Д - значит Дварфы | ходы игроков | Болота

Сборы в дорогу продлились ровно столько времени, сколько понадобилось Казгару для строительства лодки на колесах, а Торкилю - для варки пива. Лодка и впрямь вышла отличной, особенно хороша она была тем, что в нее можно было запрячь хамелеона, и ехать всем скопом, как на телеге. Кое у кого даже могла проскользнуть мыслишка, что полгода назад вот на подобной же телеге они прибыли, чтобы основать новую крепость. И что теперь, ехать на болота и там жить? Впрочем, все надеялись, что до этого не дойдет, а неизведанные земли подарят новые богатства!

Сваренное Торкилем пиво оказалось неоднозначным. Оно совершенно точно не обладало той же полнотой вкуса, что и обычно превосходное пиво Мастера. Однако - в этом Торкиль был уверен - он могло храниться, не прокисая, несколько лет. С запасами такого пива можно спокойно переждать осаду дроу, просто завалив все входы в крепость, в ожидании, пока мерзкие темные эльфы сами себя не перережут, что непременно случается, если им дать пару-тройку лет. Но все же, пока осада друзьям Торкиля не грозила, а поход на болота хотя и мог затянуться, но не на годы же! Раздумья о том, куда б деть пиво, были прерваны визитом человеческого торговца из Порта Фарарим. Тот то ли не знал о бедах с наковальней, то ли верил в счастливую судьбу дварфов, то ли надеялся нажиться на них - однако ж пришел торговать, и даже с порога не свернул обратно. Правда, наковальни не принес, видимо, понимая, что предлагать Дварфам! Инструменты! Сделанные не дварфами! - верная дорога в яму с кольями. Которая, по славной традиции, всегда обустраивается прямо под торговой площадью крепости. Однако, торговец привез кое-что интересное - книги и карты. Так сошлись звезды, что посредственное по меркам Торкиля пиво пришлось по вкусу человеку, а когда тот узнал срок хранения, так вообще сказал, что купит всю партию, и спросил, нельзя ли наладить регулярные поставки? Моряки в Порту Фарарим очень оценили бы такой продукт, который и на сотый день плавания столь же хорош, как и на первый!

Разобравшись с делами торговыми, дварфы загрузили лодку, впрягли хамелеона, и направились навстречу таинственным, как будто бы эльфийским, руинам.



Дорога оказалась не слишком сложной. Изредка Казгар разряжал свое ружье по зарвавшемуся гоблину или слишком наглому волку, но в целом охотников перейти дорогу хирду не находилось. После двух совершенно спокойных ночей, когда даже болотные змеи избегали подбираться к костру на стоянке, чтобы погреться, Карди обнаружила следы. Впрочем, это ей просто повезло обнаружить их первой - не увидеть такой отпечаток было сложно. Похоже, то была лапа тролля, но тролля столь огромного, что даже Казгар не припоминал, чтоб деды о таком рассказывали. Цепочка следов, оставленных, кажется, пару недель назад, уходила вглубь болот, и терялась среди проплешин с водой. Чуть подальше того места, где Хванчкара обнаружила след, нашлись первые руины - просто лежащие на земле, обветренные и замшелые каменные блоки, в которых опытный глаз угадывал часть стены с некогда изящными гравировками. Еще одним "звоночком", извещающим о возможной опасности, были хлопья паутины, то и дело попадавшиеся на стволах и камнях. Похоже, в болотах шла своя жизнь, и далеко не факт, что эта жизнь обрадуется гостям!

   Люди не обманули ожиданий Бифура - они действительно оказались настолько жадны, пронырливы, глупы, упрямы и прытки, что прибыли в их крепость, несмотря ни на что. Найденные в горе алмазы и сделанные на досуге кольца сослужили дварфам хорошую службу - с общего согласия он обменял два камня на кожаные доспехи. Пусть неказистые и узковатые в груди - зато дающие хотя бы надежду на защиту. Увы, столкновение с кобольдами научило Бифура не полагаться на тактическую бороду. А ещё ему очень хотелось продвинуться в своих планах - настолько хотелось, что он был готов купить чужого ума. В привезенных торговцем книгах могли содержаться крайне ценные сведения, неведомые никому из ныне живущих ( в крепости - так уж точно), а ведь знания бесценны... ну, только если ты не человек. Иначе - одно колечко за книгу.
   Обзаведшись второй кожей, он уверенно путешествовал в самоездной лодке, пока не уткнулся в камень. Точнее, в камни, и явно рукотворные. Вот теперь настал его час! Бифур применил все свои знания, чтобы оценить работу давно сгинувших мастеров. Он не имел расовых предрассудков - что базальту, что известняку было всё едино, чья рука их обрабатывала. Держала бы она резец потвёрже, да бы бы мастер благословлен Армоком - и труд его переживёт хоть долгобородых дварфов, хоть долгоухих эльфов. Он двигался от камня к камню, оценивая резы, читая узоры и пытаясь расшифровать знаки. Не то, чтобы ему были интересны подробности быта и нравов давно почивших жителей этого болота, но ведь должны были они оставить знаки, как пройти к кузнице, как найти наковальню, где что лежит. Пусть они были варвары, пусть эльфы, пусть трезвенники - но уж о наковальне-то должны были позаботиться!

Торкиль и сам понимал, что пиво получилось, в общем, средненькое. Свистнуто, но свистнуто, откровенно говоря, весьма средне. Уже хорошо и то, что технологический прорыв свершился - но мечталось о том, чтобы технология позволяла нести миру шедевральность, но не ширпотреб.

Однако он не был бы дварфом, если бы в нужный момент не смог отодвинуть мастера в сторону и заместить его торговцем. Четыре книги - достаточное достижение, чтобы утешиться в скорби творца и погрузиться в знания. Одна книга по кулинарии - тут нам снобизм чужд, даже хлипкий хуманс может выдумать что-то новое, грех не полюбопытствовать. И другая по фехтованию - и с учётом открывающихся перспектив именно её Торкиль примется штудировать по дороге на болота.

— У меня есть магический молот — злобно ухмыляясь, промолвил Дерек — И огненный посох! Пойдём, посмотрим на этого тролля. Предполагаю, что в его норе лежат самые интересные богатства, накопленные этим глупым чудовищем.
Руки у дварфа чесались от желания кого нибудь прибить, в животе булькало ‘вечное пиво’, а голова полнилась новыми идеями.

   - Дерек, он не будет с тобой драться, он на тебя просто наступит, - оторвавшись от обломков, сказал Бифур, - ты его ножищу видел? Нас насепыри чуть не съели, а ты на тролля с посохом хочешь идти. И какие "сокровища" ты там надеешься найти? Годовой запас ушной серы? Полную коллекцию объедков от всех обитающих здесь животных? Стратегические залежи копролита?
   Бифур лишь плюнул в знак презрения и вернулся к резьбе. Жаль, конечно, что он не знает эльфийского языка, и камни останутся немы. С другой стороны, его разум не будет заражен ничем "таким", что тоже неплохо. А то начнёшь читать поэму про то, как какие-нибудь Бетуэль и Вафуил любили друг друга, но не могли быть вместе - и всё, и цветы начнешь нюхать, и борода сама отвалится...

Торкиль задумчиво изучил следы и преисполнился вполне понятным любопытством естествоиспытателя:

- Итак, длина стопы шесть, нет - семь футов. Ходит на двух ногах. Для двуногих гоминидов это соответствует примерно пятидесяти футам роста. Что?! Пятьдесят футов! Воля Ваша - это какая-то ерунда. Такого быть не может...э...по крайней мере я точно не хотел бы с этим встретиться. Что он ест, интересно, с такими размерами?

Давайте лучше в развалины, ну его к Аббатору.

Он попытался изучить встреченные обломки, чтобы понять их назначение, и через то выйти на понимание - куда направляться в сторону центра поселения.

Бифуру пришлось отвлечься от вдумчивого изучения гравировок, чтобы объяснить Дереку, что местный тролль определенно намного превосходит по размерам тех троллей, что Дереку, возможно, доводилось видеть. Быть может, то была пещерная разновидность, и ради того, чтоб поместиться в пещеру, они делались поменьше. А может, то были просто детишки троллей. Но верней всего было то, что тролли вообще растут всю жизнь, а если их никто не трогает веками, то могут вымахать в такого гиганта, что и бревном из баллисты не возьмешь.

Тем не менее, гравировки на камнях были, возможно, даже интереснее, чем тролль. Бифур обнаружил три слоя письменности. Один из них, судя по глубине бороздок, средний по времени, принадлежал эльфам. Бифур не мог прочесть слов, но сопровождающие их рисунки говорили о том, что здесь когда-то был большой порт и могущественная цитадель, выстроенная прямо посреди моря, и формирующая огромную гавань. Вместо болот вокруг гавани простирались заливные луга, а в самой цитадели работали зачарователи, заключавшие в самоцветные камни силу магии с помощью рун и арканных печатей. Конечно, в цитадели располагалась и кузница, хотя, пожалуй, она не играла столь важной роли в местном устройстве, как в обществе дварфов.

Более свежие надписи начертанием походили на эльфийские, но были сделаны слишком небрежно, и содержали большое число символов, вряд ли относящихся к буквам. Похоже, это была какая-то система указателей, говорящая о том, как обходить огромного тролля. Часть указателей вела к чему-то наподобие коконов пауков, и Бифур с удивлением отметил, что эти коконы, похоже, служили надежными убежищами тем, кто вырезал их на поверхности камня. Кое-где подобные же надписи встречались даже на стволах деревьев, материале весьма недолговечном.

Однако, была и третья система рун, самая древняя. Бифур заметил ее случайно, когда счищал мох, чтобы рассмотреть получше рисунок двух исполинских статуй, установленных, по всей видимости, у входа в цитадель. К удивлению дварфа, руны, которыми была сделана древняя надпись, принадлежали языку подгорного народа!

Увы, слова были малопонятны. Возможно, за тысячи лет язык изменился до неузнаваемости? Лишь числа были ясны для Бифура, и он смог понять, что несколько изученных им каменных блоков были, по-видимому, адресными табличками для домов. Бифур тщательно копировал все древние символы, надеясь уловить хоть одно знакомое слово в потоке неизвестных, но приятных на взгляд и на слух фраз. Произнося их, он как будто пробуждал некую древнюю память, которая была с ним разве что в утробе матери. Тщетно Бифур надеялся понять смысл произнесенного, как вдруг... Он застыл, точно пораженный громом! Среди таинственных фраз и предложений жгли глаза три Великих Слова:

1 НАКОВАЛЬНЯ АРМОКА

Поистине, Наковальня есть то, что неизменно проходит через все крепости дварфов, через всякий бородатый народ. Это слово незыблемо как скала, и тысячи лет не смогли его изменить. Столь же незыблемо и имя бога, в своем безумии создавшего этот мир. Что же означают эти гравировки? Бифур попытался отыскать какой-то план или указатель - тщетно. Кажется, камень, с которого он срисовал барельеф, был давным давно взят из другой постройки, и использован заново. Быть может, на этой гравированной плите и вовсе были записаны мифы и легенды, и она представляет исключительно историческую ценность? От размышлений Бифура отвлек звон, с которым с пенька на камень упал его алмазный резец. Бифур машинально наклонился за ним, и только тут понял, что инструмент упал неспроста. Земля медленно, но ритмично тряслась.

Депрессия, которую пытаются переработать в эффективную деятельность — одно из самых опасных явлений, что только придумал Армок. Ну, или второе самое опасное, после дворфийских женщин. Помножить одно на другое и получится… Ну… Карди. По крайней Карди в том её состоянии, в котором она прибыла на болота. Рыжебородая дама всем своим видом и поведением крайне старательно выражала, что дело конечно делом, но она тут, вообще-то, горе горюет. Она им, парням, конечно будет всяческую помощь оказывать, но только пока все дружно помнят, что она тут ещё и горюет. Периодически. К моменту обсуждения особенностей предполагаемого тролля, кажется даже разнообразные дворфийские питомцы понимали, что с хозяйкой не совсем всё в порядке — больно долгими, частыми и удушающими были выдаваемые объятия, даже по обычным меркам.
Ну а что они, спрашивается, хотели? Дева в самом расцвете сил (то есть на пике своей опасности для окружающего мироздания), буйная и самоуверенная, как и положено молодому дворфу, и тут такое неблагополучные загибы судьбы. Мало того что скорбь по наковальне, так ещё и (сильно меньшая) скорбь по родичу — замурованному на верную гибель Скаттуру. Правда при жизни Карди этого драчуна удостаивала в лучшем случае товарищеским постукиванием по боку (когда он на пути попадался и пройти мешал), да и судьбой его поинтересовалась только уже на лодке, а теперь оплакивала, будто брата родного, но это не суть.
Руины ещё эти, в болоте этом… Лирикические, как описала бы их Карди в поэме, если бы занималась таким безобразием, как поэзия. Но так как поэзией Карди не занималась (чур её!), вымещать тонкие девичьи чувства пришлось более практическими методами. Опять же, «глубокие, неумолимые депрессия и скорбь» несколько отступили, когда на горизонте замаячили целых два крайне интересных для личных Кардиных интересов создания: Тролль (для изучения и, если повезёт, приручения), и Бифур (своей чрезмерной демонстрацией интеллекта начавший постепенно проваливаться, как в шипованную яму, в Кардину личную графу «потенциального жениха»).
– Никто с пятидесятифутовым уродом драться не будет. Это не честно. У него численное преимущество. Подавляющее. – Выразилась, наконец, Карди, с привычной для скотовода сноровкой оценивая дрожь в земле. Животные ведь всегда первыми обнаруживают надвигающиеся землетрясения, а животноводы, следовательно, всегда вторыми. «Главная хитрость», как наставляла ещё пра-прабабушка Хванчкара, «в том, чтобы научиться отличать: когда тебя шатает земля под ногами, а когда — пиво в желудке».
– Давайте лучше вспоминать все дружно: тролль, он вообще насколько разумная тварь? Ну то есть он скорее собутыльник, или больше всё-таки нормальное животное? Потому что эта громадина, похоже, где-то совсем рядом, и хотелось бы заранее решить, каким именно не-драчным образом мы будем с ей разбираться, когда она станет уже совсем-совсем рядом. –