох. Или, вернее, жезл будет сказать точнее? Для посоха ветка всё же коротковата будет, да и не выглядит она какой-то очень уж волшебной. «Нужно будет раздобыть при первой же возможности самоцветный камень для навершия. Сапфир или рубин, или, может, изумруд?» — размышляет парень, разглядывая свой ивовый жезл, отчаянно напоминающий дубинку, которой старый пастух побивал своего пса когда тот ленился гонять стадо. Подумав немного, Патрик решает снять с жезла (не глупой дубинки!) кору, чтобы усилить различие между этими двумя схожими предметами.

Ободрал кору, пока Карл и Юнона приобщаются к тонкому миру через толстые тома. Магический инструмент вышел, что надо: ухватистый, блестящий, в меру сучковатый.

– "...пропустив укол рапирой в мошонку, синьор Трецци не потерял присутствия духа: стремительно сблизившись с синьором Дауре, он прихватил его за камзол и насадил на кинжал, а тот, в свою очередь, поймал летящего синьора Трецци на рапиру, которая прошла насквозь лëгкое и вышла из спины. Так, с кинжалом в селезëнке и рапирой в груди, они ещë с четверть часа боролись в стойке истекая кровью и осыпая друг друга тихими проклятиями (что, однако, не получили квалификации со стороны секундантов за отсутствием к этому моменту маны у обоих синьоров), пока не упали в обморок от боли и потери крови. Воистину образец духа старой дуэльной школы! Что же до описанного нами выше заклинания, то оно привело к забавному исходу: спася жизни синьоров, оно срастило их намертво лицом к лицу в одно ругающееся, красное от злобы чудовище, добавив для пущей комедии лишних рук... "

– У меня тоже интересно: рассказывается, как чемпиона открытого первенства среди первокурсников Штурмлатерне по заклинаниям первого круга не сумели расколдовать от заклинания невидимости – так и закончил школу едва различимый. По этому поводу даже собрали следственную комиссию. По официальной версии на лей-линии стоял во время чтения, вот его и завернуло в перманентную пелену.

От слов Юноны ранее Патрик только криво улыбался, мысленно откладывая заклинание лечения в ещё более долгий ящик. Теперь казалось, что он зря тратил время на такое страшное заклинание. А вот история Карла заставила его рассмеяться, он не похоже пропустил этот момент, когда сам читал ту книгу. Но в то же время это заставило найти среди стопки книг что-то про лей-линии, кажется, парень видел атлас или что-то такое.
— Туман, кажется, не рассеется, — говорит Патрик, пытливо посмотрев в ответ на ворона. — Пойдёмте поищем еды, а потом нам нужно вернуться на дорогу... — конец предложения он говорит уже менее уверенно, вероятность встретить там чудовище всё ещё пугает его до дрожи в руках. Всё от того, что у нет под рукой ещё одного магического дилижанса, на котором возможно быстренько сбежать от опасности.

Вот и он. Выудил из стопки книг тонкую, но просторную книгу с картами. Континенты. Полушария. Моря, реки и горы. Страны и города в них. Всё пронизано паутиной толстых, тонких и совсем исчезающих линий. Нашёл Штурмлатерне. Точно – стоит не на лей-линии даже, а на узле их. Перекрёсток магических дорог. Куда ведут они потом учеников, когда те покидают школу? Куда привела его линия того невидимку?

Поднимаешься, чтобы размять ноги и оглядеться. Солнце, пробиваясь сквозь туман, делает мир серебряно-золотистым. Хлопанье крыльев вдалеке и плеск воды. Капризный крик птицы. Выбираетесь из-под ивы, которая уже успела стать, хоть и сырым, пусть и тревожным, но немного домом. Снаружи туманный мир. Бредёте в сторону озера, собирая одеждой росу с травы.

На озере в разгаре дневная жизнь. Прилетели утки, плавают у берега маленькими ладейными флотами. Покрякивают важно. Лягушка высунулась из ямки, поймала быстрым языком сверчка и закатила глаза лениво: то ли "божественно", то ли "о, боже, опять эта сверчатина..."

Шмыгнув носом, Патрик оглядывает берег и воду озера внимательным взглядом. Торопится, значит, остаться без обеда, а то и чего похуже. Мальчик даёт остальным знак подождать. Он осматривает берег в поисках камней — их можно метнуть в утку, осматривает само озеро, пытаясь разглядеть издалека противоположный берег или то место, где потерпел крушение их дилижанс. В конце концов он оглядывает самую кромку воды, осторожно приближаясь и поглядывая опасливо на лягушку. Кто знает, что за тайны скрывает она в себе в этих таинственных местах.

Затаился. Притихли и Юнона с Карлом, настоящие охотники на уток, понимают, что "болтать" равно "голодать". Рассматриваешь поле будущей битвы с дичью из-за высокой травы, фокусируюсь на важных объектах.

Дилижанс. Навис бурым гробом над водой. Тих. Почти пуст. Над ним зависают, поблёскивая стеклянными крылышками, стрекозы. На них мечтательно, но лениво глядит жирная лягушка: хороши... но как высоко! К тому же, она уже поела и теперь прикрываются плавно нижние веки. Греется в лучах раннего солнца.

Камни. Не так просто их найти. Прячутся среди трав и листьев, хотя казалось бы: им – от кого? Но нет. Сами не обнаруживают себя. Приходится напрягать внимание, чтобы найти хотя бы один. Вон там, у самого берега. Лежит так, что просматривается утками. Будет трудно подобраться к орудию борьбы за еду незамеченным. Увидят. Закрякают. Захлопают крыльями. И всё – конец охоте.

Косуля. Вышла к воде, но не пьёт. Раскинув уши стоит и смотрит в вашу сторону. Кажется, будто прямо на тебя, но нет: скорее в направлении вас, чем именно на вас. Слышит или чует. Надеешься, что всего лишь тебя, а не, к примеру – ну, просто к примеру – волков или медведя.

Понаблюдав некоторое время, Патрик вздыхает как-то грустно и смотрит на жезл в своих руках, нет, таким не убить косулю. Сможет ли он вообще убить это грациозное животное, даже если им каким-то чудом удастся связать её верёвкой? Конечно, Патрик не был городским неженкой и вполне ясно понимал себе принцип: кто не охотится — тот не ест. Но всё же для чего-то вроде доставания подбитой утки из пруда или охоты на косулю с палкой для этого требовалось много сил, духовных в том числе. Патрик сейчас не чувствовал в себе их, наоборот, несмотря на отдых и тот сон, он уже порядком устал. Когда же Сила стала говорить про камнемёт, он и вовсе подумал, что идея доверять её словам довольно смехотворна. Сила — это его не слишком надёжный друг, с которым весело посмеяться над неудачным броском или представить, что камень действительно полетит как выстрел из камнемёта, такой, навроде Карла. Но доверять советам лучше кого-то вроде Юноны, это было кристально ясно. Может быть, так на него повлиял пробуждённый Интеллект?

Ещё раз вздохнув, Патрик собрался предложить друзьям бросить это безнадёжное дело и просто поискать съедобных грибов, как вдруг перехватил тревожный взгляд косули. Сердце тут же упало куда-то в желудок, и разволновавшийся, а также немного паникующий, Патрик повернул голову, чтобы проследить за её взглядом. Может быть, кто-то кроме них решил поохотиться сегодня у пруда? Например, на троих юных чародеев... От этих мыслей Патрика бросило в озноб, и он крепче сжал в руках жезл.

ПРИНЦЕССА



Оборачиваетесь, поддавшись предчувствию. На лица падает тень – и скользит мимо, в сторону дилижанса.

Существо из надежды и лазури величественно опускается на дилижанс. Чувство спокойствия омывает вас, как горячая и морозная одновременно морская волна. Вы чувствуете себя не у берега озера, а на заснеженной вершине. Но убивающего холода нет. Есть покой. Утки замолкают и дрейфуют по глади пруда. Косуля опускает голову и лакает воду. Блестящие стрекозы-искорки слетаются сверкающим созвездием к своей повелительнице. А она, грациозно присев на крышу вашего катафалка, замирает, дрогнув раз-другой стеклянными крыльями. Огромные глаза глядят в невидимую вами даль других пространств.

— Это... стрекоза? — с трудом выговаривает Патрик, понизив голос до шёпота и не спуская глаз с лазурной... В общем, тут его подводит его словарный запас, и он мысленно, даже мысленно покраснев, называет её «магической сущностью», не сумев сформулировать более точный термин. Может, это один из духов природы или местная королева? Патрик говорит с трудом не из страха, но от щемящего чувства в груди, словно одно лишь неосторожное слово способно нарушить обрушившийся на них покой и умиротворение. Красоту искрившегося на туманном солнце пруда, свежесть дикой природы, освежающий холод росы под ногами. Легкий ветер, треплющий его спутанные волосы. Это мгновение, словно растянутое всемогущей рукой, длится и длится, оно безгранично и вместе с тем хрупко, как цветок. Но от этих мыслей Патрик легко отвлекается, погрузившись в размышления о том, чему именно он стал свидетелем. Кажется, это магия, и, кажется, он как волшебник должен в таком разбираться. Ну пусть неопытный и не зачисленный (пока!) в академию волшебник, но ведь должен же? Патрик переводит взгляд на своих товарищей по несчастью, не переставая размышлять, в этом ощущении спокойствия в уме была приятная легкость. Было приятно просто думать, не думая о плохом, — разбирать загадки, что возникли перед ним столь внезапно.

Это стрекоза. Медленно перешагивая лапками вбок, она чуть разворачивается, чтобы видеть вас боковым зрением огромных, как фонарные плафоны, хрустальных глаз. Стаи её подданых льнут к ней, будто намагниченные присутствием будущей Королевы. Она не насекомое, конечно. Это тело – только форма.

– Она заметила нас, – шепчет Карл.