By Magic | ходы игроков | Адалиус Блэкхоуп

ДУРАК-ТРАВА!

Очнулся весь в слюне в полутëмной комнате. Челюсти и зубы болят, будто часа четыре жевал ими деревянную ложку не на жизнь, а на смерть. Книги по травологии кто-то разбросал, да так разнообразно, что видно: бросал с чувством, а одну потом ещë под стол запнул.

Постель сгорела: сажа густо покрывает потолок над ней. Кто-то дрался стулом со стеной. На полу кое-где кляксы крови, будто кто-то шлëпал по нему свежим куском мяса то там, то сям. Шкура сверкающего инея покрывает доски рядом с сундуком и подморозила его бок. Из распахнутой его крышки поднимается резко пахнущее испарение – не хочется заглядывать туда: режет глаза. Пурпурной люминисцирующей толстой линией по входной двери и стене с обеих сторон кто-то каллиграфически вывел надпись "АНАКСАГОР Я ЗНАЮ ЧТО ТЫ СМОТРИШЬ".

Мышцы ноют. Взглянул на сбитые костяшки, на песок из разбитых часов. С трудом разогнул окаменевшие в кулаках пальцы и снял с головы давящий ужасно череп обзьянки.

Сплëвываешь травянистую жëваную массу. Во рту вкус свежего сена, крови и песка, которого кто-то наелся с пола, когда кто-то поймал и разбил о край стола уплывавщие от кого-то в ужасе песочные часы.

Взглянул тоскливо на то место, где висела карта порталов: неведомая сила надорвала еë пополам и теперь она погасла.

В клетке, где жил Виккерс, теперь заперта книга "Вытяжки и Сыворотки". Не знаешь, кем, не знаешь, за что – но она наказана.

Раздаëтся робкий стук в дверь.

«Лучше пока не думать о том, кто это всё натворил», — такая мысль посетила Адалиуса, и его дисциплинированный разум предпринял попытку не слишком удивляться разрухе, в которую превратилась комната. Он ощупал своё тело сразу после того, как отложил в сторону череп. Взглянул в сторону двери, откуда доносился стук. Прочистив горло, Адалиус попытался произнести как можно спокойнее и увереннее: «Дайте мне минутку, я эээ... не одет». После употребления дурак-травы испуганные мысли в голове не спешили сразу же становиться умными. Им нужно было время.

Между тем, поднявшись с пола, Блэкхоуп попытался применить на себя заклинание «Быстрое лечение ран», двинувшись шатающейся походкой в сторону выхода из комнаты и бросая страдальческие взгляды на плакат. Он был не уверен, что ранен, но надеялся, что целительное искусство как-то сможет настроить его на оптимистичный лад и вылечить раны в его душе, оставленные этим... этим. Нет, лучше не думать. В общем, Адалиус не удивился бы, если бы он успел себя покалечить или наесться магического стекла. С этим нужно было срочно что-то делать.

Руки трясутся, а голос звучит неуверенно, когда ты кастуешь, но самоконтроль вернулся и заканчиваешь заклинание с достаточной точностью, чтобы вылечиться, а не взорвать файербол. Долгие, монотонные, систематичные тренировки сделали своë дело. С этого заклинания вы начинали и этим заклинанием вы заканчивали каждое занятие по "Основам экстренной помощи", его каждый из вас бесчисленное количество раз повторил, готовясь к промежуточной аттестации, дома. Про него рассказывали вам старшекурсники, что оно спасает. И вот – оно спасает: кровоточащие "сколы" на костяшках затягиваются, голова становится лëгкой, челюсть перестаëт ныть. Охлопал себя, осмотрел: ни лишних щупалец, ни третьего глаза, а природные два – на своих местах.

Остановился на секунду-другую, пытаясь понять, сколько уже прошло времени, но только поморщился тоскливо. Теперь не у кого даже узнать! Смотреть в сторону разбитых часов постеснялся, вместо этого расправил воротник у плаща, ещё раз невольно прочитав светящуюся надпись на стене. Взял себя в руки и двинулся к двери, открыл. Вышел. Запер за собой. Огляделся по сторонам с видом опытного волшебника, попавшего в временно-пространственную впадину. Главное — делать вид, будто у тебя уже наготове подходящий план действий, а остальное, как говорится, сколдуется!

Выходишь с уверенным видом и закрываешь за собой дверь, но Матильда, ждавшая с той стороны, успевает заглянуть через плечо.

– Привет, Адалиус. К урокам готовишься?

Она выглядит виноватой и вздыхает.

– Извини, что заколдовала тебя. Ну, очарование... Не по-товарищески было так делать.

О чëм она говорит?

– А... ты... э... Эркларо! – Она делает быстрый жест рукой, будто снимает у тебя с бровей паутину. От неë пахнет мëдом. И полынной горечью чего-то утраченного. Чего-то, похожего на последнюю семейную фотографию или ушедшего и так и не вернувшегося домой любимого пса. Этому нет точного слова, но чувствовать это очень неприятно.

Теперь ты понимаешь, о чëм она. Но, возможно, в эту секунду предпочëл бы не понимать. Настроение, и так подпорченное проказами дурак-травы, определëнно не становится лучше. Ты чувствуешь обиду. Ты думал, она одно. А она... Другое.

– Ну, вот так, – Матильда вздохнула, – Злишься?

– Ты. Да я... это, к-когда? – уверенный вид который напускал на себя Адалиус треснул, он схватился за голову пытаясь понят что из его воспоминаний ложная память. Хотел что-то сказать, но замолчал на полуслове прочувствовав какой в голове остался бардак после дурак-травы. Посмотрел девушке в глаза мрачно. Подловила, вот что значит способности к очарованию.
– Ты бы не злилась?! – сказал грубо, сжимая кулаки и краснея. Пытаясь одновременно успокоится. Что за день сегодня такой!

Помолчал чувствуя полную бессмысленность устроенной им внутри разрухи. Ради чего он вообще полез в тот учебник? Посмотрел на Матильду чуть успокоившись сумрачно, разжал губы из тонкой линии и взъерошил волосы на голове.
– Сегодня я сдал зачёт по физкультуре. А профессор Аполлон ожил и подмигнул мне, тогда был дождь и я был измученный до чёртиков.– пересказал сухо свою сберегаемую для слухов историю и не почувствовал особой радости, зато вспомнил про то что забыл сходить узнать насчёт хандбольной команды после зачёта. Немного уложил мысли в голове в стопку.

Развернулся в сторону стадиона, зашагал в туда сунув руки в карманы. Оглянулся назад через несколько шагов. – Не идёшь? – бросил Матильде и демонстративно пожал плечами отворачиваясь.

– Злилась бы. Иду. Только он, наверно, уже спит.

Вздохнув печально, Матильда некоторое время идёт следом за тобой через пустые и тёмные коридоры.

– Поможешь мне найти герра Фикуса? Он всё-таки у нас что-то типа реликвии.

Рассказ о профессоре Аполлоне либо не впечатлил её, либо она предпочла его пока не комментировать.

– А сколько сейчас времени? А, понятно. – Адалиус посмотрел на луну несколько удивленно, он конечно подозревал что "чтение" заняло у него время. Но похоже Матильда была права, ночь уже вступила в свои права и Кабендорфа искать было уже несколько поздновато. Паренёк остановился сунув руки в карманы штанов и размышляя. Действительно что ли идти в оранжерею прямо сейчас? Всё таки готовился. – Не знаешь кто такой Анаксогор случаем? – ответил вопросом на вопрос всё ещё сомневаясь стоит ли оно того.

– Анаксагор... алхимик с другого плана, кажется. На стадионе полно статуй оттуда, может и он там. Где-нибудь между профессором Аполлоном и профессором Геркулесом...

Смотришь на неë, но по честно-печальному выражению лица непонятно, правда ли хочет подсказать что-то дельное или тонко издевается.

По поводу Оранжереи у тебя есть такие соображения. Во-первых, если забираться туда, то действительно лучше ночью, чтобы не попасться никому на глаза. Во-вторых, не обязательно именно этой ночью – можно и какой-нибудь другой. В-третьих, "если долго сидеть у берега моря, однажды можно увидеть, как прибой вынесет на пляж тело твоего врага", как говорит профессор Снорвик, что применительно к вашей ситуации можно перевести как "если долго не искать герра Фикуса, он может однажды найтись и сам". Резюме? Ничто не заставляет лезть в Оранжерею – лишь кое-кто упрашивает.

– Сегодня очень ясная ночь. От луны светло будто днëм. Если смотреть на неë в такую ночь не отрываясь до рассвета, можно превратиться в вервольфа, ты знал?

— Ещё чего не хватало. — ответил несколько невпопад, взглянув искоса на яркую луну снова, потому что успел уже в задумчивости опустить взгляд к серебристой траве у ног, шумящей морем. Адалиус сложил руки на груди в замок, оглядываясь по сторонам, потом кивнул.

— Ладно, пошли в Оранжерею. Но ты мне будешь должна, запомни. У меня есть предчувствие — герр Фикус найдётся и сам, если его долго не искать. Будет ли он другим? Возможно. В общем, я не против. Пойдём под чарами невидимости, так надёжнее. – сказал так и взмахнул полой плаща раз, поднимая её, словно крыло ворона, к лунному оку в вышине. Магия жестов и символов. Она у него хорошо получалась обычно.

Укрыл взмахом невидимого плаща себя и еë. Вокруг дрожит ночной мир, видимый, как сквозь струи воды – всë дрожит, блестит и переливается. Невидно вас, но ни мефита не видно и вам самим. Матильда встала поближе, чтобы не попадать под зыбкий край заклинания, отряхнула с плеча сияющую жемчужно магическую пыль.

– Неплохо, – говорит шëпотом и улыбается, как вор, – Нам туда.

Идëте мелкими шажками под колыхающимся шатром незримости. Больше "дрейфуете в направлении", чем "уверенно движетесь к". Матильда хорошо помнит дорогу, но приходится останавливаться, чтобы сориентироваться. Профессоров нет – все в своих покоях, окна которых кажутся из-под плаща разноцветными звëздами: читают, болтают, колдуют – живут, но уже приближающейся к кровати жизнью уставших взрослых.

– Ты знаешь боевые заклинания?

Ты не должен знать. Но – ты ведь не должен идти под заклинанием невидимости в закрытую зону после отбоя – так что...

– Да, – не стал скрывать Адалиус свой тайный козырь. – Но предпочёл бы к ней не прибегать. Опасно, знаешь ли... – и у него в глазах отразился намёк на осторожность. Он до сих пор помнил то по-летнему морозное утро, он чихнул и поскользнулся, а после... Кажется, он махнул скрещенными на груди руками. После этого неприятного опыта он два года избегал любого чиха и до сих пор с лёгкой опаской перекрещивает руки, и то только если это чрезвычайно необходимо. Магия жестов, такова магия жестов.

– В чём сильна ты, кроме магии контроля? – спросил парень пытливо, ему было бы любопытно заглянуть в будущее и увидеть, кем станет Матильда. Но такая магия, увы, дана не всем и требует весьма глубоких познаний. По крайней мере, так ему ответил преподаватель прорицания на прошлом семинаре о видах предсказательных артефактов. Большинство пользуются специально зачарованными хрустальными шарами или закалёнными в крови великана рунами. В общем, подручными артефактами.

Матильда пожала плечами:

– Умею оживлять бумажных журавликов.

Из зыбкой ночи показалась ограда Оранжереи. Гладкие, отливающие латунным блеском прутья, за которыми спит сине-зелëная громада зелени. Поëт сверчëк.

– Может, проделаем вход здесь и не пойдëм к воротам? – шепчет Матильда, – кроме журавликов я умею ещë немного Трансмутации...

— А ты сможешь потом его за нами закрыть? — выразил свои сомнения Адалиус, которому очень не хотелось в дальнейшем ловить разбегающиеся по всей школе опасные растения — это точно перебудит всех в округе. — Нет, знаешь что? Давай прежде посмотрим на ворота, может там легко проскользнуть. Сломать ограду мы ещё успеем в случае чего. — А сам потянул Матильду за плащ, увлекая девушку в сторону ворот. Но при этом задумался над альтернативным входом в Оранжерею. Тут у него заболело сердце от воспоминаний о разорванной карте порталов. Будем откровенны, им самим разорванной карте, стоившей ему некогда порядочную сумму.

– Смогу.

Напрягаешь дисциплинированную, хотя и потрёпанную недавно, память: нужно восстановить образ карты... Тянешь зашипевшую тихо Матильду за плащ, пока соображаешь.

– У ворот может кто-то ошиваться!

Альтернативный вход в Оранжерею есть. Это портал на одном из шпилей замка. Хорошо, что ночь ясная – карабкаться туда в бурю... От одной мысли хочется содрогнуться. Вы пока не владеете уверенной левитацией, но кое-как держаться над землёй можете. Задумываешься о том, как тут найти подход. Полёт вниз оттуда будет долгий. Если же пробираться изнутри... придётся быть очень, очень, очень незаметными: путь туда лежит мимо ваших общежитий, мимо библиотеки и зеркального зала.

Матильда замирает, как вкопанная. Всматриваешься, сквозь плащ-волну. Чья-то фигура впереди – тёмный, размытый силуэт ученика, метров двадцать до вас, стоит к вам боком. Выгибает спину дугой и встаёт на четвереньки. Вздрагивают плечи несколько раз – будто самозабвенно играет на фортепьяно. Голова наклонена к самой земле. Силуэт становится больше. Поднимается, сверкнув в лунном свете хвост. Два красных глаза загорелись в темноте. Большая голова повернулась мгновенно в вашу сторону.

— Делллай! — сдавленно шиплю прямо Мот в ухо, заметив взгляд волка, в которого обратился любитель лунного диска. А сам поспешно шарю по карманам в поисках чего-то, что сможет отвлечь от нас оборотня — тут уж не до башни, пожалуй! Заклинания тоже приходится мысленно перебирать, не молния, конечно. Но что-то. Заморозка времени? Попади ещё попробую в движущуюся мишень. Скорее всего, он нас не видит, а чует носом. Нужно что-то вроде зелья страшной вони наколдовать, тогда он сам тут сбежит. Мысли работают как сложные механические часы, перебирая доступные варианты, а руки шарят в карманах — не мог ж он всё повыкидать, пока был одурачен травой?

MINZ'-UN-HEILUN'



Матильда забормотала заклинание. Голос дрожит, но говорит быстро и очень разборчиво, хотя и старается, чтобы звук держался едва над верхней кромкой шёпота.

Ты опустил руку в карман и нащупал там твёрдый кругляш в фантике. Конфета с кислым вкусом, которая будет сильно холодить язык, но поправит ум и силы.

Зверь начинает медленно приближаться к вам, опустив голову к земле и трогая чуткими ноздрями воздух.

«То, что нужно!» — мысленно воскликнул Адалиус и, не медля ни секунды, нарисовал на конфете сложный знак. Это заклинание могло усиливать некоторые аспекты предмета, делая их выразительнее. Блэкхоуп этим не гордился, но однажды с помощью медиатора он усилил запах потных подмышек его одноклассника ради прикола. В тот раз несколько девушек лишились чувств, упав в обморок! В данном же случае заклинание «Усиление Трагикла», как оно правильно называлось, должно было усилить мятный запах конфеты, которую он тут же собирался метнуть в голову оборотня, надеясь, что инстинктивной его реакцией будет схватить летящий к нему предмет зубами. Это не только забьёт обоняние лунного чудовища и сможет отвлечь его, но и, не стоит этого исключать, может вернуть ему разум! Разве не для этого были нужны подобные леденцы?

Ты метнул конфету, но она ударилась о невидимую завесу и упала вам под ноги – ткань заклинания оказалась слишком прочна и перешла ту грань, где стала настоящей физической завесой. "Усиление Трагикла" сработало на совесть и в ноздри до слёз ударил мятный запах. Мучиться от этого не было времени: с рычанием, монстр прыгнул на вас и повалил – вуаль невидимости разлетелась мыльными дребезгами. Запах псины смешался с запахом мяты и клыки больно продавили горло...

Округлил глаза и чертыхнулся, пытаясь... Но уже было слишком поздно. Оборотень рядом. Удар сбил с ног. Слезятся глаза от гремучей смеси запахов. Огромную серебристую луну закрывает набежавшее облако. Открыл рот, пытаясь призвать свою козырную молнию. Адалиус сдал сегодня зачёт по физподготовке, он имел многообещающее будущее.

Серебряная луна, вкус железа и желание вдохнуть. Так выглядит смерть. Ты не мог и подумать...