Д - значит Дварфы | ходы игроков | Мирные дни

- Тоби тюбик, да тоби тюбик. Заслыш'те кобольдов - мажьте на броню чи одёжу. Ция паста сроблена з панциря пещерного жука, шо зело прочен, - Compound 18 достался Скаттуру и Бифуру, что щеголяли без брони. Сам Казгар тоже не пренебрёг лишней защитой и нанёс раствор себе на одежду, лишь только заслышав лай в тоннеле.
- Ось план таков: мы... - рассуждения прервались вспышкой пламени на кедре. Этого Пивомолот ну никак не ожидал. Весь план пошел кобольду под хвост. - Подивитесь: вони наловчившись дистанционному минированию! Николя не любив магию. Енто бесчестно! Ух, молвил я, надо був заложить пороху. Подорвав бы щас увесь коридор да побачив, як вони под камнями барахтаются! Чим больше пороху - тем лучше! Эх, но шо не сроблено, то не сроблено. Придётся меняти план на ходу.
Казгар поднял ружьё к потолку и тяжело зашагал впёред, за баррикаду, к ненавистным врагам всего дварфийского рода.
- Слухайте мене, дворфы! Ции кобольды осквернив самое святое, шо у нас есть - наковальню! И мы не маем права оставить це так! Вони хотят выкурити нас из-за баррикады - шо ж, вони не знают, у какой кузне мы ковались! А ну'к, усим хирдом - ВПЕРЁД! Заставим ентих недоящеров пожалеть, шо вони родили́сь на свет! Хто мае щит да броньку - вперёд, хто не мае - ховайтесь за поворотами да спинами! Вдарим их с усей мощью, як в старые добрые годины, шоб ажно стены затряслись да полетели клочки по закоулочкам! Не посрамим наш род, оставив злодеяние ненаказанным! Пусть усе знают, шо дворфы с горы Розенкварцнеблигеспитцер могут задать жару! УРРА!

Эти твари создали огненную баррикаду, которую сам Морадин велел обрушить прямо на их пустопорожние голову. Прав Казгар - они, похоже, нас ещё не знают, но скоро узнают, не будь я Торкиль Даймондштихель!

- Навались, братья! Да станет этот кедр огненной могилой для тупоголовых осквернителей!

Мы не на пиршестве мясо разрежем
Крепким, широким и злым топором
Факел, не к мирному ложу невесты,
Пламенем синим нам путь осветит.

И он последовал собственному призыву, используя двуручную секиру скорее как рычаг, пытаясь им сдвинуть тяжёлый ствол в сторону противника.

   - Коллаборационисты! - выругался Бифур, но молот опустил, - он жевал нашу наковальню, а вы его кормить вздумали? Карди, выгуливать сама будешь, так и знай!
   Он плюнул и пошёл за остальными. Идея с баррикадой была странной - они же нападали, а не защищались? но кобольдов и вправду было больше. Поэтому он разумно принял мазь от Скаттура и как следует натерся. И вовремя: чуть из-за поворота показались первые враги, как тут же полетели снаряды.
   - Молвят, истинный дварф может перегаром спалить стрелу на лету, - пробормотал Бифур, - но у меня нет желания проверять. - С этими словами он выдернул шанг из фитинга и направил струю воздуха перед собой. Дергающийся под напором кончик создал маленький, но чувствительный ураганчик, отбрасывающий дым, искры и летящие объекты обратно вглубь пещеры.
   И мигом ответил на призыв Торкиля: уперся оглавием молота в кедр и что есть силы двинул его в сторону врагов.

  Зедот был весьма образованным дворфом, чьи года позволяли совмещать и глубину, и ширину. Помимо основных профессиональных навыков была у него целая плеяда вторичных, а в довесок к ним - сопоставимая по размерам с Розенкварцнеблигеспитцер гора поверхностных ознакомлений и занятных фактов, то и дело всплывавших в памяти, как гоблины во рву после затяжной осады. И тактика боя в узких коридорах контингентами, исчислявшимися скорее единицами, чем десятками, не входило в эту область.
  Казалось бы, какие тут хитрости? Всё решит только расположение на максимально плотном участке максимально защищённых бойцов! Ан нет - вот уже светлые головы родили план-капкан, да ещё и успели его исполнить: пока кобольды царапают рассыпчатую породу босыми лапами, мощь дворфийской ментальной акробатики сооружает баррикаду путём сноса уже существовавшей конструкции. И в такие моменты возникает особо стойкое ощущение, что все эти вековые библиотеки и учёные конгрегации - лишь средство властьимущих для закрепощения и подавления натурального дворфийского гения, проявляющегося именно тогда, когда это требуется.

  Однако романтике конспирологии вскоре приходится сдать позиции под напором приближающихся воплей кобольдов. Сколько их там? Не дал ли он маху в преуменьшении контингентов? Это их тут семеро в пещере, не считая макаки (и хамелеона), а тех тварей - поди, примчится сейчас по пять на каждого! Лучше перестраховаться - так решил Зедот, наблюдая за приготовлениями Казгара. Развязав мешочек с бодрящей смесью, тот потянулся было за другим мешочком... Но вспомнил, что зверька тот уже успел израсходовать, да и дохлый он уже был. А потому пришлось спешно освежать недавно сделанный порез на ладони и из него выцеживать на порошок пару капель.
  Пробормотав что-то равно напоминающее молитву и ругательство, Зедот принялся разбрасывать с шипением поглотившую кровь смесь по воздуху, докуда только хватало рук.

— Ну-ка, дыхните!, — призывно окликнул тот всех. Правда, к повышению тона Порошок был не особо привычен, а потому вышло это весьма натянуто, отчего возникал простор для сомнений: товарищам он это или кобольдам, и по неуклюжести разбросал на своей стороне баррикад какое-то неконвенциональное оружие?!

  Оставив сомнения сомневающимся, сам Зедот рванул со своим скипетром наперевес к подпалённому стволу: чем ближе к нему, тем меньше вероятность, что прилетит стрела - не огнеупорные же эти ящерицы, чтобы взбираться на горящее дерево?

Поправив металлическую шапку и сплюнув, Дерек зарычал.
Такой хитры и умный план похерен такими тупыми созданиями, как сами кобольды! Ну, осталась одна стратегия, и ее-то рунный кузнец мог применить так же, как и последний забойщик.
— Да, зададим жару — прорычал он уже членораздельно — принесём этот жар на рукоятях наших орудий! Кедр, к бою!
Напрягая все мышцы, дварф приподнял горящий кедр оглавьем рунного молота, и потолкал его в направлении ящеричных тварей.
Вот теперь они его разозлили!

– За Наковальню! Не забудем! Не простим! –
Чувство коллективизма, как истинно дворфийское, было Карди не то что «не чуждо», но даже не «знакомо», а прямо-таки «привычно и любимо». Особенно когда (опять-же, в истинно дворфийской манере) это привычно-любимое чувство основывалось на лютой, праведной, геноцидальной ненависти. Столь же привычны, но намного менее любимы Карданахи были и стрелы. С технической точки зрения абсолютно неважно, пускаешь стрелу ты или в тебя — стрела есть стрела, ей о подобном задумываться некогда. Однако, зная о предсказуемости такой стрелы поведения, уклониться от этих беспринципных штук становится чуть легче — вы ведь уже, считай, знакомые.
Если бы у дворфов было своё подобие Женевской Конвенции (или какого-нибудь аналогично наивного документа о ведении войн), а в этом подобии были бы законы про обращение с военнопленными, и этим законам кто-нибудь когда-нибудь следовал бы… Так вот в такой теоретической ситуации, действия Карди беспощадно нарушали бы этот самой документ со всей циничной жестокостью реального боестолкновения. Уделив кобольдскому залпу минимальное внимание, Карданахи одним тяжелым, цепким взглядом подтащила к себе хамелеона.
– Жить хошь? Тогда не дёргайся. – Ласково прорычала ящеру дворфийка, нежно ухватив зверя за переднюю половину и с силой ткнув в горящую баррикаду задней, принимая участие в коллективном усилии по передвижению древа в направлении кобольдов. Хотя со стороны и могло показаться что рыжебородая краса внезапно удумала казнить несчастное животное особо извращенным и жестоким образом, на деле же её действия были максимально осмысленными милосердными. Для начала, в отличии от всяких якобы разумных млекопитающих, покрытых вполне воспламенимой шерстью, ящер имел природную устойчивость к термальной обработке, то есть горел явно хуже и медленнее дворфа. Во-вторых, как скотовод Карди чётко знала, что у большинства тварей задние лапы намного сильнее передних, а конкретно у этого экземпляра наблюдался ещё и вполне пригодный для праведных дел хвост. Опять же такое причудливое положение не подвергало риску воспламенения морду животного, вместо этого подвергая ту же морду риску в лице Карди. Ну и в третьих… Будучи доброй душой, даже используя скотину в качестве живой кочерги, Карданахи ласково поглаживала и успокаивала зверя, басовито обещая тому в ушную перепонку что «Потерпи, маленький, сейчас всё закончится».

Стрелы, выпущенные кобольдами, запутались в ветвях кедра, отлетели, сносимые мощным потоком воздуха из компрессора Бифура, и в конце концов бессильно ткнулись в броню двафров, не причинив совершенно никакого вреда.

Казалось бы, время сбить пламя? Но подгорный народ решил, что ежли чего трудно предотвратить, так надо возглавить! Мощный поток воздуха, освобожденный Бифуром, раздул зарождающееся пламя, а Торкиль, Дерек и Карди пихнули огненное бревно в направлении врага.

- Барук Казаааад! - прозвенел боевой клич, и никто не мог точно сказать, кем он был произнесен, словно сама гора запела в ответ на решительный напор семерки дварфов. Из заднего ряда в кобольдов полетела бомбочка, брошенная бабуином: обезьяна швырялась похуже дварфов, но, похоже, боевой задор передался и ей. Все участвовали в наступлении, один лишь Скаттур опять принялся бухать, прям посреди боя! Впрочем, возможно, у него был какой-то особенный план!

Тем временем из нестройной ватаги кобольдов выбежали трое. Подгоняемые ритмичным тявканием своих сородичей, они прилепили на свои маленькие круглые щиты какие-то связки цилиндров, перемотанных бечевками, и выставили эти щиты вперед. Умудренные опытом Казгар и Зедот тут же узнали в этих связках проходческие снаряды, какие делают дварфы для того, чтобы заложить в шурф взорвать особо твердую породу. Вряд ли кобольды научились делать такие заряды сами, да еще и в стандартный размер забойного сверла! Опять стырили! А теперь хотят взорвать кедр!

Лучники-кобольды присели, прикрываясь от возможных ударов, а шаман опять затеял свое колдунство. На сей раз из навершия его посоха вырвался густой дым

  Поначалу Зедот уверенно вкладывался в общее дело переквалификации баррикады в каток, однако по мере сужения тоннеля, как наименее идейный осадный инженер, вынужден был уступить пространство остальным. Это, впрочем, дало глазам драгоценные мгновения отдыха от слепящего пламени, в результате чего Сутонбердан сумел заметить приближающихся гадов и - что куда важнее - опознать заряды на их щитах.

— Подошва гоблачья.., — прохрипел тот в неопределённой смеси замешательства и возмущения. Затем же, прокашлявшись, не преминул оповестить остальных: — Берегись, у них взрывчатка!

  Треклятый дым. Те, что у кедра, поди, вообще подрывников едва видят! Влиял ли он как-то на дыхательные пути ещё предстояло выяснить путём эксперимента, но, как бы то ни было, по совокупности подмеченных факторов Порошок мог с уверенностью заявить, что дым этот - лишь морок, напущенный на изменчивую поверхность мироздания одной мелкой ящерицей с непропорциональным самомнением! И такой же уверенностью Зедот обладал в отношении того, что те силы, которые проводит в мир он, порвут эти фокусы как карп рыбака.

Бросить горящий ствол на врага, переломав ему кости и не дав реализовать злокозненный порыв камикадзе!
Скорей, пока не поздно!

Он подцепил секирой горящий ствол и одновременно с братьями по хирду со всех сил метнул его во врага!

— Навались! — и исполняя собственный совет, Дерек принялся помогать Торкилю.

Словно рычагом подковырнуть ствол, и метнуть его в мерзкое племя кобольдов! Кровь за кровь, огонь за наковальню!

   Из сложившейся ситуации Бифур сделал важный вывод: им катастрофически не хватало дальних атак. Кобольды находились приактически в полной безопасности, защищенные баррикадой, а что мог он? Камнем в них кинуть? Определенно, будь у него огнемет, всё бы сложилось иначе... Интересно, алхимики могут сварить ему зажигательную смесь? Сифон сделать не трудно...
   Вернув шланг на место и перехватив поудобнее молот, он стал ждать рукопашной.

Гуманоиду, незнакомому с дворфийской кухней, могло бы наивно показаться, что кулинарные навыки не имеют малейшего отношения к попыткам поддеть несчастной ящерицей горящее бревно и как следует швырнуть его в шайку безобразников. Такой гуманоид был бы очень неправ.
Если на кухне ничего не горит — это не настоящая дворфийская кухня. Если повар (а чаще повариха) ничего ни в кого не швыряет — это не настоящая дворфийская кухня. В конце-концов, если процесс готовки не включает быструю, насильственную и жестокую термальную обработку чего-то выдирающегося — это, Армок тебя подери, не настоящая дворфийская кухня!
Ну а чем, спрашивается, пламенеющая баррикада хуже славного дворфийского вюрста, чуть засидевшегося на сковороде? А вот пленный хамелеон, всё ещё удерживаемый ласковой но крепкой хваткой — ни чем ведь, в механических своих свойствах, не уступает доброй поварской лопатке, разве что обходиться с ним надо чуть понежнее. Ну а что до кобольдов… Как и любой дворф, Карди упорно считала, что в любом споре побеждает именно она (за редкими, особыми исключениями), а следовательно светлый образ кобольдовой фермы и последующих кобольдовых котлет, галет, рагу и жарко́го — никуда из её рыжей головы не делся. На хвое, кстати, мясо отлично тушится, а вытопленный на кедре жир помимо стандартной вони имеет ещё и приятный, напоминающий о винных бочках аромат.
– Не сдохнешь — покормлю! Сдюжишь — заласкаю! – Придав ящеру в руках мотивации и ускорения, Карданахи поднатужилась, и под коллективный боевой клич всего Хирда вложила свою скромную девичью силу в метание бревна, пытаясь не просто пустить пламенеющую громаду в полёт, но и направить её под углом, наиболее способствующим качественной прожарке места приземления.

С боевым кличем дварфийский хирд ринулся вперёд. Пока бойцы первой линии гордо несли горящую баррикаду с намерением закатать кобольдов в камень, Пивомолот остановился, положил ружжо на щит и принялся выцеливать кобольдского шамана. Магия - зло! По крайней мере, пока она не дварфийская.
- НЕЧА ТУТ КОЛДОВАТЬ! - закричал Казгар, перекрикивая грохот выстрела. - Ворожить здесь можа токмо нам!
И пока пальцы привычными, отработанными движениями перезаряжали оружие, дед думал и говорил совсем о другом:
- А ну, хлопцы да дивчины! Кидайте баррикаду у них, токмо гуртом, а не поодиночке! На счёт три! И - два, и - три! Ух, пусть вони узнают нашей ярости! Нет прощення тем, кто покусився на святое!

Пуля, выпущенная Казгаром, ударила в руку шамана как раз в то время, когда он завершал свое колдовство. То ли это, то ли тот факт, что кобольда от удара крутануло на 360 градусов, то ли искусство Зедота, но в общем что-то точно помешало колдуну, и вместо густого дыма, который должен был скрыть ящероголовых, у шамана получился жиденький туман, какой бывает рано утром. И тот снесло в секунду внезапным порывом ветра.

Впрочем, ветер был не таким уж неожиданным - это Карди глубоко вдохнула перед тем, как выступить в классических дварфских состязаниях - метании бревна.

Надо сказать, что дварфы любят разные забавы. Метание бревна, подсмотренное ими у северных варваров-людей, показалось дварфам недостаточно крутым, поэтому правила были изменены. В отличие от человеческой традиции, недостаточно просто разбежаться и кинуть бревно подальше, подбросив его двумя руками. Дварфы оценивают технику и артистичность броска. Конечно, дальность тоже имеет значение, но лишь дисквалификационное - если дварф не может метнуть бревно в принципе, какой толк на это смотреть?! На соревнованиях (некоторые из которых случаются спонтанно при осаде крепости) показывают обязательную и произвольную программу. В обязатльную входит поражение бревном не менее шести гоблинов, брошенных предварительно в одну из ловушек крепости. Гоблинов и других существ для произвольной программы спортсмен предоставляет сам. В прошлую пятилетку чемпион Туманных Гор по метанию бревна, рыбак Бомбур Мифрильный Шлем одним броском бревна выбил основной глаз бехолдеру, и пока тот пытался проморгаться, связал из отростков макраме, отдаленно напоминающее рыбацку сеть. Не то чтобы дварфам вообще нужна была сеть, ведь известно, что они ловят рыбу на бороду, однако комиссия все равно высоко оценила это выступление.

Так вот, дружными усилиями Карди, Дерека и Торкиля бревно было отправлено в полет. В результате огненный снаряд врезался в бегущих кобольдов, и к грохоту выстрела добавился грохот взрывов снарядов, закрепленных на щитах. Ящерицы едва успели нырнуть под свои щиты, однако взрывная волна уже подхватила их, унося вглубь коридора. Двое кобольдов попали в стенку, и по хрусту костей можно было догадаься, что там под стеночкой они и останутся. Третий же влетел в толпу своих сородичей, повалив их всех на пол. Началась неразбериха и возня. Однако, стоящего в первом ряду Казгара беспокоили уже не кобольды, а мелкие камушки, дробью посыпавшиеся с потолка.

Тем временем, Скаттур, весьма обескураженный отсутствием бревна (которое, разумеется, разметало в щепу взрывом), протиснулся в первый ряд, и рыгнул. Монах ордена Мятой Кружки столь усердно наполнял себя алкоголем, что его отрыжка больше походила на впрыск топливовоздушной смеси под поршень цилиндра. Без сомнения, будь в пещере заметный источник огня, дыхание Скаттура было бы подобно пламени дракона! Но огонь был потушен взрывом, потому отрыжка лишь пробудила приятные воспоминания. Каждый мог почуять в выхлопе Скаттура милые ему запахи таверны и общего зала - сливовица, пиво из толстошлемника, чача, крепленое вино, кровь гоблинов, убитых парой этажей выше...

Все это сопровождалось, разумеется, оглушительным рыком монаха. Пещера не выдержала такого сотрясения, потолок треснул, и несколько крупных кусков породы упали недалеко от места взрыва кобольдов. Теперь баррикада поперек коридора была значительно прочнее. Чего не скажешь о потолке пещеры!

Когда дым выстрела и пыль, поднятая взрывами и падением потолка, рассеялись, под новой баррикадой был обнаружен раздавленный кобольд. Еще парочку можно было соскрести со стен, а остальные, если кто и выжил, наверняка убегали прочь по тоннелю. Так была выиграна битва, и заодно - изобретена новая дисциплина в метании бревна.

  Несколько тягучих мгновений в тоннеле, а равно и в мыслях хирда царила чёрная тишина: удаляющееся царапанье когтистых лап по камню было полностью перекрыто звоном в ушах. И ввиду неработоспособности последних дворфы стояли неподвижно, прислушиваясь к вибрации в камне и боясь лишним движением похоронить под ним и себя. Когда же всё более-менее успокоилось, были сделаны первые осторожные шаги и произведён первичный анализ ситуации, Зедот первым вышел держать перед сородичами речь.

— Ну-с, — начал тот на столичный манер, перехватив дубину-скипетр поэффектнее. — Все живы, вроде как даже целы, истреблено n-ное количество вредителей. Не вижу причин отрекаться от своих изначальных намерений и делать излишнюю приписку "в процессе" в книге обид. Правда, хорошо бы было ещё и не обнаружить себя зажатыми в угол в случае чего. Поэтому предлагаю так: пусть Бифур возьмёт себе бороду-другую в подмогу и вместе они соорудят какую-никакую, а подпорку - благо лес буквально снаружи - а после отправятся дальше, справлять месть будем сугубо все вместе. Ну а мы с Казгаром и прочими покамест сходим вперёд, разведаем, что да как, устраним самых буйных в случае чего, но обещаем не увлекаться и дождаться всеобщего сбора.

Закончив, Порошок принял менее помпезную позу и вопросительно оглядел прочих.

   - Дельно, - одобрил план Бифур, - надеюсь, другого выхода здесь нет и бежать им некуда. А наша месть остынет лишь с их трупами! Сейчас поставим крепи, и догоним вас. Только мне нужен топор, а лучше - дварф с топором. Торкиль, поможешь нарубить немного бревен для времянки? А когда будем уходить, подрубим - и завал готов!
   Ставить крепи для любого дварфа было делом привычным, несколько консольных балок на подпор точек напряжнеия, пару ригелей - и опора выдержит до их возвращения. Он осмотрел потолок и стены, выбирая, как лучше поставить упоры...

Поисковый отряд исчез за поворотом тоннеля. Стих стук топора и молота, которыми Бифур сотоварищи устанавливал крепи для потолка. Тоннель вновь погрузился в тишину, изредка нарушаемую отрыжкой Скаттура. Потянулось долгое ожидание.

Но не прошло и четверти часа, как в глубине тоннеля раздались осторожные шаги. Вскоре два кобольда, крадучись, появились в тоннеле. Они пробирались так медленно и осторожно, что не составило никакого труда вовремя дернуть за веревку, сбрасывающую сеть. Раз! - и оба кобольда беспомощно барахтаются в путах ловушки!

Тумаки Скаттура и удары пневмолота Бифура (и это еще без включения автоматического режима!) быстро сделали ящериц весьма смирными. Дварфы разжились двумя короткими мечами из бронзы, весьма сомнительного качества (проще переплавить в слитки), короткими луками (тоже дрянь, но других все равно пока нет) и двумя десятками стрел. По идее, неплохо бы кобольдов допросить, но те не знали языка дварфов (кроме невербального обещания зуботычины). Может быть, забота о собственной шкуре заставит их открыть нужную информацию, но ее бы еще понять...

   Хорошей работе и рука радуется. Быстро установив опоры, Бифур осмотрел времянку и остался доволен. Такую и в своей шахте поставить не стыдно, а уж для кобольдовой норы - роскошь! Кстати, о кобольдах...
   - Ах, вы, горлачья сыть, да когда же вы кончитесь! - выругался он, когда сработала ловушка. А ведь эти гады могли просто убежать, если бы не задержка... и не ловушка... - Сколько же вас тут? Небось из какой-нибудь боковой щели вылезли, а?!
   Бифур точно знал, что делать. Он подошёл к врагам и двумя точными ударами уменьшил уровень преступности в регионе не два пункта. Хорошо, теперь - за остальными. Дварф пошел вглубь горы по следу, поглядывая по сторонам. Эти норы, видать, прсото кишат кобольдами...

Бифур встретился с остальными в тоннеле, и узнал от Казгара о сражении. Что ж, еще пара кобольдов нашла свой бесславный конец, Амрок будет доволен сегодня! Больше в этой дыре делать было нечего, так что отряд вернулся ко входу в пещеру. В скором времени они еще придут сюда, чтобы разделать трупы на кости и сухожилия (в хозяйстве все пригодится!), но пока что нужно позаботиться о наковальне.

Куски Сердца Крепости были бережно собраны на связанные вместе дорожные плащи дварфов. Медленной и торжественной процессией отряд двинулся в крепость, чтобы почтить Ту, Которая Давала Жизнь. Ни у кого не было сомнений - Наковальня будет перекована вновь! Быть может, это станет знамением, началом некой новой эпохи в жизни крепости. Однако сейчас им был нужен хороший план действий. Наскоро созванный совет увидел три пути:

- Наконечники стрел кобольдов сделаны из обсидиана. Этот камень способен заменить сталь, и он наверняка есть в кобольдовой пещере! Поскольку обсидиан образуется из магмы, возможно, на нижних ярусах пещеры есть выход к лавовым озерам. Пока крепость лишена наковальни, можно использовать такую замену металлам.

- Не нужно ждать! Необходимо посольство к людям, или даже через горы - к дварфам! Хотя к людям, наверное, проще, и не придется терпеть позор за утрату наковальни. Разумеется, никто и не предлагал взять наковальню у людей! Зачем, если есть своя, родная?! Просто одолжить у них не слишком хорошую, но сносную наковальню, чтобы перековать истинный шедевр - Наковальню Крепости!

- Крепость была основана в дикой местности, где давно не жили цивилизованные народы. По воспоминаниям Казгара, некогда на востоке лежали не болота, а степи, где жили не то дварфы, не то люди, не то другой могучий народ, славящийся своими умельцами. Они даже создавали артефакты! Вполне возможно, что в тех гиблых землях до сих пор лежат утраченные инструменты и произведения искусства, не нужные никому, кроме диких гоблинов и орков. Где-нибудь ближе к центру болот наверняка найдутся и бывшие кузни этих мастеров, а там - наковальня! И, пожалуй, не одна.

  Вернувшись в крепость и помянув наковальню достойным количеством пива, Бифур крепко взялся за голову обеими руками и призадумался. Ох, не последний это налет, и такое позорное разорение! Нужно укрепить защиту, нужно усилить нападение, собрав себе ещё более могучее оружие, нужно поискать в недрах горы наконец тоящие материалы, нужно найти или купить новую наковальню, придумать ловушку на потолок... От избытка мыслей болела голова. и Бифур вспомнил, что уже хотел вынести лишние в книгу. Вырезать её было бы делом несложным, тем более что мастерство его росло, и он мог исполнить всё более тонкую и точную работу по камню.
  А тут, если подумать, и работы-то особой не нужно было. Взять хороший материал, да и нарезать пластин на камнерезном станке. Точность нужна лишь, чтобы обе сторны плстины были достаточно параллельны друг другу, листы-то понадобятся тонкие, иначе книжка выйдет уж и вовсе неподъемной. И всего делов. А даже если выйдет немного барка - что, в горе камни кончатся?

— Как бы я не ненавидел болота — заворчал Дерек — какая наковальня дешевле - купленная, арендованная, или украденная? Последнее лучше всего! Мое предложение - снарядить группу в болото. И принести оттуда всё, что плохо лежит. Найдём наковальню - погрузим на хамелеона, он уже доказал что может это сделать. Вы со мной, ребята?
В свободное время Дерек занимался переделкой своего боевого молота. В основном ручки. Так что теперь он мог в одной руке держать посох, а в другой одноручный молот.

– Вот все вы, мальчишки, такие. –
С самого выхода из мрачных кобольдских пещер, Карди так и пребывала в сменившем боевое веселье трауре по невинно-убиенной наковальне. В случае дворфа, а особенно дворфийки, выражалась эта лёгкая депрессия в потреблении пива дозами превышающими даже обычные (то есть такими, от которых организм какого-нибудь человечка замариновался за пару дней), и ещё более маниакальном следовании своей личной причуде. У всех ведь есть маленькие, безобидные причуды и привычки, придаваться которым не то, чтобы как-то особенно приятно или волнительно, но просто естественно. Кто-то грызёт ногти, кто-то сжимает в руке пищащий мячик, кто-то курит, кто-то лепит и расписывает игрушечных солдатиков. Ну а Карди, в качестве такого расслабляющего «хобби», нещадно гоняла новообретённого хамелеона. Ну то есть как раз таки «щадно», то есть с максимальной лаской, заботой и вниманием. Карди всегда верила в силу любви, потому любила своих питомцев со всей силы. Если ранее хамелеон не верил в богов, либо вообще не имел такого понятия, то после становления подопечным Карди, вероятно, уверовал и изобрёл несколько новых молитв.
Тем не менее, даже будучи глубоко увлечённой звероводством, общее собрание по поводу замены усопшей Карданахи всё-таки посетила. Правда вместе с ней это собрание посетили также и все её подопечные, за исключением пони, который (на его же счастье) в зал собраний просто не помещался. Сидя подле товарищей на уютном камне, рыжебородая краса меланхолично поглаживала то лежащего мордой на коленях хамелеона, то сидящую на одном плече канарейку, то полу-сидящую полу-лежащую на другом плече крысу. Получалось нечто вроде ритмичного, урчащего экзотического танца сидя.
– Не успели справить по нашей бедняжке полную тризну, а вы ужо на других засматриваетесь. Покарает нас Армок, вот увидите. Ну да ладно, без дела-то сидеть и правда не дело. Дельно ведь, Дерек, говоришь — надо на болото идти. Там ведь осталось от Старых Дней, а как любому бородёнышу известно, в Старые Дни всё было лучше, чем есть сейчас и когда-либо будет потом. Только сперва подготовиться как следует: разведать малость, ссобоек чутка прихватить, десятифутовый шест соорудить, сумки седельные приторочить — чтоб артефакты древние тащить легче было, я вот Чаренца ещё малость повыхаживаю да потренирую... – Тяжелая но ласковая девичья ладошка любовно шмякнула ново-поименованную рептилию по черепу, произведя глухой, чуть-чуть отдающийся эхом стук. – ...Ну и надо, разумеется, взять чего покрепче, чтобы зараза какая не прилипла. Инфекция она дело такое, только протрезвей — ужо весь в бубонах. Братец Торкиль, услужишь чем отборным? –

Слегка отведя душу на кобольдах, дварфы занялись своей крепостью. Стучали кирки, и ширились склады, закладывались заряды в породу - и добывалась руда, а строевой лес шел в топку плавильной печи. Больно было чмотреть на богатство в виде десятков слитков железа, вынужденных томиться на складе без дела! Казалось бы, вот оно, могущество крепости, но как пробудить его? Что еще хуже, переселенцы не спешили помочь крепости. Лишь услыхав об отсутствии наковальни, они сбегали прочь, а вскоре и вовсе перестали приходить!

Вот и приходилось перебиваться работой по камню и по дереву. Дерек отобрал кедр получше, и вырезал из него новую рукоять для молота. В процессе, ему пришла в голову мысль, что не обязательно держать молот в одной руке, а посох в другой - можно объединить их! Инкрустировать молот навершием с посоха, а ручку сделать из валлина! Увы, первое дело все же требовало кузни, молот-то был стальным...

Вместе с рудой на поверхность извлекались и драгоценные камни. Дварфы добыли довольно много горного хрусталя, а также нашли более редкие топаз и хризопраз в двух жилах. Как это часто бывает при разведке, на десятом ярусе была случайно вскрыта пещера. Пролом успели заделать до того, как оттуда кто-нибудь полез, но, скорей всего, эта пещера сообщалась с кобольдовой, и за ней следовало присматривать. Лишь спустя две недели спохватились, осознавая, что внутри заделали Скаттура. По своему обыкновению он нализался пива и уснул, и даже удары кирки не смогли его разбудить. Спасательная экспедиция услышала дикие крики и скрежет когтей за стеной, поэтому было решено, что Скаттур, без сомнения, справился со всеми опасностями сам, а значит, на некоторое время (до создания арбалетов и тяжелой брони) эта пещера принадлежит ему.

Карди вылечила раны тех, кого слегка подрали в стычке, включая и побитого Чаренца. К ее зверинцу теперь добавился бабуин, который очень полюбил кататься на хамелеоне по деревьям. В общем, мирная жизнь текла своим чередом, и Бифур записывал все важные дела этой жизни, например, изготовление хрустальных линз для микроскопа, в свою каменную книгу. Вскоре одной лишь книги показалось мало, и стены крепости начали покрываться гравировками. Так бы крепость и жила дальше, собираясь понемногу на вылазку в болота, если бы не День Магменного Потопа.

Прокапываясь вглубь породы, Бифур в какой-то момент обнаружил бриллиант! Алмазная трубка могла бы в корне изменить репутацию крепости! Дворф немедленно начал разработку породы, и вскоре нашел еще, и еще один! В азарте добычи, он даже не заметил, как пол яруса стал теплым... и едва успел отскочить на лестницу, когда раскаленная магма прорвала тонкую каменную перемычку! Лава поднималась целые сутки, отвоевывая ярус за ярусом, пока не остановилась на двенадцатом уровне. Если это не было знаком Армока, то что?

   Бифур был доволен. Работы было много, и всё толковая, самая дварфийская - маши киркой, камни ворочай, ты не изгой, ты горный рабочий! Крепость расширялась, новые образцы пород пополняли их знания об окружающем мире, и среди них попадались весьма ценные находки! Один из мелких алмазов дварф пустил на дело: расколол, наготовил пыли, а один из осколков вставил в острие писала - теперь гравировать записи в книге будет куда удобнее, руны выйдут тоньше и точнее.
   Для пробы он открыл чистый лист и начертал на нем заглавие: "Голем". Потом подчеркнул. резы получались тонкие, четкие и прямые - острая алмазаня щепа шла по камню, как по воде. Хорошо! Отступив немного, он внес свои мысли. Их было немного... искать информацию нужно. Вздохнув, Бифур перевернул страницу и начертал следующую идею: "Огнемет". Знания гидравлики подсказывали ему, что горючая жидкость будет отлично выталкиваться сжатым воздухом, сделать лишь подходящий распылитель. А опыт войны с кобольдами ясно показал, что швыряться горящими предметами - толковый план. Третья страница ушла на описание увеличителя Торкиля - странная игрушка, но он был ею весьма увлечен.
   Мысль поискать наковальню в заброшенных поселениях он, в целом. одобрял. Нет, были пути и быстрее, и безопаснее - но тайны забытых замель манили, как тьма в новой штольне. К тому же никто не узнает об их позорной утрате наковальни, если они смогут найти новую в болотах. А то как-то перед соседями неудобно. Новое происшествие лишь укрепило его решимость действовать немедленно...
   - Сами недра отторгают нас! - взывал он к остальным обитателям крепости, - поведав о несчатье затопления магмой, - мы позорим само имя дварфов, надеясь устроиться без наковальни! Пора! Пора решаться хоть на что-то, и если остальные предлагают идти в болота - что ж, так тому и быть. Любой исход лучше нынешнего положения, так вперед, скажу я вам! Хватит медлить, собираем пожитки, и в путь. Не найдем - купим у людей, они за деньги мать родную продадут, не то, что наковальню, буде даже и последняя, знаю я это подлое племя, ничего святого. Пора!

- Конешно, надобно идти ко болотам!

Казгара было мало видно: все свободное время он посвящал своей книге. Целыми днями старик корпел над своим магнум опусом, порой даже забывая есть (но не пить пиво, конечно же - про такое забыть нельзя) и прикрикивать на молодёжь. Лишь однажды он отвлекся, чтобы отнести Торкилю чертёж штатива и приборного столика для микроскопа, но на этом, по большому счёту, и всё - до, конечно же, прорыва лавы на верхние уровни. Тогда Пивомолот разразился целой тирадой о теории копания тоннелей, о мерах предосторожности при разработке низких уровней и о пользе жадности - будь Бифур более жадным, он бы гораздо осторожнее разрабатывал жилу в страхе потерять её. Но с того учения прошло уже несколько дней, и Казгар начал потихоньку успокаиваться.

- Мы ещё грошей своих не тратив на такую святую вещь, як наковальня! Шоб наковальня служила верой и правдой, надобно потратить на её создание али получение свои труд и пот! И ежли мы возьмём чужую наковальню у аренду для творення своей, то будет зовсим не по-дварфийски! Лучше, нежли без наковальни вовсе, но гораздо поганей, чем ежли мы б её добув, али сами, на своей наковальне, выковали.
Выслушав остальные мнения, дед заключил:
- Агась, болота - поганое место! Но кто ж мы буим, ежли забоимся трудностей? Ежли решим, не пробуя иных путей, тратить свои кровные гроши? Нет, мы - дворфы, и мы идём добувать наковальню своими потом и кровью! Конешно, не помешала б пара приспособ, як, например, лодка с колёсами, али, як верно г'рит Карди, шесты. На выходе надо бу'т замуровать крепость, шоб ни один поганый кобольд ничого не стащил! Вернёмся - размуруем обратно.

Что ж - в болота, так в болота. Глядишь, и добудем там наковальню. Братья сделали всё, чтобы построить микроскоп - было бы стыдно оказаться недостойным их помощи.

Но нельзя же выходить в путь-дорогу, не промочив горло?
Котёл мой на месте и всё, что нужно для приготовления благословенного напитка, в наличии.

Торкиль подошёл к делу серьёзно - заранее подготовил снадобье, стимулирующее творческий настрой, продезинфицировал посуду, проверил все материалы и инструменты, после чего предупредил друзей, что ближайшие два часа в лабораторию входить не следует, хлопнул стопку, раззадорил сам себя задорной песней и приступил!

Оттого и имя славно,
Хорошо прозванье пива,
Что оно возникло дивно,
Что дварфам оно приятно,
Что на смех наводит мудрых.
И мужам дает веселье,
Храбрым радость доставляет,
И дварфов на драку гонит.

  Чем дальше отряд уходил от логова врага, тем сильнее становилось ощущение того, что месть оставила после себя какую-то неудовлетворённость и пустоту. И это было весьма странно, о чём Зедот, будучи учёным дворфом, смог сделать вывод на том простом основании, что подобное характерно для людей и эльфов, чьи головы вечно раскачивает ветер и напекает солнце, но никак не для дворфов, в статуарности земных недр сохраняющих заложенные с рождения неподдельные понятия о справедливости. Однако уступить объект мести... Насепырям?.. Колдун хотел было хотя бы сломать об колено газовую палку шамана, чтобы закрепить успех предприятия в демонстрации превосходства, но и тут уступил ярому протесту сородичей, имевших на него виды.
  В последовавшие дни Зедот пытался, воспользовавшись застоем львиной доли производства в крепости, уделить время доработке своего проекта, но, сидя над омутом своих мыслей, до того приносившим обильный улов, наблюдал, что ныне он больше походил на серое инертное болото. Пытался вышибить клин клином, полностью отдаваясь благоустройству крепости и перевыполнению рабочих планов, но гнетущее ощущение, будто затылок продырявили сверлом и всякая мысль, всякая жизнь медленно выветривались, никуда не девалось.

  На фоне этого Сутонбердан стал даже испытывать какую-то странную солидарность к Скаттуру, тоже на днях подрастерявшего рассудок, и уделял некоторое время и уходу за ним, пока тот не сепарировал себя от остальной крепости. И вот, стоя на всеобщем собрании и пересчитывая количество дней, прошедшее, с переселения Скаттура, Зедот вдруг ощутил резкий укол в голове - что-то наконец всплыло из болота! На первый взгляд всё оставалось неизменным, и Зедот уже почти было отчаялся, когда осознал - из болота всплыло болото. Экспедиция на болото! Затерянная древность! Искания! Завершение борьбы за жизнь крепости (ведь даже если Армок не пошлёт им новую наковальню прямо туда, что-нибудь они оттуда да вытянут, а с этим можно будет прийти к людям и наскрести что-нибудь для починки Шедевра)!

  Хотя внешне Зедот всё ещё не подавал никаких поводов заподозрить какие-то изменения в своём внутреннем мире, душа его ярко светилась, а каждый вдох наполнял тело живительным жаром - в последний раз такой мандраж колдун испытывал, пожалуй, только когда ему впервые довелось вонзить кирку в камень. "Всё-таки", думалось Порошку, пока тот толок, перегонял и смешивал, "провинциальная жизнь лечит мозги". Ну а сам он намеревался в случае чего заняться лечением окружающих, а потому усиленно заготавливал настойки, порошки да припарки - от болотной лихорадки, от жабьей чахотки, от колюще-режущих ранений. Если останется время - непременно нужно будет запасти и немного горючих смесей, благо насобирать смолы в южных лесах должно быть нетрудно.